– Водитель, двери не открывайте, в троллейбусе вор! Девушку ограбил и чуть не убил! Да помогите же ей подняться!
Варю подхватили чьи-то крепкие руки, поставили на ноги. Ее шатало, несмотря на то что троллейбус замер на месте.
– Его взяли ребята с задней площадки и милицию уже вызвали. Все будет хорошо, – успокаивали ее пассажиры.
– Хорошо уже ничего не будет! – зарыдала Варвара, все еще думая о своем, о том, что наболело. Словно чаша терпения переполнилась, и вода полилась через край.
Попавшийся вор-карманник хмуро сидел между двумя парнями, зажавшими его по бокам и периодически отвешивающими тумаки и подзатыльники. Все двери в троллейбусе были закрыты, пассажиры терпеливо ждали приезда милиции. На полу между кресел валялся кошелек Варвары. Она хотела было его поднять, но чей-то голос остановил ее:
– Не надо, пусть лежит. Это – улика. Сейчас приедут менты, мы все им покажем и расскажем. Они отпечатки снимут. Граждане, ничего не трогаем на месте происшествия! Вот преступник, вот жертва, а кошелек – предмет преступления!
Варвару усадили на диванчик под надписью «Места для инвалидов и пассажиров с детьми». Кто-то сунул ей в рот таблетку, пояснив:
– Успокоительное.
Балерина пребывала в растерянности и проглотила лекарство безоговорочно. Но у нее так ломило спину, что хотелось бы еще откушать и обезболивающего.
Она смотрела на свой бедный кошелек, валяющийся в грязной луже на черной рифленой резиновой подстилке, лежащей на полу салона троллейбуса. «У меня же там фотография, кое-какие документы, деньги, кредитки, это же все испортится… Отчего же я такая невезучая? Вот и я так же валяюсь на отшибе жизни…»
Варя перевела взгляд на карманника и попыталась понять, что движет людьми, которые идут на воровство. Перед ней был парень, которому можно было бы дать от восемнадцати до двадцати восьми лет. Среднего роста, худой, бледный, с тонкими длинными пальцами. «Такими руками на фортепьяно бы играть, а не кошельки у женщин воровать!» – справедливо отметила про себя Варвара. Светлые волосы, карие глаза. Взгляд какой-то отрешенный, погруженный в себя, словно ему было ни до чего и ни до кого. Поникшие плечи, смиренно сложенные на коленях руки.
А в троллейбусе наблюдалось всеобщее ликование и единение. Никто даже не возмущался, что троллейбус стоит, что люди, наверное, опаздывают. Все с удовольствием ждали приезда милиции, объединенные общим делом. Ну как же, они поймали опасного преступника и теперь жаждали почестей за проделанную работу, а также ожидали справедливого возмездия вору.
– Говорят, их трудно поймать, карманников-то. Они как ужи! Если что-то утащат и это заметят, то сразу же сбрасывают украденное. И ничего не докажешь. Но тут все просто. И доказательств достаточно, и отпечатки пальцев могут взять с кошелька. Так что, голубок, попался! – ликовала девушка по виду студентка.
– Таких надо сразу расстреливать! – трясся какой-то старик. – В годы войны тоже находились уроды, воровавшие последнее, и к ним применялись законы военного времени. Вот бы и сейчас так же – просто убивать мерзавцев на месте! Почему они думают, что имеют право взять то, что другой человек заработал нелегким трудом? Да еще и хвастаются, мол, не хотят и не будут работать. Такая вот у них философия. Гады, паразитирующие на нашем трудовом, пролетарском теле!
Варвара подумала, что старик трясется от злости, но позже выяснилось, что от какой-то болезни.
– А давайте его здесь и линчуем? – предложил здоровенный детина, у которого просто чесались кулаки.
По салону пронесся гул то ли одобрения, то ли отрицания, а может, того и другого вместе. Варвара обратила внимание на то, что сам вор даже ухом не повел, не шевельнул ни одним мускулом. Как будто ему было все равно, убьют его или оставят в живых.
– Смотри, сидит не шелохнется… Обкуренный, наверное, – заметил пассажир с портфелем.
