Она с облегчением вздохнула, увидев, как, закончив свою экскурсию, к ним подходит Рид.

– Добро пожаловать, Этьен. – Теперь голос Леона звучал сердечно. – Что скажете? Брайервуд не обманул ваших ожиданий?

Рид подчеркнуто посмотрел на руку Кристины, лежащую на сгибе локтя дю Бопре.

– Прекрасные владения, – проговорил он, подождав, когда «жена» возьмет под руку его. – На меня произвело впечатление то, насколько организованно ведутся все дела.

– Я лично слежу за каждой мелочью. – Леон поднялся по ступеням и жестом предложил гостям занять места за небольшим столом на веранде. – Я так понимаю, что большинство плантаторов на острове Сан-Доминго предоставляют право принимать решения своим управляющим. Я слышал, что они больше заинтересованы в получении выгоды, чем в каждодневном ведении дел.

Рид смахнул с панталон несуществующую пушинку.

– Похоже, вы удивительно хорошо знакомы с обычаями на острове, и все же я не припомню, чтобы мы с вами там встречались.

– А я никогда там и не был. – Щелкнув пальцами, Леон приказал стоящей рядом служанке подавать закуску. – Но у меня есть хороший друг, Пьер Леклерк, который живет на острове. Вы, может быть, знаете его?

Услышав знакомое имя, Кристина сжала ножку бокала с лимонадом. Ее сковал страх. Она вспомнила, что встречалась с Пьером на приеме, устроенном Этьеном. Пережил ли он резню? Переписываются ли они с Леоном? А если тот спросит Пьера об Этьене, что ответит ему Леклерк?

– Да, мы как-то встречались, но я не могу утверждать, что хорошо с ним знаком, – спокойно ответил Рид.

Кристина воспользовалась короткой паузой, чтобы сменить тему.

– У меня сложилось впечатление, месье дю Бопре, что вы устраиваете прием, а здесь пока только мы с мужем. Или я ошиблась?

Леон откусил кусочек чудесного фруктового пирожного.

– Простите моего слугу Ролло, если он ввел вас в заблуждение. Кроме вас, я ожидаю только своих ближайших соседей, Бланшардов. Я предпочитаю обед в небольшой, тесной компании. Это дает возможность лучше узнать друг друга, вы не находите?

– Да. – Кристина встала, не притронувшись к пирожному на своей тарелке. – Простите меня, джентльмены, я должна переодеться к обеду.

Мужчины поднялись с мест.

– Конечно. – Леон улыбнулся. – Хоть это и лишает нас вашей очаровательной компании. Я надеюсь, вы не против, что я поселил вас в разных комнатах. – Он беспомощно развел руками, но сальная улыбка выдавала его неискренность, – Комнаты для гостей такие маленькие, просто крошечные. Я подумал, что вам будет удобнее в разных комнатах.

– Как мило с вашей стороны, месье, побеспокоиться о нашем удобстве, – ответила Кристина.

– Мой покойный брат Гастон сам составил план дома, – помрачнев, сказал Леон. – Не знаю, о чем он думал, когда предполагал делать такие маленькие спальни. Боюсь, Гастон не всегда мог судить здраво.

Рид взял еще одно пирожное.

– Вам, наверное, было трудно мириться с глупыми ошибками брата.

Леон кивнул.

– Слово «трудно» не вполне передает мои ощущения.

– До встречи, джентльмены. – Кристина покидала веранду, все время чувствуя спиной заинтересованные взгляды обоих мужчин.

Она готовилась к обеду медленно, не испытывая никакого желания продолжать словесный поединок с Леоном дю Бопре. Оставалось только молиться, чтобы Рид оказался для него достойным противником. Кристина лежала в ванне с быстро остывающей водой. Теперь, в одиночестве, она снова ощущала ту боль, которую причинили ей резкие слова Рида. И опять на помощь пришла гордость. Как он смел обвинить ее в излишней требовательности, а потом отшвырнуть в сторону? Она графиня, потомок французских королей. Она не станет унижаться, выпрашивая у него любовь, словно нищенка.

