Адриан Моул (№2) - Страдания Адриана Моула

Сью Таунсенд

Страдания Адриана Моула

Посвящается маме, папе и всей семье —

с любовью и благодарностью.

У бунтаря-аристократа, поскольку у него нет недостатка в пище, должны иметься иные причины для недовольства.

Бертран Рассел. «История западной философии»

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

4 апреля, воскресенье

Папа горит желанием поучаствовать в войне с Аргентиной. Даже послал телеграмму в министерство обороны:

ВОДОПРОВОДЧИК ВЫСОКОЙ КВАЛИФИКАЦИИ. ПРИГОДЕН СТРОЕВОЙ. ОТДАСТ ЖИЗНЬ РОДИНУ. ГОТОВ НЕМЕДЛЕННОЙ МОБИЛИЗАЦИИ.

Мама сказала, что папа и черту душу продаст, лишь бы отбрыкаться от чистки каналов.

После чая пытался отыскать на карте Фолклендские острова. В жизни бы не нашел, если б не мама. Откопала Фолкленды под крошкой яблочного пирога.

Как истинный патриот, испытываю чувство глубочайшего стыда за свое малодушие в тяжкую для отчизны годину. Ой, но до чего же болит нос, которым я вчера приклеился к модели самолета! Распух за ночь — страсть смотреть. А вдруг рванет и все мозги вытекут?

С утра пораньше позвонил в «скорую». От их шуточек уши вянут. Спасибо хоть медсестру позвали — ту, что мне нос от самолета отдирала. Жутко наглая особа. Заявила, что у меня, наверное, аллергия на клей. До свадьбы, говорит, заживет.

— Будешь знать, малый, как клей нюхать. — И трубку бросила. Слова не дала сказать, зараза.

Вечерком звякнула Пандора, хотела заскочить. Еле отвертелся. Не нашел в себе мужества показаться на глаза любимой с таким рубильником.

5 апреля, понедельник

Везет как утопленнику. У всех каникулы, а я торчу дома из-за своего раздувшегося носа. Даже мама начала волноваться. Предложила проколоть нос иголкой. Еще чего. Доверить сложную хирургическую операцию женщине, которая джинсы не может ровно подшить? Умолял ее поехать к частному специалисту по носам. Отказалась, ясное дело. Сэкономила на родном сыне. Самой, говорит, еле хватит на гинеколога. Собралась обследовать первичные и вторичные половые органы. Паскудство!

Пес втюрился в соседскую коккер-спаниельшу по кличке Мици. Шансов у него ноль. Во-первых, родословная подкачала: дворняга спаниельше не пара. Во-вторых, сам виноват: совершенно не следит за своим внешним видом. Я попытался втолковать все это псу, а он обиделся. Поджал хвост и с грустной мордой улегся под забором дома Мици. Любовь — не фунт изюму, по себе знаю. Теперь мы с псом товарищи по несчастью. Оба занимаем в обществе положение ниже, чем наши дамы сердца.

6 апреля, вторник

По радио сообщили, что Британия с Аргентиной не воюет, а находится в состоянии конфликта.

Читаю «Сенсацию» какой-то тетки по имени Эвелина Во.

7 апреля, среда

Долго корпел над письмом и стихотворением для Пандоры. Наконец вымучил и тут же отослал.

Письмо такое:

Любимая!

Серьезное физическое недомогание препятствует нашей личной встрече, но каждый фибр моей души тоскует по тебе. Не теряй надежды, любовь моя. Разлука горька, но она будет недолгой.

Навеки твой

Адриан.

P. S. Хотелось бы узнать твое мнение по поводу аргентинского конфликта, особенно в свете отставки лорда Кэррингтона[1].

Недовольный тунец

Рыба я. Рыба тунец.

В океане недовольства плыву.

О когда, о когда же

Достигну я нерестовых вод?

Надеюсь, от Пандоры не укроется подтекст последней строчки. Девственность достала! Все в классе секс попробовали, кроме меня. Барри Кент уже счет потерял домохозяйкам, с которыми кувыркался в молоковарне своего папаши. Трепло! Как в школу опоздает, так давай лапшу на уши вешать.

8 апреля

Великий четверг. Полнолуние.

Сегодня нос вроде бы стал поменьше.

Мама вернулась от гинеколога злющая как черт.

Опять звонила Пандора. Я разрешил ей проведать больного, только сначала задернул в комнате все шторы. Целовались в темноте. На Пандоре были трусики ее матери, и она согласилась, чтобы я потрогал кружево по краям. Меня вообще-то больше интересовало кружево на бретельках лифчика, но Пандора заявила, что сначала нужно сдать экзамены.

Я, конечно, постарался втолковать ей, что сексуальное воздержание самым плачевным образом отражается на моей коже. А она сказала — если любишь, подождешь.

Если она меня любит — на фига ждать? Так ей и ответил. А она ускакала прочь: надо было положить трусики на место, пока мать с работы не вернулась.

Прыщей все больше. Насчитал тридцать восемь штук: двадцать восемь на лице, остальные на плечах.

9 апреля

Великая пятница

Вонючка Барри Кент растрепался по всей школе, что я нюхаю клей. У него тетка работает уборщицей в больнице. Прослышала про мое несчастье с приклеившимся носом и разболтала Барри. Паскудство. И почему медперсоналу позволяется разглашать тайны пациентов! Лично я считаю, что уборщицы должны вместе с врачами и сестрами давать клятву Гиппократа.

Маме все очертело. Целый день торчит дома, курит и вздыхает. По Би-би-си показывали передачу про то, как француженки рожают в воду. Очень познавательно. И сексуально! А мама взяла и переключила на другой канал, где выпендривался этот придурок Берни Уинтерс[2]! Я попросил вернуть Би-би-си, так мама как заорет:

— А ну уматывай к себе и бесись там сколько влезет!

И с чего это мама впала в тоску? Отец тоже ни сном ни духом. У нее это началось после женской консультации.

Может, анализы плохие?

Корабль «Канберра» отплыл на Фолкленды с Клайвом Кентом на борту (старшим братцем вонючки Барри Кента).

10 апреля, суббота

Старикана Берта Бакстера вышвырнули из клуба британских легионеров за то, что он сказал, будто Фолкленды по праву принадлежат Аргентине. Берту на клуб плевать, он мне говорил, что и ходит-то туда, только чтоб на халяву пивка хлебнуть.

Пришла бабушка и сразу полезла в кладовку — проверить, как у нас насчет аргентинских консервов. Зря старалась. Все консервы у нас только из бразильских коров.

У бабушки какой-то странный взгляд. Шовинистический, если послушать маму. Лично я считаю, что больше похоже на катаракту. Мы в прошлой четверти в школе катаракту по биологии проходили, так что я знаю, о чем говорю.

11 апреля, воскресенье

Пасха

Трудовой народ Британии, не считаясь со временем и не щадя сил, самоотверженно чинит боевые корабли. Внезапный удар по Аргентине будет нанесен ровно через полтора месяца.

Таскаюсь с бабушкой в церковь. Викарий требует молиться за жителей Фолклендских островов — «несчастных, которые терпят страдания под пятой фашистского тирана». Викарий прямо в раж вошел, проповедуя за мир во всем мире. Мог бы и покороче. Мне-то ничего, а бабушка вся изъерзалась, про брюссельскую капусту вспоминая. Проголодалась уже к середине службы.

Твердо решил признаться бабушке, что христианство не по мне. Пусть теперь ее кто-нибудь другой на гору к церкви тащит. Яиц на Пасху мне не досталось: предки заявили, что я уже вырос. Разве есть такой закон, чтобы давать пасхальные яйца только детям до пятнадцати лет?

12 апреля

Пасхальный понедельник

Мама окончательно свихнулась — ведет себя чуднее некуда. Зашла ко мне в комнату сменить постельное белье, засыпала пеплом карту фолклендской военной кампании, а когда я вежливо указал ей на непорядок, завопила во все горло:

— Чтоб тебе лопнуть, Адриан! Алтарь тут устроил! У всех дети как дети, шмотки на пол швыряют, а мне достался чистоплюй чертов!

Я терпеливо объяснил, что просто-напросто люблю чистоту и порядок, а она гаркнула:

— Уперся как осел!

И дверью грохнула.

