Несс понял, что произошло несчастье, но приборы не фиксировали изменений. Он посмотрел в иллюминатор и увидел коридор, под прямым углом уходящий в сторону и теряющийся в глубине монолита. Этого не могло быть. Ультразвуковые датчики не показывали даже трещины в камне. Но Несс ясно видел колеблющийся свет факелов, ниши в высоких стенах и стоящие в них сосуды странной формы. На мгновение он заглянул в глубину коридора и увидел нечто, что не смог бы описать словами.
      Но "гусеница", продолжая движение, миновала коридор, и камень опять наползал на иллюминатор. Все пропало.
      "Гусеница" не имела обратного хода. Нессу пришлось выжигать монолит до конца, чтобы выйти и вернуться к тому месту. Он вызвал друзей по переговорному устройству и принялся осматривать стенки канала, надеясь найти ход в подземелье.
      Когда-то на Деянире были довольно сносные условия для кислородно-углеродной формы жизни и существовала развитая цивилизация.
      Но за сто лет до прихода землян выбросы газов из недр планеты и повышение температуры превратили Деяниру в раскаленный ядовитый ад. Безумная активная среда выжгла, уничтожила все следы разумной деятельности, стерла саму память об ушедшем народе.
      Среди проходчиков ходили легенды о древних захоронениях, блуждающих в толще скал, о красном свете, проникающем сквозь камни, но очевидцев этому не находилось. Неужели он наткнулся на это?
      Друзья, когда узнали о случившемся, реагировали по-разному. Герр был, как всегда, настроен скептически, а Лрно поражен:
      - Ты наткнулся на их кладбище и потревожил их. Хорошего от этого не жди!
      - Все это ерунда! - усмехнулся Герр.
      - Ерунда? - возмутился Арно.- А про тридцать три несчастья ты слышал? Все беды деяниров похоронены с ними. А тот, кто вскроет их могильник, выпустит в мир их несчастья. Проклятие падет на тех, кто окажется рядом. Оно падет на нас!
      Разговаривая, они осматривали стенки канала. Везде был ровный оплавленный камень.
      Никаких следов и даже трещин, лишь их искаженные фигуры отражались в стеклянной застывшей массе.
      Они вышли наружу. Герр направился к своей бетономешалке, а Несс с Арно, разговаривая, пошли вдоль проложенных, но еще не залитых бетоном труб.
      - Ты не обижайся на меня, Несс, - говорил Арно. - Но с меня хватит. С нами за полсмены случилось неудач на месяц вперед. А сейчас еще это кладбище. Говорят, оно сделано так, чтобы ускользнуть от чужих, но ты ухитрился в него заехать.
      - Неужели ты веришь во все эти бредни?
      - Верю - не верю! Не в этом дело. Я думаю, что нам своих несчастий хватает, тут еще тридцать три чужих...
      - Ты покинешь меня? Осталось совсем немного. Потерпи!
      Они остановились, пропуская бетономешалку, она в этот момент проходила, сотрясая почву, одевая трубы тоннами мгновенно твердеющего бетона.
      - Ну хорошо, - неуверенно согласился Арно..- Я попробую. Но если случится еще чтонибудь, я буду считать, что это беды, которые ты выпустил.
      - Собственно, мы сделали на сегодня достаточно... - начал Несс, но не закончил. Он почувствовал, что его ноги теряют опору, и невидимая сила отрывает его от почвы и плавно поднимает вверх. Мимо летели камни, рядом болтался в воздухе Арно. Несс уже сообразил, в чем дело, соскользнул вниз по невидимой волне и мягко упал на руки. Это был выброс. Они стояли над трещиной, и вихрь инертных газов, ударивший из глубины, мягко подбросил их вверх на несколько метров. Забавное приключение, если бы... Несс оглянулся и увидел, что Арно упал прямо под бетономешалку. Это было дикое зрелище. Блестящая фигурка Арно пыталась подняться, но в одно мгновение была поглощена пузырящейся массой и погребена под многотонной толщей бетона.
      Потрясенный, Несс стоял над тем местом, где только что был Арно, а сейчас высилась глыба бетона.
