Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Лестница лет

ModernLib.Net / Современные любовные романы / Тайлер Энн / Лестница лет - Чтение (стр. 16)
Автор: Тайлер Энн
Жанр: Современные любовные романы

 

 


– Ой! – отступила назад и подняла руку, чтобы потрогать прическу, словно боялась, что та отвалится. – Скажи мне правду, – обратилась она к Делии. – Ты действительно думаешь, что я выгляжу глупо?

– Ничуть, – ответила Делия. – Кэролл, подожди! Кэролл резко развернулся, его брови были нахмурены.

– Не думай обо мне, просто оставайся со своими новыми приятелями! – сказал он. – С сироткой Энни, и мистером Солидность, и маленьким хихикающим мальчиком, и Верандой, или как ее там...

– Ванессой, – машинально поправила его Делия. Но Тинси у нее за спиной спросила:

– Делия? С тобой все в порядке?

А Белль, стоявшая в дверях, произнесла:

– Дети. Но таковы уж они есть, я думаю..

– Я собирался оказать тебе услугу, – буркнул Кэролл.

– Какую, милый?

– Я хотел просветить тебя насчет того, что творится дома, но теперь неважно. Просто неважно. – Но все же не повернулся и не ушел. Казалось, что что-то держит его, сын стоял, раскачиваясь на скрипучих подошвах спортивных туфель. Делия не подходила ближе. Она стояла на расстоянии шести или восьми футов от него, с неподвижным, как маска, лицом.

– А что творится дома? – спросила она.

– Ой, да ничего. Ничего особенного! За исключением того, что твоя родная сестра заигрывает с твоим мужем, – выпалил ее сын.

– Элиза?

– А папа ничего в этом не понимает и только отмахивается, когда мы ему об этом говорим. Но мы все заметили – и я, и Сьюзи, и Рамсэй. Мы видим это каждый день, и чем все это кончится, тоже догадываемся.

– Элиза никогда бы этого не сделала, – с трудом выдавила Делия. Ей вспомнилась кушетка в гостиной, потенциальные невесты, рассаженные в ряд. «Когда я слышу слово «лето», мне чудится этот тающий запах». И сейчас ей показалось, что тогда Сэм бросил в сторону Элизы быстрый, внимательный, оценивающий взгляд, чего в реальности он не делал. Сейчас Делия поняла, что ничего невозможного в этом не было. Но сказала Кэроллу:

– Ты, должно быть, выдумываешь.

– О, а тебе есть до этого дело? – взорвался Кэролл, затем развернулся и побежал по Вест-стрит.

– Кэролл, подожди!

Делия быстро пошла следом (куда он мог убежать, в конце концов?). Сын перебежал через Джордж-стрит, на мгновение остановившись перед проезжавшим почтовым фургоном, и скрылся за углом. Делия пошла быстрее. Она заметила, как на Вест-стрит он направился южнее, мимо мистера Помфрета, который стоял в дверях своего офиса и разговаривал с посыльным. Отвернувшись, она пробежала мимо мистера Помфрета: меньше всего сейчас нужно, чтобы еще один знакомый позвал ее. На мгновение Делия потеряла Кэролла из виду, а потом снова увидела его у цветочного магазина. Мальчик вприпрыжку бежал по тротуару. Он, очевидно, направлялся на площадь. Хорошо: там можно вдвоем посидеть на скамейке. Передохнуть. Обговорить все это.

Но как только Кэролл пересек улицу, то остановился у одной из машин, припаркованных на площади. Возле серого «Плимута». Ее «Плимута». За рулем был Рамсэй. Делия узнала его такой родной квадратный профиль. Кэролл открыл пассажирскую дверцу и залез внутрь. Двигатель завелся, и машина выехала на проезжую часть.

Даже тогда Делия могла бы догнать их – автомобиль еще не набрал скорость. Но она осталась стоять там, где стояла, переводя дыхание, прижав одну руку к горлу.

Рамсэй был здесь, в городе. Он проехал весь этот путь, а потом не удосужился повидать мать. Сьюзи, наверное, тоже там, хотя Делия заметила в салоне только двоих человек.

