Святое бремя приносил
      И облегченный уходил!
      Войди! Христос наложит руки
      И снимет волею святой
      С души оковы, с сердца муки
      И язвы с совести больной...
      Я внял... я детски умилился...
      И долго я рыдал и бился
      О плиты старые челом,
      Чтобы простил, чтоб заступился,
      Чтоб осенил меня крестом
      Бог угнетенных, Бог скорбящих,
      Бог поколений, предстоящих
      Пред этим скудным алтарем!
      2
      Пора! За рожью колосистой
      Леса сплошные начались,
      И сосен аромат смолистый
      До нас доходит... "Берегись!"
      Уступчив, добродушно смирен,
      Мужик торопится свернуть...
      Опять пустынно-тих и мирен
      Ты, русский путь, знакомый путь!
      Прибитая к земле слезами
      Рекрутских жен и матерей,
      Пыль не стоит уже столбами
      Над бедной родиной моей.
      Опять ты сердцу посылаешь
      Успокоительные сны,
      И вряд ли сам припоминаешь,
      Каков ты был во дни войны,
      Когда над Русью безмятежной
      Восстал немолчный скрип тележный,
      Печальный, как народный стон!
      Русь поднялась со всех сторон,
      Все, что имела, отдавала
      И на защиту высылала
      Со всех проселочных путей
      Своих покорных сыновей.
      Войска водили офицеры,
      Гремел походный барабан,
      Скликали бешено курьеры;
      За караваном караван
      Тянулся к месту ярой битвы
      Свозили хлеб, сгоняли скот.
      Проклятья, стоны и молитвы
      Носились в воздухе... Народ
      Смотрел довольными глазами
      На фуры с пленными врагами,
      Откуда рыжих англичан,
      Французов с красными ногами[
      ]И чалмоносных мусульман
      Глядели сумрачные лица...
      И все минуло... все молчит...
      Так мирных лебедей станица,
      Внезапно спугнута, летит
      И, с криком обогнув равнину
      Пустынных, молчаливых вод,
      Садится дружно на средину
      И осторожнее плывет...
      3
      Свершилось! Мертвые отпеты,
      Живые прекратили плач,
      Окровавленные ланцеты
      Очистил утомленный врач.
      Военный поп, сложив ладони,
      Творит молитву небесам.
      И севастопольские кони
      Пасутся мирно... Слава вам!
      Вы были там, где смерть летает,
      Вы были в сечах роковых
      И, как вдовец жену меняет,
      Меняли всадников лихих.
      Война молчит - и жертв не просит,
      Народ, стекаясь к алтарям,
      Хвалу усердную возносит
      Смирившим громы небесам.
      Народ-герой! в борьбе суровой
      Ты не шатнулся до конца,
      Светлее твой венец терновый
      Победоносного венца!
      Молчит и он... как труп безглавый,
      Еще в крови, еще дымясь;
      Не небеса, ожесточась,
      Его снесли огнем и лавой:
      Твердыня, избранная славой,
      Земному грому поддалась!
      Три царства перед ней стояло,
      Перед одной... таких громов
      Еще и небо не метало
      С нерукотворных облаков!
      В ней воздух кровью напоили,
      Изрешетили каждый дом
      И, вместо камня, намостили
      Ее свинцом и чугуном.
      Там по чугунному помосту
      И море под стеной течет,
      Носили там людей к погосту,
      Как мертвых пчел, теряя счет...
      Свершилось! Рухнула твердыня,
      Войска ушли... кругом пустыня,
      Могилы... Люди в той стране
      Еще не верят тишине,
      Но тихо... В каменные раны
      Заходят сизые туманы,
      И черноморская волна
      Уныло в берег славы плещет...
      Над всею Русью тишина,
      Но - не предшественница сна:
      Ей солнце правды в очи блещет,
      И думу думает она.
      4
      А тройка все летит стрелой.
      Завидев мост полуживой,
      Ямщик бывалый, парень русский,
      В овраг спускает лошадей
      И едет по тропинке узкой
      Под самый мост... оно верней!
      Лошадки рады: как в подполье,
      Прохладно там... Ямщик свистит
      И выезжает на приволье
      Лугов... родной, любимый вид!
      Там зелень ярче изумруда,
      Нежнее шелковых ковров,
      И, как серебряные блюда,
      На ровной скатерти лугов
      Стоят озера... Ночью темной
      Мы миновали луг поемный,
      И вот уж едем целый день
      Между зелеными стенами
      Густых берез. Люблю их тень
      И путь, усыпанный листами!
