Ее губы невольно сжались.
– На какой я могу быть стороне? Конечно же, не на стороне нацистских убийц.
– Вы хотели бы, чтобы их изгнали из Франции?
– Я бы хотела уничтожить их всех. Достаточно ли ясен мой ответ?
Он коротко улыбнулся.
– Думаю, да. А следующий вопрос такой – готовы ли вы оказать в этом помощь?
Хотя она и ждала подобного вопроса, от этих слов она все равно похолодела.
– Что вы имеете в виду?
– Только то, что говорю. Я приехал сюда, чтобы организовать местное движение Сопротивления, а также маршрут спасения английских летчиков. Мне надо привлекать людей, которым можно доверяться. Вас моему начальнику рекомендовал ваш брат.
– Эдвин? Он участвует в этом?
– Не знаю, – солгал Пол.
– Держу пари, что участвует! Где он теперь? Вы действительно не знаете этого? – Кэтрин чуть не задохнулась от неожиданно нахлынувшего желания увидеть брата. Когда-то они были очень близки с Эдвином, несмотря на частые мелкие стычки, и она скучала по нему.
– Виноват, но я действительно этого не знаю, – ответил Пол. Искренность ее слов обнаружила уязвимость, которая, казалось бы, не соответствовала ее виду и уму. На какое-то мгновение Пол пожалел ее; пожалел, что не может ей помочь. Но он отбросил чувства прочь. Такого рода эмоции неуместны в его работе.
– Послушайте, у меня нет времени ходить вокруг да около. Соглашаетесь ли вы помочь мне?
Она покачала головой.
– Не могу.
– Это очень поспешный отказ.
– Я думала всю ночь, более или менее угадав, к чему клонится дело, после того, как вы вчера обратились ко мне в Ангулеме. Я не глупа. И мне жаль, что я ничего не смогу для вас сделать.
– Понятно.
– Нет, вам этого не понять. Семья моего мужа сотрудничает с немцами. Я этим не горжусь, но это факт. Генерал Райнгард, который командует округом, наносит в замок визиты вежливости, – мой тесть иногда приглашает его на обед, а он дает свою служебную машину, когда нам надо куда-то съездить – вы знаете, что бензина практически не достать. Мне кажется, Райнгарду нравится приезжать в замок – во всяком случае, он бывает у нас часто, поэтому слишком опасно привлекать меня к подрывной деятельности.
– Конечно, опасность есть. Но я также понимаю, что близость генерала создает отличное прикрытие. Он и не подумает о том, что что-то происходит прямо под его носом.
– Но мне не удастся провести мужа и других членов семьи. Мы живем очень сплоченной группой. Я знаю, что они не согласятся принять участие ни в какой форме сопротивления. Они считают, что более безопасно не высовываться и делать вид, что мы с ним дружим. И, конечно, они не позволят укрыть под своей крышей союзных летчиков. Это слишком большой риск. За такие вещи предусмотрено очень суровое наказание.
– Конечно, я и не смел мечтать, что мы сможем в качестве укрытия получить замок. Ну, что же, виноват, что попусту вытащил вас сюда, мадам. – Он помолчал в нерешительности. – Полагаю, что вы вряд ли знаете кого-либо из местных жителей, кто с пониманием относится к нашей борьбе?
– Я бы сказала, что все местные жители хотят избежать неприятностей.
– Несомненно, они следуют примеру вашей семьи. – Он знал, что ему не следует так говорить, но не смог удержаться, чтобы не подпустить колкость, и почувствовал удовлетворение, увидев, что ее щеки загорелись.
– Это несправедливо, – возразила она. – Вам не пришлось жить в таких условиях, когда эти негодяи дышат вам в затылок, угрожают вашей безопасности и жизни ваших детей. Если б речь шла о вашем сыне, которого могут вырвать из ваших рук среди ночи, тогда, может быть, вы бы поняли их чувства.
У него все потемнело в глазах.
– Возможно, я понимаю это лучше, чем вы себе представляете, – горячо произнес он. – Но не можете помочь – значит, не можете. Заставить вас я не могу – и не хочу. Сопротивление предполагает особые качества, не последнее место среди которых занимает абсолютная преданность делу освобождения. Любое иное отношение приведет к беде. – Он повернулся и стал вытаскивать велосипед из кустарника, где его спрятал. – Я могу хотя бы рассчитывать на ваше молчание?
– Да, конечно! За кого вы меня принимаете!
– Думаю, – продолжал он, – что такая женщина, как вы, могла бы оказать огромную помощь союзникам. Вы умная и смекалистая, возможно, обладаете и другими нужными качествами. Но если у вас нет воли к борьбе, тогда действительно в вашем участии нет смысла.