– А в Турции времена были! Украл – отрубали руку. Оставляли одну, чтобы вор штаны снять и надеть мог. Украдет еще раз – и вторую руку долой. Вот это методы! – неистовствовал трясущийся дед, поражая воображение Вари незапамятными временами и нравами.
«Где он такого набрался? При царе Горохе? Руку отрубать, зверство какое… А как же шанс на исправление? – подумала балерина. И поразилась виражам судьбы: – Пожалуй, скоро я здесь окажусь единственной, кто заступится за парня. Потому что мне плохо и ему, похоже, тоже… Только я и способна его понять».
– Отрубать нельзя, еще из-за воришки в тюрьму пойдешь. А вот пальчики поломать можно. Будто он убегал, упал и случайно сломал… – загоготал верзила, у которого «чесотка кулаков», видимо, было непроходящее состояние.
Слава богу, его планам не суждено было осуществиться – подъехала милицейская машина. Тут же молодому сотруднику сбивчиво, во много голосов было рассказано о произошедшем. Как ни странно, тот сразу понял, о чем идет речь. Страж порядка всех успокоил. Записал данные нескольких людей, вызвавшихся быть свидетелями, а затем повез Варвару и воришку в отделение. Кошелек балерины был упакован в полиэтиленовый пакет и приобщен к делу как улика.
– Потом вернем в целости и сохранности, – пообещал мент.
В отделении следователь с простой русской фамилией Иванов помог Абрикосовой составить заявление.
– Всё? – спросила Варя.
– Всё… Вас теперь вызовут в суд.
– А с парнем что будет? – поинтересовалась она.
– С воришкой-то? – переспросил Иванов. – Суд решит. До суда, скорее всего, выпустят под расписку, а там уж не знаю. Вроде бы это первый эпизод, на котором он попался, возможно, получит снисхождение.
– Понятно.
– Вы выглядите устало, – внимательно посмотрел на потерпевшую Иванов.
– Да, я очень устала. К тому же стукнулась спиной и головой…
– Может, вам в больницу надо? Заодно и отягощающие обстоятельства для вора будут. Мало что кошелек выкрал, так еще и грубую физическую силу применил, нанес вам вред.
– Ладно, я разберусь. Парень просто вырывался, когда я его за рукав схватила. Уверена, он не хотел причинить мне вреда. Кроме материального, конечно. – Варвара вздохнула.
– Как знаете. Но выглядите вы не важно, – зачем-то повторил следователь.
Варвара вышла из отделения на улицу и попыталась вдохнуть. Не получилось – мешала боль в грудной клетке.
– Вот ведь черт! Совсем разваливаюсь на кусочки!
Если бы она тогда знала, что неприятности только начинаются…
Глава 6
Габриэль пил уже целую неделю. Ведь после того, как приняли его отставку, ему не надо было больше ехать на службу. Вообще-то жил он в загородном доме с мамой, но сейчас специально переехал в одну из своих квартир, чтобы Светлана Ивановна не видела сына в таком состоянии. В данный момент подполковник в отставке лежал на кровати в небоскребе на самом последнем этаже и в буквальном смысле смотрел в небо, то есть в стеклянный потолок.
«А наверху никого, только звездное небо… – медленно ворочались мысли Габриэля. – И я один во Вселенной…»
Сотовый он отключил, обычный телефон тоже. Еду заказывал по Интернету. Много раз стучали и звонили в его дверь, но Габриэль даже не встал с кровати. Так и валялся, потеряв счет времени и ориентацию в сутках. Он никогда еще так не напивался, но сейчас хотел только этого. О том, чтобы видеть кого-то или слышать, не могло быть и речи. В просторной квартире-студии было все перевернуто вверх дном. Кругом – разбросанная одежда, пустые коробки от ресторанной еды, обертки и прочий мусор. А уж сколько красовалось на полу пустых бутылок, и не сосчитать.
Габриэль нахмурился и протянул руку к одной из них и поморщился – даже капли живительной влаги не наблюдалось.
