Наблюдая за ней, Слейд понял, что она почти забыла, с кем разговаривает. Он на секунду представил себе, каково ей было – молоденькой девочке, совершенно беспомощной, попавшей в одно из самых жестоких индейских племен. Убийство Пирсонов и избиение у Стоун Крик изменили ход ее жизни, и не только на те несколько лет.
– У Старой Матери были и другие способы, кроме битья, – тихо продолжала Кэтрин. – Очень долго мне разрешалось поесть только после всех. Обычно еды оставалось так мало, что от голода болел живот.
– Только из-за того, что ты ничего не умела? Она кинула на него быстрый взгляд. На ее лице появилось некое подобие улыбки.
– За то, что я не хотела учиться. Я была упряма. Вот этому он легко мог поверить. И не мог не восхититься силой ее характера. Наверное, это упрямство помогло ей продержаться и не погибнуть.
– А для Убивающего Волков все надо было делать по-особому. Одежду ему надо было шить именно так, как научила Старая Мать, и шкуры для нее должны были дубиться и отмачиваться отдельно. А потом мне надо было следить за его щитом и оружием.
Я очень не скоро поняла, какой честью было то, что он вообще разрешал мне к ним прикасаться.
И именно тогда она в мечтах стала представлять себя женщиной Убивающего Волков. Но он выбрал рыжеволосую Джин, чей мягкий характер не позволял ей бросать вызов тем, кто взял их в плен.
На этот раз Слейд бросил на нее быстрый взгляд, но Кэтрин его не заметила. Его удивил ее отсутствующий взгляд. Эта непонятная женщина его тревожила. Он никогда еще не встречал таких, как она, и сейчас не мог решить, восхищается он ею или презирает ее.
Незадолго до темноты они остановились у ручья. Лошади остались под седлами, но Кэтрин спутала Сэди ноги, а пятнистого коня Слейда не сдерживало ничего, кроме его выучки. Пока Слейд снимал шкуру с добычи, Кэтрин развела огонь. Костер получился аккуратным и не дымил, но она всем своим видом дала понять, что ему лучше ничего по этому поводу не говорить.
Они поели обжигающе горячего мяса. Наевшись, Слейд вытер руки о свои кожаные брюки и встал.
– Едем.
Кэтрин возмущенно подумала, что он специально ведет себя так невежливо, но потом решила, что он просто плохо воспитан. Она не спеша доела свою порцию зайца и встала.
Она не сразу поняла, что они уже в лагере Сан-Саба. К ее удивлению, Слейд проехал не прямо между домами, а, обогнув их, направился к невысокому бревенчатому зданию.
Кэтрин устало спешилась, озираясь вокруг. Они оказались позади строения рядом с сараем, по соседству с которым был загон. Там при их приближении начал тревожно кружить крупный гнедой.
– Выпускай свою кобылу туда. Это был приказ.
Она послушалась, с изумлением увидев, что он легко подхватил ее седло и вместе со своим занес внутрь сарая. Такого внимания с его стороны она еще не видела… Но, возможно, ему просто лень было объяснять ей, куда положить вещи.
Кэтрин заметила, что в реке за домами отражаются звезды, и попыталась определить, где она и Слейд находятся. Слепо следуя за рейнджером, она чувствовала, что теряет ориентировку. Он напоминал ей охотничью собаку Форда: с великолепным нюхом, прекрасно держащую след, неумолимую и расчетливую, подававшую голос только тогда, когда добыча была ее наверняка.
Слейд вернулся и повел Кэтрин к зданию. Дверь дома оказалась незаперта, и Слейд не дал себе труда постучать. Девушка слишком устала, чтобы колебаться, входить следом за ним или нет.
У самой двери она все же задержалась, чтобы немного осмотреться. Она увидела длинную комнату, очень чистую и почти без мебели. В ней стояли только два тяжелых дощатых стола со скамейками. В одном углу были полки, уставленные продуктами.
За одним из столов сидели трое мужчин. Наклонившаяся над очагом женщина перемешивала содержимое огромного котла. При появлении гостей ее худая фигура распрямилась, и на приятном лице появилась широкая улыбка.