      - Готов? - спросил Герр, спрыгивая с остановившейся бетономешалки. Это ты? - Он был поражен, увидев Несса. - А я думал, что это ты угодил в бетон.
      - Почему подумал? - в свою очередь удивился Несс.
      - Если он не успел переключиться с фильтров на баллон, то уже мертв, не отвечая, сказал Герр. - Он молчит, а связь должна работать и через бетон.
      Несс словно очнулся. Есть шанс, что Арно еще жив и его можно спасти.
      - Я подгоню сюда "гусеницу". Не двигайся с места, а то мы потеряем его погребение, - приказал он и убежал. Подвел установку и, наметив квадрат, который предстояло выжечь, Несс остановился в задумчивости с вибраторами в руках, Работа предстояла ювелирная. Арно придется изваять из бетона, как статую.
      - Я бы не брался за это дело, - сказал за его спиной Герр. - Ты разорвешь его ультразвуком на части, и тебя обвинят в убийстве.
      - Может быть, и нет. Нужно попробовать, - ответил Несс. - А ты предлагаешь оставить так?
      - Ковыряй, если хочешь, - Герр отошел в сторону и сел на камень. - Вот что я скажу тебе, Несс. Не знаю, как там расчеты этих олухов из Страха, но ты - очень везучий человек! Тебе сегодня везло как никому. Вот и сейчас бедняга Арно принял на себя удар.
      Несс работал, не слушая, бетон крошился под его импульсами. Несс выбирал щебенку руками и снова устанавливал вибраторы. Его мучила мысль, что одна из трещин пройдет через Арно и расколет его скафандр как орех.
      Неожиданно на глубине одного метра он наткнулся на шлем Арно, стекло было целым.
      Несс очистил его и, прижавшись к нему своим стеклом, с огромным облегчением увидел, как в темноте камня моргают глаза Арно. Несс нашел на шлеме Арон переключатель связи, щелкнул им, и эфир заполнился руганью Арно. Он на чем свет стоит крыл их обоих, особенно доставалось Герру. Когда он угодил в бетон, тумблер его рации был в положении "прием", сам он ничего сказать не мог, он из своей могилы прекрасно их слышал, и ему очень не понравилось, что Герр советовал Нессу не доставать его.
      Под ругань работа пошла веселее. Вскоре они уже помогали Арно вылезать из его ниши.
      Оказавшись наверху, Арно замолчал. Он неподвижно стоял и смотрел вниз. Там, на глубине двухметрового колодца, оставался отпечаток его фигуры. Только сейчас до него дошел весь ужас того, что с ним случилось. Он повернулся и, ни слова не говоря, пошел от них прочь. Друзья не останавливали его. Арно залез в транспортный вездеход и завел мотор.
      - Он хочет угнать его! - закричал Герр. - Эй, постой!
      Крича, они бросились к вездеходу, но Арно дал газ и уже уходил на полной скорости. Они некоторое время бежали за ним, потом остановились.
      - Вот гад! - выругался Герр. - Мы его откопали, а он... Дай по нему из своих лазеров!
      Несс не ответил. Блеснув железным боком в последний раз, вездеход перевалил через гребень и пропал. Они остались одни.
      - Когда он доберется до Трахина, сюда вышлют "транспортник", задумчиво сказал Несс. - Собственно, из-за отсутствия связи уже обязаны были выслать.
      - Ха! Будем надеяться! - ухмыльнулся Герр. - Вовремя удрал, толстяк! А нам что прикажешь делать?
      - Работать! Сменная норма еще не сделана. Будешь управлять и бетономешалкой, и трубоукладчиком! - Несс резко повернулся, пошел обратно.
      Когда Несс протянул руку, чтобы взяться за дверцу "гусеницы", ему показалось, что та ускользает от него, а почва плывет под ногами. Он упал на колени, цепляясь за бронированную обшивку, тошнотворный приступ слабости поднялся в нем. Он довольно сильно отравился. Высекая Арно, он несколько раз чувствовал дурноту, но подавлял ее. А сейчас настоящий приступ. Несс переключился на новый фильтр, но нашел, что тот уже использован. Неужели "чистые" уже закончились? Он отщелкал, пробуя все шесть фильтров в обойме они были негодными. Одни забиты, другие пропускали пары кислот. Несс переключился на баллон, кислород вернул ему силы. Ничего, в прицепе остались еще баллоны, он продержится. Несс поднялся и оглянулся, не заметил ли его слабость бетонщик, полез в машину. Нужно было работать.
