Гребень вел в долину, затянутую дымкой какого-то газа. Я огляделся: обойти долину не было никакой возможности, зато на той стороне торчал мой ориентир, а вокруг него было довольно ровное поле... Я двинулся вниз, видимость почти сразу же упала до нуля, но внешние динамики заработали - газ пропускал звуки. Я сразу же услышал, что внизу под гребнем что-то живое сопит и движется, позванивая железом. Но это была только иллюзия.
      Я постарался быстрее миновать этот котлован, который сразу же окрестил "болотом".
      Когда голова моя уже "всплыла" у "берега" над мутью и я стал различать предметы, то я увидел "его"...
      Что это именно "он", у меня не было и тени сомнений. Я моментально взял его на "мушку", но понял, что стрелять не могу - газы могут погасить лазерный импульс, их состава я не знал. Себя я обнаружу и окажусь безоружным.
      Впрочем, "он" - я его сразу окрестил "буршем" - выглядел мирно и очень неловко. Он, как и я, пытался выбраться из "болота" на ту сторону, что у него не очень-то получалось.
      Он скрипел, пыхтел, цеплялся за камни берега и очень старался. Со спины он выглядел, как африканский муравьед или броненосец, только панцирь его состоял из блестящих кусков стали, наляпанных один на другой.
      Но вот "бурш" вскарабкался на гребень.
      Опасаясь, что он остановится и осмотрится, я нырнул в муть и переждал.
      Когда я поднялся, его уже не было, но охота началась, я решил его преследовать. Сзади стрелять в него было почти безнадежно, я решил зайти спереди, полагая, что голова у него все-таки есть. В нее и будем стрелять, плевать я хотел на Бона.
      Я двинулся вдоль гребня, слева от него, зная, что "бурш" ползет где-то справа. Поверхность была довольно ровная, я бросился бежать, надеясь опередить его. Раза два я цеплялся и падал, но выдержал соблазн выглянуть из за гребня, полагая, что он меня непременно засечет.
      Boт и конец гребня, он уходит в песок у самого подножья ракеты, которая стояла, зарывшись дюзами в песок. Я бросился на песок, дополз до огромного валуна и выглянул.
      Так и есть! Ползет, миленький, прямо на меня. Правда, теперь он находится между мной и солнцем и я различал лишь его черный силуэт, но зато он меня еще не засек.
      Я разделил силуэт по вертикали пополам, взял чуть выше от земли, здесь у него голова.
      Потом подождал, пока он выползет на открытую площадку. Плавно потянул спуск... Вспышка!
      И тут же резануло в ответ, я оглянулся, со стабилизатора чуть выше меня стекали капли металла. Вот это реакция!
      Я снова припал к прицелу. "Бурш" стоял, словно оглушенный, меня он не видел. На этот раз я взял ниже, почти над землей. "Бурш" мгновенно среагировал, тоже взял ниже, попал в мой валун. Вот это стрельба! Меня поразило, что лупит он по мне, судя по цвету луча, тем же, что и у меня, рубиновым лазером - какой уж тут плазменный резак! Меня он нащупал, надо менять позицию. К счастью, на перезарядку лазера нужно всего несколько секунд.
      Я перекатился за гребень. Что делать? Засада не получилась, надо удирать. Но я решил рискнуть и бросился назад, вдоль гребня, надеясь выскочить на его вершину и расстрелять "бурша" сверху в упор.
      Но когда добежал до вершины, из-за гребня взметнулось вверх белое облако. "Бурш" выпустил газ! Что это значит? Он подбит? Я не глядя ударил в облако, которое бешено крутилось у меня почти под ногами. В ответ - ничего. Я перезарядил, прицелился и снова ударил. Где "бурш"? Может быть, облако гасит мои лучи?
      И тут светящийся шарик запрыгал у меня под ногами. Плазменная пуля! Я отпрыгнул, шарик лопнул, энергия ушла в камень. В меня стреляли с темной стороны, где я только что бежал. Я выстрелил туда, но увидел, что попал в кучу железа, оно вспыхнуло и расплавилось.
