Вскоре после рождения ребенок уже способен испытывать приятные ощущения от анальной зоны — например, когда мать меняет пеленки. При созревании, в течение второго года, анальная эрогенность все больше выступает на первый план. Теперь уже легко заметить, что ребенок получает удовольствие от анального и уретрального функционирования. Он наслаждается удерживанием и испусканием, а также прикосновениями, разглядыванием и обнюхиванием фекалий. При достижении большего контроля над сфинктером, совпадающего с миелинизацией нервных волокон (а это, ко всему прочему, дает возможность ребенку ходить), — удерживание и испускание фекалий и мочи могут стать способами получения аутоэротичного удовольствия. Как только появляется символическое мышление, моча и фекалии могут начать ассоциироваться с конфликтами, связанными с объектом и, особенно, с материнскими требованиями относительно отправлений туалета. Эти продукты тела также могут наделяться содержанием и восприниматься как подарок, ребеночек, бомба или даже как пенис, а могут выступать как средство манипулирования матерью. В процессе постепенного физического созревания появляется все больший контроль над экскреторными процессами и движениями, и, тем самым, обеспечивается появление источников нарциссического удовлетворения.
      При изучении семидесяти двухлетних детей Роуф и Галенсон выявили ряд знаков, индуцирующих начало анальной фазы; их ясные описания позволяют клиницисту отметить важные ориентиры. Они включают: (1) изменения в структуре кишечника, в том числе и ежедневные, такие как понос, запор и задержка стула; (2) изменение поведения в течение или непосредственно перед дефекацией, такие как приседание, покраснение лица, напряжение, похрюкивание, дерганье за испачканную пеленку, резкое прерывание других действий, «взгляд во внутрь» с концентрацией на внутренних ощущениях, убегание и прятанье в углах или отдельных комнатах, сидение на туалетном стульчаке или «детском» стуле; (3) изменение поведения, непосредственно сопровождающего дефекацию, включая призыв к смене пеленки или сопротивление ее смены и игра с нею, размазывание или стремление съесть экскременты; (4) эмоциональные состояния, сопутствующие дефекации, включая возбуждение, удовольствие, стыд или беспокойство; (5) «исследование» анальной области (1981). Дети этого возраста проявляют огромное любопытство к действиям отправления туалета ровесников, братьев и сестер, родителей, а также получают удовольствие от различных анально-производных действий.
      В одном из ранних комментариев к тому, что позднее стало пониматься как часть агрессивного инстинкта, Фрейд предположил, что в догенитальной либидной организации доминируют побуждения, позволяющие обрести всемогущество (1950b, стр. 193). Теперь у ребенка появилось более полное ощущение своего тела и стало значительно больше возможностей для контроля над его движениями. Когда он получает подтверждение своего невсемогущества, все еще возникает фрустрация, сопровождаемая гневом, направленным на объект. Сочетание враждебной агрессии и позитивного чувства любви к матери — своего рода обучение терпеть некоторую степень амбивалентности — становится решающим фактором развития в анальной фазе. В развитии всегда присутствуют множество разных тенденций, что приводит систему к потери равновесия и дисгармонии, а тенденция ребенка к регрессии является знаком движения процессов развития вперед-назад. Ребенок легко перевозбуждается и быстро впадает в угнетенное состояние, и все это часто приводит к вспышкам ярости и фрустрации. Даже при небольших стрессах появляются капризы, хныканье и прочие признаки несчастья. Вполне обычными являются хаотичные эмоциональные состояния, ясно проявляющиеся во вспышках раздражения.