      Здесь бег коня неслышно-тих,
      Легко в их сырости приятной,
      И веет на душу от них
      Какой-то глушью благодатной.
      Скорей туда - в родную глушь!
      Там можно жить, не обижая
      Ни Божьих, ни ревижских душ
      И труд любимый довершая.
      Там стыдно будет унывать
      И предаваться грусти праздной,
      Где пахарь любит сокращать
      Напевом труд однообразный.
      Его ли горе не скребет?
      Он бодр, он за сохой шагает.
      Без наслажденья он живет,
      Без сожаленья умирает.
      Его примером укрепись,
      Сломившийся под игом горя!
      За личным счастьем не гонись
      И Богу уступай - не споря...
      1856-1857
      Ф. И. Тютчев
      37-38. НА ВОЗВРАТНОМ ПУТИ
      1
      Грустный вид и грустный час
      Дальний путь торопит нас...
      Вот, как призрак гробовой,
      Месяц встал - и из тумана
      Осветил безлюдный край...
      Путь далек - не унывай...
      Ах, и в этот самый час,
      Там, где нет теперь уж нас,
      Тот же месяц, но живой,
      Дышит в зеркале Лемана...[
      ]Чудный вид и чудный край
      Путь далек - не вспоминай...
      2
      Родной ландшафт... Под дымчатым навесом
      Огромной тучи снеговой
      Синеет даль - с ее угрюмым лесом,
      Окутанным осенней мглой...
      Все голо так - и пусто-необъятно
      В однообразии немом...
      Местами лишь просвечивают пятна
      Стоячих вод, покрытых первым льдом.
      Ни звуков здесь, ни красок, ни движенья
      Жизнь отошла - и, покорясь судьбе,
      В каком-то забытьи изнеможенья
      Здесь человек лишь снится сам себе.
      Как свет дневной, его тускнеют взоры,
      Не верит он, хоть видел их вчера,
      Что есть края, где радужные горы
      В лазурные глядятся озера...
      Конец октября 1859
      39
      Ужасный сон отяготел над нами,
      Ужасный, безобразный сон:
      В крови до пят, мы бьемся с мертвецами,
      Воскресшими для новых похорон.
      Осьмой уж месяц длятся эти битвы,
      Геройский пыл, предательство и ложь,
      Притон разбойничий в дому молитвы,
      В одной руке распятие и нож.
      И целый мир, как опьяненный ложью,
      Все виды зла, все ухищренья зла!..
      Нет, никогда так дерзко правду Божью
      Людская кривда к бою не звала!..
      И этот клич сочувствия слепого,
      Всемирный клич к неистовой борьбе,
      Разврат умов и искаженье слова
      Все поднялось и все грозит тебе,
      О край родной! - такого ополченья
      Мир не видал с первоначальных дней...
      Велико, знать, о Русь, твое значенье!
      Мужайся, стой, крепись и одолей!
      Начало августа 1863
      40. Encyclica
      Был день, когда Господней правды молот
      Громил, дробил ветхозаветный храм,
      И, собственным мечом своим заколот,
      В нем издыхал первосвященник сам.[
      ]
      Еще страшней, еще неумолимей
      И в наши дни - дни Божьего суда
      Свершится казнь в отступническом Риме
      Над лженаместником Христа.
      Столетья шли, ему прощалось много,
      Кривые толки, темные дела,
      Но не простится правдой Бога
      Его последняя хула...
      Не от меча погибнет он земного,
      Мечом земным владевший столько лет,
      Его погубит роковое слово:
      "Свобода совести есть бред!"
      21 декабря 1864
      41
      Молчит сомнительно Восток,
      Повсюду чуткое молчанье...
      Что это? Сон иль ожиданье,
      И близок день или далек?
      Чуть-чуть белеет темя гор,
      Еще в тумане лес и долы,
      Спят города и дремлют селы,
      Но к небу подымите взор...
      Смотрите: полоса видна,
      И, словно скрытной страстью рдея,
      Она все ярче, все живее
      Вся разгорается она
      Еще минута, и во всей
      Неизмеримости эфирной
      Раздастся благовест всемирный
      Победных солнечных лучей...
