7

Одесса. Там же и тогда же

— Дань, ты чего? — Игорь с искренним удивлением наблюдал за ожесточенно ковыряющимся внутри системного блока товарищем. — Пиво в магазине закончилось? Или снова с работы уволили?

Сисадмин не ответил, сосредоточенно подсоединяя пыльные шлейфы к возвращенному на законное место жесткому диску. Игорь хмыкнул и уселся в кресло возле окна: насколько он знал характер друга, долго играть в молчанку тот не станет. А значит, стоит немного подождать — и...

— Короче, так. — Не закрыв боковую крышку, Данила решительно задвинул укомплектованный системник под стол и нажал кнопку запуска. — Хрен его знает, заработает ли, но... — Он выдержал паузу и, не дождавшись от друга вопросов, со вздохом продолжил: — Ну, в общем, тут такое дело. «Прогнал» я на работе твой «хард»...

— И? — Игорю даже не требовалось разыгрывать интерес, ему и на самом деле было интересно: уж больно непривычно Данила себя вел. И он не ошибся.

— Ну и то! Непонятка с твоим диском полная, вот что. То есть даже не с диском...

— А поподробнее нельзя? — Игорь, конечно, привык к лаконичной манере изложения товарища, но сегодня Данька, похоже, превзошел сам себя.

— Можно... — с очередным вздохом признал Данила. — Тут, понимаешь, такое дело... — Он замялся и неожиданно осведомился: — Что такое операционная система и как она работает, помнишь?

— Что? — Игорь удивленно воззрился на товарища, однако увидев, что тот не шутит, непонимающе пожат плечами. — Ну помню, конечно... А что?

Последний вопрос Данила проигнорировал, продолжив не то объяснять, не то рассуждать сам с собой:

— Значит, мне не надо повторять, что все главные системные файлы твоей операционки хранятся в папке Windows на диске С, да?

— Дань, а Дань? — елейным голосом разговаривающего с пациентом психиатра поинтересовался товарища Игорь. — Ты что, к лекции по компьютерной грамотности для прапорщиков и мичманов готовишься? А на мне «бета-версию» протестировать решил? И много платят? А то я тоже могу... на таком-то уровне!

Несмотря на свой очень серьезный вид, Данила всё-таки не удержался, довольно громко фыркнув в ответ. И как ни в чем не бывало продолжил:

— Да иди ты... Так вот, на твоем диске, внутри стандартной виндовской папки, находилась папка с файлами еще одной операционной системы. Проще говоря, на твоем компе были установлены сразу две разные операционки, причем они друг другу абсолютно не мешали, понимаешь?

Прочитав на Игоревом лице ответ, Данила терпеливо пояснил:

— Ну вот представь себе: у тебя сейчас стоит версия ХР, а одновременно с ней — еще девяносто восьмая или девяносто пятая «винда». Ничего особенного, да? Загрузил одну, поработал — загрузил вторую. А теперь представь, что обе эти версии могут работать одновременно. Дошло?

— Допустим, дошло. И что дальше? Между прочим, BIOS тоже «винде», как я понимаю, не особо мешает. Или тот же DOS, к примеру...

— Нет, BIOS — это немного другое. Ну разный Уровень надстройки, так сказать, a DOS тут вообще ни при чем. А вот дальше... Короче, той второй операционной системы в природе не существует и существовать не может, но она есть! Я часа три в инете сидел, а результатов — ноль. Нет такой программы — и все тут. Физически не существует, дружище, — торжественно, словно зачитывающий сообщение о капитуляции гитлеровской Германии Левитан, закончил Данила. — Вот так!

Игорь помолчал, переваривая услышанное. Поверить в то, что сказал сисадмин, было непросто. Ведь если он все правильно понял, на жестком диске его вдоль и поперек знакомого компьютера обнаружились системные файлы какой-то никому не знакомой операционной системы, о которой он понятия не имел и которую, уж конечно, туда не устанавливал...