Дня не проходит, чтобы родители не поцапались из-за своей спальни. Папина половина всегда сверкает, зато на маминой творится черт знает что. Глядеть противно: горы окурков в пепельницах, прошлогодние выпуски «Обсервера», груды газет и книг, кучи рваных колготок и нейлоновых трусов по углам. На полках с маминой стороны кровати полным-полно всякой дряни с распродаж. Чокнуться можно! Фигурки какие-то стеклянные, без рук и ног, вазочки треснутые, древние книжки, от которых несет плесенью, и тому подобная дребедень. Бедный папа должен жить с ней в одной комнате. Мне его до слез жалко. У него-то на полках ничего лишнего — только «Правила дорожного движения» и мамина свадебная фотография. Между прочим, я больше ни одной невесты не видел, которая во время свадьбы дым из ноздрей пускала бы.

И как это папу угораздило на ней жениться?

13 апреля, вторник

После «Перекрестков» спросил у отца, зачем он женился на маме. Что тут началось! Прорвало человека. В один момент выплеснул все обиды и унижения, накопившиеся за пятнадцать лет.

— Умоляю, Адриан! — простонал он. — Не повторяй ошибок отца. Не дай тебе бог пойти на поводу у женского тела. Пусть его красота не затмит для тебя характер и дурные привычки женщины.

Оказывается, он познакомился с мамой, когда в моде было мини. Если верить отцу, в те времена у мамы ноги что надо были.

— В мини-юбках, сынок, бабы выглядят чертовски уродливо, так что твоя мать на их фоне казалась красавицей из красавиц.

Я был потрясен до глубины души. Это что ж получается? У меня не отец, а сексуальный маньяк какой-то! Лично я люблю Пандору за ее выдающийся ум и отзывчивое сердце. Сказал об этом папе, а он загоготал так мерзко и говорит:

— Угу, угу! А если бы твоя Пандора была страшна как смертный грех? Держу пари, ты и не плюнул бы в ее сторону, будь она хоть чертов Эйнштейн в юбке или сама мать Тереза.

Наш первый мужской разговор папа закончил словами:

— Вот что я тебе скажу, парень. Не вздумай жениться, пока не проведешь со своей пташкой месячишко-другой в спальне. И приглядывайся к ней, приглядывайся. Зашвырнет трусики в угол и оставит там больше чем на три дня — ноги в руки и дуй от нее, будто за тобой черти гонятся!

14 апреля, среда

Хозяйка спаниелихи Мици потребовала, чтобы мы не подпускали пса к ее собачке. Мама в ответ сказала, что сторонники либерализма (мы то есть) не ограничивают собачью свободу, поэтому пес имеет полное право гулять где ему вздумается.

Хозяйке спаниелихи миссис Кармайкл это не понравилось. Она пригрозила, что «если пес будет и дальше домогаться Мици», то она (в смысле, миссис Кармайкл) заявит на пса в полицию. Мама расхохоталась:

— Чего мелочиться-то. Валяйте, строчите уж сразу кляузу в Верховный суд!

Через полчаса заявился мистер Кармайкл. Сказал, что Мици готовится к «Крафтсу»[3], поэтому любые волнения ей категорически противопоказаны. А мама как рявкнет:

— Больше мне делать нечего, как торчать тут с вами столбом и обсусоливать шашни коккер-спаниелихи и дворняги, черт бы побрал обоих!

Я подумал, что мама об ужине вспомнила. Как же, держи карман шире! Умотала на кухню и уткнулась в «Гардиан». От корки до корки прочитала, я проследил. Пришлось снова открывать консервы с тунцом.

15 апреля, четверг

Проснулся в четыре утра от жуткой зубной боли. Проглотил шесть таблеток детского аспирина. В пять утра разбудил родителей и сообщил о своих нестерпимых страданиях.

— Сам виноват, — прогундел отец. — К зубному нужно ходить. Тебя три раза записывали, а ты все волынил.

В полшестого попросил папу отвезти меня в неотложку, а он только на другой бок перевернулся. Ему-то плевать, у него своих зубов не осталось.

Сидел на кровати и смотрел, как светлеет небо. Везет же птицам, у них зубов вообще нет. Когда они завели свой галдеж, я дал зарок ходить к дантисту четыре раза в год.

Проснулся в девять. Вернее, мама разбудила и сказала, что записала меня к зубному «с острой болью». Зуб уже прошел, поэтому к этому извергу решил не ходить.

16 апреля, пятница

Проснулся в три ночи. Зуб разболелся со страшной силой — никакой мочи терпеть. Собрал все мужество, чтобы страдать молча, но не удержался и завыл. Наверное, очень громко, потому что папа ввалился ко мне и приказал умолкнуть. Никакого сострадания к человеческой беде. Родной сын терпит муки, а ему все до лампочки. Главное — выспаться перед чисткой канав. У себя в спальне отец поскользнулся на «Космополитене», который мама, по своему обыкновению, бросила на пол. От папиной ругани проснулся пес, поднял лай и разбудил маму. Потом птицы, гады, закаркали. Короче, мне так и не удалось сомкнуть глаз. Второе утро подряд наблюдал, как бледно-серые пальцы рассвета раздвигали ночную мглу.

17 апреля, суббота

Остался в постели. Зуб болит дико.

От родителей сочувствия не дождешься. Талдычат как заведенные: «Надо было пойти к зубному, надо было пойти к зубному».

Позвонила Пандора, завтра обещала заскочить. Спросила, что мне принести. Я заикнулся о батончике «Марса» — самое то для больного человека. А она говорит (между прочим, могла бы и поласковее):

— Совсем чокнулся, Адриан? У тебя и так все зубы сгнили!

Пес целый день скулил под воротами Мици. Оголодал, бедняга. Ко всему прочему, никто его сегодня не покормил.

18 апреля

Первое воскресенье после Пасхи

Только что ушла Пандора. Я больше так не могу. Жизнь утекает, оглянуться не успеешь, как помрешь девственником.

С отчаяния написал Тетушке Кларе в «колонку страданий».

Дорогая Тетушка Клара!

Пишет Вам школьник пятнадцати лет. Бабушка часто говорит, что я довольно привлекательный и выгляжу старше своего возраста. Я единственный плод неудачного брака (еще есть собака). Обращаюсь к Вам вот с какой проблемой: я страстно влюблен в девочку старше меня (на три месяца). Мы учимся в одном классе, но она выше (дело не в росте, я имею в виду положение в обществе), хотя и говорит, что это неважно. До сих пор наши отношения нас устраивали, но в последнее время я постоянно думаю о сексе. Я вообще больше ни о чем не могу думать. Не раз пробовал успокоить свою бунтующую плоть самостоятельно. Если немножко — то ничего, а потом рука устает и хочется спать. Я считаю, что секс (в разумных пределах) пошел бы мне на пользу. А я вместо того, чтобы сосредоточить внимание на учебе (скоро экзамены), смотрю в зеркало и считаю прыщи. Я уже испробовал все эротические приемы, но моя любимая отвечает мне отказом. Говорит, что нам еще рано этим заниматься.

Чтобы не произвести на свет нежеланного ребенка, Тетушка Клара, я обещаю всегда надевать защитный вибратор.

С уважением, из самого сердца Британии,

Отчаявшийся Поэт.

19 апреля, понедельник

На уроке обществоведения провели классный диспут о Фолклендах.

Пандора внесла дельное предложение:

— Наш класс выступает против применения силы на Фолклендских островах!

Диспут прошел на высоком уровне (как ни странно). Я произнес зажигательную речь в защиту нового движения. Подпустил цитат из «Жизни животных» и «Гроздьев гнева»[4]. Пока шел на место, звучали бурные аплодисменты.

Барри Кент толкнул речь против движения. «Я… ну это… короче… по мне, так это… надо долбать по Аргентине». Недоумок хренов. Сам ни черта не смыслит, за папашей повторяет как попугай, а его наградили шквалом аплодисментов. Стоя!

В полтретьего иду к дантисту. Везет как утопленнику.

16.00. Лишился переднего зуба! Дантисту, кретину австралийскому, лень было лечить, так он взял и выдернул. А потом еще, гад, завернул зуб в салфетку и сунул мне. На память! Я, конечно, возмутился:

— У меня ж теперь дырка!

— Переживешь. Уотфорд тоже с дыркой разгуливает. Уотфорду можно с дыркой ходить, а тебе нельзя?

Я учтиво спросил, когда вырастет новый зуб. Этот осел отвернулся и забубнил себе под нос. Кажется, обзываться стал — «англичашки, болваны чертовы». Что-то в этом роде. А на вопрос, между прочим, так и не ответил.

Пока я плелся к двери, держась за замороженную челюсть, он успел еще одну подлянку подложить. Нанес удар в спину.

— Часто, — говорит, — вижу, как ты из школы возвращаешься. Сколько уже «Марсов» слопал, а-а? К тридцати годам без зубов останешься, малец, помяни мое слово.

С этих пор клянусь ходить из школы другой дорогой. Фиг он меня увидит.