      Наблюдая, как неумело Герр ведет трубоукладчик, Несс пожалел о своем решении. Нужно было сидеть и ждать, так меньше риска.
      Забирая в очередной раз вибраторы из высеченной ниши, он окончательно решил прекратить работу. В задумчивости выгребая ногами щебенку, он задержался в нише несколько дольше, чем обычно, как вдруг у входа что-то случилось. Он увидел, что трубоукладчик, словно потеряв управление, наезжает сзади на "гусеницу", которая стояла почти вплотную к нише, и начинает толкать ее. Скрипя и изгибаясь членистым телом, "гусеница" двинулась прямо на Несса. Выход сразу же был заблокирован стальной громадой, и Несс в ужасе забился вглубь. Снаружи все сотрясалось от страшных усилий, словно сражались чудовища.
      Один из лазерных излучателей оказался прямо перед нишей, он раскачивался от мощных толчков, потом вдруг включился. Словно во сне, Несс смотрел, как его руки, которыми он закрывался, по самые плечи погружаются в медленное жидкое пламя.
      Вблизи оно было черно-красным, с серым налетом и мелко дрожало, как студень. Оно сохраняло эллипсоидную форму и медленно вспучивалось, неотвратимо заполняя все пространство ниши.
      Несс сделал единственное, что мог сделать, - он закрыл глаза. Охлаждающая система скафандра завыла, работая на полную мощность. Что-то сильно дергало его за руки и раскачивало. Ему представилось, что бурный поток уносит его. Но это был лишь сон.
      Внезапно вой оборвался, снаружи все стихло, он открыл глаза. Стенки были оплавлены, щебенка спеклась у него под ногами, выход стал заметно шире - и он был жив! Это было невероятно, но он остался живым. Несс осторожно двинулся к выходу, протиснулся в щель между оплавленной скалой и покореженной броней, снова увидел над головой "снег". Да, он жив.
      Несс вышел из ниши.
      Герр стоял рядом. Они долго смотрели друг на друга, не в силах заговорить.
      - Это... Это невероятно. Ты остался цел, - сказал наконец бетонщик. Рассказали бы, не поверил бы. Проклятый трубоукладчик вышел у меня из повиновения. Тебя прижало к скале, жгло в упор лазерами, а ты выходишь как ни в чем не бывало. Черт ты или человек?
      - Не знаю, в чем дело, - Несс вновь обрел способность удивляться. Наверное, повезло.
      - Повезло? Да так везти просто не может! - Казалось, что Герр был возмущен.-Что ни кон, то у тебя покер на руках! Так не бывает. Я уже не знаю, что мне...
      Несс выпрямился, радость победы переполняла его:
      - Что там говорил про судьбу тот турок? Человек может поспорить с судьбой?
      - Софокл? Я точно не помню. Что с тобой?
      Острая боль в горле - словно его поразила стрела - заставила согнуться Несса. Он мучительно хотел вздохнуть, но не мог. Кислород!
      Он посмотрел на манометр - баллон был пуст.
      Несс снова переключился на фильтры и прохрипел:
      - Баллон! К прицепу, скорей! Принеси один.
      - Сейчас, подожди, - Герр исчез.
      Переключая, Несс нашел фильтр, через который еще можно было дышать. Подождал, Герра не было. Несс пошел сам.
      Мир цвел для него яркими красками, он переходил вброд прозрачные ручьи, высокая трава опутывала его ноги, звенящий полдень наполнял истомой. Неужели для него закончилось все и он на Земле?
      Несс очнулся около прицепа, он стоял, держась за борт. Герр возился с баллонами:
      - Баллон, хоть один... - хотел сказать Несс, но не услышал своего голоса.
