Артефакт-детектив - Ожерелье Атона

      Но вчера звонок соседей положил конец необъявленному бойкоту:
      – У вашей дачи обвалилась крыша. Наше дело – предупредить.
      Ну а ему, соответственно, пришлось действовать.
      Вадим, вздохнув, остановил машину у деревянного сруба с уцелевшими кое-где зигзагами синей краски. Так и есть: пара пластинок шифера с правой стороны крыши сползла на землю.
      Вадим прошел в дом и грустно пробормотал:
      – Да уж, внутренние повреждения куда серьезнее внешних. Как все прогнило!
      И было чему ужасаться. Залитые дождями диван и кресла приобрели почти черный оттенок, переходящий в темно-зеленый в тех местах, где точила свои когти плесень. Деревянный обеденный стол у окна рассохся. Табуретки, напротив, казались склизкими и полусгнившими. Только скрипящее кресло-качалка не пострадало от времени и бесхозяйственности. Да еще шкаф с книгами.
      Книги... Вадим почувствовал легкую досаду. Отец всегда их любил и даже на дачу затащил этот пузатый шкаф на гнутых ножках, за стеклом которого оставил дремать любимые томики. Надо, обязательно надо их забрать! Теперь им место в городе.
      «Ладно, сейчас все исправим, – думал Вадим, вынимая книги с полок и укладывая стопками на стол. – Как говорится, лучше поздно, чем никогда».
      Он не сразу заметил, как от одной из стопок отделилась тетрадь в темно-коричневом переплете. А заметив, даже отшвырнул ее ногой, чтобы не валялась на дороге. И лишь порыв прохладного ветра, зашелестевший пожелтевшими листами, заставил Вадима более почтительно обращаться с находкой. Страницы покрывали строчки ровного отцовского почерка...
 
       «– В Воложин поедешь. Это в Белоруссии. Там формируется специальная часть и требуются специалисты твоего профиля. В общем, после радиотехнического института тебе там самое место, – сказал мне в военкомате плюгавенький майор.
       Я не спорил. Воложин так Воложин. Настоящий мужик должен пройти через армию, и точка. А уж расположение части – дело десятое. Хотя, конечно, хотелось бы служить в Москве или Подмосковье. Но, с другой стороны, можно и поблагодарить судьбу. Белоруссия – все-таки не Дальний Восток.
       Моя любимая девушка Маша с этими рассуждениями была категорически не согласна. И ревела на проводах в три ручья:
       – Олег, мне так неспокойно. Так тревожно.
       – Глупенькая, ну что ты плачешь? – Я гладил вздрагивающую русую головку. – В ближайшие два года у тебя не будет никаких оснований для беспокойства.
       Как же я ошибался...
       Через месяц после присяги добрую половину нашей роты собрали в актовом зале. Мы даже не удивились, поскольку имели еще довольно смутное представление об армейских порядках.
       Но лицо командира части Николая Протасевича, против обыкновения, заливала мертвенная бледность.
       Толик Богданов, тоже москвич, занимавший в казарме верхнюю койку, ткнул меня в бок:
       – Не нравится мне все это.
       Только я открыл рот, чтобы обозвать его паникером, как Протасевич поднялся со стула, расправил находившийся в идеальном порядке китель и, глядя поверх наших пилоток, зачеканил короткими фразами:
       – В конце декабря 1969 года состоялся визит руководителя Арабской Республики Египет Гамаль Абдель Насера в Советский Союз. После достигнутых на высшем уровне договоренностей принято закрытое постановление Политбюро ЦК КПСС об оказании помощи этой стране в ее войне с Израилем. В Египте будет сформирована оперативная группировка советских войск. Операция получила название „Кавказ“. Присутствие контингента наших войск ни в коем случае не должно афишироваться. Согласно распоряжению Министерства обороны Советского Союза в состав группировки включаются войска, дислоцированные на территории Белоруссии. Все присутствующие на этой встрече солдаты по своим физическим и профессиональным данным признаны годными к дальнейшему прохождению службы в дружественном нам государстве. Вопросы есть?