– Слейд! Черт подери, как приятно тебя видеть! Она помахала половником в такт словам.
– У тебя все хорошо, Берди?
Его теплый тон поразил Кэтрин. Она с трудом осознала, что он все же человек, а не ищейка. По правде говоря, до сей поры она была совсем не уверена в этом.
Женщина заметила Кэтрин, все еще настороженно стоявшую у двери.
– И кого это ты с собой привез?
Слейд оглянулся на Кэтрин, и та вдруг поняла, что должна выглядеть ужасно. Ее нечесаные волосы, стянутые сзади кожаным ремешком, были грязными. Одежда засалилась. Кэтрин и в голову не пришло, что наиболее странным Берди могло показаться ружье, которое она держала на согнутом локте. Девушка была довольно высокой и крепкой, но очень стройной, и ружье казалось для нее слишком тяжелым.
– Я бы не сказал, что я ее привез, – ответил Слейд. – Ее зовут Кэтрин, и она просто приехала.
Услышав, как он сказал, Кэтрин густо покраснела, но Берди, похоже, ничего нехорошего в словах рейнджера не услышала.
Если Слейд и заметил смущение своей спутницы, то проигнорировал его.
Вам на какое-то время нужна будет комната и постель, – услужливо сказала Берди.
– Две комнаты, – решительно заявила Кэтрин, прежде чем Слейд мог ответить. Ей показалось, что во взгляде, который он бросил на нее, мелькнуло веселье, хотя на его лице не было и тени улыбки.
Берди тоже восприняла ее просьбу совершенно спокойно. Может быть, Слейд не имел привычки привозить сюда женщин, которые делили с ним постель. Кэтрин попыталась представить себе, что за женщина согласится с ним спать. Интересно, сочтет ли она его таким же холодным и опасным, каким он кажется ей.
– Джеб еще не приезжал?
Его голос заставил Кэтрин вздрогнуть. Теперь она стала внимательно прислушиваться, надеясь узнать что-нибудь, связанное с целью ее путешествия.
– Джеб Уэллз? Нет. Ты его ждешь? Слейд кивнул.
– Вчера, сегодня или, может, завтра.
– Тогда приедет, если только не дал себя убить. – Казалось, такая возможность Берди не особенно встревожила. Видимо, она не относилась к нему с такой симпатией, как к Слейду. – Вы, двое, есть хотите? Я как раз готовила вот для этих джентльменов.
Джентльмены забросили свои карты и уставились на них с тупым любопытством.
– Нет, – ответил Слейд. – Просто скажи нам, какие комнаты можно занять.
– Любую, вернее, любые, какие пожелаете. – Увидев направление его вопросительного взгляда, она презрительно махнула рукой. – Эти парни предпочтут спать на голой земле, лишь бы не платить за приличную кровать.
Один из сидящих за столом нахмурился, услышав это, однако никто не сказал ни слова. Кэтрин подумала, что, несмотря на свою худенькую фигуру, Берди, похоже, умеет осаживать забияк. Наверное, иначе содержать постоялый двор просто нельзя.
Берди угадала просьбу Кэтрин, которая готова была сорваться у нее с языка.
– Ты, надо думать, захочешь вымыться, раз немало проехала. Мы сейчас поставим воду, а я покормлю этих парней и выпровожу отсюда. Слейд, если только ты принесешь мне пару лишних ведер воды и ту лохань снаружи…
– Я сама обойдусь, – быстро вмешалась Кэтрин. Половник Берди на мгновение остановился в воздухе.
– Лохань тяжелая, – предостерегла она.
– Справлюсь.
– А мне сгодится и река. – Слейд уже направился к двери. Он вдруг мысленно представил себе, как Кэтрин раздевается, чтобы помыться, и его тело отреагировало на эту картину.
– Бак уже там, – предупредила его Берди. – Не ныряй, не окликнув его, а то на месяц лишишь меня радости.
Слейд ухмыльнулся, а Кэтрин покраснела. Она считала, что давно потеряла способность краснеть, а Слейд ухмыляться. Он вдруг показался почти нормальным человеком.