— И что все это значит? — осторожно осведомился Игорь, внутренне готовясь услышать от товарища нечто совсем уж неординарное. Так и оказалось.

— Сам смотри. Ты уж извини, я на всякий случай твою «винду» изничтожил, чтоб не мешала, так сказать... — Данила кивнул на монитор, на котором, сменив быстро бегущие строчки загрузки, засветилась незнакомая заставка в виде символической планеты, окруженной безостановочно движущейся и ежесекундно меняющей цвета волнистой лентой. Вполне обычная заставка, а что незнакомая, так Игорь и не мог бы похвастаться большим знанием существующих в природе операционных систем. Да что там говорить! Кроме все той же «винды» или «линукса», он и вообще больше никаких ОС знать не знал и ведать не ведал.

Потому и удивление доктора, готовящегося выразить гневный протест относительно своей «изничтоженной» зловредным сисадмином «хипишки», было вполне искренним.

— Ну и что с того?

— Ниже... Смотри быстрее, пока не догрузилась! — донельзя лаконично ответил товарищ, указывая пальцем в нижний левый угол монитора. Игорь проследил за ним взглядом и замер пораженный.

Там, под необычным логотипом из пяти перевитых уже знакомой «переливчатой» лентой заглавных латинских букв IHSOS, белели две цифры. Всего лишь две цифры, обычно означающие годы выхода первой и текущей версий какой-либо программы: «2015-2205»...

Глоток пива и сигарета, как обычно, помогли. Однако не до конца. Для того чтобы окончательно побороть живущий в душе молодого доктора здоровый скепсис, этой дозы алкоголя и никотина было явно недостаточно.

— Да ну!.. Может, глюк какой, всякое ж бывает, сам знаешь? Опечатка там, «дыра» в программе, сбой какой-нибудь... — Упорно не сдавался Игорь.

Данила многозначительно молчал, потягивая принесенное хозяином пиво и ожидая, когда Игорь выдохнется.

Наконец это свершилось и многоопытный (по крайней мере в своих собственных глазах) сисадмин авторитетно изрек:

— Не-а, дружище, тут ты в корне не прав. Так что не говори глупостей и не заставляй меня думать, что ты как был ламером, так им и остался. Никакая это не опечатка. — уже хотя бы потому, что я эту твою «программу-из-будущего» почти час гонял, тестировал, так сказать. Ничего подобного пока не существует и даже не разрабатывается!

— Да почему ты так уверен? — спорить, тем более с Данилой Игорь совершенно не хотел. Однако и промолчать не мог — уж слишком все было... неординарно.

— А потому, доктор, — сисадмин усмехнулся, — что в этой программке даже язык не английский, а какой-то очень на него похожий. Насколько я понял, что-то среднее между английским, немецким и русским.

— Мало ли... — машинально пробормотал Игорь, уже понимая, впрочем, что проиграл спор, даже его не начав.

— «Мало ли» тоже не катит! — торжественно сообщил Даня и пояснил: — Помнишь те три файла, что я вчера у тебя на машине нашел? Они тоже из этой оперы. Ну в смысле, что все их параметры, язык и свойства полностью соответствуют этой операционной системе. То есть они с ней того, современники типа!

— Так ты поэтому такой... э... загадочный? — запоздало догадался Игорь, неожиданно осознав, что именно произошло. Данила, всю свою сознательную жизнь проведший в компании молчаливых и понятных компьютеров, впервые столкнулся с чем-то, чего понять не мог. Ну не укладывалась «программа из будущего» в привычные, математически верные и выверенные до последнего знака и тэга рамки!

— Ну да! Сижу теперь, как дурак, и думаю, что со всем этим делать. Ты ж пойми: у нас в руках то, что изобретут только через двести лет! Это же... — Данила пощелкал пальцами, подбирая наиболее подходящее определение. Подобрал: — Прорыв! Представь только: программа, опережающая время на два столетия!

