Глава 1

Мадди в ярости сжала телефонную трубку так, что костяшки ее пальцев побелели.

— Да, — еле сдерживаясь, произнесла она. — Так я и сказала. Оно село.

Выслушав ответ работника химчистки, Мадди пришла в еще большее негодование.

— Даже если бы я проглотила за ланчем целую лошадь, и то бы мне платье не было мало. И более того, я не просила его чистить. Я просила его только отгладить. Оно еще с этикеткой. Я не носила его. Оно было лишь слегка помято. Я купила это платье исключительно из-за важного для меня обеда, предстоящего сегодня вечером. Именно сейчас мне меньше всего нужна эта неприятность.

В середине ее тирады раздался звонок в дверь. Мадди прошла через гостиную с телефоном посмотреть, кто там.

— Ох, да какой теперь в этом смысл, — тихо проговорила она в трубку. — И сейчас у меня просто нет времени спорить.

Заглянув в дверной глазок, она открыла дверь свободной рукой. Вошла полная молодая женщина, сдержанно улыбнулась, оценивая наряд Мадди. Мадди закатила свои карие глаза к потолку и зашагала назад к телефонному столику, разговаривая на ходу.

— Первое, что я сделаю в понедельник утром, так это встречусь с вашим заведующим. И вам надо бы ему сообщить, что это платье мне стоило двести тридцать шесть долларов, которые я намерена получить с вас.

Мадди повесила трубку. Выражение гнева на ее лице сменилось отчаянием, когда она опять посмотрела на свое платье, а затем на подругу и одновременно свою помощницу-администратора Лиз Купер.

— Оно село, — с веселой гримасой сказала Лиз.

— Я знаю, я безумно суеверна, — вздохнула Мадди, — и что-то подсказывает мне, что судьба готовит плохой поворот.

Лиз усмехнулась.

— Брось Мне удалось узнать кое-что полезное о нашем мистере Харрингтоне.

В ответ последовала почти что сердечная улыбка Мадди.

— Хорошо. Рассказывай, а я попытаюсь откопать что-нибудь, что могла бы надеть.

Она вошла в спальню и стащила с себя красное шерстяное платье, которое во время примерки замечательно сидело на ее точеной фигурке весом в пятьдесят два килограмма при росте метр шестьдесят пять. Сейчас оно годилось разве что для десятилетней худущей девчушки.

Лиз последовала за Мадди, наблюдая, как подруга вытаскивает из шкафа платья, хмурится, а затем вешает их снова в шкаф.

— Может быть, тебе надеть маленькое черное платье, в котором ты была недавно на рождественском вечере? — предложила Лиз, сбрасывая голубую штормовку.

— Ты имеешь в виду то, которое наш выдающийся дерматолог Кэвин Глисон залил пуншем? Мадди надела серое крепдешиновое платье и, взглянув на себя в зеркало, немедленно решила сбросить его.

Лиз улыбнулась своему привлекательному светловолосому боссу.

— Мадди, расслабься. Я еще никогда не видела тебя такой издерганной. Что бы ты ни надела, ты будешь выглядеть великолепно. И прекрасно договоришься обо всем с Харрингтоном.

— Стоит ли тебе напоминать, Лиз Купер, какое это решающее для нас событие? Если мы займемся выпуском средств по уходу за кожей наравне с роскошной компанией типа «Барретт», то это будет не только взлетом для фирмы «Сарджент», но и положит конец дефициту наличной валюты у нас, а также заботам о новых капиталовложениях. Мой проект, этот хрупкий ребенок, с которым я нянчилась с самого его рождения и потратила на него семь лет непрестанных забот, возможно, теперь встанет на собственные ноги.

— Послушай, Мадди, лучше меня никто не знает, как ты трудилась, чтобы превратить «Сарджент» в одну из прекраснейших компаний такого рода. Тебе всего двадцать восемь, но подумай, как далеко ты продвинулась за эти семь лет. Конечно, мы пока что маленькая компания, но у нас есть замечательная производственная линия и обученный персонал. Харрингтона мы положим на обе лопатки. Барретт именно к нам, а не к кому-то еще обратился с этой исключительно стоящей идеей. Готова поспорить, Харрингтон скоро будет вести с нами деловые переговоры.