Кристина взяла кусок лавандового мыла, стала задумчиво намыливать губку. Рид специально возводил между ними невидимый барьер, старательно добавляя кирпич за кирпичом, пока тот не стал почти совсем непреодолимым. Однако в глубине души Кристина понимала, что он переживает. В ее сердце проклюнулся росток надежды. В ее венах течет кровь норманнских рыцарей. Она не сдастся без борьбы. Риду нелегко будет уйти. И трудно будет забыть ее.

Пошла маленькая горничная, неся выглаженное платье Кристины.

– Меня зовут Минни. Хозяин сказал, что я должна помочь вам одеться к обеду.

– Благодарю. – Кристина приняла из рук горничной полотенце.

Позже, сидя в одном белье перед зеркалом, она следила, как Минни молча возится с ее прической. Вовлечь девушку в разговор не удалось. Глядя на замкнутое выражение лица служанки, Кристина вспомнила Геру. Здесь, в Брайервуде, слуги были такими же мрачными и злыми, как в Бель-Терр. Она с радостью попрощается с этим поместьем.

Наконец Кристина была готова. Полосатое атласное платье цвета старого золота сверкало в пламени свечей. Волосы ее были уложены в гладкий пучок на затылке. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, она поблагодарила Минни за помощь и пошла вниз.

Леон и Рид ожидали ее в библиотеке. И снова Кристину поразило, насколько ситуация повторяет ее первый вечер в Бель-Терр. Интересно, почувствовал ли это Рид. Только на этот раз Леон, а не Этьен блистал в шелковом камзоле, расшитом цветами и птицами, золотом жилете и зеленых шелковых панталонах. Кружево обрамляло его белоснежный шейный платок и волнами вздымалось над запястьями. Рид, по своему обыкновению, был одет гораздо сдержаннее – в голубовато-серый камзол и панталоны того же цвета. Единственной вольностью в этом консервативном костюме являлся жилет винно-красного цвета. При появлении Кристины мужчины прервали свою беседу, точнее, перестали обмениваться отрывочными репликами. Молодая женщина оглядела комнату, но не обнаружила других гостей. Леон подошел к ней со словами:

– Вы, должно быть, удивлены. Но мои соседи Бланшарды не смогут сегодня присоединиться к нам. Они очень просили их извинить, поскольку их младший ребенок заболел, а они не хотят его оставлять. Они надеются, что вы их простите.

– Ну конечно. – Кристина усомнилась, существуют ли такие люди на самом деле или все это сплошная выдумка.

– Прекрасно. – Леон предложил ей руку. – Слуги толь-, ко что доложили, что обед подан.

В столовой он усадил Кристину справа, потом, жестом предложив Риду занять место слева, сам сел во главе стола, Кристина заметила, что в отличие от Этьена их хозяин предпочитает более близкое расположение за столом. Слуга поставил перед ними дымящуюся супницу с раковым супом, и обед начался.

Кристина воспользовалась наступившей тишиной, чтобы задать вопрос:

– Вы упоминали своего брата... кажется, его звали Гастон. Я так понимаю, что он умер молодым?

– Да, – с болезненной улыбкой ответил Леон. – Произошел несчастный случай, когда мы были за границей.

Кристина проигнорировала многозначительно окаменевшее лицо Рида.

– Какая трагедия, – сочувственно проговорила она. – А что произошло?

– Вы очень добры, но все это в прошлом. Не стоит вашего внимания.

– Я хотела только выразить свои соболезнования. Должно быть, для вас это оказалось тяжелым испытанием, тем более что вы были в чужой стране.

Леон отломил кусочек хлеба.

– Нужно было принимать серьезные меры. Я сделал все, что требовалось.

Кристина искоса посмотрела на Рида и заметила, что тот совсем перестал есть.

– Месье, – певуче произнесла она, обращаясь к Леону. – Я вижу, что вы – человек, который не боится ответственности. И не позволит несчастьям стоять у себя на пути.

– Да, думаю, обо мне можно это сказать. – Леон расцвел от ее лести. – Вы очень проницательны, дорогая.

Кристина дождалась, чтобы слуги убрали суповые тарелки, и задала следующий вопрос:

– А ваш брат Гастон был похож на вас?

– Гастон? – Казалось, Леон с отвращением выплюнул это имя. – Он был просто клоуном, которого интересовали только карты и выпивка. Если бы я не вмешался, он проиграл бы все наше наследство. Брайервуд бы сейчас принадлежал чужаку.

