Глава 14

—Почему?

Рид взорвался вопросом, как только они оказались в каюте вдвоем.

– А почему бы и нет? – Кристина отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Изумление, появившееся на его лице, когда она сделала последнее заявление, стоило того, чтобы отдать за это рубин.

Рид, словно лев по клетке, метался по узкому пространству каюты.

– Что, Бога ради, заставило вас сказать капитану, будто я ваш муж?

– Неужели вам так трудно будет притвориться Этне ном Делакруа? – Она аккуратно сняла шляпку и положила ее на койку. – Как я понимаю, плавание до Нового Орлеана не продлится долго, А там мы отправимся каждый своей дорогой. И нам не придется больше встречаться.

—Я думал, что так оно и будет, когда оставлял вас на пороге дома Дюваль.

Кристина пожала плечами.

– Судьба, похоже, распорядилась иначе.

Он остановился и схватил ее за плечи. На его щеке задергался мускул – Рид пытался унять раздражение.

– Черт побери! Вы можете просто ответить на мой вопрос? Кристина широко улыбнулась ему, ни и малейшей степени не напуганная его яростью.

– Но это же так просто.

– Графиня, – сквозь сжатые зубы проговорил он, – когда дело касается вас, оно не может быть простым.

– Исключительно потому, что вы постоянно все усложняете.

«Бедняжка, – с внезапной жалостью подумала она. – Он выглядит таким расстроенным, таким обманутым. Ужасно хочется разгладить эти морщины у него на лбу».

– Вы собираетесь объясниться, или я должен вытрясти из вас правду?

– Ну хорошо, – с недовольной гримаской уступила она. – Если вы настаиваете.

– Я настаиваю. – Рид отпустил ее плечи, отошел и сложил на груди руки.

– Что сказал Джуно, когда обнаружил наше убежище? – Она нахмурилась, вспоминая. – Он сказан: «Долг заплачен».

– О чем вы, черт побери? Какой долг? Вы мне ничего не должны.

– Напротив. – Темные глаза Кристины вспыхнули. – Я, знаете ли, высоко ценю собственную жизнь. Если бы не вы, я сейчас наверняка была бы мертва. Даже если бы мне удалось сбежать из Бель-Терр, я ни за что не отыскала бы дорогу в Кейп-Франсуа без вашей помощи, И я ни на секунду не поверила в эту вашу историю о том, что Этьен должен был вам деньги. – Она экспрессивно ткнула пальцем в сторону Рида. – Почему вы вернулись на самом деле?

Он уставился на нее, мрачно сжав рот. Ее не напугала эта угрожающая мина, и тогда он со вздохом сдался.

– Я вернулся, потому что беспокоился о вас, – ворчливо признался Рид. – Что бы ни случилось с вашим мужем, он это заслужил. Вы – совсем другое дело, вы случайно попали в это гадючье логово. И не заслуживали быть искусанной.

– Ну что ж, месье, нравится вам это или нет, но вы и есть мой рыцарь в сияющих доспехах.

– Похоже, что я допустил такую ошибку, графиня. Но сомневаюсь, что это когда-нибудь повторится.

– Ошибаетесь. – Она полезла в карман и достала мешочек с драгоценностями. – Повторение уже было.

– Не понимаю, о чем вы.

– Вы обнаружили это, когда думали, что я сплю. Было бы очень просто украсть их и скрыться. Подняв бровь, Рид смотрел на мешочек. – Не переоценивайте меня, графиня, такая мысль приходила мне в голову.

– Даже герои – это всего-навсего люди, месье. – Кристина спрятала драгоценности. – Но вы не сделали ни того, ни другого, и за это я вам благодарна. Вот почему я ваша должница. Предложение разделить со мной каюту – не большая плата за это.

Рид откашлялся, глядя в пол.

– Не знаю, что и сказать.

– Не надо ничего больше говорить, – спокойно заявила она. – Вам надо только притвориться, что вы мой муж. Простая задача. В Новом Орлеане наши пути разойдутся, и мы пойдем каждый своей дорогой.

Медленная улыбка осветила его бородатое лицо.