– Вот ведь дьявол…
Следователь, теперь уже бывший, открыл переносной компьютер, начисто проигнорировал пришедшую и не прочитанную почту в количестве ста писем и снова зашел на сайт доставки еды. Ресторан находился рядом, и заказ привозили очень быстро.
– Девушка, я уже заказывал у вас… мой адрес…
– Да, ваше имя есть в базе данных. Что желаете? – ответил приветливый голос.
– Мне бы пиццу с грибами, ящик минералки с газом, ящик водки… – начал перечислять Габриэль.
– Мы ящиками не возим, – прервала его девушка-оператор.
– По десять бутылок тогда того и другого.
– У нас ресторанная наценка. Может, вам лучше в магазине купить? – предложила девушка.
– Я вас не прошу читать мне нотации! Мне удобнее заказать! – взорвался Габриэль.
Он не знал, который в данный момент час, но судя по темному окну – отнюдь не белый день. Идти никуда не мог и не хотел. И меньше всего хотел слышать чьи-либо советы. А круглосуточно можно купить спиртное только в ресторане.
– Хорошо, как скажете. Что-то еще желаете? – тут же исправилась девушка.
– Салат какой-нибудь из свежих овощей, корзину фруктов, соков свежевыжатых из цитрусовых. И ананас. О, придумал: прямо вот отожмите мне все ананасы, что у вас есть… Со льдом. Пить хочу! Цена меня не интересует…
– Я поняла. Заказ будет собран и доставлен по вашему адресу в ближайшие полчаса. Оплата наличными курьеру. Подберете без сдачи?
– Спасибо, сдачи не надо.
Габриэль отключил компьютер и, чтобы хоть немного прийти в себя, поплелся в душ.
Голова уже не болела, просто была налита свинцом. Он сунул голову под холодную воду, и это привело его в чувство. Замотав вокруг талии махровое полотенце, вернулся к дивану, больше походившему на разрушенную, раскуроченную берлогу медведя. Наконец в домофон позвонили.
– Ваш заказ…
На экране мелькнул мужчина в спецовке и бейсболке ярко-оранжевого цвета.
– Входите.
Габриэль уселся в кресло, зажал в кулаке пульт от телевизора и прищурился, предвкушая появление воды и водки. В дверь постучали.
– Открыто!
Дверь скрипнула.
– Оставьте заказ у входа. Деньги на столике, там без сдачи! – крикнул Габриэль, не поворачивая головы.
За спиной послышалось какое-то движение, кто-то присвистнул, и знакомый голос произнес:
– Хорошие чаевые, ничего не скажешь! Заказ тоже неплохой… Я фрукты, овощи и минералку взял, а вот водочку назад отправил. Ты не против? Отжатые ананасы… Шикуешь?
– Костя? Твою мать! Что ты тут делаешь? – встрепенулся Габриэль.
– Ты еще спроси, как я сюда попал. Тебе самому-то не стыдно? Хоть бы о матери подумал! Бедная женщина бьется в твою дверь безрезультатно уже неделю. Твоих, что ли, вызывать, чтобы квартиру взломали? Вот бы посмотрели на тебя бывшие сослуживцы, в каком ты состоянии… Опозорился бы на всю жизнь! Я-то знал, что, когда закончится водяра, ты закажешь себе еще. Дождался курьера и так попал к тебе. Не беспокойся, доставщику я заплатил. Как же тебе не стыдно!
– Слушай, хватит стонать и причитать. Я потому и не отвечал на звонки – вы бы вместе с маменькой заклевали меня. Не желаю вас слушать! Моя жизнь, что хочу, то и делаю!
Габриэль схватил бутылку минералки и припал к горлышку.
– Отличная позиция! – похвалил друга Костя. – Совести у тебя нет! Подумаешь, с работы его уволили… Мы с твоей мамой умереть тебе не дадим, даже не надейся!
Константин сел и поставил на стол еще одну бутылку с минеральной водой.
– Спасибо! – гаркнул Габриэль.
– Не за что.
– А вот от водки зря отказался.