Игорь усмехнулся:

— Ну, положим, опережает она не время, а развитие наших человеческих технологий, но в принципе ты прав. Делать с этим действительно что-то надо. Например, стереть ее на фиг, чтобы каких-нибудь временных парадоксов не создавать.

— Сдурел?! — Северная сдержанность покинула возмущенного сисадмина. — Я тебе дам «стереть»! Это же золотая жила! Счас мы на нее быстренько авторские права оформим и знаешь,. сколько «бабок» огребем?

— Ага, вот именно, что «огребем»... Точнее, нас с тобой огребут по полной программе. Даня, проснись, ты что?! И как ты ее назовешь? «ДаниLinux-2005»? Или «WinИгорь XP»? Это чужая программа, дружище! Программа из далекого будущего, которую напишут тогда, когда от нас с тобой останутся одни воспоминания и пара мешков костей. Ну если ты, конечно, ничего не перепутал...

Данила раскрыл было рот, по привычке собираясь разразиться гневной тирадой, и... опустив голову, негромко буркнул:

— Да знаю я все. Просто так захотелось... Не какой-нибудь там: «Майкрософт» презентует новую версию знаменитой операционной системы... », а «Даниил Быков представляет... прорыв на рынке софта операционных систем... традиционное программное обеспечение уходит в прошлое... » Рулез был бы, да?

— Ага, — согласился Игорь, понимая, что другу сейчас очень важно услышать от него именно это. — Круто было бы, наверное, — и постарался побыстрее перевести разговор в иное русло, затронув тему, которая просто не могла оставить Данилу равнодушным: — Слушай, так если ты что-то знаешь, расскажи мне про эту программу-то. Интересно же, елы-палы... Кстати, если она из будущего и вообще такая продвинутая, как она на моем «железе»-то работает? Неужели требования к машинам с тех пор совсем не изменились?

Игорь, еще с институтских времен усвоивший древнюю истину о том, что «любой врач должен быть немного психологом», конечно же, не ошибся. Затуманенные перспективой гипотетической наживы Данины глаза сверкнули, как, впрочем, и всегда, когда дело касалось обожаемых им компьютеров, и прикоснувшийся к непостижимо далекому будущему сисадмин заговорил, привычно ухватив рукой тщедушное тельце оптической мышки:

— Ага, счас, смотри...

— Насчет «железа» — я и сам в шоке, — вернувшийся в свое обычное неунывающее состояние Данька заговорщицки подмигнул товарищу и вывел на экран проводник, привычно наводя курсор мышки на значок диска С. И проводник, и значок с виду были вполне обыкновенными. — Но тем не менее все работает. И это при том, что общее количество составляющих ее системных файлов раз в сто больше, чем, например, у нашей «винды». Не знаю, как «они» этого добились, но «их» программу, похоже, потянет любой наш компьютер, даже послабее твоего.

— Слушай... — Игорь задумчиво почесал подбородок. — А как же все эти наши мечты о телепатически управляемых компьютерах, информационных матрицах и искусственном интеллекте? Неужели они за двести лет ничего такого не придумали? Ты об этом не думал?

— Представь себе, думал. Сам поначалу расстроился, но... похоже, все это только красивые сказки для ламеров и голливудских режиссеров. А реальность — она куда сложнее. — Даня замолк на несколько секунд, словно взвешивая, стоит ли вообще это говорить, но все-таки продолжил: — Понимаешь, я. пока в ней ковырялся, одно понял: все функции наших операционных систем — это процентов пять-десять от того, что умеет она. А вот все остальное... Я, честно говоря, понятия не имею, что из себя представляют остальные девяносто процентов се функциональности. Нашим программерам показал — они тоже в шоке, говорят, что так, как она написана, вообще программы писать нельзя. Ты ж Виталика нашего знаешь? Профессионалище еще тот, первый комп своими руками аж в начале восьмидесятых собрал, а до того не один год в закрытом НИИ работал, какие-то тест-программы для военных писал... Так вот он знаешь, что сказал? — Игорь покачал головой, едва ли не затаив дыхание, ожидая окончания фразы.