Графиня, вы – дама упрямая и решительная. Можно только пожалеть того, кто окажется у вас на пути. – Вы говорите так, словно я какой-то тиран. – Кристину должно было оскорбить такое описание ее характера, но вместо этого она почувствовала, что отвечает на его улыбку. «Простая задача? Что может быть проще, – подумала она, – чем сыграть роль жены Рида Александера? Гораздо труднее будет распрощаться с ним навсегда». Рид в одиночестве стоял на корме, Время от времени слабый лунный свет проникал сквозь быстро несущиеся облака. Сильный ветер вздымал волны и надувал паруса. «Штормовая погода» – так сказал капитан Мак-Грегор. «Только самые крепкие из пассажиров, – заявил он, – смогут выходить из своих кают во время путешествия». Однако бурное ре никак, не подействовало на самочувствие Рида, и Кристины тоже.

Он покачал головой, вспомнив, из-за чего поспешил h;i корму. Каюта была очень мала, и большую ее часть занимала койка. Рид приготовился спать на полу, когда Кристина решила иначе. Видя его колебания, она не долго думая отодвинулась подальше от края койки.

– Можете спать здесь, если хотите. – Оперевшись на локоть, она приглашающе похлопала по матрасу.

Рид молча смотрел на нее, думая об этом приглашении и его возможных последствиях.

– Вы же не можете спать стоя, – рассудительно проговорила она. – А другого места нет.

– Вы всегда так практичны? – со смесью досады и восхищения спросил он.

Она улыбнулась.

– Я просто стараюсь вести себя разумно.

– Всегда?

– Всегда, – твердо ответила она.

Рид стоял у кровати, и едва заметная улыбка играла у него на губах.

– Я припоминаю одно замечательное исключение, графиня.

Она мило покраснела.

– Не вкладывайте в это двойной смысл. Я просто предлагаю вам место для отдыха... и все.

Вот оно! Кристина отвергла брошенный вызов и изложила свои условия. Хотя Рид и не надеялся на то, что их близость когда-нибудь повторится, но теперь все же испытал какое-то необъяснимое разочарование.

– Ну, месье?.. Вы готовы принять мое предложение?

– Место для сна... и ничего более, – согласился он, понимая, каких титанических усилий это будет ему стоить.

– Прекрасно. – Удовлетворенно зевнув, она укуталась покрывалом и закрыла глаза.

Он посмотрел на нее. Волосы, такие темные и блестящи, что казались совершенно черными, разметались по подушке. При взгляде на ее кожу вспоминался китайский фарфор, расписанный розами. Несмотря на кажущуюся хрупкость, в ней было столько страсти и огня; она чудесным образом отзывалась на каждое его прикосновение, каждую ласку. Хотя она предлагала ему только место для отдыха, дьявол искушал его испытать ее решение на прочность, скользнуть под простыни и прижать к себе это мягкое, податливое тело. Желание, острое и внезапное, охватило его. Рид прерывисто вздохнул, повернулся и вышел из каюты.

Расставив ноги, он стоял покачиваясь на палубе и смотрел на море. Нельзя позволить этой чертовке с оленьими глазами отвлечь его от главной цели. В последующие несколько недель ему потребуются абсолютно ясные мозги, если он хочет доказать свою невиновность и заполучить плантацию, которую выиграл. Сначала надо придумать, как отыскать Леона дю Бопре. Это должно быть легко. Затем нужно будет изобрести хитрую ловушку, которая вынудила бы дю Бопре признаться в убийстве собственного брата. Здесь потребуются везение и молитва. Доказать, что Леон убил собственного брата, задача почти невыполнимая.

Рид сцепил руки за спиной и пошел по направлению к носу судна. Может быть, глупо плыть в Новый Орлеан и бросать вызов человеку, который обвинил его в убийстве и посадил в тюрьму. Было бы разумнее удалиться в противоположную точку земного шара, где мало шансов встретиться с Леоном дю Бопре. Рид знал, что рискует быть опознанным, и тогда его снова могут заключить под стражу. Он вспомнил, как Кристина упомянула о том, что сбежала от одной революции и оказалась вовлеченной в другую. Вдруг и его ожидает похожая судьба? Неужели он избежал одной тюрьмы, чтобы его посадили в другую?

