Витязь с двумя мечами

На царственной птичьей головке торчали огромные уши, и кстати: не будь этих ушей, громоздкая остроконечная корона сползла бы императору на глаза. Корона — вещь дорогая, кроить её для каждой императорской головы особо было бы для казны слишком накладно. А чтоб у всех императоров за целое тысячелетие головы бы были одинаковы — такой счастливой случайности ещё не бывало на свете. Так вот, на головке августейшего старца корона походила на перевёрнутое лукошко, нахлобученное до самых бровей. К счастью, за семьдесят лет император научился передвигаться так ловко, что корона не слетала с его царственного чела. Он раскачивался под ней, как крестьянка, привыкшая таскать корзину на голове.
      Императорская чета уселась на трон, и толстуха императрица заняла почти всё тронное место. Тощему императору с трудом удалось втиснуться и примоститься рядом.
      Герцог же Ипполит пристроился так, чтоб рука царственной бабки покоилась на его плече. Затем императорское семейство окружили высокородные дамы и господа.
      Когда наконец все места были заняты согласно, придворному этикету, гофмейстер опять шевельнулся как заведённый и трижды ударил жезлом об пол.
      — Её высочество невеста!
      Портьера, закрывавшая боковую дверь, раздвинулась, и вошла Йоланка. Она была ослепительно хороша. По огромному залу пронёсся шёпот восхищённого изумления. Толстуха императрица не выдержала.
      — Чудо-красавица! — вздохнула она. Но тут же, повернув голову к императору, процедила сквозь зубы: — Безобразие… Как смеет девица не царского рода быть такою красоткой?
      Ипполит по-дурацки захихикал.
      — Правда, Ипполитик, — шепнула ему бабка, — миленькую невесту мы тебе подыскали!
      Йоланка приблизилась к императорской чете и церемонно присела.
      — Что же, прекрасная девица, согласна ли ты сочетаться браком с моим самым любезным внуком? — спросил император.
      — Это большое счастье и великая честь для дочери венгерского вельможи, — ответила Йоланка, изобразив на лице притворную радость и избегая смотреть на герцога.
      Одного мимолётного взгляда на него ей было довольно, чтобы понять: если взглянет ещё раз — не выдержит и выбежит из зала.
      С тем же вопросом император обратился к герцогу:
      — Наш милейший внук Ипполит, согласен ли ты сочетаться браком с этой юной девицей?
      — С удовольствием, августейший дед, с превеликим удовольствием! — заорал герцог и захихикал.
      — Раз вы оба согласны, станьте рядом, — проворчал император, — и примите моё отцовское благословение.
      Ипполит подскочил к невесте, порываясь броситься ей на шею, но Йоланка зорко следила, чтоб он даже платья её не задел.
      — Ах, какая прекрасная пара! — опять вздохнула императрица.
      Император вытянул руку для благословения. Длинная, иссохшая рука протянулась над головами жениха и невесты.
      — Стало быть, примите моё отцовское и императорское благословение.
      Толстуха императрица тоже бросилась к ним и суетливо растопырила свои пальцы-лепёшки.
      — Будьте всегда так прекрасны и счастливы, как в эту минуту.
      Ипполит вытянулся и хлопнул рукой по мечу.
      — Будем, будем прекрасны и счастливы! — пообещал он.
      Но меч стукнул его по лодыжкам, и жених противно взвизгнул.
      Опять гофмейстер стукнул жезлом об пол.
      — А сейчас, — возвестил император, — мы отправимся в храм и свяжем вечными узами брака прекрасных жениха и невесту.
      Весь зал пришёл в движение, императорская чета встала, только Йоланка не двинулась с места.
      — Ах, папаша, ваше величество, — с мольбой обратилась она к императору, — зачем так спешить? Я не знаю ваших обычаев и могу напутать в брачном обряде. Нельзя ли попробовать сначала здесь?
      — Попробовать? — рассеянно переспросил император. — Гм! Попробовать! Что ж, это можно. — И он трижды хлопнул в ладоши. — Эй, пастор! Пастор, пастор, пастор! Скорей сюда!
      Пастор вбежал, неся в руках огромную книгу и крест.
      — Что прикажешь, ваше величество?
      — Давай-ка, святой отец, прорепетируем бракосочетание здесь. Надо обучить венгерскую девицу, а то, чего доброго, ошибётся в обряде. Ну, давайте, давайте.
      Священник жениха и невесту поставил рядышком.
      — Слушайте! Вот так вы должны стоять перед аналоем. Я же скрещу руки и, держа в них вот эту большую книгу, спрошу: «Ответь мне, жених, любишь ли ты девицу, стоящую рядом с тобой, которую ты выбрал в жёны?»
      — Ой, как интересно играть! — заорал юный герцог, захлёбываясь от восторга. — Люблю, люблю, люблю…
      Как видно, он готов был вопить без конца, но император, которому эти вопли смертельно надоели, рассвирепел и закричал на ненаглядного внука:
      — Замолчи же наконец, замолчи!
      — Довольно! Дов-о-о-о-ольно! — не владея собой, заорала императрица.
      Герцог надулся и замолчал, а пастор продолжал:
      — Скажи мне, невеста, любишь ли ты стоящего от тебя справа мужчину?
      Йоланка кашлянула, немного подождала и кашлянула ещё раз… Потом кашлянула в третий раз и, взглядом взывая о помощи, растерянно оглянулась… В этот миг за толстой портьерой раздались оглушительный грохот и стук. Все взгляды обратились к двери. Портьера раздвинулась, и два воина императорской армии, кряхтя и пыхтя, втащили в зал невиданных размеров булаву.
      — Ваше величество, государь император, — задыхаясь, заговорил один из них, — эта страшная штуковина свалилась на нас прямо с неба.
      — К штуковине привязано какое-то письмо, — добавил второй.
      Император взял письмо и протянул священнику:
      — Прочти, святой отец, поскорее!
      Священник развернул пергамент и прочёл вслух следующее:

      Я с войском своим стою под замком. Жерла моих пушек направлены на стены замка, мои воины готовы начать осаду. Сдайте замок без боя, оставьте в замке Йоланку Мадьяр и убирайтесь на все четыре стороны. Если откажетесь, прощайтесь с жизнью.
Пал Кинижи

      — Святое небо! Пал Кинижи! — в паническом страхе вскричал император.
      — Кинижи! — не своими голосами заорали придворные.
      В зале начался несусветный переполох, все бросились кто куда.
      — Замок оборонять до последнего вздоха! — последовал приказ императора. — Если хоть какой-нибудь путь свободен, я ещё успею скрыться.
      — Замок оборонять! — передавалось из уст в уста. — Замок оборонять! — кричали все, и все до единого неслись за императором.
      — Ваше величество, дедушка! Бабушка-а-а-а! — отчаянно вопил несчастный жених, мчась вслед за улепётывающими дедом и бабкой.
      Зал опустел, остались только Йоланка да Голубан.
      — Итак, прекрасная дама, — заговорил Голубан, — я надеюсь, ты последуешь за своим женихом.
      — Ха-ха-ха! — засмеялась Йоланка. — Спасайся, беги, если жизнь тебе дорог?.
      Но Голубан схватил её за руку:
      — Ты моя пленница. Приказываю тебе следовать за великим императором!
      — Никогда!
      В это время воины, втащившие гигантскую булаву, бегом возвратились в зал, наверно, в надежде спастись вместе с важными господами.

      — Свяжите эту девицу, — приказал им Голубан, — ведите её за императором.
      Солдаты схватили Йоланку.
      — Стой! — раскатился по залу громоподобный голос.
      — Пал Кинижи! — завопили солдаты и, выпустив Йоланку, бросились прочь.