Конечно, она это заслужила. Бессмысленно было это отрицать.

Она повернулась и пошла обратно в «Рик Рак». На нее свалилось слишком много всего.

Когда она вернулась к кафе, Белль и Тинси по-прежнему болтали у входа, Ким и Мариетта выпускали неровные колечки сигаретного дыма, а Рик подсовывал ее счет под бутылочку с кетчупом. Делия медленно сосчитала деньги и расплатилась, не забыв оставить на столе чаевые. Взяла сумку и пакет из магазина «Молодой мистер» и вышла за дверь, пройдя сквозь завесу ненатурального, химического запаха прически Тинси, через то повышавшийся, то понижавшийся тон Белль.

– Ты никогда не замечала, – говорила Белль, – что Гораций Лэм немного похож на Авраама Линкольна?

На углу Делия повернула на юг. Часы в «Оптике» показывали одиннадцать пятнадцать – до обеда было еще далеко, но она все равно пожалела о своем оставленном сэндвиче. К тому же соус был превосходен. С нежным сливочным вкусом, с множеством зернышек сельдерея. Одно или два застряли у нее в зубах, и, раскусив их, она ощутила их древесный, ароматный привкус. Делия сглотнула. Она почувствовала себя очень голодной, можно подумать, что она не ела несколько месяцев. И она была совершенно опустошенной.

15

Еще некоторое время после того, как Делия встретилась с Кэроллом, полдюжины мест в городе напоминали о нем. Вот окно, обвитое плющом, в котором она его заметила, вот кабинка в «Рик Раке», где он сидел, вот крыльцо Белль, на котором он, должно быть, провел несколько минут, пока ждал, что кто-нибудь откроет. Заметил ли он облупившуюся штукатурку? Откалывающиеся плитки на крыльце под ногами? Когда Делия вспоминала об этом сейчас, ей казалось, хотя она и не была в этом уверена, что сын был грустным, а его дикое поведение было следствием задетых чувств. Она подумала, что нужно было взять его с собой, когда она уходила. Только тогда пришлось бы забрать и Сьюзи, и Рамсэя тоже. Иначе это выглядело бы так, будто он – ее любимчик. Делия представила, как она шла бы по побережью со своими детьми – волочила бы за руки двух мальчиков, а Сьюзи ковыляла бы за ними, стараясь не отстать. «Куда мы идем, мам?» – «Тихо, не спрашивайте. Мы убегаем из дома».

Хотя оказалось, что частично ее дети были одной из причин, по которой она сбежала из дома.

В конце концов Делия поняла, что Кэролл не раздавлен ее уходом. Он вполне неплохо справляется, как и его брат с сестрой. И она вспомнила философию Ната: нужно забывать о существовании взрослого ребенка так же легко, как кошки забывают о своих котятах. Делия улыбнулась самой себе. Хотя это не так-то легко было сделать.

Тем не менее разве за последние несколько лет дети не стали ей почти чужими, даже младший? Ведь не только для них мать утратила первостепенную важность, но и они, на самом деле, стали для матери лишь поводом для беспокойства?

Делия сидела прямо, как истукан, уставившись в пространство и думала о том, как давно она это впервые осознала.

Затем, оставив своих детей в покое, она вернулась мыслями к тому, что осталось: к мужу.

Если только он действительно еще остался.

Перед глазами возникла сцена, как Сэм сидит за завтраком, а Элиза наливает ему кофе. На Элизе надето бежевое платье в стиле сафари, и она даже слегка нарумянена. В определенной степени ее можно счесть привлекательной. У сестры была гладкая, желтоватая кожа, которая с течением времени не делалась морщинистой, а ее глаза из-за макияжа казались яркими и внимательными. Элиза постепенно входила в быт Сэма, брала на себя ведение медицинских карт и оплату счетов, готовила горячие обеды и обеспечивала ровное, хорошо организованное ведение домашнего хозяйства. «Ну зачем это, Элиза, спасибо», – расчувствовавшись, говорил Сэм. Мужчины иногда бывают так наивны! К тому же у него с Элизой было больше общего, чем можно было предположить. К примеру, Элиза утверждала, что наша жизнь посылается нам снова и снова, пока мы не сможем все в ней исправить, а Сэм, со своей стороны, говорил, что с самого начала жизнь дается нам на исправление. Но важно было то, что оба они считали, что это «улучшение» возможно. В то время как Делия перестала даже более или менее пытаться.