К тому моменту, как мужчины кончили есть, она уже втащила лохань в дом, а Берди приготовила воду для мытья и стала поторапливать своих гостей, не позволяя им рассиживаться над пустыми тарелками.
– Вы мне за крышу над головой не платите. Можете сейчас же отсюда убираться. Этой девочке публика не нужна. – Заметив встревоженный вид Кэтрин, она задвинула за ними засов. Запирая дверь, она подмигнула. – Не беспокойся. Бак мог бы выгнать их отсюда топором, и они все равно вернулись бы, когда проголодались.
В воду плюхнулось мыло и мягкая щетка для мытья.
– Ну, – вопросила Берди, – чего ты ждешь? Мужики сюда не войдут, пока я не отопру им дверь.
Кэтрин ждала, чтобы Берди ушла, но говорить этого не стала. Она разделась и вошла в воду – и к черту стыдливость.
Пока она мылась, Берди суетилась, убирая со стола. Кэтрин наблюдала за ней – ей ужасно не хотелось упустить удобный случай, но и привлекать внимание Берди было ни к чему. Наконец, она все-таки спросила:
– Вы давно знаете Слейда?
Берди ни на секунду не приостановилась:
– Много лет. А сколько, сказать не могу. Продолжить разговор было нелегко. Пока Кэтрин пыталась сообразить, за что можно было бы зацепиться, Берди поинтересовалась у нее:
– Далеко направляешься? Зима на носу, – добавила она, не столько предостерегая, сколько объясняя вопрос.
Кэтрин показалось, что эта женщина не из тех, кто обязательно хочет все выпытать.
– Не слишком, – уклончиво ответила Кэтрин, потеряв надежду выведать у Берди что-нибудь о Слейде. Всякая попытка сделать это может привести к тому, что придется самой отвечать на нежеланные вопросы.
Когда девушка окончила мытье, Берди встала наготове, чтобы окатить ее оставшейся ненагретой водой. Кэтрин ахнула, а Берди подала ей грубое домотканое полотенце. Энергично растираясь, Кэтрин повернулась и громко вскрикнула. Берди, которая только что бросила грязную одежду Кэтрин в горячую мыльную воду, чуть не подпрыгнула от неожиданности. Глядя на гостью округлившимися глазами, она выдохнула:
– Индейцы?
– Хуже, – мрачно ответила Кэтрин. – Вы только что намочили всю мою одежду, другой у меня нет.
– Господи, девочка, да все к утру высохнет!
– А до утра мне что делать?
Берди смешливо прищурила глаза:
– Спать, золотко, спать.
Смирившись, Кэтрин завернулась в полотенце.
– Где моя постель?
Берди показала на двери, расположенные по одной стене комнаты.
– Они совершенно одинаковые. – Кивком она указала на дверь с противоположной стороны. – Там моя с Баком комната – на случай, если тебе что-нибудь понадобится.
У Кэтрин приподнялись уголки губ.
– Вряд ли я пойду искать вас, пока вы не принесете мне мою одежду.
Берди громко засмеялась. Кэтрин наугад открыла одну из дверей. Там оказалась кровать, коврик и крючок для одежды. Закрыв дверь, она провела рукой по внутренней части косяка. Замка в нем не оказалось. На ощупь отыскав постель, она скинула полотенце и залезла под одеяло. Постельное белье было чистым и пахло солнцем. Глядя на щелку света под дверью, она услышала, как в дом вошли Слейд и мужчина по имени Бак, искупавшиеся в реке, и заснула под негромкий звук их разговора.
Рассвет, пробившийся сквозь промасленную тонкую кожу, затягивавшую узенькое окно, разбудил ее. Ее первой мыслью было, что ей никак не добраться до одежды. Звать кого-нибудь она не решалась. К счастью, ей не пришлось долго ждать – вскоре послышался стук в дверь, и Берди негромко окликнула ее.
– Я не сплю, – так же негромко отозвалась Кэтрин.
Войдя в комнату, Берди положила аккуратно сложенную одежду на постель.
– Поскорее натягивай, пока она теплая, и выходи завтракать.