      - Не понимаю, - виновато говорил Герр,не понимаю. Я ведь сам их грузил. Ни одного с кислородом, все пусты!
      Усталость волной накатилась на Несса, ноги подкосились, он сел. Все равно! Какое это имеет значение, если он уже на Земле? Кислорода здесь целые океаны.
      - Несс! Несс! - Герр тряс его, приводя в чувство.
      - А, и ты здесь... - разлепил тяжелые веки Несс. - Ты знаешь, он был прав... тот турок...
      - О чем ты? - не понял Герр. - Скажи что-нибудь, Несс, открой глаза. Слышишь?
      Несс не отвечал. Герр выпустил его, и шлем Несса глухо стукнулся о камень. Герру показалось, что он ясно слышал этот стук. Хотя этого быть не могло. Он встал, пот заливал лицо, включил вентиляцию в скафандре, сказал глухо: - Нет, скорее всего он был не прав. Даже тебе судьбу не удалось обыграть, хотя ты был близок к этому.
      Герр огляделся, приходилось быть осторожным, где-то поблизости прокладывали трубопровод русские, а свидетели ему не нужны. Он решил подняться на ближайшую скалу, чтобы осмотреться.
      Герр добирался до ее вершины дольше времени, чем рассчитывал. Проклятая поверхность была острой и в то же время скользкой, маслянисто-жирной от кислот. Но вот и конец подъема. Внизу, словно на поле боя, была разбросана разбитая техника, блестела неподвижная фигурка Несса, все было мертво. Только грозы, словно стервятники, собирались над местом трагедии.
      Герр сел на камень. Внезапно занавес "снега" был разорван. Огненные цветовые столбы встали над мертвой долиной, высекая из скал неправдоподобно яркие краски. Суперотация.
      Где-то в верхних кислородных слоях атмосферы ураганные ветры разорвали многокилометровый слой облаков, и в эти колодцы к поверхности планеты устремились кубические километры чистого холодного кислорода и потоки солнечного света.
      Один из "столбов" встал над скалой, где сидел Герр. Камень у него под ногами превратился из серого в коричневый, а высоко в голубом перевернутом колодце замерцали звезды.
      Герр с облегчением откинул шлем и глубоко вдохнул кислород, которого так не хватало Нессу. Герр достал сигареты и закурил. Если бы Несс меньше боролся с судьбой и был внимательным, то уцелел бы. Ему чересчур везло, и он расслабился. Несс забыл, что уже вечер, а в это время кислородные "колодцы" опускаются до вершин скал, где он мог бы отсидеться до прихода помощи. Увы, нет совершенства на свете, Несс сплоховал под самый конец, хотя прекрасно провел всю партию. Лучше всех тех проходчиков, которых Герр спровадил на тот свет здесь, на Деянире.
      Дураки платят Гос-Страху, а Гос-Страх платит ему, Герру. Завтра, узнав о гибели взбунтовавшегося Несса, неаккуратные плательщики и сомневающиеся внесут свои задолженности, а прогнозы пройдут, как по маслу. Смерть - это такой козырь, с которым не поспоришь.
      Смерть - это серьезно.
      Герр улыбнулся, глубоко затягиваясь. Сам себя он называл авантюристом и последним романтиком. Он считал, что мужчина должен иметь в своем активе с десяток подвигов, чтобы чувствовать к себе уважение. А под подвигом он подразумевал любую авантюру, экстравагантный поступок - была бы потом слава. Он работал провокатором не ради денег, как жалкие наемники типа Арно, его привлекали опасности.
      Герр поморщился, все-таки вкус сигареты на Деянире совсем иной.
      Время от времени Страх, узнав, что его авторитет пошатнулся, а проходчики предпочитают обходиться без "предупреждений" и взносов, устраивал подобные "профилактические" операции.
      Несс продержался поразительно долго. Только старый трюк с испорченными фильтрами помог, уже когда вставали кислородные "колодцы". Завтра бухгалтеры компании отметят очередной рост поступлений, и с этого Герру будет причитаться определенный процент. А с трусом и предателем Арно, который бросил дело на полпути, он еще разделается.