Мадди усмехнулась.

— Ты права. Я должна быть оптимисткой. Мне надо взять себя в руки. Сейчас это очень важно. Она разглядывала коньячного цвета шерстяное платье.

Лиз одобрительно кивнула.

— Хорошее платье.

— Надо немного погладить юбку, — сказала Мадди. — Расскажи мне о Харрингтоне.

Лиз извлекла из сумки маленький блокнотик.

— Давай посмотрим. Харринггон, Майкл. Тридцать четыре года. Не женат. Вице-президент компании «Барретт», отвечает за сбыт и развитие производства. Кажется, типичный герой Хорэйшно Алджера[1]. Говорят, он начинал рассыльным в магазине Барретта здесь, в Бостоне. — Она быстро просмотрела страничку до конца. — Кстати, здесь и вырос, в Бинтауне, Саут-Энд. Вырос в многодетной семье. Старший. Есть сестра — учащаяся колледжа Уэллсли[2], а брат учится на подготовительных медицинских курсах при университете Тафтса. Еще есть три сестры. Они замужем. Ох, есть еще одна сестра, ее свадьба состоится в Уотертауне в следующее воскресенье. Харринггон пробудет в городе неделю, чтобы присутствовать на свадьбе.

— Как это тебе удалось столько раскопать за два дня?

— Мне помог старый друг, который работает здесь, в магазине у Барретта. Мадди улыбнулась.

— Не знаю, что бы я без тебя делала?

— Вероятно, сошла бы с ума.

Мадди снова улыбнулась.

— Ты абсолютно права. — Она нагнулась, отыскивая свои черные туфли-лодочки. — Какой колледж закончил Харринггон?

— Он никогда не учился в колледже. Я уверена, что он — единственный среди руководящего персонала, кто не имеет соответствующей степени одного из престижных университетов. Пост вице-президента ему достался ценой пота и крови.

Мадди вышвырнула из шкафа одну туфлю и продолжала искать другую.

— Надела бы лучше ботиночки, — сказала Лиз. — Похоже, пойдет снег.

— Вот здорово!

— Действительно, — в раздумье согласилась Лиз. — Предупреждали, что к ночи возможна сильная метель.

— Замечательно, но почему Харринггон должен был выбрать именно «Симеони» для обеда? Ведь надо ехать через весь город, — говорила Мадди, накидывая фланелевый халатик.

— По крайней мере у «Симеони» есть служащие на автостоянке.

— Еще неизвестно, заведу ли я машину. Она не любит холодную погоду, как и я. — Мадди взглянула на часы. — Черт побери, ты только посмотри, сколько времени! Мне надо выходить, или я опоздаю.

— Я тоже должна бежать. Сегодня вместе с невесткой я купаю ребенка.

— Какой это уже по счету ребенок? Третий? Лиз засмеялась.

— Четвертый.

Мадди покачала головой.

— А я-то думала, у меня одной полно дел. Лиз схватила штормовку и направилась к двери.

— Ну, я пошла. Удачи тебе. Поговорим утром.

— Спасибо, Лиз. — Мадди проводила Лиз и побежала на кухню со своим платьем, чтобы поставить гладильную доску и включить утюг.

Оставив утюг нагреваться, она бросилась в ванную комнату — причесаться и наложить на лицо ее любимый грим от «Сарджент»: увлажняющий крем, светлую пудру, зеленоватые тени, персикового цвета помаду.

Она вернулась на кухню через минуту-другую, досадуя, что утюг еще не нагрелся, и услышала, что в дверь настойчиво звонят.

— Иду, иду! — крикнула Мадди, бросила хмурый взгляд на утюг и, не выключив его, побежала к двери.

Стук в дверь и плач сопровождались нервными настойчивыми звонками.

— Что за?.. — Мадди заглянула в дверной глазок, а затем быстро распахнула дверь. Там стояла ее кузина Линда со своим малышом Тимми на руках. Тимми кричал, но и бледное лицо молодой женщины было тоже залито слезами. По ее покрасневшим глазам было видно, что она плачет уже давно.