И еще, Элиза ведь была сестрой Делии. У нее было такое же маленькое, изящное телосложение, такие же ровные красивые зубы, та же любовь к сладкому, та же привычка оставлять предложения незаконченными. Полюбить Элизу для Сэма было бы столь же естественно, как напевать песню, которую он уже слышал раньше.

Делия почувствовала порыв прыгнуть в машину и рвануть в Балтимор, но она знала, насколько это гадко, – захотеть вернуть мужчину, как только выясняется, что он нравится кому-то еще. Делия заставила себя сидеть спокойно. «Ты ведь именно этого хотела», – сказала она себе.

Этот несчастный муж другой женщины и ребенок, этот слишком новый загородный дом, эти стены, которые казались картонными, если по ним постучать, этот крохотный городок, почти деревня, плоский и белый, как бумага.


Однажды утром Делия внезапно проснулась еще до рассвета, возможно, разбуженная приснившимся сном, которого она, однако, не могла вспомнить. Она лежала и почему-то представила первый ужин, который устроила после того, как вышла замуж. Сэм хотел пригласить двоих своих бывших одноклассников с женами. Много дней Делия продумывала меню. Она отказалась от предложений сестер помочь ей и заставила остальных членов семьи дать обещание не показываться за ужином. Ей было очень важно доказать, что она – взрослая. Но несмотря на все это, как только прибыла первая пара, Делия почувствовала, что снова превращается в ребенка.

– Привет, Грин, – обратился первый мужчина к Сэму.

«Грин»! Перебирая пальцами подол юбки, она гадала, будет ли когда-нибудь чувствовать себя настолько свободно, чтобы так называть его?

– Привет, Джо, – сказал Сэм. – Делия! Я бы хотел тебя познакомить с Джо и Эми Гагглс.

Делия не знала их фамилии заранее и, на самом деле, никогда вообще ее не слышала. Фамилия показалась забавной, и она рассмеялась. Она заходилась от смеха, не могла остановиться, у нее перехватывало дыхание, из глаз полились слезы, щеки заболели. Замужняя женщина как будто превратилась в шестиклассницу. И смеялась до полного изнеможения, в то время как пара смотрела на нее с участием, а Сэм спрашивал:

– Делия? Милая?

–Извините меня, – сказала она, когда смущение наконец превозмогло смех. – Мне правда жаль. Не знаю, отчего я так...

И тут как раз прибыла вторая пара.

– А вот и вы! – облегченно воскликнул Сэм. – Милая, это – мои старые друзья, Фрэнк и Миа Мьюмью.

О боже.

Но Сэм был очень понимающим. После вечеринки он обнял Делию и, уткнувшись в кудри у нее на макушке, тепло шептал, что такое могло случиться с кем угодно.

Каким молодым он тогда был! Но Делия этого не осознавала. Тогда Сэм казался очень зрелым, не подверженным сомнениям, совершенно самодостаточным мужчиной, который примчался на белом коне, чтобы спасти ее от участи вечно быть чьей-то дочкой. Вокруг его глаз уже были заметны морщинки, но тогда это ей казалось привлекательным и тревожным одновременно. Делия думала, что, если муж умрет первым, она не захочет больше жить. Что найдет в шкафчике в офисе отца какой-нибудь страшный яд. Она могла позволить себе такие мысли, потому что детей у них еще не было. Тогда она представляла себе всевозможные катастрофы. Ну, если быть честной, и потом тоже. О, она всегда была пугливой, со множеством подозрений и предчувствий. Но смотрите-ка, что вышло: в ту ночь, когда у Сэма начались боли в груди, у нее ни малейшего предчувствия не было. Она сидела и читала «Любовника Люсинды», спокойная, как дерево. А потом зазвонил телефон.

