- Берни, - сердито закричал он, - я же сказал тебе, что у меня факультетское собрание, черт подери! Факультетское собрание!
      И он повесил трубку. Я выскочил, как сумасшедший, из аптеки, схватил такси и понесся к гостинице, где жил Эксар.
      Чего я так испугался? Не знаю, но меня чуть удар не хватил. Все это было слишком значительно для маленького человека, как я, и в этой значительности было что-то опасное. В результате я мог стать величайшим идиотом за всю историю человечества. Никто не заключит со мной ни одной сделки. Я чувствовал себя так, будто кто-то попросил меня продать фотографию, и я ответил: "Пожалуйста", а оказалось, что это фотография одной из сверхсекретных атомных ракет. Будто я случайно продал свою страну. Только на самом деле все еще хуже: я продал весь этот мир! Я должен выкупить его, должен!
      Когда я вбежал в комнату Эксара, он уже собирался уходить. Он укладывал свой забавный транзисторный телевизор в дешевый кожаный саквояж. Я не закрыл за собой двери, чтобы в комнате было посветлее.
      - Дело сделано, - сказал он. - Все кончено. Больше дел не будет.
      Я загородил ему дорогу.
      - Эксар, - сказал я. - Послушайте, что я вам скажу. Вы не человек. Как я, например.
      - Я, любезный, человечнее вас!
      - Возможно, но вы не землянин - вот в чем дело. Зачем вам Земля?..
      - Мне она ни к чему. Я представляю некое лицо.
      Так вот оно, напрямик! Ты прав, Морис Барлап! Я уставился в его рыбьи глаза, которые придвинулись ко мне вплотную. Но я не уступал.
      - Вы чей-то агент, - медленно произнес я. - Чей? И зачем кому-то понадобилась Земля?
      - Это не мое дело. Я агент. Я только покупаю для них:
      - Вы получаете комиссионные?
      - Ну уж, конечно, я работаю не за здорово живешь.
      "Да, ты работаешь не за здорово живешь", - подумал я. Все эти кашли, да тики, да подергивания. Я понял, отчего они. Он не привык к нашему климату. Так, окажись я в Канаде, я бы непременно слег от приступов какой-нибудь болезни из-за другой воды или еще чего-нибудь.
      А грязь на его лице была чем-то вроде мази от загара! От нашего солнца! Все одно к одному - окна зашторены, лицо запачкано, грязь на одежде та же, что и на лице.
      Эксар не был попрошайкой. Что угодно, только не это. "Пошевели мозгами, Берни, - сказал я себе. - Этот парень здорово тебя охмурил!"
      - Сколько вы зарабатываете - десять процентов? - Он мне не ответил, а наклонился ко мне, часто задышал и задергался. - Я заплачу больше, Эксар. Знаете, сколько я дам? Пятнадцать процентов! Мне больно смотреть, как человек носится взад и вперед из-за паршивых десяти процентов.
      - А как же этика? - грубо прервал он меня. - Ведь у меня клиент.
      - Вы только подумайте, он заговорил об этике! А купить всю эту проклятую Землю за две тысячи семьсот долларов? И это вы называете этикой?
      Теперь он озлобился. Он поставил саквояж на пол и ударил кулаком по ладони:
      - Нет, это я называю бизнесом, сделкой - я предлагаю, вы соглашаетесь. Вы уходите счастливый, вы преуспели. И вдруг ни с того ни с сего вы прибегаете назад, распускаете нюни и заявляете, что не хотели продавать так много за такие гроши. Что за дела! У меня своя этика: я не подведу клиента из-за какого-то слюнтяя.
      - Я не слюнтяй! Я просто мелкая сошка и еле свожу концы с концами. Что я против воротилы из другого мира, который знает, как обвести меня вокруг пальца!
      - Если бы вы могли обвести вокруг пальца, вы что, не воспользовались бы этим?
      - Но не так. Не смейтесь, Эксар, это правда. Я бы не стал обманывать калеку. Я бы не стал обводить простака из жалкой конторы, чтобы он продал мне планету.
      - Но вы-то продали, - сказал он. - Эта расписка действительна где угодно. А техники, чтобы подкрепить ее силу, у нас хватит. Как только мой клиент вступит во владение документом, человеческой расе конец, "капут" ей наступит, забудьте о ней. А козлом отпущения будете вы.
      В номере стояла жара, и я вспотел, как мышь. Но у меня отлегло от сердца. Эксар все-таки пошел на переговоры. Я усмехнулся.
      Его лицо слегка порозовело под грязью.
      - Что вы предлагаете? - спросил он. - Назовите цифру.