      Характерная для этого возраста враждебная агрессия, направленная на объект, навела Фрейда на мысль назвать этот период садистическо-анальной фазой (1905, заметка добавленная 1915). Наблюдать моменты направленной агрессии можно в изобилии при игре маленьких детей, кусающих, пинающих и царапающих друг друга в попытках овладеть желанной игрушкой, при этом они часто идентифицируются с агрессором и используют поведение, направленное на причинение боли, которое когда-то уже ими использовалось (Parens, 1979; McDevitt, 1983). Хотя когнитивные способности маленьких детей теперь существенно более развиты по сравнению с тем уровнем, когда кусание начало играть важную роль, тем не менее, наличие здесь садизма все же представляется сомнительным. Совершенно очевидным является ясное стремление к всемогуществу, но представляется весьма сомнительным, чтобы маленькому ребенку доставляли удовольствие болезненные последствия его агрессивных действий; поэтому непохоже, что «садистическое» стремление причинять боль сопровождает попытки обрести всемогущество. Аналогично реакции кормящей матери, реагирующей на укусы на предыдущей стадии развития, ответная реакция других людей, подвергшихся нападению, в конечном счете, вносит агрессивный смысл в это поведение. Такое наблюдение, возможно, заставило Фрейда заявить: «Можно предположить, что импульс жестокости возникает из инстинкта власти. Вообще жестокость легко входит в детскую натуру, поскольку препятствие, которое заставляет стремление к господству останавливаться перед болью другой личности (способность к жалости) развивается относительно поздно» (1905b, стр. 193).
      Именно сильный гнев и враждебность, которые маленький ребенок способен испытывать на этой фазе бросают вызов его незрелому Эго. Волны агрессии и сексуального возбуждения могут сочетаться и легко преодолевать слабый контроль Эго, добавляя тревоги в его эмоциональный фон. Недостаточная защищенность или сердитый отклик объекта, в котором нуждаются как во вспомогательном Эго, могут способствовать преувеличению фазово-специфичной амбивалентности. Один родитель или оба вместе, могут навязывать свои собственные садомазохистические конфликты при разных формах взаимодействия, что в дальнейшем подвергает риску функционирование Эго ребенка и позднее приводит к психопатологии.
      Уже давно отмечалось, что манифестацию анальной фазы сопровождает увеличивающееся любопытство и интерес к гениталиям, увеличение стимуляции гениталий и осознание генитальных различий между полами (Ferenczi, 1924; Fenichel, 1945; Greenacre, 1952a; Kleeman, 1976; Roiphe and Galenson, 1981). Ройф и Галенсон (Roiphe and Galenson, 1981) сообщают, что все семьдесят детей, которых они наблюдали, развили новое качество генитального поведения в течение второго года. Генитальное любопытство и интерес проявлялись вместе с анальными интересами, и дети, главным образом, «открывали» и показывали осознание анатомических различий между полами. Реакция ребенка на это открытие, зависящее от ряда факторов, может влиять на объектные отношения и появление различных способов самоощущения.

      Предвестьем последнего периода инфантильной сексуальности служит концентрация сексуального интереса и возбуждения на гениталиях. Оральные и анальные интересы и составляющие инстинкты — например, разглядывание (скопофилия), демонстрация и обнюхивание — теперь включаются в контекст генитальной мастурбации, которая приобретает доминирующее значение. Фрейд отмечал, что после генитального интереса и любопытства в анальной фазе, сфера внимания в данной фазе «смещается к гениталиям, к их действию, и приобретает доминирующее значение, которое к зрелости уже не имеет такой актуальности» (1923а, стр.142). Поэтому он первоначально назвал это инфантильной генитальной организацией.
      Для понимания инфантильной генитальной фазы Фрейд ограничился мужчинами и назвал ее фаллической фазой (стр.144). Он пишет: «К сожалению, мы только можем рассказать, как такое положение вещей воздействует на детей мужского пола; соответствующие процессы у маленьких девочек неизвестны нам» (стр. 142). Полагая, что в течение этого периода интересы и девочек и мальчиков направлены на фаллос, он стал использовать термин фаллическая фаза по отношению к инфантильной генитальной организации обоих полов. Однако, это обозначение многие критикуют, например, Паренс (Parens et al., 1976).