Хотя, конечно, эта новость не стала для нее потрясением. Пока Делия слушала тактичные слова медсестры, внутри нее росло липкое, тяжелое чувство. Да, естественно. Сначала папа, а теперь Сэм. Он умрет, и его похоронят на кладбище «Коу-хилл», и он будет там лежать один, пока Делия не присоединится к нему. Как в одну из тех ночей, когда она не спала и смотрела какой-нибудь глупый фильм, а потом карабкалась наверх по лестнице, заползала под одеяло и клала одну руку ему, спящему, на грудь.

Делия прислонилась к изголовью, поглаживая кота, и включила радио. Играл джаз. Звуки одиноких кларнетов и нервных клавишных, и после каждой записи диктор объявлял, когда и где она была сделана. В нью-йоркском баре августовским вечером 1955 года. В чикагском отеле в канун 1949-го. Делия думала о том, как люди могут жить в мире, где времяпрепровождение играет такую огромную роль.


В конце концов Нат и Бинки решили играть свадьбу не в июне. Они передвинули дату на мартовскую субботу. Нат сказал, что хочет «тряхнуть стариной».

– Я решил воспользоваться вашим обычным подходом в стиле «сколько-мне-еще-осталось», – рассказывал он Ною и Делии, – В вашем стиле «сжальтесь-над-стариком».

Бинки отнеслась к изменению даты с энтузиазмом.

– В этом случае я стану миссис Натаниэль Моффат на три месяца раньше. Так что ничего страшного, если мы откажемся от нескольких атрибутов. Не такое уж это и большое дело. – Она говорила это Делии, пролистывая кулинарные книги, когда женщины сидели вдвоем на кухне у Ната (одним из атрибутов, от которых она решила отказаться, был свадебный торт). – А я действительно собираюсь быть миссис Моффат. Все эти варианты с «мисс» больше не сработают! Он – единственный мужчина, который по-настоящему, действительно любит меня.

Потом кожа вокруг ее глаз покраснела, как будто Бинки собралась расплакаться, и она быстро вернулась к своей кулинарной книге.

– В таком случае, вам следует пожениться сейчас, – сказала Делия.

– Жаль, что его дочери не согласны, – вздохнула Бинки. – Ты слышала, что Дуди обрезала волосы?

– Обрезала волосы?

– Устроила скандал, когда Нат сообщил о нашей помолвке, побежала к нему в ванную, схватила такие маленькие ножницы, которыми он подрезает бороду, и выстригла волосы.

– Господи! – опешила Делия.

– Пэт и Донна тоже отказались приехать на свадьбу, а когда я попросила Элли быть свидетельницей, только из вежливости, потому что я уже пригласила свою сестру и племянниц, она сказала, что, может, тоже не приедет, что не уверена, приедет или нет, поэтому лучше откажется. А потом пошла и сказала Нату, что его юрист должен составить брачный договор. Думаю, они все считают меня какой-то охотницей за деньгами. Неужели не понимают, как их отца ранит, когда они не верят, что женщина может полюбить его самого, а не его деньги?

– Они просто немного удивлены, – утешала ее Делия. – Это пройдет.

Бинки покачала головой, расправляя ладонью страницу кулинарной книги.

– Они звонят ему, и первое, что они спрашивают, это: «Она рядом?» Это они меня так называют, никогда не произносят моего имени, если только могут этого избежать. И почти никогда не приезжают. Донна говорит, что это потому, что я всегда здесь. Она считает, что я не даю им побыть наедине, хотя я стараюсь, просто я...

Женщина покраснела и замолчала, и Делии пришлось гадать, что же она, собственно, хотела сказать, пока Бинки не закончила фразу:

– Просто я как бы теперь здесь живу.

– О, разумеется, – поспешила сказать Делия. – А они чего ожидали?