20 апреля, вторник

Дожил. Теперь моей физиономии самое место на доске полицейских объявлений «Разыскивается преступник». Адриан Моул — серийный убийца. Мама очень злится, прям буйствует. Написала дантисту письмо, чтоб вставил мне зуб бесплатно.

В школе что творилось — даже вспоминать не хочется. Барри Кент пустил по классу кликуху «Дырявый Моул». Остальным только того и надо, давай зубы скалить! Даже Пандора поддалась на провокацию. Целый день держалась холодно, даже не заговорила ни разу. На физике послал ей записку: «Ты меня еще любишь?» Она ответила, что будет любить меня до тех пор, пока Гибралтар принадлежит Британии.

21 апреля, среда

В «Новостях» только что передали, что испанцы требуют вернуть себе Гибралтар.

22 апреля, четверг

С утра не нашел в себе сил показаться в школе с дыркой, поэтому не вставал до 12.45. Попросил маму написать объяснительную записку. Записку отдал мисс Фоссингтон-Гор перед вечерними занятиями. Она ее от злости чуть не разорвала. А когда прочитала, ткнула мне.

— Твоя мать по крайней мере не врет, как другие родители.

В записке говорилось:

Дорогая мисс Фоссингтон-Гор,

Адриан пропустил утренние занятия, потому что провалялся в постели до 12.45.

С уважением,

Полин Моул.

Теперь буду просить отца писать записки в школу. Он прирожденный враль.

23 апреля, пятница

Праздник св. Георгия (национальный праздник Англии). Новолуние

Барри Кент завалил в школу в футболке, раскрашенной под британский флаг. Мисс Фоссингтон-Гор, натурально, вышибла его из класса:

— Духу чтобы твоего здесь не было. Марш домой переодеваться — одна нога там, другая здесь!

А Барри Кент давай орать во всю глотку «Боже, храни королеву!».

Мисс Фоссингтон-Гор в долгу не осталась. Тоже завопила будь здоров:

— Нацистский прихвостень! Фашист проклятый! Не позволю-у-у!

А еще сегодня день рождения Шекспира. Когда-нибудь и мое имя прогремит на весь мир, как имя нашего великого поэта. Я уже ступил на писательскую стезю и кое-чего добился: получил два отказа с Би-би-си.

24 апреля, суббота

Класс! Папаша Барри Кента красуется в местной газете, прямо на первой странице. Щелкнули его, когда он потрясал майкой своего дебильного сыночка (той самой, с британским флагом) и что-то орал. Подпись: «Национальная гордость в упадке! Патриот великой страны удручен!»

Дальше идет статья. Привожу ее целиком, чтоб осталась для истории:

Житель нашего города, Фредерик Кент (45 лет), любезно согласился дать нам интервью и принял нашего корреспондента в своей скромной, но уютной квартирке муниципального дома. Мистер Кент выразил глубочайшее сожаление по поводу того, что его сын Барри (15 лет) был вынужден сносить насмешки и унижения, когда пришел в школу в футболке цветов государственного флага. Барри Кент является учеником пятого класса общеобразовательной школы имени Нейла Армстронга.

«Мой сын Барри, — сказала миссис Кент (35 лет), — мальчик чуткий и впечатлительный. Он боготворит свою Родину и обожает нашего покровителя Святого Георгия, поэтому носит футболку с флагом нашей великой страны».

«Тем более, — добавил ее супруг, — что вчера мы отмечали великий праздник — день рождения святого Георгия».

Мистер Кент заявил, что не позволит сыну посещать школу до тех пор, пока мисс Фоссингтон-Гор (31 год) — учительница, оскорбившая мальчика, — не извинится публично.

Мы связались по телефону с директором школы мистером Реджинальдом Скратоном (57 лет). И вот что он нам поведал:

«Кенты? Знаю я этих голоштанников как облупленных. Ну и из-за чего сыр-бор? Уж как-нибудь уладим это дело. До газетенки нашей бульварной, надеюсь, не дойдет».

Узнав, что беседует с Роджером Гринхиллом, сотрудником отдела среднего и высшего образования нашей газеты, мистер Скратон принес свои извинения, но от дальнейшей беседы отказался.

25 апреля, воскресенье

Второе после Пасхи. Переход на летнее время в Канаде и США

Британские войска вновь захватили Южную Джорджию. Я внес соответствующие изменения в схему военных действий, что висит на стене в моей комнате.

Утром в ванной нашел странную штуковину. Выглядит как таймер для варки яиц. На боку коробки написано: «Тестер». А ниже бредятина какая-то: «Доверьтесь нам. Точнее прогноза не бывает». Интересно, тестер — это что? Уж не связалась ли мама с какой-нибудь подпольной сектой? Или еще того хлеще — ударилась в черную магию.

26 апреля, понедельник

Предки говорят загадками!

— Положительный, Джордж. — Это мама.

А папа в ответ:

— Святые угодники! Уволь, Полин. В моем возрасте скакать целыми ночами? Да я копыта отброшу.

Гнездо разврата, а не дом родной. Отец — сексуальный маньяк, и мама туда же. Предъявляет к нему явно завышенные сексуальные требования.

27 апреля, вторник

Получил ответ от Тетушки Клары! Письмо прочел на ходу, по дороге в школу.

Дорогой Отчаявшийся Поэт!

Совсем ты у нас исстрадался, бедняжечка, верно? Послушай-ка, что скажет Тетушка Клара. Тебе пятнадцать, ты растешь, взрослеешь, гормоны бушуют. Эмоции то взмывают под небеса, то летят вниз, точно на качелях. Тебе хочется секса. Еще бы. Все твои ровесники об этом мечтают. Но, дорогой мой, мало ли кому чего хочется! Некоторые, например, желают жить во дворце и отдыхать на сказочном острове. Увы, не все наши желания сбываются. Если я правильно поняла, тебе очень повезло с подружкой; вот и радуйтесь обществу друг друга. Найди себе хобби по душе, тренируй тело и ум, учись правильно дышать. Секс, мой мальчик, — это еще не вся жизнь, а лишь часть ее. Ты на пороге юности, так наслаждайся же этим чудным возрастом.

Искренне твоя

Тетушка Клара .

«На пороге юности. Наслаждайся чудным возрастом»! Удружила. Для кого чудный возраст, а для кого сплошные беды и напасти. Жду не дождусь, когда достигну глубокой зрелости и смогу вести цивилизованные беседы с интеллектуальными личностями.

28 апреля, среда

Сегодня к нам заявилась Стрекоза Сушеная (которая Дорин Слейтер). Давно не виделись. Точнее — с того самого дня, когда они с моим отцом разбежались.

Кросс она, что ли, давала? Задохнулась, аж глаза из орбит вылезли. А когда отец вышел на крыльцо, стала ни с того ни с сего пальто расстегивать. Это вместо приветствия! Потом распахнула пальто (она здорово поправилась, но ей идет) и брякнула:

— Думаю, ты должен знать, Джордж!

Развернулась и двинула обратно к калитке.

Я заметил отцу, что Дорин выглядит цветущей, но он почему-то не захотел поддержать чисто мужской разговор.

— Угу, цветет и пахнет, — буркнул в ответ, сграбастал с вешалки пальто и рванул за Стрекозой.

Через пять минут вернулась мама со своей аэробики по методу Джейн Фонды — до смерти довольная вернулась. Кажется, преодолела болевой барьер. Ей, конечно, хотелось поделиться своими успехами с отцом, но того-то дома не оказалось. Обыскала весь дом и до меня добралась.

— Адриан, давно папу видел?

Я, само собой, молчок. Что мне, больше всех надо? У мамы крыша едет, если кто-нибудь произносит при ней имя Стрекозы Сушеной.

29 апреля, четверг

В классе без Барри Кента блеск, а не жизнь. Век бы не видеть его бритого скальпа и паскудных ботинок.

После школы ходил к зубному делать слепок дырки. Он напихал мне полный рот какой-то дряни и обозвал «Матильдой моей». Пришлось терпеть, чтобы не подавиться его чертовой пастой.

30 апреля, пятница

Луна в первой четверти.

У родителей норма — бутылка водки в неделю. Ни минуты покоя в доме. То кто-нибудь из них лед колет, то лимон режет, то за «Швепсом» в соседний магазин бежит.

Плохой знак. Не к добру все это.

1 мая, суббота

Звонила бабушка. На нее каждый год находит, вот и сегодня завела свою песню насчет рубашки, которая ближе к телу. Туману напустит и думает, никто ничего не понял. Не дурак, знаю, о чем речь. Смысл в том, чтобы всегда носить теплое белье. Что-то в этом роде. Ну и на кой это мне? Я и так из фуфайки ни зимой, ни летом не вылезаю.