      29 июля 1865
      42
      Ты долго будешь за туманом
      Скрываться, Русская звезда,
      Или оптическим обманом
      Ты обличишься навсегда?
      Ужель навстречу жадным взорам,
      К тебе стремящимся в ночи,
      Пустым и ложным метеором
      Твои рассыплются лучи?
      Все гуще мрак, все пуще горе,
      Все неминуемей беда
      Взгляни, чей флаг там гибнет в море,
      Проснись - теперь иль никогда...
      20 декабря 1866
      43. СЛАВЯНАМ
      Привет вам задушевный, братья,
      Со всех Славянщины концов,
      Привет наш всем вам, без изъятья!
      Для всех семейный пир готов!
      Недаром вас звала Россия
      На праздник мира и любви;
      Но знайте, гости дорогие,
      Вы здесь не гости, вы - свои!
      Вы дома здесь, и больше дома,
      Чем там, на родине своей
      Здесь, где господство незнакомо
      Иноязыческих властей,
      Здесь, где у власти и подданства
      Один язык, один для всех,
      И не считается Славянство
      За тяжкий первородный грех!
      Хотя враждебною судьбиной
      И были мы разлучены,
      Но все же мы народ единый,
      Единой матери сыны;
      Но все же братья мы родные!
      Вот, вот что ненавидят в нас!
      Вам не прощается Россия,
      России - не прощают вас!
      Смущает их, и до испугу,
      Что вся славянская семья
      В лицо и недругу и другу
      Впервые скажет: "Это я!"
      При неотступном вспоминанье
      О длинной цепи злых обид
      Славянское самосознанье,
      Как Божья кара, их страшит!
      Давно на почве европейской,
      Где ложь так пышно разрослась,
      Давно наукой фарисейской
      Двойная правда создалась:
      Для них - закон и равноправность,
      Для нас - насилье и обман,
      И закрепила стародавность
      Их как наследие славян.
      И то, что длилося веками,
      Не истощилось и поднесь
      И тяготеет и над нами
      Над нами, собранными здесь...
      Еще болит от старых болей
      Вся современная пора...
      Не тронуто Косово поле,[
      ]Не срыта Белая гора![
      ]
      А между нас - позор немалый
      В славянской, всем родной среде,
      Лишь тот ушел от их опалы
      И не подвергся их вражде,
      Кто для своих всегда и всюду
      Злодеем был передовым:
      Они лишь нашего Иуду
      Честят лобзанием своим.[
      ]
      Опально-мировое племя,
      Когда же будешь ты народ?
      Когда же упразднится время
      Твоей и розни и невзгод,
      И грянет клич к объединенью,
      И рухнет то, что делит нас?..
      Мы ждем и верим Провиденью
      Ему известны день и час...
      И эта вера в правду Бога
      Уж в нашей не умрет груди,
      Хоть много жертв и горя много
      Еще мы видим впереди...
      Он жив - Верховный Промыслитель,
      И суд его не оскудел,
      И слово Царь-освободитель
      За русский выступит предел.
      Начало мая 1867
      44. СЛАВЯНАМ
      Man mu? die Slaven an die Mauer drucken
      Они кричат, они грозятся:
      "Вот к стенке мы славян прижмем!"
      Ну, как бы им не оборваться
      В задорном натиске своем!..
      Да, стенка есть - стена большая,
      И вас не трудно к ней прижать.
      Да польза-то для них какая?
      Вот, вот что трудно угадать.
      Ужасно та стена упруга,
      Хоть и гранитная скала,
      Шестую часть земного круга
      Она давно уж обошла...
      Ее не раз и штурмовали
      Кой-где сорвали камня три...[
      ]Но напоследок отступали
      С разбитым лбом богатыри...
      Стоит она, как и стояла,
      Твердыней смотрит боевой:
      Она не то чтоб угрожала,
      Но... каждый камень в ней живой...
      Так пусть же бешеным напором
      Теснят вас немцы и прижмут
      К ее бойницам и затворам,
      Посмотрим, что они возьмут!
      Как ни бесись вражда слепая,
      Как ни грози вам буйство их
      Не выдаст вас стена родная,
      Не оттолкнет она своих.
      Она расступится пред вами
      И, как живой для вас оплот
      Меж вами станет и врагами
      И к ним поближе подойдет.
      16 мая 1867
      45
      Напрасный труд - нет, их не вразумишь,
      Чем либеральней, тем они пошлее,
      Цивилизация - для них фетиш,
      Но недоступна им ее идея.
