7 день 7 декады Мертвого Сезона.

      Взгляд фокусировался, размытая серая хмарь превратилась в потолок. Так, наверное, включаются телевизоры — кто-то по ту сторону экрана нажимает кнопку и экран оживает, бегут картинки, льются звуки. Только человек — это телевизор наоборот. Это в тебя проникают звуки, это тебе окружающая действительность показывает картинки. Например, закопченный потолок перед глазами со странным узором. Словно кто-то взял в руки стальной веник и повозил им от души по бетонной поверхности. Кто-то высотой под три метра. По углам помещения свисала серая мочалка, обрывки электропроводки. Пахло застарелым пожаром и тленом. Зубы стучали от холода. Прожив всю свою жизнь в Сибири, мужчина не помнил, когда ему было так холодно в последний раз. Прожив всю свою жизнь.
      Хантер постепенно приходил в себя. Подскочив с бетонного пола, он принялся растирать плечи и грудь руками и двигаться по комнате, чтобы хоть как-то согреться. От удивления молодой мужчина на секунду зажмурился и снова открыл глаза — его по-прежнему окружали неоштукатуренные стены со следами пуль и осколков. Через узкие амбразуры заложенных на скорую руку строительными блоками оконных проемов пробивались слабые лучи дневного света. Ничего похожего на его квартиру и любое другое место, где случалось просыпаться на утро после вчерашнего. В том, что вчерашнее было Хантер не сомневался, по причине более чем хренового самочувствия. Он споткнулся о чей-то вещмешок и рухнул на усыпанный гильзами и бетонным крошевом пол. Боль в ладони от впившегося мусора и морозный воздух немного отрезвили озадаченного человека. 
      — Просыпайся, просыпайся, черт тебя дери — уговаривал сам себя, с удивлением разглядывая идущий изо рта пар. С чего бы это летом такие холода? Руки действовали сами — подняли аккуратно сложенную рядом с вещмешком куртку, отряхнули и одели коченеющее тело. Затем Хантер развязал мешок с лаконичной маркировкой M — RUS. Во рту проявилась горечь. Стало не просто дурно, а худо совсем. Первое, что попалось в руки — блокнот из легкого и прочного материала, точно не из бумаги. На обложке шел следующий рукописный текст на русском: "Мужик, добро пожаловать в Ад! Другими словами, ты в полном дерьме. Осмотрись вокруг, собирай шмотки и беги отсюда как можно быстрее и дальше. Внимательно смотри под ноги и по сторонам. Найди оружие. Береги силы, воду. Ночью — тепло. Ищи других людей. Вместе у вас больше шансов выжить, а нет, так помирать будет веселее. Не верь никому, кроме себя и ничему, кроме своей интуиции. Думай и действуй. Уверен, в твоей голове наверняка полно вопросов, но сейчас не время для подробных объяснений. Твоя главная задача — выжить. Набор вещей в рюкзаке тебе в этом поможет. Список полезных и опасных растений и животных этого сраного мира в картинках прилагается. Постарайся выжить и сохранить рассудок. Удачи.
       P.S.: Обязательно принимай витаминчики! АРХАНГЕЛ МИХАИЛ."
      «Витамины» покоились на самом верху укладки под блокнотом. Темный пластиковый футляр с наклейкой в виде красного креста на первый неопытный взгляд смахивал на аптечку. Взгляд выхватил слова, напечатанные крупным жирным шрифтом: "Важно!", "Витаминный комплекс ВК-12", "В течение первых шести суток принимать каждые 12 часов".
      Читать остальное пока некогда. В мягких, но цепких гнездах утопали необычный инъектор и двенадцать крупных ампул с прозрачным содержимым. Хантер вернулся к блокноту, пробежал глазами опись вещей. Затем бегло просмотрел плывущие перед глазами комиксы на тему, кого здесь можно есть, а кого следует бояться. Здесь это где? После трех десятков фотографий с подписями пошли чистые листы с заголовком "Для заметок". Увиденное заставило вновь запустить руки в рюкзак, но уже в поисках оружия. Как минимум хотелось выудить автомат Калашникова с подствольным гранатометом.
      Так, спальный мешок, прихваченный ремешком к верхней части багажа, сдвинем немного в сторону и глянем, чего там у нас. Надежды оправдались лишь от части — зажигалка, туристический набор «ложка-вилка» и вот, наконец, добротный нож немногим длиннее ладони в черных ножнах с ручкой, обмотанной прочным и толстым шнуром. Так, нож на пояс, остальное — в карманы. Хорошо, что на молниях, захочешь — не потеряешь. Что еще? Аптечка, шоколад, теплые перчатки, смена белья, фляжка с водой. Так, фляжку тоже на пояс. Ишь, какая хитрая штуковина на горлышке — никак фильтр? Капнул глубже — рулон туалетной бумаги, пакет каких-то мелочей, видимо швейный набор, упаковка с предметами гигиены, в самом низу оказались шесть консервных банок, пакетики каких-то круп или гранулированных концентратов, пачка печенья, две бутылки с водой, маленькая фляжечка миллилитров на 250, судя по надписи с медицинским спиртом, сахар, соль, таблетки для очистки воды. Куда столько всего? В боковом кармане рюкзака покоились котелок с кружкой и спиртовая горелка с инструкцией на крышке. Хантер достал из аптечки перевязочный пакет и жгут, засунул их в нагрудный карман куртки. В соседний отправилась зажигалка. Уложив остальной груз, затянул завязки рюкзака потуже. Одел, попрыгал — не шумит ли укладка?
      Груз тянул килограмм на десять, не меньше. С таким не побегаешь, как завещал Архангел, да и уйдешь недалеко. Может бросить часть? Под мешком обнаружилась кожаная папка. Еще вчера или не вчера это было? — под ручку с ней как с верной подругой шагал на престижную работу и обратно. Не долго думая, захватил с собой, авось пригодится. Тем более, что в ней находился ноутбук и пачка из сотни новеньких купюр достоинством в тысячу рублей каждая. Удачный вышел денек, ничего не скажешь… Пока рассматривал вещи, разум твердо занял свою позицию, хотя и отказывался полноценно анализировать ситуацию. В воздухе все сильнее пахло гарью и какой-то подвальной затхлостью, что ли. Пора двигать — напоследок оглядел точку высадки и прихватил кусок арматуры.
      В том, что это чудо-оружие пригодится, Хантер, доверяя своей интуиции, не сомневался…
      Новичок, осторожно познающий новый мир, вздрогнул — сердце ударилось в ребра. Неожиданно запиликал мобильный в кожаном чехле на поясе. Странно — вся одежда — брюки, толстовка, куртка, ботинки на нем чужая, однако мобильник ему зачем-то оставили. Номер не определился.
      Мужчина выругался, затем вознес хвалу богам, в которых, в общем, не особо верил. 
      — Слушаю. 
      — Вас приветствует служба спасения. (Пауза) Пожалуйста, оставайтесь на месте. — равнодушный женский голос устало сплевывал слова в ухо, словно диспетчер отбывала тяжелую повинность, а не в благородном порыве спасала влипших в неприятности неудачников.
      — Отлично, шутка просто супер! Пять баллов! И чего мне теперь делать? — Хантер нахмурил брови — странная тетя его даже не дослушала, а продолжала монотонно зачитывать текст. Под черепушкой замельтешили мысли: поиграть со мной вздумали? Но кто? Бандиты, инопланетяне, правительство? Может коллеги решили подарить экстремальное приключение? Вроде день рождения еще нескоро. А кстати когда?
      — Пожалуйста, оставайтесь на месте. (Пауза) Пожалуйста, опишите место, где вы находитесь. (Пауза) Пожалуйста, оставайтесь на месте, ждите прибытия спасателей. (пауза) Не выключайте аппарат связи. 
      — Не подскажите, сколько мне их ждать? — где-то за гранью человеческого понимания сгустились неприятные предчувствия. Хантер не слыл человеком мнительным или подозрительным, но в тот момент его существо наполнялось нарастающим с каждой секундой разговора беспокойством.
      Как-то странно изъяснялась таинственная женщина-оператор. Что-то настораживало в ее голосе — некая неуловимая интонация. Может акцент?
      — Пожалуйста, оставайтесь на месте. Пожалуйста, опишите место, где вы находитесь. (пауза) Пожалуйста, оставайтесь на месте, ждите прибытия спасателей. (пауза) Не выключайте аппарат связи. 
      — На дворе трава, на траве дрова! — выпалил на одном дыхании и без ошибок. 
      — Пожалуйста, оставайтесь на мес… — Хантер нажал отбой, затем отключил телефон.
      Сразу отлегло. В этот момент на мужчину снизошло озарение — телефон ему оставили, чтобы отмерять время от одной витаминной инъекции до другой.
      Не иначе, как витамины, рекомендованные «Архангелом», действительно нужно принимать, да еще и точно по времени. Хантер выглянул из пролома на улицу, огляделся по сторонам, равнодушно озирая чуждую архитектуру, прислушался и, наконец, занялся телефоном. Включил с извлеченной сим-картой. Настроил новую дату и время — первый час первого дня первого года — невольно усмехнувшись про себя над символичностью момента. Установил будильник. Батарея полностью заряжена, а значит, в экономном режиме хватит как раз на неделю. Душу терзали смутные сомнения, что даже с извлеченной «симкой» и выключенный мобильный может выдать своего хозяина таинственным недоброжелателям. Что ж, еще одна причина, чтобы двигать отсюда. 
      — Спасатели, значит. Ну-ну. — ноги сами понесли подальше с места недавнего "разговора".
      Глаза отказывались верить, разум понимать, но тело действовало на редкость правильно. Второй удар арматурой Хантер нанес еще точнее — через всю широкую спину огромной саранчи, так что переломились кожистые крылья и брызнула из широкой раны темная слизь. Благо, оглушенная сильнейшим пинком под брюхо и ударом об стену, тварь была неспособна сопротивляться. Еще один стремительный удар арматурой по хребту, еще один гадкий хруст и не менее мерзкий клекот. Дальше пошел настоящий бейсбол. С потолка и стен на него наскакивали саранчата, разлетевшиеся в стороны от разгневанной вторжением человека мамаши.
      Надеялись поквитаться за родительницу или просто поесть человечинки — уже не имело значения. Хантер, проклиная свою отзывчивость и благородство — услышал крики и бросился всех спасать — остервенело крошил выродков на подлете. Одного за другим сшибал клекочущих шестилапых тварей размером с гандбольный мяч. Самый последний и умный запрыгнул на вещмешок, и устремился к шее, но сдох, придавленный к стене со всего размаху. — Кажись все… — тяжело дыша, человек осмотрел поле боя, усыпанное дрыгающимися частями тел диковинных насекомых. Под ноги со спины, суча поломанными ножками, шмякнулся последний отпрыск саранчи-людоеда. Следом за ним рухнул вещмешок — драться с таким грузом за спиной Хантер не привык, но времени удивляться чудесным резервам своего организма у него не было. Из-под загрызенного парня, одетого в кровавые лохмотья точно такой же куртки, что и победитель, пыталась вылезти копия только что забитой прутом и ногами твари. Застрявший в продолговатом брюхе отрезок арматуры ей не очень мешал. А вот выглянувшая из-под правого крыла рукоятка ножа, обмотанная черным шнуром, объясняла некоторую скованность в движениях, обычно не свойственную этим хищникам. Видимо арматура, нож, одежда, рюкзачки — все снаряжение было стандартным для выброшенных на эту помойку. Тварь ростом чуть выше колена в высоту и по грудь мужчине в длину и напоминала гигантского кузнечика лишь отдаленно. У нее имелась головогрудь с крупными темными фасеточными глазами и сложносоставными челюстями. Хочешь мясо рви, хочешь растительность с земли соскребай. Передняя часть тела защищалась своеобразной кирасой из хитина, завершавшейся на спине позвоночным хребтом. Под головогрудью размещались симметрично три пары конечностей — четыре одинаковых лапы и задние толчковые, более длинные и мускулистые, вооруженные пилочкой из острых шипов на всю голень. Хитиновый панцирь закрывал не все тело. Продолговатое брюшко с кисточкой каких-то, видимо, детородных органов на хвосте защищала «кольчуга» из чешуек с жесткими волосками. На ватных ногах человек подкрался к трепещущей гадине и вонзил свое импровизированное копье в один черный глаз, затем в другой, третий, четвертый… Тварь не спешила подыхать. Хантер отошел подальше, стряхнул густую черную кровь и налипшие куски хитина с арматуры и прыгнул ботинками на спину подранка — туда, где заканчивались ребра кирасы, где росли уродские кожистые крылья… — Эй, все в порядке? — увлеченно топча агонизирующий труп, Хантер обратился к забившейся в угол девушке, даже не осознавая тупости своего вопроса. Она несколько раз кивнула, затем резко бросилась на четвереньках вперед, поскользнулась на каком-то ошметке. Ее обильно вырвало. Истребитель саранчи и сам с трудом сдерживался: картина та еще, да и убитого, твари выпотрошили — вонь в раскуроченном закутке стояла одуряющая.
      Хантер огляделся по сторонам, насколько позволяли многочисленные пробоины в стенах. Похоже, местный инженер Гарин испытывал здесь карманный гиперболоид в режиме автоматической стрельбы. Мужчина извлек из рюкзака погибшего фляжку, открыл и подал ее девушке. Та жестом отказалась и медленно, опираясь на стену, поднялась, откинула капюшон.
      Победитель поперхнулся водой от смеха — девушка была совершенно лысой, а головой повела так, словно откидывала за плечо длинные волосы. Уж он-то в свое время насмотрелся на повадки офисных примадонн. 
      — На себя посмотри, герой. — у девицы оказался слегка грубоватый голос. Хантер резко сунул свободную руку под капюшон — сказал «Упс» и сильнее затянул завязки. 
      — Надо уходить и побыстрее. 
      — А он? Как же он? Разве Ди…Ди-и-иму не похороним? 
      — Какие еще похороны? Читала блокнот? Саранча стаей меньше чем по пять голов не ходит!!! Тут их еще как минимум трое! 
      — Я остаюсь! Мы ждем спасателей! 
      — Дура! Быстро выключи телефон! Бери мешок и за мной, быстро! — Хантер вытащил нож из сучащего всеми шестью конечностями трупа, предварительно до смачного хруста придавив его к полу ногой еще раз. Вытер о куртку покойного Димы перепачканное в темной крови лезвие, снял с пояса ножны. 
      — Ты! Ты грабишь его! Ты обираешь мертвеца… Как… Хантер готов был взорваться — полтора часа в месте, которое он мысленно окрестил Помойкой, никак не способствовали укреплению нервной системы. Откуда-то издалека ветер принес звуки интенсивной перестрелки — второй раз за последние полчаса. Стрельба напрягала. Резко поднялся, подошел к девушке, выхватил из руки мобильник-пудренницу и неумело попытался его отключить. 
      — Быстро выключи и вытащи симку! 
      — Чего ради? — телефон запиликал, девушка собралась было ответить, но призадумалась. 
      — Нас никто не будет спасать, это все обман! Ловушка! — У нее голос неживой и на вопросы не отвечает… — ее телефон тоже лишился сим-карты. 
      — Ты откуда такой хам взялся?!! 
      — Послушай, как там тебя зовут. Последние десять лет я ни разу не ударил ни одного человека, не говоря о животных. Последние пять лет я просидел за компьютером в теплом, светлом офисе и самой большой моей проблемой было решить, что же делать: отнести в этом месяце зарплату в банк или тупо пробухать! Всю жизнь я вкусно ел, сладко спал и веселился! Представь себе, я даже принимал душ, когда хотел! А сегодня я проснулся здесь! И понял, что все это на хрен кончилось! Вся эта гребанная дольчевита где-то далеко, а я спасаю какую-то истеричку от нападения гигантской саранчи! 
      — Не слишком ли много «я», герой? 
      — Что? 
      — Дания. 
      — Что? 
      — Меня зовут Дания, придурок. Ты мне все лицо заплевал!
      Мужчина замолчал, будто регулятор его красноречия кто-то повернул на отметку «ноль». 
      — Извини… То есть, очень приятно. Хантер… э-э, в общем, пока просто Хантер. Если нет возражений, берите ваш рюкзачок с надписью "ЭФ тире РУС", а я ограблю таки покойного раба божьего Дмитрия. И мы пойдем туда, или туда или … куда-то подальше отсюда. — бормоча, в том же духе для собственного успокоения Хантер споро переложил в свой мешок фляжку, обе бутылки с водой, коробку с витаминными ампулами, часть содержимого аптечки, пару консервов. Затем повесил на пояс второй нож, а за пояс сунул топорик в чехле, накинул на плечи потяжелевший груз, а во второй рюкзак положил свою сумку с ноутбуком. 
      — Если вдруг что — брошу на хрен. Действительно, он уже изрядно устал, а быстро двигаться и нести на себе больше двадцати кэгэ груза — это из области запредельного. С другой стороны помойка не блистала возможностями добыть воду, продукты и медикаменты.
      Дания одним движением вытащила арматуру из коченеющей саранчи и молча последовала за своим разговорчивым спасителем. Меньше всего их занимал вопрос, как Хантеру удалось завалить десяток опасных хищников, пусть даже всего двое из них достигли зрелого возраста.
      — Все, пять минут привал. Километра полтора прошли, наверное.
      — Хантер тяжело отдышался и огляделся. Приложился к фляжке. Погонял глоточек воды во рту. 
      — Дима не помнил ничего, кроме своего имени. — начала разговор Дания — Я… Я помню все как-то сумбурно, будто кто-то порылся в голове, а обратно не все сложил. — Девушка сняла рюкзак и уселась на него — толстый ковер сине-зеленого мха под ногами внушал ей вполне понятную брезгливость. Мох — миниатюрные джунгли, сложное переплетение множества различных карликовых растений — покрывал любую горизонтальную поверхность, на которую падал свет. Живучий поглотитель света, воздуха и влаги карабкался на стены, покрывал торчащие из земли столбы и сваи, превращая их в подобия деревьев, свисал лохмотьями с перекрытий и балок, торчащих из разрушенных зданий, словно ребра у полусгнивших трупов. Странная архитектура — думал Хантер — странная в своей непохожести на все, виденное ранее. Большинство строений имели округлые формы, будто бы архитектор нарочно избегал углов. Другие же мало чем отличались от жилых, административных и производственных зданий из прежней жизни. В городе шли жестокие бои — кто-то кому-то устроил настоящий Сталинград. Одно радует — дома разрушены не с помощью ядерного оружия, а то гигантская саранча, мох вместо травы и деревьев — все это заставляло волноваться. Хотя какая разница как умирать — в челюстях саранчи или от полученной дозы излучения… 