Авиация Британии произвела бомбардировку Порт-Стэнли. Городской аэропорт полностью разрушен.

2 мая, воскресенье

Третье после Пасхи.

Заглянул в гости к Найджелу. Сдуреть можно! Его предки собрались эмигрировать в Австралию! Чтобы англичанин сам захотел уехать за границу? Иностранцы — это я понимаю, им деваться некуда, приходится жить там, где родились. Но англичане? Ха-ха. Покинуть свою родину сейчас, когда лампы для загара продаются на каждом углу?

Найджел со мной полностью согласен. Он спросил, нельзя ли остаться у нас. Я предупредил насчет нашего низкого уровня жизни, но его это не пугает. Он обещал захватить с собой все необходимые предметы длительного пользования.

3 мая, понедельник

Народный майский праздник (по всей Великобритании, кроме Шотландии). Выходной день (только в Шотландии).

С утра полчаса проторчал в ванной, изучая свой нос. Найджел (а еще друг называется) вчера как бы между прочим поинтересовался, знаю ли я, что носом здорово смахиваю на Дастина Хоффмана?

Вот черт. Я и не догадывался, до каких безобразных размеров вымахал мой носяра. Теперь присмотрелся и пришел к неутешительному выводу: Найджел если и заливал, то самую малость. У меня не нос, а настоящий шнобель.

До вечера, наверное, проторчал бы в ванной, если бы мама в дверь не затарабанила:

— Ты чем там занимаешься? Живо закругляйся и завтракать! Овсянка уже к тарелке прилипла.

На кухне спросил у мамы, не напоминает ли ее сын Дастина Хоффмана. А она сказала:

— Если бы, котик.

4 мая, вторник

Ну ни фига себе. Мама ходит без лифчика, и груди у нее теперь как переваренные в бульоне яйца. Я бы на ее месте не носил такие куцые футболки. Стыдоба, в ее-то преклонном возрасте, тридцать семь лет как-никак.

5 мая, среда

Ответил на странный телефонный звонок. Снял трубку, только «алло» успел сказать, а в трубке женский голос, настырный такой:

— Из больницы беспокоят. Вы записаны на пятницу, миссис Моул. В четырнадцать ноль-ноль вас устроит?

Я пискнул, что устроит. А тетка продолжает шпарить, будто робот:

— Вы проведете у нас два часа. За это время вас осмотрят два врача и юрист, специализирующийся именно на вашей проблеме, миссис Моул.

Я пискляво-препискляво выдавил:

— Спасибочки.

— Будьте добры, принесите анализ мочи. В баночке. Убедительно просим, миссис Моул, в маленькой баночке , а не в трехлитровом пузыре.

— Ладно, — каркнул я.

Тетка, кажется, растрогалась, сюсюкать начала:

— Ну-ну, миссис Моул, успокойтесь. Все будет хорошо, мы вам поможем. Да, и не забудьте об оплате. Сорок два фунта за первую консультацию.

— Не, не забуду — просипел я.

— Итак, ждем вас в пятницу ровно в два часа дня. Просьба не опаздывать. — И отключилась.

Что все это значит? Мама ведь даже не заикнулась о болезни. Какая такая «проблема»? Какая такая больница?

6 мая, четверг

Вечером по радио слушал передачу про то, как можно стать миллионером. Вернее, миллионершей, но это неважно. Какая-то зануда (фамилию не запомнил) распиналась, что заработала кучу денег на книжках. Оказывается, тетки обожают читать про врачей и электронщиков. Решил попробовать. Лично мне миллион фунтов не помешает. Миллионерша та с радио сказала еще, что автору женских романов без приличного псевдонима не обойтись. После долгих размышлений я решил назваться Адриенной Шторм. И с ходу накатал полстраницы.

Адриенна Шторм

СТРАДАНИЯ ПО ВУЛЬВЕРХЭМПТОНУ

Медные в крапинку, циничные глаза Джейсона Уэстморланда оглядели террасу. Как же он устал от острова Капри. Как истосковался по Вульверхэмптону.

Джейсон хрустнул оставшимися пальцами, поднес к глазам и придирчиво рассмотрел их. Несчастный случай с цепной пилой положил конец его блестящей карьере электронщика. Теперь в его жизни не было места любимым микрочипам, и в сердце отныне зияла черная дыра тоски. Чтобы заткнуть ее, он и отправился в путешествие, нырнул в океан наслаждений, но ничто не могло вычеркнуть из памяти непорочный образ Гардении Фэзерингтон — пластического хирурга из больницы св. Бупа, что в его родном Вульверхэмптоне.

Джейсон с традальчески с кривился, с моргнув с купые с лепящие с лезы…

7 мая, пятница

Вечером наведались в супермаркет «Сейнсбери». Родители еще дома как сцепились насчет феминизма, так и в машине не унялись. Отец круто завернул насчет того, что феминизм плохо сказывается на объеме маминого бюста:

— На кой ляд мне твое самосознание, Полин? Может, оно и растет, зато грудь вон уже на два дюйма усохла.

— Какого хрена ты мою грудь приплел? — окрысилась мама. Помолчала немножко и говорит: — А как личность я разве не выросла, Джеймс?

— Дудки, Полин. Совсем наоборот. Вот перестала носить шпильки и сразу уменьшилась.

Клевая шутка. Мы с папой, конечно, посмеялись. Но не очень долго — заметили, как мама на нас зыркает. У нее бывает такой взгляд! Прямо испепеляющий. Потом мама отвернулась к окну, и в уголках ее глаз блеснули слезинки.

— Если бы у меня была дочка, — прошептала она. — Было бы с кем поговорить.

— Святые угодники! Не заводи эту бодягу, Полин, — пробурчал папа. — Хочешь сообразить еще одного Адриана? С меня и этого хватит.

Они ударились в воспоминания, так что битый час только и разговоров было что про мое счастливое детство. Предков послушать, у них не ребенок родился, а Дэмьен из «Омена»[5].

— А все этот чертов доктор Спок виноват. Если б не его дерьмовые советы, Адриан таким бы не стал, — заявила мама.

Тут уже у меня терпение лопнуло.

— Каким таким ? — Напросился, называется.

— А кто полдня с толчка не слезает? — Это родная мама!

И родной отец туда же. Добил лежачего:

— Жмот ты, парень, редкий. И на книжках своих долбаных сдвинутый.

Я так и отпал. Как это говорится? «Лишился дара речи». Потом все-таки собрался с силами и постарался придать своему голосу небрежно-веселый тон:

— Вам, значит, хотелось бы другого сына? Интересно, какого?

Пока они расписывали своего идеального сыночка, мы успели весь «Сейнсбери» обойти, очередь в кассу отстоять и до машины добраться.

Мне открылась вся горькая правда.

Отцу подавай такого наследника, чтоб играл стальными мускулами, семь раз в неделю развлекался на вечеринках, болтал на всех языках мира, чтоб глаз родительский радовался при виде его широкоплечей фигуры и здорового румянца на щеках без прыщей и чтоб он всегда снимал при дамах шляпу. Папин идеал должен ходить с ним на рыбалку и без умолку сыпать шутками. У него должны быть золотые руки и страсть чинить древние ходики. И он должен с пеленок мечтать о военной службе. Голосовать только за консерваторов, а жениться на порядочной девушке из хорошей, обеспеченной семьи. И обязан стать владельцем собственной компьютерной фирмы в Гилдфорде.

Ну а мама спит и видит сыночка с тонкой душой и по-мужски немногословного. Мамин любимчик ходил бы в школу для вундеркиндов. Он с малолетства покорял бы женщин и обаял гостей остроумными разговорами. Любая одежда на нем сидела бы шикарно, и даже под дулом пистолета он не позволил бы себе дискриминации по половому, возрастному или расовому признаку. (Его задушевным другом стала бы дряхлая бабуленция родом с африканского континента.) Мамин идеал непременно заполучил бы оксфордскую стипендию, цитадель британской науки пала бы к его ногам, и потом без него не обходился бы ни один выпуск «Кто есть кто». Он бы благородно отказался от теплого местечка в парламенте, покинул родину и возглавил победоносную революцию негров Южной Африки. После чего с триумфом вернулся домой, где первым среди мужчин сподобился бы места главного редактора «Ребра Евы». Этот тип вращался бы только в самых высших кругах. И беспрекословно вращал бы вместе с собой свою родительницу.

Я молча нес свой крест. Даже не пикнул, пока они вываливали на меня всю эту бредятину. А под конец с достоинством сказал:

— Приношу свои искренние извинения за то, что не оправдал ваших надежд и чаяний.