– Ой, ну я не стану надоедать тебе своими проблемами. – Бинки смутилась. – Знаешь, Делия, почему мне нравится с тобой разговаривать? Потому что ты никогда не вмешиваешься с воспоминаниями, как это было у тебя. Неудивительно, что ты так популярна.

– Я популярна?

– Не скромничай. Ной рассказал, что половина Бэй-Бороу ходит у тебя в друзьях.

– Господи боже! Да я почти никого не знаю, – изумилась Делия.

Хотя, начав считать, удивилась тому, сколько у нее появилось друзей.

– Нет ощущения, что ты просто терпишь, пока я говорю, – продолжала Бинки. – Все остальные как будто только и ждут, глядя в пол, чтобы вскочить и начать рассказывать свою историю.

– Ну мне особенно и рассказывать-то нечего.


На прошлой неделе за ужином Джоэл спросил, где в Балтиморе жила Делия.

– О, и там и сям, – отмахнулась она, и мужчина оставил эту тему, или она так подумала. Но через минуту спросил:

– Странно, не правда ли? Считается, что у женщины, которая не обсуждает свое прошлое, оно непременно есть, я имею в виду, обязательно есть что вспомнить – что-то необыкновенное и экзотическое.

– Верно, – произнесла она нейтральным тоном.

Интересная теория: Делия обдумывала ее, пока не заметила, что стало тихо. Подняв глаза, она увидела, что Джоэл смотрит на нее.

– Что? – Ей показалось, что мужчина хочет что-то сказать.

– О, ничего.

Потом Ной, раскачиваясь на двух ножках стула и почти падая вперед, попросил передать ему соль, и момент был упущен.


По дороге на свадьбу Делия все время смотрела в зеркало заднего вида – она боялась, что накрасилась слишком сильно.

– Как тебе моя помада? – спросила она Ноя.

– Хорошо, – ответил тот, не глядя.

У подростка были свои заботы. Он периодически пробегал пальцами по пуговицам зимней куртки, проверяя, лежат ли в кармане рубашки кольца.

– Ты уверен, что она не слишком яркая? – снова обратилась к мальчику Делия. – Моя помада, Ной.

– Не-а, она в порядке.

– А ты мило выглядишь, – улыбнулась Делия.

– Не знаю, с чего нужно было так выряжаться.

– Выряжаться! Надеть рубашку без галстука – это, по-твоему, выряжаться?

– Я похож на мальчишку, который поет в школьном хоре.

– Ты должен радоваться, что Нат не заставил тебя купить костюм, – сказала она ему.

– А что если я уроню кольцо? Вы же знаете, у меня руки будут дрожать. Я знаю, что уроню кольцо, и оно с громким стуком упадет на пол, и покатится по всей церкви, пока не свалится в какую-нибудь щель, где мы его уже никогда не найдем.

– Жаль, что я не оделась наряднее, – пожаловалась мальчику Делия. – Я выгляжу как старая тетушка или вроде того. – Под пальто на ней было серое платье в полоску. – Надо было надеть хотя бы ожерелье, или кулон, или нитку бус.

– Вы в порядке.

В Балтиморе в шкатулке с украшениями у нее хранилось ожерелье из четырех нитей жемчуга. Оно, разумеется, было не из настоящего жемчуга, но к платью в полоску идеально бы подошло.

Сколько должно пройти времени, прежде чем она сможет сказать, что те вещи, что остались в Балтиморе, вышли из моды или пропали. Или испортились бы, даже если бы она осталась? Когда вещи, что у нее есть здесь, станут ее настоящими вещами?

Делия мигнула поворотниками и свернула на автостраду № 50.

– У-у-уч! – проскрипел Ной, схватившись за ручку дверцы.

–Прости. – Она снизила скорость. – Так. Думаю, что наконец повстречаюсь с твоей мамой.

– Да.

– Она ведь решила приехать, разве нет?

– По последней версии, решила.