      Герр удивился, сигарета горчила так, словно была вымочена в кислоте. Он отбросил ее, одел шлем, нужно было сделать еще кое-что. Герр снова стал спускаться в раскаленный кислотный ад. Он медлил, что-то мешало ему. Два раза его тошнило, а в конце спуска уже сильно болела голова. Наверное, сидя без шлема, он все-таки угорел.
      Герр перевернул Несса лицом вниз и стал выкручивать у него из скафандра со спины обойму фильтров. Он сам подменил ее сегодня утром, украв перед этим у Несса ключ от бокса. Сейчас обойму с "секретом" предстояло извлечь и уничтожить, а на место поставить исправную.
      Что-то оборвалось в воздухе, как паутина, и легкий пар на мгновение окутал Герра, но он не был брезглив. Это внешнее давлением уравнялось с давлением внутри скафандра Несса, и в руках Герра оказалась злополучная обойма, стоившая Нессу жизни.
      Готово, но Герр чуть не задохнулся от усталости. Что с ним? Он снова перевернул Несса с трудом - он показался ему величиной с гору-и невольно закрыл глаза. Он видел это уже не впервые, но каждый раз испытывал тошноту. Пока он менял обоймы, безумная сухость воздуха и давление мгновенно превратили Несса в высушенную мумию. Лицо его сморщилось и съежилось до размеров печеного яблока, даже кости уменьшились.
      Подавив дурноту, Герр поднялся. Несс должен погибнуть не от испорченных фильтров, а от потери герметичности в результате разбитого им самим по неосторожности шлейного стекла.
      Что и предстояло проделать Герру. Камни были хрупкими и не годились, он нашел, гаечный ключ, которым открывал баллоны, хотя и знал, что они пусты, и вернулся к Нессу.
      Он поднял ключ обеими руками и хотел ударить, но только вяло опустил его на шлем Несса. Ему показалось, что он ударил по огромному колоколу и волна звука мягко подняла его и отбросила в сторону.
      Что с ним? Как мог он так сильно отравиться? Он с трудом выпрямился, переключил фильтры и отдышался. Внезапно он подумал, что сделал для Страха уже достаточно много для того, чтобы тот пожелал от него избавиться.
      С ним могли проделать тот же нехитрый трюк, подменив фильтры, а Арво мог участвовать в этом.
      Герр застонал, отгоняя подозрение, но что бы там ни было, а дело нужно было довести до конца. Ведь осталось совсем немного - разбить стекло.
      Механически, раз за разом он поднимал ключ и опускал его, но хрупкое стекло даже не треснуло, словно было из стали. Он стал понимать, что силы его на исходе...
      - Что ты делаешь, парень? - Внезапно услышал он и выронил ключ, обернулся. Позади него стоял человек в блестящем скафандре с темной полосой на груди.
      - Тебе плохо? Что ты с ним делаешь?
      Герр хотел ответить, но язык не слушался его. Ему показалось, что сверкающий человек высоко возвышается, а он, Герр, лежит в глубокой, темной трещине. И тут он почувствовал нестерпимый жар в спине и понял, что фильтры прорвались, что кислота проникла в скафандр и быстро охватывает тело.
      Деянира одевала Геракла в огненную рубашку Несса, и герой возопил: - Я все скажу, я все знаю и все скажу! Только возьми меня, прошу, достань меня..
      Он хотел сказать еще что-то, но не успел, потому что края трещины сомкнулись над ним, и голос его исчез в темноте.
      СЛЕДУЮЩИЙ, ВОЙДИТЕ!
      Юноша поднял голову, красный отблеск заката лег на его лицо. У него были крутые выдающиеся скулы, прямые черные волосы до плеч. Глубокие близко посаженные глаза не мигая смотрели на заходящее солнце.
      За окном была поздняя осень 1628 года.
      Весь день шел дождь, и лишь под вечер северный ветер разорвал облака, повеяло холодом. Юноша почувствовал, что его озябшие пальцы онемели, и отложил перо.