— Господи, Линда! Что такое? Что случилось? — Мадди пыталась затащить кузину внутрь, но обезумевшая от горя женщина не могла сдвинуться с места.

— Дональд… Он ушел. Мадди задохнулась.

— Ушел?

— Он… бросил меня, Мадди. Бросил меня и Тимми.

Теперь мать и сын громко рыдали в один голос.

— Ох, Линда, — в полной растерянности проговорила Мадди, — это ужасно.

— Дон… уехал в Вейл, Колорадо… на техническую конференцию. Предполагалось, что он вернется сегодня утром. Только он позвонил и сказал, что хочет… официального развода. Тимми… обязанности отца… все так изменилось после рождения ребенка…

Мадди пропустила половину из того, что говорила кузина, потому что ребенок оглушительно ре-вед, но суть она уловила.

— Послушай, Линда, заходи и располагайся. К сожалению, я должна бежать на встречу. Я уже опоздала. Но ты оставайся здесь, и… и мы поговорим позже, когда я вернусь.

Линда не двигалась, застыв у порога.

— Я должна немедленно ехать к нему и попытаться спасти наш брак, Мадди.

Прежде чем Мадди смогла ответить, Линда сунула ей в руки ребенка.

— Ты присмотри за Тимом… лишь дня два-три. У меня нет никого, к кому бы я могла обратиться.

— Но… но… я не могу, — запротестовала Мадди. Ее голос был едва слышен из-за крика, ставшего еще громче после того, как ребенок попал в незнакомые руки. Она попыталась вернуть Тимми матери, но Линда уже нагнулась за сумкой с необходимыми для ребенка вещами и клетчатой переносной кроваткой.

— Вот. Одежда Тимми, бутылочки, несколько подгузников… он может спать здесь, — быстро говорила она в промежутках между всхлипываниями, ставя сумку и кроватку к ногам Мадди. — Ох, Господи, Мадди, ты — мое спасение. Не знаю, что бы я делала без тебя! Я так его люблю, Мадди. И Тимми нужен отец. Это просто… необходимо. И для меня также. — Она сжала плечо Мадди. — Я вернусь в понедельник утром и отблагодарю тебя. Ох, надо поторопиться. Я еле успеваю к своему рейсу на самолет. — Быстро обняв Мадди вместе с ребенком, Линда ушла.

Дверь захлопнулась перед лицом потрясенной Мадди. Мгновение спустя она распахнула дверь, но увидела только, как закрылись двери лифта. Мадди уставилась в пространство пустого холла, а затем перевела взгляд на пронзительно кричавшего в ее руках ребенка.

Ее охватила паника. Ужаснее всего то, что она ничего не знает о детях. И сейчас самый неподходящий момент, чтобы начинать учиться уходу за ними.

— Нет, нет, этого не может быть. Я не верю… Бедный Тимми, казалось, тоже не приходил в восторг от сложившейся ситуации. Он начал корчиться, его пронзительные крики достигали новых высот.

— Пожалуйста… пожалуйста, не плачь, — умоляла Мадди. — Я ничего не соображаю. Что же мне делать?

Она стала метаться по прихожей с ребенком, почти задыхавшимся от крика, спрашивая себя, за что ей такое наказание.

— Позвонить в ресторан… Это прежде всего, — бормотала она. Оставить сообщение для Харрингтона, что… что у нее небольшие неприятности с машиной, но что она приедет, как только сможет. — Затем я должна решить, что делать с тобой. — Она посмотрела на закутанного ребенка, на его сморщенное личико багрового цвета. Младенец замолк на мгновение, чтобы ухватить глоток воздуха для нового крика. — Нет, нет, не думай… я-то держу себя в руках, деточка, — сказала она, моргая, чтобы смахнуть собственные слезы.

С визжащим ребенком на руках Мадди направилась к телефону на кухню, но, как только шагнула через порог, почувствовала неприятный запах. Мгновение спустя ее взгляд остановился на дымящемся утюге, и крик ее едва ли не заглушил вопли Тимми. Утюг, который, она думала, сломался — поэтому и оставила его на своем коньячного цвета шерстяном платье, — наконец заработал.