      В современной психоаналитической теории принято считать, что существуют раздельные линии психосексуального развития и половой идентификации для мужчин и для женщин; а интерес, проявляемый девочкой к своим гениталиям и к гениталиям мужским, согласуется с интересом мальчика к своим сложным гениталиям (Bell, 1961; Tasmajian, 1966, 1967) и к гениталиям женщин. Поскольку теперь мы понимаем, что, начиная приблизительно с третьего года развития, дети обоих полов весьма заинтересованы генитальными анатомическими особенностями и различиями, то фрейдовский изначальный термин «инфантильная генитальная организация» или легкая модификация — инфантильная генитальная фаза — может вполне подойти для описания этого периода. Принимая этот термин, мы отделяем ранние детские интересы от взрослой генитальной фазы, проявляющейся лишь в подростковом возрасте, а также удаляемся от фаллоцентрической модели.
      Входя в инфантильную генитальную фазу, девочки становятся генитально ориентированными и приобретают опыт эротической чувствительности. Они устанавливают местонахождение генитальной области и изучают, как можно достичь эротически приятно окрашенного чувственного возбуждения при помощи манипуляций с клитором, вагиной, а также достичь внутренней генитальной разрядки (Kestenberg, 1968). Впоследствии это приводит к умению получать телесное удовольствие. Повышенная генитальная чувствительность ведет к очарованности собственным телом и телами других. Очарованная гениталиями и грудью своей матери, она идеализирует мать, ее тело и желает сама иметь такое же. Зависть к груди, зависть к пенису постепенно накапливается, увеличивая, таким образом, тревогу по поводу своего более низкого положения и сталкивает девочку с ее незрелым сексуальным состоянием.
      При развитии влечений на инфантильной генитальной фазы, внимание мальчика приковывается к его гениталиям. Эксгибиционизм достигает высшей точки, и мальчик может чувствовать возбуждение, удовольствие, тревогу и часто бывает озадачен несокрушимой природой своего пениса, его эрекцией и опаданием. Обычно мальчик начинает идеализировать отца и отцовский большой пенис, желая сам обладать таким же. Это часто приводит к страху кастрации, основанному на страхе возмездия.
      Страх кастрации заставляет мальчика мастурбировать из желания убедиться, что его пенис в целости и сохранности, но увеличивающееся возбуждение вызывает действительно инцестуозные фантазии, и, таким образом, может установиться цикл принудительной мастурбации. Хотя мастурбация, в некотором смысле, помогает мальчику управлять сексуальным возбуждением и обеспечивает определенную разрядку и избавление от напряжения, принудительная мастурбация не способствует адаптации — она скорее увеличивает, а не уменьшает напряжение.
      Инфантильная генитальная фаза частично совпадает с двумя фазами объектных отношений: доэдиповой или нарциссической, и эдиповой. На доэдиповой фазе доминирующей задачей является половая идентификация; интерес ребенка сфокусирован на консолидации сексуально дифференцированного, нарциссически оцененного образа тела и установления идентификации половой роли.
      Во второй фазе доминируют сексуальные превратности, сопровождающие цели, связанные с объектом Эдипова комплекса. Фрейд наблюдал, что по мере прогресса влечения, дети этого возраста вскоре начинают демонстрировать развитие Эдипова комплекса (1905b, замечание, добавленное в 1915). Так, они формируют сильную привязанность к своим родителям и, питая сильные сексуальные чувства, соревнуются с каждым из них по очереди за любовь другого. Дети начинают задавать вопросы об анатомических различиях, откуда появляются дети, а также конструировать теории для объяснения своих наблюдений. По предположению Фрейда, эти теории связаны в детском сознании с сексуальными фантазиями и имеют отношение к появлению невротических болезней. Он признавал, что детские сознательные и бессознательные пугающие фантазии, связанные с сексуальным возбуждением, стимулируют конфликтное отношение к родителям и сопровождаются интенсивными чувствами любви и ненависти. Ясные примеры этих желаний, фантазий и конфликтов продемонстрированы в аналитической работе с детьми. В аналитической работе со взрослыми, хотя и менее ясно чем с детьми, видны производные формы и обобщения этих конфликтов, а также защиты, применяемые против них.