      Разве так он представлял себе жизнь в столице! Как он был наивен, когда три года назад вступал в Париж, полный надежд и счастливых планов. Он служит, продает свою шпагу за деньги, - занятие не очень благородное. Его друзья по королевскому полку вынуждены скрывать свои знатные фамилии под кличкаГреч, миф. Кентавр Несс был ранен ядовитой стрелой Геракла. Страдая от раны и от бессмертья, он пришел к Деянире, жене Геракла, и предложил, если она хочет привлечь мужа, пропитать его рубашку кровью, истекающей из раны. Она так и сделала. Надев рубашку, Геракл испытал страшную боль от ожога и, не понимая причины, просил у отца своего. Юпитера, легкой смерти. Оба героя были вознесены на небо и стали созвездиямими. Какая тут карьера? Постоянное безденежье - королевская казна прижимиста - и ночные караулы наводят смертельную тоску.
      Людовик, по-видимому, уже совсем собрался в Ла-Рошель добивать гугенотов и, видит бог, потащит с собой своих мушкетеров.
      Юноша перевел взгляд на рукопись, которую писал от скуки. Но, наверное, он слишком долго смотрел на закатное солнце, сейчас он уже не различал ни строчки. Он отложил рукопись, писать сегодня больше не придется, потому что свечи дорого стоят. Неплохо бы закусить перед ночным караулом...
      Вдруг молочно-белый свет возник на столе напротив. Юноша из-под прикрытых век наблюдал, как формируется дух. Вот возникла лысая голова, небольшое круглое тело в странном балахоне - розовый толстяк с ухмылочкой на бритой физиономии.
      Юноша, мысленно призывая имя господне, трижды перекрестил дух незаметно, под столом. Тот - хоть бы что, только улыбался.
      Крепкий попался, придется терпеть.
      - Я должен извиниться, что явился непрошенным! - сказал толстяк со странным акцентом. - Извините, имею ли я честь говорить с д'Артаньяном, королевским мушкетером?
      - Да, к сожалению, - ответил юноша, глаза у него слезились от света и настроение сильно испортилось. - Может быть, вы представитесь, сударь?
      - Конечно, конечно, - засуетился толстяк. - Я - турист во времени и специально отстал от своей группы, чтобы повидать вас. Но сначала мне нужно объяснить вам, что такое временное смещение...
      - Не трудитесь, я все знаю, - оборвал его юноша, досадливо морщась от запаха серы, который противен каждому верующему католику. - Вы там, у себя, уж не знаю где, изобрели машину времени и сейчас шляетесь где ни попадя, мешаете порядочным людям. Для вас заехать в прошлый век легче, чем мне добраться до родного Беарна. Туризм, смещение, временная петля, ассоциация защиты истории и прочее!
      - Поразительный интеллект! Дело в том, что люди вашего века совершенно не воспринимают идею путешествия во времени - даже великие умы. К нам относятся с подозрением, принимают черт-те за кого. Лютер кидался чернильницей... Но вы меня поразили. У вас великолепные способности, молодой человек!
      - Я знал, что вам понравится, - поскромничал д'Артаньян. - Свои способности я знаю. К сожалению, мой непосредственный начальник о них иного мнения.
      Толстяку между тем не сиделось, он восторженно озирался вокруг:
      - Восхитительно! Семнадцатый век. Я разговариваю с самым знаменитым человеком средневековья!
      - Это что еще за средневековье? - возмутился юноша. - А у вас что, вышевековье? И почему у вас выше-, а у нас средне-? К вашему сведению, наука у нас достигла поразительных успехов! Со дня на день ожидаем появления философского камня и живого гомункулуса. Схоластика достигла значительных результатов в толковании Библии... и вообще!
      - Простите, я не хотел вас обидеть!
      - Прощаю, - смягчился мушкетер. - Но скажите, а чем, сооственно, я знаменит там, у ВАС?
      - Своей жизнью, замечательными приключениями. Вас прославил Дюма...
      - Ах, Дюма! Ну и имечко. А как до него добраться?
      - Он - в будущем, родится только через два века после вас.
      - Я понимаю, что в будущем, но где именно? Мне нужен адрес.