      - Называйте вы. Вы продаете, я покупаю.
      - Хм, - нетерпеливо хмыкнул он и оттолкнул меня. Он оказался крепким парнем! Я побежал за ним к лифту.
      - Сколько вы хотите, Эксар? - спросил я, когда мы спускались.
      Он пожал плечами.
      - У меня есть планета и покупатель на нее. Вы влипли. Сами влипли, сами и выпутывайтесь.
      Вот сволочь! На все у него готов ответ.
      Он сдал ключи, и мы вновь оказались на улице. Мы шли по Бродвею, и я предложил ему три тысячи двести тридцать долларов, которые получил с него, а он ответил, что не прокормится, если будет получать и отдавать одну и ту же сумму. - Три тысячи четыреста, - предложил я. - То есть хочу сказать, три тысячи четыреста пятьдесят. - Он даже головы не повернул.
      Если бы я не называл какие-то цифры - какие угодно, тут бы мне и конец.
      Я забежал вперед.
      - Эксар, хватит натягивать друг другу нос, он у меня и так большой. Называйте сумму. Сколько бы ни было, я заплачу.
      Это подействовало.
      - Точно? И не обманете?
      - Как я могу обмануть?! У меня нет выхода.
      - Идет. Я помогу вам вывернуться и силы сберегу - не придется тащиться к своему клиенту. Но как сделать, чтобы всем было хорошо - и вас не обидеть, и самому не остаться внакладе? Пусть будет ровно восемь тысяч.
      Восемь тысяч - это почти все, что лежало у меня в банке. Он точно знал, сколько у меня денег на счете - до последнего вклада!
      И мысли мои он тоже знал.
      - Если решил иметь с кем-нибудь дело, - говорил он между приступами кашля, - то о таком человеке стоит навести справки. У вас есть восемь тысяч с мелочью. Это не так уж много для спасения собственной шеи.
      Я вскипел.
      - Не так много? Ну, я поговорю с тобой по-другому, филантроп несчастный, благодетель проклятый! Черта лысого я уступлю! Разве что чуть-чуть! Но ни единого цента из банка ни за вас, ни за Землю, ни за кого другого я не отдам!
      Полисмен подошел поближе посмотреть, чего это я разорался, и мне пришлось поутихнуть немного, пока он не отошел.
      - Помогите! Полиция! Пришельцы посягают на нас! - едва не завопил я. Во что бы превратилась улица, где мы стояли, не уговори я тогда Эксара отказаться от расписки?
      - Предположим, что ваш клиент захватит Землю, размахивая моей распиской, - меня вздернут на первом суку. Но у меня одна жизнь, и эта жизнь - купля-продажа. Я не могу покупать и продавать без капитала. Отними мой капитал, и мне будет все равно, кто владеет Землей, а кто нет.
      - Кого вы, черт побери, надуваете? - спросил он.
      - Я никого не надуваю. Честное слово, это правда. Отнимите мой капитал, и мне все равно, жив я или мертв.
      Эта последняя капля вранья, кажется, переполнила чашу. Поверьте, когда я выводил эти трели, на моих глазах навернулись самые натуральные слезы. Сколько мне надо, хотел бы он знать, - пятьсот долларов? Я ответил, что и дня не проработаю без суммы в семь раз большей. Он поинтересовался, действительно ли я собираюсь выкупать эту проклятую планету или у меня сегодня день рождения и я жду от него подарка?
      - Не нужны мне ваши подарки, - сказал я. - Подарите их толстякам. Им стоит посидеть на диете.
      Так мы и шли. Оба спорили до хрипоты, клялись чем угодно, препирались и торговались, расходились и возвращались. Было совершенно непонятно, кто же все-таки уступит первым.
      Но никто не уступал. Мы оба стойл держались, пока не пришли к сумме, на которую я и рассчитывал, пожалуй чуть большей, но на ней и порешили.
      Шесть тысяч сто пятьдесят долларов.
      Эта сумма с лихвой перекрывала данную мне Эксаром. Но больше выторговать я не сумел. Знаете ли, могло быть и хуже. И все-таки мы чуть не разошлись, когда речь зашла о расчете.
      - Ваш банк неподалеку. Мы успеем до закрытия.
      - Хотите довести меня до инфаркта? Мой чек - то же золото.
      В конце концов я уговорил его взять чек. Я дал ему чек, а он протянул мне расписки, все до единой. Все подписанные мной расписки. Затем он взял свой маленький саквояж и зашагал прочь.