— Что, во-первых, тот, кто эту программу разрабатывал, словно специально старался нарушить все современные принципы программирования — или просто о них не знал, а во-вторых, что она... как же он это назвал? — Данила смешно наморщил лоб, вспоминая мудреное словечко. — А вот: «самоинтегрируемая и способная к адаптации к любой базовой конфигурации»! Ну то есть абсолютно независимая от «железа» или нашего софта. Короче, Виталик считает, что она на любую машину встанет. Причем ей не только на материнскую плату или процессор там плевать, но и на все ранее установленные программы. Она их не то, что «не видит», а вроде бы полностью игнорирует. Ну или считает, гм, ниже своего достоинства внимание на них обращать. И что интересно, ее, видимо, даже инсталлировать не нужно — она все сама делает. Ну как вирус, что ли...

— Ух ты! — не сдержался Игорь, которому после новоприобретенной способности переходить из мира в мир по идее вообще ничему удивляться уже не стоило. Данила важно кивнул — похоже, к нему возвращалась обычная невозмутимость.

— Не то слово. Правда, насчет ее возможностей он все равно ничего сказать не смог — типа на программном уровне ему просто сравнивать не с чем. Он вообще считает, что по-настоящему подходящий ей процессор должен быть каким-то... м-м-м... ну другим, короче!

— Мощнее, что ли?

— Да нет, как раз не в мощности дело и не в частотности — просто другим. Знаешь, Виталик думает, что даже самые навороченные нынешние «процы» — полный тупик. Ну вот помнишь, мы с тобой по «Дискавери» фильм про танки смотрели? Ты еще тогда сказал, что к концу двадцатого века танк почти исчерпал все свои ресурсы для дальнейшего совершенствования и, сколько бы на него ни навешивали хитрой защиты и всяких электронных прибамбасов, он все равно останется именно танком — броня, гусеницы, двигатель, пушка... Вот и принцип конструирования микропроцессоров будущего должен полностью измениться, — Данила усмехнулся, глядя на непонимающее лицо друга. — Да я и сам толком сначала не понял, а он говорит: «Вот представь себе телегу и автомашину. Обе могут передвигаться в пространстве и перевозить груз или пассажиров, только принцип приведения их в движение совершенно разный». Ну типа того...

— А операционка-то эта здесь при чем? — осторожно поинтересовался доктор, припомнив, с чего они начали весь этот разговор.

— Ты что, так и не понял?! — удивился Данила, в очередной раз помрачнев. — Н-да, не умею я рассказывать... Короче, это уже не просто тупая операционная система, понимаешь? Она сама по себе интеллектуальна, или, если хочешь, разумна. Ну то есть сама решает, как и куда ей установиться, сама себя тестирует и исправляет ошибки, сама принимает необходимые решения, сама оптимизирует свою структуру. Нет никаких «думающих компьютеров» и «искусственного интеллекта», старина, есть офигенно продвинутая программа, написанная по совершенно другим в сравнении с нашими принципам! — торжественным голосом закончил он.

— Это тебя Виталик так обработал? — подозрительно осведомился Игорь. Нет, Виталия он прекрасно знал и искренне уважал и как добрейшего человека, и как высочайшего класса специалиста, но... знал он и Данилу, вполне справедливо предполагая, что подобные мысли вряд ли самостоятельно пришли бы в голову не чаявшему души в компьютерном «железе» и «грамотном софте» сисадмину с его сугубо техническим складом ума. Впрочем сбить Даню с толку было непросто, точнее, как уже говорилось ранее, практически невозможно.

— Ну вот, начина-а-ается.... Почему сразу «Виталик», сразу «обработал»? Я и сам так думаю!

— И что, эта твоя «разумная программа» вот так взяла и встала на мой комп? Который, как я понял, с ее точки зрения наверняка полная рухлядь, старье и вообще — музейный экспонат?