– Хватит уже, возьми себя в руки, – порекомендовал Костя. – Пора уже выходить из сумрака. Заняться тебе нечем? Деньги по супермаркетам капают, и ладно? На тебе ответственность – сотни рабочих мест! Или это тебя совсем не заботит? – продолжал стыдить Константин.
– Я в порядке. И за моим бизнесом присматривают нужные люди, у которых все полномочия. Я им полностью доверяю. Главное для отдыха босса – правильно подобранная команда.
– Именно поэтому ты и этим людям по телефону не отвечаешь? – уточнил Костя.
– Вся Москва, что ли, одновременно хочет меня видеть и слышать? А может, человек на неделю в отпуск уехал? Что, нельзя? – Габриэль открыл вторую бутылку минералки и залпом выпил ее.
– Ага, в отпуск он уехал… В аут ты вылетел! Как будто, кроме работы в милиции, и нет ничего в жизни. Хочешь экстрима? Займись хоть чем-то! Прыгни с парашютом, в конце концов! – ругался Константин.
– Прыгал уже…
– Еще прыгни! Ну хорошо… Спустись под воду тогда, займись дайвингом.
– Занимался уже…
– Еще займись! Хочешь, полетим с тобой куда-нибудь? Например, на Красное море. Поплаваем там… – предложил друг.
– Посмотрим, – вяло ответил Габриэль.
– Хочешь, отправимся на сафари, сыграем в пейнтбол. Да что угодно! Жизнь не закончилась! Все равно рано или поздно ты бы ушел со своей работы. Ты уже столько сделал для людей, поэтому тебя так долго и держали в нарушение всех правил и норм. По судьбе, значит, хватит.
– Да что ты заладил одно и то же? Понял я уже все! Испортил мне каникулы. Первый раз в жизни расслабился, так нет, заявился, застыдил… Не бойся, соберусь. Я от смерти ушел, так что увольнение меня не сломает. Просто депресняк напал. А ты вместо того, чтобы прийти с пивом, ворвался с нотациями. – Габриэль зябко повел голыми плечами.
– Надо бы прибраться здесь, – оглянулся по сторонам Константин.
– Вызову службу уборки, – буркнул Габриэль, у которого на все был свой ответ и специальные люди.
– И прачечную заодно, – посоветовал Константин. – А я ведь к тебе зачем зашел…
– Как зачем? Меня разозлить, – напомнил ему Габриэль.
– Это было не главным в моей миссии. Я пришел рассказать про сказочный секс.
– Что? Ты серьезно?
– Забыл, что это такое? – засмеялся Костя. – Ладно, успокойся, шучу. Я про другое. Помнишь, мы были в клубе?
– Мы с тобой много раз бывали в разных клубах.
– Ну, в последний раз, я там еще обратил внимание на очень гибкую девочку, которая просто фантастические кульбиты показывала. Хрупкая брюнеточка, но все при ней!
– Да помню я. Ты даже вроде заказал ее по крейзи-меню и повез куда-то кататься.
– Ага, и укатал. – Костя захохотал. – Девочка немного поломалась, но пачка твердой валюты убедила ее в том, что она не зря поехала со мной. Утро мы встретили в гостиничном номере. Просто фантастика! Вот сколько баб у меня было, а такой не было. Мало того, оказалось, что она самая настоящая балерина, танцует на профессиональной сцене, в театре. Но развращенная особа, любит секс. Подрабатывает стриптизом и обслуживает богатых клиентов. И я с ней договорился о тебе! – ошарашил приятель.
– Обо мне? Ты с ума сошел!
– Неужели я тебя не заинтересовал? Ты же пользовался услугами проституток. А что, очень удобно – заплатил, и все ясно и понятно.
– С моей внешностью теперь только и остается, что ими пользоваться, – усмехнулся Габриэль. – Да и вообще все в этом мире продается!
– Ну, так бери и пользуйся. Говорю, на всю жизнь запомнишь. Деньги немалые, конечно, отдашь, но удовольствие получишь, – не унимался Костя.
– Ладно, договорились. Она со мной постоянно будет? – спросил Габриэль.
– Ты пугаешь меня… Депрессия уже переходит в психоз. Ну да, женщины ведь всегда сами вешались на тебя.