      — Ты тоже ничего не помнишь? Из прошлой жизни… — Дания, похоже, пыталась разобраться в происходящем и совершила ту же ошибку — начала с самого начала. 
      — Это почему же? — Хантер еще на миг припал к фляжке. Девушка внимательно следила за каждым его движением. — Кое-что я конечно помню. У меня была непыльная работа. Любимая собака. Женщина. Друзья… 
      — По степени значимости? — Дания открыла свою флягу и замерла, словно раздумывая пить или не пить? 
      — А? Нет! Хотя, что там… Да. Да. Да. Но не это меня печалит. 
      — Кто виноват и что делать? — попутчица продолжала допрос.
      — Не-а. Где моя прическа, сигара и пулемет?!! — Хантер не имел обыкновения заводить серьезные разговоры с малознакомыми людьми. С некоторым опозданием Дания неестественно рассмеялась. 
      — Куда делось солнце? И почему все-таки светло? Кто построил все эти дурацкие декорации к американскому фильму-катастрофе? И нахрена мы здесь? 
      — Эти ужасные пауки… — продолжила девушка. В ответ Хантер усмехнулся. 
      — О, нет, это точно не пауки! У арах…, тьфу, насекомых не бывает скелетов, у них хитиновый покров. Впрочем саранча — тоже вроде как насекомые, однако позвоночник и ребра… А те жмурики скорей похожи на муравьев или жуков каких-то… 
      — Ага, зубищи во какие. 
      — Кстати, о зубищах. — Хантер беспокойно выглянул за угол. — Прогуляюсь-ка я до того супертанка в поисках чего-нибудь посерьезнее топора, да дубинки…
      Танк больше смахивал на товарный вагон с нахлобученной круглой башней или на фрагмент бронепоезда, поставленный на огромные гусеницы. Колеса без малого в человеческий рост! Так мог бы выглядеть танк первой мировой, будь инженеры англичан идиотами-гигантоманами, оголтелыми милитаристами, свято верующими в слепоту и немощь вражеской артиллерии и авиации. Сухопутный броненосец криво вписался в тупик между домами, обвалив на себя часть крыши и стены одного из них. Крупный орудийный и многочисленные пулеметные стволы бестолково целились в разные стороны белого света. Сиротская неприкаянность бронированного Голиафа, призывно распахнутые люки, пятна ржавчины на бортах — навевали печальные мысли.
      — Дания. Иди сюда. Не бойся. — мужской голос гудел под сводами танка. Сарай на колесах, да и только. — Ничего не понимаю. Здесь команда должна быть человек двадцать. Ну, или этих, муравьев. И никого! Один командир… 
      — Живой? — девушка, ничуть не выглядевшая испуганной, забралась через "кормовые ворота" внутрь бронированного монстра. — Куда там. Сам себя прикончил, уж не скажу, сколько лет назад. Даже не воняет почти. — Хантер взвесил в руках трофейный пистолет. — Наш землянский маузер напоминает, только приклада-кобуры нет. Всегда хотел такой иметь. Тут три полных магазина и коробка с патронами, словно положил кто специально. Э-э-э, о чем это я?
      Непонятно. Все непонятно. Танк стрелял — видишь, сколько тут пустых гильз уложено? А у него ни одной пробоины! Значит, он стрелял, а по нему нет. Тогда где команда? Почему командир пустил себе пулю в лоб?
      — Может, у него вся семья погибла? — Дания передернула плечами, то ли от неуверенности, то ли от холода. 
      — Ага. Отстрелялся по врагам народа и домой поехал, щи хлебать. — мужчина не смог удержаться от своего саркастического стиля — А младшенький муравьишка-несмышленыш выскочил на дорогу, мол, "Папка! Папка с войны домой на танке едет! А мамку с братишками супостаты пожгли!" И трах — из солидарности с родней на лисапеде под траки угодил. Ну, тут наш командир понимает, что жизнь не удалась, паркуется в закутке не слишком аккуратно и пулю себе в лоб! — Хантер шумно шагал по танку, размахивая пистолетом — Да какая там семья! Муравьи — коллективные насекомые! Они тут все должны были костьми лечь! И легли, по всей видимости! По кому они стреляли из такого калибра? Кто на них нападал? Если тут саранча размером с собаку, а муравьи выше человека, то какие тут, например, нормальные люди? 
      — Мы с тобой нормальные. Понял? Нашел себе игрушку? Вот и пошли дальше! 
      — Ты это, чего? 
      — Хватит ныть уже! Задолбал! Если ты такой умный, то, какого хрена… В следующий момент Хантер выстрелил, и оба мгновенно оглохли от выстрела и последующего удара пули о металл.
      Дернул Данию на себя и выстрелил еще дважды в лезущую через задние двери саранчу. Тварюга, получив пулю в толстенный лоб, лишь присела и мотнулась в сторону, слегка замедлив ход. Вторая пуля вообще ушла мимо. Третий выстрел оказался самым удачным — пуля срикошетила от пола и, пробив панцирь твари между сочленениями всех шести конечностей на груди, отбросила ее в угол просторной кабины бронемашины. В следующий момент Хантер получил серьезный удар сзади в рюкзак и полетел в сторону раззявленного люка, выронив пистолет. Сбившая его с ног тварь попыталась прокусить ляжку, но только разорвала штаны и прочертила кровавую борозду на бедре. Хантер не видел, как Дания пронзила вцепившуюся в упавший со спины рюкзак тварь своим прутом и схватила пистолет. Дальше стреляла только девушка, а Хантер, ощущая неведомый ранее накат жестокой ярости и уверенности в своих силах, вопил стихийный боевой клич, азартно топтал подранков ботинками, добивал топором. Он знал, куда надо бить и каждый удар выходил на диво удачным. После гибели двоих сородичей остальные три особи сделались какими-то квелыми и нападали невпопад. Едва все закончилось, Дания вернула берсерка-любителя в сознание хлесткой пощечиной. Хантер, словно сбитый с ног мощным ударом, а не женской ладошкой, сполз на пол. Добрался до рюкзака и извлек аптечку. Нашел среди подписанных шприцов — тюбиков обезболивающее. Ничуть не стесняясь присутствия Дании, спустил штаны и всадил чуть повыше кровавой раны в ногу иглу. Обработал рану дезинфицирующим кровоостанавливающим гелем и для гарантии заклеил пластырем. Как и в драке, все получалось словно само собой. Постепенно Хантер приходил в себя, и это ему не нравилось. Стресс, препарат и вид крови не могли обеспечить такого эффекта — в висках стучало, желудок собрался эмигрировать наружу, весь организм лихорадило. Хантер трясущимися руками отвинтил флягу, хлебнул глоток воды, побрызгал себе на лицо… и потерял сознание. В реальный мир мужчину вернула все та же пощечина. 
      — Какого хрена? Ухм-м-м. — прохрипел Хантер посаженным голосом. — Дания, сколько я был в отключке? 
      — Минут десять, а что? Штаны не хочешь одеть? — Дания стояла над ним. Даже в полутьме бронированной машины на ее лице читалось превосходство. Нехорошее слово свило гнездо на кончике языка. Высказать не решился — как-никак против общего супостата плечом к плечу стояли, а проглотить, как-то не получалось. Уж больно вызывающе вела себя девушка. Неправильно все это. 
      — Че, труселя мои понравились? Напомни отдать их тебе через пару дней в стирку! — Хантер поспешно застегнул ремень, зачехлил топорик, сунул его за пояс и огреб еще одну пощечину.
      Дания тоже была явно не в себе — отсутствующий взгляд и перекошенное лицо, странные ломаные истеричные движения, словно пьяный кукловод дергал ее за веревочки. Обещая себе в следующей раз поймать и слегонца помять хлесткую ручонку, мужчина сплюнул, прикусил губу и на ватных ногах поплелся за девушкой к выходу. До конца дня его не покидало странное, неизведанное никогда ранее чувство приобщения к чему-то столь же притягательному, сколько и отталкивающему…
      Городок или скорее промышленный поселок остался километрах в трех позади бесформенными грудами ангаров, серыми коробками пятиэтажных давно уже не жилых домов. По границе поселок опоясывала трехметровая монолитная стена с проломами в некоторых местах. В иных пробоинах навсегда замерли ржавые остовы строительной и боевой техники — очевидно, что кто-то пытался покинуть осажденный поселок, а кто-то, наоборот, пробивался внутрь. Главную улицу пересекала гигантская борозда, словно кто-то прошелся титаническим плугом. От зданий, оказавшихся на пути пахаря-великана остались лишь груды обломков по краям выемки — все остальное словно испарилось. Ближе к окраине следы былых сражений становились заметнее, красноречивее. Мотки колючей проволоки, ряды слежавшихся мешков с песком. Отметины пуль и осколков на стенах складывались в пугающие узоры. Не хватало лишь останков таинственных бойцов с шестью конечностями, но в дома и постройки беглецы не заходили. В зданиях от дневного зноя спасалась саранча и прочие местные хищники. Однажды Хантер заметил в темном провале расширенной взрывом двери человеческий силуэт. Дания схватила рванувшегося навстречу мужчину за руку: Не надо, не ходи. Я боюсь.
      Странная фигура действительно таила невнятную угрозу, чем больше мужчина смотрел на застывший силуэт чужака, тем сильнее проникался чувством опасности. Ни рюкзака, ни оружия в руках не было видно.
      Псих-одиночка, не выходя из темноты, молча провожал людей взглядом и Хантер готов был поклясться, что внешним обликом его сходство с человеком и ограничивалось. Два человека сильно вымотались и брели, поддерживая друг-друга. Второй рюкзак Хантер не бросил — что именно помешало: жадность, здравый смысл, желание испытать себя на предельной нагрузке, он не задумывался. Просто пер на максимальной скорости от опасного городка и тащил за собой Данию. На удивление рана его почти не беспокоила и он сожалел о потраченном зря обезболивающем. 
      — Что это? — спросила Дания, когда Хантер вернулся с разведки приземистого строения. 
      — ДОТ или что-то вроде. — ее спутник подхватил оба рюкзака и направился к бетонной полусфере с темнеющими провалами амбразур. Дотащил-таки, пусть куртку хоть выжимай и руки-ноги отваливаются, зато припасов минимум на неделю. От «спасателей» вроде оторвались, так что рассчитывать нужно только на себя.
      — Я проверил, внутри все чисто. Ни скелетов, ни мха. Только пустые ящики и печка. Заканчивался их первый самый трудный день, так что обнаруженное укрытие оказалось весьма кстати. 
      — Дом, милый дом. 
      — Да, на пару дней…
      Хантер обошел ДОТ или скорее гибрид бетонного полуподземного бункера с укрепленным наблюдательным постом, внимательно вглядываясь в бескрайние дали, поросшие все тем же сине-зеленым мхом. Горизонт делили группы гигантских кактусов. Растения напоминали пустынных жителей Мексики или где там еще растут на Земле кактусы. Трехгранные стволы в два-три обхвата шириной и метров десять-пятнадцать в высоту равномерно ощетинились полуметровыми колючками. Пока усталость окончательно не сковала по рукам и ногам, сходил к ближайшей рощице и нарубил топором, взятым у покойного напарника Дании, охапку колючек на топливо. Спирт для горелки пока что решил экономить, ибо спирт — вещь многофункциональная. Наломал кривых узловатых палок от кустарника, росшего у подножия кактусовой рощи. Уволок внушительную вязанку дров в бункер. Нарезав несколько широких пластов мха, устроил две лежанки — все не на голом бетоне спать. А со спальником так вообще можно шикарный сон-тренаж минуток на шестьсот организовать. Из металлических ящиков и бочек, набитых для тяжести позеленевшими от времени патронными гильзами, мусором и песком устроил баррикаду для дверей.
      Напылил, конечно, изрядно внутри, но безопасность превыше всего! Дверь плотно не закрывалась, поскольку неизвестные штурмовики повредили ее направленным взрывом. Нагромождение ящиков давало неплохой шанс задержать нападающих. Если те захотят брать нас живьем — подумал.
      Хантер, а не пальнут из огнемета, как уже бывало в этом бункере в стародавние времена. Лишние бойницы закрыли внутренними бронешторами.
      Дания на время ушла в себя, не обращая никакого внимания на активность напарника.
      — Хантер, а почему… Хантер? — девушка уселась поудобнее у печки — дневной зной давно спал, и с каждым часом становилось ощутимо прохладнее. Мужчина изрядно устал. Спать хотелось даже сильнее, чем есть, но через силу поддержал разговор. Надо как-то отношения завязывать с боевой подругой и единственным человеком на много километров вокруг. Часы на мобильнике показывали десять часов с момента появления здесь. 
      — В детстве крысу убил. Металлическим шариком из рогатки. С пацанами поспорил. — слова давались неожиданно тяжело — Я ей голову размозжил… с первого выстрела. С семи метров. Мы ее в угол камнями и палками зажали. Среди пацанов умник один из школы-гимназии с углубленным изучением английского, он и крикнул первый — Хантер! Хантер! 
      — И? 
      — А крыса-то сильно беременная была — в обычную попасть непросто. Ее водой выгнало из норы. Не могла убежать. А может, не захотела. Видно поняла, что конец ей. Посмотрела мне в глаза… А рогатку у меня сразу после того выстрела многие купить захотели. Я за так отдал, не помню кому. 
      — Жалко? 
      — Крысу или рогатку? Крысу нет, себя да. То ли она оказалась очень умной, то ли я слишком мягким… 
      — Не бил никого, говоришь. — Дания грациозно протянула ладони к двум разгоравшимся импровизированным поленьям. Хантер с заметным усилием расколол колючки ножом и топором на несколько частей и между ними вставил по таблетке сухого горючего для растопки. Пачка топлива очень кстати обнаружилась в рюкзаке погибшего напарника Дании. 
      — Я пистолет боевой сегодня первый раз в руках подержал. 
      — А не скажешь. Попал же.
      — Ага, целил в пасть, попал в лоб и по ходулям. Ты вот куда лучше стреляла! 
      — Не мудрено. Родители военные, братья — заядлые охотники, — мужчине на секунду показалось, что у этой фразы есть двойное дно… Дания играет с ним. Да нет, показалось. Возникшие подозрения вдруг растаяли как туман. Словно кто-то захотел, чтобы они растаяли.
      — Слышишь, Хантер, повезло тебе! А то утром все взывал: "Господи, ниспошли мне ветерана МЧС и ГО ЧС!". 
      — Болтун, ты есть собираешься? — в голосе чувствовались игривые нотки. 
      — Непременно. Я когда волнуюсь, не только много болтаю, но и много ем! — по старинной привычке, скрывая свои истинные мысли, Хантер отшутился. "Ну, уж нет, подруга, сегодня ты меня не получишь, руки меньше надо распускать! Стресс поймала, а теперь, значит, здравствуй тело молодое — незнакомое, так? Перетопчешься!".
      Хантер понял, зачем прихватил с собой папку и, проглотив обильный ужин, основательно зарылся в нее. Пролистал визитницу, затем ежедневник, какие-то бумаги… 
      — Чо ищешь? — девушка снова сделалась грубоватой. Едва обозначенное кокетство исчезло. 
      — Да так, прошлое ворошу. Вот только свое ли? Хантер открыл ноутбук и тупо уставился на запрос пароля. Безрезультатно набрал свою кличку по-русски и по-английски. Разочарованно упаковал ноутбук обратно в папку. — Была мысль глянуть в электронку. А то, похоже, свои визитки я все роздал. Жаль. Ни одной родной фамилии. Ничего. 
      — Ну, нашел бы свою визитку. Ну, прочитал бы: господин Хантер, управляющий делами, или Вася Пупкин, старший грузчик-экспедитор. И дальше-то что? 
      — Злая ты. А мне, может быть, полегчало тогда! Не может такого быть, что у человека в голове лишь кличка вместо всей прошлой жизни! 
      — Ну-ну! 
      — Нет, правда, что ты обо всем этом думаешь? 
      — Не все ли равно, Хантер. Весь этот бред надо принимать как данность… И жить с этим. Радоваться, что у нас есть такая возможность, в отличие от Дмитрия. 
      — Но ведь все ЭТО, по меньшей мере, странно. Я смутно припоминаю вчерашний день, но поверь мне, сюда я точно не собирался. Это вообще Земля или где? 
      — Это ты опять про солнце, которого здесь нет? — Дания не выглядела растерянной. 
      — Про солнце тоже. Про строения, про технику, про растительность и саранчу, про скелеты гигантских насекомых в домах, про танк этот бредовый, про психа в развалинах… 
      — И не жаль тебе голову забивать… 
      — Слушай, жена и дочь военного, не поможешь пистолет почистить? Он там черти сколько валялся, в следующий раз может и не пальнуть. 
      — У меня маникюр. Но могу консультировать. — не ахти какая хитрость, но сработала. Хантер расстелил свою куртку на ящике, заменившем стол, выложил пистолет и два магазина к нему. 
      — Ну-с, начнем? 
      — Сначала разряди, вояка. 
      — А ты посвети фонариком. В рукоятке пистолета в специальном пенале обнаружилась масленка и принадлежности. Прежде чем уснуть, Хантер разобрал и почистил трофей, затем собрал, разобрал и снова собрал.
      Крупнокалиберный двадцати зарядный длинноствольный, но достаточно легкий пистолет явно предназначался для чуть более крупной руки, чем у среднего человека, но все-таки его конструкция выдавала человеческую сущность мастера. Почему-то Хантер был в этом абсолютно уверен. 
      — Нет, а если мы в Аду? Ты читала блокнот? Видела на фото чертей? А подпись. Архангел тебе как? 
      — Ущипни себя за зад. 
      — Зачем? 
      — Затем, что на покойника не похож. Но это можно исправить, если всю ночь будешь лезть с вопросами! 
      — Значит, без вопросов лезть можно? 
      — Рискни здоровьем. 
      — И никакой тебе благодарности! — произнес Хантер, укладывая папку под голову. 
      — Ты странный. Спи, я подежурю. — голос Дании сделался каким-то холодным и отстраненным. Через час их разбудила мелодичная трель сотового — пришла пора принимать загадочные витамины первый раз.
      Прочитав инструкцию, Хантер нахмурился. За обилием медицинских терминов и настоятельных рекомендаций принимать препарат первые шесть суток непрерывно и впоследствии при любой возможности явно скрывалась какая-то тайна. Видя нерешительность напарника, а Хантер немного побаивался уколов, Дания пришла на выручку. Инъектор едва заметно кольнул руку. Препарат, растекаясь по венам, ничем себя не обнаружил.
      Затем как заправская медсестра со стажем девушка ввела универсальный витаминный комплекс себе. Больше ночью их никто не потревожил. Хантеру не пришлось дежурить — Дания его не разбудила. Сколько поспала девушка сама, осталось загадкой.
 