Он опять осмотрел долину. Все тихо. Ну, что же, по крайней мере, он не ошибся, что доверился ей. Она его не выдала.
– До свидания, мадам де Савиньи.
– Подождите! – Он уже поднял было велосипед, чтобы перенести тот через кустарник, когда этот приглушенный окрик остановил его. Он оглянулся. Кэтрин стояла, прижав шляпку одной рукой, а другую протянув к нему и наполовину повелительном, наполовину умоляющем жесте. – Пожалуйста, подождите минутку!
Пол ничего не сказал, просто смотрел на нее. Через некоторое время Кэтрин спросила:
– Чего же вы хотите от меня? Он поставил на землю велосипед.
– В данный момент ничего.
– Ничего?
– В данный момент просто хочу знать, на кого я могу рассчитывать?
– А позже?
– Во-первых, сведения о людях. Как я уже сказал, я надеюсь, что вы сможете дать мне именно людей, которые сочувственно относятся к нашей борьбе – тех, которые уже, возможно, принимают участие в движении Сопротивления. Нам нужны люди, которые могут передвигаться, не вызывая подозрений, например, железнодорожники с их пропусками и надежными сведениями о переброске грузов, полицейские, священники – любые граждане, которые на законных основаниях могут находиться в самых разных местах, даже после наступления комендантского часа. Нам нужны надежные дома, чтобы укрывать агентов, а также оставшихся в живых союзных летчиков. Нам нужна целая сеть, которая впоследствии вырастет в подпольную армию. Мне нужен список достаточно мужественных людей, которые согласились бы использовать свои дома под радиостанции для передачи посланий в Лондон. Когда прибудет мой «пианист», он должен будет постоянно менять местонахождение – слишком много передач из одного места легко засечь пеленгаторами. Это могут быть люди, движимые высокими идеалами; это может быть простой фермер, который с наступлением темноты станет смотреть сквозь пальцы на то, что происходит в его амбаре. Мне понадобятся также советы людей, которые досконально знают округ и селения. Я подумал, что в этом вы и сами можете помочь мне.
– Конечно, я хорошо знаю этот район…
– Из вас может также выйти прекрасная связная. Маловероятно, чтобы немцы стали интересоваться, почему человек вашего положения посещает, например, отставных государственных служащих.
– Да, мы стараемся не выпускать их из виду – особенно старых и больных.
– И последнее – я хотел бы вашей помощи в проверке личности летчиков, которых мы захотим эвакуировать по маршруту спасения, когда наладим такую службу. Известно, что немцы засылают агентов, желая проникнуть в создаваемые нами группы. Поскольку вы англичанка, то сможете задавать такие вопросы, которые сразу позволят установить, не обманщик ли предполагаемый летчик – самозванца вы отличите немедленно. Конечно, и я тоже, но я могу отсутствовать, быть занят другими делами.
– Но если он подосланный, то уже из беседы со мной поймет, что я работаю на Сопротивление!
– Верно. Но мы позаботимся о том, чтобы в отношении таких принимались нужные меры до того, как они смогут навредить. Конечно, риск есть. Не хочу создавать впечатления, что его нет. Но обещаю сделать все возможное, чтобы свести риск к минимуму.
– Можно мне немного подумать?
– Конечно, но не затягивайте.
– Как я смогу с вами связаться? Он улыбнулся.
– Ну, нет. Боюсь, этого я пока не смогу вам сказать. Может быть, и никогда не скажу. Чем меньше, сплоченнее и замкнутее каждая ячейка, тем она надежнее. Людей нельзя заставить выдать то, чего они не знают. Поедете вы в Ангулем на следующей неделе?
– Да. Я езжу туда регулярно.
– Там и увидимся.
– Когда? Где?
– Оставьте это на мое усмотрение. Просто поступайте как обычно. Не ищите меня и не предпринимайте ничего необычного. И не удивляйтесь, если я предстану перед вами не в одежде крестьянина. Согласитесь, непривычно, когда простой человек беседует с очаровательной дамой-аристократкой. Это привлекает внимание. А теперь вам пора домой, иначе кого-нибудь пошлют за вами на поиски.
Они выбрались на дорогу, Пол попридержал ветки, чтобы Кэтрин прошла, не зацепившись.
– Простите мою нерешительность, – заметила она. – Я беспокоюсь не только за себя – мне надо думать и о своем малыше.