– Когда я бизнесмен в основном. И реже, когда я следователь, – Габриэль хмыкнул.
– Ты всех женщин готов обвинить в корысти после своей сумасшедшей жены, – ответил Костя. – Вот ведь вляпался по молодости!
– Я уже не думаю о ней.
– Может, и не думаешь, но осадочек-то остался. Короче, я тебе скину эсэмэску с адресом театра и временем, когда балерина будет тебя там ждать.
– Только не сегодня! – сразу же сказал Габриэль.
– Какое там сегодня… Ты на себя-то посмотри! С тебя денег в два раза больше возьмут – за моральный ущерб. Ты же неделю не брился, сидишь тут, как медведь в берлоге…
– Ну и как зовут твою балерину?
– А… а… – Константин вроде бы растерялся, начал даже заикаться.
– Что?
– Ее зовут… Вот черт, забыл! Да как-то не до имен нам было… – почесал затылок Константин под смешок друга.
– Казанова, твою мать!
Глава 7
Варя лишь к утру провалилась в крепкий сон и проснулась уже после полудня. Еще бы, ведь легла-то глубокой ночью. В три часа дня она уже была на репетиции в театре.
– Чего вид хмурый? – спросил Александр.
– Да всю ночь ворочалась, а днем, наоборот, переспала… А еще спина болит и голова кружится, – честно ответила Варвара.
– Ты не заболела ли часом? Может, грипп? – забеспокоился Лавров.
– Да нет, вчера упала неудачно. Думаю, из-за этого.
– Все твои каблучищи! Итак ноги в напряжении, да еще и в повседневной жизни на таких орудиях пыток ходишь! – возмутился Саша.
– Нам, балеринам, роста не хватает, да и привыкла я. И вообще, женщина на каблуках – это всегда красиво.
– Ты и без каблуков – произведение искусства.
– Спасибо за комплимент.
– А равновесие? Была бы в туфлях на низких, устойчивых каблучках, так не упала бы, на ногах устояла! – продолжал возмущаться Александр.
Они сидели в репетиционном зале после часа репетиций, и он разминал ступни своей любимой балерине. А прямо перед глазами порхала весьма энергично и несколько агрессивно Аллочка. Тут же репетировали и другие артисты балета, но почему-то видно было только ее.
– Удивительная у девушки способность… – задумчиво обронил Саша.
– Какая? – спросила Варя.
– Быть занозой в заднице, – с улыбкой добавил Лавров.
Варвара засмеялась:
– Но в работоспособности ей не откажешь. Энергия просто через край бьет!
– Этого у нее не отнять. Молодость! Не хватает немного…
– Опыта? Так он придет.
– Души ей не хватает. И каких-то других эмоций, помимо страсти и похоти. Нельзя же все так вот, только в одну колею. Ты разные чувства, а она… Где же любовь? Нежность? Переживания?
– А недавно говорил, что и я уступаю Аллочке, – слегка надулась Варя.
– И ты, не дослушав, вылетела от меня как ужаленная. Я бежал за тобой, звал, аж голос сорвал! Обиделась на меня ни за что, дурочка.
– Я действительно вела себя как дура. Извини, ты имеешь право высказать свое мнение, – покорно скрестила руки и ноги Варвара.
– Ты – танцовщица от бога, и ты можешь все! Мы вместе десять лет, как ты могла подумать, что я могу тебя обидеть? Речь шла совсем о другом. Спектакль новый для Аллочки готовят. И знаешь какой? Эротического жанра. Абсолютно голой она его танцевать будет. Понятно? Вот я и сказал, что ты так не сможешь. Или я ошибаюсь? Может, я что-то недопонял в твоем характере, и ты тоже легко согласишься прыгать по сцене в чем мать родила? – притворно удивился Александр.
– И правда, я – дура… – ахнула Абрикосова. – Извини, Саша! У меня какой-то кризис, да еще жуткое самомнение, вот я и взбрыкнула! Прости! Действительно, как я могла подумать про тебя такое?