      Как перед ней ни гнитесь, господа,
      Вам не снискать признанья от Европы:
      В ее глазах вы будете всегда
      Не слуги просвещенья, а холопы.
      Май 1867
      46
      Великий день Кирилловой кончины
      Каким приветствием сердечным и простым
      Тысячелетней годовщины
      Святую память мы почтим?
      Какими этот день запечатлеть словами,
      Как не словами, сказанными им,
      Когда, прощаяся и с братом и с друзьями,
      Он нехотя свой прах тебе оставил, Рим...
      Причастные его труду,
      Чрез целый ряд веков, чрез столько поколений,
      И мы, и мы его тянули борозду
      Среди соблазнов и сомнений.
      И в свой черед, как он, не довершив труда,
      И мы с нее сойдем, и, словеса святые
      Его воспомянув, воскликнем мы тогда:
      "Не изменяй себе, великая Россия!
      Не верь, не верь чужим, родимый край,
      Их ложной мудрости иль наглым их обманам,
      И, как святой Кирилл, и ты не покидай
      Великого служения славянам..."
      13 февраля 1869
      47. ЧЕХАМ ОТ МОСКОВСКИХ СЛАВЯН
      На ваши, братья, празднества,
      Навстречу вашим ликованьям,
      Навстречу вам идет Москва
      С благоговейным упованьем.
      В среду восторженных тревог,
      В разгар великого волненья,
      Приносит вам она залог,
      Залог любви и единенья.
      Примите же из рук ея
      То, что и вашим прежде было,
      Что старочешская семья
      Такой ценой себе купила,
      Такою страшною ценой,[
      ]Что память эта и поныне
      И вашей лучшею святыней,
      И вашей жизненной струей.
      Примите Чашу! Вам звездой
      В ночи судеб она светила
      И вашу немощь возносила
      Над человеческой средой.
      О, вспомните, каким она
      Была вам знаменьем любимым
      И что в костре неугасимом
      Она для вас обретена.
      И этой-то великой мзды,
      Отцов великих достоянья,
      За все их тяжкие труды,
      За все их жертвы и страданья,
      Себя лишать даете вы
      Иноплеменной дерзкой ложью,
      Даете ей срамить, увы,
      И честь отцов, и правду Божью!
      И долго ль, долго ль этот плен,
      Из всех тягчайший, плен духовный,
      Еще сносить ты осужден,
      О чешский люд единокровный?
      Нет, нет, недаром благодать
      На вас призвали предки ваши,
      И будет вам дано понять,
      Что нет спасенья вам без Чаши.
      Она лишь разрешит вконец
      Загадку вашего народа:
      В ней и духовная свобода,
      И единения венец.
      Придите ж к дивной Чаше сей,
      Добытой лучшей вашей кровью,
      Придите, приступите к ней
      С надеждой, верой и любовью.
      Около 24 августа 1869
      48. СОВРЕМЕННОЕ
      Флаги веют на Босфоре,
      Пушки празднично гремят,
      Небо ясно, блещет море,
      И ликует Цареград.
      И недаром он ликует:
      На волшебных берегах
      Ныне весело пирует
      Благодушный падишах.
      Угощает он на славу
      Милых западных друзей
      И свою бы всю державу
      Заложил для них, ей-ей.
      Из премудрого далека
      Франкистанской их земли
      Погулять на счет пророка
      Все они сюда пришли.
      Пушек гром и мусикия![
      ]Здесь Европы всей привал,
      Здесь все силы мировые
      Свой справляют карнавал.
      И при криках исступленных
      Бойкий западный разгул
      И в гаремах потаенных
      Двери настежь распахнул.
      Как в роскошной это раме
      Дивных гор и двух морей
      Веселится об исламе
      Христианский съезд князей!
      И конца нет их приветам,
      Обнимает брата брат...
      О, каким отрадным светом
      Звезды Запада горят!
      И всех ярче и милее
      Светит тут звезда одна,
      Коронованная фея,
      Рима дочь, его жена.
      С пресловутого театра
      Всех изяществ и затей,
      Как вторая Клеопатра[
      ]В сонме царственных гостей,
      На Восток она явилась,
      Всем на радость, не на зло,
      И пред нею все склонилось;
      Солнце с Запада взошло!