– Знаю. Во всяком случае, вы пришли…
Он вдруг смолк. Звук мотора нарушил тишину зимнего вечера. На холм поднималась машина – полиция Виши!
– Ложись! – прошипел он, обращаясь к Кэтрин. Пол увидел ее испуганный взгляд и понял, что она просто остолбенела. Швырнув велосипед в кусты, он схватил Кэтрин, толкнул ее в чащу и пробрался следом сам. Они прилегли на куче листьев. Когда Кэтрин попыталась приподняться, он схватил ее за плечи и прижал к земле.
– Не подниматься! – приказал он.
Напуганная, Кэтрин послушалась его. Да она и физически не могла пошевелиться: он навалился на нее всем телом. Рокот мотора нарастал. Кэтрин затаила дыхание, сердце ее отчаянно стучало. Машина приблизилась, проехала мимо и на развилке дорог повернула направо. Когда шум мотора ослабел, а потом и затих вдали, Пол отпустил ее и сел. Кэтрин последовала его примеру, чувствуя, что ее всю трясет.
– Простите, – отрывисто бросил Пол.
– Почему вы так поступили? – выдохнула она, хотя, впрочем, знала, почему. – Я вся вымазалась, только посмотрите на меня!
Она отряхнула с ладоней крошку от листьев и потянулась за шляпкой, которая слетев с головы, откатилась в кусты ежевики. Взлохмаченные волосы разметались по лицу. Пол почувствовал прилив первобытных, почти забытых эмоций, но это тут же прошло.
– Нам бы не поздоровилось, если бы нас увидели вместе. Думаю, что приходится идти на такие издержки, когда связываешься с людьми вроде меня. – Он встал, подал ей руку, помогая подняться. – Может быть, это поможет вам скорее на что-то решиться.
– Я не привыкла, чтобы меня бросали в кусты! – Голос ее прозвучал резко от страха и от какого-то другого чувства, которое она не могла определить.
– Знаю. Я же извинился. Но у меня не было выбора. – Он опять достал из кустов свой велосипед. – Теперь мне надо уезжать, пока не вернулся патруль. Вам тоже стоит поторопиться. Наша следующая встреча остается в силе?
Она посмотрела на него. Обычное лицо, ставшее почти устрашающим в момент опасности, жилистая атлетическая фигура, которую не могла скрыть неряшливая крестьянская одежда. Она поддалась порыву полного безрассудства.
– Да, в силе.
– Хорошо.
Он сел на велосипед, деланно помахал ей и, нажимая на педали, укатил по дороге, сбегавшей с холма вниз.
– Мама! У тебя кровь!
Ги поймал руку Кэтрин, когда она рассеянно плеснула на него мыльную пену, – любимая его игра во время купания – повернул к себе ладонь и увидел на ней ссадину.
Кэтрин вырвала руку.
– Ничего, – успокаивающе произнесла она, чувствуя себя неловко в присутствии Бриджит, которая стояла рядом, держа в руках большое белое банное полотенце, чтобы обтереть им Ги. – Я поскользнулась, когда гуляла сегодня после обеда, и поцарапалась, вот и все.
– Ужасная ссадина, – заметила Бриджит. – Вам бы следовало смазать ее йодом.
– Ничего, – повторила Кэтрин. Ее ладонь ныла, это верно, но она почти не обращала на это внимания, поглощенная мыслями, связанными с послеобеденной встречей.
Зачем она ввязывается в такое дело? – спрашивала она себя. Ей не следовало ходить и на первую встречу, не говоря уже о другой. Англичанин, имени которого она даже не знает, источал опасность – для нее самой, для Ги, для всей семьи. Предположим, патруль Виши заметил бы, что они прятались в чаще – как бы они выкручивались? А что, если этого незнакомца задержали на обратном пути, допросили и он сказал, зачем ездил в Савиньи и с кем встречался. На лбу Кэтрин выступила испарина, на мгновение она прикрыла глаза, содрогнувшись от ужаса. Нельзя было так поступать, ставя под угрозу жизнь Ги и других. Она привыкла винить семью Шарля за сотрудничество с немцами, а теперь отчетливо поняла, почему они так поступали.