      Мгновение я колебался, потом бросился по направлению к ракете. Справа, из темной низины наползал еще один "бурш" - он в меня и стрелял плазменной пулей. Огибая облако, проворно катился второй, заходя слева. Но есть еще и третий - в облаке. "В клещи берут", - подумал я и выстрелил в того, что был слева.
      Он ответил, но тоже без успеха. Из облака появился третий и припустил за мной.
      Я перестал отстреливаться. Впереди была гряда повыше и потемнее, чем первая. Вся надежда на нее, одолею ее быстро, тогда они задержатся. И, если не расстреляют меня на вершине, то есть шанс...
      Гнали, впрочем, они меня по всем правилам, не стреляли, выводили прямо на стену. Вот и она! Я одолел ее в три прыжка. Повезло, были удобные уступы. Не ждали? Думали, я упрусь в стенку? Я упал на вершине на спину, опасаясь залпа, пальнул на всякий случай, мягко перекатился за гребень и... ничего.
      Я-то думал, что этот гребень одинаковой высоты как с одной стороны, так и с другой.
      А тут - пустота, разлом какой-то. Падая в бездну, я еще успел зацепиться. Впрочем, это моя левая рука попала в трещину. Я слушал, как, ударяясь о камни, падал мой лучемет и считал секунды. Считал долго, потом стук замер. Да, лучше мне туда не смотреть.
      Я глянул вверх, кромка довольно ясно угадывалась по красной полоске. Но мне и туда не выбраться, рука основательно застряла. Ее не вывернуло и не сломало - это меня жесткий скафандр спас. Сейчас мне дано несколько минут, пока "бурши" не заберутся на гребень.
      Ну вот и все, Степной Волк, тебя загнали.
      Крышка! В какой дыре приходится подыхать!
      И какая темень вокруг. Сейчас завою, честное слово. Завою!
      Сколько я висел - не помню. Потом я увидел поверху свет, белый свет! Луч довольно бестолково метался туда-сюда. И я понял, что это фара на скафандре устаревшего образца.
      Кто-то заглядывал сверху в пропасть:
      - Эй, вы целы? - ожила моя рация.
      - Жив-жив,- мне казалось, что кричу, на самом же деле губы едва шевелились.
      - За что вы держитесь? Стена голая.
      - Рука в трещине застряла!
      - Как же мне вас вытащить? И они тут рядом...
      - Лезут?
      - Нет, ждут. Но увидят вас и полезут. Где ваш лучемет?
      - Упал.
      - Жаль - мы могли бы ступени выжечь, - он замолчал, я этого не перенес: - Вытащите меня отсюда, не молчите!
      - Если бы я знал как! Кто вас сюда звал?
      - Это мы потом выясним. Слушайте, у меня в ранце есть альпинистская жига. Если бы передать ее вам, вы бы меня в два счета...
      - Это верно, но как передать? Очень уж вы далеко, метров двадцать будет...
      - Надо подумать. А почему "бурши" не лезут?
      - Кто? Ах эти. Не чуют вас за гребнем, вы для них пропали. Но они в конце концов проверят.
      - А почему они в вас не стреляют?
      - Я действую на них успокаивающе. Что же делать?
      - Слушайте, я прижат лицом к стене. Но правая рука у меня свободна, я могу отстегнуть ранец, но тогда он упадет.
      - А тяжелый у вас ранец?
      - Не очень. По-земному, килограмма два.
      - А у меня, знаете ли, пистолет на такой пружине, к руке привязан. Если я его брошу вниз, то он, может, и долетит до вас. Вам нужно поймать его, закрепить на лямке ранца...
      - Старик, ты гений! Пистолет свой ты наверняка потеряешь. Но я тебе десять новых достану! Бросай!
      - Лови! - что-то пронеслось мимо меня вниз, потом с такой же скоростью вверх.- Промазал!
      - Да свети на меня своей фарой, я же не вижу! И подожди, я перевернусь.
      Чувствуя, как рука хрустнула в плече, я перевернулся на спину и стал смотреть вверх.
      Крошечный черный пистолетик несколько раз пролетал у меня перед носом, прежде чем я поймал его.