      Он пошел вниз по Бродвею, даже не попрощавшись со мной. Для Эксара существовал только бизнес и ничего больше. Он даже не обернулся.
      Только бизнес. На следующее утро я узнал, что он успел зайти в банк до закрытия и удостоверился в моей платежеспособности. Как вам это понравится? У меня все валилось из рук: я лишился шести тысяч ста пятидесяти долларов. Из-за какого-то разговора с незнакомцем!
      Рикардо прозвал меня Фаустом. Я вышел из банка, колотя себя кулаком по голове, и позвонил ему и Морису Барлапу, чтобы пригласить их на ленч. Мы зашли в дорогой ресторан, выбранный Рикардо, и там я рассказал им все.
      - Ты Фауст, - сказал он.
      - Что Фауст? - спросил я. - Кто Фауст? Какой Фауст?
      Само собой, ему пришлось рассказать мне про Фауста. Только я-де новый тип Фауста - американский Фауст двадцатого века. До меня Фаусты хотели все знать, а я хотел всем владеть.
      - Но я ничем не овладел, - вставил я. - Меня надули. Меня надули на шесть тысяч сто пятьдесят долларов.
      Рикардо рассмеялся и откинулся на спинку кресла.
      - Люди гибнут за металл, - пробормотал он. - Люди гибнут за металл.
      - Что?
      - Цитата, Берни. Из оперы Гуно "Фауст". И, по-моему, цитата подходящая. Люди гибнут за металл.
      Я перевел взгляд на Мориса Барлапа, но никто никогда не скажет, что у него на уме. Одетый в дорогой твидовый костюм; он смотрел на меня таким глубоким и задумчивым взглядом, что в этот момент походил на профессора куда больше, чем Рикардо. Рикардо, знаете, слишком уж щеголеватый.
      А их уму и находчивости мог позавидовать любой. Потому-то я чуть душу не заложил, но все же повел их в этот ресторан. Хотя Эксар почти разорил меня.
      - Морис, скажи правду! Ты понял его?
      - А что тут понимать, Берни? Цитату о гибели за золото? Может, это и есть ответ, а?
      Теперь я посмотрел на Рикардо. Он приканчивал итальянский пудинг со сливками. Этот пудинг стоил здесь ровно два доллара.
      - Допустим, он пришелец, - сказал Морис Барлап. - Допустим, он явился откуда-то из космоса. Прекрасно. Спрашивается, на что пришельцу американские доллары? Интересно, кстати, какой у них курс?
      - Ты хочешь сказать, что ему надо было сделать покупки здесь, на Земле?
      - Совершенно верно. Но какие покупки? Вот в чем вопрос. Что ему могло понадобиться на Земле?
      Рикардо прикончил пудинг и вытер губы салфеткой.
      - Я думаю, вы на верном пути, Морис, - сказал он и опять завладел моим вниманием. - Мы можем предположить, что их цивилизация намного превосходит нашу. Они считают, что нам еще рано знать о них. И хотят превратить примитивную маленькую Землю в своеобразную резервацию, куда вход воспрещен, и нарушить это запрещение осмеливаются только преступники.
      - Откуда же в таком высокоорганизованном обществе берутся преступники, Рикардо?
      - Законы порождают преступников, Берни, как курица - яйца. Цивилизация бессильна против них. Теперь я начинаю понимать, кто такой этот Эксар. Беспринципный авантюрист, космический бродяга, подобно головорезам, бороздившим южные моря сотню, а то и больше лет назад. Представим себе, что пассажирский пароход врезается в коралловые рифы и какой-нибудь вонючий гад из Бостона выбирается на берег и начинает жить среди примитивных, неразвитых дикарей. Надеюсь, вы понимаете, что произойдет дальше.
      Морис Барлап заявил, что не прочь выпить еще бренди. Я заказал. И он, как обычно, едва улыбаясь, доверительно наклонился ко мне:
      - Рикардо прав, Берни. Поставь себя на место твоего покупателя. Он терпит аварию и врезается в грязную маленькую планету, к которой по закону ему и близко подходить нельзя. Он может подлетать свой корабль с помощью местного хлама, но за все надо рассчитываться. Малейший шум, малейшее недоразумение, и его застукает Космическая полиция. Что бы ты делал на его месте?
      Теперь я понял.
      - Я бы менял и выторговывал. Медные браслеты, бусы, доллары - все, что попалось бы под руку и на что можно получить их товары. Я бы менял и выторговывал, проворачивая сделку за сделкой. Даже какое-нибудь ненужное оборудование с корабля бы снял, а потом нашел бы новый товар, представляющий для них ценность. Но все это земные представления о бизнесе, человеческие представления.