       Ошеломленные, мы молчали. В глазах товарищей отражались примерно одинаковые размышления. Наверное, можно отказаться. Но как сдрейфить перед несколькими десятками свидетелей? Позор!
       – Завтра с утра на складе вам выдадут штатскую одежду, – продолжил наш командир. – Передислокация войск осуществляется под видом оказания сельскохозяйственной помощи Арабской Республике Египет. Обслуживающему персоналу железной дороги, а также парохода „Армения“ вас представят специалистами в области сельского хозяйства. Родственникам и знакомым просьба сообщить о переводе на службу в Москву. Письма для вас надо направлять по адресу: город Москва, абонентский ящик 400. Корреспонденция впоследствии будет пересылаться в Египет. Повторяю: операция носит закрытый характер, поэтому никакой информации родственникам вы предоставлять не должны. Ваша почта подвергнется предварительному контролю. У меня все. Удачи вам, ребята! И всегда помните, что там, вдали от родины, вам предстоит представлять нашу страну. Верю: вы оправдаете оказанное вам доверие. И, с честью выполнив воинский долг, вернетесь домой.
       – Тебе бы такую честь, твою мать, – сквозь зубы процедил Толя.
       Я огорченно шепнул ему на ухо:
       – И не говори. Не нравится мне эта идея, совершенно не нравится.
       Ночь мы провели в актовом зале. А утром нам вернули личные вещи. Выдали по чемодану, в котором находились отутюженная белая рубашечка, серый костюм и пара такого же мышиного цвета туфель. Пряча глаза, командир отдал приказ грузиться в автобус. В котором мы и приехали в Минск, на вокзал, чуть ли не прямо к прицепленному к поезду Москва – Одесса спецвагону.
       Пароход „Армения“ дожидался нас в открытом море недалеко от Херсона. В мышиные костюмчики мы переодевались в автобусе. Оставив там же форму, мы переправились на пароход, чтобы через три дня причалить в порту Александрии.
       Поначалу Египет мне даже понравился. Курорт, да и только! Яркое солнце, синее небо, любопытный непривычный пейзаж за окнами мчащегося по трассе автобуса.
       Сделав над собой усилие, я оторвался от созерцания бескрайних песков и прислушался к голосу встречавшего нас в порту командира подразделения Алексея Смолова.
       – Можно сказать, белорусам повезло, – говорил он. – Вы направляетесь в батальон радиоэлектронного противодействия, расположенный близ Каира. Непосредственно в боевых действиях участия принимать не будете, хотя в составе оперативной группировки войск имеется и пехота. Кстати, уже есть первые потери – среди зенитчиков, сбивающих израильские „Миражи“, „Фантомы“ и „Скайкхоки“. Но ваше дело нехитрое. Будете отслеживать перемещение израильской авиации и передавать информацию в военно-воздушный командный пункт...
       Обнаружить с первого взгляда место будущей службы не удалось. До линии горизонта расстилался светло-желтый песок пустыни. Только потом стало понятно: пустыня, словно шахматная доска, расчерчена на квадраты ямами. Но они накрыты маскировочными сетками в тон песка, так сразу и не заметишь.
       Смолов легонько подтолкнул меня и Толю Богданова к ближайшей яме. Внутри находилась размещенная на базе „КамАЗа“ радиопеленгаторная станция. С ее внутренним устройством мы разобрались довольно быстро. Не зря грыз в техническом вузе гранит науки.
       По большому счету, принцип функционирования радиопеленгаторной станции прост как грабли. Радиоприемное устройство настраивается на частоту включенной радиостанции израильского самолета. В этот момент на экране электронно-лучевой трубки в сетке координат появляется лепесток пеленга.
       – Данных с двух радиопеленгаторных станций достаточно для определения местонахождения самолета. Дальнейшие действия – в компетенции авиации или зенитных войск, – пояснил Алексей. – А теперь выходите из машины. Прямо по курсу – ваша казарма.
       Представшая нашему взору обстановка вызвала вполне понятную реакцию.