      Только там, где тени бродят
      По долинам и горам
      И куда уж не доходят
      Эти клики, этот гам,
      Только там, где тени бродят,
      Там, в ночи, из свежих ран
      Кровью медленно исходят
      Миллионы христиан...
      Октябрь 1869
      49. ГУС НА КОСТРЕ
      Костер сооружен, и роковое
      Готово вспыхнуть пламя; все молчит,
      Лишь слышен легкий треск, и в нижнем слое
      Костра огонь предательски сквозит.
      Дым побежал - народ столпился гуще;
      Вот все они - весь этот темный мир:
      Тут и гнетомый люд, и люд гнетущий,
      Ложь и насилье, рыцарство и клир.
      Тут вероломный кесарь, и князей
      Имперских и духовных сонм верховный,
      И сам он, римский иерарх, в своей
      Непогрешимости греховной.
      Тут и она - та старица простая,
      Не позабытая с тех пор,
      Что принесла, крестясь и воздыхая,
      Вязанку дров, как лепту, на костер.[
      ]
      И на костре, как жертва пред закланьем,
      Вам праведник великий предстоит:
      Уже обвеян огненным сияньем,
      Он молится - и голос не дрожит...
      Народа чешского святой учитель,
      Бестрепетный свидетель о Христе
      И римской лжи суровый обличитель
      В своей высокой простоте,
      Не изменив ни Богу, ни народу,
      Боролся он - и был необорим
      За правду Божью, за ее свободу,
      За все, за все, что бредом назвал Рим.
      Он духом в небе - братскою ж любовью
      Еще он здесь, еще в среде своих,
      И светел он, что собственною кровью
      Христову кровь он отстоял для них.
      О чешский край! О род единокровный![
      ]Не отвергай наследья своего!
      О, доверши же подвиг свой духовный
      И братского единства торжество!
      И, цепь порвав с юродствующим Римом,
      Гнетущую тебя уж так давно,
      На Гусовом костре неугасимом
      Расплавь ее последнее звено.
      15-17 марта 1870
      50
      Над русской Вильной стародавной
      Родные теплятся кресты
      И звоном меди православной
      Все огласились высоты.
      Минули веки искушенья,
      Забыты страшные дела
      И даже мерзость запустенья
      Здесь райским крином расцвела.
      Преданье ожило святое
      Первоначальных лучших дней,
      И только позднее былое
      Здесь в царство отошло теней.[
      ]
      Оттуда смутным сновиденьем
      Еще дано ему порой
      Перед всеобщим пробужденьем
      Живых тревожить здесь покой.
      В тот час, как неба месяц сходит,
      В холодной, ранней полумгле,
      Еще какой-то призрак бродит
      По оживающей земле.
      Июль 1870
      51. ДВА ЕДИНСТВА
      Из переполненной Господним гневом чаши
      Кровь льется через край, и Запад тонет в ней.[
      ]Кровь хлынет и на вас, друзья и братья наши!
      Славянский мир, сомкнись тесней...
      "Единство, - возвестил оракул наших дней,
      Быть может спаяно железом лишь и кровью..."
      Но мы попробуем спаять его любовью
      А там увидим, что прочней...
      Сентябрь 1870
      52. ЧЕРНОЕ МОРЕ
      Пятнадцать лет с тех пор минуло,
      Прошел событий целый ряд,
      Но вера нас не обманула
      И севастопольского гула
      Последний слышим мы раскат.
      Удар последний и громовый,
      Он грянул вдруг, животворя;
      Последнее в борьбе суровой
      Теперь лишь высказано слово;
      То слово - русского царя.
      И все, что было так недавно
      Враждой воздвигнуто слепой,
      Так нагло, так самоуправно,
      Пред честностью его державной
      Все рушилось само собой.
      И вот: свободная стихия,
      Сказал бы наш поэт родной,
      Шумишь ты, как во дни былые,
      И катишь волны голубые,
      И блещешь гордою красой!..[
      ]
      Пятнадцать лет тебя держало
      Насилье в западном плену;
      Ты не сдавалась и роптала,
      Но час пробил - насилье пало:
      Оно пошло как ключ ко дну.
      Опять зовет и к делу нудит
      Родную Русь твоя волна,
      И к распре той, что Бог рассудит,
      Великий Севастополь будит
      От заколдованного сна.
      И то, что ты во время оно
      От бранных скрыла непогод
      В свое сочувственное лоно,
      Отдашь ты нам - и без урона
      Бессмертный черноморский флот.