— Ох, нет! Нет! Почему все это мне?.. — простонала она, подняв утюг и обнаружив огромное пятно спереди на корсаже платья.

Хорошим во всем этом было только то, что Тимми, казалось, нашел в ее последнем затруднении какое-то успокоение. Перестав плакать, уставившись на нее, он издал нежный воркующий звук.

— Ох, я понимаю. Это человек, который радуется несчастью ближнего. — Но губы Мадди слабо дрогнули. — Прекрасно, малыш. Так и держись, пока я не позвоню.

Однако это была чрезмерная просьба. Через минуту, в течение которой ей удалось связаться с метрдотелем в «Симеони» и передать ему сообщение, Тимми начал снова визжать, и Мадди плохо расслышала ответ метрдотеля. Естественно, как только она положила трубку, визг сразу оборвался.

— Так это и есть та игра, в которую ты играешь? Ты представляешь, как я буду выглядеть, опоздав на встречу с Харрингтоном? А теперь я не только должна найти кого-то, кто бы посидел с тобой, но еще и откопать что-нибудь, чтобы надеть. Это будет один из самых невероятных вечеров за всю мою жизнь.

Тимми ворковал.

Мадди вздохнула и, пользуясь мгновением тишины, стала звонить Лиз, чтобы срочно позвать ее на помощь. Набрав номер раз пять, Мадди поняла, что Лиз поехала к невестке купать ребенка прямо от нее.

— Думай, Мадди. Думай. К кому еще ты можешь обратиться? — Так, у нее есть пять соседей в ее престижном особнячке. Мадди их знает лишь настолько, чтобы обменяться любезностями при встрече. Как может она кого-нибудь из них попросить посидеть с чужим ребенком?

После того как закончился список ее друзей, которым она позвонила и которых или не застала дома, или застала чуть ли не у двери торопившимися по делам, Мадди, совсем расстроенная, решила позвонить всем своим соседям.

Только одна соседка с первого этажа оказалась дома. Это была миссис Джонстон, да и та уезжала в Марблхед — навестить племянницу. Она, однако, дала Мадди полезный совет. Дочь миссис Джонстон иногда пользовалась службой приходящих нянь.

— Дайте подумать. Служба называлась то ли «Крошка», то ли «Крошка любви». Что-то наподобие этого. Вспомнила! Она называется «Крошка заботы». Удачно, да? — Миссис Джонстон рассмеялась, в то время как Мадди машинально выдавила вежливую улыбку. — У них есть отделения по всему городу. В любом случае, — продолжала миссис Джонстон, — в телефонной книге вы всегда отыщете несколько таких служб. Я уверена, что все они имеют лицензии и оказывают вполне профессиональную помощь. Вы найдете хорошую няню, которая присмотрит за вашим ребенком… Да, да, правильно, это не ваш ребенок. Это ваш племянник. То есть двоюродный племянник. Ну, желаю удачи, моя дорогая. Ох, это уже моя племянница сигналит возле дома. Я должна идти. Жаль, что не смогла вам больше ничем помочь. Я убеждена, что соседи должны помогать друг другу. Но теперь, когда мы познакомились, жду вас на чашку чая, заходите.

Мадди пролистала желтые страницы телефонной книги, перед тем как взялась за трубку. В Бостоне оказалось семь такого рода служб. Агентство «Крошка заботы» указывалось в списке последним. Скрестив пальцы, Мадди начала с него.

Майкл Харрингтон ехал по магистрали Сторроу. Снег залеплял ветровое стекло машины. Температура резко упала, и дороги обледенели. Автомобиль впереди постоянно заносило. Что касается Майкла, то он умело управлял своим «ламборджини», спортивный автомобиль уверенно катил по дороге. Майкл, приехав на машине из Нью-Йорка в Бостон, оставлял ее у мамы на неделю — на то время, пока он летал в Палм-Бич. Несмотря на то что машина довольно долго простояла на холоде, мотор урчал, будто сытый тигр. Майкл любовно поглаживал руль, выезжая на Центральную правительственную трассу.