       – Епсель-мопсель! И что, мы здесь будем жить? – недоуменно воскликнул Толик.
       В яме, за аппаратным отсеком с кунгом радиопеленгаторной станции, прямо на песке стояли четыре койки. По серому одеялу одной из них перебирал лапками черный скорпион. Насекомое идеально освещалось лучами пробивающегося сквозь прорези маскировочной сетки солнца.
       Алексей Смолов развел руками:
       – А что делать? Часть группировки размещена в казармах, оставшихся еще со времен британской оккупации, но у вас, ребята, другая задача. Да ладно, привыкнете со временем. А тварей этих, – выразительный кивок в сторону скорпиона, – вы не бойтесь. Самое главное – вовремя их заметить.
       Смолов смахнул насекомое в кепку, выбросил его наружу и вернулся к нам, взмокшим и злым как собаки.
       – Воды мало, – продолжил он процесс сообщения „приятных“ подробностей. – Раз в три дня сюда приезжает специальная машина. Под кроватями у вас канистры, идете к машине и приносите себе воду. Если очень жарко, смачиваете ткань фляги водой и подвешиваете на улице. Никогда бы раньше не подумал, что в таком пекле даже легкий ветерок воду здорово охлаждает.
       Толик робко поинтересовался:
       – Простите, а душа здесь нет?
       Алексей, смерив его презрительным взглядом, продолжил:
       – Аптечка в кунге, в ящике с запасным имуществом и принадлежностями. В столовой кормят в основном верблюжатиной, фруктами и овощами. На первых порах возникнут проблемы с желудком, так что налегайте на активированный уголь. Но имейте в виду: санчасть отсюда за сто километров, поэтому старайтесь не болеть. Вы одеты в форму солдат египетской армии. Рядом дислоцируются египетские войска. Еще одна ваша задача – научить этих детей пустыни пользоваться станцией. Переводчика зовут Аль-Фарид. Ну вот, в общем, и все. Через полчаса обед. А пока осматривайтесь, располагайтесь и привыкайте.
       Когда командир ушел, мы, исследовав койки на предмет отсутствия скорпионов, растянулись на провисающих скрипящих пружинах.
       Закурив сигарету, Толик ругнулся.
       А толку? На передовую не послали, и то ладно.
       В общем, единственное, что радовало, – так это то, что техническая часть обязанностей казалась не слишком обременительной. Но потом выяснилось: в аду раскаленных дней и пробирающих до костей холодных ночей это являлось слабым утешением...».
 
      Заканчивался папин дневник и вовсе чудно. Описанием места, где спрятано сокровище – золотое ожерелье Атона Амарнского периода , инкрустированное драгоценными камнями.
      Отложив тетрадь, Вадим встал и, распрямив затекшую спину, заходил по комнате. Отец вскользь упоминал о том, что служил в Египте, однако о тайнике с ожерельем никогда не произносил ни слова. Он был авантюристом, его Олег Петрович. Вне всяких сомнений, будь у него возможность, он сам бы отправился на поиски тайника. Но ведь всего пятнадцать лет назад закрытые границы были реальностью.
      Хотя дети ведь должны продолжать дело своих отцов...
      Пораженный собственным доводом, Вадим замер. А почему бы и нет, в самом деле? По деньгам для него эта поездка совершенно не обременительна. Бизнес приносит хороший доход. Строительная сфера всегда позволяет получать прибыль. Пока есть люди – до тех пор есть и их стремление решить «квартирный вопрос», дабы окончательно не испортиться. Конечно, Вадиму рано величать себя олигархом. Но, во всяком случае, на бутерброд с икрой хватает.
      – Кстати, о деньгах, – пробормотал Карпов, задумчиво почесывая затылок. – Ожерелье-то, наверное, бесценно. И, даже если не удастся вывезти его из Египта, вознаграждение наверняка составит приличную сумму. Но все же самое главное не это. Важнее романтика и та атмосфера, в которой прошли несколько лет жизни отца. Сокровища искать мне еще не доводилось. И очень хочется посмотреть на страну, где служил папа...