– Поместье очень красивое, – заметила Кристина, отрезая небольшой кусочек сочного ростбифа. – Было бы несправедливым лишиться своего дома.

– Да, я тоже так решил. Вот почему я сделал все возможное, чтобы оно не попало в чужие руки.

Кристина расширила глаза от любопытства.

– Что же вы сделали, месье, чтобы спасти свой дом?

– Эти методы не предназначены для нежных ушек, дорогая. – Он помрачнел.

– Похоже, вы не очень-то любили вашего брата, – впервые заговорил Рид. – Или я ошибаюсь?

Тяжелые веки Леона слегка опустились.

– Нет, мы не были близки, являясь, по сути дела, братьями только наполовину. У нас один отец, но разные матери. Возможно, это объясняет, почему отец назначил Гастона основным наследником.

Кристине стало совершенно ясно, что Леон презирал своего старшего брата. Потеря прав на Брайервуд в результате игры, должно быть, привела его в ярость, что и послужило мотивом мерзкого преступления.

– Поступки вашего брата достойны порицания, – сочувствующе вздохнула она, призывая на помощь все свои актерские способности, чтобы скрыть настоящие чувства.

– Мой брат был слабаком. И дураком! – Леон осушил свой бокал с вином, стараясь не потерять самообладания. – И достаточно об этом. Считается плохой приметой дурно отзываться о покойниках.

Кристина с улыбкой наклонилась к нему.

– Никогда бы не подумала, что вы верите в приметы, месье.

Леон недовольно поморщился.

– Вы скоро узнаете, что и в самом Новом Орлеане, и в его окрестностях очень многие суеверны. Это из-за верований вуду, которые привезли с собой рабы.

Звон разбившегося стекла привлек их внимание. Осколки хрустального графина лежали в луже вина. Ролло, горестно сморщившись, старался побыстрее все убрать. Леон со злостью отшвырнул салфетку и пошел через зал.

– Ты неуклюжий идиот! – Он возвышался над беспомощным слугой, – Посмотри, что ты наделал. Это было одно из лучших моих вин. Мне следовало бы приказать, чтобы тебя выпороли.

– Простите, хозяин. Не знаю, что со мной случилось. – Ролло нервно дернул головой, продолжая собирать осколки. – Графин просто выскользнул у меня из рук. Должно быть, старею.

– Минни! – закричал Леон. – Захвати щетку и помоги Ролло убрать все. – Он рывком одернул камзол, потом, уже спокойнее, обратился к гостям: – К счастью, внизу есть еще одна бутылка такого же. Извините, но я вынужден пойти за ней сям, поскольку никому нельзя доверить даже простого дела.

Оставшись наедине с Ридом, Кристина наклонилась к нему поближе и шепотом спросила:

– Тебе не кажется странным то, как ведет себя Ролло каждый раз, когда видит тебя? Он становится таким нервным, испуганным. – Задумчиво прикусив губу, она уставилась на согнутую фигурку слуги, но Ролло не поднимал глаз от винного пятна. – Не думаешь ли ты, что он тебя узнал?

Рид тоже посмотрел на сгорбившегося негра.

– Не могу сказать, что я когда-либо его встречал.

– Может быть, в Испании?

– Возможно. – Рид с отсутствующим видом крутил в руках ножку бокала. – В ту ночь в казино было много народа. Но я не припоминаю, чтобы видел его.

Вскоре вернулся Леон, с триумфом неся бутылку вина. Его, казалось, обрадовало, что гости ожидали его прихода в угрюмом молчании. Снова заняв место во главе стола, он продолжал играть роль радушного хозяина, рассказывая об уникальных традициях города и его красочной истории. После обеда он пригласил Рида в библиотеку, чтобы насладиться бренди и сигарами.

Кристине хотелось обдумать те сведения, которые она получила. Она не могла избавиться от мысли, что у Ролло имеется ключ ко всей этой истории. Когда они с Ридом въезжали в Брайервуд, Кристина заметила узкую тропинку, ведущую к побеленным служебным помещениям и к хижинам рабов позади них. Она решила поискать слугу.