      - Подожди, не дергай.
      Я снова перевернулся лицом к стене, вложил пистолет в магнитный зажим, отстегнул лямки. Плечам стало легче.
      - Он у меня!
      - Прекрасно! С жигой ты умеешь обращаться?
      - Умею, умею.
      - Не торопись, я суеверен. Закрепи хорошенько.
      Я увидел вспышки: он загонял жигу в камень. Похоже, что все делается правильно. Неужели повезло? Мягкие крюки жиги взяли меня под мышки и потянули вверх. Рука со скрипом вывернулась из трещины, я опасался за герметичность скафандра, но все обошлось.
      - Не поднимайся, а то заметят,- прошептал незнакомец, когда я перевалился за спасительную кромку.
      - Ну, старина, ты спас меня, проси чего хочешь. Меня зовут Волк, а тебя?
      - Красная Шапочка. Нужно еще выбраться отсюда. Ты можешь ползти?
      - Могу. Правда, рука болит, но могу.
      - Тогда ползи по кромке. А я пойду рядом, на меня они не реагируют. Я за жигу потащу тебя.
      - А куда ползти?
      - К концу гряды, а там - бросок метров сто до скалы. И за скалой долина и моя станция. Там они тебя не возьмут.
      Мы так и сделали, я полз, он шел, подтаскивая меня за жигу.
      - Слышь, старина, как они там?
      - Двое следуют за нами. А остальные ждут на месте. Десятка два набралось.
      - А почему они тебя не срежут, Красная Шапочка?
      - Они на меня не нападают.
      - Почему?
      - Все дело в отношении. Вот и конец гряды. Ноги, надеюсь, в порядке?
      - Подожди, дай отдышаться. А стрелять они не будут?
      - Пока я рядом - нет. Догнать постараются, а стрелять - нет. Я побегу чуть сзади. Ну, вперед!
      Краем глаза я заметил, что два "бурша" бросились за нами. Как противно скрипит у них песок под колесами! Или под ногами? Незнакомец чуть отстал, скрип стал тише. Я оглянулся и увидел, что он их останавливает, застыв поперек дороги и подняв предостерегающе руки вверх. Они тормозят. Ну и Красная Шапочка! Вот он меня снова догоняет, бежим рядом, "бурши" едут. Черная скала, он снова отстает...
      Станция! Я влетаю вверх по лестнице, потом он, дверь захлопывается. Спасен, спасен, Степной Волк!
      Приведя себя в порядок, приняв душ, я пришел в кают-компанию, и каково было мое удивление: за столом одиноко сидел и ждал меня - старик! Как же он тащил меня? Правда, был он плечистый, что называется породистый.
      - Как же зовут моего спасителя?
      - Зовут меня Онегов. А тебя - Волк? - спросил он усталым голосом.
      - Ребята прозвали меня Степным Волком. Я пилот Второй космической.
      - Прекрасно! И документы у тебя есть?
      Я отдал ему удостоверение пилота. Он стал разглядывать: - Садись, угощайся.
      Только сейчас я заметил накрытый стол и направился к нему: - А ты, старина?
      - Я очень устал и не хочу есть. Можешь налить себе вина.
      - А эти, "бурши", где они сейчас?
      - Бродят вокруг станции. Пока не успокоятся, не уйдут. Кстати, звать их цёреры!
      - А ты откуда знаешь? Они тебе сами сказали? Ну ладно, старина, не сердись. Я закушу, с твоего разрешения!
      Я уютно расположился за столом. Старик нацепил очки на нос и стал что-то писать, заглядывая в мое удостоверение.
      - Кстати, должен тебя поблагодарить, оживитель у тебя работает прекрасно. Плечо почти не болит, а был вывих.
      - Да, я потребовал себе самый лучший! Не проходит и недели, чтобы не приходилось в него засовывать очередного охотника.
      - Ты это серьезно?
      - Вполне. Падают в трещины, травятся в "болоте", застревают в куче мусора. Но ты, Волк, меня поразил, так сиганул - и прямо в пропасть!
      - А что ты там пишешь?
      - Составляю на тебя акт.
      - Какой акт?