8 день 7 декады Мертвого Сезона.

      А на утро мимо бункера прошел человек. Лысый и стандартно одетый новичок уже изрядно потрепанный этим новым миром. Шел усталой и нервной походкой, одна рука держала лямку полупустого рюкзака, что волочился по мху сзади, собирая кочки.
      А вот вторая сжимала бутылку водки. Хантер протер глаза — человек никуда не исчез, а лишь замер на месте, приложился к бутылке, досасывая последние «бульки». Небрежно вытер губы рукавом и побрел себе дальше. 
      — Эй, приятель! — окликнул его Хантер и напрасно махнул рукой из бойницы, привлекая внимание странствующего пьяницы. Незнакомец словно не видел его, не видел бункера — брел себе и брел в одному ему известном направлении. Хантер готов был поклясться, что услышал не что иное как:
      — Над седой равниной моря, ветер тучи собирает. Между тучами и морем гордо реет буревестник, черной молнии подобный. — незнакомец декламировал четко и громко. 
      — Эй, Буревестник! Иди сюда! — но все было напрасно, странный пешеход продолжал удаляться и декламировать бессмертное произведение А.М. Горького. В голосе проскальзывали явно истерические нотки. Куртка на спине висела кровавыми лохмотьями, свидетельствуя о близком знакомстве с местными хищниками. К соседней амбразуре бесшумно подошла заспанная Дания. Она не стала кричать вслед незнакомцу, но неотрывно сверлила его взглядом. 
      — Чего это он? Бедняжка. — Хантер пожал плечами — они переглянулись. Человек удалился на порядочное расстояние. — Силу гнева! пламя страсти! — на этой строчке косая черта огня шумно высвободилась из-под земли. В клубах дыма и пыли разлохмаченный человечек беспомощно отлетел в одну сторону — его тощий рюкзак в другую. Едва «буревестник» коснулся спиной земли, как еще один столб огня и пыли вырвался на свободу, разрывая человеческое тело на части. 
      — Что это было? — Дания, мелко дрожа, всматривалась в две оскаленных дымящихся пасти на зеленом ковре мха в кровавом обрамлении человеческих останков. 
      — Пламя страсти! Накликал. — Хантер не удержался от неуместной шутки — Мины. Там минное поле. Помнишь, Архангел предупреждал, что здесь надо смотреть под ноги? Дания пожала плечами, мол, что за Архангел опять такой? Странная мы все-таки пара — отчего-то подумалось Хантеру, но эта мысль вдруг закружилась в общем потоке и исчезла. Что до Буревестника, то его гибель люди в бункере близко к сердцу не восприняли. Некоторое время Хантеру вообще казалось все произошедшее глюком, если бы не запах взрывчатки и крови. Нашлись дела поважнее. Например, завтрак.
      Еще вечером внимание Хантера привлекла странная живопись на потолке бункера. Мужчина открыл настежь все бойницы и заставил Данию подсвечивать карту на потолке обоими фонариками. 
      — Похоже, мы нашли их, — Хантер достал из папки чистый лист и принялся срисовывать карту.
      — Кого, их? 
      — Других людей. — мужчина взял один из фонариков и воспользовался им как указкой — Вот это должно быть поселок или город, или форпост. Если я не ошибаюсь, дня два ходу, главное, правильно сориентироваться. Дания восприняла информацию более чем спокойно. Впрочем, Хантер и сам не больно то радовался — кто знает, какой прием их ожидает? Да и есть ли тот поселок на карте или давно уже стерт с лица земли ураганом войны?
      Полуденную жару пересидели в бункере. Вернее сидела Дания, а Хантер действовал. Благодаря подробной карте на потолке мужчина нашел путь в обход минного поля на затянутую мхом «бетонку», отметил безопасный проход кольями из кактусовых колючек. Соорудил из подручных материалов кошку и вытащил с пятнадцатой попытки рюкзачок павшего «Буревестника». Ничего ценного, кроме аптечки и пары консервов там не нашлось, так как часть поклажи оказалось испорчена осколками, пролившейся из пробитой бутылки водой, кровью и вездесущими насекомыми. Брошенная погибшим на краю минного поля квадратная стеклянная бутылка испускала знакомый запах спиртного. Этикетка запутала картину мира еще больше: "Водка Русская. Изготовлена и разлита гильдией русских купцов. г. Вавилон, ул. Московская. Состав: спирт, вода. Очищена молоком! Крепость 40 %". Озадаченный Хантер, подгоняемый усиливающейся жарой, вернулся в бункер и провел ревизию вещей — нести на себе большой груз не имело смысла — простейшие расчеты показывали, чтобы добраться до указанного на карте поселка вполне хватит и половины их запасов. Поэтому ножом и руками под одной из бойниц он выкопал широкую яму до бетонного пола. В раскоп поместил пустой металлический ящик из-под боеприпасов, а в него запасной рюкзак, набитый лишними продуктами и снаряжением. Сверху положил свою папку со всем содержимым, прикрыл спальником, взятым у погибшего Дмитрия, засыпал тонким слоем песка и мусора, утрамбовал и беспорядочно нагромоздил сверху несколько ящиков для пущей маскировки.
      Из своего прута и запасного ножа изготовил копье для себя, затем такое же для девушки. Настала пора выступать. Вот только зачем? Не проще ли подождать других людей? Дания безучастно сидела и не понимала участия в деятельности Хантера. Парень спохватился: "Может ей витаминов каких-нибудь дать? Спирту?". "Не надо, я справлюсь" — откликнулась Дания. 
      — Черт! Ты не говорила сейчас! — Хантер вскочил как ошпаренный, — Ты не говорила! Но я тебя услышал! 
      — И что с того? А сам-то, сам! Думаешь, я не слышала, как ты саранчу осадил! Еще скажи, что они русский понимают! — Дания подняла глаза и скрестила руки на груди.
      Хантер закрыл лицо ладонями, пахнущими чужой планетой. "Стоять, твари! Порву на запчасти!".
      - Постой. Это… все так не просто и не понятно.
      — Где ты меня… нас нашел, я почувствовала такое впервые! Эмоции другого человека. Направленность его мыслей. И мне понравилось, да, мне понравилось, как Дмитрий думал обо мне! А тебе и оружие зря выдали, ты бы рвал саранчу зубами, ты дикий зверь! Видел бы себя со стороны. Хантер против своей воли вспомнил, как в прошлой жизни ребенком ездил в школу на общественном транспорте. Как неуютно себя чувствовал во время скандалов между пассажирами. Нешуточных скандалов по пустякам. А потом на ежедневных планерках вызывали физическое омерзение все эти орущие боссы, спасающие свои холеные жопы менеджеры.
      Он так и называл их про себя — жоп-менеджеры. И самое страшное — это его полная неспособность ничего изменить, кроме как встать и уйти, послав всех этих ублюдков оптом на хер. А он вчера окунул Данию в такое же дерьмо, ведь если она чувствует хотя бы половину той мысленной грязи… 
      — Прости, но я не могу по-другому! Мне нужно завести себя, прежде чем нанести кому-то вред! Можешь считать меня рохлей, да кем угодно, но я такой, какой я есть. А вчера я первый раз кого-то убивал. И видел смерть людей. И как вот это все? И как пережить? Зато я жив! И ты жива, понятно?! 
      — Ты не понимаешь как это все мерзко! Я никогда не отмоюсь! — Дания зарыдала. — Такое ощущение, что сейчас со мной говорит другой человек! Соберись, ты же дочь офицера.
      — Да, я действительно другая. И я напугана. Я не хочу дальше здесь оставаться, просто не хочу и все. — Здесь нам ничто не угрожает!
      — Ошибаешься! Тебе может и нет, а мне будет плохо, очень плохо!
      Они немного помолчали. Успокоились. Хантер, обдумывая услышанное, принялся собирать вещи. 
      — Если ты собираешься жрать собственное дерьмо, чтобы выжить, я не хочу этого видеть. — прорыдала девушка. — Наши пути тогда разойдутся. 
      — Да о чем это ты?! Мы уходим или вместе или никак. Такое правило у русских на других планетах. Чертова баба! Ну почему саранча сожрала Дмитрия, а не тебя? Зачем ты меня испытываешь? Что, черт возьми, здесь происходит???
      Ложись! Команда прозвучала в мозгу у Хантера и он не задумываясь подчинился. Секундой раньше в ковер мха рухнула Дания. Чтобы быстрее слиться со мхом, путники скинули рюкзаки. Дания выхватила нож из ножен на поясе Хантера и вспорола упругое толстое живое одеяло. Спихнула под него рюкзак. Под другой край разреза забралась сама. Хантер получив нож назад, последовал ее примеру. Мох кишел мелкой жизнью, но изображать омерзение было некогда и незачем. 
      — Справа, — тихий шепот проник в мозг более традиционным образом — через уши. Хантер повернул голову, приподнял пласт мха, пытаясь не слишком высовываться, но в то же время хоть что-то разглядеть. Теперь он слышал приглушенный расстоянием рев двух или более моторов. Прошло немало томительных минут, прежде чем путникам суждено было узреть источник шума.
      Несколько четырехколесных автомобилей загнали человека в знакомой одежде, но уже без рюкзака. Машины выглядели как пародия на багги или квадроциклы, собранные из подручных средств. Сварной каркас, колеса, ходовая часть. Водитель и пулеметчик в креслах, частично укрытые бронещитками и решетками Еще один десантник сидел на сундуке за движком лицом назад, пристегнутый ремнями. Вместо ветрового стекла — частая решетка. Наездники что-то кричали беглецу и воинственно размахивали оружием. Скоростные тарахтелки пускали сизый дым. Хантер достал пистолет, но с предохранителя не снял, прекрасно осознавая, насколько его оружие смехотворно рядом с пулеметами и автоматами многочисленных агрессоров. 
      — Нет! — прошептала Дания, мысленно дублируя свой запрет. Хантер и не собирался встревать в чужие разборки. Машины сбросили десант и, сделав пару кругов вокруг избиваемого новичка, остановились. Вдруг раздалась яростная пальба. Стая саранчи средних размеров попыталась отстоять свою территорию у враждебно настроенных пришельцев, но напоролась на ливень свинца. Следом подъехал бронированный вездеход с пулеметом и зарешеченным верхом. Дания и Хантер наблюдали, как вооруженные налетчики погрузили в него избитого новичка. Затем к бортам трех стальных колесниц привязали по паре трупов саранчи. Погрузились и умчались, словно за ними гнались такие же черти как они сами, только еще страшнее. 
      — Что это было? — Хантер наблюдал, как истаивают клубы выхлопных газов. Судя по удаляющимся звукам, лихие наездники убрались восвояси. Однако, путники не спешили выбираться из спасительных объятий мха. 
      — Грабители. Убийцы. Насильники. — ответила Дания. 
      — И таких здесь видимо хватает. — прошептал Хантер, пряча пистолет. — А я то надеялся сдохнуть в достойной компании…