      В дверях действительно стоял Пал Кинижи. Объятый ужасом, Голубан потерял на минуту голову… А когда овладел собой и схватился за меч, перед ним уже вырос Кинижи и взял негодяя за шиворот. Поднял вверх и так тряхнул, что у изменника меч вывалился из рук.
      — От меча тебе теперь пользы мало, доблестный горе-витязь. Сейчас я с тобой разделаюсь так, как разделался когда-то со свирепыми псами.
      — Сжалься над моей сиротской душой… До гроба буду служить тебе верой и правдой…
      — А есть она у тебя, душа? — проворчал Кинижи. — Куда мне бросить тебя, мошенник?
      Тут из-за трона высунулась взлохмаченная голова… Ну конечно же, это был Буйко. Он выбежал на середину зала и отодвинул тяжёлую плиту, покрывавшую бездонную могилу Тита.
      — Вот прекрасный ящик для мусора, мой хозяин, — с готовностью сообщил он.
      Кинижи сделал шаг к отверстию и швырнул в него отчаянно визжащего кондотьера.
      — Счастливого пути! — крикнул вслед ему Буйко и заботливо задвинул плиту.
      Йоланка и Пал молча смотрели друг на друга. Наконец Пал раскрыл объятия.
      — Йоланка!
      Йоланка бросилась к своему возлюбленному, но вдруг, ослабев от пережитых потрясений, бессильно упала ему на руки.
      — Пал, наконец-то ты здесь… — прошептала она и, уронив головку на плечо героя, зарыдала.
      Когда же она снова подняла голову… Неужели не сон, а явь то, что видит она сквозь пелену слёз, ещё застилавших её глаза… В дверях зала стоял её отец. Суровый воин скрывал под усами улыбку…
      — Тысяча чертей! — закричал Балаж Мадьяр. — Из рук одного разбойника дочь моя попала в руки другого.
      — Отец! — воскликнула Йоланка, бросаясь к нему с сияющим от счастья лицом.
      — Тысяча чертей! Ты меня обогнал! — брюзгливо обратился Балаж Мадьяр к Кинижи. — Сдаётся мне, дело слажено, и осталось одно: дать вам своё благословение.
      — Выходит, бывший подручный мельника больше не заноза в глазу знатного вельможи? — гордо перебил его Кинижи.
      — Эй, сто чертей, сто проклятий! Так ты задумал меня корить? Знай же, что и тогда ты не был занозой, да только хотелось мне поперечить королю… «Не суй носа в мои дела, — сказал я себе, — хоть ты и король». Мы с королём Матьяшем меж собой постоянно вздорим, но он знает, что нет у него более верного друга, чем я. Ну, а в нынешние времена нет более знаменитого человека, чем Пал Кинижи.
      — А где наш король? — хором спросили Пал и Йоланка.
      — Вы везучие оба. Скоро увидите своего короля. Он громит армию императорского сынка. Мы оба, я и король, спешили освободить этот замок. Да только попали не в бой, а на свадьбу.
      В это время на стенах крепости заиграли трубы, послышался топот коней; потом в длинном сводчатом коридоре зазвучали решительные шаги. В зал вошли два трубача.
      Они стали по обе стороны двери и затрубили в длинные трубы. Два меченосца раздвинули мечами портьеры, и вошёл король Матьяш. Вслед за королём вошла его свита.
      — Да здравствует король! — закричали все, кто был в зале.
      — Этой победой мы обязаны Палу Кинижи. Приветствуйте Пала Кинижи! — сказал король. — Подойди ко мне, мой витязь, дай я тебя обниму.
      Кинижи подошёл к королю, и они обнялись, как братья.
      — Мой государь, мы трижды одержали победу над турецким войском, — сообщил Пал. — Сейчас я здесь, но вовсе не затем, чтоб мой меч отдыхал, пока турок набирается сил для новых разбоев.
      — Я надеюсь, государь, — вмешался Балаж Мадьяр, — ты дашь ему самую малость времени, чтоб мог он отпраздновать свадьбу и несколько дней провести с молодой женой.
      — Значит, свадьбы не миновать! — весело закричал король. — Я знал, старина, что конец будет таков. А за свадебными подарками дело не станет. Пал Кинижи, назначаю тебя Темешским главнокомандующим. Отныне ты страж наших южных границ и на все времена — устрашение турок.
      — Благодарю, государь! — сказал Кинижи, наклоняя голову. — Это новое назначение вселяет в меня бодрость и силы, необходимые для грядущих сражений. Но прошу тебя ещё об одном драгоценнейшем даре. Помнишь ли ты, что некогда обещал бедному парню, подручному мельника? Так сдержи своё слово, король: выпей с ним кубок вина, а он поговорит с тобой не о новых битвах, а о горестях, которые терпит исстрадавшийся народ в самом сердце твоего государства.
      — Я выслушаю тебя, сынок. И для короля Матьяша настанут когда-нибудь мирные времена: тогда мы отложим в сторону меч и возьмём в руки весы Фемиды. Да я и сейчас сделаю всё, чтоб хотя бы в одной руке держать весы справедливости.
      В этот момент взгляд короля Матьяша упал на осыпанного мукой Буйко, прокравшегося в зал через боковую дверь.
      Когда Йоланка зарыдала на плече у Кинижи, Буйко признал, что здесь он лишний, и незаметно ушёл. Теперь он отважился войти опять.
      — Ты что это, Буйко?! Как смеешь не спать? — напустился на увальня король. — Ты, верно, забыл, бесёнок, на что подрядился к королю Матьяшу!
      — Ваше величество, государь! — взмолился Буйко. — Освободи! Невмоготу мне служба королевского лежебоки. Накажи по справедливости, что не выполнил договор. Только отпусти…
      — Отец, король! — поспешила на помощь другу Йоланка. — Ему я обязана жизнью. Только благодаря ему Пал Кинижи вовремя прибыл в замок. Буйко заслужил не наказания, а награды.
      — Всё равно я его накажу, — улыбаясь, сказал король. — Мне такой ленивый лежебока не нужен. В наказание, парень, отдаю тебя в руки Темешского главнокомандующего. Уж он-то найдёт на тебя управу. Он человек строгий.
      — Кто он? — испуганно спросил Буйко.
      И король ответил:
      — Пал Кинижи!