Они громко рассмеялись, чем привлекли к себе внимание окружающих. И злобное Аллы в том числе.
– Ладно, прощаю, – хитро улыбнулся Саша.
– Чего не танцуем? Ножки болят? – подошла к ним Алла.
– Старость не радость, – произнесла Варя, видимо, то, что готово было сорваться с уст юной красотки.
– Так уходи на почетную пенсию, лелей свою старость, уступай дорогу дерзкой молодости! – стрельнула глазами Алла.
– Ушла бы, да не могу, – притворно вздохнула Абрикосова.
– Почему? Может, помочь чем? – подбоченилась стройная красотка.
– Сашу не могу оставить. Партнер он, каких поискать, и ему хочется танцевать с балериной, а не с озабоченной сучкой, – совершенно спокойно, словно пребывая в состоянии медитации, не меняя позы, чем-то напоминавшей позу в йоге, сказала Варвара.
Лавров рассмеялся. А Алла, побагровев, прошипела:
– А ты не завидуй мне, бесчувственная кукла! Ишь, богиня танца… Когда у тебя мужик-то был последний раз, персик ты наш сушеный?!
Перова резко отвернулась и продолжила свой темпераментный, но несколько истеричный танец, который после этого короткого разговора стал еще более истеричным, каким-то ломаным.
– Хорошо ты ей врезала, – похвалил Саша.
– А знаешь, что мне кажется? – задумалась Абрикосова.
– Что?
– По-моему, она очень хочет встать в пару именно с тобой. Я чувствую это каждой клеточкой своего сморщенного от старости тела, – усмехнувшись, пояснила Варя.
– Я тоже ощущаю ее повышенное внимание к своей особе, – кивнул Лавров. – И ведь знает, что я гей…
– Разве Аллу что-то остановит? – вздохнула Варя.
– Да, наверное. Мужики о ней такое рассказывают…
– В смысле?
– Ну, о том, что девица творит в постели, – понизил голос Саша. – Может, она считает, что сумеет излечить меня от гомосексуализма? У нее ума хватит!
– Фи…
– Да-да.
– А что, вполне вероятно. Даже наверняка она и правда думает, что и ты не устоишь, сменишь ориентацию. Смотри, так и жгет нас глазами, – хихикнула Варвара.
– Ну уж нет, ничего Алла не добьется! – как-то чересчур серьезно отреагировал Саша. И столь же серьезно добавил: – И знаешь, если бы что-то случилось со мной и стал бы я натуралом, то женился бы только на тебе.
– Чего так? – развеселилась Варя под злобными взглядами Аллочки.
– Ты самая стильная и прекрасная! Женщина-богиня, женщина-загадка!
– Ой, говори, Саша, говори… Мне так всего этого не хватает – того, что у Аллочки с избытком.
– Нет, того, что у Аллочки с избытком, не дай тебе бог! – хмыкнул Лавров. – Ты отдохнула? Как ноги?
– Немного пришла в себя, все нормально. Давай еще порепетируем.
– Пошли. Я всегда к твоим услугам…
После часа тренировок, во время которых Абрикосовой снова опять пришлось терпеть боль, в чем она не признавалась, в зал заглянул охранник.
– Варвара Валерьевна, вас какая-то женщина у служебного входа спрашивает.
Балерину несколько удивило сообщение мужчины. Потому что в их театре было заведено так: кто бы кого ни искал, эта информация до артистов не доходила. Актеры народ чувствительный, а поклонники всякие бывают. И вот сейчас во всеуслышание было объявлено, что Абрикосову спрашивает какая-то женщина.
– Поклонница? Просит автограф? – Варвара вытерла пот тыльной стороной ладони.
– Нет, не похожа. Она в инвалидной коляске и находится, сразу видно, в очень тяжелом психологическом состоянии. И не просит о всяких там обычных глупостях: получить автограф, увидеть, передать цветы, игрушку. Сказала, что очень надо поговорить. – Охранник немного смутился.
Все репетировавшие остановились. Перова засмеялась и громко прокомментировала:
– Вот, нашей Варечке уже коляску инвалидную подогнали. Это – знак!