Вечер 9 дня 7 декады Мертвого Сезона

      "Вот блин, влипли!" — в десятый раз успел повторить про себя Хантер, пока к ним вальяжной походкой приближался главарь местных жителей. Между прочим вооруженных и весьма агрессивных на вид. И зачем я только решил за всех троих спрятать все оружие, кроме «маузера» в тайнике? Может, стоило бы показать этим мерзавцам есть ли жизнь после смерти? Нет, не стоит…
      Хантер чувствовал себя не в силах сопротивляться — за эти чертовы трое суток он выложился как никогда ранее. Пожалуй, не так сильно давил рюкзак на плечи, как огромный груз ответственности за жизни двоих человек. Пережить бессчетное количество схваток с монстрами, чтобы погибнуть от рук людей? А ведь это было его решение — подойти к группе рабочих (или все-таки рабов?) и вместе с ними войти в окруженный высокой стеной поселок. 
      — Ну, дурилки, с чем пожаловали? — главарь нарочито небрежным движением раздвинул двух своих подручных и выкатил свое объемистое пузо на первый план. С показным видом знатока повертел в руках отобранный пистолет, сунул его за пояс. — Давай за мной на досмотр. Эй, братва, ну-ка руки от хозяйского добра! 
      — Пустые они почти, Жора — поднялся один из «таможенников», рывшихся в отобранных у троицы рюкзачках. 
      — Зато с бабой! — крикнул оборванец в каске и с потрепанным автоматом, закрывший за гостями стальную дверь на засов.
      Автомат или скорей ручной пулемет смахивал на увеличенное подобие ППШ, правда целиком изготовленный из металла, со складным рамочным прикладом и дополнительной ручкой управления огнем до кучи. Теперь даже слабоумный Гоша понял, никакой помощи новички здесь получат — это в лучшем случае. 
      — Замок, смотри в оба, пока я с ними не разберусь! — крикнул грозный начальник какому-то своему заместителю. — Думаешь, засланцы от кочевников? Это вряд ли. — откликнулся выдающийся из стада бандюгов подтянутый и аккуратный вояка. Лидер — сразу определил Хантер, вот только почему слушают вместо него какого-то наглого толстяка?
      Число вооруженных бандитов у ворот заметно увеличилось, троица новоприбывших вызвала некоторый ажиотаж. Подручные прикладами и угрозами направили новичков вслед за злобным начальником к караулке.
      — Извините, уважаемый… — подал голос Гоша — А как называется ваш поселок? Почему эти люди нас грабят? 
      — Пасть завали и двигай булками! Грязь, присмотри за ним! Это, еще раз клюв откроет без разрешения и он твой. К растерянным новичкам подскочил мелкий мерзейшего вида тип.
      Оружия у него никакого не было, наверное, он играл роль придворного шута или типа того. Каждый сам выбирает свой путь. Вертя своей крысоподобной мордочкой, словно обнюхивая людей, миновал Данию, Хантера, покрутился вокруг растерянного Гоши, затем резким ударом по ногам опрокинул беднягу на бетонные плиты. Гоша неуклюже пропахал лицом свежезаплеванный плац с островками мха между плит. Окружившая их грязная и вонючая братва заржала хором грубых простуженных голосов.
      Некоторые одновременно вцепились в остолбеневшую и онемевшую Данию, облапив ее фигурку в самых привлекательных местах своими ручищами, комментировали происходящее и предстоящее, не стесняясь в выражениях.
      Еще более серьезному испытанию подверглось обоняние девушки — вооруженные негодяи явно пренебрегали личной гигиеной вот уже не одну неделю. Судя по амбре, с момента появления в этом мире, их одежда не пережила ни единой стирки. Довольный легкой победой, подонок, явно играя на толпу зрителей, типичным походняком шпаны двинулся ко второму новичку. В следующий момент Хантер с ужасом осознал, что его кулак врезался гаденышу под дых. Грязь молча рухнул на стонущего Гошу, перекувыркнулся через него и затих на бетоне. Удивленный своим поступком Хантер успел поднять руки и крикнуть:
      - Эй, давайте договоримся! Но вместо ответа получил сильный удар прикладом между лопаток, так что из глаз полетели искры, особенно ярко вспыхнувшие на фоне внезапно наступившей темноты.
      — Вставай. — сильный мужской голос без тени блатного гонора или издевки разительно отличался от оглушительной полифонии галдящих на улице «таможенников». Хантер проглотил заготовленное ругательство и поднялся, старчески кряхтя и мужественно пытаясь не разрыдаться от боли и унижения. Вспыхнула лампа, высветив скуластое узкоглазое лицо в росписи шрамов, лязгнула открываемая решетка. 
      — Что это было? — Хантер зажмурился от близкого света коптящей лампы. 
      — Один идиот принялся строить из себя героя и получил по заслугам. — посетитель укрепил лампу и вставил в скважину ключ. — А мог и по жопе получить. Здесь такое через день. 
      — Тагир, ща ево жопу я ваще на британский флаг парву! — судя по всему за спиной пришедшего прятался крысеныш по кличке Грязь. При случае обязательно добавлю, решил про себя Хантер. У ворот бандит получил едва ли вполсилы, потому сейчас ходит сам и даже сквернословить не разучился. 
      — Дрочило спрячь, недоносок, а то тебе же на лысину гребешком присобачу. Гвоздями. — человек, названный Тагиром, выглядел уверенным в себе, а вот крысеныш нет. 
      — Не зли меня, твою мать, охотничек! — взвизгнул Грязь и отпрянул. 
      — Пшел!!! — Тагир выглядел взбешенным хищником. В полутьме помещения Хантер увидел, как прямо в испуганную мордочку полетела слюна. Злобный визитер угрожающе навис над бандитом. Грязь показал спину, за что тут же получил ускорение в виде доброго пенделя, и его пулей вынесло на свет божий из обезьянника. С улицы донесся взрыв бандитского хохота. Вот так появляются кровные враги, невесело подумал Хантер. Хотя вряд ли кровный. В жилах у него жидкое дерьмо циркулирует или грязь, за то и кликуха, видать прилипла… 
      — Чем обязан? — Хантер подобрался и смерил взглядом пришедшего. Мужчина почувствовал уже привычную угрозу, исходящую от другого разумного существа. Своего рода ауру внушаемого страха. Там, где довелось пройти новичкам, Хантеру приходилось не раз втягивать голову в плечи от непонятной волны страха. Ужас находил вдруг и сразу на всю группу, налетал пронизывающим порывом ветра, окутывал липким коконом. Затем нехотя выпускал дрожащую на грани заикания и непроизвольной дефекации добычу. Гоша почти сутки пройденного вместе пути мотал ему нервы своей боязнью всего на свете.
      Когда заткнулся и вроде бы перестал трястись, его аура страха осталась прежней. Но Гошу можно извинить — на его глазах саранча и "еще какие-то монстры" сожрали двух человек с интервалом в час. Сейчас Хантер ощущал явственную разницу между излучаемым страхом и страхом нагнетаемым специально. Тагир поймал взгляд — игра в гляделки длилась меньше минуты — и хмыкнул, когда Хантер все же отвел глаза. 
      — Че, стесняешься как баба. — размеренно процедил визитер. — Я не огуливать тебя пришел. Это Грязь по шоколадным делам местный чемпион. 
      — Не принято … вроде по вашим законам… понятиям этим — Хантер надсадно кашлянул и вытер пот. Били его, как попало, в запале мешая друг-другу, зато от души. Смотреть в глаза таинственному Тагиру оказалось труднее, чем терпеть просыпающуюся боль побоев. 
      — Я не эти — с презрением подчеркнул собеседник — Я Тагир. Охотник. Обувайся и иди за мной, — с этими словами он поставил на металлический патронный ящик, служивший в клетке-камере универсальной мебелью, отобранные бандитами ботинки и фляжку. Видимо, остальное добро «вратари» все-таки прикарманили. Куртку, привычный уже пистолет и выручавший его не раз топорик было особенно жаль. 
      — Спасибо. А я Хантер. Тагир не обернулся. Словно кличка новичка ему уже стала известна. Или не имела значения.
      Тагир занимал небольшую комнату на первом этаже трехэтажного бывшего административного здания. Переоборудованный под жилье дом доминировал над остатками раздолбанного толи авиацией толи артиллерией комплекса строений, именуемых Базой. Внутрь их пропустили через бронированную дверь только после обмена паролем и внимательного фэйс-контроля. 
      — А, новичок? Который буйный? Это быстро пройдет!!! Ха-ха! Сидя на табуретках вокруг двух поставленных друг на друга снарядных ящиков, трое бандитов увлеченно шлепали самодельными картишками. Потрепанная одежда, небрежно прислоненные к стене изрядно попользованные самозарядные винтовки. На рожах через корку грязи пробивался румянец от выпитого. Натюрморт на импровизированном столе дополняли несколько початых бутылок спиртного и горка геометрических фигурок из металла. Видимо здешних дензнаков или фишек. 
      — Эй, Маэстро, да у нас прибылой! Который Грязя вырубил. — крикнул один из картежников. Банкир достал из портсигара крохотный сигаретный окурок, чиркнул зажигалкой и под градом завистливых взглядов затянулся.
      — Может, на арену его? Ходите, сударь! Вот потеха будет! 
      — Я на него поставлю! — поддержал идею впустивший их часовой. 
      — Я те, черт рогатый, клизму ща поставлю! Ты, твою мать, на посту стоишь или где? — откликнулся грубый голос из соседней комнаты. По коридору метнулась женская тень. Пахло людьми и их испарениями, какой-то пищей, химией, перегаром — казармой и общежитием одновременно. Но это лучше, чем заброшенный бункер или сгоревший броневик.
      — Вот здесь и живу, — представил Тагир свое жилище, — Проходи.
      Умойся, я сейчас на стол соберу. По пути к самодельному умывальнику — перевернутой пластиковой двухлитровке с дозатором, Хантер окинул взором пристанище нового знакомого. На двадцати квадратных метрах уместились две двухъярусные кровати. Между ними металлическая кустарная тумбочка под окном. На тумбочке — шлем или продвинутая каска.
      Само окно забрано решеткой и мелкоячеистой стальной сетью, и разделено основательной кладкой на две узких бойницы. У окна на двух бетонных блоках стояла печка-буржуйка, высунув трубу в верхнюю секцию окна. У печки — ржавый таз с несколькими горстями мусора на растопку, над буржуйкой на специальной полке лежали дрова. Знакомые кактусовые колючки и другие — корявые ветки или идеально ровные поленца разного диаметра. В противоположном от умывальника углу размещался запертый несгораемый шкаф явно под оружие, рядом с умывальником столик с примусом. Над ним полка с немудреной посудой. Два самодельных табурета, стоячая вешалка. Поражало обилие вещей из различного металла, ничего похожего на дерево среди предметов обстановки не было.
      Верхние ярусы нар служили полками для всякого барахла: коробки, тюки, котелки, фляжки и фляги, вскрытые патронные цинки — на одной кровати и гора пустых рюкзаков, обуви, спальников, каких-то ведер на другой. Еще один шлем, чуть более поюзаный, чем на тумбочке. С потолка свисали небольшие мешочки с припасами, веники незнакомых листьев, бусы вяленого мяса. На спинке кровати на грубых плечиках висел самодельный бронежилет — куртка на толстой подкладке со вставленными в специальные карманы стальными пластинами. Второй лежал под кроватью заскорузлой бурой грудой. Пахло растениями, оружейным маслом, сгоревшим порохом и … старой кровью. Тагир запер тяжелую бронированную дверь на засов.
      Поставил в шкаф ствол — занятный гибрид штурмовой винтовки с компоновкой «булл-пап» и дробовика. "Пулемета на тумбочке не хватает. Картина Репина — "дом милитариста" — мысленно съязвил Хантер. А вслух не удержался от комментария:
      — Весело вы тут живете, ничего не скажешь.
      — Как-нибудь покажу барак рабов и ты поймешь, насколько прав. — холодно парировал хозяин. Одежда опрятная, можно сказать даже чистая. По сравнению со смердючей братвой у ворот — Тагир благоухал. В основном смертью. На самом примитивном, физиологическом уровне Хантер чувствовал, насколько может быть опасен этот невозмутимый человек без возраста, с украшенным шрамами лицом и плавными экономными движениями матерого хищника. Вдруг напряжение в комнате спало. 
      — Так лучше? — учтиво поинтересовался хозяин. 
      — Лучше что? А … — растерялся Хантер, прислушался к своим ощущениям, теперь Тагир не излучал столь явной угрозы. 
      — Да, лучше. 
      — Ну, здравствуй, брат. — на удивление обниматься Тагир не полез. 
      — И ты, здоров, коли, не шутишь! — Хантер с удивлением услышал свой стандартный ответ из прошлой жизни. 
      — Ладно, потом разберешься, по ходу пьесы. — не настаивал охотник. — Ешь, только руки вымой как следует. С гигиеной тут не шутят. Гость умылся, стараясь экономно расходовать воду. Когда они разделили сытный ужин из местной пищи, Тагир встал напротив, скрестив руки на груди.
      — Ты сейчас съел запеченную личинку саранчи и лепешку из ореховой муки. Запили мы эту благодать порцией молочка. Это хорошая еда. Витамины давно принимал? Хантер кивнул, последняя инъекция состоялась рано утром. Перед тем как их маленький отряд храбро двинулся в бурлящий водоворот событий, приправленный вкусом крови и приторным запахом жестокой бессмыслицы — смерти. Романтические натуры называют этот купаж приключениями и готовы слизывать его волнующий аромат со страниц и экранов с утра до вечера. В прошлом Хантер, тогда его звали иначе, и сам баловался чем-то подобным. Знал бы, как все обернется, то потратил это время на тир и уроки выживания в экстремальных условиях.
      Тагир молча достал знакомый футляр, привычно зарядил инъектор и всадил гостю двойную дозу снадобья.
      — А для чего эта хрень? — Хантер кивнул в сторону футляра с красным крестом на крышке.
      — Ты же читал инструкцию… — протянул Тагир.
      — Ну, да. Универсальный витаминный комплекс. Улучшает, укрепляет, нейтрализует и все такое прочее.
      — Вот-вот. Лично тебе доктор прописал курс дней десять. И не спорь. Штука не дешевая, но у меня есть немного. — Тагир тяжело вздохнул и наигранно проворчал — Так и быть, поделюсь…
      — Спасибо за все. Буду должен. Еще воду на умывание не забудь посчитать. — Напрягся Хантер. Он очень не любил, когда малознакомые люди заглядывали ему в кошелек, рот и другие интимные места.
      — Сядь и сюда послушай! Тебе сейчас никак без молочка нельзя. Побои быстрее сойдут. Не болит уже, а? Вот. Многие по декадам молока не видят, а без него два пути — в доходяги или в людоеды… Но ты расслабься, счастливчик. Фашист отдал мне тебя в напарники. А значит, ты в деле и в доле. И ничего такого, ты не думай, мне от тебя не надо.
      — Фашист? — Хантер еще раз посмотрел на остатки второго бронежилета и отчетливо понял, почему Тагиру потребовался напарник. Счастливчик, говоришь, ну-ну, щедрый доктор Последний Шанс.
      — Зови его боссом или лучше Фюрером. Фашист — скотина тщеславная, Тагир поморщился — И говно редкостное… Но не будем о говне, вернемся к тебе. А расскажи-ка мне, мил человек, как это тебе удалось трое суток в Диком поле выжить. Да еще двоих человек притащить с собой живых и здоровых.
      Хантер пожал плечами. Отрыгнул. Так уж живых и здоровых. Валерию сожрали какие-то крокодилы сухопутные, даже познакомится толком-то не успели. Гоша в последней стычке сильно поранил руку. У Дании помимо шикарного букета синяков и ссадин, рассечена щека, что же до главного персонажа, тот это просто ходячая коллекция различных телесных повреждений. Бабушка любила говорить, зарастет как на собаке. Жаль, не видела меня, пришлось бы менять поговорку, про себя пошутил мужчина.
      На Хантере все зарастало быстрее, чем обычная собака успевала пометить свою территорию. Все бы хорошо, если не постоянное чувство голода и жажды. В общем, ясно, к чему ты клонишь, хлебосол.
      Молчанка продолжалась недолго.
      — Иногда к нам приходят сами. По одному и парами. — первым нарушил молчание хозяин. — Кстати, парами зачастую и сбрасывают. Сутки перекантуются в руинах, что не редкость и бегом сюда. Никто в одиночку не смог продержаться больше двух дней в этой местности. Мой рекорд не побит до сих пор. — Тагир довольно ухмыльнулся, отчего шрамы на лице сложились причудливым узором. — А тебя, Хантер, как забросили?
      — Очнулся один, Данию с напарником… трупом напарника почти сразу и нашел. — Хантер не видел смысла лукавить. Помолчал, помялся на табуреточке, оперся локтями на стол. Мол, слушаю, дальше давай, дорогой. Тагир ухмыльнулся.
      — Во-первых, у тебя щетина трехдневная, а сюда мы все попали лысенькими. Расход воды и продуктов трудно посчитать, ведь вы наверняка находили вещи других, кому бы они уже без нужды. Замок готов поспорить, что суток двое вы прошлялись минимум. После твоей рожи Замку незачем смотреть в рюкзаки, но расход витаминов его озадачил…
      У тебя на ботинках, одежде и рюкзаке следы гари и копоти. Причем не простой, так вымазаться можно, только если ты залазил в сгоревшую бронетехнику. На величину полудневного перехода во всей округе, я подходящих мест не могу припомнить. Может, поможешь? На одежде, ноже, кстати, куда дел второй? Следы-то на ремне от крепления ножен остались. Так вот на твоих вещах и оружии следы того дерьма, что у саранчи вместо крови, но ты здесь и ты жив. Так не бывает. Одежда — самое, пожалуй, интересное. Ты был много раз ранен, что подтверждает и твоя аптечка, но смог двигаться и сражаться. От тебя и девки пахнет порохом, но из оружия у вас только пистолет с двумя патронами. Готов поспорить, что на правом плече у тебя хо-о-ороший синяк от приклада. И это только навскидку, дальше продолжать?
      — Что с Данией? — в свою очередь спросил гость.
      — А ты не догадываешься? — Хозяин изобразил лицом и телом полное равнодушие.
      — Ей чем-то можно помочь?
      — Нет, Фашист и его подручные — настоящие животные. Женщины здесь такой же дефицит как вода и пища. Им труднее выжить.
      — Блядь! Ну что за мир! Угораздило же…
      — Давай без глупостей! Ты ее не спасешь — их больше тридцати человек с оружием! Лучше ты ответишь на мои вопросы, а я на твои.
      Напряжение в комнате резко выросло. Хантер принял образ мыслей хозяина и не заметил этого.
      — Лады. — Хантер подавил чувства и продолжил рассказ — Суток действительно трое, все верно. Две ночевки, не считая дня высадки, очнулся вроде как утром. С Данией вместе с первого дня. Вещи с ее напарника взял. С мертвого. Гошу вчера вечером обнаружили — он еще толком в себя после … перехода не пришел. Увидел нас, заорал: "Мама, людоеды"! И пытался сбежать. Хорошо, если щас понимает, где он и что с ним. Дрался я практически всю дорогу. Всякие твари даже посрать нормально порой не давали.
      Хантер чувствовал, как он вымотался за третий день своего пребывания в новом мире, даже больше, чем за два предыдущих. Испытание выпало просто невероятно тяжелое и физически и морально. Даже мысль, что он с честью выдержал все прописанные судьбой на текущий момент трудности, не очень-то согревала душу. Поскольку чутье подсказывало — все самое интересное и страшное еще предстоит. Жить в этом мире дальше. До самого конца, будь он близок ли, далек ли… Что может быть страшнее и в то же время интереснее?
      Тагир смахнул со стола несуществующие крошки и бережно как великую ценность разложил на столе рукописную карту из восьми блокнотных листов тонкого пластика, скрепленных с обратной стороны липкой лентой.
      Основную площадь занимали очертания какого-то овального мегаполиса, на самом краю которого приютилась точка с подписью «База». Значки, слова и малопонятные сокращения часто-часто усеивали поверхность. Интересно.
      — Ты пришел с этой стороны. — палец Тагира указал направление.
      — Так, это похоже наша дорога. Мы по ней шли часов пять или больше. Где-то полдня. А до этого мы на второй день ночевали… ночевали…
      — Заливаешь. От этих развалин до нас три часа ходу вразвалочку.
      — Тагир словно спохватился в конце фразы — привык мерить по своим способностям.
      — А-а-а-а… мы часто останавливались. — Хантер вспомнил последнюю схватку с местной фауной. Практически у ворот. И ведь ни охранники, ни рабочие не бросились помогать, зато тут же забрали туши убитой саранчи. — Заночевали в каком-то броневике зарытом… рядом развалины придорожного там, чего-то, вроде блокпоста и оазис из кактусов. А вот тут вот, видимо, мы Гошу подобрали под конец вторых суток. Броневик нашли, когда этот чудила от нас начал убегать — он провалился в открытый люк сквозь мох, а потом орал как резаный, когда увидел скелеты этих… муравьев. Это кто, местные жители что ли? Че у них тут за бои местного значения?
      Тагир отмахнулся, да потом расскажу, долгая эта песня. На карте точка рандеву с Валерией и Гошей проходила под названием "Блок-пост ТВЗ.032"
      — Трасса Восток-Запад — пояснил Тагир. — В этом районе бродит выводок ящеров. Пройти через них новичкам просто нереально.
      — Договорился за малую мзду. — Хантер фыркнул, ухмыльнулся, мол, я же прошел! — Если честно, рядом, где и Гошу на утро подобрали шмару одну. Валерию. Не разобрал я, то ли она по жизни вольтанутая блондинка, то ли ее так во время транспортировки сюда приложило. Короче, скулила, рюкзак выбросила, где не помнит, потом на дороге пописать отошла к кактусам. Не успели оглянуться, ее какие-то твари смесь бульдога с носорогом, крокодилы или вараны, ну, большие такие, окрас под мох, сами корявые-кучерявые, типа маскировка — высший класс, выросли как из-под земли, заплевали какой-то дрянью и давай на куски рвать. Маму позвать не успела…
      — Складно. Дальше.
      — Вот! Пока они ее ели — мы и проскочили. — Хантер водил пальцем по карте — А пришли мы с Данией … отметь здесь минное поле, видели, как один поэтический псих подорвался. Края, извините, не замерил. Обошли тридевятой дорогой.
      — Да вот же оно, это поле, там бункер еще перед ним как идти от Мирного торчит. Когда-нибудь это поле смерти разминируют сталинским методом.
      — Ага. В бункере на потолке карта. Потому и вышли на ваш… эту Базу.
      — Сработало, значит, молодец, Сибиряк. — отстраненно произнес Тагир.
      — А я то был против, думал, наведет карта на Базу кого не надо.
      — Тогда нас выбросило где-то вот в этом городишке. — в подтверждении слов Хантер уверенно ткнул в обозначение на карте с надписью "Рабочий поселок Мирный" — Далековато нас занесло.
      — Не то слово, брат. А теперь послушай меня. Я привел на базу двадцать шесть новичков только за текущий сезон. Два раза по столько же нашел мертвыми в разной степени комплектации. Если ты не пришел сюда в первые сутки после выброски, семь шансов из десяти, что ты труп. Беда в том, что половина новичков, как ты правильно заметил, не в себе. Последние два сезона я ни разу не видел человека, пришедшего на своих двоих из такого прекрасного далека, как ты. Я был там всего дважды в составе команды. И то на окраине. Во второй раз едва унесли ноги. Вот, смотри. — Тагир задрал камуфляжную футболку со следами аккуратной починки — на правом боку розовел рваный рубец. — Стайка саранчи средних размеров объедает человека до костей за три-пять минут. Сначала разбирает на запчасти, а потом жрет и не давится. Если соотношение один к трем против тебя, на открытом месте и с одним ножом шансов у тебя нет! Днем, когда твари наиболее активны, даже один на один с матерой саранчой самые боевые новички проигрывают в половине случаев! Вот только один на один она не нападает. Ядовитые плевки ящериц — это вообще атас! Тварь плюет тебе в лицо или на открытые участки кожи. С десяти метров с меткостью снайпера, а ближе ты ее просто не увидишь, земной хамелеон рядом с ними по части маскировки сущее дитя. — Тагир продемонстрировал левую руку со следами похожими на ожоги. — Рука отнялась на сутки из-за пары брызг со спичечную головку. Боль адская. Минное поле, говоришь? Это еще что, в Диком поле под слоем мха бывает такая штука прячется, вроде слизняка. Тоже, наступил и не жди меня мама — погружаешься как в болотце, вырваться нереально. А этот кисель тебя медленно расщепляет и впитывает, чавкая от радости. — Тагир несколько секунд помолчал. Хантер чувствовал, что охотник соскучился по простому человеческому общению. Наболело. Сколько он уже здесь находится: месяцы? Годы?
      — По здешним равнинам то и дело на своих драндулетах гоняют безбашенные кочевники. Дети Вольного Ветра, мать их так. В основном в поисках манны небесной вроде тебя и твоих попутчиков. Те, кто побывал в плену у этих дикарей, сказочно счастливы оказаться в рабстве у Фашиста. Ну и для полноты картины еще несколько местных ужастиков на сон грядущий. Городишко, где тебя выбросило, облюбовал один Рой. Как тебе объяснить… представь себе людей, которые больше не люди, саранчу, кой-какие особые формы жизни — все в одном флаконе. Эхо последней войны, мать ее так, биологическое оружие вышедшее из-под контроля. В центре Роя — матка — ползающая такая мразь размером с пятиэтажный домик! Смешно тебе? Нет, трава тут имеется, да я не любитель… Жрет мох и кактусы, а высирает копии наиболее успешных форм жизни, коих она в свое время ассимилировала. При помощи пси-воздействия и заражения своими клетками. Псевдо-людей, муравьев, саранчу, тигрокрыс и кое-кого пострашнее. Пока мамка пасется, вся эта гоп-компания дополняя способности друг-друга дружно обшаривает ближайшие руины в поисках металла и зазевавшихся неудачников. Последних хватают и отправляют мамке в улей. Для получения образца ДНК и информации, а затем, уж не знаю, как это выглядит, но подсаживают личинку. И вот ты уже не человек, а тупая деталь, боевая единица, послушная воле роя. А через пару дней человеческого в тебе самая малость, разве что ходишь на двух ногах, пользуешься оружием, да лохмотья одежды.
      Но это еще не все — сказочка вторая. Зачастую неприбранные по всем правилам трупы имеют неприятную особенность — оживать. Вспоминаешь уже голливудские фильмы ужасов про упырей и живых мертвецов? Никакой мистики. Все дело в насекомых, то есть в одном определенном виде — они откладывают личинки паразитов — симбиотов — псевдоразумных червей с целой компанией грибков и бактерий. Те быстренько размножаются в бездыханном теле, копируя функции некоторых органов. Главным образом двигательных мускулов, центральной нервной системы и пищеварения. Часть омертвевших тканей сжирают, часть используют и поддерживают в рабочем состоянии. Образуют внутри тела колонию с коллективным разумом. Примитивным, животным, но все же весьма опасным! Эти упыри живут стаями и по одному. Ночью охотятся, днем отдыхают в темных местах. Опять без мистики — метаболизм такой, да жару и свет плохо они переносят. Помню рассказы старожилов — как-то после небольшого междусобойчика огреблись знатно. Трупов было много, всех жмуров не сожрали. Аха, а ты как думал? Толи прикопали их совсем неглубоко, толи вовсе чуть поодаль оттащили, авось саранча приберет. А надо сказать, сильно зараженные личинками трупы уже ни саранча, ни стервятники, ни тигрокрысы, ни сами упыри, не едят. Видимо выделяют они какой-то отпугивающий запах или типа того, короче ни одна тварь к ним даже близко не подходит. В общем, через сутки на ночь глядя и полезли… Живучие твари и кровожадные. Но тупые и огня боятся. Тогда только кострами и факелами спаслись. Вот почему найденный в Диком поле труп лучше разделать, а голову отрубить обязательно! И положить беднягу на мох — только мох сожрет его быстрее, чем мухи личинками засерут. Кладбища здесь нет — или костер или конвертер.
      Тагир пристально вгляделся в непроницаемое лицо Хантера — тот больше не отводил взгляда. Рассказчик отхлебнул водички — промочить пересохшее горло.
      — Сказочка третья — Охотники за головами. Жестокие и коварные ублюдки. Кое-кто считает их легендой, но я-то их видел. Их самих и следы ихнего зверства. — Тагир помрачнел лицом и стал раскачиваться в такт речи. Видно, что ему не просто дались нахлынувшие воспоминания. На вашем маршруте минимум две точки с о-очень дурной репутацией. Им … мало убить. Каждая охота для них как ритуал. Изобретают всякие каверзы, засады и ловушки. Оружие — не чета нашим пукалкам, снаряга у них тоже на уровне. Высший пилотаж — загнать опытного бродягу, вымотать, изранить, поизмываться всласть. На новичках молодняк свой натаскивают. Пытают перед смертью с не человечьей жестокостью и голову откручивают. Сибиряк говорил — мозг для них лакомство, а черепа, уши, фаланги пальцев, куски кожи с наколками — типа трофеи, даже не трофеи, а так, сувениры… Так что мотомародеры, людоеды, сектанты-фанатики, мутанты, боевые отряды муравьев всех мастей, что тусуются по этой планетке — это так, семечки. А говнюки вроде Фашиста, Жоры и Грязеныша рядом с ними — свои в доску парни, родные и милые. Ети ж их мать.
      Гость и хозяин немного помолчали. Каждый о своем.
      — В общем, дружище, история твоя полная лажа, без двух главных элементов — оружия и … — Тагир сделал многозначительную паузу.
      — Саранча и прочие твари видели в тебе опасность и не нападали, если могли разойтись миром. А когда нападали, ты гасил их не только оружием… Мой Учитель так умел. Читал врага как книгу, чуял опасность и подвох загодя и в поле и в доме…
      Хантер согласно кивнул: Я и сам не знаю, как это выходит.
      — Да, иногда они нас словно избегали. Но мне потом нужен отдых.
      Тагир изобразил на лице удивление.
      — Стресс или очередное подлое эхо войны — пробуждает в некоторых людях необъяснимые способности. Необъяснимые с научной точки зрения. Тут треплются — вирус это. Каждый новоприбывший заражен. Ты заметил, что стал сильнее, выносливее. И не только потому, что витаминки хаваешь. Пусть говорят, здесь гравитация слабей, чем на матушке-Земле. Если ускоренную регенерацию еще можно объяснить, то почему половина новоприбывших — идиоты? Почему часть из них «взрослеет», а часть безнадежны? И каким тебе боком эта зараза вылезет — до самого конца неясно. Еще увидишь не раз, каким зверьем тут становятся милые на первый взгляд люди. В прямом смысле, зверьем! 
      — Знаешь, Тагир, всю дорогу в этом городишке, где я очнулся, меня не покидало чувство тревоги. Словно кто-то сверлит мне черепушку маленькими злыми глазенками. Выбирал, сука, удобный момент, чтобы вскрыть мне глотку или выпустить кишки. Мерзкое чувство. 
      — Знакомо, поверь. — охотник согласно покивал головой. — Но самое-то беспокойство в основном из-за неопределенности — кто твой враг, сколько их, где… Со временем ты научишься владеть своим талантом как оружием. Без этого хорошим охотникам не станешь. 
      — Да. Когда полезли мы после первой драки в танк… знаешь, показался мне он каким-то надежным, да и оружием хотел разжиться. Но это словно не мои мысли были. Словно кто-то подтолкнул… И что самое любопытное, оружие там действительно было. Пистолет, что на воротах отобрали — новенький, смазанный, два магазина запасных… без кобуры рядом с очень старым трупом муравья. Мистика! Хорошо, что Дания полезла за мной. Я потом понял — саранча нас всю дорогу пасла, но что-то их удерживало от нападения. Может, учуяли, что я одну семейку уже порешил. Может… Напали на нас в танке, я даже испугаться не успел, как одну подстрелил. А потом меня уронили и тут я заорал, но не только голосом. Дальше — больше. Они впали на несколько секунд в какой-то транс, Дания не растерялась — хвать пистолет, я за топор и пошла потеха. Избиение младенцев, причем пьяных. 
      — Интересно, как-нибудь потом подробнее расскажешь. Это хорошо, что ты умеешь предчувствовать агрессию, направленную на тебя… Добро пожаловать в мир коллективного разума. Многие местные примитивные и не очень животные образуют с отдельными представителями своего вида, как правило, родственниками, что-то вроде замкнутой системы. Для быстрого обмена информацией и принятия ключевых решений. Без этого тут просто не выжить — одиночку задавят числом. У саранчи, например, головного мозга как такового практически нету. Есть нервные центры и железы, выполняющие секреторные функции и еще кой-какие придатки-непонятки. Короче, не мозги в привычном нам смысле. Вместо извилин у нее в башке ва-а-аще слой брони в три пальца. Свои действия стая координирует не только запахами и телодвижениями, а передавая мысли на расстоянии! Ну, мысли это громко сказано… У Сибиряка была теория, что это генетически модифицированные хищники-биороботы. С функциями регулировки экосистемы. Или защиты планеты от вторжения, от инородных тел — нас с тобой то есть… 
      — Фигасе! Насчет толпы или роя людей-зверей в городке, да не было там никого на тот момент, кроме саранчи. Где-то на другой стороне постреливали периодически. Позвонила какая-то дура на мобилу — служба спасения, все повторяла как заведенная, ждите помощи, оставайтесь на месте, ждите помощи. Дания с одним челом и ждали спасателей, а дождались саранчу. 
      — Телефон додумался выключить?
      — Сразу. Потом и Данию заставил… 
      — Штучки Хищников. — пояснил Тагир.
      — Воняло засадой за версту. — согласился Хантер. — Хищники могли в это время роем заниматься. Не любят они друг-друга. Потом пошли по пеленгу, а вас и след простыл. Мох он долго следы не хранит. Ветер, скорее всего, дул в вашу сторону. 
      — Почему ты взял меня в напарники?
      — Ты пока что стажер. А разве наш разговор не ответ на твой вопрос?
      — Для меня сотрудничество — это всегда вопрос доверия. Ты готов вот так просто доверять первому встречному, а, Тагир? 
      — Тебе да. Во-первых, выбора у меня как такового нет. Во-вторых, я редко ошибаюсь в людях.
      — Ну а если… 
      — Тогда я тебе не завидую. Да ты и сам во всем со временем разберешься, поверь. 
      — Тагир? 
      — А? Спать уже пора.
      Сон не шел — уж очень трудным оказался этот день. Натруженные ноги и спина гудели, но не так сильно, как Хантер того ожидал. Побои практически не давали о себе знать — а ведь времени прошло уже порядком, хотя как болят отбитые бока, до этого дня он знал лишь понаслышке. Вместо боли и усталости по телу разливалось приятное тепло и какая-то нега. Не иначе как действие местного чудо-молока, витаминной инъекции или той настойки, что охотник капнул в порцию гостя. Столько всего непонятно, столько вопросов… Было слышно как в соседней комнате заплакал маленький ребенок, а на улице начальник караула хриплым голосом проводил перекличку ближних часовых на вышках — не заснул ли кто на посту. Кто-то прошаркал по коридору, не иначе в туалет странную конструкцию, окруженную высоким частоколом кактусов. По пути домой Тагир показал эту жизненно необходимую достопримечательность, на удивление почти совсем не выдававшую свое местонахождение характерным запахом. Все нечистоты, накопленные за день, вывозились на утилизацию в какой-то конвертер. А если кто случайно мазал мимо бака, то за дело брался мох. Странный мир, думал он, засыпая, зачем я здесь?