      Зажав под мышкой тетрадь, Вадим запер дом и, с сожалением посмотрев на зияющую в крыше дыру, поспешил к джипу. До ремонта ли теперь, когда решено отправиться в поездку? А впрочем, можно напрячь этим делом кого-нибудь из подчиненных. Целы будут. Все равно большую часть рабочего времени баклуши бьют!
      Мощный «Ланд-Крузер» легко бежал по расползающейся грязи, чередующейся с болотами луж. Краем глаза наблюдая за показавшимся впереди полотном железной дороги, Вадим достал телефон и набрал номер жены.
      – Света, собирай вещи, мы едем в Египет.
      Супруга расстроилась:
      – Ой, Вадимчик! У меня же через пару дней показ!
      – Покажешь себя на пляже, – не терпящим возражений тоном сказал Вадим и отключился.
      Угораздило же его жениться на манекенщице! А что он мог сделать, когда измученное диетами создание спикировало с подиума прямо ему на колени? Как честный человек, разумеется, только жениться. Хотя, увы, он до сих пор не одинок в этом стремлении. Жена – безумно привлекательная девушка. Стоит отойти от Светланы буквально на пару минут – по возвращении непременно застанешь свою любимую в обществе какого-нибудь мужика. А уж оставить красавицу супругу дома недели на две – нет, об этом и думать страшно. Птичка упорхнет. Ей недавно исполнилось двадцать, а в этом возрасте не понимаешь, что не всякому соблазну стоит поддаваться. Света, во всяком случае, точно не понимает...
      Отравленные ревностью мысли о жене уступили место соображениям иного толка. Надо поторопиться в туристическое агентство, заказать билеты и номер в гостинице.
      Однако, уже почти доехав до центра, Карпов развернул машину.
      «Хорош же я буду, общаясь с девушкой в агентстве. Посоветуйте, где мне лучше остановиться, так чтобы было удобно добираться до тайника с кладом, – думал Вадим. – Нет, надо предварительно проконсультироваться с человеком, которому доверяешь. Сослуживец отца, дядя Толя, живет буквально в десяти минутах езды. Много времени разговор не отнимет. Только бы он дома был. Тоже ведь заядлый дачник, насколько я помню».
      Память не подвела Вадима. Хотя он и заходил к Анатолию Богданову всего один раз, много лет назад, но дом разыскал быстро.
      К счастью, оглушительную трель звонка прервал сам хозяин квартиры.
      Увидев Вадима, дядя Толя коснулся замотанного на шее шарфа и горестно вздохнул:
      – Нашел время ходить в гости! Просто беда какая-то, вся семья гриппует. Хорошо, что хоть дочь заезжает нас с матерью выхаживать...
      – А, ерунда. – Вадим снял куртку и с досадой поморщился. Надо было бутылку коньяка захватить, а он не догадался, пришел с пустыми руками. – У меня организм крепкий, никакая зараза не берет.
      – Как же ты похож на Олега, – вырвалось у дяди Толи. – Стал таким же высоким и плотным. Ну просто вылитый отец! Ты давай проходи на кухню, чаю выпьем.
      «Светку бы сюда, – подумал Вадим, позвякивая ложечкой в чашке и оглядываясь по сторонам. – На показательную экскурсию. Чистота, в отличие от нашей кухни, идеальная. А ведь у нас домработница! Эх, Светик мой, Светик, ветер в голове. Сама мебель здесь, конечно, старенькая, видно, с деньгами у дяди Толи негусто».
      Он нащупал в кармане бумажник, извлек его содержимое – полторы тысячи долларов – и, улучив момент, когда дядя Толя отвернется, хулигански засунул купюры под хлебницу.
      – Дядь Толя, а ты помнишь, что папа в армии дневник вел?
      Богданов слабо улыбнулся:
      – Было дело. Только он старался это не афишировать. Бывало, приду с дежурства, а Олег на койке лежит и что-то строчит в тетради. Но он всегда прятал свои записи, когда меня видел. Стеснялся, наверное. А в связи с чем такие вопросы?