Выбравшись из теплой постели, Кэтрин быстро влезла в одежду, которая еще сохранила тепло огня, у которого сушилась.
На столе у Берди громоздились дымящиеся маисовые лепешки, жареная свинина, свежие яйца и огромный кофейник с горячим кофе. Слейд и мужчина, которого Кэтрин опознала как Бака, уже начали есть. Когда она уселась за стол, Слейд только на секунду поднял глаза, но Бак быстро с ней поздоровался. Он прекрасно подходил Берди – такой же невысокий и худой, как и она. Его морщинистое лицо, так же, как и лицо Берди, говорило о сильном характере – решительный подбородок и честные глаза.
Открылась наружная дверь, и, впустив струю холодного воздуха, вошли двое мужчин.
– Найдется еда еще на двоих, Берди?
– Найдется еще на полдюжины, – ответила та. – Ешьте.
Кэтрин почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и подняла глаза на незнакомца, который пока еще ничего не сказал. Он смотрел на нее без всякого смущения. Она ответила холодным взглядом. Его лицо, достаточно красивое, расплылось в довольной ухмылке из-за того, что она обратила на него внимание. Похоже, его ничуть не смутило то, что она глядит на него отнюдь не приветливо.
Она почувствовала, что Слейд, сидевший рядом с ней, вдруг напрягся, и искоса посмотрел на него. Он тоже обратил внимание на пришедшего, и взгляд его был угрожающим. Кэтрин вспомнила, как Убивающий Волков вот так же смотрел на молодых воинов, которые слишком заглядывались на Маленькое Перышко и на саму Кэтрин. Словно зверь, охраняющий свою территорию. Но тогда Кэтрин испытывала радостное волнение, считая, что настанет день, когда этот воин сделает ее своей женщиной. Тогда он был для нее молодым Богом. Теперь же Кэтрин охватило леденящее душу дурное предчувствие.
И хотя она была уверена, что собственническое отношение Слейда к ней не окрашено сексуально, это не успокаивало. Он был уверен, что сможет воспользоваться ею в своих целях, но у нее были свои собственные цели. Она не намерена позволять Слейду – или кому-либо еще – вставать у нее на пути. Однако ее преследовало чувство, что планы Слейда могут пойти вразрез с ее собственными.
ГЛАВА 5
Слейду нужна была информация. Они с Баком выехали на заставу Сан-Саба прежде, чем солнце успело выпить блестки росы с травы.
Когда Баку надоело слушать, как скрипит кожаное седло, он искоса посмотрел на Слейда.
– А красивая все-таки женщина.
Слейд только хмыкнул. Он знал, что Бак говорит о Кэтрин, и знал, к чему Бак клонит. Он не хотел поддерживать этот разговор.
– И шаг у нее легкий. Изящный такой. Слейд нахмурился:
– Она для меня – гарантия хорошего отношения Сломанной Стрелы.
– Ты уверен, что Убивающий Волков захочет взять ее обратно?
Баку не хотелось даже представить себе, что эта светловолосая девушка будет жить с таким, как этот Убивающий Волков.
– Он совершил несколько вылазок, разыскивая ее. Он напал на форт, куда ее увезли, сразу, но ее там уже не было.
– Это могла быть месть, – предположил Бак.
– Убивающий Волков хочет вернуть свою женщину, – ответил Слейд. Какое-то время, пока он еще не видел Кэтрин Беллами, Слейд готов был предположить, что главной целью Убивающего Волков было вернуть малышку, хотя для воина была нехарактерной такая тревога за ребенка женского пола. Но теперь, когда Слейд хорошенько рассмотрел Кэтрин, он ни на секунду не усомнился в том, что Убивающий Волков хочет получить обратно свою жену. Слейд говорил себе, что ему все равно, какую жизнь выберет себе эта Беллами. Только пусть этот выбор приведет его к Сломанной Стреле и Убивающему Волков.
Неприветливость Слейда заставила, наконец, Бака замолчать. Он попытался утешиться, напомнив себе, что у Слейда хорошее настроение зачастую не отличишь от дурного. Он умел слишком хорошо скрывать и то, и другое.