10 день 7 декады Мертвого Сезона.

      Ранним утром, позавтракав заваренной кипятком ореховой кашей и запив завтрак парой глотков молока — в порцию Хантера охотник вновь капнул из таинственной бутылочки — напарники вышли за ворота вместе с партией сборщиков росы. Следом потопала бригада жнецов. Хантер немного морщился от остаточной боли в боках и между лопаток, синяки уже созрели, но дело обстояло вовсе не так критично, как могло бы. Для обхода охотничьих угодий Тагир выдал стажеру очки, респиратор и перчатки, чтобы защитить глаза и легкие от насекомых и яда рептилий, а руки от ожогов. Мох не любит, когда его собирают, и умеет защищаться.
      Рабы производили тяжкое впечатление — грязные, оборванные, сутулые — у многих на лицах следы побоев. Естественно очки и перчатки им не полагались. Вместо респираторов они пользовались тряпками. Некоторые находились в прострации, не отдавая себе отчет, куда они идут и зачем у них в руках инструменты и мешки. Хантер уже видел подобное, когда они с Данией нашли Гошу — тот явно не понимал где он и кто он, однако когда его спросили, будет ли он есть, Гоша вскочил и криками "Мама, людоеды!" — бросился бежать. Так и эти рабы двигались как зомби, куда скажут, а зачастую направят ударом дубинки бригадиры и надсмотрщики.
      На воротах зевали новые вооруженные грязнули-оборванцы — рабский парад не был для них чем-то особенным.
      Перед выходом Тагир, расчехляя свою двустволку — союз нарезной самозарядки и помпового дробовика, назвал операцию "Сбором трилобитов". За три часа они обошли около двадцати ловушек — закопанных на протяженной территории в грунт бочек с приманкой в виде «моркошки» — корневых утолщений мха. Приманку тоже пришлось обновлять, поскольку вчерашняя от несусветной жары уже успела завянуть или была съедена — для этого Тагир снабдил стажера небольшой лопаткой. В определенных местах охотники приподнимали упругое и толстое одеяло мха и по белым прочным стеблям определяли местонахождение зрелых гроздей "моркошки".
      Из бочек-ловушек выгребли с полсотни возмущенно щелкающих конечностями трилобитов — так что к возвращению на базу заплечные корзины охотников изрядно потяжелели, а уши устали от щелчков и возни дивных зверюшек.
      Трилобитами здесь прозвали сухопутных ракообразных размером с ладошку или чуть больше и состоящих из толстого овального панциря, восьми конечностей и кишечника, который они с утра до вечера набивают мхом.
      Взрослый трилобит весит до полутора-двух килограммов. В силу своих малых размеров и беззащитности, ракообразные мхоядные «черепашки» находятся на самой низкой ступени пищевой пирамиды. Местное человечество постоянно нуждается в жировых отложениях под панцирем и крошечных окорочках, которые рискуют есть только очень голодные люди.
      Как сказал Тагир, либо рабы и бедняки, либо лентяи. Ну и как подкормка для скота они так же пользовались спросом. На воротах "чумазая гвардия" пересчитала добычу и осмотрела остальные вещи, чтобы на базу не попало ничего без «растаможки». Стоявший в тот день на воротах за главного Замок спросил Тагира: Записать как обычно? 
      — Да, жир мне — мясо для людей Фюрера, ресурс пополам. Замок сделал соответствующие отметки в блокноте, Тагир расписался и охотников пропустили на базу. Под навесом у квартиры Тагира рядом с печкой и разделочным столом ожидал вертлявый мальчишка лет десяти. Толик регулярно подряжался за пол-литра жира и пригоршню окорочков разделывать трилобитов. Пусть работа не трудная, но Тагир не считал ее благотворительностью.
      Поскольку Толик высвобождал ему время для кратких рейдов в ближайшие руины мегаполиса за новичками, топливом и металлоломом. Отдохнув несколько минут, хлебнув водички, Тагир с напарником взяли топорики и отправились в ближайшую кактусовую рощу за дровами. Ибо жир трилобитов предстояло еще перетопить для удобства хранения и использования.
      Полученное масло шло на приготовление пищи и мыла, заправку светильников, годилось смазывать металл от коррозии и трущиеся детали, делать зажигательные бомбы, да много чего еще. Но в основном шло не на бытовые нужды охотников и собирателей, а на продажу как ценное промышленное сырье. По возвращении на воротах таможенники облегчили ношу дровосеков вдвое. По всем приметам ночь предстояла холодная. Зато — в ведро «моркошки», собранной по пути, даже не заглянули. Тагир проверил, чтобы умаявшийся за день на ответственной работе Замок записал в блокнот все правильно. 
      — Дядя Тагир, а здесь два лишних.— мальчишка встретил охотников, заканчивая немудреную работу: оторвать у несчастного четыре самые мясистые лапки, вскрыть ножом панцирь, тщательно соскрести в специальную посудину жир. 
      — Все правильно Толян, пусть мамка сегодня суп сварит. Скажешь, сам добыл за ангаром, они у садика все время хороводятся. Учи математику дальше, усек? 
      — Фашисты на воротах считать не умеют! — просиял паренек. 
      — Только тс-с, Толян, это секрет! — Хантер видел, с какой брезгливостью «таможня» бралась за пересчет копошащихся паукообразных трилобитов, не мудрено, что ошибочка вышла. Взвешивать, конечно, проще, подумал Хантер. Неужели у них нет никаких весов? Но он не спешил с таким глупым вопросом приставать к Тагиру, лучше приглядеться и найти ответ самому. Разделка трилобитов собрала вокруг себя целую стаю мелких разноцветных ящериц-мухоловок. Существа затеяли возню вокруг закрытого крышкой бака, вытягивая змеиные мордочки в сторону разделочного стола, нетерпеливыми попискиваниями выпрашивая у Толяна куски. Мальчик, между делом отгоняя самых назойливых, не забывал бросить им кусок-другой обезжиренных тушек. Ящерки ловко обгрызали закованные в хитин мелкие ножки и хвосты. То одна, то другая зверюшка подпрыгивала высоко в воздух и ловким броском сокращала количество жирных мух, тучей вьющихся над рабочим местом мальчика. Пару раз ранее Хантер мельком видел этих охотников за насекомыми, но сейчас смог разглядеть их подробнее. Небольшие, размером с кошку, с сильно развитыми лапами и хвостом, очевидно играющим роль балансира в прыжке. Длинную шею миниатюрного дракончика увенчивала беспокойная головка с хищными треугольными челюстями и несколькими рядами мелких острых зубов. 
      — Они полезные. — пояснил Толян — Вот этот дракоша мой, только мама не разрешает ему жить в нашей комнате. А это его подружка, скоро у них будут маленькие! 
      — На хвосты не наступай, не любят. — пояснил Тагир. — У них слюна едкая, все-таки родня степным варанам. Да и на зубах полно заразы, так что аккуратнее с этими попрошайками. Тагир разводил в печи огонь, а Толян с Хантером потащили бак, изготовленный из половины огромной бочки к конвертеру. То есть тащил бак с останками трилобитов Хантер, а мальчик указывал дорогу. 
      — Это огромная вонючая херня во-он в том доме у ангара — просветил его Толян — Она все время голодная, и надо давать ей мох, отходы, мертвых и даже какашки, хи-хи, а из нее потом течет вода и сырой фьюз — слизь из которой потом делают топливо для машин. А еще она все время вонючо пукает и гадит удобрениями для растений! 
      — Не ругайся, пацан, лучше напомни, кому там трилобитов сдавать? 
      — Обычно Дыра или Сизый Нос. — паренек сморщился — Фу! Вонючки!
      Хантер удивился одному — что можно вонять еще сильнее, чем давным-давно не мытый мужик, каковых на базе проживало сотни полторы-две. Информацию о существовании чуда природы, перерабатывающем органику в топливо, воду и удобрения он воспринял как должное. Ну, живут тут так люди — нету у них угля и нефти, оставшиеся крохи экологии берегут! Как только танки и прочий здешний металлолом делают — загадка. А вот чем их заправляют — уже нет. У входа в помещение, где находился конвертер, на солнцепеке разлеглись все те же вездесущие драконы. Резкий, неприятный человеку запах привлекал немало назойливых насекомых всех мастей и размеров. К сожалению, за любопытной сценой охоты наблюдать было некогда. Принимал отходы Дыра собственной персоной — неопрятный, запойного вида рыхлый мужик неопределенного возраста с кариозными пеньками и осколками вместо зубов. 
      — С-сюта хади! Чегой-то тут у фас-с? Пафучки? Дафай на вес-сы с-складай. Фс-се по шестному бес-с абмана у фалшебника С-сулеймана! — с этими словами Дыра выдал Хантеру крохотную расписку, подтверждающую сдачу девяти килограммов ценного биосырья, хотя останки несчастных трилобитов весили вдвое больше. Принесенную с собой из похода за дровами моркошку Тагир приказал отнести "на ковбойское ранчо". И вновь, Толик показывал дорогу, а Хантер тащил на себе весь груз.

10 день 8 декады Мертвого Сезона.

      День, когда Тагир привел для Фашиста пятого и последнего по плану новичка — женщину по имени Кларисса, Хантер запомнил надолго. Впервые добыча стажера оказалась гораздо ценнее, чем добыча наставника. Время близилось к концу дня, когда Хантер совершал рейс за дровами. Идти пришлось довольно далеко — близлежащие заросли кактусов уже ободрали догола, а ценный в плане дров палочник извели весь подчистую в радиусе километра от базы. Охотник дал верную наводку и Хантер в лабиринте руин отыскал многообещающий оазис из полудюжины кактусов, окаймленных побегами толстянки и кустами вожделенного палочника. На хвосте охотник притащил еще пятерых — подметив добычливость Хантера, Замок, ненавидевший ночные холода, взял за правило отправлять за ним пару-тройку рабов с двумя вооруженными погонщиками. На такую толпу изрядно поредевшие стайки саранчи нападать не отваживались, а кочевников и роевых по каким-то неведомым причинам пока опасаться не стоило. В этот раз за тремя носильщиками приглядывали двое — новоиспеченный надзиратель по кличке Бычок с копьем, дубинкой и пистолетом, а так же опытный, но ленивый человек Замка — Сурок. Этот держался настороже, по крайней мере, ствол его «Коротыша» — глядел по сторонам. «Коротыш» короткоствольный дробовик с магазином на шесть патронов — забавная вещь, ибо одинаково скверно стрелял картечью и 12-мм пулями оригинальной конструкции. Попасть из него в стоящего столбом в полный рост человека дальше пятидесяти метров — задача под силу настоящему виртуозу. Ситуацию спасала возможность довольно кучно пальнуть картечью, но и тут была проблема — смертоносный рой стремительно терял свою убойную силу дальше пятидесяти метров, при этом хаотично разлетаясь. Солидная отдача сбивала прицел и доставляла стрелку, мягко говоря, неудобства — вот для чего у Сурка на правом плече куртки нашита штукенция вроде подушечки. Короткие специальные патроны не подходили для других, более разборчивых стволов самого распространенного 12 калибра. Тагир в свое время пояснил, что это оружие разрабатывалось Мурами для войны в замкнутых пространствах муравейников, узких подземных тоннелях, чем объяснялись его небольшие габариты. А благодаря тотальной экономии ресурсов ствол обладал более чем скромными характеристиками по дальности и убойной силе.
      Переделывать «Коротыш» под нормальный патрон — дело неблагодарное и экономически никак неоправданное. В общем, настоящий ширпотреб, оскорбление для любого стрелка с амбициями профи. Ретивый погонщик уже принялся было раздавать невольникам наряды — кому жирную толстянку дергать, кому нетронутую моркошку копать, а кому "лес валить", как Хантер сделал условный знак всем замереть. Стажер, шедший первым, плавно снял с плеча духовое ружье и медленными движениями зарядил его.
      Прежде чем свидетели успели что-либо понять, хлопнул выстрел и, невидимая на фоне кактуса огромная змея грузно рухнула на куст палочника. Бьющаяся в молчаливой агонии тварь, ударами хвоста разбрасывала побеги во все стороны — стоял оглушительный треск сухой древесины, изводимой на щепки. Хантер быстро перезарядил ружье и долго целился, прежде чем выстрелить точно в основание черепа ядовитой гадины. Вторая пуля не прекратила бурной агонии — рабы и Бычок, позабыв о цели визита, разрывались между страхом и любопытством. Сурок, словно опустив свое оружие, куда более мощное, чем у Хантера, стоял, разинув рот. Примерно через десять минут змея стала затихать и стажер, нервно напевая: "Тореадор, смелее в бой!" шагнул поближе. Взметнулся хвост с приличным жалом на конце и зрители ахнули — Хантер ловко увернулся и отсек жало вместе с кончиком хвоста одним ударом мачете. Затем настал черед зубастой головы — обе пули достигли цели — змея была убита в глаз еще первым выстрелом, что не мешало ее могучему телу сокрушать из последних сил окрестные кусты ломкого палочника. 
      — Ну, че встали? — Хантер картинно поставил ногу на отрубленную несколькими ударами голову — Сурок, твои сюда на прогулку или работать? Шестеро мужчин, сменяя друг друга, дотащили добычу на Базу с трудом — примотав туловище в наиболее широкой его части к двум стальным копьям наподобие носилок.
      По приблизительным оценкам, змея тянула на полтора центнера, а то и больше. Весть о том, что Хантер убил крупную степную змею, мгновенно облетела Базу. Многие жители прибежали посмотреть на двенадцатиметрового монстра, вселявшего ужас даже в сердца бывалых аборигенов. Собственной персоной пожаловал Док. Доверительно взяв героя под локоток, предложил уступить ему голову и хвостовое жало змеи под половину будущих барышей, более чем баснословных. По его уверениям, никто на всей базе кроме него не смог бы изготовить препарат из яда, стоивший немалых денег в Вавилоне. Хантер, боясь продешевить, предложил дождаться Тагира. На запах денег и деликатесного мяса подрулил Фашист с толпой охраны. 
      — Молодец, прибылой, хвалю. Жора, проследи тут. — Сквозь зубы уронил босс и, захватив часть свиты, отправился в обход владений. 
      — Эй, Рашид, Баклажан, — откликнулся на приказ босса Жрец — Помогите охотнику правильно разделить мясо. Как там тебя, твою мать?! Хантер-говнохантер, шкура — моя, аккуратно снимай! Понял, блядь? Победитель змеи посмотрел на Жреца с плохо скрываемой ненавистью: не беспокойся, твою шкуру я сниму аккуратно — про себя пообещал он бандиту. 
      — Че, забыковал, мразь? — Жора перехватил красноречивый взгляд.
      Бандит нарочито медленно извлек из ножен демонический клинок и приблизил свое рыхлое тело к стажеру. — Че, горя хочешь, сявка блядская?! Поучить тебя манерам, да? Сухопарый жилистый Рашид ловко перехватил сзади руку Хантера с окровавленным ножом, пусть тот и не собирался сегодня разделывать никого, кроме змеи. 
      — Жрец, остынь. — незаметно подошел Тагир — Я тебе игрушку поинтереснее приволок.
      — Че ты несешь, жопа-морда рваная! — огрызнулся разошедшийся бандит, прикасаясь испещренным загадочными знаками лезвием к заросшей щеке стажера. Кровь прилила к лицу старшего охотника, глаза свернули недобрым огнем, обещая Жоре все адские муки при первом же удобном случае. 
      — У Замка в караулке сейчас реальная бабенка. Кларисса. Нравится имя? — невозмутимо продолжил охотник. 
      — Ну, тварь, я с тобой завтра продолжу! — пообещал Жрец, направляясь к южным воротам. Рашид с Баклажаном остались наблюдать за разделкой и дележкой мяса.
      — Поздравляю, Хантер! Такого змея добыл! Кто-то погиб? 
      — Не, Тагир, она не успела никого ужалить. — подавленно ответил стажер. Тагир шумно восхитился, похлопал парня по плечу. 
      — А чего тогда Жрец ножиком махал?
      — Да боялся, что я его шкуру попорчу. — Хантер не постеснялся стоящих над душой бандитов, тем более, что они не уловили в словах охотника иронии. Что азиатского вида Рашид, что негр по кличке Баклажан плохо понимали по-русски. Какого черта "истинный ариец" взял этих чернозадых в свою банду, хотя в бараке гниет столько русских мужиков?! А такого, что эти «варяги» будут служить верой и правдой, с одинаковым удовольствием, вылизывая сапоги хозяина и попирая своими говнодавами русских и всех прочих рабов. Тагир усмехнулся. 
      — Шкура, блин, дорогая. Хэх, у змеи. Я поговорю с Фюрером, может хотя бы половину удастся отбить. 
      — Я к вам, в общем-то, с предложением, господа. — вежливо подал голос, утомленный ожиданием Док. 
      — Голова и жало где? — понизив голос до шепота, поинтересовался Тагир. Хантер извлек из-под кучи дров пропитавшийся змеиной кровью рюкзак. Скрывать добычу по его мнению не имело никакого смысла — целая толпа зевак и через одного люди Фашиста.
      — Даю пятьсот монет! Только у меня сейчас всей суммы нет, будет караван — рассчитаюсь! — слишком громко для тайного сговора заявил Док. Не ахти какая хитрость, авось сработает? Тагир подхватил добычу и потащил Дока со стажером внутрь. 
      — Отлично, отлично, яд еще не успел свернуться, — бормотал Док, разглядывая жутковатые трофеи. Голова змеи в очередной раз моргнула уцелевшим глазом. Живучая гадина! 
      — Полторы штуки в демобаксах и забирай. — предложил Тагир. 
      — Справедливая цена. — без раздумий согласился Док. — Семьсот пятьдесят сейчас, остальное готов лекарствами, услугами или как караван придет — деньгами. 
      — По рукам! Уважаемый Толян, пригласите, пожалуйста, господина Смотрящего! — довольный обоюдовыгодной сделкой Тагир разлил по стаканам порцию молока. Мальчик, которого прямо-таки распирала гордость за такое серьезное поручение, не заставил охотников долго ждать. Кулак сходу въехал в тему, получив свои десять процентов — груду в сто пятьдесят монет и заявил: Только, это, братва, с Фашистом вашим я бы прям щас и рассчитался. Я, это, бойцов своих кликну и айда. Хантеру сразу понравился этот спокойный рассудительный и, как ему показалось, надежный человек. Вот только отчего-то нахлынуло смутное ощущение ненужной подсказки с задней парты. Словно обронил ее в качестве одолжения некий хулиганистого вида мальчик из приличной семьи, примеряющий роль неформального лидера в классе…
      Пока стажер разделывал чудовищного склизкого червяка под обидные комментарии жрецовских шестерок, Тагир в сопровождении Кулака и Дока отправился утверждать результаты сделки у Фашиста, то есть относить "добрую половину" заработка — триста монет.
      — Чума пади на его лысину. — Тагир вкратце пересказал стажеру ход разборки с Фашистом. — Я заявил, что сошлись на сумме в шестьсот монет. Фашист орал, как потерпевший, что продешевили, обещал меня на счетчик поставить. Благо Кулак с Доком подтвердили мои слова. Взял триста, а со шкурой мы пролетели, увы. Чистых восемьсот монет, а то и вся тысяча! Приведенную Тагиром Клариссу — странное дело — в тот вечер ни один из бандитов не тронул и пальцем. Словно все о ней на время забыли — ни Фашисту, ни Жоре, ни их подручным вдруг стало не до нее — вся шайка-лейка готовилась к предстоящему пиршеству, заполучив половину змеи. Обычно новоприбывшим женщинам выпадало пережить пару-тройку особенно ужасных дней и ночей, пока вся банда по нескольку раз близко знакомилась с прелестями несчастных. Почему же в этот раз бандиты изменили своему правилу?
      Не отходя от разделочного стола, охотники за вечер распродали около пятидесяти килограммов мяса из своей доли, поправив благосостояние на полсотни монет, корзину овощей-фруктов, двадцать литров питьевой воды, пять порций молока, пару килограммов чистого «металл-микса», слиток свинца, бутылку местной сивухи и пригоршню разнокалиберных патронов. Между делом Тагир поведал, что мясо змеи со временем сильно теряет во вкусе и не пригодно к долгому хранению в вяленном или засоленном виде. Другой возможности сохранить пищу у охотников не было. Степная змея являлась чем-то вроде деликатеса и ее сочное жирное мясо ценилось исключительно высоко. Поэтому никто из платежеспособного населения базы не остался без сытного и вкусного ужина. Для себя охотники оставили больше десяти килограммов отборной вырезки, замариновав ее под плотным гнетом. Два последующих дня продолжалось состязание в кулинарном искусстве между Таей и Хантером.
      А разговоры на базе не утихали полдекады — до прихода каравана.
      Объевшись шашлыков с гарниром из тушеных овощей, Тагир потащил Хантера в местный бордель. Выручку наставник поделил поровну по сто семьдесят пять монет, после чего предложил, как следует отметить удачу и окончание стажировки. Молодой упирался лишь для виду, долгое воздержание его самого порядком тяготило.
      — К Лому пойдем. Фашист, падла, ободрал вчистую, так не платить же ему за девок, которых я сам же ему и привел! — выдал радостный от удачного дня Тагир. Инцидент с людьми Лома, пережитый недавно стажером вроде бы исчерпался сам собой и в заведении Лома их приняли как родных. Впрочем, там так принимали любого — были бы деньги. Хантер выбрал девицу по кличке Рыжая Бестия, которая сполна оправдала и свою кличку и заплаченные ей двадцать пять монет. В объятиях ласковой и страстной проститутки Хантер на время позабыл все горести, страдания и обиды, пережитые за последние десять дней в этом странном и страшном мире. Рыжая, свернувшись калачиком, положила свою головку ему на грудь. Толи думая о чем-то своем, то ли чутко слушая как бьется сердце мужчины, сердце победителя. Поглаживая пышное каре каштановых волос (она здесь больше полугода или минимум два сезона, сколько же ей пришлось пережить!) стажер подводил итог декады. Жив, здоров, сыт, удовлетворен. Осталась самая малость — завоевать свободу.