Но Рид по собственному желанию участвовал в этой игре. Что-то не позволяло ему свернуть с намеченного курса. Ом чувствовал себя обязанным не только отомстить, но и добиться справедливости. Не может брат безнаказанно убить брата.

Рид всей грудью вдыхал соленый морской воздух, наслаждаясь качкой. До этого он только однажды путешествовал морем. Тогда его, как бешеного пса, приковали цепями к такому же заключенному, а в его душе царили горе и отчаяние. Спасение пришло во время страшного шторма. Когда корабль разломило, как щепку, он и его товарищ по несчастью почти сутки цеплялись за бревно. Течение несло их от Гаити к соседнему острову – Сан-Доминго. По пути второй заключенный потерял волю к жизни, перестал бороться и умер до того, как они достигли берега. Рид и сам был скорее мертв, чем жив, когда на берегу его обнаружил Этьен Делакруа.

Ирония судьбы! Рид чуть не рассмеялся вслух. Теперь он притворяется, будто является Этьеном Делакруа. И сама жена плантатора выступает в этом деле, ни больше ни меньше, его сообщницей!

Вспомнив о Кристине, он понадеялся, что она уже крепко спит. Рид подождал еще с полчаса для пущей уверенности, а потом по трапу спустился в каюту. Его совершенно ошеломил тот факт, что до прошлой ночи графиня еще была девственницей. Ошеломил и... обрадовал. Она щедро отдала себя ему, и это был бесценный, удивительный дар.

«Но почему Делакруа сам не воспользовался им?» – раздумывал он, раздеваясь и ложась рядом с Кристиной. Она вздохнула во сне, невольно прижимаясь к нему в поисках тепла. Усталость исчезла. Его тело проснулось и настоятельно требовало удовлетворения. Рид стиснул зубы, сцепил руки за головой и уставился в потолок.

– Доброе утро.

Рид тихо выругался, порезав щеку бритвой, которую предоставил ему капитан.

Кристина укоризненно пощелкала языком.

– Вы всегда по утрам в таком плохом настроении? Или только когда бреетесь?

– Нет, только когда режусь тупой бритвой, – парировал Рид, вполоборота взглянув на нее.

– Не останавливайтесь из-за меня, – Она взбила подушку и облокотилась на нее, наблюдая. Ритуал бритья казался ей ужасно интересным. А может, ее внимание привлекло то, что на Риде не было ничего, кроме полоски ткани вокруг бедер. – Это для меня совершенно новое зрелище.

– Рад, что могу развлечь вас.

– Я никогда не видела, как мужчина бреется. А вам не больно так скрести себя?

– Только если порежешься. – Он вернулся к своему занятию.

Кристина видела его отражение в маленьком зеркале, прикрепленном над умывальником. Вот он провел бритвой по одной щеке, оставив широкую чистую полосу в слое густой мыльной пены. С различными гримасами он повторял и повторял этот процесс, пока неряшливая борода не уступила место гладкой коже.

– Даже не знаю, каким вы мне больше нравитесь – бритым или с бородой. – Она наклонила голову, изучая его. – Борода придает вам вид человека... с дурной репутацией, опасного. Как пират.

– Как подлый пират?

Кристина улыбнулась при виде гнева на его лице.

– Как гадкий, но милый пират.

– Кажется, вы сегодня в отличном расположении духа, графиня.

Их глаза встретились в зеркальце.

– Должно быть, морской воздух мне на пользу. – Беспечная улыбка исчезла с ее лица, когда она более внимательно вгляделась в отражение Рида. – Чего нельзя сказать о вас, месье. Вы выглядели более отдохнувшим, когда спали на голой земле.

Он утвердительно хмыкнул.

– Твердая земля отвлекает гораздо меньше, чем необходимость делить кровать с вами.

– О-о.

Его ответ польстил ее самолюбию. Поняв, что ее близость волнует Рида, она ощутила какое-то тепло внутри. Он стер с лица остатки мыла, потом взял небольшие ножницы и принялся клоками отхватывать волосы.

Кристина с недоумением смотрела на растущую горку темно-русых кудрей.

– Нет, не надо! – Отбросив простыни, она спрыгнула с койки, чтобы помешать ему.