Бак часто гадал, что именно в прошлом Слейда научило его так глубоко прятать чувства, но Слейд никогда об этом не говорил. А Бак ни разу не задавал ему этого вопроса, хотя уже довольно давно считал себя его другом.
В Сан-Саба Слейду ничего не удалось узнать. В торговой компании его не ожидало никаких сообщений, хотя торговец его достаточно хорошо помнил. Ему и прежде приходилось по целым неделям хранить какое-либо сообщение для человека по имени Слейд. Торговцу всегда щедро платили за эти кусочки бумаги. И хотя он один раз попытался прочесть одно из таких посланий, у него из этого ничего не вышло. Торговец решил, что они могут иметь смысл только для самого Слейда и, возможно, его добычи. Он давным-давно решил для себя, что Слейд охотится на людей, за голову которых объявлена награда, но никому не говорил о своих догадках. И никогда не скажет.
Слейд почти не надеялся что-нибудь узнать в Сан-Саба. Если бы Джебу было что ему передать, он сделал бы это через Бака и Берди. Но Слейду надо было дожидаться Джеба, а он был не из тех, кто даром теряет время. От проезжих охотников, торговцев и солдат всегда можно что-нибудь узнать. Они с Баком достаточно приятно провели время за выпивкой и разговорами с теми, кто ехал мимо торговой компании. Но ничего нового Слейд не услышал.
Кэтрин потянулась за очередной оловянной тарелкой и тут заметила, что полотенце, которым она вытирала посуду, набухло от воды. День оказался длинным. Берди была аккуратной хозяйкой, но прислуги у нее не было, так что она не стала отказываться от предложенной ей помощи. А Кэтрин не могла бы сидеть без дела, пока кто-то рядом работает. Тетя Ди так ее воспитала.
К глубокому изумлению Кэтрин, Берди оказалась очень разговорчивой после того, как решила, что Кэтрин можно доверять. Но для этого понадобилось целое утро. Только после того, как ушли дневные посетители, теплая вода словно развязала ей язык, и слова с него стали соскальзывать так же легко, как остатки еды с тарелок и кастрюлек.
– У меня прекрасный сын, – гордо сообщила Берди, энергично отскребая кастрюльку. – Он в армии – в форте Гейтс, так что я его часто вижу. Мужа у меня никогда не было, – продолжала она, – и никогда я об этом не жалела. Правда, сыну иногда приходилось трудно из-за того, что отца не было. Но потом несколько лет назад появился Бак и помог мне его правильно вырастить.
Мысли Кэтрин вернулись к Шей и Убивающему Волков. «Будет ли у Шей отец?» – подумала она с тревогой. Когда-то Убивающий Волков гордился своей дочкой – может, только ради ее рыжеволосой матери? Выдержит ли его чувство испытание разлукой и временем? Но что бы ни случилось, Кэтрин твердо знала одно: она должна оберегать Шей, думать прежде всего о ней и ее будущем.
– Ты давно путешествуешь со Слейдом? Вопрос Берди заставил погрузившуюся в свои мысли Кэтрин вздрогнуть от неожиданности.
– Не слишком, – уклончиво ответила она. – Он направляется на север, и я тоже.
– Армия поручила ему куда-то тебя проводить? – с любопытством спросила Берди.
– А я считала, что Слейд работает с техасскими рейнджерами, – осторожно проговорила Кэтрин, не отвечая на прямой вопрос.
Ответом ей послужил пристальный взгляд.
– Ну, он и не солдат, и не рейнджер. Он работает с армейскими частями форта Ланкастер – ведет разведку и переговоры с индейцами. Время от времени его направляют работать с рейнджерами, но он не берет задания, если не захочет.
– А кто такой этот Джеб Уэллз, с которым он должен здесь встретиться?
Кэтрин решила воспользоваться готовностью Берди поговорить. И кроме того, она предпочитает задавать вопросы, а не отвечать на них.
Берди презрительно фыркнула, но потом ответила:
– Джеб – обычный рейнджер. Работает тут уже несколько лет.
– Он вам не нравится?