Мама как взвизгнет!

— Ты тут ни при чем, Адриан! Мы с папой сами виноваты. Нужно было назвать тебя БРЕТТОМ!!!

8 мая, суббота

Полнолуние.

Всю ночь меня обуревали горестные мысли о Бретте Моуле, идеальном сыночке моих родителей. Комплексую дико. Чувство собственной неполноценности пухнет прямо на глазах. Нужно с кем-нибудь поговорить, а то лопну!

Пошел к бабушке. Она показала мои детские фотки. Видок у меня на них и вправду немного того… будто из комиксов. Лысая голова напоминает надувной шар, и взгляд жутко свирепый. Теперь понятно, почему мама не выставила на телевизор мое фото в рамке, как все нормальные мамаши.

Хорошо хоть бабушка меня не достает. Наоборот, ей все во мне нравится. А Бретта Моула, между прочим (я ей, конечно, рассказал про своего идеального братца), она назвала «гаденышем». Упаси, говорит, господи от такого внучка!

Бабушка пожаловалась на боль в плече, и я натер его какой-то мазью. Чуть ладонь не спалил себе, так пекло. Бабуля в корсете здорово смахивает на парашютиста. И как только она влезает в эту штуковину?! Спросил ради интереса, а бабушка объяснила, что все дело в самодисциплине. У нее даже теория имеется насчет корсетов:

— С тех пор как англичане перестали носить корсеты, у Англии подкашиваются коленки.

9 мая, воскресенье

Четвертое после Пасхи. День матери (в США и Канаде).

Только что сделал неприятное открытие: за всю свою жизнь я ни разу не видел настоящих покойников (в кино не считается) и настоящих женских сосков. Вот что значит жить в такой дыре, как наш городишко.

10 мая, понедельник

Попросил Пандору показать мне сосок. Не показала. Я пробовал уговорить, объяснил, что это будет ее вкладом в расширение моего кругозора. Хрен тебе. Упаковалась в кофту по уши и отчалила.

11 мая, вторник

В школе проходили диабет; наш биолог мистер Дугер учил измерять сахар в моче. Только тогда я вспомнил, что забыл передать маме насчет звонка из больницы. Да ладно, ей там и делать-то наверняка нечего.

12 мая, среда

Утром получил от Пандоры вот какое письмо:

Адриан,

я прекращаю наши отношения. Сначала наша любовь была духовным чувством. Мы сошлись благодаря общим взглядам на литературу и искусство, но теперь ты очень изменился, Адриан. Тебя интересую не я, а мое тело. Это гадко. После того как ты вчера потребовал показать мой сосок на левой груди, я окончательно решила с тобой порвать.

Не пиши, не звони и не подходи ко мне.

Пандора Бретуэйт.

P. S. На твоем месте я обратилась бы к психологу с жалобами на хандру и сексуальную манию. Чтоб ты знал, Энтони Перкинс, который сыграл маньяка в «Психо»[6], десять лет посещал психолога, так что это совсем не зазорно.

13 мая, четверг

Еще вчера утром, до того как открыл письмо, я был обычным школьником пятнадцати лет. Таким же, как и все, только немного умнее. Сегодня я выше их на голову. Я познал цену страдания. Сжег за собой мосты и вступил во взрослую жизнь. Молодость закончилась. Зеркало в ванной безжалостно отразило первые морщины на моем лбу. Еще ночь — и виски мои засеребрятся сединой.

Я раздавлен! Повергнут в бездну отчаяния!

Я ее люблю!

Люблю!

Люблю!

О Боже!

Пандора, любовь моя!

3 часа утра. Вместо носовых платков извел целый рулон туалетной бумаги. Последний раз я столько плакал еще в раннем детстве, в Клифорпсе, когда ветром сорвало с палочки мою сахарную вату.

5 часов утра. Плакал даже во сне. Проснулся и смотрел, как начинается новый день. Жизнь стала тусклой и унылой. Мир — это царство серого цвета и душераздирающей тоски. Подумывал о том, а не наложить ли на себя руки, но это было бы нечестно по отношению к живым. Представляю, каково пришлось бы маме, обнаружь она на кровати мой хладный труп. Зато экзамены пусть катятся ко всем чертям. Такова, значит, моя злосчастная доля — стать дворником-интеллектуалом и поражать мусорщиков цитатами из Кафки.

14 мая, пятница

Почему?!!

О почему мне приспичило посмотреть именно на пандорин сосок? Да любой бы сошел! Вот Найджел, к примеру, говорит, что Шарон Боттс за пятьдесят пенсов и фунт винограда вообще все что угодно покажет.

Послал Пандоре короткую записку.

Душа моя, Пандора!

Ну что сказать? Я вел себя грубо и дерзко и не могу винить тебя за то, что ты умчалась, как перепуганный лесной эльф.

Умоляю только об одном: удели мне несколько минут своего внимания и позволь лично принести извинения.

Твой навеки

Адриан.

По-моему, гениально. Главное — выбрать верный тон. А «перепуганный лесной эльф» — вообще высший класс! Это я из одного любовного романа содрал; у бабушки таких книженций завались.

Записку вложил в конверт, запечатал и на всякий пожарный еще «Бродягой» побрызгал из маминого флакона. Как стемнеет, пойду к Пандоре и отдам лично в руки.

«Бродяга»! Ну и название для духов. Ха! Ха! Ха!

15 мая, суббота

День квартальных платежей в Шотландии.

У Пандоры столпотворение. С трудом протиснулся к воротам между «ягуаров», «роверов» и «мерседесов». Сначала даже подумал, что у них кто-то умер, потому что в кухонном окне маячили две монашки и священник — пирожки уплетали. Но потом в кухню ввалилась горилла, протопала к холодильнику за бутылкой вина. Тут уж я понял, что попал на маскарад. Чтобы все получше разглядеть, спрятался за деревом. В одной спальне препирались дьявол с ковбоем, в другой помирали со смеху три цыганки и водолаз. По двору шатался рыцарь в доспехах, а за ним по пятам скакала пещерная тетка в шкурах и орала:

— Стой, Дамиан, стой! Вот он, я его нашла! Гляди, вот консервный нож!

В гостиной отплясывала толпа фей, гномов и клоунов. Горилла втащила в комнату индианку вроде тех, что в фильмах исполняют танец живота. Голую! Ну не совсем, конечно, но я лично ничего похабнее ее костюма не видел. Пупок наружу, и почти все соски видны под какой-то прозрачной тряпкой. А еще чадру нацепила, фарисейка несчастная! Будто кому-то интересно, что она там прячет, — все пялились-то ниже.

Пандору я так нигде и не увидел. Через полчаса пулей пронесся к двери и сунул письмо в ящик. Пока продирался обратно между машинами, разок оглянулся. Тулуз-Лотрек выполз во двор, скрючился под лавром и уделал всю кадку тем, что на ужин подавали.

Вернулся домой, и здрасьте пожалуйста! Королева Виктория с принцем Альбертом сидят у нас на кухне!

— Мы идем к Брейтуэйтам, — объявила королева Виктория.

Принц Альберт приказал накормить пса, и королевская парочка удалилась царственной походкой. Всю жизнь одно и то же. Один как перст. Никому не нужен, никто обо мне не думает, никто в этом доме со мной ничем не делится.

16 мая, воскресенье

Молебственное воскресенье. Луна в последней четверти.

15.00. Маму вывертывает наизнанку; целый день из туалета не вылезает. Так ей и надо. Будет знать, как надираться до чертиков и приползать домой в четыре утра. Отец дрыхнет, но и ему недолго осталось валяться. Встанет как миленький, раз обещал после чая сводить бабушку на выставку «Сад и огород».

19.00. И чего только взрослые в этом «Саде с огородом» находят? Тоска ж зеленая, а они только ах да ох и языками цокают, будто в рай попали.

Бабушка прикупила дюжину палок, из которых потом должны розы вырасти, мешок удобрений и пластмассовый горшок в виде голого Купидона.

Отец запал на розу под названием «Полин», даже раскошелился на черенок. Потом уставился на маму, а та на него. За ручки взялись, глаза на мокром месте! Телячьи нежности. Не заметили даже, как сын отошел к полкам со всякой отравой.

Я прикидывал, взять или не взять себе яду, а если взять, то хватит одного бутылька или нет. Но тут бабушка крикнула, что пора тащить мешок с удобрением в машину.

Вот так меня отвлекли от тягостных мыслей о смерти.

17 мая, понедельник

Приткнулся в раздевалке четвероклассников, делал домашнюю работу и вдруг слышу за дверью знакомые голоса.