— А у нее выбора не было, — поразмыслив пару секунд, авторитетно заявил друг, — пришлось использовать первое, что попало под руку... ну то есть под установку.

— А попала именно моя машина, которая именно в этот момент на секундочку смоталась в будущее. Представляю, какой мне в этом месяце счет за трафик придет — двести лет туда, потом двести обратно, — невинным голосом сообщил обуянный неожиданным скепсисом Игорь. — Провайдер зашибись денег с меня снимет...

— А вот это уже второй вопрос, — не отреагировал на подколку Данила, открывая на рабочем столе компа какое-то окошко. — Смотри, это один из тех трех файлов, что я вчера у тебя на диске нашел. Кстати, почему они именно в виндовской папке оказались, не спрашивай — понятия не имею. Видать, тогда новая операционка еще не самоустановилась.

— Ага, стормозила малость, искусственный интеллект тоже иногда глючит, — механически съязвил Игорь, продолжая, впрочем, с искренним интересом наблюдать за манипуляциями товарища, который между тем кивнул на раскрытый файл.

— Читай, Фома ты наш неверующий, это перевод с того тарабарского языка, на котором вся она написана.

— Подожди-ка... — Игорь, поначалу с трудом припомнивший, о каком именно файле идет речь, сейчас с интересом уставился в монитор. — А как это ты перевести сумел?

— Ага, проняло наконец-то! — удовлетворенно резюмировал товарищ, ухмыляясь. — А переводчиком, старина, переводчиком на русский из стандартного набора программ операционной системы IHSOS 2205 года выпуска. Вот так-то, нечего было с меня зубы скалить.

— Так она что, РАБОТАЕТ?!

Данила помрачнел:

— Ну как тебе сказать... Работать-то она работает, только мы с Виталиком пока не разобрались, как именно работает. И как ею, собственно, управлять.

— А переводчик как же?

— Понимаешь, какое дело... Когда я ее у себя в офисе запустить попытался, она на экран сообщение выдала, причем по-русски: «обнаружено, мол, значительное преобладание русскоязычных интерфейсов. Предполагаемый язык пользователя — русский». И вопросик на засыпку: «установить, мол, кириллические драйвера?»... Ну я по привычке в enter пальцем и ткнул...

— И что?

Даниил довольно хмыкнул — не то из-за собственной спонтанной сообразительности, не то из гордости за свою историческую Родину.

— А она теперь вся на русском! Прикинь, она сама себя русифицировала, причем секунды за полторы. А ты говоришь, «Виталик обработал», не веришь мне, блин...

— Я не не верю, — пристыженно пробормотал доктор. — Просто как-то оно все так странно... Позавчера — браслет, вчера — эти... хм... порталы, сегодня — умная программа с искусственным интеллектом... Так и свихнуться недолго!

— Так об этом же и речь! — Воодушевился сисадмин, видимо, пропустив последнюю фразу мимо ушей. — Я ж чего распинаюсь? Ты прочитай сначала и поймешь, о чем я. Читай давай! — видя, что Игорь снова собирается что-то возразить, добавил он. — Потом скажешь.

Игорь кивнул и пробежал глазами уже виденный им раньше, но не понятый текст, уведомляющий об «успешном завершении структурного анализа ДНК», «фатальной ошибке», «невозможности корректно завершить задачу», «обнаружении удаленного терминала» и «телеметрической передаче данных». Пробежал и, взглянув на браслет на запястье, медленно поднял глаза на чрезвычайно довольного собой Данилу.

— Дошло? Не знаю, откуда именно были переданы эти данные, но «удаленный терминал» — это явно твой комп. Насчет «телеметрической передачи» тоже, по-моему, ясно: это к вопросу, как на твоей машине очутилось все это программное добро. Чья ДНК анализировалась, объяснять — или сам догадаешься, профессор?..