Молодой человек в голубой штормовке, с эмблемой «Симеони» на нагрудном кармане, выскочил из ресторана с зонтиком, когда подъехал Майкл. Выйдя из машины, Майкл жестом отказался от зонта. Молодой человек закрыл его и с улыбкой окинул «ламборджини» оценивающим взглядом, прежде чем отогнать автомобиль на стоянку.

Служитель постарше, одетый в униформу, открыл перед Майклом большую дверь из желтой меди и стекла, приветствуя его по имени. Хорошенькая брюнетка стояла за перегородкой гардероба и сразу просияла, как только Майкл подошел.

— Приятно вас видеть снова, мистер Харрингтон. Давно вас не было. — Она улыбнулась ему такой же теплой улыбкой, с какой молодой человек при входе глядел на его машину.

— Да, верно. — Он улыбнулся в ответ, снимая черное кашемировое пальто.

— Откуда у вас этот божественный загар? — спросила брюнетка, рассматривая крупное худощавое смуглое лицо, которое было не столько красивым, сколько представительным — тяжелая квадратная челюсть, нос с горбинкой, темные брови и ресницы, обрамлявшие синие глаза. Именно глаза завораживали ее. Эти синие глаза были способны заставить женщину поверить, что на ней свет сошелся клином.

— Я был по делам в Палм-Бич на прошлой неделе. — Небрежным движением пальцев Харрингтон пригладил густые волосы, влажные от снега.

— Ммм. Счастливый человек.

Уголки его рта приподнялись в едва заметной усталой улыбке. Это путешествие в Палм-Бич было изматывающим — неделя прошла в обсуждении, оценке и осмотре косметической продукции компании «Лямур», одной из двух компаний, на которой он остановил свой выбор для особой новой линии Барретта. Майкл уехал из Палм-Бич убежденный, что нашел то, что нужно. Это делало его сегодняшнюю вечернюю встречу с Маделин Сарджент из компании «Сарджент скинкэа продактс» совершенно излишней. Только чувство справедливой игры и знание того, что женщина пребывала в большом волнении, послав ему тщательно отобранные образцы своей продукции, — только это вынудило Майкла не отменять встречу. Ему не хотелось рассказывать ей, что он уже сделал свой выбор. Ведь это всегда неприятно. Он скажет, конечно, но сначала угостит ее великолепным обедом.

— А, мистер Харрингтон. Приятно вас видеть, — тепло приветствовал его метрдотель.

— Я также рад вас видеть, Чарльз. Как поживает ваша семья?

— Прекрасно. Моего сына только что приняли в Аннаполис[3]. А моя дочь, ну… она, наоборот… у нее переходный возраст. Что сказать? Моя жена утверждает, что большинство подростков ведут себя точно так же.

— Можете не рассказывать, — ответил Майкл. — У меня шесть младших братьев и сестер. Так что я имел удовольствие видеть всякое поведение в этом возрасте.

Двое мужчин обменялись сочувствующими улыбками.

— Вам показать ваш столик или вы хотите сначала пройти в бар? Вам звонила ваша гостья мисс Сарджент и просила передать, что у нее небольшие неприятности с машиной и она задерживается.

Майкл задумчиво потер подбородок. Он мог бы позвонить ей и перенести обед, а вообще-то предпочел бы отменить его совсем, но вице-президент компании «Барретт» никогда не вел дела таким образом. Наконец Майкл выбрал бар. Что ж, надо дать ей несколько минут, пусть доберется сюда. Лучше решить все сразу.

— Похоже, с побережья приближается буран, — сказал бармен, ставя перед Майклом виски с содовой.

— Погода и так уже значительно ухудшилась, — прокомментировал Майкл. — Дороги скользкие.

Он потягивал виски несколько минут, а потом решил-таки позвонить Мадди Сарджент. Если она все еще дома, он предложит ей довезти ее сюда. Его предусмотрительный секретарь записала телефон и адрес женщины в книжке деловых встреч. Майкл отыскал запись и набрал раза два номер, но линия была занята. Он допил свой стакан, оставил чаевые и зашел в зал, чтобы сказать Чарльзу, что собирается поехать к мисс Сарджент и, если застанет дома, привезет ее сюда. Если она уже уехала, то он встретится с ней в ресторане.