Недавно Делия обнаружила в комнате Ноя, глубоко в шкафу, газету «Бордуок бюллетень». Статья начиналась словами: «Кто эта роскошная диктор, передающая прогноз погоды на Дабл Ю-Кей-Эм-Ди?» Но, посмотрев на Ноя сейчас, было невозможно догадаться, что подросток вообще когда-нибудь думает о матери. Он зевал и смотрел в окно на следы снежной бури, прошедшей на прошлой неделе. Лес выглядел черными палочками на белом фоне, как на художественной фотографии.

«Своевременное предупреждение о снежном буране или шторме может стать вопросом жизни и смерти, – говорила Элли в интервью. – Поэтому, когда я думаю, что приношу пользу обществу, меня охватывает теплое волнение».

Делия гадала, что бы сказал Джоэл по поводу «теплого волнения».

Перед ними возник куб из красного кирпича. Это был Сениор-Сити. Делия снова просигналила пово-ротниками и свернула на парковку.

– А если они захотят, чтобы я сказал речь? – спрашивал Ной.

– Тебе не придется выступать.

– А что если кого-нибудь стошнит или что-нибудь в этом духе? Я ведь должен помогать.

– Уж поверь мне, – засмеялась Делия, – это все нестрашно.

Они выбрались из машины и прошли через стоянку, на которой было не так много машин, как могло бы быть. Делия, в туфлях на тонкой подошве и высоких каблуках, была вынуждена виснуть на руке Ноя, когда они шли по скользким участкам.

– Видишь, – сказала она, – ты уже помогаешь. Его рука была тонкой, но жесткой и сильной, как стальной прут.

В холле они спросили у старика, как пройти к часовне.

– Прямо, а потом в конце коридора налево, – ответил тот. – Вы, наверное, идете на свадьбу.

Они кивнули.

– Ну я тоже туда, так что не заблудитесь. Все, кто здесь живет, приглашены, вы знали?

Делия поблагодарила, и они пошли по коридору. Проходя мимо лифтов с их сверкающими металлическими дверьми, она взглянула на свое отражение. Показалось, что она выглядит бледной и измученной, а пальто у нее помято, к тому же слишком длинное и края у него неровные.

«Одежда – это моя самая большая слабость, – рассказывала Элли в „Бордуок бюллетень» – Но, к счастью, фигура у меня такая, что на мне все хорошо сидит, поэтому для того, чтобы хорошо выглядеть, мне не нужно тратить состояние».

В конце коридора Ной и Делия повернули налево и вошли в боковую дверь маленькой часовни, застеленную бежевыми коврами и заставленную ровными рядами бежевых скамеек. Скамьи были уже почти полностью заняты пожилыми женщинами, тремя или четырьмя стариками и множеством более молодых людей, видимо их родственников. На большинстве женщин красовались стильные платья, халаты были лишь на нескольких. Сзади несколько людей в инвалидных креслах образовывали еще один ряд. Делия и Ной стояли, глазея вокруг, пока к ним не подошел темноволосый молодой человек и не протянул Делии руку.

– Мы все сидим здесь вразнобой, – пояснил он. – Кто где найдет себе место.

– Ну, Ною место не понадобится. Он – шафер.

– Привет, Ной. Я – Питер. Сын невесты, – сказал молодой человек.

Он не унаследовал ни мелких, изящных черт лица Бинки, ни розоватого оттенка кожи, лишь ее легкую манеру общения с людьми. Он обратился к Ною:

– Тебе нужно пройти к той двери в центре. Твой дедушка уже ждет.

Ной бросил в сторону Делии последний испуганный взгляд, она улыбнулась, убрала волосы с его лба и подтолкнула:

– Удачи.

Потом позволила Питеру проводить себя к одному из немногих свободных мест – между женщиной в белом с коричневым платье и мужчиной, прилаживавшим слуховой аппарат. Старичок сидел с краю и слегка сдвинул костлявые ноги в сторону, чтобы дать ей пройти. Женщина помогла ей снять пальто.

– Разве это не волнующее событие? – спросила она Делию.

У дамы было благодушное веснушчатое лицо в тонких морщинках и пучок волос цвета апельсинового шербета, которые когда-то, должно быть, были рыжими.

– Это наша самая первая свадьба в Сениор-Сити! Если не считать Пола и Джинни Меллорс, но они развелись. Вы – родственница?