      - На браконьерство. Ты аде стрелял в цереров!
      - Но они же роботы. Своими глазами видел: спина склепана из кусков железа!
      - А вот посмотри-ка.
      На стене висел рисунок, довольно грубый, но выразительный. На нем красовалось существо, отдаленно напоминающее одногорбого верблюда уменьшенных размеров, с длинной унылой шеей и массивными ногами.
      - Нет, не может быть. У них - стальной панцирь, большая масса...
      - Просто они цепляют на себя все, что подвернется, инстинктивно, для защиты. А подворачивается чаще всего какой-нибудь кусок железа. Что ты удивляешься? Они веками живут в условиях всепланетной свалки. Титановую или керамическую обшивку ускорителей очень уважают...
      - Но они стреляли в меня из лазера...
      - Ха! Стреляли? А вот смотри,- старик встал, взял из угла и передал мне стальную пластину, отполированную до блеска.- Они очень довольны, когда я на них это цепляю. Ты сам в себя стрелял!
      - Да, гениально просто,- только сейчас я заметил, что всюду по станции валяются эти пластины в разной степени полировки.- Отражают почти все виды излучений. Разве что гранатометом... Но кто в меня из плазменного пистолета стрелял?
      - Я стрелял, под ноги. Хотел предупредить - они тебя окружали. Но ты проявил удивительную прыть!
      - Они гнали меня по всем правилам!
      - Просто они собираются все вместе, когда кому-либо из них грозит опасность. У них сильно развита взаимовыручка и есть что-то вроде телепатии. Меня они считают своим, приняли в стаю, так сказать. Мирные существа!
      - Существа? А вердикт на них есть?
      - Нет, так будет. Он имеет обратную силу.
      - Что-то не слышал, что на Церере есть станция охраны.
      - Ты находишься на станции охраны, я инспектор на общественных началах.
      - Ах, на общественных!
      - Ты не волнуйся, я оформлю акт. Чтобы лишить тебя пилотских прав, его хватит.
      - Но я же не знал, что это не роботы!
      - А ты бы сначала узнал, а потом стрелял!
      - Ну и логика у тебя, знакомая! Кто ты по профессии, Шапочка?
      - Я был координатором.
      - Ах вот оно что! А сейчас коротаешь вечера, полируя железные зеркала? Послушай, старина, но не затем же ты меня спас, чтобы лишить пилотских прав? У меня больше ничего нет, и меня теперь никогда не выпустят во Внеземелье. Давай договоримся!
      - А ты бы раньше об этом подумал, перед охотой, Волк!
      Старик снова взялся за ручку, а я задумался. Дело безнадежное, старик фанатик. Пустяк, а визы лишусь, вот что обидно! Но я чувствовал, что какой-то проблеск есть. Нужно вспомнить.
      - Слушай, Шапочка, а откуда я помню твою фамилию?
      - Не знаю, маловероятно.
      - Координатор Онегов - что-то знакомое...
      - Может быть, четвертый порог Онегова?
      - Нет, что-то связанное с монтажом станций.
      - Координатором я был здесь, на станциях. В последнее время собирал орбитальную хлoрелловую фабрику...
      - Тут была какая-то темная история с безумной автоматической станцией...- мое чутье вело меня, я нащупывал путь.- Это ты сделал?
      - Неправда! - закричал вдруг старик, бросая ручку.- Я же не конструктор, не монтажник, я координатор... Что значит "сделал"?
      - Да, да, ты - автор безумной Берты! Об этом все знают! - Я радовался как ребенок, что попал в яблочко.
      - Все? Что знают все? - Онегов был ошарашен.
      - Так ты здесь прячешься?
      - Я сам... обрек себя на добровольное изгнание...- старик еще что-то бормотал, но я его не слушал.
      - Ну и шуму ты наделал в свое время, на всю галактику, Шапочка! Вошел во все учебники!
      Старик молчал. Он сидел, обхватив голову руками: - Неужели они меня так запомнили?
      - А-га!
      - Конечно. Совет лишил меня координаторства. Но я сам настоял, чтобы заседание было публичным, чтобы узнали все. Тогда во всех газетах писали: "Порог Онегова, Четвертый порог!" Неужели не помнят?