      – Вот, на даче нашел, – Вадим положил дневник на стол. – Ты почитай, почитай...
      Сходив за очками, дядя Толя уселся поудобнее и открыл тетрадь.
      – Нет, вот этот отрывок надо прокомментировать! Паникера нашел, – возмущенно заявил он через пару минут.
      А дальше уже просто читал вслух, так как не соглашался с покойным сослуживцем буквально в каждом абзаце...
      Услышав о намерении Вадима отправиться в Египет, дядя Толя подумал и сказал:
      – Знаешь что, а поезжай-ка ты в Хургаду или Шарм-Аль-Шейх. В Каире останавливаться смысла нет. Город шумный, грязный. Луксор, насколько я помню, почище, но там только Нил, моря нет. А так ты двух зайцев убьешь. На Красном море отдохнешь и совершенно спокойно съездишь на экскурсии. На поиски нашей части время не трать, наверняка от нее уже ничего не осталось. А вот маячок тайника тебе отец знатный оставил... Эх ты, кладоискатель! Позвони, когда вернешься, расскажи старику о своих приключениях.
      – Обещаю, – твердо сказал Вадим. Конечно, зря он не навещал дядю Толю, но в водовороте дел и про маму родную забыть можно. Зато деньги Богданову наверняка пригодятся... – А вы с женой поправляйтесь, договорились?
      Дядя Толя кивнул, отводя подозрительно заблестевшие глаза...
      В турагентстве Вадиму обрадовались как родному.
      – Сезон отпусков еще не начался. Так что у вас есть самый широкий выбор, – щебетала одна из девушек.
      Вторая принесла ему чашечку кофе, третья – каталог с фотографиями отелей.
      Обнаружив в перечне «Aton’s hotel», Вадим подумал: «Что ж, это символично. На подвеске ожерелья, как писал отец, эмблема какого-то бога Атона. Отель симпатичный. Номера выглядят уютными и комфортными».
      – Прекрасный выбор, – улыбнулась сотрудница агентства. – Это отель первой линии, у самого моря. Он работает по программе «ультра-все-включено». Сейчас я вам расскажу, что это означает. В вашем распоряжении полный пансион, спиртные напитки, как местные, так и импортные, в неограниченном количестве, бесплатная сауна, теннисные корты.
      – Замечательно, – перебил ее Вадим, доставая из портмоне кредитную карточку. – Я могу улететь завтра?
      Пощелкав по клавиатуре компьютера, девушка опять улыбнулась:
      – Да, на ближайший рейс есть свободные места. Надеюсь, мне подтвердят бронирование гостиницы. Маловероятно, чтобы с этим возникли проблемы. Ведь сезон только начинается. В Египте лишь недавно прекратились ветры. Ах, если бы вы знали, как туристы жалуются на этот ветер. С пляжа буквально сдувает! Впрочем, вас это уже не коснется. Документы я передам завтра в аэропорту. Удачной поездки!
      Домой Вадим добирался, полностью погруженный в свои мысли. Предвкушение будущей поездки поглотило все его внимание. Так получилось, что он объехал полмира, а на самых популярных курортах – в Турции и Египте – еще не был. Египет из этого списка неизведанных стран скоро исчезнет...

* * *

      Выйдя из офиса туристического агентства, Галина Нестерова села в ярко-красный «Пежо» и перебрала документы в конверте. Кажется, все в порядке: ваучер на гостиницу, билет, страховка, копия договора. Можно отправляться на поиски мужчины своей мечты.
      Точный образ этого еще не встреченного, но такого желанного мужчины Галина описать затруднялась. Зато она совершенно точно знала: он ни в коем случае не должен быть женатым «новым русским». Десять лет потрачено на увод такого экземплярчика из семьи. Малоприятный процесс, несмотря на все дорогие подарки «женатика». Потому что бриллиантовые серьги все равно не компенсируют проведенных в одиночестве праздников. К тому же любовник фактически бросил ее.
      «Так что пусть, – думала Галина, – мужчина моей мечты будет свободным иностранцем. Состоятельным, разумеется. А все остальное – на усмотрение судьбы».