Еще одна прядь упала на пол.

– Я не хочу быть похожим на того человека, который покинул остров.

Твердая решимость, прозвучавшая в его словах, остановила Кристину, которая намеревалась забрать у него ножницы. Она вспомнила, что Рил – сбежавший заключенный и он может быть пойман.

– Вы боитесь, что кто-то узнает вас?

– Я должен заняться своими делами. И смогу справиться с ними лучше, если буду спокойно передвигаться по городу, не опасаясь, что меня опознают, У меня еще будет время стать известной личностью.

Это пугало ее. Наступивший день внезапно стал казаться ей не таким ярким и многообещающим. Кристина потянулась за украшенным лентами пеньюаром, накинула его.

– Вы не собираетесь... – Язык у нее словно прилип к небу.

– Убить кого-то? – закончил за нее Рид. – Это слово вы не можете произнести, графиня?

– Да, – шепотом ответила она. И встревожено уставилась на нега. – Именно это я и хотела спросить.

– Вы смелая женщина, раз путешествуете с человеком, осужденным за убийство. – Он положил ножницы и внимательно посмотрел на Кристину. – Или вы просто из тех, кто любит пускаться в авантюры?

Она нервно накручивала на палец розовую ленту пеньюара, подыскивая подходящий ответ, и наконец решила остановиться на самом правдивом.

– Даже несмотря на то, что вы признались в убийстве?, мне трудно совместить такой поступок с образом человека, которого я узнала.

– Я никогда не говорил, что убил кого-то.

– Но вы сказали... – Она рассеянно заложила за ухо прядь блестящих волос и попыталась вспомнить в точности, какие слова прозвучали тогда в их разговоре. – Вы имели в виду...

– Вы сами пришли к таким выводам, графиня. Меня можно обвинить во многих грехах, но, будьте спокойны, убийство не входите их число.

Кристина облегченно вздохнула, чувствуя, что утро снова обрело свои краски, и неуверенно улыбнулась.

– Раз вы говорите, что невиновны, я вам верю.

– Почему? – насмешливо спросил он. – С чего бы это вы мне поверили, когда никто больше не верит?

– Может, потому, что я знаю вас лучше, чем другие. – Когда Рид не ответил, она попыталась объяснить свои слова. – Тот ад, который мы пережили, пытаясь покинуть остров, – это испытание характера для любого. Вы не убийца.

Кристине хотелось помочь ему преодолеть те внутренние противоречия, отражение которых она видела сейчас на его лице. Должно быть, ему очень долго никто не верил. Может, поэтому ему так трудно принять ее доверие? У Кристины сжалось сердце. Как, должно быть, ужасно – доказывать свою невиновность тем, кто тебе не верит. Быть приговоренным за гнусное преступление. Быть одиноким.

Затравленным.

Что-то похожее на благодарность промелькнуло в пепельно-серой глубине глаз Рида. Он спрятал свои чувства, откашлялся.

– Я высоко ценю ваше доверие.

– Прекрасно. – Ее веселая улыбка рассеяла напряжение. – Я рада, что мы покончили с этим.

Рид тоже, казалось, испытал облегчение оттого, что натянутость между ними исчезла. Повернувшись, он поднял ножницы и собирался отстричь еще одну прядь, когда Кристина остановила его.

– Нет. – Она взяла ножницы из его рук. – Я сама займусь этим. Сядьте здесь, – приказала она, ткнув пальцем в небольшую деревянную скамейку. Рид замешкался, и она слегка подтолкнула его.

Он с сомнением посмотрел на нее, но не стал возражать.

– Мода так переменчива, – разглагольствовала Кристина, в то время как длинные пряди волос Рида одна за другой падали на пол. – Думаю, короткие стрижки скоро станут модными.

– При той скорости, с которой вы меня стрижете, я к концу процедуры останусь совсем без волос.

– Я слышала, что некоторые женщины находят лысых мужчин привлекательными.

Она рассмеялась при виде тревоги на его лице.

– К счастью для вас, месье, я к числу этих женщин не принадлежу. Однако, думаю, меня можно переубедить. – Озорные искорки плясали в ее глазах. – Я однажды слышала, как служанка-посудомойка утверждала, что лысые мужчины более сексуальны.