И все же… несмотря на страх, Кэтрин чувствовала, как в ней нарастает решимость. Вот почему люди отваживаются на сопротивление. Для них унизительно жить в условиях режима, когда нельзя пойти куда хочешь, разговаривать с кем пожелаешь. Иногда необходимо рисковать, чтобы сохранить уважение к себе. Сегодня, по крайней мере, она проявила неповиновение существующему порядку, в некотором роде восстала против немецких господ. Англичанин, кем бы он ни был, рискует жизнью за их свободу, и не исключено, что ее собственный брат поступает так же. Это ее как раз не удивляло – безрассудство в духе Эдвина. А если так, то наименьшее, что ей следует сделать, – предложить посильную помощь. Но если она пойдет на это, то должна проявить большую, величайшую осторожность. Не должна доверять никому, ни Шарлю, ни Бриджит, возможно, даже и самому незнакомцу. У нее целая неделя на раздумья. Но в глубине души Кэтрин уже знала, что станет делать.
8
На следующей неделе Пол Салливан поехал в Ангулем на поезде. На этот раз он выглядел другим человеком – странствующим торговцем аптекарскими товарами, – он подумал, что в своем костюме и пальто будет слишком бросаться в глаза в сельском автобусе. К тому же поездка на поезде значительно быстрее, если не произойдут, конечно, непредвиденные задержки, а время становилось все более ценным.
Он не потратил попусту неделю, которая прошла со времени их встречи. Конечно, Кэтрин представлялась бесценно важной для установления контактов, но он не мог слишком полагаться на нее и даже еще не знал, согласится ли она помогать ему. Да, можно представить себе трудности, которые ожидали ее в доме коллаборационистов, если б она и согласилась. Пол считал, что успех дела, особенно в такое время года, будет зависеть от того, насколько естественно будет ее поведение. Летом задача облегчится, но до лета еще далеко.
Пол начал вербовать людей с помощью Жоржа и Ива, которые образовали сердцевину сети, постепенно разрастающуюся. Жорж и Ив жили несколько в стороне от места, где ему надо было действовать, но горели желанием вступить в борьбу и нуждались в руководстве и поддержке. Используя привезенный с собой радиопередатчик, Пол выходил на связь с Лондоном, просил о доставке оружия, каждый вечер ловил передачи Би-Би-Си, ждал, когда в эфир выходили зашифрованные радиограммы, в которых сообщалось о высылке оружия. Слушать Би-Би-Си властями настрого запрещалось, но это все-таки было менее рискованно, чем передача радиосообщений. Пол был не очень хорошим радистом и, едва справляясь с этим делом, ждал, когда из Лондона пришлют опытного «пианиста».
Он начал уже налаживать и маршрут спасения: завербовал фермера, по земле которого проходила демаркационная линия, и сельского священника, который согласился предоставить склеп в церкви для укрытия летчиков, пока их не переправили дальше. Конечно, Пол не мог сделать многого по обслуживанию этой «цепочки жизни» и проследить всю дорогу до Швейцарии или до испанской границы. Он должен был полагаться на каждого члена сети, которые сами обеспечивали следующие отрезки пути. Но он, по крайней мере, мог постараться отправить в путь оставшихся в живых летчиков, отсортировать их от подсадных немецких «уток». Он с большой ответственностью относился к таким задачам и молился, чтобы не подвести спасаемых им людей. Как его не уверяли, что за все он отвечать не может, Пол чувствовал себя виноватым за последний провал и теперь старался сделать все возможное, чтобы на его совести не появились новые аресты и расстрелы.
Но все это имело почти второстепенное значение по сравнению с его основной затеей – создать сеть в самом Савиньи. И вот тут ему была нужна помощь Кэтрин.
Поскольку он приехал в город заблаговременно, Пол решил попытаться встретиться с Кэтрин до того, как она посетит старую женщину, жившую над кафе. Он уже обдумал встретиться с ней по-иному – это и более безопасно, чем повторять старый прием, особенно теперь, когда доверие к ней несколько ослабло. Он вышел на главную улицу, которая вела от базара к кафе, почти уверенный, что Кэтрин пойдет именно той дорогой, и в ожидании смешался с толпой покупателей.
Через некоторое время Пол увидел ее на улице, она шла, ветер развевал ее волосы, выбившиеся из-под той же фетровой шляпки, которая была на ней в прошлый раз. Он пошел навстречу и не доходя остановился, как будто только что увидел ее:
– Кэтрин! Какой сюрприз!
По ее удивленному взгляду он понял, что она не сразу узнала его в этой одежде, но она быстро отреагировала:
– О, привет!
– Странно встретить вас здесь! Сегодня очень холодно, правда? Что вы скажете о чашке горячего кофе?
Кэтрин нервно оглянулась по сторонам – нужно предупредить ее, подумал он, чтоб она не делала так. Но никто вокруг не обращал на них никакого внимания.
– Неплохая мысль, – ответила она.
Пол взял ее под локоть и увлек по улице в ту сторону, где раньше присмотрел кафе. Там он выбрал столик в самом углу, почти отгороженном от остального зала большим растением в кадке.