      - Адрес у него будет парижский, но только в будущем. Вам до него не добраться.
      - А жаль! Мне хотелось бы с ним потолковать, - пробормотал юноша.
      - Простите, а как поживает прекрасная Бонасье?
      - Кто-кто? - не понял юноша.
      - Хозяйка дома, прекрасная Бонасье, камеристка королевы.
      Мушкетер представил себе толстую неопрятную кабатчицу Бонасье и захохотал, гость с удивлением наблюдал за ним.
      - Клянусь всеми святыми... - говорил юноша, вытирая слезы. - Вы отлично сказали, сударь: прекрасная Бонасье! Ха-ха!
      В это время за окном раздался шум и женские крики. Это Бонасье облила прохожего помоями и доказывала, что это он сам виноват.
      - А вот и она, кстати, - сообщил юноша. - Если выглянете в окно, можете полюбоваться.
      - К сожалению, я не могу покинуть данное пространственное сечение, толстяк обвел руками световой круг.
      - А, да, понимаю, магический круг...
      - Скажите, а как поживает ваш друг Портос? Он мне очень нравился.
      - Вы имеете в виду Иссака де Порто? Прекрасно. А что с ним сделается? Пьет испанское вино, задолжал мне двести пистолей и не собирается отдавать. Правда, он до сих пор не подозревает, что он - Портос. И не советую сообщать ему об этом.
      - А как чувствует себя Атос?
      - Он уже ничего не чувствует. Недавно его нашли зарезанным у рынка Прео-Клерк.
      - Дуэль?
      - Все может быть. Хотя дуэлей там не назначают.
      - А подвески...
      - Опять эти подвески! - закричал юноша, вскакивая на ноги и хватаясь за шпагу. - Уж не хотите ли сказать, что я вор?
      - Что вы, что вы... - запричитал толстяк. - Я ничего такого не хотел сказать. Возможно, что всю эту историю выдумал Дюма.
      - Не советую вам пересказывать сплетни,сказал д'Артаньян, обходя вокруг толстяка и примериваясь. - Что мне с вами делать? Давайте сыграем в шахматы.
      - С удовольствием!
      Юноша расставил шахматы и сделал первый ход: - Ходите! Что вы сидите сложа руки?
      - Не могу. Вы видите лишь мое изображение. Я буду ходить, называя поля. Ё2 - Е4!
      - Гм-гм, - осуждающе покосился д'Артаньян. - Могли бы быть повежливее с хозяином.
      Они углубились в игру. Юноше не сиделось, сделав ход, он принимался кружить по комнате. Наконец вытащил откуда-то бутылку красного стекла: Смотрите, что я нашел! Мы должны выпить за дружбу!
      Он разлил красное вино в бокалы: - Почему не пьете? На брудершафт!
      - Я же говорил вам: не могу!
      - Вы отказываетесь? Наносите мне оскорбление? В конце концов, я вас сюда не звал!
      - Ну хорошо, - со вздохом согласился толстяк. - Я сделаю это для вас, хотя нам и строжайше запрещено материализоваться во времени.
      Легкие судороги пошли по его лицу. Он словно потускнел и сник. Потом встал и твердой рукой взял стакан: - Я готов!
      Они выпили. Когда потом целовались, юноша, наклонившись над столом, снял и спрятал свою королеву. Они снова сели за доску и задумались.
      - А где моя королева? - спросил внезапно Д'Артаньян.
      - Не знаю, - замялся толстяк. - Уж не думаете ли вы, что мне в моем будущем нужна ваша королева?
      - Я ничего не думаю, - д'Артаньян вскочил. - Однако, сударь, стоило вам обрести вашу материальность, как у меня стали пропадать фигуры. Может быть, я сам их у себя краду?
      - Действительно, странно. Может быть, она под стол...
      - Защищайтесь, сударь!
      - Что? - глаза у толстяка вылезли на лоб. - Что?
      Он пытался прикрыться доской, но не успел, потому что в следующее мгновение уже был нанизан на боевую шпагу, как мотылек на булавку.
      - Седьмой! - сказал мушкетер и с отвращением вытер окровавленную шпагу.