8

Багдад — Аль-Кут — Борисполь — Киев — Одесса —

Белгород-Днестровский. Апрель 2005 года

О чем еще можно мечтать на войне, как не о хорошем тыловом госпитале? Наверное, только о возвращении домой с щедрыми «боевыми» долларами в кармане и твердой уверенностью больше никогда и ни за что не соваться ни в какие «горячие точки», где бы они ни располагались и сколько бы за это ни платили.

Впрочем, вопрос об отправке домой пока завис в воздухе, точнее, находился на рассмотрении у командования 7-й отдельной моторизованной бригады, а вот расположенный в Багдаде военный госпиталь корпуса морской пехоты США имел место быть в полном объеме. Со всеми сопутствующими моментами, как то: вежливыми лечащими врачами, обязательными процедурами и хорошенькими вольнонаемными американскими медсестрами, к которым, впрочем, с не относящимися к терапевтическому процессу вопросами лучше было даже не соваться: «политкорректность», мать ее так!.. Можно и под трибунал — за «сексуальные домогательства» или «унижающие человеческое достоинство просьбы» — загреметь.

Правда, назвать американский госпиталь именно «тыловым» можно было с большой натяжкой: понятие «тыл» — равно как и «фронт» — в оккупированной стране было весьма относительным. О чем Ненавязчиво свидетельствовали все те меры безопасности, что осторожные америкосы сочли необходимым применить к собственному медучреждению: преграждавшие подъездную дорогу бетонные надолбы и блоки против автомобильных террористов-смертников, круглосуточная охрана из числа морских пехотинцев и укрепленный, надежно контролируемый периметр из колючей проволоки вокруг комплекса госпитальных зданий... Для полного комплекта и пущей абсурдности в духе Мела Брукса или братьев Цукеров[13] не хватало пожалуй, только пояса из минно-взрывных заграждений и пропущенного по колючке электротока. Ну и знакомых по фильмам табличек с надписями «Achtnung, minen!» на ограде, конечно.

Впрочем, по большому-то счету все эти «жизнеохраняющие» ухищрения союзников Андрея интересовали постольку поскольку: есть — и ладно, не будет — тоже ничего страшного. Мы люди привычные, не фаст-фудом вскормленные!

Гораздо больше его интересовали чистая двухместная палата (вторая койка пустовала) с обязательным кондиционером и хорошее питание — американцы и воевать, и отдыхать, и реабилитироваться привыкли с большим комфортом. Может, потому и особых успехов на поле боя от них никто никогда не ждал. Одно дело — с предельной дистанции расстреливать «томагавками» и наводимыми по лазерному лучу «умными» авиабомбами вражеские города, военные аэродромы и колонны бронетехники, и совсем другое — вступать с противником в настоящий огневой контакт. Не в тот, когда защищенный всеми мыслимыми способами «абрамс» с трех километров прошивает снарядом с сердечником из обедненного урана старенький иракский Т-55, а в тот, когда ты видишь выражение глаз целящегося в тебя противника, успевая нажать на спуск на доли секунды раньше... Или в тот. когда брошенная в тебя граната падает прямо под ноги и ты физически ощущаешь, как тлеет, отмеряя последние мгновения жизни, под ребристой осколочной рубашкой тоненький стебелек замедлителя...

Хотя ладно — старший сержант вовсе не собирался всерьез углубляться в бессмысленный в общем-то, спор «кто лучше воевать умеет», тем более что и иракцы, мягко говоря, особой храбростью и самопожертвованием (обвешанные пластитом смертники, с легкой руки какого-то журналиста все подряд обзываемые «шахидами», не в счет — это совсем другое) на этой войне не отличались.

На этом ленивые размышления пребывающего на заслуженном стационарном отдыхе старшего сержанта были прерваны вежливым стуком в дверь, и в палату — конечно, дождавшись его разрешающего come in (и это в военном-то госпитале — три ха-ха!, — ввинтилась дневная медсестра Луиза с картонной коробкой в руках. На коробке, с истинно североамериканской щепетильностью, было выведено черным маркером его имя — Andrey Kolchugin. Очень трогательно...