Темнота окутала ее жарким, колдовским дыханием тропиков. Серебристый серп луны то скрывался, то вновь появлялся среди облаков в темно-синем небе. Аромат жасмина разносился в воздухе. «Ночь, созданная для любви». Эта мысль пронеслась у нее в голове, и она представила себе, как они с Ридом, держась за руки, идут по дорожке к реке. Как он обнимает ее… целует.

«В моей жизни нет места для тебя». Мечты, одни только мечты. По щеке Кристины поползла слеза, и она смахнула ее. Несмотря на принятое решение, ее охватили сомнения. Борясь с охватившими ее отчаянием и любовной тоской, она чуть не столкнулась с понурой фигуркой, появившейся из какого-то подвала.

– Ролло? – Она вздрогнула. – Ты меня напугал.

– П-простите, мэм. – Слуга прижимал к узкой груди ящичек из тикового дерева и был готов броситься бежать при малейшей возможности.

– Пожалуйста, не убегай. – Она успокаивающе улыбнулась. – Сейчас такая прекрасная погода, и я решила прогуляться после чудесного обеда. Скажи, Ролло, ты давно служишь у месье дю Бопре?

– Да, мэм. – Он энергично потряс головой. – Почти всю жизнь я провел у них в семье.

Ролло попытался уйти, но Кристина пошла с ним рядом.

– Как интересно. И всегда был слугой господина Леона?

– Нет, мэм. Раньше я служил его брату.

Кристина сделала вид, будто вспоминает, о ком идет речь.

– А, ты, должно быть, имеешь в виду Гастона? Братья были похожи?

Ролло избегал смотреть на нее.

– Нет, мэм. Такие разные, как день и ночь.

Кристина обдумывала, каким образом, не вызывая подозрений, узнать у слуги, не сопровождал ли он своего господина во время поездки в Испанию. Она не хотела показаться чересчур любопытной и тем спугнуть Ролло.

—Простите, мэм, – извинился он. – Господин Леон ждет сигары. Он злится, если его заставляют ждать слишком долго. – И Ролло поспешил дальше.

Раздосадованная, Кристина пнула камешек на дороге. Внутреннее чутье подсказывало ей, что слуга опознал Рида Что помешает ему поделиться своими подозрениями с хозяином? Пока Леон слишком увлечен ею, чтобы уделять много внимания Риду. Но когда это закончится... Она должна убедить Рида покинуть не только Брайервуд, но и Новый Орлеан. Его карточный домик вот-вот рухнет.

Вечер тянулся, казалось, бесконечно. Наконец пришло время пожелать друг другу спокойной ночи и удалиться каждому в свою комнату. Кристина ходила по спальне. Сквозь открытое окно доносились звуки с далекого болота. Сейчас, с наступлением ночи, топь, казалось, ожила – слышались крики каких-то птиц и ночных животных, раздавался рев самца аллигатора.

Кристина дожидалась, когда все уснут. Леон дю Бопре напоминал ей одного из аллигаторов, которых она видела по дороге сюда, терпеливо поджидающего жертву и быстрого, как молния. Смертоносного. Он создавал обманчивое впечатление благодушия, прежде чем схватить, захлопнув массивные челюсти, и сожрать.

Наконец решив, что все заснули, Кристина на цыпочках вышла из своей комнаты и по коридору поспешила и спальню Рида. Поскольку на дверях не было запоров, она свободно вошла и тихо притворила за собой дверь. Через долю секунды ее рука оказалась вывернутой и прижатой к спине, а к горлу был приставлен нож. Она замерла, слишком напуганная, чтобы протестовать. Так же внезапно ее отпустили.

– Это ты! – прошептал Рид. – Зачем ты прокралась сюда в такое время? Я мог причинить тебе боль.

– Так и вышло! – в ярости прошипела Кристина. – Ты чуть не сломал мне руку.

– Скажи спасибо, что не перерезал горло. – Его грубые слова не соответствовали нежным прикосновениям, когда он ощупывал то место, к которому прижималось лезвие ножа.

Кристина вырвалась и, откинув волосы, потерла руку. Они молча смотрели друг на друга. На Риде были только панталоны, голая грудь блестела, как полированное дерево. В тусклом свете, проникающем через приоткрытые ставни, он выглядел диким и опасным. Словно первобытный воин.