      - Берни, - сказал мне Рикардо, - было время, когда как раз на том месте, где сейчас находится фондовая биржа, индейцы меняли бобровый мех на блестящие гильзы. Какой-то бизнес есть и в мире Эксара, я уверен в этом, и по сравнению с ним объединение наших крупнейших концернов выглядит ребячьей забавой.
      - Да, вот оно как. Выходит, я был обречен с самого начала. Охмурил меня этот проходимец-супермен. Увидал, что шляпа, вот и взял на арапа.
      Рикардо кивнул.
      - Мефистофель бизнесменов, спасающийся от грома небесного. Ему нужно было вдвое больше денег, чтобы залатать свой рыдван. Вот он и проделал самую фантастическую махинацию за всю историю коммерции.
      - Из слов Рикардо следует, - донесся до меня голос Мориса Барлапа, что этот парень, который так круто обошелся с тобой, на пять голов выше тебя.
      У меня прямо руки опустились.
      - Какая разница, - сказал я. - Тебе может наступить на ногу лошадь, а может и слон. Но кто-то все равно отдавит тебе ногу.
      Я оплатил счет, собрался с духом и вышел.
      И тут я задумался, так ли все это на самом деле. Они оба с наслаждением зачислили Эксара в межпланетные подонки. Конечно, Рикардо голова, а Барлап хитер, как черт, но что из этого? Идеи есть. А фактов-то нет.
      Но вот и факт.
      В конце месяца в мою контору пришел чек, который я выписал Эксару. Он был индоссирован крупным магазином в районе Кортленд-стрит. У меня были дела с этим магазином. Я отправился туда порасспросить насчет своего клиента.
      Они торгуют электронной некондицией. У них-то Эксар и сделал покупки. Большую партию транзисторов и трансформаторов, сопротивлений и печатных схем, электронных трубок, проволоки, инструментов и т.д. Все вперемежку, сказали они, миллион деталей, которые невозможно соединить. Они решили, что у Эксара какая-то очень срочная работа, и он берет все, что хоть как-то могло ему подойти. Он выложил кучу денег за доставку - товар отправлялся в какую-то глухомань в Северной Канада.
      Вот он, факт. Я должен его признавать. А вот еще один.
      Как я уже говорил, я был связан с этим магазинам. Цены у них самые низкие в округе. А почему, вы думаете, они продают по дешевке? Ответ один: потому что они дешево покупают. Они покупают по бросовым ценам, на качество им плевать: единственное, что их интересует, - это прибыль. Я сам сбыл им груды электронного лома, который мне бы в жизни нигде не сплавить; бракованные отбросы, это даже опасно, если хотите. Вы туда можете снести хлам, когда, затоварившись еще большим хламом, потеряете всякую надежду заработать.
      Представляете себе? Я краснею, вспоминая об этом.
      Я вижу, как где-то в космосе летит Эксар. Он залатал свою посудину. Все в порядке, Эксар на пути к новым великим свершениям. Моторы жужжат, корабль несется вперед, а он сидит с радостной улыбкой на грязной роже, вспоминает, как ловко обвел меня вокруг пальца.
      Он смеется до колик в животе.
      И вдруг раздается пронзительный скрип и тянет гарью. В цепи управления главного двигателя изоляция протерлась, провода замкнулись, корабль теряет управление, и тут начинается настоящий ад. Эксар сдрейфил. Он включает вспомогательные двигатели. Вспомогательные двигатели не работают - знаете почему? В вакуумные трубки не поступает электрический ток. Бац! Короткое замыкание в хвостовом двигателе. Крах! В середине корабля расплавляется некондиционный трансформатор.
      И вот на тебе, до жилья миллионы миль, кругом беспредельный космос, запасных частей нет, инструменты ломаются прямо в руках, и кругом ни души - надуть некого.
      А я здесь, в своей конторе, думаю о нем и чуть не надорвал живот со смеху. Так как возможно и очень даже вероятно, что все неполадки с кораблем происходят из-за десятка бракованных деталей и списанного электронного оборудования, которое я сам, Берни, по прозвищу Фауст, время от времени сплавлял магазину уцененных товаров.
      Больше я ни о чем не прошу. Только бы все так и вышло.
      Фауст. Получит он у меня Фауста! Прямо в рожу! Фауст! Расшибешь себе за Фауста башку! Я тебе дам Фауста!
      Да вот беда - обо всем этом я ведь так и не узнаю. Но одно я знаю точно - я единственный человек за всю историю Земли, кто продал эту проклятую планету.
      И снова ее выкупил!