      - Да здравствует Гасконь!
      С некоторых пор к нему повадились демоны. Почему именно к нему - он не знал. Некий демон Дюма посылал их. Они несли несусветную чушь про время, поля и какие-то машины. Он осенял их крестом и молился - они не исчезали. Он разил их шпагой - они смеялись. Он пожаловался своему духовнику, отцу Пиано. Тот посоветовал совершить покаянное паломничество в святые места в рубище и босиком по снегу или пожертвовать две тысячи пистолей на новую часовню. Поразмыслив, кавалер сказал, что ему полегчало и демоны больше не беспокоят. Но они упорствовали.
      В световой круг, в котором лежал толстяк, вошли из пустоты два духа с горящими значками на груди, они катили кресло на колесах.
      - Служба спасения! - объявил один. - Извините за вторжение.
      - Ничего-ничего, - успокоил их юноша. - Делайте свое дело, не стесняйтесь.
      Двое посадили толстяка в кресло и стали что-то с ним делать. Кавалер скромно стоял и наблюдал.
      Да, а демоны не унимались. Тогда он подумал, что свихнулся, и обратился к врачу. Пожилой эскулап испробовал на нем современные методы: клистиры и пускание крови, - ничего не помогло. Врач предложил прижечь пятки каленым железом - средство, которое непременно должно было помочь. Д'Артаньян спустил врача с лестницы,
      Ждущий Ньюк
      голос ее дрогнул. - У меня не хватает сил стоять там и ждать.
      - Хорошо, я пойду, - ответил я и стал собираться.
      Мы шли в темноте и дожде. Тысячи теней, не видимых в ночи, догоняли нас и, что-то беззвучно выкрикнув, уносились прочь. Дождь, ночь и ветер спорили, кому владеть нами. Они нетерпеливо касались нас, теребили одежду, гасили наши фонари, требуя нашего тепла. Но их нежность нам была не нужна. Марта шла впереди, скользя и спотыкаясь, она казалась маленькой и беззащитной. Я почувствовал жалость. Когда-то я называл ее Солнечным Цветком, а сейчас она отдана ночи. Хотел поддержать ее, но передумал: до прошлого не дотянуться.
      Мы пришли, Марта открыла сарай и зажгла лампу. Я увидел знакомый профиль Ньюкмена - неподвижный, словно на монете. В сарае было неуютно, вода капала с прохудившейся крыши, в трещинах стен шелестели скорпионы.
      - Принеси еще одну лампу, - сказал я Марте, - и веревку из овечьей шерсти. Приготовь нам поужинать и выпить.
      Марта ушла. Я осмотрел Ньюкмена. В поселке поговаривали, что он свихнулся. Ньюкмен сидел на "пьедестале", словно вырезанный из дерева, глаза его смотрели в темноту, лицо ничего не выражало. Я подумал о том, что капли дождя не падают на "пьедестал", а скорпионы сгорают без следа, попадая в некую зону вокруг него. Но холод? Интересно, чувствует ли Ньюкмен этот пронизывающий холод?
      Марта принесла лампу и бутылку виноградного вина, добрая душа. Я выбрал место, где должен встать, прямо перед глазами Ньюкмена.
      Устроил лампы так, чтобы хорошо освещали мое лицо, положил веревку петлей вокруг ног, чтобы не лезли скорпионы, и сунул бутылку в карман на всякий случай. Я не знал, сколько мне придется торчать так, "выуживать" Ньюкмена становилось все труднее. Сказал Марте, чтобы шла, плотно затворила дверь и постаралась уснуть. Остался один на один с Ньюкменом и еще с чем-то, чему не было названия на земном языке.
      Я постарался устроиться так, чтобы Ньюкмен в конце концов увидел меня. Нелегкая это была задача: он смотрел и на меня, и как бы мимо. Зрачки его были сужены, как от яркого света. Я нашел нужное положение и замер. Со стороны это выглядело, наверное, смешно. Двое мужчин внимательно изучали друг друга, как петухи перед боем. Но мне было не до смеха; находиться в таком положении мне предстояло долго, может быть, несколько часов.