      Но судьба распорядилась совершенно иначе...
      Мальчик в небольшой очереди у стойки регистрации в аэропорту цвел безрассудной красотой максимум двадцать пять лет. Растерявшись, Галина скользнула взглядом по его острым ключицам у горловины черной майки, тонким запястьям, гривке длинных густых волос. Парень недоуменно оглянулся – и она погибла. Мгновенно. В ту же секунду.
      Потрясающие голубые глаза, четко очерченные губы, и это все так неправильно, и это совсем не то, что ей нужно, но она умрет, если не узнает их вкус...
      «Не могли бы вы пропустить меня вперед? Очень надо!» – шепнула она стоящей впереди женщине. Та понимающе улыбнулась, и объект внезапно нахлынувшего вожделения оказался так близко, что Галина даже почувствовала свежий, легкий аромат его туалетной воды.
      – Игорь, – нахмурившись, ответил он на ее вопрос уже в салоне самолета.
      Увы, красавчика явно раздражала попутчица. Галине едва удалось из него вытащить, что он путешествует в одиночестве. Да, сложно поверить, но парень один! Причем никакого приезда подруги даже не предвидится! А остановиться парень намерен – редкостное везение – в «Aton’s hotel».
      «Мы окажемся в одной гостинице, и это главное, – решила Галина, опуская спинку кресла. – На солнышке ты, мальчик, станешь добрее. Самое главное – не допустить, чтобы ты попал в лапы хищницы вроде меня. И зачем тебе другие хищницы, если разобраться? Маникюр, педикюр, прическа, фигура – все у меня в идеальном порядке. Нет, малыш, у тебя нет никаких шансов устоять. А вот когда ты увидишь мой сексуальный купальник, у тебя вообще не останется ни одного желания, кроме как сорвать с меня эти лоскутки. Я чуть-чуть посопротивляюсь, но это же так возбуждает...»
 
      Порой возникает впечатление, что мужчины и женщины – существа с разных планет. Настолько велико различие между их восприятием мира, целями и жизненными приоритетами.
      Однако в тот день мысли находившихся в микроавтобусе с ярко-желтой надписью «Aton’s hotel» мужчины и женщины оказались на удивление схожими.
      «Разыскать денег. А потом все забыть как кошмарный сон. Все образуется. Черная полоса неприятностей не может длиться вечно», – думала Ирочка Завьялова.
      «Отработать этот заказ. Потом можно и завязать. Хватит, надоело. Хочу свободной, спокойной жизни», – мечтал Виктор Попов.
      Они были не знакомы друг с другом, но оба приехали в Египет, мягко говоря, не только отдыхать.

Глава вторая

       Египет, Новое царство, XVIII династия, примерно середина XIV века до н. э.
 
      Даже после смерти лицо Нефертити поражало совершенством черт. Казалось, веки вот-вот дрогнут и из темных глаз польется свет. Яркий, теплый, ласкающий. Его лучам можно поклоняться до бесконечности. И пусть пересохнет Нил, и солнечный диск навсегда провалится в небо, и гремят войны, и накаляются страсти. Пусть происходит все что угодно, лишь бы открылись эти дивные очи.
      Но нет. Изгнанная из дворца царица спала вечным сном на погребальном ложе. И Эйе, как ни силился, не смог разглядеть в любимом лице дыхания жизни. Ба покинула Нефертити.
      Поцеловав усопшую, жрец горестно прошептал:
      – Прости меня. Я так и не сделал тебя счастливой. О, если бы ты могла подождать еще немного. Совсем немного, любимая. Все могло быть по-другому...
      Счастье любимой женщины и трон. Грезы вот-вот могли стать реальностью. После смерти Эхнатона Эйе хотелось петь и плясать от радости. Однако он вынужден был скрывать свои чувства. Ведь жрец – главное действующее лицо погребальной церемонии. Хочешь не хочешь, приходится держать себя в рамках приличий. Но даже Кийа , неожиданно появившаяся в Доме Золота , не смогла испортить прекрасного настроения Эйе, которое он старательно прятал за маской напускного сочувствия.