— Да, Клэр, вечеринка вышла что надо, но мне не по себе. — Это Пандора.

— С какой это стати, Пэн? — хихикает Клэр Нельсон.

А Пандора ей в ответ на полном серьезе:

— Мы, феминистки, против того, чтобы выставлять свое тело напоказ. А мне та-ак понравился костюм исполнительницы танца живота! Просто класс!

Дальше пошла разная муть про кошку Клэр и сколько у нее будет котят.

Теперь мне все понятно. Фарисейка и есть! Один несчастный сосок, да еще в моей комнате, да еще и в темноте, показать не захотела. А оба соска при целой куче народа — это ей раз плюнуть!!!

18 мая, вторник

В библиотеке напоролся на Стрекозу Сушеную. Она со своим сынком заявилась, Максвеллом. Раньше Дорин такая жердь была; с чего это ее вдруг разнесло?

Максвелл цапал с полок все книжки подряд, а мы со Стрекозой прошлое вспоминали, когда она в подружках у моего отца ходила. Лично я считаю, что она еще легко от него отделалась. Так ей прямо и сказал, а она давай за него заступаться!

— Джордж, — говорит, — рядом со мной совсем другим человеком становится. Таким добрым, ласковым. Ну просто душка.

Ага, совсем как доктор Джекилл.

В библиотеке взял книжку Фридриха Энгельса «Положение рабочего класса в Англии».

22.30. До меня только-только дошло, что сказала Стрекоза Сушеная. «Он становится другим человеком». Становится! В настоящем времени вместо прошедшего. Стыд и позор. Тетке тридцать лет, а она в грамматике не рубит.

19 мая, среда

От Пандоры ни словечка. В школе на меня даже не смотрит. Вернее, смотрит, будто на Человека-невидимку. Сегодня спросил у Найджела, где можно найти Шарон Боттс. После школы сходил в овощной, узнал, почем виноград.

20 мая, четверг

Вознесение.

Вечером приступил к изучению работы Фридриха Энгельса. Отец увидел и говорит:

— Что еще за гнусь? Мне только коммуняк в доме не хватало!

Я сказал, что книжка про таких же рабочих, каким он и сам когда-то был. А отец в ответ:

— Даром я, что ли, корячился, из шкуры вон лез? Теперь я средний класс и не желаю, чтобы мой сын пахал носом пролетарские книжонки.

Это он-то средний класс? Разбежался! А кто ест бутерброды с кетчупом?

21 мая, пятница

Во время «Арчеров»[7] мама спросила, каково мне быть одним ребенком в семье, не скучно? Ответил, что совсем наоборот, очень даже весело.

22 мая, суббота

Пять минут назад отец спросил, кого бы мне хотелось, сестричку или братика? Ответил, что никого. И чего это они ко мне с детишками своими подъезжают? Усыновить кого-нибудь вздумали? Свихнуться можно! Хуже родителей свет не видел. Из единственного сына скоро психа сделают.

23 мая, воскресенье

Первое после Вознесения. Полнолуние.

Проснулся на рассвете, больше заснуть не смог и решил прогуляться к дому Пандоры. Представлял, как любимая сладко спит в своей девичьей кроватке, в кружевной пене… И стыжусь признаться, что глаза мои обжигали скупые мужские слезы. По-мужски сдержав их, я пошел проведать Берта с его женушкой Квини.

Дверь открыла какая-то безумная старуха и говорит:

— Какого черта в такую рань с постели поднял?

Надо ж так лопухнуться. Это, оказывается, сама Квини и была, только у нее все волосы торчком и никакой косметики.

Я, конечно, извинился, вернулся домой, подал родителям чай в постель. И что они? Заплакали от благодарности? Фиг вам.

— Совсем сдурел! — промычала мама. — У людей выходной, а он с петухами вскочил. Пойди купи газет, если делать нечего. Отстань!

Газеты я купил, прочитал и отнес предкам. По-моему, мы деньги на ветер выбрасываем. Жарища в спальне — жуть. Оба распаренные, красные. Пока по лестнице спускался, слышал, как мама сказала, что нужно замок на дверь поставить.

24 мая, понедельник

День Виктории в Канаде.[8]

Вечером ходил в молодежный клуб. Ну и невезуха! Туда Барри Кент приперся со своей бандой. Рик Лемон крутил кино про спелеологов, которые исследуют в Дербишире пещеры. Дико интересно, но с Барри Кентом хрен посмотришь. Выделывался, придурок: руки перед проектором выставит и строит из пальцев то кролика, то жирафу, то еще какого-нибудь козла.

Когда Барри Кент наконец слинял в бар (прицепился, гад, к студенту, который за стойкой кофе продавал), я рассказал Рику о своих проблемах. Он так ответил:

— Выходит, ты в миноре, Адриан? Уяснил. Сегодня никак не вписываюсь, а вот завтра часиков с шести у меня по графику отдых. Вполне можем устроить совещание на высшем уровне. До встречи в кулуарах.

Думаю, это означает, что завтра в шесть часов вечера Рик выкроит для меня время.

25 мая, вторник

Ходил к Рику в молодежный клуб. Поговорили о моих проблемах. Рик назвал меня «типичнейшим продуктом мелкобуржуазной среды». А все мои проблемы назвал результатом «отторжения молодого поколения урбанизированным обществом». Еще сказал, что предки у меня «нравственные банкроты и духовные трупы». Закурил сигарету с травкой — длинную такую — и добавил:

— Не бери в голову, Адриан. Расслабься. Главное — из толпы вырваться. Попробуй жить своим умом и плевать на условности!

Мы вместе вышли из клуба, и Рик, сев в свой драндулет, пригласил меня как-нибудь поужинать с ним. Я спросил, где его искать.

— Ты все еще на старой шинной фабрике?

— Нет. Мы в Бэджер-Копс перебрались, слыхал? Там фирма «Баррет» целый жилой квартал отгрохала.

Никак не могу сообразить, стало мне лучше после разговора с Риком или нет. Наверное, все-таки не стало. Совсем паршиво. Прямо плющит.

Джон Нотт в новостях объявил о том, что «один из военных кораблей Британии получил серьезные повреждения». Надеюсь, что не «Канберра». Там брат Барри Кента служит.

26 мая, среда

Моя мама ждет ребенка! Беременная! Моя мама!!!!!!!!!!!!!!!

Меня же в школе на смех поднимут. И как она только могла?!! Уже три месяца. В ноябре у нас появится младенец! Пусть родители не рассчитывают, что я его к себе в комнату пущу. Еще чего! Делать мне больше нечего, только прыгать по ночам с бутылками молока.

Ну они дают! Хоть бы предупредили или подготовили меня к этой новости. Так нет же, прямо в лоб, с утра пораньше! За завтраком отец как бы между прочим сказал:

— Да, кстати, Адриан. Можешь нас поздравить, мама на четвертом месяце.

Поздравить!

А как же я?

А мои экзамены через год? Как они себе это представляют? Какая учеба, если под ногами сопляк болтается?

22.00. Поцеловал свою несчастную мать, пожелал ей спокойной ночи. Она спросила, как мне новость насчет ребенка.

— Ты рад, Адриан?

Пришлось соврать, сказал, что рад до смерти.

Корабль, который разбомбили, называется «Ковентри». Как жесток этот мир. И какое счастье, что министерство обороны отфутболило моего папу.

27 мая, четверг

Получил авиаписьмо от моего кореша Хэмиша Манчини. Он из Штатов, познакомились с ним в прошлом году на каникулах.

Нью-Йорк,

33-я Западная улица, 1889.

Салют, Эйд!

Вот решил черкануть пару словечек. Ну как она, житуха, чувачило? У меня хреново. Сижу в полной заднице. Мамаша с четвертым хахалем разбежалась, ну я и завял. Но чтоб Хэмиш Манчини сопли распустил? Шизня, тебе говорю! Пусть они все мотают себе куда хотят, а я к тебе намылился. Чего я тут не видел? Завтра сигану в крылатую жестянку — и опля, вот он я, топчу родину старикашки Шекспира. Как насчет компании?

В субботу жди, кореш.

Хэмиш Манчини.

Прочитал два раза. Ни фига не понял. Прочел в третий раз и просек, что в эту субботу к нам приезжает Хэмиш Манчини! Ах, черт. Зря я, наверное, расписывал, будто живу в традиционной английской хибаре с соломенной крышей.

Родителям про письмо не сказал. Мама Хэмиша не жалует. Говорит, больно много этот американец треплется, всю обедню ей испортил «во время романтического отдыха с Лукасом».