      Да, в сердце русского народа
      Святиться будет этот день,
      Он - наша внешняя свобода,
      Он Петропавловского свода
      Осветит гробовую сень...
      Начало марта 1871
      53. ВАТИКАНСКАЯ ГОДОВЩИНА
      Был день суда и осужденья
      Тот роковой, бесповоротный день,
      Когда для вящего паденья
      На высшую вознесся он ступень,
      И, Божьим промыслом теснимый
      И загнанный на эту высоту,
      Своей ногой непогрешимой
      В бездонную шагнул он пустоту,
      Когда, чужим страстям послушный,
      Игралище и жертва темных сил,
      Так богохульно-добродушно
      Он божеством себя провозгласил...
      О новом богочеловеке
      Вдруг притча создалась - и в мир вошла,
      И святотатственной опеке
      Христова церковь предана была.
      О, сколько смуты и волнений
      Воздвиг с тех пор непогрешимый тот,
      И как под бурей этих прений
      Кощунство зреет и соблазн растет.
      В испуге ищут правду Божью,
      Очнувшись вдруг, все эти племена,
      И как тысячелетней ложью
      Она для них вконец отравлена.
      И одолеть она не в силах
      Отравы той, что в жилах их течет,
      В их самых сокровенных жилах,
      И долго будет течь, - и где исход?
      . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
      Но нет, как ни борись упрямо,
      Уступит ложь, рассеется мечта,
      И ватиканский далай-лама
      Не призван быть наместником Христа.
      6 июля 1871
      54
      День православного Востока,
      Святись, святись, великий день,
      Разлей свой благовест широко
      И всю Россию им одень!
      Но и святой Руси пределом
      Его призыва не стесняй:
      Пусть слышен будет в мире целом,
      Пускай он льется через край,
      Своею дальнею волною
      И ту долину захватя,
      Где бьется с немощию злою
      Мое родимое дитя,
      Тот светлый край, куда в изгнанье
      Она судьбой увлечена,
      Где неба южного дыханье
      Как врачебство лишь пьет она...
      О, дай болящей исцеленье,
      Отрадой в душу ей повей,
      Чтобы в Христово воскресенье
      Всецело жизнь воскресла в ней...
      16 апреля 1872
      55
      Британский леопард
      За что на нас сердит?
      И машет все хвостом,
      И гневно так рычит?
      Откуда поднялась внезапная тревога?
      Чем провинились мы?
      Тем, что в глуши зашед
      Степи среднеазийской,
      Наш северный медведь
      Земляк наш всероссийский
      От права своего не хочет отказаться
      Себя оборонять, подчас и огрызаться.
      В угоду же друзьям своим
      Не хочет перед миром
      Каким-то быть отшельником-факиром;
      И миру показать и всем воочию,
      Всем гадинам степным
      На снедь предать всю плоть свою,
      Нет, этому не быть! - и поднял лапу...
      Вот этим леопард и был так рассержен.
      "Ах, грубиян! Ах, он нахал!
      Наш лев сердито зарычал,
      Как! Он, простой медведь, и хочет защищаться,
      В присутствии моем, и лапу поднимать,
      И даже огрызаться!
      Пожалуй, это дойдет до того,
      Что он вообразит, что есть у него
      Такие же права,
      Как у меня, сиятельного льва...
      Нельзя же допустить такого баловства!"
      Январь 1873
      Н. А. Некрасов
      56. ПРИГОВОР
      "...Вы в своей земле благословенной
      Парии - не знает вас народ,
      Светский круг, бездушный и надменный,
      Вас презреньем хладным обдает.
      И звучит бесцельно ваша лира,
      Вы певцами темной стороны
      На любовь, на уваженье мира
      Не стяжавшей права - рождены!.."
      Камень в сердце русское бросая,
      Так о нас весь Запад говорит.
      Заступись, страна моя родная!
      Дай отпор!.. Но родина молчит...
      Ночь с 7 на 8 января 1877
      В. С. Соловьев
      57. EX ORIENTE LUX[
      ]
      "С Востока свет, с Востока силы!"
      И, к вседержительству готов,
      Ирана царь под Фермопилы[
      ]Нагнал стада своих рабов.
      Но не напрасно Прометея
      Небесный дар Элладе дан.
      Толпы рабов бегут, бледнея
      Пред горстью доблестных граждан.