– Не так чтобы не нравился… Наверное, я ему не доверяю. Человек он неплохой, но любит рисковать. О, он, конечно, все обдумывает загодя, но чаще всего идет на риск, каков бы он ни был.
Кэтрин сполоснула последнюю кастрюлю и внимательно слушала Берди, разглядывая чуть помутневшую воду в миске. Не похоже было, чтобы ей удалось узнать что-то важное, но очень трудно сообразить, какие вопросы надо задавать, когда не знаешь толком, какой ответ ищешь. Возобновив разговор, она специально перевела его на жизнь самой Берди. Пожилая женщина обладала редкой способностью вытягивать из собеседника сведения, словно воду из колодца, а у Кэтрин не осталось вопросов, которыми ее можно было бы отвлечь.
К тому времени, как был готов ужин, Кэтрин охватило беспокойство. Начинало уже смеркаться, а она за целый день даже ни разу не вышла из помещения. Слейд с Баком не вернулись, а она готова была, скорее, откусить себе язык, чем спросить – пусть даже у Берди – где они.
Она сдернула с крючка у двери шаль Берди.
– Я выйду ненадолго, посмотрю, как там моя Сэди.
– Сэди?
– Моя кобыла.
– Ну, золотко, Бак прекрасно смотрит за животными.
Кэтрин улыбнулась:
– Я в этом не сомневаюсь. Больше всего мне хочется просто немного пройтись.
Берди немного нахмурилась.
– Только не слишком далеко и ненадолго, слышишь? Через Сан-Саба проезжает много народу.
Улыбнувшись в ответ на ее опасения, Кэтрин тайком проверила вложенный в сапог нож. Убедившись, что он на месте, она выпрямилась и закутала плечи в шерстяную шаль.
Ночь оказалась гораздо холоднее, чем ей представлялось в обманчивом тепле гостиницы. Даже клонившееся к закату солнце, катившееся по неподвижному небу, совсем не грело. Оно опускалось все ниже, удлиняя тени, падавшие за вырубкой, служившей двором гостиницы. Отраженный свет, падавший на реку Сан-Саба, делал ее русло похожим на застывший огонь. Ветер ощущался лишь как слабое дыхание, ночь погружалась в глубокую неподвижную тишину.
Кэтрин спокойно пошла к сараю, радуясь тому, что вырвалась из удушающе прочных стен постоялого двора и к тому же сможет отдохнуть от несмолкающего голоса Берди. Земля под ее ногами была твердой, с жесткими сухими пучками увядшей травы.
Было на редкость приятно провести рукой по мохнатой шее Сэди, потянуть ее за челку, ощутить на замерзших пальцах ее теплое дыхание. Кэтрин прижалась щекой к широкой шее лошади, стараясь справиться с тоской по дому. Она уже страшно скучала по Шей, и тете Ди, и Форду. Тетя Ди, сейчас, наверное, кормит Шей или, может, купает малышку, которая радостно плещется в теплой воде.
Возвращаясь обратно к постоялому двору, Кэтрин была поглощена своими мыслями. Забыв, где она находится, она с удивлением почувствовала у себя на плече чью-то руку. Она остановилась, уверенная в том, что это Слейд, и повернулась. Она увидела того человека, который пялил на нее глаза этим утром.
– Уберите свою руку, – решительно сказала она. Он подался к ней, так что ее обволок его запах – лесной, не противный: кустарник, дым и дичь.
– Ты здесь – и совсем одна, – ухмыльнулся он.
Она напряглась:
– Послушайте, мистер…
– Зови меня просто Харрис, – сказал он. – Можно и без «мистера».
Его постоянная ухмылка начала ее раздражать.
– Не имею желания как-либо вас звать, – отрезала она, стряхивая с плеча его руку и пытаясь пройти мимо него.
Одна рука, худая, но сильная, обхватила ее, и пальцы скользнули по ее груди. Кэтрин не ожидала такой бесцеремонности, но не испугалась. Она отвесила ему сильную пощечину, так что ладонь загорелась.
Но это абсолютно ничего не дало.