1 день 9 декады Мертвого Сезона.

      На следующий день, Хантер с Тагиром без особых хлопот добыли неподалеку от базы тройку взрослой саранчи и прошлись по ловушкам. В этот раз добычу помогли донести два работника, не имевших своего снаряжения, чтобы охотится самостоятельно. Сдав ляжки на рабскую кухню под расписку, охотники оставили обработку вырезки на совести поденщиков. Двое недавно освобожденных рабов всячески демонстрировали честность и трудолюбие.
      Прихватив бутылку сивухи и пару разогретых на огне змеиных шашлыков, напарники отправились к оператору конвертера. Для маскировки захватили бак с полностью вываренными змеиными позвонками. Тая приготовила превосходный целебный бульон, который утром разливала всем жильцам дома за символическую плату, а некоторым рабам украдкой и вовсе задаром. — Ты в прошлой жизни взятки давал? — вкрадчиво поинтересовался Тагир. 
      — Случалось. — в своей манере ответил Хантер. 
      — Тут все, как и там — не подмажешь, не проживешь. Сам я это местное дерьмо не пью и тебе не рекомендую. Док эту дрянь даже для дезинфекции брезгует использовать.
      — Дыра, судя по роже, не дурак заложить за воротник. — догадался Хантер.
      — Мы коварно воспользуемся этим обстоятельством. Ты же мыться регулярно хочешь? — Ежу понятно. А что, много воды нальет? — Не совсем. Будет приписывать нам чуток лишнего каждый раз при сдаче ресурса. В конце декады с Фашиста получим больше положенного. Он все равно курс в свою пользу устанавливает, так что обмануть эту свинью не грех. 
      — А разве объем воды нельзя высчитать? 
      — Да кто это будет делать? У Фашиста же свой источник. Вторичной водой он брезгует. 
      — Если нам больше, то за счет кого-то? Сам говорил, за кражу воды — смерть. 
      — Смекаешь. Когда от многого берешь немножко, это не кража, а дележка. 
      — Ага. — поддержал напарника Хантер — Сколько у Фашиста не своруй, а своего не вернешь…
      — Это точно! — радостно согласился Тагир — Во-первых, конвертер — квазиживая штуковина. У него корни достигают водоносного слоя, так что в плане воды от нас он вполне независим. Рабов, что его дерьмом и мхом набивают из последних сил мы не обворуем. Вонючка не только пердит на всю базу, но стравливает излишки воды, когда ему вздумается, причем каждый раз объем колеблется. Думаешь, с каких барышей Дыра с напарником все время на изрядной кочерге? Он десять ведер Мичурину официально сдает, а еще десять за пузырь и закусь. Мичурин сам не пьет — однако построил себе самогонный аппарат и его работницы все время доят тлю на бражку. Все уже давно оговорено, сейчас просто подтвердим уговор и все. А то в последних расписках он жадничать стал, намекает, что пора бы.
      Дыра пришел в бурный восторг и от бухла и от шашлыков. Тем более, что мясо получилось мягким — а мясорубка у Дыры выглядела как мечта стоматолога или кошмар дантиста. Все зависит с какой стороны рассматривать объект — с финансовой или эстетической. Не утруждая себя наполнением посуды, Дыра продегустировал продукт "Мичуринского ЛВЗ" прямо из горла. 
      — Фсе, буть спок, любезный, фсе как раньше пойтет, даше исчо луйче! — заверил охотников приемщик, вытирая свою отвратную смрадную пасть замызганным рукавом.
      Выполнив очередной план по саранчатине, за вечерней трапезой Тагир подвел итог начальному периоду стажировки: тебе, Хантер, конечно, еще учиться и учиться, но уже многое получается как надо практически с первого раза. Я рад, что у меня теперь есть такой напарник как ты.
      — Завтра пора навестить твою заначку, пока это не сделал за нас кто-то другой. Сегодня из рейда вернулись Зверобой с Робинбэдом. Добыча у них так себе — двое новичков живьем, да еще пара трупов. По старинному обычаю уроды пробухают сутки-двое, тут еще время подошло для их поганого пиршества. Жора уже отправил за дровами больше рабов, чем обычно. Так что два дня у нас есть. Место ближней заначки помнишь?
      — Обижаешь. Место хоть и неприметное, а я для себя ориентиры обозначил. — Хантер прикоснулся указательным пальцем ко лбу.

2 день 9 декады Мертвого Сезона.