      – Тебе нельзя здесь находиться, – твердо сказал жрец, увидев наложницу. – Разве ты хочешь помешать фараону благополучно закончить странствие через врата Дуата?
      Ниточки бровей Кийа гневно шевельнулись.
      – Эйе, не тебе рассуждать об Эхнатоне. – Возмущенная, она даже топнула маленькой ножкой. – Я знаю, это ты убил его! Ума не приложу, как тебе это удалось, ведь еду и напитки фараона всегда пробовали рабы. Но, клянусь всеми богами, это твоих рук дело!
      Жрец спокойно смотрел на девушку. В ларце с драгоценностями, присланном в мастерскую бальзамировщика из царских покоев вместе с одеждой, оружием и многочисленными фигурками ушебти , больше нет ожерелья Атона. Эйе, улучив момент, когда помощники займутся многочисленными погребальными хлопотами, быстро извлек сокровище из ларца. Так что волноваться совершенно не о чем. Девчонка (что ж, надо отдать ей должное: юная и очень красивая девчонка) ничего не докажет.
      – Тебе лучше уйти, Кийа, – равнодушно заметил Эйе.
      – Да, я уйду. Но вначале скажу кое-что. То, ради чего пришла. И это тебя не обрадует! Эхнатон успел подписать указ. Трон достанется Сменхкаре . Он женится на дочери фараона Меритатон. Такова воля покойного! А ты... ты убийца! Как же я тебя ненавижу!
      Растерявшись, Эйе даже не заметил, как исчез в дверном проеме белый калазирис наложницы. Сменхкара и Меритатон – официальные наследники... Сменхкара – да кто он такой? Один из придворной свиты, один из многих, молод и неопытен! Действительно, неожиданная новость. Очень неприятная. И эта Кийа с ее подозрениями...
      «Что ж, придется выждать какое-то время, – подумал Эйе. – Второй раз ожерелье дарить рискованно. Но вот если просто тайком положить его в шкатулку Сменхкары, рано или поздно он его обнаружит...»
      Увы, новый фараон вовсе не торопился перебирать драгоценности. Его куда больше волновал вопрос восстановления культа развенчанных Эхнатоном богов. Поддержка Сменхкары со стороны супруги Меритатон превышала все мыслимые и немыслимые пределы. Она не возражала, когда муж решил удалить из дворца Нефертити, вызывавшую неописуемый гнев жрецов Амона из Фив...
      Какая мать смирится с предательством родной дочери?! И Нефертити не смогла пережить такого позора. Она сгорела мгновенно, с безысходной поспешностью голубого лотоса, увядающего под палящими лучами солнца...
      – Господин, нам пора. Скоро рассвет, – лицо возникшего у погребального ложа Нефертити раба выглядело озабоченным.
      – Да, ты прав, – пробормотал Эйе. – Меня не должны видеть в доме опальной царицы. Мне нужно появляться при дворе. Теперь даже в большей степени, нежели прежде.
      Жрец бросил прощальный взгляд на Нефертити, запечатлел на ее устах последний поцелуй и уныло побрел прочь. Любимая еще увидит миг его торжества. Он непременно наденет корону с золотым уреем. Но как жаль, что наблюдать за этим Нефертити станет уже с берегов Небесного Нила.
      И Эйе опять просчитался. Напрасно его сердце учащенно билось от радости, спрятанной в напускном сочувствии при известии о смерти Сменхкары. Не помогла хитросплетенная паутина дворцовых интриг. Трон, как только что выловленная из Нила рыба, вновь ускользнул от Эйе, хотя и был близок как никогда.
      Однако на церемонии бракосочетания дочери Эхнатона и Нефертити Анхесенпаатон с будущим правителем земли египетской Тутанхатоном жрец впервые испытал что-то похожее на угрызения совести.
      Золото одежд и тяжелые лазурные короны все равно оставляли царскую чету детьми. Юным супругам едва минуло восемь лет. К таким правителям сложно относиться всерьез, их хочется посадить на колени, рассказать сказку.