Его пальцы скользнули вниз, к поясу ее брюк, пока вторая рука отклоняла ее удары. Кэтрин вспомнила о ноже в голенище сапога и почувствовала мгновенное отвращение к себе из-за того, что не додумалась повесить нож к поясу. У нее не было шансов высвободиться и успеть его вытащить.
Негодуя на себя и на Харриса, она сжала кулак и с силой ударила его в кадык, с хищной радостью услышав, как он заворчал от боли.
– Надеюсь, кто-нибудь всадит тебе пулю в брюхо, – процедила она сквозь зубы.
– У меня есть такая мысль.
Негромкие слова раздались за спиной у Харриса. Подняв взгляд, Кэтрин встретилась с непроницаемыми, жесткими глазами Слейда.
– Вы собираетесь стрелять мне в спину, мистер? – спросил Харрис не оборачиваясь, медленно убирая руки от Кэтрин. – Или все же дадите мне шанс повернуться к вам?
– Ты в любом случае будешь одинаково мертвым, – ровным голосом проговорил Слейд. – Попробуй извиниться перед этой леди. Тогда, может быть, еще немного поживешь.
На мгновение Кэтрин показалось, что этот тип откажется извиняться, и дело кончится тем, что Слейд его убьет. Но Харрис чуть пожал плечом, затянутым в кожаную куртку.
– Ну, так я извиняюсь, мэм.
Она ничего не ответила и даже не взглянула на него. Она по-прежнему наблюдала за Слейдом, в его позе и взгляде не было и намека на милосердие.
Слейд не стал опускать свой кольт.
– Надеюсь, ты сможешь найти себе сегодня другое место для еды и ночлега. Скоро сильно похолодает.
– Не пропаду, – ответил Харрис, поворачиваясь лицом к Слейду. Он внимательно посмотрел на револьвер, потом встретился взглядом со Слейдом. Лицо Харриса продолжало оставаться непроницаемым, но во взгляде появилось что-то гадкое.
Когда он, наконец, отвернулся и пошел прочь, напряжение с Кэтрин спало. Она не испугалась Харриса, но очень боялась, что Слейд его убьет. За свою жизнь она видела слишком много смертей.
– Спасибо…
Слова замерли у нее на губах. Она вдруг увидела, что он смотрит на нее не так, как прежде, он видит в ней женщину, как и Харрис. Она невольно попятилась, почувствовав, что ей было гораздо спокойнее, когда Слейд был только жестким и расчетливым. Ей пришло в голову, что с человеком вроде Харриса она подвергалась гораздо меньшей опасности.
Молчание между ними неловко затянулось. Слейд не ответил ей и не сделал никакого движения ни к ней, ни от нее. Встревоженной Кэтрин его взгляд показался почти физическим прикосновением.
Резко повернувшись, она пошла к постоялому двору. Ноги ее дрожали. Даже сейчас, не оглядываясь, она знала, что Слейд на нее смотрит.
Собираясь открыть дверь, она услышала позади себя его шаги. Не оборачиваясь, она поспешно вошла в дом.
Слейда удивила ее реакция. Увидев руки, тянувшиеся к брюкам Кэтрин, он похолодел, но через мгновение кровь бросилась ему в лицо, и его охватила ярость. Даже сейчас ему до боли хотелось нажать на спусковой крючок револьвера. Ее гордость и гневная решимость защищаться тронули его. А он не мог позволить себе это чувство. Слейд постарался напомнить себе, что Кэтрин Беллами – белая скво, решившая ехать следом за ним к людям Сломанной Стрелы. При этом он словно забыл, что сам спровоцировал ее. Она сделала свой выбор.
Когда они вошли, Берди встретила девушку встревоженным взглядом, и на секунду Кэтрин испугалась, что чувства, обуревавшие ее, видны окружающим. Но тут Берди принялась ее ругать, и Кэтрин успокоилась.
– Я уж боялась, что все остынет и будет невкусным – вас все не было и не было. Бак вошел недавно и сказал, что с тобой Слейд, так что я не волновалась.