28 мая, пятница

После школы был у зубного, примерял вставной зуб. Пока я сидел в кресле, этот докторишко опять воспользовался своим преимуществом и наговорил уйму пакостей про наши британские зубы. Я его, конечно, понимаю. Сам он из Австралии, медсестра его из Малайзии, а живут под игом колониального тирана.

Обратно плелся целый час. Жуть как было страшно признаться родителям, что Хэмиш прилетает! Пес выскочил меня встречать, весь извилялся от счастья. Приятно все-таки, когда хоть кто-то рад твоему возвращению под отчий кров.

Дома я окружил свою бедную беременную маму всяческой заботой. И кофе подал, и ноги заставил на диван положить, и подушку сунул под голову, а в руки — «Таймс». В кино всегда так делают (Кэри Грант, например, точь-в-точь так же за Дорис Дэй ухаживал).

Маме, конечно, понравилось, что с ней носятся. Сказала, что ей очень приятно, только времени рассиживаться нет, потому что через полчаса ее ждут на партию сквоша. Ну и ладно. Главное, у нее настроение поднялось, тут я про Хэмиша и выложил. Мама сразу глаза закатила и губы поджала, но смолчала. Наверное, это на нее беременность так благотворно действует.

29 мая, суббота

Луна в первой четверти.

23.30. Комната для гостей готова, в кладовке до потолка коробки с тыквенным печеньем, морозилка забита тушенкой, свиными ребрышками и кукурузными початками. Ванная сверкает не хуже, чем у американцев, даже пса вымыли и выскребли, а Хэмиш Манчини как провалился.

Девятичасовые новости смотрели всей семьей. За эту неделю не разбился ни один американский самолет. Сегодня тоже никаких крушений не было.

В одиннадцать вечера отец вышел из себя:

— Чтоб я сдох! Осточертело париться в воскресном костюме!

Ну мы и разошлись.

5 часов утра. Хэмиш в комнате для гостей. Бренчит на своей гитаре-нержавейке песни жителей Аппалачей. Из Хитроу он взял такси (между прочим, от аэропорта 130 миль пилить!). Таксист подвез его прямиком к нашему дому, но Хэмиш отказался верить, что попал по адресу. Полночи по району катались, искали хибару с соломенной крышей, пока таксист не вернулся к нам и не вытащил папу из постели. Хэмиш рассчитался ворохом зеленых.

30 мая, воскресенье

Духов день.

С утра пораньше Хэмиш такое отмочил! Faux pas[9], как говорят французы.

— Эй, Полин, — спрашивает, — а где ваш дружок Лукас?

От тишины на кухне у меня аж в ушах зазвенело. Отец выдержал зловещую паузу и ответил страшным голосом:

— Моя жена больше не поддерживает отношений с мистером Лукасом.

А Хэмиш прет как танк!

— Фу ты! Хреново. Классный мужик этот мистер Лукас. Че не поделили-то?

Мама объяснила, что за завтраком «личные проблемы обсуждать не принято».

— Во всяком случае, у нас, в Англии.

А Хэмиш нет чтобы заткнуться, зубы скалит с таким видом, будто целую деревню коттеджей с соломенными крышами откопал.

— Вау-у-у! Британская чопорность! Слыхали, слыхали!!!

После обеда свозили его к Берту и Квини, так он из штанов выпрыгивал от радости. Всю дорогу домой в машине такой вопеж стоял!

— Ва-ау! Мама родная! Йо-хо-хо! Вылитые Дерби с Джоан, ей же ей! Ну копия!

В десять я пошел спать. Сыт по горло его громогласными восторгами.

31 мая, понедельник

Выходной по всей Британии, кроме Шотландии. День поминовения в США.

Показали нашему американскому гостю городок аттракционов в парке отдыха. Ну и дела! Вместо того чтобы вопить от восхищения, Хэмиш скис.

— Диснейленд, — говорит, — это я понимаю.

Само собой, наши аттракционы Диснейленду в подметки не годятся, но лично с меня и таких хватает.

Хэмиш потащил маму на «Автодром», а нас с отцом черт дернул покататься на «Попрыгунчиках». У меня поджилки тряслись, и у папы, кажется, тоже. Вообще-то сначала было ничего — пока я вниз не посмотрел, на того дебила, что за рычаги дергал. В своих засаленных джинсах он смахивал на пещерное чудище. Сердце у меня так и ухнуло. Это ж надо додуматься — доверить свою жизнь этому неандертальцу!

Отец постарел лет на десять, весь аж зеленый стал, но, когда мама спросила, как нам «Попрыгунчики», объявил:

— Что надо каруселька!

Пес переметнулся к Хэмишу — не отходит от него ни на шаг. А тот зовет его «стариной Блю-блю» и гундосит песни про преданных американских псов, которых не сгонишь с могил их хозяев.

С души воротит, как подумаю, чего стоит собачья верность.

1 июня, вторник

Хэмиш вбил себе в голову, что должен познакомиться с Пандорой. Я отбрыкивался как мог, о ссоре рассказал — короче, все средства испробовал, а Хэмишу хоть бы хны.

— Ну и чего? — говорит. — Ну вы разбежались. Я-то ни при чем. Усек?

Перед чаем позвонила бабушка, хотела, чтоб папа заехал за ней, — в гости набивалась. Я сказал, что у нас американец живет, так она сразу на попятную:

— Благодарю покорно, Адриан. В другой раз. Стара я, друг мой. На американцев силенок уже не хватит.

Хорошо ее понимаю.

Хэмиш перелопатил наш телефонный справочник, докопался до номера Пандоры, позвонил ей и нагло напросился на ужин!!!

Ну и черт с ними. Без Хэмиша в доме благодать. Читаю «Тихого американца». Написал Грэм Грин, думаю, он брат Хью Грина[10].

2 июня, среда

Хэмиш с Пандорой умотали кататься на роликовых лыжах. Хоть бы сломали себе что-нибудь. Лучше всего шею.

3 июня, четверг

Взял Хэмиша с собой в школу, пускай расширяет кругозор. Ему не повредит побывать на занятиях в современной английской школе. Хэмиш как лет пять назад прочитал «Школьные дни Тома Брауна»[11], так больше ни черта об английских школьниках и не слыхал. Даже разочаровался, что нас на уроках не секут розгами и не пытают каленым железом.

Мистер Док, наш учитель английского, вызвал Хэмиша к доске и предложил «кратенько описать впечатления об Англии». Хэмиш и глазом не моргнул! Выскочил из-за парты, жвачкой плеванул (прямо в корзину мистера Дока) и выдал:

— А чего Англия? Офигеть! Вау! Зелени полно! Чес-слово, кругом зелень! А от ваших дымовушек я вообще тащусь! (Это он о дымовых трубах, нам мистер Док перевел.) Большое Яблоко, Нью-Йорк то есть, тоже класс, только там дымовушек — труб этих дымовых — нету! Но я вот про что сказать хотел. Про девчонок ваших. Девчонки у вас — сила! — Переглянулся с Пандорой. — Зашибись девчонки! Строят из себя недотрог, холодные типа айсбергов, но чес-слово, у этих айсбергов под водой такое! ТАКОЕ, что всем американским парням погреться хватит!

Минут десять в том же духе разливался. Я в жизни так звонку не радовался.

Сегодня ровно двадцать четыре дня с тех пор, как Пандора со мной перестала разговаривать.

4 июня, пятница

Хэмиш, когда не дрыхнет, торчит у Пандоры. По-моему, это неуважение к хозяевам дома и пренебрежение нашим гостеприимством. Получили телеграмму из Америки. Адрес наш, а в графе «кому» значится фамилия Манчини, но я на всякий пожарный вскрыл. Вдруг у Хэмиша мать померла или что-то в этом роде.

ДЕТКА. ДАВАЙ ДОМОЙ К МАМУЛЕ. ПОПРОБУЕМ ДОГОВОРИТЬСЯ. БРИТАНЦЫ НЕ ОБИЖАЮТ МОЮ ДЕТКУ. СВЯЖИСЬ С МАМУЛЕЙ СООБЩИ КОГДА ВСТРЕЧАТЬ В КЕННЕДИ. У МЕНЯ НОВЫЙ ПСИХОАНАЛИТИК. ПОРТУГАЛЕЦ. ЭТЕЛЬ ГЛИТТЕНШТАЙНЕР БОЖИТСЯ ОН ВЫЛЕЧИЛ ЕЕ КЛЕПТОМАНИЮ. КАК ТАМ ПОГОДА. ЗДЕСЬ ЖАРА. ДУХОТА МЕНЯ УГРОБИТ. САЛЮТ АДРИАНУ ПОЛИН И МИСТЕРУ ЛУКАСУ. ДЕТКА МАМУЛЯ ТЕБЯ ЛЮБИТ ЛЮБИТ ЛЮБИТ.

