Леонард Ташнет
      Автомобильная чума
      Меня зовут Куперман, Эл Куперман. Я - ответственный секретарь Ассоциации промышленников Нью-Фоллса. И, несмотря на хороший заработок, не пожелаю этой должности и заклятому врагу. Нельзя сказать, что Нью-Фоллс чем-то отличается от других городов. Трудности у нас те же самые; старые дома ветшают, новые строятся слишком медленно, словом, как в любом американском городе. Взять, к примеру, брошенные автомобили. Даже думать о них не хочется. На улицах полно машин, брошенных владельцами. А как выглядит эта рухлядь? Разбитые стекла, вспоротая обшивка, снятые колеса. Брошенные автомобили как бельмо на глазу. К тому же игры, которые затевают в них дети, могут привести к печальным последствиям. Вы спросите, почему городские власти не убирают эти автомобили? Все упирается в расходы и ведомственные разногласия. Санитарная служба говорит, что это не их работа, но соглашается вывезти автомобили за дополнительную плату. На свалках это старье не жалуют, потому что оно занимает слишком много места. Взять их на буксир нельзя, так как девяносто процентов брошенных автомобилей - без покрышек, а добрая половина и без колес. Поэтому они стоят и стоят у тротуаров, пока полиция не соблаговолит, а это случается довольно редко, увезти две-три штуки. В конце концов муниципалитету пришлось обратиться к услугам фирмы, занимающейся вывозом брошенных автомобилей. Но вскоре какой-то проныра выяснил, что фирма с выгодой продает эти машины да еще дерет с города за вывоз три шкуры. И вот тогда президент нашей ассоциации Мартин Смит решил, что этим делом должны заниматься именно мы. По его указанию я обратился к владельцам десятка фирм, которые могли бы нам помочь, и передал Смиту их условия. - Это грабеж! - проревел он в ответ. Тогда я написал письмо редактору журнала "Городское самоуправление" с просьбой к читателям присылать нам свои предложения по поводу того, как можно решить проблему. Письмо напечатали, но откликов я не получил. Но вот однажды моя секретарша принесла мне визитную карточку, на которой я прочел следующее: "ПЕТЕР ГАМИЛЬТОН, доктор философии. ПЕРЕВОЗКИ". - Он просил передать, - усмехнувшись, добавила секретарша, - что может помочь вам с автомобилями. Уникальный тип! И пригласила в кабинет высокого, стройного мужчину. У него были длинные, до плеч, волосы, шляпа, усы, ярко-голубая расшитая рубашка, красные джинсы, сандалии на босу ногу, гитара за спиной. Эта личность жмет мне руку и говорит на прекрасном английском языке: "Сэр, я могу вывезти из Нью-Фоллс все брошенные автомобили за одну неделю". - Да? - спрашиваю я. - Вам известно, сколько их тут? - Конечно, сэр, - отвечает он. - Девятьсот восемьдесят шесть. Я подсчитал. Увезу все, можете не сомневаться. За каждую машину вы заплатите по десять долларов. Я попытался узнать подробности, но он в них не вдавался. Сказал, что сделал какое-то изобретение, что был профессором органической химии, стал безработным и теперь ему нужны деньги. Я связался со Смитом, который долго не мог поверить, что мы так дешево отделаемся. Эксперимент назначили на утро следующего дня, во вторник. Мы ждали Гамильтона на улице у старого канала. Вдоль тротуара стояло шесть разбитых автомобилей, без колес, с выпотрошенными двигателями. И вот подъезжает Гамильтон на большом грузовике, останавливается, откидывает задний борт, который становится трапом, и вытаскивает из кузова две бочки, сетку с бутылками, мешалку с крышкой, длинный, свернутый кольцами шланг и распылитель. - А где ваши помощники? - спрашиваю я. - Мне они не нужны, - отвечает он. Смит поворачивается ко мне, и его брови удивленно ползут вверх, как бы говоря, что он не верит обещаниям этого чудака. Гамильтон достает из одной бочки пригоршню зеленых