      Традиционно Эдипов комплекс обсуждается в контексте психосексуального развития. Однако для ребенка он заключается не только созревание влечения, но также и в прогрессе объектных отношений и обретении половой идентификации. Кроме того, внутренние компромиссы, на которые идет ребенок, чтобы справиться с конфликтами, вызванными Эдиповым комплексом (обычно это формирование какого-либо инфантильного невроза), включают в себя продвижение в развитии Эго и Суперэго. Идентификации, сделанные в период переживания Эдипова конфликта заключают в себе и развитие чувства себя. Рэнджел описывает Эдипов комплекс как кульминацию детской инстинктивной жизни, ядро неврозов, «организующий зонтик будущей жизни» (1972). Фрейд ссылается на него как на место соединения, из которого выходят все поздние виды развития (1905b, 1925b). То, что Эдипов комплекс обсуждается во всех областях развития, служит подтверждением нашей точки зрения, что развитие не происходит изолированно в пределах какой-то одной системы. Сбалансированный подход к процессу развития принимает в расчет все системы.
      Поскольку ребенок имеет сексуальные чувства к каждому из родителей, то Эдипов комплекс традиционно обсуждался в рамках позитивной, инвертированной и негативной формы (названной так по аналогии с фотографической печатью, и не содержащей в себе отрицательной оценки). При положительном Эдиповом комплексе ребенок концентрирует свои желания на родителе противоположного пола, а родителя своего пола воспринимает как пугающего соперника. Затем ребенок начинает бояться потери любви и наказания от идеализированного родителя своего пола из-за фантазий, надежд и желаний, содержащихся по отношению к другому родителю.
      На протяжении инфантильной генитальной фазы из-за детских идеализации и идентификаций с родителем своего пола, а также установления половой идентичности бывают совершенно очевидны либидные желания по отношению к этому же родителю. В случае негативного или инвертированного Эдипова комплекса либидные желания направлены на родителя того же пола. Родитель противоположного пола видится как соперник. Обычно ребенок разрешает этот негативный Эдипов конфликт путем принятия родителя того же пола как объекта Эго-идеала и путем осуществления идентификации с этим идеалом как частью формирования Суперэго.
      Детские эдипальные желания порождают громадный конфликт из-за сильнейшего соревнования любви и ненависти, зависти и враждебности, которые только усиливаются при идентификации с каждым из родителей и желанием любви каждого из них. Следовательно, ребенок вынужден либо найти какой-то компромисс, либо отказаться от причиняющих боль конфликтных желаний и чувств. Следующие два-три года посвящены разработке, контролю, частичному разрешению и оставлению Эдипова комплекса.
      Фрейдовской теории психосексуального развития не хватает решающей концепции половой идентичности (Kleeman, 1976), фундаментальной идеи, которая соединила бы вместе развитие сексуальности, объектных отношений, Эго, Суперэго и ощущения собственного «я». Поскольку всестороннее понимание эдиповой динамики включает в себя все эти психические системы, более полное обсуждение этих процессов будет отложено до тех пор, пока мы не обсудим половую идентичность.

      У Вильгельма Флисса (Wilhelm Fliess) Фрейд позаимствовал фразу «период сексуальной латентности» (1905b, стр.178), понадобившуюся для обозначения времени от шестого или седьмого года жизни до подросткового возраста. В это время открытые сексуальные проявления значительно сокращаются. Фрейд полагал, что в течение этого периода сексуальные импульсы подавляются реактивной формацией морали, стыда, отвращения, а также эстетическими идеалами (1905b, стр. 177, 1925а). Он рассматривал эту фазу как сочетание биологических процессов, влияние культуры, образования и реорганизации защитной структуры Эго, на которую частично влияет развитие Суперэго. Хотя Фрейд верил, что в течение этого периода существует уменьшение сексуальной активности, он указывал, что в действительности латентность — это идеальное время для образования (1905b, стр. 179). Естественно, что развитие часто во многих пунктах заметно отклоняется от этого идеала. Эпизодические проявления сексуальности прорываются через сублимацию; и, фактически, большая часть детей занята некоторой сексуальной деятельностью на протяжении всего латентного периода.