      Как обычно, выдвинулись в самую рань, когда вся база еще спала и только охранники на вышках и на воротах дремали в полглаза. В этот раз собрались с вечера — Тагир положил в каждый рюкзак по запечатанной бутылке воды, паре консервов, три армейских сухих пайка и серьезному пучку вяленной саранчатины — никогда охотники еще не брали с собой так много еды. Наставник добавил к продуктам в каждый рюкзак еще одну аптечку, по килограмму соли, кружку с котелком. Но еще сильнее Хантер удивился, зачем брать на охоту мыло, стиральный порошок и какие-то хозяйственные мелочи — нитки, иголки, пуговицы, чистые листы из блокнотов, портянки, белье, запасные рукавицы, выменянные на мясо пистолетные патроны и тому подобное. Запихав в багаж порядочное количество вещей, Тагир прикинул, войдет ли в рюкзаки что-то еще или они и так уже подозрительно полные.
      Полусонной охране было не до вопросов, никто досматривать их не стал.
      Если кто и мог придать значение, что рюкзаки охотников несколько полнее обычного, тем Тагир отвел гляделки. Помимо воздушки, Хантер взял картечницу — пятизарядное ружье — револьвер 12 калибра и полный самодельный патронташ. До места добрались без приключений, но у входа в подвал, где Хантер целую вечность назад припрятал свои вещи, Тагир насторожился. Напарники синхронно изготовили оружие к бою. 
      — Чуешь запах? — Шепотом спросил охотник — Тигрокрыс там, а то и целый выводок.
      — Одна, но большая. — Чувства Хантера обострялись с каждым выходом все сильнее и сильнее. Тигрокрыса тоже почуяла людей и серой молнией выскочила из подвала прямо под меткий залп Хантера. Зверя отшвырнуло назад мощным огненным пинком. Тагир включил фонарик и спустился вниз. Мертвая тварь действительно оказалась одна. 
      — Повезло всем нам. Кучно в морду. — Прокомментировал происшествие Тагир. Хантер переступил через окровавленный труп хищного млекопитающего около метра длиной и весом примерно сорок-сорок пять килограмм. Луч фонарика высветил желтые пальцы клыков, мощные когтистые лапы, поджарое тело и голый крысиный хвост. Шипастый загривок и раскрашенная под городской камуфляж чешуя вперемежку с толстой редкой щетиной дополнили картину. Картечь превратила и без того сплюснутую голову существа в кровавое месиво.
      — Ну, показывай, где. — лучи пьезофонарей прорезали смрадную тьму подвала. Под ногами хрустели старые кости. Весь пол между лежанками устилали давно истлевшие останки Муров и всякий домашний скарб, впопыхах собранный гражданскими перед внезапной бомбежкой очень много лет тому назад. 
      — Посвети сюда. — Хантер взялся разбирать вполне естественную на вид кучу мусора в углу, пока не откопал продолговатый металлический сундук. Из тайника на свет появились двенадцать банок консервов, рационы новичков, бутылка с водой, аптечка, коробка витаминов, нож, мешочек револьверных патронов с двумя ускорителями заряжания, четыре упаковки винтовочных патронов и две обоймы, замотанные в пластиковый пакет, револьвер и, наконец, самозарядная винтовка калибром девять миллиметров в отличном состоянии. 
      — Че скажешь, Тагир? — Хантер снял с оружия импровизированный чехол из штанины. 
      — Вижу, в тебе не ошибся. 
      — Это еще что. Вот схрон, это да. Таких стволов — несколько ящиков! Гранаты, амуниция, чего там только нет, продукты, вода, приборы всякие. Даже мины и фаустпатроны! 
      — Да, парень. — только и смог сказать удивленный охотник, перегружая богатую добычу в рюкзаки. — Такой склад — большая ценность, лучше о нем пока помалкивать. Тагир решил все это богатство на Базу ни в коем случае не относить. Старший охотник тоже оказался далеко не прост — у него существовало тайное убежище вне базы. Когда-то давно бродя с Сибиряком и его командой по руинам Мегаполиса, случайно обнаружили брошенное бомбоубежище под развалинами некогда жилого дома. Помимо превосходной маскировки и расположения в труднопроходимой местности, убежище обладало всеми необходимыми удобствами для постоянного проживания примерно двухсот людей. Уж кто-кто, а умудренные жизнью мужики быстро смекнули, что нельзя класть все яйца в одну штанину, поэтому часть добычи при случае относили на склад своей подземной заимки. Со временем жизнь подтвердила правоту поговорки на все сто процентов — с приходом к власти Фашиста, поборы превратились в откровенные грабежи.
      — Я туда даже одно время планировал переехать и основать свою общину. Сам увидишь, место неплохое. Такое чувство, что на случай атомной войны строили. Или просто тогда еще бетона и брони не жалели. На базе дышать одним воздухом с Фашистом до конца дней своих мне не улыбается.
      Но есть одно но, точнее несколько — там нет питьевой воды, пищи, оружия и много другого. И до караванного пути далековато. Да и слишком далеко в Мегаполис надо идти. — Со временем натаскаем воды и продуктов. Можно из схрона принести, кстати. — Предложил Хантер, воодушевленной идеей переезда. — Можем Таю с Толяном с собой прихватить, еще кое-кого…
      — Рыжую твою? Лом просто так не отпустит. Ну и сколько мы вдвоем натаскаем? Все равно на большую толпу надолго не хватит. А двумя семьями не выжить. Потом пойдет как на базе. Голод, рабство… Нет, план немного другой. Видел кактусы? Это выход. Они запасают воду, дают дрова, сырье для конвертера. Если засадить свободные от руин участки кактусами, через пару сезонов уже можно будет пожинать плоды. Затем надо будет прикупить молодой конвертер, несколько жуков, саженцы плодовых деревьев, орешник, хорошо бы пару машин… Прикидываешь, сколько это денег? А как представлю, сколько всего надо будет построить… 
      — Но ведь нас уже двое, а где двое там, глядишь и нормальный отряд соберется. 
      — Вот-вот. Только с нормальным отрядом проще на нашей базе порядок навести. Там-то уже все построено. И не забывай про Сезон Охоты. Чем больше стволов и выше забор… 
      — Кстати, а почему на базе никто кактусы не посадит? Росли бы себе и росли. Про запас. — Веришь, нет, но никто, кроме Мичурина об этом всерьез не задумывался. Да и кому надо ерундой страдать, когда каждый ведет свою борьбу за выживание? Кактус, Хантер, еще не так просто вырастить. Сначала надо найти и собрать семена, а размером они с футбольный мяч и весят немало. Затем надо выкопать ямку метра полтора — два глубиной и такой же ширины. Так корни быстрее достигнут водоносного слоя, а мох не будет мешать росту. Для ускорения процесса рекомендуется центнера два-три моркошки в яму набить — кактусовые корни высосут из нее влагу и питательные вещества. Плод присыпаем песком так, чтобы осталась приличная воронка для сбора воды в сезон дождей. Мичурин экспериментировал и поделился опытом. Но сам за все время посадил десятка три, не больше — некогда ему, сам видел, какое хозяйство. При такой технологии кактус вымахает за два-три сезона до шести-семи метров в высоту, так что можно уже отрубать безболезненно отростки и колючки. Как ты уже понял, дело это весьма трудоемкое, вот почему на базе никто разведением кактусов не занимается… Мичурину свои кактусы что за пределами огорода еще охранять приходится. Всякие гопники то и дело пытаются кусок-другой Дыре загнать — это ж легче, чем черти куда идти, рисковать своей шкурой… 
      — Все равно зря никто не занимается. За сезон бригада может целый лес высадить. — Если грамотно все организовать, База станет оазисом за пару циклов. 
      — За пару лет? — недоверчиво переспросил Хантер
      — Чуть больше в пересчете на местное время, но это реально. Растения здешние, кому удается, конечно, растут гораздо быстрее. И плодоносят постоянно. Порода такая, что ночные холода им нипочем, а для земных овощей теплицу как у Мичурина нетрудно сварганить. Световой день здесь длиннее. Мичурин же круглый год урожай снимает. Серьезных ограничений два — вода и питательные вещества. Ну и всяких желающих — многоногих и двуногих желательно отгонять от посадок.
      Перед убежищем Тагир долго и внимательно прочесывал окрестности взглядом из укрытия. Вслушивался в завывания ветра, далекие выстрелы, шумы разрушенного войной гигантского города. Хантер тоже напряг свои способности — опасности не было. Коллективное бомбоубежище под когда-то многоэтажным домом, а ныне грудой развалин впечатляло. Трудно было поверить, что оно рассчитано всего на сотни полторы-две человек — огромный жилой сектор, просторная столовая, госпиталь, различные склады, спортзал, зал для собраний или учебы, небольшая мастерская, детский уголок, обширная грибная плантация и целый технический этаж, занятый под систему жизнеобеспечения. Построенное для гражданских, убежище, тем не менее, соединялось с узлом обороны в виде надземного дота и наблюдательным постом. Судя по плану убежища, предполагались ходы сообщения к подземным коммуникациям города. Все лазейки Тагир с Сибиряком позаботились запереть и забаррикадировать изнутри. Неизвестно, кто мог пожаловать из подземелий. Охотники проникли внутрь через расширенную взрывом бойницу дота — все прочие наземные входы-выходы были завалены обломками рухнувшего дома. Тагир организовал экспресс-экскурсию по владениям, которая закончилась на складе. — Консервы и рационы сюда по срокам годности, воду сюда.
      — Показал он на два частично заполненных шкафа. — Соль кладем сюда.
      Пополнение запасов Тагир отразил в специальном журнале. К складу примыкала кухня — здесь оставили котелки, кружки, столовые приборы — посуды все-таки маловато. Тагир пошутил — соберутся мужики выпить, да охотой похвастать, а кружек-то на всех и не хватит. В отличие от продовольственного склада, арсенал убежища представлял собой более жалкое зрелище. В огромной комнате, за бронированными дверями, содержимое просто терялось. Пистолет, наподобие «Маузера-боло», с тремя двадцати зарядными обоймами, обрез охотничьей двустволки 12 калибра с полусотней картечных патронов к нему, уже знакомая молодому охотнику воздушка, автомат наподобие «Узи», Тагир назвал его «Мародером», и два рожка к нему, пустой автоматный диск, цинк с патронами к крупнокалиберному пулемету, дюжина различных гранат, ручных и подствольных, упаковка детонаторов, три упаковки по сто штук девятимиллиметровых винтовочных патронов, пустые обоймы к самозарядной винтовке, вроде добытой Хантером, коробка разнокалиберных патронов, завернутых в кульки промасленной бумаги. Угол подпирали несколько копий и трезубцев. Коллекцию завершала пара потрепанных касок и видавший виды тяжелый бронежилет, бинокль, снайперский прицел, мешок различных элементов экипировки. Этот скудный арсенал пополнился винтовкой и револьвером с изрядным запасом патронов из тайника Хантера. Из своего рюкзака Тагир выложил фонарик, патронташ, набитый патронами к дробовику и пару горстей разномастных боеприпасов, как недавно выменянных на мясо змеи, так и скопившихся у него в тайнике в последнее время. — Да, с этим пожар мировой революции не раздуешь. — грустно признал Тагир. — Лучше глянь на жемчужину коллекции!
      Охотник достал из шкафа броню необычной конструкции. Чешуйчатый доспех — на первый взгляд копия чего-то средневекового, вот только выполненная с использованием технологий и материалов, недоступных ремесленнику той эпохи. Через рукава и подол виднелся довольно толстый подклад — оно и понятно, мало остановить удар, необходимо еще и смягчить его. — Вот. На всей Базе таких три штуки. У Фашиста, само собой, у Зверобоя и у меня. Эту Сибиряк самолично с демона снял. Мы тогда двоих удачно подловили… Вернее, он их выследил. Одну кольчужку увез, одну мне пожаловал. Стволы у них взяли — мама не горюй. Мою козырную винтовку, правда, Фашист, сучара отобрал… Хотя с ней на саранчу ходить по меньшей мере расточительно. — Не жарко в ней? — Шутишь? Круче любого бронежилета. Легкая и дышит. В подкладке гель с наночастицами. Самопочинка! Автоматическая подгонка по росту! Биомеханика или типа того, в общем, усиливает твои мышцы. Эффект хамелеона и маскировка от тепловизоров! Сколько слоев брони и компонентов — врать не буду. Походу искусственный интеллект впендюрили, собаки… Шлема, жаль нет. Самоликвидировался. Самая козырная начинка надо думать в шлеме была…
      В медпункте оставили две аптечки, кое-какие лекарства и инструменты, полученные от Дока в счет частичной уплаты за змеиный яд. В хозблок Тагир унес мыло, немного стирального порошка, зубную пасту, гигиенический набор новичка. После осмотра достопримечательностей охотники присели перекусить, но вместо еды принялись взахлеб обсуждать перспективы, связанные с их собственным Убежищем. 
      — А знаешь, я тут кое-что увидел и мозг сразу заработал. — начал Хантер — А что, будем в декаду пару-тройку рейсов делать, за сезон наберется на первое время! Разработаем маршруты, а на них систему тайников. Все что с новичков дохлых — в тайники. Когда запасов будет достаточно, адекватных новичков будем приводить сюда, а не Фашисту. — Видел, в резервуарах есть вода, правда непригодная даже сапоги мыть. Откуда она поступает — не ясно. Разберемся с водой — убежищу быть. — Первые два этажа над нами вроде несильно разрушены, просто завалены. Если разобрать руины, будут материалы для строительства защитной стены. Народу надо минимум человек сто, чтоб к сезону Охоты успеть… 
      — Надо как-то запустить насосы и систему очистки… Здесь есть электрогенераторы на жидком топливе и кристаллах… Узнавал у караванщиков, комплект фильтров и запчастей к здешней системе не дешево стоит… Сам понимаешь, разговоры были такие — полунамеки, не более. Если кто заподозрит, что я нашел целое довоенное убежище… Пусть без запасов и с демонтированной защитной системой… — Без энергии никуда. Забор можно наскоро из железяк сварить. Аппарат нужен! В схроне надо пошукать, батареи я там точно видел, инструменты кой-какие… 
      — Для начала сойдут солнечные батареи со склада — пару секций разложить на руинах. Хорошо бы ветряк купить у Калиты! 
      — Необходимо найти план подземных коммуникаций мегаполиса, так найдем другие убежища и склады — оттуда возьмем запчасти, топливо, инструменты. 
      — Хорошо бы найти подземный гараж. С машинами пойдет быстрее. 
      — Нужен инженер, врач, обязательно комендант!
      — Будем отбирать проверенных людей! 
      — Чтобы каждый что-то знал и умел.
      — Ненавидел рабство! 
      — Надо подсчитать, сколько нужно воды и пищи для начала. 
      — Оружие, оружие, надо в схрон срочно сгонять! 
      — Эх, на себе много не утащишь, машину бы… 
      — С кактусами, блин, как быть — следующая декада будет сырая, надо уже начинать посадки!
      Хантер возвращался от Мичурина, когда жрецовские бандиты загородили ему дорогу. 
      — Слышь, сука-охотничек, давай-ка отойдем.
      — Азиз, Бендер и еще какой-то хмырь из новых — Таран или как там его — обступили Хантера. Охотник оглянулся, ища взглядом Тагира. 
      — Давай, булками шевели, Жрец ждать не любит! — ухмыльнулся Бендер. В груди все сжалось — сегодня же день, то есть ночь людоедской оргии! 
      — Че надо-то? — буркнул Хантер, не двигаясь с места. 
      — Разгавор к тибе есть! — вывалил Азиз. Бендер недовольно двинул подельника локтем в бок, уродец явно наслаждался растерянностью охотника. Жрец ждал в своей резиденции — времянке у бункера — ковыряясь в зубах и глухо отрыгивая. — Че-то долго вы, господа. Только за смертью вас посылать. — Жрец разыгрывал роль недовольного и требовательного, но подчеркнуто вежливого начальника. Хантер насмотрелся на таких в прошлой жизни. Тебя бы, придурка выкинуть сейчас одного за ворота и посмотреть, как скоро тебя саранча схарчит. Здесь-то ты конечно, директор мира, хотя без подручных своих и авторитета Фашиста — полный ноль… 
      — Ну, давай, мудила, рассказывай все, как на духу. Когда этот твой сраный Тагир собирается восстание Спартака поднять? Колись, если жить хочешь, мудила! — Жрец повысил голос. 
      — Да какое еще восстание? Какой — такой Спартак? — Хантер откровенно недоумевал. Здешним хозяевам жизни ужас как не хватало развлечений, поэтому они достаточно регулярно устраивали поединки рабов. Жора являлся ведущим организатором и идейным вдохновителем этой мерзости, имея с боев немалую выгоду. Во-первых, работал и приносил некоторый доход тотализатор, во-вторых, по итогам поединков выявлялись самые жестокие драчуны, которых в качестве поощрения назначали надсмотрщиками, в-третьих, таким образом, удавалось разобщить и подавить возможное сопротивление рабов в зародыше. Очень часто бандиты сами принимали участие в боях, тем более, что голодные забитые люди, многие из которых не пришли в себя после перехода, не могли как следует дать сдачи. Возможно, Спартак — кличка одного из наиболее боевых рабов. Такие жили недолго. Только до момента, пока Жора не давал приказ искалечить или убить несчастного, чтобы заработать на возросших ставках. 
      — Ты че в школе делал? Дрочил на задней парте? — Жрец угрожающе встал из-за стола. Было б что демонстрировать! Сто двадцать кило непонятно чего в форме приличной боксерской груши. 
      — Не, на передней! — встрял по привычке Бендер. Жора презрительной гримасой выразил подчиненному свое неудовольствие. 
      — Я никакого Спартака не знаю. Про восстание первый раз слышу. — охотник не сдавался, закрыв свои мысли, как его учил Тагир. 
      — Во-от, значит как! — Жрец подошел к накрытому крышкой древнему пластиковому ведру и сделал подручным знак. Азиз с Бендером подтащили Хантера поближе к ведру и заставили наклонить голову. Жрец резко снял крышку перед самым носом охотника. В лицо Хантеру уставилась закатившимися незрячими глазами голова человека. Что ж, ублюдки уже убили кого-то для своего пиршества, значит, пронесло в этот раз… Воцарилось молчание. 
      — Смотри-ка, не блеванул. — в свою очередь удивился Жрец. "Нечем, придурок" — думал Хантер, ощущая слабость в ногах и мерзостный ком в желудке. С утра не жравши. А в степи случалось видеть картинки и круче: человека, разорванного в куски миной, мертвецов с выклеванными стервятниками глазницами, в которых уже поселились насекомые, чьи лица и руки, уже успели объесть ночные хищники… 
      — Видишь, свинья, что сделаем с теми, кто против нас! — почти без акцента прошипел ему в ухо Азиз. Изо рта у него несло хуже, чем из помойки. Зачем только зубную пасту у новичков отбирают, если все равно ею не пользуются? Или людоедам она не помогает? 
      — Слушай и запоминай, сученок! — Жора пытался казаться важным и снисходительным — Твой Тагир на последнем волоске болтается. Резкий он, как понос доходяги. Еще чуть-чуть, и ему крышка! А вместе с ним и тебе. Понял? Хантер согласно кивнул, равнодушно глядя в мертвые глаза неизвестного бедолаги. — Но тебе даю шанс. Если Тагир начнет что-то замышлять, придешь ко мне и все расскажешь, понял, козлина?! — Жрец плевался слюной и тыкал охотнику в грудь пальцем. Хорошие манеры как рукой сняло. 
      — Тагир замышляет только свалить отсюда, как с вашим боссом рассчитается. — медленно произнес Хантер. — Я, в общем, тоже вынашиваю аналогичный план. 
      — Вынашивает он. Ха! — снова подал голос Бендер — И кто тебя заделал, сладкий? М-м-у-у. 
      — На рабов ему ваших насрать, можете жрать их с горчицей или с кетчупом. С кетчупом, наверное, вкуснее. Варите супы, жарьте котлеты, пироги начиняйте! И вообще, зря вы решили, что он со мной корешится и доверяет. Все разговоры у нас только про охоту, да про то, как заживем, когда свалим отсюда. Вот и все. Бандиты слушали, видимо соображая, не сошел ли Хантер с ума. Жреца от такой несусветной наглости дико колбасило. Не будь он сыт и ленив, охотник получил бы очередной жестокий урок. 
      — Я тебя, падла, предупредил. — процедил главарь — Любой фокус от вашей сладкой парочки — лежать твоей башке вот в этом самом ведре, понял? Вот и катись отсюда, идиот. Азиз, добавь сучаре скорости!
      — Где пропал? — поинтересовался Тагир, продолжая стругать полосками саранчатину. В баке уже плавало килограммов десять жесткого мяса, отдающего в воду свой неаппетитный привкус и токсины. Затем на время в рассол и на жару или в коптильный шкаф — других способов хранить пищу на Базе пока что не существовало. 
      — Обсуждал с нашим плотоядным другом Жорой его вкусовые пристрастия. — Хантер потер ушибленные места на своем многострадальном теле и с горечью подумал — сколько раз его били здесь за неполные две декады, в прошлом за всю жизнь ему не досталось и десятой доли того. Хорошо же тогда жилось. Спокойно. Еды и воды было предостаточно. А такие как Жора со товарищи либо зону топтали либо настолько обросли жиром, что до измывательств над простыми обывателями снисходили нечасто. 
      — Твою мать! Опять не уследил. — огорчился Тагир.
      — Они грамотно все рассчитали, взяли меня на обратном пути. 
      — Внушали побарабанить? — насторожился охотник. 
      — Типа того. Чистосердечное признание облегчает предсмертные страдания. Кто такой Спартак?
      — Понятия не имею. 
      — Видимо, юмор. Если я все правильно понял, какого-то бедолагу укоротили на голову за подготовку восстания в рабском бараке Сейчас жрут его, падлы… 
      — Жора любит тыкать мертвой головой в живую и наоборот. В воспитательных целях. Не расстраивайся, все через это прошли. 
      — Да аппетит че-то пропал. Хотел сегодня плов попробовать приготовить. Тая рису купила. Немыслимая роскошь — рис стоил весьма и весьма дорого, потому как выращивали его выходцы из Китая за тридевять земель. А драгоценной воды эта культура требовала немало. Торговал деликатесом только Калита, да и то практически из-под прилавка. 
      — Плов — это дело. Выше нос! Плов нам даже сам Фашист не в силах испортить!
      Хантер выложил на стол из пакета несколько картофелин, пару яблок, настоящую морковь и головку чеснока — ответный гешефт Мичурина за увесистый шмат саранчатины. Вместе с Тагиром он посмотрел на черное без единой звездочки небо. Чувствуя настрой друг-друга, охотники в унисон завыли на несуществующую луну, довольно удачно подражая несуществующим здесь волкам…

3 день 9 декады Мертвого Сезона.

      Жизнь на Базе шла своим чередом. Полосатая как зебра она вся состояла из побед и поражений. Начинающий охотник убил змею, но потерял драгоценную шкуру. Зато удачно загнали яд и мясо, теперь есть небольшой запас денег на черный день. Еще Хантер нашел женщину. До настоящих чувств конечно далеко, но мужчина знал, что она не безразлична ему и он ей тоже. Поразмышлять о жизни Хантеру было некогда — днями он с напарником пропадал на изнурительной охоте за съедобными тварями, ночью наслаждался обществом Рыжей Бестии. Она не задавала лишних вопросов, ни о чем его не просила и не надоедала пустым щебетанием. Хантер приходил ней ради любви и она дарила ему самое дорогое, что у нее оставалось — себя. Лом в лучших традициях заломил совершенно дикую цену за освобождение девушки, но за сто монет согласился больше никого не пускать к ней целую декаду. За свидания по-прежнему приходилось платить. Парень всерьез загорелся идеей переезда в убежище вместе с частью избранных обитателей Базы, поэтому хватался за любую работу с огромным энтузиазмом. Тагиру то и дело приходилось успокаивать ретивого помощника. Дорогу осилит идущий, напоминал опытный охотник, бегущий же может выдохнуться в самый ответственный момент. Накануне прибытия каравана, собралась небольшая партия для вылазки за орехами — вторым основным местным блюдом после саранчатины. Хантер, Тагир и Толян присоединились к группе из двенадцати работников Кулака. Смотрящий взял с собой половину своей ватаги — пятерых вооруженных огнестрельным оружием людей. Шестеро носильщиков-собирателей вооружились дубинками, копьями и топорами.
      Узнав о готовящемся походе, со всеми попросились трое вольных — все с холодным оружием. Необходимость в таком крупном отряде объяснялась просто — идти пришлось в довольно опасный район на границе Мегаполиса, где можно нарваться на мотомародеров, не говоря уже про стаю саранчи, тигрокрыс и прочих хищников. Несмотря на опасения бывалых, дошли без приключений. Под охраной занялись сбором урожая. На кустах чуть выше человеческого роста белели гроздья спелых орехов величиной с фалангу большого пальца взрослого мужчины. И это дикие! У Мичурина вызревали плоды гораздо крупнее, да и сам урожай был обильнее. Вот только одичавшая лещина своей площадью превосходила Базу.
      Хантер тут же прикинул — если сотню ореховых кустов высадить на Базе, то угрозы голода больше не будет. Не говоря уже о необходимости три часа пилить по руинам черти куда, ожидая засаду за каждым завалом. Тагиру быстро наскучил монотонный сбор орехов, тем более, что Хантер с Толяном справлялись с этим делом не в пример лучше. Бочком-бочком охотник удалился в руины — побродить. 
      — Почуял кого, что ли? — отметив его исчезновение, обратился к оставшемуся охотнику Кулак. Плотный чуть выше среднего роста зрелый мужчина грамотно распоряжался, расставляя посты охраны и сборщиков. Отряд не разбежался по лощине и со всех сторон был надежно прикрыт часовыми — врасплох не застанешь. В определенное время Кулак приказал закругляться — чтобы успеть на базу засветло. Специальный работник срезал черенки с обобранных кустарников, руководствуясь одному ему понятными критериями, и укладывал в высокое узкое ведро. Видимо и Кулаку мало радости выводить своих людей в смертельные лабиринты руин ради недельного пайка — хочет заиметь свою собственную рощицу. Тагир привел новичка — чистого, здорового, даже не испуганного, с полным рюкзаком припасов. 
      — Послушай, зачем тебе отдавать его Фашисту? — вкрадчиво поинтересовался Кулак, оставив приготовления к отходу домой. 
      — Здесь Фашиста никто не любит… спрячем прибылого, никто не стукнет. — Добавил Косарь, подняв чумазые растопыренные ладошки кверху, словно призывая в свидетели отсутствующее на небосводе солнце. 
      — Мужики дело говорят, соглашайся, — пробасил простодушный Илья — Всем же лучше будет. И тебе. И нам. — подумав, добавил — И ему. Детина с крупнокалиберной самозарядной винтовкой ткнул пальцем в грудь новичка, при котором и происходила сцена его купли-продажи. 
      — Десять бутылок воды и полсотни девятки, — назвал свою цену Тагир. 
      — Четыре, двадцать пять и его рюкзак твой.
      — Восемь и полсотни. А его рюкзак и так мой. Не жмись, Кулак, сотрудничество только начинается. 
      — По рукам! — Кулак был рад заполучить еще одного работника или бойца. Время покажет. И вполголоса добавил. — Про дальнейшую работу на Базе после каравана обсудим. О`кей?
      Когда новичок по имени Аксель перешел в собственность Кулака, Тагир позвал Хантера и Смотрящего с ближайшими подручными показать кое-что в руинах. Выяснилось, что охотник обнаружил следы стоянки мотомародеров.
      — Они знают это место и наезжают регулярно. — Тагир сделал еще более серьезное лицо, чем обычно. — Судя по всему, не сегодня-завтра опять приедут. 
      — Ясен перец, завтра лучше сюда не ходить. — сказал Илья.
      Косарь поглядел на него с явным превосходством. 
      — Наоборот, — усмехнулся охотник, закидывая удочки в омут кулаковой жадности — Можно принять как родных. Стволами разживемся. Машиной, а то и двумя… 
      — Ага, так они нам все и отдали на блюдечке! — сплюнул Косарь. — Перестреляют к е**ям!
      — Боишься пульки — сиди на Базе. — отозвался Хантер. Косаря натуральным образом перекосило. 
      — Мародеры — ребята не промах. — Кулак задумался, скольких своих он может выставить, точнее кем готов пожертвовать в предстоящем деле. Авторитет прекрасно понимал, что из его отряда только двое-трое могут сравниться с вольными степными наездниками Сынами Ветра — бесстрашными воинами, прирожденными стрелками и жестокими головорезами. 
      — Ладно, Тагир, давай на Базе перетрем.
      — Кулак отказался. — Тагир объявил с порога домашним. — Его выбор.
      Хантер продолжал пассатижами раскалывать орехи, которые перебирали Толян и Тая. Ведерко быстро наполнялось ядрами. Подсохнут в теньке и можно размалывать ручной мельницей — один помол на крупу в кашу, два раза в муку для стряпни. Бачок еще быстрее наполнялся скорлупой. Так из тридцати с небольшим кило урожая после сушки и десяти для еды не останется — прикидывал Хантер. Толян объяснил, что скорлупа идет на топливо и тоже хорошо продается. Если ее спрессовать с фьюзовым камнем, получается местный аналог угля, необходимого сталелитейной промышленности Вавилона. У Дыры есть и пресс и камня в избытке, так что вопрос практически решен. 
      — Зато Дед, Замок и Чапаев точно пойдут у них к кочевникам счетец неоплаченный есть. — Продолжил охотник, присоединяясь к «щелкунчику». 
      — А этих сколько будет? Десять, двадцать, сто? — Хантер не боялся предстоящего боя, просто не до конца представлял себе план. 
      — Два-три экипажа. Не больше дюжины человек. С оружием — человек восемь — остальные женщины и рабы. Орехи же собирать приедут. Не дрейфь, как половину уложим, остальные сразу по машинам или разбегутся. Хотя… если они увидят, что орехи кто-то собрал и сами на нас засаду устроят? — размышлял вслух охотник — Я с охраной каравана перекинусь словами, это ведь и в их интересах.