— Если не застряну где-нибудь в дороге, — добавил Харрингтон.

Бессильная ярость Мадди росла с каждым звонком. В агентстве «Крошка заботы» все были заняты. Все были заняты и в других пяти агентствах. Оставалась последняя надежда — на «Хагз плас». Мадди уже набирала их номер раза два, но линия была занята. Наконец Мадди прорвалась, но в трубке звучало только попурри из колыбельных фирмы «Мьюзак».

Скрестив пальцы, Мадди села на кушетку с Тимми, который корчился у нее на коленях, но не плакал. Вдруг до нее дошло, что ребенку, должно быть, жарко в тех многочисленных одежках, которые надела на него Линда, и Мадди стянула их, оставив его лишь в ползунках. Он отблагодарил ее благословенным молчанием.

Мадди рассматривала это мгновение как подарок судьбы, но вдруг почувствовала, что ее колени становятся мокрыми. Конечно, она уже надела то маленькое черное платье, которое ей раньше предлагала надеть Лиз, решив, что небольшое пятно от пунша не будет заметно. Но вот другое пятно не только будет заметным, из-за этого нового пятна она теперь уже будет пахнуть как скунс.

В то время как Мадди бормотала сквозь зубы ругательства, Тимми счастливо агукал.

— Добрый вечер. «Хагз плас». Вам нужна помощь?

— Да-а-а, — выдохнула Мадди с отчаянием в голосе, так что женщина на другом конце провода тихо засмеялась. — Мне нужна няня для ребенка.

Немедленно. У меня действительно критическое положение. Речь идет всего о нескольких часах.

— Немедленно? — Женщина замолчала. — Субботние вечера обычно загружены. Я уверена, что все наши люди заняты, но дайте-ка я поищу кого-нибудь для вас. Возможно, из-за метели некоторые заказы отменены. Вы можете подождать минутку?

— Да, но, пожалуйста… пожалуйста, постарайтесь найти кого-то для меня.

Поскольку она была вынуждена держать трубку, Тимми начал опять плакать. Мадди прижала трубку к его уху. Возможно, малышу музыка заставки понравится больше, чем ей. Нет, не понравилась.

— Ладно, — тяжело вздохнула Мадди, — по крайней мере у тебя неплохой музыкальный вкус.

Комплимент помог не больше, чем сама музыка фирмы «Мьюзак».

— Прекрати, Тимми. Дай мне передохнуть. Если повезет, хорошая няня прилетит сюда из «Хагз плас» и спасет нас обоих от мучений. — Она осторожно взяла мокрого ребенка на руки, зажав трубку между подбородком и плечом. — Я знаю, что тебе надо сменить подгузник. Как только поговорю по телефону, я посмотрю, что могу сделать. Хотя не жди многого. Мне никогда не приходилось менять подгузники. Сказать тебе по правде, это не входило в список моих жизненных целей.

Ее слова мало утешали. Тимми заплакал громче и продолжал плакать, пока не обнаружил серебряное колье у нее на шее. Загипнотизированный им, малыш перестал плакать на мгновенье раньше, чем отключили музыкальную заставку. Мадди ждала, не дыша.

— Вам повезло. У нас есть отказы. Один из самых лучших наших молодых мужчин свободен. Вы не возражаете против няни-мужчины, нет? Он опытный. Сейчас некоторые из наших клиентов предпочитают…

— Нет, нет, это прекрасно… замечательно, — поспешно прервала ее Мадди, давая ей имя и адрес. — Как скоро он может быть здесь?

— Погода становится все хуже. Но он живет не так далеко от вас. Он сможет быть у вас примерно через пятнадцать минут. Но сейчас мне нужны кое-какие сведения.

Мадди сообщила имя ребенка, сказала, что ему примерно шесть месяцев и что у него отменное здоровье. Во всяком случае, если судить по легким…

— И еще вы должны оставить няне, кроме вашего адреса и телефона, телефон кого-нибудь из родственников или друзей на случай непредвиденных обстоятельств, а также имя врача Тимми…

— Да, я сообщу все, что знаю.