      Наше нынешнее понимание латентного периода базируется на фрейдовском выражении, что этот период отнюдь не является унифицированным состоянием. Ребенок проходит через множество изменений в развитии в течение этих лет, и сексуальная латентность скорее относительна, чем абсолютна. В некоторой степени ребенок отказался, разрешил или подавил либидные желания эдиповой фазы из-за развития Эго и Суперэго. Теперь родительские ожидания и запреты воспринимаются им более последовательно, как требования, направленные к его сознанию, а болезненные воздействия стыда и вины ограничивают поиск либидного удовлетворения и усиливают подавление Эдиповых инцестуозных желаний. К тому же, окрепшее Эго способно держать под контролем воздействия инстинктов и сублимировать их, как только найдется приемлемое средство удовлетворения.
      Тем не менее, мастурбация и мастурбационные фантазии присущи почти всем детям от средней и поздней латентности до подросткового периода (Fraiberg, 1972; Glower, 1976). Фрайберг указывал на важность мастурбации для психической стабильности ребенка. Когда мастурбационные фантазии и действия усиленно пресекаются, это приводит к ограничению Эго, а ребенок начинает жаловаться на скуку, так как, по сути, ограничивает себя в игровой и прочей деятельности.
      Судьба мастурбации и инстинктивных побуждений в течение патентного периода зависит, во-первых, от того, в какой степени ребенок может вытеснять, маскировать или замещать Эдиповы инцестуозные желания, первоначально связанные с мастурбационным действием. Во-вторых, расширяющаяся роль окружающей среды помогает ослабить генитальную функцию (Greenacre, 1948), так как ребенок может получать удовольствие от учебы и социальных контактов, которые увеличивают возможность развивать сублимации. А они, в свою очередь, дают ему источник позитивной самооценки, которая помогает уравновесить вину за мастурбацию. В-третьих, с установлением функционирования Эго, защитные механизмы все более укрепляются, усовершенствуются, и ребенок лучше справляется с виной за сексуальные побуждения, фантазии и мастурбацию.

      Относительное равновесие латентного периода прерывается биологическими изменениями в подростковом возрасте, в течение которого усиливаются генитальные сексуальные импульсы, а эрогенные зоны становятся более подчиненными гениталиям (Freud, 1905b, стр. 207). Теперь все согласны, что следует делать различия между предпубертатом и пубертатом. Предпубертат и пубертат относятся к физиологическому, анатомическому и гормональному критериям сексуального созревания. Предпубертат начинается с появлением вторичных половых признаков, включая и те, которые визуально незаметны; подростковый период начинается с первыми менструациями у девочек и с первой эякуляцией, или появлением живых сперматозоидов в эякуляте у мальчиков (Galenson, 1964). Это возрастной период, приблизительно охватывающего годы от одиннадцати-двенадцати до девятнадцати-двадцати. Психологические аспекты не ограничиваются лишь психологическими задачами приспособления к сексуальной зрелости.
      С современной точки зрения адаптация к увеличению гормональной секреции происходит различно у мальчиков и у девочек (например, Erickson, 1956; Blos, 1962, 1970, 1979). Целями для обоих полов в этот период служит необходимость справиться с основательными и резкими физическими изменениями тела, а также привыкание к заново усиленному сексуальному влечению, к увеличению генитальной чувствительности и к ответному реагированию. У мальчиков это проявляется в увеличении частоты эрекций, а у девочек в развитии груди, вагинальной и общей телесной чувствительности. Все это может быть чрезвычайно запутанным, так как сексуальная природа распознается не сразу. И мальчики и девочки используют набор характерных для этой фазы защит (A. Freud, 1936, 1958), прежде всего, регрессию, вызванную усилением интенсивности влечения и увеличением гормональной секреции, и далее различные защиты против последствий регрессии.