Кэтрин услышала, что Слейд остановился позади нее. Невольно она поискала взглядом Бака. Его широко открытые, ясные глаза смотрели прямо на нее. Она почувствовала, что краснеет при мысли о том, что он мог бы увидеть произошедшую во дворе сцену.
Она машинально съела свой ужин и снова помогла Берди перемыть посуду. На ужин ни Харрис, ни его приятель не явились. Кэтрин нисколько не сочувствовала этому человеку, где бы он сейчас ни находился, но ей все же не хотелось, чтобы его кровь пролилась из-за нее.
Было еще рано, когда она повернулась к Берди.
– Если больше никаких дел для меня не найдется, я, наверное, пойду лягу.
– Ни единого дельца не осталось, золотко. Да у меня уже сколько лет не было такой помощницы. – С этими словами Берди сняла с полки тазик и бросила в него мыло и небольшой кусок ткани. Тазик и чайник с горячей водой она вручила Кэтрин. – Если тебе еще что-то надо, только скажи.
– Спасибо, Берди, все прекрасно. Спокойной ночи.
Быстро брошенный в сторону стола взгляд немного ее успокоил. Слейд не обращал на нее ни малейшего внимания. Его занимала только бутылка вина и колода карт на столе перед ним с Баком.
Но, оказавшись у себя в комнате, она не сразу решилась раздеться для того, чтобы помыться. Ей вдруг представилось, что Слейд все еще на нее смотрит.
«Да он вообще забыл о твоем существовании», – укорила она себя, и от этого ей вдруг стало ужасно одиноко. Это ее встревожило. Она привыкла к одиночеству, и ей нельзя от него отвыкать. Возможно, это вообще ее удел, – если не считать Шей.
Кэтрин медленно расстегнула рубашку и вымыла себе плечи, руки и грудь. Ее пронизала дрожь, но она все же разделась и поспешно докончила мытье. Ей не нравились мысли, тревожившие ее. Она не желала думать о Слейде и не хотела, чтобы он думал о ней. Им предстоит слишком трудный совместный путь.
Волосы ее спутались, и гребень никак не мог расчесать шелковистые локоны. Хладнокровно она подумала, не отрезать ли их. Убивающий Волков наверняка косо посмотрит на скво с остриженными волосами. Но не это сейчас занимало ее. Возможно, она очень скоро будет связана волей Убивающего Волков. Но сейчас она свободна и может поступать, как считает нужным.
Кэтрин попыталась вновь пробудить в себе те чувства, которые когда-то испытывала к Убивающему Волков. Ее юное сердце было разбито, когда он взял в свой вигвам Джин. Но даже тогда она не могла испытывать ревность к Джин: Они были как сестры с той минуты, как воины-команчи увели их из дома Джин. Она любила Джин, но Убивающего Волков она тоже любила. Это чувство должно было бы по-прежнему теплиться в ней, прячась где-то в глубине ее сердца и став более зрелым… Но, может быть, оно умерло вместе с ее юностью в тот день, когда ее увели из лагеря Сломанной Стрелы?
Как бы то ни было, сейчас она совершенно ничего к нему не чувствовала. Она устало опустилась на кровать и с грустью подумала о Шей. А что, если девочку испугало отсутствие матери? Мысль об этом терзала Кэтрин. Она могла не беспокоиться о безопасности дочери – в этом отношении Ди очень осторожна. Но она боялась, что Шей тоскует. Ведь даже самая любящая тетка не может заменить матери – это Кэтрин знала по себе. А матерью Шей была она, Кэтрин, пусть даже в жилах девочки и не текла ее кровь. Матерью Шей была она.
Стараясь справиться с подступившими рыданиями, Кэтрин забралась под одеяло, дрожа от холода и беспокойства. Ей долго не удавалось заснуть, а когда она, наконец, задремала, ее разбудил какой-то звук.
Сквозь тонкую перегородку она услышала, как кто-то вошел в соседнюю с ней комнату. Голос Слейда она узнала сразу и поняла, что он не один. Был ли это тот человек, которого Слейд дожидался? Она села, прислушиваясь, но слова доносились невнятно. Выскользнув из постели, она прижала ухо к стене, нисколько не стыдясь того, что подслушивает.