4 день 9 декады Мертвого Сезона.

      Быстро закончив с торговлей, охотники покинули офис Калиты, нагруженные товарами — в основном боеприпасами, солью, экипировкой, консервами, емкостями с водой и спиртным. Декада упорного труда по уничтожению поголовья трилобитов и саранчи не прошла даром. Кроме того, удалось сбагрить несколько тюков рухляди, снятой с погибших новичков, обуви и спальников, благодаря чему в берлоге охотников стало просторнее. Дед, Замок, один из «вратарей» по кличке Чапаев и двое важных перцев из охраны каравана уже поджидали на пороге. Шикарный городской камуфляж и богатая снаряга сидели на караванщиках до того ладно, что охотники завистливо переглянулись.
      Хозяева поздоровались и вся компания прошла внутрь. Тагир расстелил карту, Хантер предложил гостям сесть на загодя собранные Таисией по каморкам соседей табуретки и закрыл дверь. Военный совет сошелся во мнении, что мародеры собираются устроить засаду на собирателей. Тагир указал на развалины, наиболее подходящие для засад и контр-засад.
      Караванщики, привыкшие больше ездить, чем ходить, предложили использовать бронетранспортеры. — Две «Бэхи» на базе держите под парами. Вот маршрут — техника здесь пройдет. Сами понимаете, надо будет поспешать. Иначе либо нам кранты, либо уйдет добыча… Их стоянка наверняка будет здесь. Ждите, когда уточним их количество и место дислокации. Замок, Дед, знаете, что делать. Хорошо еще если от каравана будет пара снайперов или опытный пулеметчик. Караванщики согласно кивнули — будет вам и снайпер и пулеметчик. И даже не в одном экземпляре. Было решено разведотряд в составе пятерки Тагира и восьми караванщиков выдвинуть в середине ночи пешком. Благо светло, да и дорога знакомая. Рассчитывая на внезапность, решили не ломиться всей толпой, а дойдя до предполагаемого района засады, разделиться на две группы. Если враг будет обнаружен, то под шумовым прикрытием боя с базы подтянется ударный отряд караванщиков на двух БТРах. Группы скрытно атакуют засаду, либо плотным огнем отгоняют бандитов от транспорта, а подошедшая к тому времени броня по сигналу отрежет путь к отступлению мародерам на машинах. — У них всего два пути отсюда — вот и вот. Остальные пути завалены обломками, даже трайк не пройдет — я походил там, посмотрел. А технику Сыны Ветра не бросят, бодаться будут до последней возможности. Караванщики и Замок молча согласились.
      — Точка контролирует въезд и выезд. Даже если не ждут нас, то, как минимум охранение там будет. — Вставил командир охраны. 
      — Мы возьмем их на себя. Пойдут мои лучшие люди. Дед достал две рации, но у караванщиков естественно были свои. 
      — Связь через каждые полчаса. 
      — Не на нашей частоте, ее точно слушают. Выберем другую. — настояли охранники каравана. 
      — Поиметь этих ублюдков — дело доброе, но ни одно доброе дело не остается безнаказанным. — резюмировал Замок, делая небольшой глоток из фляжки. По комнате разлился приятный запах настойки лепестков кактуса-трехгранника. Чапаев скромно угостился из фляжки босса, подкрутил усы и задорно подмигнул охотникам.

Утро 5 дня 9 декады Мертвого Сезона.

      Естественно, гладко было на бумаге, а в жизни все пошло наперекосяк. Не дожидаясь пока полутемное время суток перейдет в полноценный рассвет, Дед и Тагир змеями скользнули к отдельно стоящему полуразрушенному дому. По предварительным наблюдениям его облюбовали трое мародеров. Замок, как третий обладатель ночных очков в их пятерке, остался прикрывать — его штурмовая винтовка с глушителем держала под прицелом окна второго этажа. Хантер и Чапаев тихо ждали своего часа. На охотника свалили все лишнее снаряжение и рацию, а для ручного пулемета «вратаря» работы пока что не было. Выстрелов они не услышали — Дед в качестве альтернативного ствола взял пистолет с интегрированным глушителем и на время операции снабдил Тагира таким же. Тагир просигналил фонариком из окна, что все чисто и оставшаяся часть группы рванула в дом. По углам смрадными кучами тряпья разлеглись уснувшие вечным сном мародеры. У импровизированного стола валялись пустые бутылки отнюдь не из-под минералки. Стало понятно, почему бойцам удалось бесшумно перебить четверых врагов — пьяный дозор любой армии позор. Молодой охотник выбрал себе штурмовую винтовку одного из убитых алкоголиков, стащил с ремня подсумок с запасными обоймами. Не успел Тагир выйти на связь и доложить, что теперь очередь действовать группы караванщиков, как из зоны их ответственности донеслась интенсивная стрельба. Замок выругался. — Обосрались, чумоходы! Дед отдал распоряжения охотникам забаррикадировать дверь и определил всем позиции. Тот факт, что в бою. Дед главенствовал, ранее не оговаривался, но был принят всеми и сразу.
      Сам "верховный главнокомандующий" отправился наверх, потому как его снайперская винтовка и навыки были нужнее всего там. 
      — Сидим как мыши, пусть эти идиоты сами разгребаются! — вполголоса прорычал Замок. Рация надрывалась. Сквозь трескотню выстрелов, караванщик звал на помощь своих на броне — один убит, один ранен. Хантер видел, как, чуя поживу, стаей налетели на свой прежний форпост мародеры. Эти видать бухали в меру, хотя поведение некоторых под пулями караванщиков свидетельствовало об обратном. 
      — Да они под наркотой, суки! — ругнулся Замок, выцеливая ближайшую фигуру врага. На сцену незаметно и бесшумно выступил Дед — вражеский главарь и пулеметчик не поднялись при следующей перебежке. Остальные члены группы пока не стреляли, только тщательно целились по распределенным вполголоса целям. Враги рассыпались как шашки на доске после первых ходов. Но далеко не весь отряд и кто знает, что у них еще припасено на стоянке! Теперь уцелевшие караванщики смогли поднять головы и их штурмовые винтовки и подствольные гранатометы заговорили вновь. Мародеры попытались дожать врага последним рывком, но только потеряли еще троих. Из-за руин вырулил квадроцикл, облепленный вооруженными бандитами и помчался к обезвреженной четверкой Деда засаде. С этой позиции можно было раздолбать уцелевших караванщиков в два счета! — Внимание! — скомандовал напарнику Тагир, прицеливаясь в мчащуюся кучу врагов. Убитый наповал метким и по-прежнему бесшумным выстрелом Деда водитель потерял управление и квад врезался в торчащую из вездесущего мха железобетонную сваю. В тот же миг охотники и Замок обрушили шквал огня на свалившихся бандитов. Чапаев бил виртуозно, его короткие очереди терзали плоть людей, а не металл авто. Уцелевшие наездники, невзирая на шок и раны, ощетинились плотным огнем своих грубых, но скорострельных пистолетов-пулеметов. Считанные секунды спустя из-под машины заработал ручной пулемет, стремясь задавить Чапаева. Охотники, прикрывая друг друга, меняли позицию — оконные проемы окутались облаками пыли. Пули, залетавшие внутрь, сбивали пласты старой штукатурки с противоположной стены, рикошетили, наполняя дом пылью и холодящими кровь звуками. Замок поднялся на второй этаж и дважды с ювелирной точностью, стараясь не повредить машину, выстрелил за квад из подствольника. Караванщики увязли в продолжительной перестрелке с другим усиленным постом мародеров. К месту боя успели подойти несколько разрозненных групп врага — только охранники подавляли одну, как в окутанных полумраком руинах обозначала себя вспышками выстрелов другая. И ночь расцветала смертоносными, хаотично мечущимися искрами, наполнялась новой порцией пальбы, криков, взрывов и стонов. В симфонию увядающей перестрелки органично влился рокот пулеметов БТРов, вывернувших из-за руин с двух сторон практически синхронно. Их движки работали довольно тихо, больше шума издавал мусор под колесами, а уж на фоне пальбы и отраженного стенами эха и вовсе терялся. Тагир тоже поднялся наверх, чтобы координировать атаку на стоянку по рации.
      Чапаев с Замком двинулись под прикрытием брони довершать разгром противника. Хантер дал несколько коротких очередей по отходящим мародерам, похоже, что даже свалил какого-то конченого неудачника и занялся сбором трофеев внутри дома. Исход боя не внушал опасений.
      Окончательный разгром мотокочевников занял еще полчаса — караванщики тщательно выкорчевывали разбежавшихся по подвалам врагов гранатами и огнеметом. Не ушел ни один. Взятые трофеи впечатляли. Десять пистолетов-пулеметов «Мародер» с изрядным боекомплектом, четыре самозарядных «Коротыша», две штурмовые винтовки с подствольными гранатометами и еще две без, одна снайперская, десяток пистолетов и револьверов всевозможных конструкций, пара помповых дробовиков, два ручных пулемета и один крупнокалиберный. Целый ворох копий, дубинок, топоров, ножей и кастетов. Мешок касок, несколько самодельных легких бронежилетов. Всевозможных денег, часов, зажигалок, побрякушек и прочего хлама набралось полный ящик. Среди добычи оказалось даже несколько земных мобильников, правда с полностью разряженными аккумуляторами. Боеприпасы уместились высокими горками на двух одеялах. Освободили четверых рабов замордованных до последней крайности — одного мужчину и трех женщин. Двое невольников погибли в общей свалке, от случайных пуль или мародеры намеренно их пристрелили — им было уже не важно. Из техники удалось захватить только квад и бронированный колесный вездеход. Во время боя при попытке к бегству один трайк встретился с БТРом и спикировал в глубокую воронку, где перевернулся и вспыхнул. Видя исход сражения, водитель другого, будучи не в силах заползти в свое кресло — перебитые ноги это вам не насморк — забросил на бак гранату. Наверное, собираясь соединиться со своей машиной в загробном мире после общего погребального костра. Пламя перекинулось на рядом стоящий армейский грузовик. Сначала полыхнул тент, а затем рванули емкости с фьюзом в кузове и ценный трофей превратился в пышущую жаром груду искореженного металла. В группе Деда никто даже не поцарапался, зато караванщики потеряли двоих убитыми и пятерых ранеными. Напирая на это доказательство, что им пришлось труднее всего, а так же на привлечение двух единиц бронетехники и двух дюжин солдат, потребовали себе захваченный транспорт, уцелевшее топливо и всех женщин. "Команде с Базы" предложили довольствоваться остальной добычей, за исключением крупнокалиберного пулемета, установленного на вездеходе. Охотники спорили до хрипоты, видя, как уплывает реальная возможность разжиться собственной машиной, но выспорили себе только частичную компенсацию в виде товаров. Браня нечестность караванщиков: "Сами виноваты, воевать ни хрена не умеют, вот и подставились!", бойцы вернулись на Базу в кузове вездехода на поленнице трупов и тюках трофеев. Запах горелого мяса, крови и дерьма под конец пути совсем доконал Хантера и ему пришлось, перегнувшись через борт выпростать небогатое содержимое желудка за борт. Жадность или практичность охранников просто поражала — они приволокли на Базу всех убитых (двадцать семь чужих и двоих своих) и сдали их Дыре, вытребовав у Фашиста три сотни литров зрелого фьюза. Оно и понятно, надо восполнить запасы, истраченные на самовольную операцию, да и трофеи необходимо чем-то заправлять аж до самого Вавилона. Дед с общего согласия взял себе снайперку, штурмовую винтовку с подствольником, три сотни патронов к ним и десяток ручных гранат. Отобрал несколько любопытных приборчиков, вроде навигатора, а так же все мобильники и пару исправных наручных часов, адаптированных к местному времени. Замок с Чапаевым пополнили арсенал банды «вратарей» пулеметом, штурмовой винтовкой, «коротышом», охотничьим дробовиком, парой автоматов «Мародер» и парой пистолетов с изрядным боекомплектом. Так же Замок присвоил себе лучшую часть инструментов и запчастей, которые не забрали Караванщики, кое-что из одежды и обуви, пару канистр воды, слегка обгорелый ящик мясных консервов. Охотникам за идею и активное ее воплощение достался освобожденный по имени Максим и остальная, все еще внушительная гора оружия и боеприпасов, более-менее чистой и новой одежды и обуви, кой-какая жратва (различное вяленное мясо, ореховая мука, консервы и рационы), посуда, фляги, канистры, бутылки с водой, амуниция. Прочие ценности, как-то деньги, часы и украшения, поделили на четверых — от своей доли "побрякушек и цацек" Дед благородно отказался.
      Освобожденный мялся, глядя на раздел добычи и видимо гадая, кому он достанется. Хантер протянул ему полбутылки воды. — Хреново выглядишь, Максим. — заключил охотник. Волосы отрасли совсем чуть-чуть, еще недавно, три, может, четыре декады назад он попал в этот мир. Бывший раб мотокочевников пожал острыми плечами под рваной грязной одежкой. 
      — Били все время, есть не давали. — плаксивый голос выдал душевный надлом. 
      — Тая, — позвал старший охотник — Дай умыться ему, накорми. Молока … полпорции. Смотри, чтоб медленно ел, а то стошнит или помрет еще. Мужчина упал на колени. Со слезами, но невнятно благодарил спасителей. 
      — Вставай, ты, еда остынет! — взмахнула руками Тая. 
      — Это не боец. Куда его теперь? — спросил Хантер. 
      — Кулаку продам или Побирушкам. — решил Тагир. — У Мичурина с Ковбоями уже есть кому навоз грести.

5 день 9 декады Мертвого Сезона. 

      — Тагир, как думаешь, Рыжую за пулемет отдаст Лом? 
      — Пулемет за бабу? Сильно жирно будет. — и добавил чуть после. — Ему. 
      — А сколько стоит такая машинка? — Хантер погладил чуть задранный вверх кожух воздушного охлаждения ствола. Пулемет напоминал американский «Браунинг» М-1 образца 1919 г.
      —Тыщь за восемь-десять с руками оторвут те же караванщики. Состояние вроде хорошее. — уточнил Тагир. — Но не надейся, Фашист его отберет — это сто процентов. Он ведь, бедолага, ночей не спит, нас с тобой от Дикого поля оберегает. Хантер присвистнул. Лом оценил Рыжую в пять тысяч монет. 
      — Да нужна она тебе такая? — мужчины поняли друг друга. Пусть сколько угодно говорят, что из проституток выходят самые верные, самые любящие жены… — Не знаю — вздохнул охотник уж очень трудно дался ему ответ. 
      — Хочу, чтобы кончилась для нее эта мерзость… 
      — Вот. А дальше? Сможешь ее защитить? А как в рейде будем, да к нам жрецовские беспредельщики наведаются, тогда что? Напарники помолчали, вглядываясь друг другу в лица. Пожалуй, тогда Хантер отчетливо понял трагедию старшего охотника. Вот почему он один, без семьи. Рад бы, да не может назвать Таю своей прилюдно. Не в их положении обзаводится семьей…
      Если бы не Фашист и его ублюдки! — Со змеи мы заработали примерно по пятьсот монет. С трилобитов меньше чем по сотне на брата за всю декаду. С этого дела без распродажи лишних трофеев где-то по полтора косаря или чуть больше. Пусть это наличкой только, но если чо, нам просто крупно повезло с этим делом. Сам считай, сколько тебе еще горбатится, даже если Лом скинет цену. А он не скинет, даже наоборот, задерет, видя, как ты поднялся. Пять косарей еще по-божески, ибо это всего лишь 200 клиентов. А двести клиентов, если считать по два в день — как раз прибыль за один сезон. Хантер погрузился в тяжкие раздумья.
      — Ты пойми, мне не жалко пулемет… 
      — Я не … 
      — Дослушай, Хантер, дослушай. Нельзя построить отдельно взятый рай в шалаше для отдельно взятой ячейки общества. Всю систему надо изменить, а без крови этого не сделать. Ты ведь любишь ее? 
      — Не знаю… — снова промямлил растерявшийся охотник. Оказывается, разобраться в своих чувствах гораздо сложнее, чем убивать монстров о двух и более ногах в Диком поле… 
      — Тем более, зачем ее впутывать?! — настаивал Тагир. — Стрелять будут в тебя, а попадут в нее. Этого хочешь? Хантер отрицательно покачал головой. — Повторяю программу минимум. Отселится от Фашиста в собственный дом, набрать команду нормальных пацанов. Спасти как можно больше тех, кого еще можно спасти. 
      — Подпишусь под каждым словом! — пришел в себя Хантер. — Будем считать, что учредили рыцарский орден по борьбе с рабством, бандитизмом и бедностью нашей братии. Да здравствует обет безбрачия и война до победного конца! — Хорошее дело браком не назовут, но это, давай без фанатизма! Все ж это в итоге ради милых дам затевается! Охотники споро сортировали доставшиеся трофеи, стараясь незаметно для соглядатаев припрятать побольше полезных вещей, до подхода Фашиста энд компани. 
      — Тагир, а сколько трайк стоит? — Новый — тысяч за шестьдесят пять демонических тыщ легко подгонят. 
      — Ого! 
      — Вот тебе и ого. Квад, какой мы сегодня видели, можно в сто оценить. А вездеход такой и за все двести пятьдесят не купишь! Да что там, триста не потолок. Их мало после войны осталось. А все, что сейчас выпускают — только в боевые части идут. 
      — Не фига нас напарили. 
      — Не напарили. — Тагир понизил голос. — Дадут на четверых товаров на полтинник в демо-баксах. Уже перетерли. В пересчете на человека мы намного больше любого караванщика получили — наша с тобой бонусная часть тридцать косарей! Фашист про это никогда не узнает. На запчасти для системы подачи воды в убежище нашей доли хватит. Про Рыжую пока что… не думай.
      Фюрер, вскоре явившийся на запах халявы, в качестве своей доли отобрал у охотников четыре «Мародера» с боекомплектом, тот самый пулемет, «Коротыш», штурмовую винтовку и четыре пистолета состоянием получше. Даже после этого на руках у товарищей остался внушительный арсенал. Отчего-то босс не блеснул в очередной раз акульей жадностью и не стал отбирать все приглянувшиеся стволы. Может быть и потому, что рядом ненароком нарисовался Кулак с ордой сподвижников. Два "Мародера" и «Коротыш» с изрядным запасом патронов пришлось отдать Смотрящему. Не столько в качестве предоплаты за стройматериалы для охотничьего особняка, сколько чтобы соблюсти баланс сил на Базе. Из тридцати тысяч, обещанных караванщиками, половина ушла на закупку цемента, другая предназначалась для починки системы водоснабжения в убежище.
      Прежде, чем переезжать в Убежище, надо как следует укрепиться на Базе… В итоге славных дел в пятый день девятой декады Мертвого сезона, Хантеру удалось заполучить в легальное пользование превосходную штурмовую винтовку, прекрасно подходящую для охоты на хищников всех мастей, в том числе и самых опасных — гомосапиесов. По горячим следам охотники отнесли ствол Деду, который за пару дней и хороший гонорар сделал из винтовки настоящее произведение убийства.
      Один «Мародер» с тремя рожками к нему, четыре пистолета и десяток ножей охотники оставили на всякий случай в доме, а «Коротыш», охотничью «вертикалку» и огромное количество всевозможных боеприпасов решили в скором времени перенести в арсенал Убежища. Таков результат массового убийства, совершенного охотниками в сговоре с охранниками Каравана. За это деяние ни те, ни другие не испытывали ни малейших угрызений совести…