гранул, добавляет их к черной жидкости из второй, перемешивает то и другое деревянной лопаткой и закрывает крышку мешалки. Потом берет несколько аккордов на своей гитаре. - Должна пойти реакция, - поясняет он. Затем подсоединяет шланг к выходному патрубку мешалки и к распылителю. Достает из сетки бутылки, стеклянной пипеткой набирает из каждой по нескольку капель и через маленькое отверстие в крышке выливает в мешалку. Закрывает отверстие липкой лентой, садится на крышку и, аккомпанируя себе на гитаре, поет модную песенку "Куда исчезли все цветы?". От начала и до конца. Смит медленно наливается желчью и поглядывает на меня со всевозрастающей яростью. А Гамильтон тем временем спокойно заканчивает песню, берется за распылитель и направляет струю на ближайший автомобиль, когда-то бывший щегольским "корветом". Машину покрывает оранжевая пена. Гамильтон тщательно опрыскивает все наружные поверхности, даже днище. Потом отступает назад и говорит: "Смотрите". Пена дымится, твердеет, идет пузырями. "Корвета" уже не видно. Спустя пять минут нет и дыма. - Пока мы ждем, можно заняться и другим автомобилем, - говорит Гамильтон. - Пены у меня хватит, - и направляет распылитель на старый "форд", что стоит на другой стороне улицы. Минута, две - и "форд" исчезает под оранжевым чехлом. Смит не отрывает взгляда от первого автомобиля. И подзывает меня. - Гляди! Вы когда-нибудь видели, как сдувается воздушный шар? Или нет, как тает снеговик под весенним солнцем? То же самое происходило и с закованным в пену "корветом". Он дрожал и медленно сжимался. Капот и багажник уползали в кабину. Машина принимала сферическую форму. Скорость сжатия возросла, и скоро на земле лежал оранжевый шар размером с большой пластиковый мяч, каким играют дети на пляже. Шар испускал столько тепла, что мы не могли подойти ближе чем на десять футов. - Как вам это нравится? - спросил Гамильтон. "Форд" в это время претерпевал то же превращение, что и "корвет". Смит покачал головой. - Не понимаю, что происходит. А что вы собираетесь делать с этим... с этим шаром? - Нет ничего проще. Как только он остынет, а охлаждение можно ускорить, поливая шар водой, я отвезу его на свалку на этом грузовике. Он не займет много места. - Но как вам это удалось? - Использовал некоторые достижения прикладной химии, - ответил Гамильтон. - Эта пена - придуманная мной композиция на основе производных уретан-полиэфирпласта... И он наговорил довольно много, по праву гордясь своим изобретением. Но учтите, я могу ошибиться в терминах, так как в колледже меня учили химии только один семестр. - Она представляет собой особое бороазотистое высокомолекулярное соединение, - продолжал бубнить Гамильтон, - с объемными гетероцикличными боковыми цепочками, часть из которых содержит атомы молибдена. Отсюда и оранжевый цвет. - Ясно, что дело темное, - кивнул я. - В чем заключается суть процесса? - Я добавил активатор к мономеру из этой бочки, чтобы началась полимеризация. Когда я распылил полученную смесь, кислород воздуха, действуя как катализатор, превратил полимер в очень длинные цепочки с... как бы это сказать, с крючочками по бокам, которые, сцепляясь, образовывали фибриллярную пространственную структуру. Новое вещество быстро затвердевает, и при этом отдает присоединенные гидраты. Вследствие этого пространственная структура сжимается наподобие белковой пленки, выставленной на воздух. Когда она принимает более-менее сферическую форму, скорость сжатия увеличивается в результате действия сил Ван-дер-Ваальса. От выделяемого при этом тепла органические волокна обугливаются, а металл нагревается чуть ли не до температуры плавления и легко деформируется, заполняя свободное пространство. Внутреннее давление дробит обугленные волокна в гранулы