Вздохнув, Андрей изобразил на лице подобающую моменту улыбку и на своем более-менее неплохом «разговорном английском» поприветствовал Медсестру. Обладающая весьма недурственной фигуркой и славненькой мордашкой, сейчас, правда, скрытой от посторонних глаз полоской одноразовой (у америкосов здесь вообще почти все было именно одноразовым) защитной маски, Луиза вежливо отрапортовалась в ответ и сообщила, что принесла sergeant Andre те вещи, что нашлись в карманах его камуфляжа.

Выяснив, что «больше сержанту ничего не нужно», она ретировалась обратно в коридор, оставив его наедине с коробкой, ожиданием скорого завтрака и... грустными думами об оставшихся на гражданке отечественных девчонках, по счастью пока еще не слышавших ни о какой политкорректности и принципах асексуального поведения в коллективе.

Не спеша приподнявшись в постели, Кольчугин принял сидячее положение и раскрыл принесенную картонку. Ничего интересного там, конечно же, не оказалось: помятая пачка сигарет — совершенно бессмысленная находка, поскольку курить в палате все равно не разрешалось, снятые с форменной куртки сержантские погоны и знаки отличия, считавшаяся безвозвратно потерянной трофейная зажигалка и наконец пара захваченных «на память» из найденного в пустыне ящика браслетов, о которых Андрей давно и прочно успел позабыть.

Повертев в руках одну из металлических безделушек, составленную из четырех скрепленных между собой слегка изогнутых прямоугольников, сержант поспешно рванул из кармана больничной пижамы пачку одноразовых салфеток — как всегда неожиданно началось носовое кровотечение. В последние дни это случалось довольно часто — контузия, как сказал лечащий врач, бесследно не проходит, особенно в этом климате. Пустяк, конечно, если подумать, но слегка напрягает, особенно ночью. Просыпаться утром на перемазанной кровью подушке как-то не слишком приятно.

Привычно запрокинув голову, Андрей лег на спину. Сейчас пройдет, главное, чтобы Луиза с доктором случайно в палату не заглянули, иначе опять кучу дополнительных уколов поназначают, перестраховщики, блин! А задница у него, извините, не казенная, и так уже сидеть больно. И руки исколоты, как у того наркомана!

Дожидаясь, пока организм справится с возникшей проблемой, Андрей продолжил рассматривать браслет. Действительно, «фиговина» — не золото, не серебро... железяка, одним словом. Надевать его на руку он не стал — поленился, да и смысла особого не видел. Вот сеструхе подарит — пусть что хочет, то с ним и делает. Главное, не забыть — как он и собирался — рассказать, что браслетик лежал где-нибудь в личных покоях Саддама Хусейна, например на прикроватной тумбочке в его личной императорской опочивальне... А другой можно себе на память оставить или еще кому подарить.

Улыбнувшись этой мысли и своим воспоминаниям о далеком доме. Андрей на ощупь вытянул из пачки новую салфетку и собрался было вытереть небольшое пятнышко попавшей на браслет крови— хоть постель, как в прошлый раз, не замарал, и на том спасибо. Однако никакой крови на металле не оказалось — видать, померещилось.

Хмыкнув, сержант расслабился на постели: ладно, полежим немного, а там, глядишь, и завтрак принесут...

Начавшееся возле горящего бэтээра, продолжившееся, когда прилетевший под прикрытием боевой пары «апачей» транспортный борт доставил его сначала в Аль-Кут, а затем в этот самый госпиталь, и завершившееся в двухместной палате везение все еще сопутствовало старшему сержанту. Руководство ОМБр приняло решение представить его к правительственной награде — ордену «За мужество» второй степени... и первым же транспортным бортом отправить на Родину. Последнему он в отличие от множества боевых товарищей, всерьез подумывающих о продлении контракта, был рад особо, ибо, как показали недавние события, вполне могло случиться так, что заработанные доллары придется тратить уже не ему.