— Тогда договорились.

— Ох, благодарю вас. У меня не хватит слов выразить мою благодарность.

— Мы надеемся, что вы станете нашим постоянным клиентом.

Мадди машинально улыбнулась. Не в ближайшие миллион лет…

Положив трубку, она сняла Тимми с колен и, порывшись в его сумке, извлекла оттуда подгузник.

— Замечательно. Но твоя мама, похоже, не верит в те модные маленькие подгузники одноразового использования, которые всегда рекламируют по ТВ. — Мадди мрачно уставилась на прямоугольник материи. — Ну, как я и говорила, малыш, не жди никаких чудес.

Она положила его на кушетку, осознав слишком поздно, что надо было подстелить под него что-то впитывающее влагу, и, сцепив зубы, приступила к выполнению поставленной задачи. Тимми ей мешал, но все-таки Мадди удалось снять с него влажные ползунки и вытащить намокший подгузник.

Тимми заворковал. И решил тут же еще раз облегчиться. Мадди, вскрикнув, отскочила. Тимми определенно позабавила ее реакция.

— Твоя мама не говорила, что у тебя потрясающее чувство юмора, малыш? Но я справлюсь даже с тобой, — нашептывала ему Мадди, быстро подкладывая под него новый подгузник. — Вот пройдет лет восемнадцать, и ты, явившись на какое-нибудь семейное торжество, будешь сидеть на этом самом диванчике со своей подружкой, будешь стараться выглядеть невозмутимым, а я расскажу ей тогда, что ты проделывал со мной, ты, маленький шалунишка. Продолжай в том же духе и смейся теперь, если хочешь.

Тимми и смеялся, пока Мадди не посадила его на ковер, с тем чтобы опять переодеться. Она вытащила из шкафа старое, из набивной ткани «чал-лис» платье и взглянула на Тимми.

— Что ты о нем думаешь, малыш? Тимми срыгнул.

— Ну хоть оно чистое и сухое. А это уже кое-что. Тимми не разделял ее мнения. Как только она натянула на себя это платье, он снова начал громко упражнять свои голосовые связки.

— Ну какой ты… знаток высокой моды! Когда через двадцать минут зазвонил дверной звонок, Мадди, в пальто, с зажатыми в кулаке ключами от автомобиля, неистово вышагивала по холлу, держа орущего ребенка на руках. Тимми, разумеется, был снова мокрым, но она решила, что следующую смену подгузников произведет уже специалист.

При первом же звонке она стрелой понеслась к двери, распахнула ее и фактически бросила Тимми в руки стоявшего там мужчины.

— Ox, спасибо Господу! Я думала, вы никогда не доберетесь, — произнесла она скороговоркой, выбежала из квартиры и метнулась к еще открытой двери лифта. — Его вещи на кушетке в гостиной, — крикнула она. — Мой номер телефона там же. Я долго не задержусь.

— Эй, подождите! Остановитесь на секунду! Она была уже в лифте.

— Я не могу. Я опаздываю. Мужчина кинулся в холл с визжащим ребенком, но не успел: двери лифта закрылись.

Мадди приехала в «Симеони», опоздав на тридцать пять минут, с ужасной головной болью и замерзшими ногами: калорифер в ее машине выбрал самое подходящее время, чтобы выйти из строя. Казалось, что не только судьба против нее; казалось, против нее существует заговор.

Карие глаза Мадди воинственно горели. Она ждала продолжения — после загубленного гардероба, неработающего калорифера, утюга с норовом, истеричного, неуправляемого ребенка… Все шло к тому, что ее планы рухнут. Так она говорила себе, передавая пальто брюнетке в гардеробе.

Мадди поправила волосы — она носила аккуратную модную прическу с волосами до плеч; затем она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и направилась к метрдотелю.

— Я — Мадди Сарджент, гостья мистера Харрингтона.

Метрдотель бросил взгляд ей за спину.

— А мистер Харрингтон с вами? Мадди пожала плечами.

— Нет. А он еще не приехал?

— Он, должно быть, скоро вернется. Вам показать ваш столик или вы хотите подождать в баре?