      - О пороге не помнят, а о безумной Берте - все! - Я подошел и фамильярно обнял старика за плечи.- Что же ты, старина! Значит, "буршей" стрелять нельзя, а безумную Берту выпускать на линии можно?
      Он поднял на меня страдающий взгляд: - А может, они специально замалчивают?
      Тем временем я разглядел, что он там про меня нацарапал. Бумажку рано было забирать, а вот удостоверение я взял. Он не отреагировал.
      Я его успокоил: - Специально, все они - такие!
      - Тогда все снова повторится.
      - И пускай... А о чем, собственно, речь?
      - О порогах,- старик пребывал некоторое время в столбняке,- которые останавливают нас в космосе...
      - А у тебя - размах! Может быть, поделишься?
      - Пространственный и временной ты, наверное, в школе проходил. А о технологическом слышал?
      - В общих чертах.
      - Заключается он в том, что, хотя создать сверхсложную систему мы и можем, но обеспечить ее надежную работу - нет, потому что, скажем, из ста тысяч деталей одна-две обязательно будут находиться в состоянии потенциальной аварийности. Если мы их находим и ремонтируем, то ломаются другие одна-две и т. д.
      - Ну это известно. И выход здесь в самодиагностировании.
      - Верно. Но система диагностирования оказывается не менее сложной. Как наш мозг, который по количеству связей превосходит тело, которым управляет.
      - Что же дальше?
      - Возникла идея, не моя, заметь, диагностировать по частям. Работа мозга направлена не столько на диагностику, сколько на саморемонт. А в организме всегда есть избыток связей, вот они и используются для "ремонта"...
      - Что-то сложно.
      - Ничего не сложно. В машине избытка связей нет, саморемонт не нужен, поэтому нужда в едином электронном мозге отпадает. Нужно, чтобы каждая часть станции "чувствовала себя сама" и сообщала нам это самочувствие через небольшой датчик. Это упрощает дело. Правда, полагали вначале, что датчиков будет два-три и техники будут носить их с собой при ежедневном осмотре. Потом пришлось расположить датчики стационарно, на каждом блоке, их оказалось гораздо больше, и сделать их пришлось мощнее, в виде электромагнитных излучателей. По сути дела, это были просто "болевые точки" станции, чувствительные нервы без единого центра, без мозга...
      - И ради чего все это?
      - Простота, экономия, эффективность...
      - Само по себе это еще не так уж плохо. В чем же Порог Онегова?
      - Суть Четвертого Порога в том, что за любой технологией стоят люди. И, если в обще-стве что-то неблагополучно, то обычный технологический порог повышается. Скажем, уже не две, а четыре из ста тысяч деталей находятся в постоянном аварийном состоянии. Техника зависит от людей, она начинает чаще ломаться - вот и все!
      - Ага, понимаю. Саботаж!
      - Если бы! Тогда все было бы просто. Дело в том, что сам работающий этого не осознает, а проверяющий - тем более. Но современная техника так сложна, что требует и квалификации, и аккуратности, но сверх этого еще чучь чуть, что можно назвать страстью или нравственностью труда. Да, нравственность тут важнее исего. Но чем ее измерить?
      - Ну а ты здесь при чем?
      - Меня обвинили в жестких методах управления, в форсировании событий...
      - Вот уж не ожидал от тебя, Красная Шапочка! И как же ты испортил этот... социальный климат?
      - Я руководил проектом "Берта-кормилица", созданием первой орбитальной продуктовой фабрики. Дело уже дошло до сборки. Но тут ученые затеяли полемику, и работы приостановились. Тогда я в приказном порядке разместил датчики по всем блокам фабрики. А они хотели единый координационный центр, мозг, что невероятно затягивало сроки. И это - при утвержденном проекте! Тогда я лишил некоторых самых ретивых средств передвижения...
      -- Старина... да ты диктатор! Средств передвижения - это ты их запер в каталажку? Ха-ха! Уважаю!