– Просто подруга.

– Совет директоров в ярости, могу вам сказать. Теперь они хотят заставить Бинки платить больше, потому что она не проходит по возрасту. Утверждают, что иначе сюда просто будут стекаться молодые люди, и говорят, что это для нашей безопасности и обеспечения должного медицинского ухода. Меня, кстати, зовут Эйлин.

– Я – Делия.

– Рада познакомиться, Делия. Как я говорю, нет худа без добра, Бинки – такой лакомый кусочек, что это мы должны ей приплачивать! Она будет очень кстати на наших воскресных собраниях.

В этот момент в боковом входе появилась Элли.

Делия сразу же ее узнала – тонкие волосы, ярко-алый рот. На женщине было длинное пальто сливочного цвета, лишь на один тон отличавшееся от тона кожи, она стояла в нерешительности и казалась почему-то неестественно спокойной, пока ей не пришли на помощь. Это был не Питер, а, видимо, его брат – с такими же темными волосами, но покрепче. Элли приняла его руку и пошла по направлению к центру, подол ее пальто шуршал. Но где она собиралась найти место? Все скамейки были полностью заняты. Похоже, что свидетель как раз об этом говорил, а женщина слушала, надувая губы и хмурясь. Теперь они проходили мимо кафедры. Возле противоположной стены стояли несколько людей, судя по передникам, – персонал столовой, и Элли разместилась между ними. Какая жалость, подумала Делия, что единственной дочери, которая удосужилась приехать, придется стоять!

Но нет, вторая дочь тоже была здесь – бледная, похожая на привидение женщина поднялась со своего места, чтобы пройти мимо ряда коленок и присоединиться к Элли. У нее тоже были светлые волосы, но местами они были обрезаны настолько коротко, что казалось, будто ее неровно побрили. Прикрыв рот рукой, сестра что-то прошептала Элли. Затем обе обернулись и посмотрели прямо на Делию.

Делия виновато потупилась. Надо было улыбнуться им, но вместо этого она притворилась, что увлечена беседой с Эйлин.

– На органе играет Мэри Лу Симмс, – говорила Эйлин. Делия не заметила, что там вообще был орган, но теперь разобрала струящиеся звуки «Благословения». Со стороны старика справа раздался пронзительный свист, видимо, с его слуховым аппаратом что-то было не в порядке. – О, а это – Реверенд Меррилл. Разве он не потрясающий?

По мнению Делии, Реверенд Меррилл вовсе не был потрясающим, но в том, с каким достоинством он носил свою черную ризу, что-то было. Священник направился к кафедре, крутя в руках Библию. За ним вышагивали Нат и Ной. Нат держался очень прямо, сегодня он шел без палки. «Мальчик растет на глазах», – подумала Делия. Сейчас, когда Ной встал рядом с Натом, стало заметно, как он вытянулся за те несколько месяцев, что они знакомы.

Орган переключился на свадебный марш. Все обернулись в сторону входа.

Сперва вошла более дородная и бесформенная версия Бинки, которой не слишком подходило название «подружка невесты». Она была одета в широкое голубое платье, седые волосы были подстрижены «под горшок», а лицо было крупным, но приятным. Затем появилась сама Бинки, в белом. Женщина выглядела прелестно. В руках она держала розовые розы и вся сияла, когда шла к алтарю. За ней две племянницы, такие же коренастые, как и их мать, несли шлейф платья невесты.

– О, что за картина! – умилялась Эйлин. – Вы когда-нибудь видели что-нибудь прелестнее?

Другой сосед Делии шуршал пластиковой упаковкой батареек. Элли с неподвижным лицом застыла возле стены, но было не похоже, чтобы она смотрела на Бинки.

Невеста и сопровождающие дошли до алтаря. Нат, прямой и гордый, протянул Бинки руку, и они подошли к священнику.