Телеграмму доставил лично. Двинулся домой к Пандоре и передал ей из рук в руки. Она взяла без единого слова. Я развернулся и ушел без единого слова.

5 июня, суббота

Хэмиш вернулся домой, к мамуле. Когда в следующий раз сбежит, пусть отправляется на мыс Горн, за Полярный круг или к черту на рога. Главное, чтоб меня там не было.

6 июня, воскресенье

Троица. Полнолуние

С америкашкой этим совсем запустил Фолклендскую кампанию. Провел целый день у себя в комнате — приводил в порядок карту военных действий. Мы живем в период величайшей исторической важности, и я, Адриан Моул, предсказываю: британский народ заставит правительство подать в отставку!

7 июня, понедельник

Государственный праздник в Ирландии.

Мама (моя).

Кошка Клэр Нельсон.

Спаниелиха Мици.

Что между ними общего?

А то, что все они ожидают потомства! Кто ребенка, кто котенка, кто щенка. Потрясающая плодовитость. В районе прямо шагу сделать нельзя, чтобы не наткнуться на беременную. И все после того, как городской совет решил добавлять в воду какие-то там фториды.

8 июня, вторник

У газетного киоска встретил Берта Бакстера. Сидит себе в кресле-коляске и коммунистическую «Морнинг стар» читает. Обсудил с ним культурные проблемы рабочего класса Британии. Берт сказал, что, будь он помоложе, проник бы в типографию «Сан»[12] и разнес бы там все к чертям собачьим!

Берт предложил мне примкнуть к Юным коммунистам. Я обещал подумать и думал минут пять. Решил пока воздержаться, чтоб не провалили на экзаменах.

9 июня, среда

Прощай, детство. Вот и пришла пора взрослеть. Убрал с полок все комиксы и тому подобное детсадовское барахло. Сложил все в коробку из-под масла «Анкор» и выставил за дверь. Надеюсь, намек до предков дойдет. Хватит обращаться со мной как с недоумком. Человек, который разбирается в операциях Международного Валютного Фонда (а я разбираюсь, на прошлой неделе по математике проходили), заслуживает, чтобы к нему относились с уважением!

10 июня, четверг

Стрекоза Сушеная беременная!

Видел ее в соседнем магазине. Сопляк Максвелл, на мое счастье, у кассы закатил скандал, так что я потихоньку слинял. Стрекоза на корову смахивает, прямо смотреть противно. Ну и пусть. Так ей и надо. Беспорядочные половые связи до добра не доводят. Интересно, кто отец ребенка?

11 июня, пятница

Отцу осточертело командовать работами по очистке городского канала.

— Стоит мне, — говорит, — с моими парнями Базом, Мазом, Дазом и Бозом выгрести дерьмо с одного участка, как ночью какой-нибудь стервец устраивает там новую помойку!

Я так понял, что бригада его не сильна по части морального духа. Предложил созвать добровольцев для ночных дежурств, но отец отказался:

— Уж если кто-то свой драный матрац до канала доволочет, его какие-то молокососы не остановят.

12 июня, суббота

Отправил мистеру Тайдману с Би-би-си еще одно письмо со стихотворением. На этот раз обратился к норвежской теме. Она мне близка, так как я глубоко изучил проблемы норвежской кожевенной промышленности.

Дорогой мистер Тайдман,

У меня выдалось несколько свободных минут, и я решил черкнуть Вам письмо, а также ознакомить со своим новым поэтическим произведением. Оно называется «Норвегия», написано в стиле модерн и является типичным образцом этой поэтической школы. А если по-простому, то оно не про цветочки и прочую дребедень, и совсем без рифмы. Если Вам трудно понять этот стиль, то не могли бы Вы показать его человеку знающему, чтобы он объяснил Вам? Можно любому поэту из современных.

С уважением,

Адриан Моул (15 с четвертью лет).

P. S. Если Вы где-нибудь в коридоре случайно встретите Терри Уогана, то попросите, пусть он упомянет в эфире мою бабушку Мэй Моул. Ей семьдесят шесть лет, она больна диабетом.

НОРВЕГИЯ

Норвегия! Язык твой труден.

Красу свою ты прячешь под странными звуками.

Колыбель долгих ночей, коротких дней и точек над буквами "О".

Задумчивые величавые олени

Осторожно ступают по ледяным торосам,

Помня о том, что случилось

С «Титаником».

Однажды и я появлюсь на твоих брегах.

Пусть и живу сейчас в сердце Англии,

НО!

Норвегия! Сердце мое принадлежит твоим топким

Заливам.

13 июня, воскресенье

Первое после Троицы.

Весь день провел у бабушки. Читал всякие взрослые газеты типа «Ньюс оф уорлд»[13] и ради разнообразия питался здоровой пищей. Поели с бабулей жареной баранины с мятным соусом. Соус домашний, из мяты с подоконника.

Бабушка надеется, что на сей раз у нее будет внучка. Говорит, девочек можно по-всякому наряжать. Она уже связала малиновую кофточку «на выход» и один шерстяной башмачок.

Цвет выбрала серо-буро-малиновый — на всякий случай, неизвестно же, кто уродится. Лично меня страх берет, как представлю себе чьи-то ноги в этих самых башмаках.

14 июня, понедельник

Луна в последней четверти.

Нашего почтальона, к которому уже все привыкли, заменили новым по фамилии Эллиот. Зовут Кортни. Мы бы понятия не имели, как его зовут, если бы он сам не представился. Вот так прямо взял, постучал в дверь и отбарабанил свое имя. Кортни Эллиот и на почтальона-то не похож. Под серой почтальонской формой у него рубашка с пышным кружевным жабо и еще галстук-бабочка в красный горошек.

Почтальон без спроса протопал на кухню и захотел познакомиться с «нашей живностью». Я позвал пса, Кортни заглянул ему в морду и сказал:

— Наше вам с кисточкой, приятель.

Я не врубился, зато пес упал как подкошенный и подставил брюхо. От растворимого кофе Кортни отказался, так как пьет только натуральный молотый, а потом вручил отцу письма:

— Боюсь, мистер Моул, что одно письмецо из налоговой.

Повернулся к маме, приподнял шляпу и отчалил.

Письмо и впрямь оказалось из управления по налогам.

Судя по полученной информации, в прошлом финансовом году мистер Моул организовал на территории своей недвижимости фирму по производству кухонных полок для специй, однако Управление не получило сведений о доходах. Не будет ли мистер Моул так любезен заполнить прилагающийся бланк.

Отец прочитал и буркнул:

— Какой-то сукин сын продал меня с потрохами этим шакалам!

Я слинял в школу. По дороге заметил, как Кортни выходил от Сингхов с набитым ртом.

15 июня, вторник

Кортни опять приходил, новую почту доставил — на этот раз письмо от таможенников. Их интересует, почему это отец не сообщил им о своей фирме по производству полок. Как же им считать налог на добавленную стоимость?

Папа прямо взбесился. Орал на весь дом, что кто-то на него донес. Когда немного остыл, они с мамой стали считать наших врагов. Если без родни, то двадцать семь получилось.

16 июня, среда

Отца уже трясет, когда он слышит радостный стук почтальона Кортни в нашу дверь. Сегодня пришло письмо из «Аксесса»[14]. Угрожают в два раза сократить папину карточку.

А мне сегодня врезали крикетным мячом по голове. Вообще-то я сам напросился. Увидел, что мяч на меня летит, зажмурился и рванул от него по полю. Теперь лежу в кровати, жду первых признаков сотрясения мозга.

Стрекоза Сушеная ошивается у нашего дома. Ровно шесть раз прохиляла мимо, я сосчитал.

17 июня, четверг

Только что выудил из маминой сумки вот такой листок:

ЗА

1. Вдруг девочка?

2. Пособие будет больше.

ПРОТИВ

1. Прощай независимость.

2. Джордж не хочет.

3. Целую вечность буду выглядеть, как старая мочалка.

4. Рожать больно.

5. Неизвестно, что подумает пес.

6. 37 — не слишком поздно?

7. Не приведи господи, вены вздуются.

18 июня, пятница

За завтраком изображал дикую радость. Вроде жду не дождусь брата (или сестру). Спросил у мамы про имя — выбрала или нет. Мама сказала, что назовет ребенка Кристабель.

Кристабель! Где она его откопала, в «Питере Пэне», что ли?! Кто сейчас называет детей Кристабелями? Вот же не повезло бедняге.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.