      – Ты назначен регентом, – шепнул на ухо Эйе стоявший рядом визирь Хоремхеб.
      От жреца не укрылось выражение легкой досады на красивом лице Хоремхеба, и он понял ее причину: визирь тоже являлся опекуном юного фараона, а кому хочется делиться властью!
      Тутанхатон...
      Вначале он явно скучал на троне, пытаясь играть скипетром и хлыстом, то и дело перебивая Эйе:
      – А поехали лучше покатаемся на лодке! Или хочешь – умчимся далеко-далеко на моей новой колеснице!
      И Эйе бы ему не прекословил – чем позже фараон начнет интересоваться государственными делами, тем лучше. Но Хоремхеб считал по-другому. Никаких игр и развлечений. Только работа: изучение истории и воинского дела, разбор почты, первые самостоятельные решения.
      Опасаясь утратить влияние на своего воспитанника, Эйе не спорил с Хоремхебом. Расчет оправдался: из двоих опекунов именно Эйе пользовался любовью фараона.
      Но, конечно, он все же быстро повзрослел, их мальчик-правитель.
      К четырнадцати годам, в знак примирения со жрецами Амона из Фив, он сменил свое имя на Тутанхамон. Юная жена стала соответственно Анхесенпаамон.
      К пятнадцати он понял: для баланса власти нельзя допускать усиления какой-то одной придворной группировки. И перенес двор в Мемфис, ослабляя тем самым мощь Фив.
      В восемнадцать фараон не придумал ничего лучше, как поблагодарить опекунов и сказать, что больше не нуждается в их советах.
      Услышав эту новость, Эйе и Хоремхеб застыли у царского трона, как изваяния.
      Тутанхамон попытался смягчить резкость своих слов:
      – Нет, я буду по-прежнему ценить ваше мнение, буду им интересоваться. Но все решения фараон принимает сам. Да, Эйе и Хоремхеб? Вы же именно этому меня учили?
      – Конечно, – торопливо сказал Хоремхеб и с деланым равнодушием пожал плечами. – Все правильно. Так и должно быть, о мой повелитель!
      Эйе молчал. Его душу раздирали противоречивые чувства. Он успел полюбить Тутанхамона как собственного сына, а тот... Тот предал своего отца, унизил, растоптал, грубо указал на его место...
      И ярость, внезапная, как смерч, вздыбливающий пустыню сплошным красным маревом, заполонила Эйе целиком и полностью. Он плохо помнил, как бросился в свои покои, к ларцу с драгоценностями. И вскорости разноцветные блики, отбрасываемые дивными камнями ожерелья, скользнули по смуглому лицу фараона.
      – Атон... Какая тонкая работа! Настоящая красота! – восторженно прошептал Тутанхамон. – О, Эйе, ты сделал мне очень хороший подарок.
      – Глядя вперед, всегда следует помнить о том, что оставляешь позади, – отозвался Эйе. Его сердце разрывалось от боли...
      Он не стал забирать ожерелье Атона из ларца с драгоценностями, последовавшего за фараоном в Долину царей . Ни к чему. Пусть будет замуровано в гробнице. Если бы и воспоминания можно было бы навсегда оставить среди равнодушных скал...
      Зато теперь у Эйе был трон. И корона с золотым уреем венчала его постаревшее лицо.
      Нефертити, возможно, была бы довольна.
 
      – Горе мое, куда ты опять улетела? Ты забыла сбрызнуть овощи маслом!
      Лика Вронская послушно последовала Пашиному совету. Действительно, это же надо так задуматься, чтобы смолотить полтарелки незаправленного салата!
      – Все сюжет придумываешь, – констатировал Паша, расправляясь с кольцами жареных кальмаров. – От тебя в такие моменты остается почти ничего не соображающая оболочка. Хм... А это мысль! А не воспользоваться ли твоим состоянием? Что, если я сотворю с тобой что-нибудь прекрасное? Например, ребенка заделаю. В сознательном состоянии ты не сможешь даже обсудить эту тему!