      И кто ж до Инда и до Ганга
      Стезею славною прошел?
      То македонская фаланга,
      То Рима царственный орел.
      И силой разума и права
      Всечеловеческих начал
      Воздвиглась Запада держава,
      И миру Рим единство дал.
      Чего ж еще недоставало?
      Зачем весь мир опять в крови?
      Душа вселенной тосковала
      О духе веры и любви!
      И слово вещее - не ложно,
      И свет с Востока засиял,[
      ]И то, что было невозможно,
      Он возвестил и обещал.
      И, разливаяся широко,
      Исполнен знамений и сил,
      Тот свет, исшедший из Востока,
      С Востоком Запад примирил.[
      ]
      О Русь! в предвиденье высоком
      Ты мыслью гордой занята;
      Каким же хочешь быть Востоком:
      Востоком Ксеркса иль Христа?[
      ]
      1890
      58. В ОКРЕСТНОСТЯХ АБО
      Не позабуду я тебя,
      Краса полуночного края,
      Где, небо бледное любя,
      Волна бледнеет голубая;
      Где ночь безмерная зимы
      Таит магические чары,
      Чтоб вдруг поднять средь белой тьмы
      Сияний вещих пламень ярый.
      Там я скитался, молчалив,
      Там Богу правды я молился,
      Чтобы насилия прилив
      О камни финские разбился.[
      ]
      Начало января 1894
      59. ПАНМОНГОЛИЗМ
      Панмонголизм! Хоть имя дико,
      Но мне ласкает слух оно,
      Как бы предвестием великой
      Судьбины Божией полно.
      Когда в растленной Византии
      Остыл Божественный алтарь
      И отреклися от Мессии[
      ]Иерей и князь, народ и царь,
      Тогда он поднял от Востока
      Народ безвестный и чужой,[
      ]И под орудьем тяжким рока
      Во прах склонился Рим второй.
      Судьбою павшей Византии
      Мы научиться не хотим,[
      ]И все твердят льстецы России:
      Ты - третий Рим, ты - третий Рим.
      Пусть так! Орудий Божьей кары
      Запас еще не истощен.
      Готовит новые удары
      Рой пробудившихся племен.
      От вод малайских до Алтая[
      ]Вожди с восточных островов
      У стен поникшего Китая
      Собрали тьмы своих полков.
      Как саранча, неисчислимы
      И ненасытны, как она,
      Нездешней силою хранимы,
      Идут на север племена.
      О Русь! забудь былую славу:
      Орел двуглавый сокрушен,
      И желтым детям на забаву
      Даны клочки твоих знамен.
      Смирится в трепете и страхе,
      Кто мог завет любви забыть...
      И третий Рим лежит во прахе,
      А уж четвертому не быть.[
      ]
      1 октября 1894
      60. ДРАКОН
      Из-за кругов небес незримых
      Дракон явил свое чело,
      И мглою бед неотразимых
      Грядущий день заволокло.
      Ужель не смолкнут ликованья
      И миру вечному хвала,
      Беспечный смех и восклицанья:
      "Жизнь хороша, и нет в ней зла!"
      Наследник меченосной рати!
      Ты верен знамени креста,
      Христов огонь в твоем булате,
      И речь грозящая свята.
      Полно Любовью Божье лоно,
      Оно зовет нас всех равно...
      Но перед пастию дракона
      Ты понял: крест и меч - одно.
      24 июня 1900
      О. Э. Мандельштам
      61. POLACY!
      Поляки! Я не вижу смысла
      В безумном подвиге стрелков!
      Иль ворон заклюет орлов?
      Иль потечет обратно Висла?
      Или снега не будут больше
      Зимою покрывать ковыль?
      Или о Габсбургов костыль
      Пристало опираться Польше?
      И ты, славянская комета,
      В своем блужданьи вековом,
      Рассыпалась чужим огнем,
      Сообщница чужого света!
      Сентябрь 1914
      А. А. Блок
      62
      Петроградское небо мутилось дождем,
      На войну уходил эшелон.
      Без конца - взвод за взводом и штык за штыком
      Наполнял за вагоном вагон.
      В это поезде тысячью жизней цвели
      Боль разлуки, тревоги любви,
      Сила, юность, надежда... В закатной дали
      Были дымные тучи в крови.
      И, садясь, запевали Варяга одни,
      А другие - не в лад - Ермака,