– Да? – Рид вопросительно изогнул бровь. – Что может такая невинность, как вы, знать о сексуальности?

Кристина изобразила на лице обиду.

– Можно узнать много интересного, подслушивая.

– Как не стыдно, графиня, слушать сплетни служанок. – Он с шутливой укоризной покачал головой. – Разве вас не учили хорошим манерам?

– Дедушка был всегда таким правильным, застегнутым на все пуговицы. Ребенком я, бывало, проводила много времени и конюшнях или на кухне, где и слышала всю эту болтовню слуг. Что внесло большой вклад в мое образование.

Рид улыбался.

– Так и представляю вас в то время – девчонка, прильнувшая ухом к замочной скважине.

– Я была очень осторожна.

Кристина отрезала еще одну прядь, потом отступила, чтобы полюбоваться своей работой. Рид был красив с этой новой короткой стрижкой. Она продела пальцы в его волосы, как бы проверяя их длину, но втайне наслаждаясь ощущением его близости. Рид изучал свое отражение в зеркале.

– Я только что подумал – вы знаете обо мне так много, а я о вас почти ничего. Вы упоминали о дедушке, а что же родители? Они живы?

– Погибли, когда мне было шесть лет, – спокойно ответила она. – Их карета перевернулась, когда они возвращались из Италии.

– Я не должен был спрашивать, – с сочувствием проговорил он. – Простите.

– Не корите себя. Это было давно.

– Вы хорошо их помните?

– Мама была очень красива, и папа неотразим. – Кристина помолчала, слегка наморщив лоб. – Мама говорила гувернантке, чтобы та нарядила меня в самое пышное платьице, а потом меня повезли показать во дворец, словно куклу. И когда родители уставали от меня, они тоже, словно куклу, убирали меня прочь, отсылали. После их смерти я жила у дедушки. И была очень счастлива с ним. Он любил меня и... – Ее голос прервался.

–...и вы тоже очень любили его. – Да.

Рид отвел глаза, желая успокоить ее, но не зная как. Его взгляд упал на кучки русых волос, рассыпавшихся вокруг скамейки, где он сидел. Он вытянул шею, заглядывая в зеркало, но Кристина встала прямо перед ним, намеренно не давая ему возможности взглянуть на свое отражение.

– Нет, – сердито проговорила она. – Не подглядывайте, пока я не закончу.

Он вздохнул, смирившись. И задумался над тем, что рассказала Кристина. Он попытался разговорить ее, потому что хотел больше узнать о ее жизни. А теперь жалел, что завел этот разговор. Сейчас он еще острее ощущал различия между ними. Она выросла в роскоши, играла во дворцах, а он бродил по переулкам и аллеям Лондона. Вместо заботливого дедушки он полностью доверялся любимому брату, который учил его всему – от бросания костей до жонглирования – и более всего тому, как выжить в этом жестоком, недружелюбном мире.

Рид нервно заерзал на скамейке. Ему внезапно показалось, что в каюте стало жарко, душно. Кристина крутилась вокруг него, и тонкая ткань обрисовывала ее крепкие, округлые груди, дразня и искушая его. Он представил себе их мягкость и тепло. И ему захотелось взять в рот розовую ягодку соска, чтобы она налилась и затвердела.

– Многие мужчины, например, Этьен. предпочитают под париками носить очень короткие стрижки. – Кристина болтала, не замечая мучений Рида. – Но мода меняется. Некоторые эксперты предсказывают, что парики скоро устареют.

Слабый запах цветов сопровождал ее, сладкий, свежий, отвлекающий. Рид представил себе, как бы он занимался с ней любовью среди диких цветов и пряди ее длинных темных волос обвивали бы их, а солнечные лучи освещали бы ее нежную матовую кожу. Риду, на котором не было ничего, кроме полотенца на бердах, казалось, что в каюте становится все жарче и жарче.

– Перестаньте крутиться! – укоризненно сказала она. – Я уже почти закончила. – С ножницами в одной руке, наморщив лоб, она наклоняла голову в разные стороны, оглядывая его. – Хм...