Абрикосова, только что присевшая на скамью, резко встала со словами:
– Я выйду к ней. Извините за прерванную репетицию.
– Мне пойти с тобой? – спросил Александр.
– Сама справлюсь, – заверила его Варя.
Она пробежала по коридору, спустилась в холл и рядом с гардеробом увидела женщину лет пятидесяти, действительно сидевшую в инвалидной коляске. Сразу стало понятно, что именно она ее и спрашивала.
– Добрый день, – поздоровалась балерина с незнакомкой.
Это была миловидная дама интеллигентного вида с грустными зелеными глазами и аккуратно уложенными светлыми волосами. Женщина нервно перебирала в руках носовой платок, что выдавало ее внутреннее волнение.
– Вы Варвара Абрикосова? – спросила незнакомка, словно оттягивая начало неприятного разговора.
– Да.
– Господи, какая хрупкая и грациозная! – воскликнула дама и вдруг заплакала.
Вот чего-чего, а этого Варя не ожидала. И растерялась.
– Что с вами? Успокойтесь! Я могу чем-то помочь?
– Можете, да, вы мне очень можете помочь, но не знаю, захотите ли, – закивала женщина, вытирая слезы.
– Я постараюсь вам помочь, – успокоила ее Варвара. И подбодрила собеседницу: – Что вы хотите? Рассказывайте!
– Я боюсь, что начну говорить, и вы сразу же разозлитесь на меня, убежите, а мне вас не догнать, – довольно странно начала дама.
– Я попытаюсь не убежать, – слегка улыбнулась заинтригованная Варвара.
– Смотрите, вы обещали… По крайней мере, дослушайте меня до конца. Я явилась сюда со слабой надеждой… весьма слабой надеждой на понимание и с большой надеждой на вашу доброту… Знаете, я уже пару лет совсем из дома не выхожу, но вот пришлось… Дело в том, что вас ограбил вчера мой сын.
Варвара удар выдержала, хотя он был ощутимым и всколыхнул весьма неприятное воспоминание. Голос ее, когда балерина заговорила, неожиданно зазвенел:
– Да, действительно, вчера в троллейбусе молодой человек украл у меня кошелек. Очень прискорбно, что это был ваш сын.
– Хорошо, что вы сразу же не убежали, – вздохнула женщина. – Но плохо, что не спрашиваете, зачем я к вам приехала. Но тогда я сама… Если вы – мать, вы меня поймете. Я на все готова, чтобы как-то загладить его поступок. Понимаете? На все!
– Я вас понимаю и чувствую себя сейчас очень неловко, – честно ответила Варвара. – Но что я могу для вас сделать? И что тут вообще поделаешь?
Балерина развела руками.
– Мне сказать открытым текстом? – спросила дама.
– Совершенно верно. И побыстрее, покороче нельзя? У меня еще два часа репетиции, а мышцы сейчас остынут, придется начинать все заново.
– Заберите заявление, – попросила женщина.
Варвара не нашлась что ответить и как-то обмякла, прислонившись к колонне. А женщина затараторила, явно боясь упустить шанс уболтать потерпевшую:
– Я поясню. Видите ли, у нас очень бедная семья. Я не давлю на жалость, говорю как есть! Работала одна я, муж давно инвалид, а сын учился. И тут случилось неожиданное – у меня отказали ноги. Как выяснилось, из-за болезни почек. И сын, не сказав нам с мужем ни слова, решил сам добыть деньги для моего лечения таким вот жутким, нетривиальным способом. Он ограбил не только вас, но и еще несколько человек. Выбирал жертвы в торговых комплексах по дорогой одежде, представительному виду. И даже накопил треть суммы, что была мне необходима. Честное слово, мы с отцом ничего не знали! А если бы узнали, постарались бы удержать. Эмиль очень хороший мальчик. Он бы никогда не сделал ничего плохого, если бы не трагедия, случившаяся со мной. Но я пришла не для того, чтобы повествовать о своем несчастье, о болезни, это просто небольшое отступление, мотивация неблаговидного поступка сына. Я его не оправдываю, мы с мужем оба в шоке. И готовы отдать вам деньги, компенсировать нанесенный материальный и моральный вред. Только не губите Эмилю жизнь! Дайте ему шанс исправиться! Так все ужасно получилось! Просто мерзко! Я могу понять ваши чувства. Наверное, вы его ненавидите? Собственно, я сама воров ненавижу… Думаете, посадите его и спасете других людей от вора? А я, как мать, прошу вас спасти его. Он у меня единственный… Извините, я сбивчиво говорю. Очень переживаю. Простите его! – Женщина молитвенно сложила руки на груди.