      - Когда включили станцию в автоматический режим, вначале все шло нормально. Разожгли "ядерную", вывели на орбиту... а потом началось! Датчики сигнализировали одну поломку за другой, но техники пока справлялись. Потом, когда сигнализировало уже несколько датчиков одновременно, сила их излучения оказалась такой, что вести ремонт приходилось в скафандрах. Вовремя станцию не заглушили, я упустил момент. Самоблокировка не сработала - не знаю почему... Одна поломка вызывала другую, они пошли лавиной. А датчики перешли на широкий диапазон излучения, вплоть до рентгеновского, и персонал, спасаясь, бежал со станции. Она вышла из повиновения... Что ты смеешься?
      - Извини, старик, но это и впрямь смешно,- сказал я, вытирая слезы, что выступили у меня от смеха.- Ну представь, ты сделал вещь, плохо ее сделал. Но она лежит у тебя под кроватью и молчит. Все в порядке, о твоей глупости не знает никто. Но ты подарил ей голос. Вот она лежит и вопит: "Это он меня сделал?! Это он во всем виноват!" Ну разве не смешно?
      - Я о себе не думал! Я действовал прямо, сжег корабли. Пусть кричит, думаю, но я справлюсь. Но не справился... Она вырвалась на трассы, сорвала все рейсы, двигалась беспорядочно и кричала от боли на всех диапазонах. Понимаешь, каково мне было слушать, как кричит от боли мой ребенок, и видеть, как он мечется, не находя себе места. А я ничем, ну ничем не мог ему помочь! - Старик сидел, обхватив голову руками.- Я и сейчас слышу этот вой на всех диапазонах...
      - Ну ладно, старина,- я подошел, взял недописанный акт, сунул его в карман.- Не расстраивайся, бывает. Кто же виноват?
      - Я виноват. Только я!
      - А что стало с Бертой?
      - Она бросилась на звезду и сгорела. Полагаю, покончила с собой. Я думал, что, по крайней мере, послужу пугалом, что хоть кто-нибудь запомнит Порог Онегова... Неужели и в самом деле ты ни разу не слышал о социальнотехнологическом пороге?
      - Сказать по правде, нет, старина. Все говорят; "Сумасшедшая Берта, сумасшедшая Берта...", а почему сумасшедшая?
      - Так значит, все зря! Они молчат об этом. И все это будет повторяться снова и снова...
      - Не бери в голову! Я вижу, Красная Шапочка, тебе так же тесно в этом мире, как и мне, Степному Волку! Я пойду, пожалуй. Прощай.
      Старик сидел, уставившись в изображение "буршей", и не отвечал.
      - Прощай, старина!
      Старик молчал, а мне пришло в голову, что я, пожалуй, зря обошелся с ним так круто...
      Но, в конце концов, кто-то там тянет с вердиктом, кто-то там замалчивает какой-то порог - это высокая политика!
      - Мне-то что до этого? Мне, Степному Волку, у которого ни кола ни двора, а лишь избитые лапы, да чутье.
      ЯЗОН И СТИМУЛЯТОР
      Юноша сошел на платформу и огляделся.
      На здании вокзала блестела надпись; "Новые Дельфы". Выше ее, в голубой дымке, высился лес сверкавших на солнце башен города ученых. В воздухе висели тысячи винтокрылов, стоял гул двигателей. Он чувствовал радостное волнение: вот она - панорама технического прогресса. Здесь он будет жить, этот город чудес ему предстоит завоевать.
      Он отказался от услуг автогида и вышел на привокзальную площадь. Ему захотелось немного побродить по улицам, он был уверен, что ноги сами приведут его в нужное место.
      Юноша углубился в каменный лабиринт, где ветер сметал пыль с белых ступеней и громко отдавался рокот проносившихся винтокрылов.
      Он проходил между колоннами храмов наук, вдыхая прохладу фонтанов, любовался статуями и думал о том, что ему повезло: он будет служить величайшему изобретению человеческого гения.
      Вдруг он услышал стук и увидел, как мальчишка играет в камешки, сидя у ног статуи,так, словно все происходило в древних Афинах.