– Я пришла, чтобы предупредить тебя, – сказала Кристина. – Я почти уверена – Ролло знает, кто ты на самом Рид провел рукой по волосам.

– Тогда почему он не доложил о своих подозрениях Леону?

– Как знать, может, еще доложит. Когда убедится. И тебя вернут в тюрьму или еще того хуже. Приезжать сюда было ошибкой. Мы не можем оставаться в Брайервуде.

Сложив руки на груди, Рид обдумывал ее слова, потом кивнул:

– Хорошо. Будь готова к тому, что завтра рано утром мы уедем.

– Прекрасно. – Кристина с облегчением вздохнула. – Рада слышать, что у тебя осталась хоть капля здравого смысла.

– Я должен был увидеть Брайервуд. – Повернувшись к ней спиной, Рид подошел к окну, с тоской вглядываясь в темноту. – Я не могу допустить, чтобы этот человек продолжал жить спокойно после убийства собственного брата.

Она подошла и встала рядом. Он выглядел таким несчастным, таким измученным. Кристине хотелось унять его боль, но она сдержала себя.

– Почему для тебя это имеет такое значение? Он пожал плечами:

– Может быть, потому, что я не понимаю, как можно убить своего брата. Мой брат Чейз пожертвовал собой, чтобы спасти меня. И умер у меня на руках.

– Так вот что тебя так гнетет, – пробормотала Кристина.

– Лошади понесли, карета перевернулась, и они тащили ее за собой. А мы как раз выходили из аллеи. Если бы Чейз не отшвырнул меня с дороги, то они бы меня затоптали. Вместо меня...

– Рид, это был несчастный случай, ужасное совпадение. Что здесь общего с братьями дю Бопре?

– Ничего... и все. – Он устало вздохнул. – Между братьями есть особая связь. Я знаю, что не могу просто взять и уйти, позволив Леону остаться безнаказанным.

Поддавшись импульсу, она обняла Рида за талию и прижалась щекой к его покрытой шрамами спине. Ее сердце обливалось кровью. Он такой замечательный человек, а его жизнь превратилась в ад. Если бы она могла убедить его отказаться от своего решения! Но он был непоколебим. Рид отчаянно пытался смягчить свою вину перед погибшим братом, поскольку сам остался жив. Каким-то странным образом установление справедливости в деле дю Бопре должно было удовлетворить эту его потребность. Кристина боялась заговорить, потому что у нее перехватило горло, а в глазах стояли невыплаканные слезы.

«Я люблю тебя, Рид Александер. Люблю всем сердцем». Она не произнесла этих слов вслух. Повернувшись, она вышла, оставив Рида наедине со своими мыслями.

Дверь спальни Леона оставалась распахнутой, и это предоставляло ему отличную возможность для наблюдения. Он видел, как Кристина тайно посетила спальню мужа. Вернувшись довольно скоро, она не выглядела ни счастливой, ни даже просто довольной. Всякие признаки супружеской близости отсутствовали.

Леон был рад узнать о том, что их союз заключен не по любви, а скорее по необходимости. Он довольно потер руки. Это идеально соответствовало его планам. Креол намеревался жениться на Кристине, когда закончится период траура. И ему вовсе не нужна была горюющая вдова, оплакивающая безвременную кончину своего благоверного.

Кристина Делакруа будет идеальной хозяйкой Брайервуда и матерью его детей. Естественно, отбудет требовать от нее верности. Вскоре она будет слишком занята детьми и домашним хозяйством, чтобы возмущаться по поводу его частых визитов в Новый Орлеан. Как многие креольские джентльмены, он будет содержать красивую квартеронку, поселив ее в домике возле доков. Леон улыбнулся в темноте, ложась в кровать. Ему не терпелось овладеть французской графиней. Чувствуя в ней страсть и сильную волю, он мечтал о том, как преобразует эти качества в соответствии со своими потребностями. Она бросает вызов. Он же, как никто, любит преодолевать трудности. Пора составлять план, как избавиться от единственной преграды на пути – от ее мужа. Уже засыпая, Леон подумал: «Почему Пьер Леклерк так долго не отвечает на мое письмо с расспросами, касающимися будущей мадам дю Бопре?»