– Вас как зовут? – спросила Варвара после минутного замешательства. Ей очень не нравился разговор. Да и вся ситуация в целом напрягала.
– Яна Григорьевна.
– Я вас прекрасно поняла, Яна Григорьевна, но вряд ли смогу что-то сделать. Все показания запротоколированы, есть свидетели, все против вашего Эмиля. Вам тогда и других надо упрашивать… – развела руками Варя.
Но Яна Григорьевна с ней не согласилась:
– Свидетели будут ни к чему, если откажется от претензий потерпевшая. То есть вы. Ради бога, заберите свое заявление! Вы имеете на это право. Помогите нам! Без заявления потерпевшей Эмилю тюрьма не грозит!
– Хорошо, я схожу завтра к следователю и заберу заявление, – кивнула Варя. – Только не надо меня благодарить! Я сама себе не нравлюсь за этот поступок, сама не знала, что так быстро соглашусь. Поэтому ничего не говорите, чтобы не передумала.
– Я вам передам с кем-нибудь деньги…
– Нет, ни в коем случае! Я если и наступаю себе на горло сейчас, то точно не ради денег. Я достаточно зарабатываю и от вас ничего не возьму! – в категоричной форме заявила Варвара.
– А я настаиваю, чтобы вы взяли деньги! Вы пострадавшая и имеете полное право! – возразила дама.
– Но я не хочу! Да и вам на операцию средства нужны, – изо всех сил отнекивалась Абрикосова.
– Я умоляю вас взять деньги! Я требую! А с операцией мы сами разберемся.
Женщина не сдавалась, словно согласие Вари принять взятку могло послужить гарантией того, что она точно заберет свое заявление.
Глава 8
После этого неприятного разговора Варвара закончила репетицию и ушла со сцены с дикой болью в спине. Тревожить Сашу она не захотела, а вот сама встревожилась сильно. «Нехорошая боль, что-то надо делать. Для начала хотя бы сходить к врачу», – решила она, не в силах даже сдвинуться с места. Так и сидела в гримерке на пуфике, сложив руки на коленях.
К ней заглянула… Аллочка собственной персоной. Вот уж кого Варя не хотела сейчас видеть.
– Можно к тебе?
– Что ж, заходи, – кивнула Абрикосова.
По выражению ее лица было ясно, что она не испытывает большого удовольствия от присутствия столь неожиданной гостьи.
Алла прошла в гримерную и осмотрелась, словно была здесь первый раз. Ее явно не смущал неласковый прием.
– Клево тут у тебя. Грамоты… Твои? – спросила Перова.
– Ну а ты как думаешь? Это же моя гримерная. Да и не делай вид, что ты впервые их видишь.
– Ладно, проехали… Я тоже побеждала в конкурсах, не лыком шита. И потом у меня еще все впереди.
– Не сомневаюсь, – поддержала беседу ни о чем Варвара, про себя отметив: «Хорошо, Аллочка не добавила, что у меня все позади».
– Сегодня на репетиции ты была… не очень… – стрельнула на нее глазами Перова.
– Не дождешься! – сразу же пресекла ее инсинуации Варя.
И незваная гостья рассмеялась:
– Мы так и будем врагами?
– Нам есть что делить.
– Но ведь не любимого же мужчину! Черт с ней со сценой, хватит на обеих. Я предлагаю мировую, – Алла лукаво посмотрела на Варю.
Все-таки она была очень красива. Особенно черные блестящие волосы и выразительные глаза. Да, соперница была чрезвычайно привлекательна, этого у нее не отнять.