Церемония была очень короткой, лишь клятвы и обмен кольцами. Ной справился хорошо – передал кольца и не уронил их. Но за всем этим Делия наблюдала лишь отчасти, в то время как другая ее часть – напряженная, осторожная, самая потаенная часть – неотрывно следила за тем, как, не мигая, смотрит в ее сторону Элли Миллер.

Потом всех гостей пригласили в квартиру Ната – всех, кто захотел. Из часовни выходила целая процессия хрупких фигур. Делия брала под локоть руки, высохшие и мягкие, как дырявые воздушные шарики. Она помогала войти в лифт и подняться по лестнице платьям, пахнущим нафталином; на мягкой, заваленной подушками кушетке Ната она рассадила больше старушек, чем могла себе представить. Все ждали свадебного торта Бинки. Казалось, что они предпочитали домашние торты, поэтому были даже рады, что невеста не успела заказать возвышающуюся пагоду, о которой мечтала.

– Мы в кафетерии все время едим магазинные торты, – объяснила Делии одна из женщин. – Их привозят из пекарни «Брайнхарт». По вкусу они как марля.

Делия поискала глазами Элли, но не увидела ни ее, ни Дуди. Хотя в такой толкотне легко было кого-то не заметить.

Когда она подошла к новобрачной, та разрезала торт на квадратные куски, обернув шлейф вокруг руки.

– Как ты думаешь, все прошло хорошо? – спросила Бинки. Ее розовый венок съехал на одно ухо, как сломанный нимб.

– Все было просто отлично, – ответила Делия и начала раздавать торт. Нат тем временем разливал шампанское, которое разносили сыновья Бинки и ее племянницы. Фужеры закончились, поэтому пришлось открыть упаковку одноразовых стаканчиков.

Когда все получили угощение, Нат предложил тост.

– За мою прекрасную, прекрасную невесту, – провозгласил он и произнес небольшую речь о том, что жизнь – это не прямая, ведущая вверх или вниз, а какая-то более сложная и неправильная линия: зигзаг, штопор, порой просто какие-то каракули. – А иногда ты добираешься до того момента в жизни, когда тебе казалось, что дальше только конец, а оказывается, что это новое начало. – Мужчина поднял бокал, глядя на Бинки, и его глаза были подозрительно блестящими.

Одна из женщин, сидящих на кушетке, сказала, что Бинки, должно быть, использовала домашний лимонный сироп.

– Я всегда могу понять, где свежий домашний сок, а где нет. Он не имеет ничего общего с этой коричневой ерундой, которая продается в бутылках. – Женщина созерцательно облизывала вилку. Ее лицо из просто старого превратилось в некую мозаику из не связанных между собой частей, без какого-то ясного разграничения. Делия подумала – интересно, если ты пережил всех своих друзей, наступает ли такой момент, когда начинаешь верить, что будешь жить вечно?

Она взяла у Бинки нож для торта, нарезала еще несколько кусков и стала разносить их на блюде, на случай если кто-то хотел добавки. В спальне молодая женщина в медицинском брючном костюме осматривала нескольких пациентов, по привычке взывавших к святому Иосифу и Святой Троице, пока окружившие их обитатели дома слушали, как зачарованные. В углу двое мужчин играли в шахматы, один из них попросил отнести кусок торта его жене на четвертый этаж. Эйлин, бывшая соседка Делии, улыбаясь и кивая, слушала, как женщина в мехах рассказывала о других свадьбах, на которых ей случилось побывать.

– И к тому же Лоис повезло! Она вышла замуж за мужчину, у которого был весь основной набор бытовой техники, включая микроволновую печь!

Вошел Ной с бокалом шампанского, который попытался спрятать, когда увидел Делию.

– Дай мне это, – приказала она.

– А, Делия.

Женщина забрала бокал и поставила на поднос.

– Кстати, а где твоя мать?

– Я не знаю.

– Она не поднялась наверх? Мальчик пожал плечами.

– Думаю, у нее еще дела всякие, – сказал он. Потом повернулся на каблуках и вышел из комнаты до того, как Делия успела что-нибудь сказать, – чего бы ей хватило такта не делать.

Сестра Бинки, которая держала поднос, вмешалась:


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24