и сплавляет металлические детали воедино. Созданный мною полимер сохраняет прочность при высоких температурах, поэтому наружная оболочка не лопается. Конечный продукт реакции перед вами. - Гамильтон кивнул на оранжевый шар. - Я получаю контракт на вывозку брошенных автомобилей? Смит крепко пожал ему руку. - Он ваш! Можете начинать прямо сейчас. Оплату я гарантирую. Более того, обещаю вам премию. Вы получите ровно десять тысяч долларов, если уберете все машины за неделю. Я попрошу мэра разрешить вам пользоваться пожарными гидрантами, чтобы ускорить охлаждение этих шаров. Я позвоню ему, как только вернусь к себе. - Заметано! - Гамильтон хлопнул в ладоши. - Приступаю немедленно. Через неделю, во вторник утром, я приду за чеком. Должен отметить, Гамильтон недолго работал в одиночку. Вокруг начали собираться толпы людей. С четверга он уже не вывозил оранжевые шары. Их растаскивали горожане. Одни украшали ими лужок перед домом, другие использовали их вместо ограды, третьи устанавливали на детской площадке. Во вторник утром я пришел пораньше и позвонил Смиту, чтобы узнать, готов ли чек для Гамильтона. - Я скоро приеду к тебе, - сказал Смит. - Я как раз думаю об этих десяти тысячах. Но я слишком хорошо знал Смита и знал, что обещание он дал сгоряча и теперь, конечно, о нем жалел. Смит приехал в десять часов. Спустя несколько минут появился Гамильтон. Теперь он был в кожаной жилетке на голое тело и голубых брюках. - Доброе утро, - говорит он. - Пришел, как и договаривались. Ваши улицы свободны от автомобилей. Если кто-то снова бросит одну-две машины, полиция без труда уберет их. За мной никаких долгов. Могу я получить деньги? Смит сидит за моим столом. Он надувает щеки, свистит, его пальцы складываются в пирамидку на полированной поверхности. - Молодой человек, у меня чек на пять тысяч долларов. Мне кажется, что означенная сумма - весьма приличный заработок за неделю, тем более что поставленная перед вами задача оказалась легче, чем ожидалось. А учитывая, что вы работали только пять дней, получается по тысяче долларов за каждый из них, - и протягивает чек Гамильтону. Глаза Гамильтона метают молнии, но голос тих и ровен. - Сэр, мы договаривались о десяти тысячах. - Чепуха! - отвечает Смит. - В этом штате устная договоренность не имеет силы. - Вы пожалеете об этом, - очень, очень спокойно говорит Гамильтон и уходит. Я попытался было убедить Смита отдать Гамильтону всю сумму, но ничего не добился. - Что он сможет сделать! Притащит назад старые автомобили? - вот и все, что я услышал в ответ. Чек на пять тысяч лежал в моем столе целую неделю. Я надеялся, что Гамильтон передумает и придет за деньгами. Но он не появлялся, и я решил, что бывший профессор чересчур принципиален. По мне, даже половина лучше, чем ничего. Все это произошло в мае, а с середины второй недели июня зарядил дождь, который лил и в субботу и воскресенье. Обычно я не обращаю внимания на погоду. Все равно надо работать, идет ли дождь или светит солнце. Но на среду у нас намечалось важное событие. Один из астронавтов родился в нашем городе, и мы готовили парад в его честь. В воскресенье вечером синоптики сообщили, что дождь прекратился и к утру даже высохнет асфальт. Меня это вполне устроило. У нас хватало времени, чтобы до среды развесить транспаранты и флаги. После программы новостей мне позвонил Смит: - Хорошо, что дождь кончился. Я договорился о фейерверке после парада. - И потом добавил: - Между прочим, Гамильтон в Нью-Фоллсе. Держу пари, завтра он явится за деньгами. Пошли его ко мне. - А где он пропадал? - Не знаю. Серлат, начальник полиции, сказал, что патрульные видели его грузовик на улицах города. Утром он точно придет за чеком. Полицейские заметили, что грузовик у него на последнем издыхании - из всех щелей хлещет вода. Гамильтон вернулся в Нью-Фоллс не за деньгами. Мы убедились в этом ранним утром. Как всегда, сев завтракать, я включил радио. - Дорожная служба предупреждает о заторах на дорогах двадцать один и двадцать три, ведущих в Нью-Фоллс, в результате многочисленных столкновений автомобилей на центральных улицах. Водителям рекомендуется объезжать Саус-авеню, Хай-стрит и Мэдисон-стрит из-за состояния дорожного покрытия. Бюро погоды аэропорта говорит, что при температуре воздуха плюс восемнадцать градусов образование льда на асфальте невозможно, что бы там ни утверждал инспектор Моунс. Пилот вертолета сообщил нам... Я так и не узнал, какое зрелище открылось пилоту. Я прыгнул в машину и поехал в ассоциацию. Но добраться туда мне не удалось. Ардсли-террейс, где я живу, выходит на Норт-авеню. На перекрестке машины пытались объехать два столкнувшихся автомобиля. На моих глазах одну из них занесло, и она присоединилась к двум первым. Асфальт блестел как после дождя, хотя тротуары уже высохли. Я вернулся домой и позвонил в полицию. - Мистер Куперман, - сказал мне заместитель начальника, - это невероятно. Дороги такие скользкие, что сцепление между колесами и асфальтом полностью пропадает. Будто едешь по голому льду. Мы надели цепи на колеса патрульных машин. Необычное явление захватило только центральные улицы - Хай-стрит, Мэдисон-стрит, Норт- и Саус-авеню, Сентрал-авеню и Колумбус-авеню. Но и этого хватило с лихвой. Можете представить, какая получилась пробка. Да еще это проклятое скольжение. И всплески эмоций, за которыми следовали новые столкновения. Все знают, что делается на улицах города во время внезапного снегопада. Нам пришлось еще хуже. Кто мог ожидать появление льда в июне?! Я не отходил от радиоприемника весь день. Солнце поднималось все выше, а состояние дорожного полотна ухудшалось с каждым часом. Блестящая пленка на асфальте твердела. Дорожное управление округа направило в Нью-Фоллс машины с песком, но они не смогли преодолеть автомобильные заторы. Можете мне поверить, это был кошмар. Надо отдать должное Смиту. Он первым догадался, что наши беды исходят от Гамильтона. И позвонил мне, чтобы узнать его адрес. Адреса у меня, естественно, не оказалось. Тогда Смит распорядился передать по местному радио и телевидению срочное сообщение для Гамильтона: "Для вас выписан чек на полную сумму. Пожалуйста, немедленно позвоните". Гамильтон не отозвался. Специальные команды работали всю ночь, пытаясь очистить улицы, и во вторник, к полудню, освободили одну полосу движения. Парад, назначенный на среду, пришлось отменить, так как полиция и санитарная служба подсчитали, что им потребуется пять дней на наведение порядка. При помощи химиков мы выяснили, что произошло. По мокрому после дождя асфальту распылили вещество, содержащее какое-то кремний-органическое соединение. Влага способствовала его равномерному растеканию по мостовой. Образовавшаяся гладкая, как стекло, пленка прочно прилипла к асфальту. Разумеется, тут не обошлось без Гамильтона. За десять тысяч, которые сэкономил Смит, городу и округу пришлось выложить в десять раз больше, чтобы вычистить асфальт, увезти побитые машины, оплатить пребывание в больнице жертв аварий. К счастью, никто не получил серьезных травм. Прибавьте к этому выплаты страховых компаний. Не говоря уже о том, что жизнь в Нью-Фоллсе замерла на целую неделю, никто не мог добраться ни до работы, ни до магазинов. В общем, Гамильтон расквитался с нами сполна. Даже Смиту пришлось признать, что он ошибся. Из этой истории мы извлекли хороший урок. Два урока. Первый - надо всегда выполнять данное обещание. И второй - никогда не связываться с идеалистами, которые ставят принципы выше наличных. От них можно ожидать чего угодно.