— Проводите меня к столику, пожалуйста. Метрдотель любезно улыбнулся и повел ее через главный обеденный зал с зажженными люстрами. Мадди никогда не была здесь, хотя знала, что этот ресторан считается одним из лучших в Бостоне. Однако она была слишком взвинченна, чтобы оценить элегантный декор и пикантный аромат, доносившийся с удобно расположенных столов, мимо которых она проходила. Впрочем, при мысли об обеде ее подташнивало.

Метрдотель помог ей устроиться за красивым, красного дерева, столом, на серой плюшевой банкетке, и Мадди спросила:

— Вы сказали, что мистер Харрингтон скоро вернется?

— Да.

— О, значит, он уже был здесь?

— Да. В начале девятого, — сказал метрдотель все с той же любезной улыбкой и пододвинул стол на место. — Не хотите ли пока заказать коктейль?

— А вы уверены, что он вернется? — с беспокойством уточнила Мадди. — Он получил мое сообщение?

— Да, конечно. Я сам передал ему: неполадки с машиной, правильно? Мадди поморщилась.

— Да, неполадки с машиной.

— В действительности мистер Харрингтон отправился выяснить, не мог бы он привезти вас сюда, но, кажется, вы разминулись.

— Он уехал, чтобы привезти меня?

— Не беспокойтесь. Он сказал, что вернется, если выяснится, что вы уже уехали. Принести вам коктейль, пока вы ждете? Или стакан вина?

— Стакан вина, — в глубокой задумчивости прошептала Мадди, у которой засосало под ложечкой. Мужчина, появившийся у ее двери, чтобы смотреть за Тимми… на самом деле собирался смотреть за Тимми, так ведь? Он был из «Хагз плас», конечно. Ну, конечно же, оттуда. Не мог же это быть?..

— Извините, мисс Сарджент. Вам красного вина или белого? У нас есть очень хорошее шабли. Или вы…

— Что? — Ее карие глаза утратили яркий воинственный блеск. Теперь они слегка остекленели.

Нет, сказала она себе. Нет, это невозможно. Нет, это не Харрингтону на руки она швырнула Тимми. Она попыталась представить, как выглядел тот мужчина, во что был одет. Но все произошло молниеносно, она была так поглощена своими мыслями, что совершенно не могла теперь вспомнить его.

— Вы бы предпочли красное или белое вино, мисс Сарджент?

— Ох… белое. — А что, если это был Харрингтон? Неужели неприятности, свалившиеся на нее сегодня вечером, еще не кончились? Нет, молча повторила она. Конечно, он бы сказал что-нибудь. Ведь так? Но… но она же пулей унеслась оттуда.

Только сиди спокойно, уговаривала она себя. Не нервничай прежде времени. Вполне вероятно, что Харрингтон приехал к ней домой, не застал ее, и человек из агентства сказал ему, что она уже уехала. Сейчас, в любую минуту, Харрингтон может появиться в ресторане.

Она медленно потягивала охлажденное белое вино. Через двадцать минут вино было выпито, и Мадди сидела как на иголках.

Она отрешенно рассматривала пустой стакан, когда подошел метрдотель.

— Извините, мисс Сарджент. Только что позвонил мистер Харрингтон. Он попросил меня передать вам его извинения. Он пытался связаться раньше, но линия из-за бурана была временно повреждена. Он не сможет выполнить свое обещание встретиться с вами за обедом. — Метрдотель помолчал. — Мистер Харрингтон просил сказать вам, что его неожиданно задержали.

— Неожиданно задержали?

— Он, вероятно, застрял по дороге.

— Застрял… действительно.

Мадди потребовался целый час, чтобы добраться до дому. Не доехав больше мили до ее улицы, автомобиль остановился, и она не смогла его завести снова. Оставшееся расстояние, почти пять кварталов, ей пришлось пройти пешком при сильном буране. Не чувствуя холода и не испытывая страха обморозиться, Мадди в ужасе думала об одном — о постигшей ее катастрофе. Мужчина, которого она с ходу приняла за служащего из «Хагз плас», был не кем иным, как Майклом Харрингтоном, тем самым, у которого в руках все ее будущее…