      Юноша подошел и заговорил, потому что радость и нежность переполняли его:
      - Я Язон. Приветствую тебя. Ты местный? Проводи меня, пожалуйста, к Стимулятору Пойа.
      - Я Арон. Привет и тебе,- мальчик посмотрел на него снизу вверх, взвешивая в руке камешек.- По-й-а? Не знаю такого. Может быть, тебе нужно к Оракулу?
      - Оракул? - Язон был озадачен.- Это что-то древнее. Предсказатель... Ах, да. Понял,он хлопнул себя по лбу и рассмеялся.- Это вы Стимулятор называете Оракулом. Но почему?
      - Откуда я знаю? - мальчик недовольно бросил камешки и поднялся.- Все наши говорят: Оракул сказал, Оракул знает... Ты ученый?
      - Нет, я молодой специалист, буду здесь работать. Проводи меня, по дороге я тебе все расскажу,- они пошли в облаке белокаменной пыли.- Оракул был давно, в Греции. Люди верили, что он предсказывает судьбу. На самом деле его жрецы, надышавшись угарным газом, выкрикивали бессвязные слова, которые можно было понимать как угодно. А Стимулятор - его полное название АСИП, ассоциативный Стимулятор идей Пойа,- это компьютер с огромным запасом памяти. Пойа - имя великого ученого, предложившего в середине XX века принцип Стимулятора. Новый виток научнотехнического прогресса, который мы сейчас переживаем, в огромной степени обеспечен широким использованием Стимулятора в научных разработках...
      Их на мгновение закрыло тенью пролетевшего винтокрыла, потом оглушило грохотом.
      - Оракул, Стимулятор,- Арон снизу заглянул ему в глаза.- Оба они предсказывают. В чем разница?
      - Стимулятор не предсказывает! Я постараюсь объяснить принцип Пойа. Допустим, ты решаешь задачу и читаешь условие. Так? Но вся штука в том, что, как правило, идея решения заключена в скрытой связи между элементами условия. Нужно лишь суметь их сопоставить, связать. Но перед тем как тебя осенит и идея решения выразится словами, происходит малоосознаваемая ассоциативная работа мозга по поиску этих связей. Вот ее и должен возбуждать Стимулятор идей.
      - А, я знаю,- оживился Арон и запрыгал на одной ноге.- Видел в кино. Провода подключат к голове и - раз!
      На углу их догнал ветер, бросил в лицо песок и закружил. Они остановились, закрываясь полотняным плащом Язона.
      - Никаких проводов! Ученый, прибегая к помощи Стимулятора, задает ему ключевые слова, которые выражают суть проблемы. Начиная работу, Стимулятор исследует все пространство возможных ассоциаций к каждому ключевому слову. Число их огромно, и такая игра могла бы продолжаться бесконечно, если бы не направлялась программами, в которых заложены законы творческого мышления. Причем имеются в виду не законы логики, а общий ход ассоциативных, дологических рассуждений великих ученых в момент совершения ими знаменитых открытий. Не сложно я говорю? Результатом этой направленной игры будет "ассоциативная формула" - несколько слов, внешне бессвязных, но полных для вопрошающего ученого глубокого смысла. Они должны стимулировать работу его воображения, причем в нужном направлении.
      - А как же он, просто голосом говорит? - Мальчику было скучно, он вертел головой.Скоро мы придем. Вон уже башня видна.
      - Нет, выдает набор цветных карточек. Внешне это выглядит как предсказание - в этом ты прав,- Язон вдруг остановился посреди дороги.- Тот же набор слов. Поэтому вы, аборигены, и называете его Оракулом. Но, уверяю тебя, смысл совершенно иной.
      - А мне все равно. Наши говорят: опять понаехали к Оракулу... Если хочешь, можешь жить у нас, мы сдаем комнаты. Вот мы и пришли!
      Бесконечная лестница вела к вершине башни, на ее ступенях толпились, ожидая очереди, сотни ученых, молодых и старых.
      - Тебе туда,- Арон ткнул пальцем вверх.- Ну и скука там, должно быть! Не сбеги через неделю, специалист!