      Характерным является то, что у мальчика в этот период регрессия относится скорее к возврату к прегенитальности, рецидивом анальных, уретральных и оральных интересов, занятий и удовольствий. Регрессия девочки осуществляется другим путем, проявляясь главным образом в возрождении отношений к преэдиповой матери. Однако, как отмечает Эмди: «Регрессия мальчика в этот период более массивна, чем у девочки, она (регрессия) действенно ориентирована и конкретизирована. При первом натиске полового созревания мальчик с презрением и насмешкой отворачивается от противоположного пола» (1970, стр. 27). Это обусловлено возрождением страха кастрации, сопровождающего увеличение интенсивности сексуальных чувств, связанных с фантазиями о женщине, воспринимаемой прежде всего как объект, угрожающий фаллосу.
      Девочка в предрецедентный период борется против регрессивной тяги к преэдиповой матери, настойчиво используя как защиту чрезмерную гетеросексуальность, сопровождаемую активным поворотом к реальности и сильно повышенным любопытством к сексуальности вообще. Регрессивные тенденции заявляют о себе вторично и незаметно (Deutsh, 1944).
      Подростковое созревание — появление первой менструации у девочки и первой поллюции у мальчика — отмечает конец этого периода и начало юношества. Регрессия влечения теперь направлена на доминирование гениталий; потворство прегенитальным желаниям происходит главным образом в контексте регрессии, а сексуальное удовольствие все более концентрируются на генитальной активности и функционировании.
      Первые менструации и первые поллюции, по мнению многих, в современном обществе не являются равноценными в качестве показателя этого переломного момента в развитии. Девочки обычно лучше обучены и подготовлены, чем мальчики. Соответственно, в психоаналитической литературе существует много ссылок о воздействии первых менструаций и их значении для молодой девушки, ссылки же на первую эякуляцию и ее значение для юноши (например, Fenichel, 1945, стр. 111, R. A. Furman, 1975) редки. Поскольку мальчики не контролируют спонтанные эякуляции, а обречены испытывать их пассивно, они могут интерпретировать эти ощущения скорее как нечто женственное, чем как подтверждение своей мужественности. Это подтверждается воспоминаниями некоего мужчины, который помнил свою первую спонтанную эякуляцию, происшедшую при купании в ванной. При этом он подумал, что с ним случилось нечто ужасное. Форман, на основании анализа мальчика, который смог рассказать о начале эякуляций, полагает, что мальчики иногда защищаются против осознания и вербализации своих переживаний, потому что они «могут настолько смущать и огорчать их, что обсуждение становится невозможным еще до того, как начинаются на самом деле полные поллюции» (1975, стр. 229). Наш клинический опыт анализа молодых мужчин подтверждает, что первая поллюция — это метка развития, столь же существенная для мальчиков, как и первая менструация для девочек.
      Эти биологические изменения оказывают глубокое влияние на психическое развитие. Вместе с сопровождающей их волной гормонально стимулированных импульсов, они будят конфликты более ранних уровней развития, нарушающие равновесие между Суперэго и Эго, между инстинктами и защитами, достигнутое в течение латентного периода, и привносят усиленные влечения в психическую активность. Усиление сексуального и агрессивного давления влечений возрождает более ранние преэдиповы и эдиповы желания и связанные с ним конфликты. Только теперь они могут принимать угрожающий характер, потому что юноша имеет необходимое оснащение для установления гетеросексуальных половых отношений. Существует не только потенциальная возможность для осуществления, но, при когнитивной зрелости, юноша узнает полное значение детских инцестуозных фантазий. В результате, с одной стороны, он чувствует настоятельную и все увеличивающуюся потребность подавить содержание более ранних желаний; а, с другой стороны, он пытается (что важно для генитального сексуального приспобления) освободиться от более ранних табу на сексуальное удовлетворение. Это добавляет остроты нынешнему конфликту. Поскольку тело является источником сексуального удовлетворения, то мастурбационные импульсы становятся все более интенсивными. Мастурбация для изменений и более сильных сексуальных чувств и импульсов становится средством генитальной активности, способом, с помощью которого юноша овладевает своим недавно созревшим телом и при помощи которого он может брать ответственность за свои сексуальные желания (Laufer and Laufer, 1984).