      Язон удивленно обернулся, но мальчишка уже бежал прочь, оживляя этот мир колонн веселым топотом и смехом. Юноша зашагал по ступеням мимо ожидавших. Он слышал обрывки их разговоров, сдержанный смех и восклицания.
      - Да, я прошлый раз получил от Стимулятора неплохую формулу,- говорил один.И в сознании у меня уже начинала проклевываться идея, но не успела... Понимаете, жена убирала в комнате и выбросила записку с формулой. Пришлось снова "выбивать" творческую командировку в Новые Дельфы.
      - Может быть, она просто хотела сплавить тебя на некоторое время? вкрадчиво спросил его собеседник.
      - Вы так думаете? А зачем? - задумался первый, потом нашелся.- А почему вы, собственно, обращаетесь ко мне на "ты"?
      - Прошлый раз мы были вдвоем,- говорил молодой и черный.- Странная история. Читаю - белиберда! А он утверждает, что "предсказание" ему помогает, и очень помогает. Вот у меня и возникло подозрение, что мы перепутали карточки, когда забирали их из ящика.
      - Но ему же помогает, вы говорите.
      - Это он говорит, что помогает. Он может просто врать. Тогда его утверждение ставит меня в неловкое положение перед начальством. Дескать, он умный, а я дурак, даже Стимулятор не помогает...
      - Когда я писал кандидатскую, то был у Стимулятора не менее двадцати раз. Сейчас я принимаюсь за докторскую... Жена предлагает перебираться на жительство сюда, в Дельфы...
      - Замечательный эффект. У меня словно в голове шторы приподнялись...
      - Великое открытие. Прогресс...
      Язон вошел в здание Стимулятора через служебный вход. Быстро нашел нужную комнату, постучал и толкнул дверь. Тесно обставленная каморка, из-за стола встал человек в синем мятом халате.
      - Я Язон! - сказал юноша, замешкавшись. Он решил, что ошибся.Приветствую тебя! Прибыл по распределению, но, видимо...
      - Я Агамемнон! Главный служитель Стимулятора. Привет и тебе,- седой человек вытянул руки ладонями вперед и пальцами вниз, Язон коснулся их своими ладонями. Это было приветствие специалистов, первое в жизни Язона.
      - Я ждал тебя. Можешь называть меня просто Агам,- сказал седой.- Ты, наверноe, был первым на курсе, если тебя послали на Стимулятор?
      - Да, у меня отличные отметки по всем дисциплинам,- говорил юноша, доставая диплом.
      - А сердце у тебя здоровое? - Агам принялся листать диплом. - Нервы в порядке?
      - Я спортсмен. А еще сверх курса много занимался прикладной эвристикой...
      - Здесь об этом написано,- пробормотал Агам.- А животных ты любишь?
      - Люблю,- сказал юноша и замолчал, подумав, что его разыгрывают.
      - Вот и отлично. Приступай к работе, - Агам сунул диплом в стол, подошел к стенному шкафу и достал халат.- Одевайся! Что встал? Постираешь, погладишь - будет как новый. Пойдем, я отведу тебя на место.
      Они шли по бесконечным белым коридорам.
      На стенах то и дело попадались схемы Стимулятора: смеситель, вариатор, блок питания, дешифратор... Наконец они подошли к маленькой железной дверце, над которой горела красная надпись: "Блок памяти. Служебный вход. Разрешен только для квалифицированного служащего персонала!" Рядом стояло ведро с водой и швабра.
      - Возьмешь... это и уберешь... там,- сказал Агам, слегка заикаясь и указывая на дверь.
      - Как? Со шваброй? В блок памяти? - почти закричал Язон, убеждаясь, что над ним смеются.
      - Да, да,- нетерпеливо закивал Агам.И не заставляй меня напоминать, кто здесь главный. Выполняй!
      Он открыл дверь своим ключом и почти затолкнул туда Язона. Когда тот выпрямился, то увидел, что по белой комнате прыгает чтото черное и волосатое. В ужасе он бросился назад.
      - Там, там... обезьяны! - закричал он Агаму, который ожидал его у двери.
      - Ну и что, - остался невозмутимым тот. - Ты же говорил, что любишь животных.