– Ну, как? – произнес он, когда у них приняли заказ. – Вы все успели обдумать?
– Да. Все обдумала.
– И?
– И решила сделать, что в моих силах.
Он быстро положил свою ладонь на ее руку.
– Славная девочка.
– Не знаю, какая от меня может быть польза. – Ее голос звучал резко. Она не могла понять причину странной дрожи, которая пробежала по телу от его прикосновения, и совсем необъяснимо было сожаление, что это кончилось. Разговаривая, она машинально смотрела на его руку, крупную, в мелких черных волосках, почему-то желая, чтобы он опять прикоснулся к ей. Мысленно она отчитала себя.
– Мне будет трудно что-нибудь сделать, но если у вас имеются какие-то конкретные задания, скажите мне о них.
– Есть задания. – Его низкий бас прозвучал уверенно – по телу вновь пробежала дрожь. – В Савиньи мне нужна база. Не могли бы вы ввести меня в замок?
Ее глаза расширились.
– Что вы задумали?
– То, что сказал. Савиньи находится в самом центре региона, где я разворачиваю свою деятельность. А в замке я окажусь в самом центре округа.
– Вы сошли с ума! Я же сказала вам – члены семьи моего мужа—коллаборационисты, их часто посещает генерал фон Райнгард.
– Тем лучше. Они решат, что в таком гнезде не появится ни один вражеский агент.
– И они окажутся правы – ни один агент в здравом уме не захочет там появиться.
– Я сторонник смелых акций, – пояснил свою мысль Пол. – Конечно, нужна хорошая версия, но, думаю, я такую придумал. Вы заканчивали школу в Швейцарии, верно? Там вы встречали меня. Швейцарского гражданина, хотя отец мой – англичанин. Зовут меня Пол Кертис, по профессии я учитель. Вы же уже некоторое время подумываете о том, чтобы нанять своему сыну воспитателя. Вам надо лишь убедить мужа, что я подхожу для этой работы.
Она тряхнула головой, совершенно ошеломленная неожиданным поворотом беседы.
– Но Ги всего три года!
– Почти четыре.
– Откуда вам это известно?
– Вы удивитесь, как много я знаю о вас, Кэтрин. – На мгновение в его глазах забегали чертики. – Неплохо ведь, если Ги начнет заниматься с воспитателем, который говорит на английском, французском и немецких языках?
– Вы говорите на всех трех?
– Да. – Он вынул из кармана пачку сигарет. – Хотите?
Она редко курила, но сейчас решила закурить.
– Спасибо.
Пол щелкнул зажигалкой и поднес ей огонь, снова слегка задев ее руку, но на этот раз Кэтрин была слишком взволнованна, чтобы что-то ощутить.
– А что, по версии, вы делаете во Франции?
– Преподавал в небольшой частной школе в окрестностях Бордо. Из-за войны школа закрылась. Не беспокойтесь, эта версия подкрепляется фактами. Такая школа действительно существовала, и если обратиться к директору, он подтвердит, что я был в штате. Все проверено и заметано еще до моего вылета из Лондона.
– Просто не верится! – воскликнула она. – Неужели вы все это продумали!
– Да, в надежде, что вы окажете мне помощь. СОЕ, может быть, и сравнительно новая организация, но она быстро развивается. Там ничего не оставляют на авось.
– Так. – Она затянулась, слегка закашлявшись. – Все равно я считаю это безумием, но, если я все же соглашусь, как мне объяснить ваше неожиданное появление?
– Вы столкнулись со мной сегодня. Поверьте, такие стечения обстоятельств случаются. Как вы думаете, удастся вам провернуть это? Вы должны проявить большое красноречие.
– Не знаю… Не умею врать…
– Но вы изобретательны. – Пол пристально смотрел на женщину. Он был убежден, что если она согласится с этим планом, то сумеет его осуществить. До встречи с ней он воздерживался от окончательных суждений – он предъявлял к людям особые требования, иначе дело могло кончится бедой. Теперь первоначальные сомнения рассеялись. Кэтрин подходила для работы. Ему остается лишь убедить ее. Половина победы – в уверенности. Давая ей понять, что готов доверить ей свою жизнь, Пол вселял в нее такую уверенность. Но этого недостаточно. Остальное она должна дополнить сама.
– Как вы сказали вас зовут?
– Пол Кертис. Я работал барменом в гостинице «Бел флер» в Женеве примерно с полгода перед поступлением в колледж. Остальную часть биографии я расскажу позже. Нам надо обговорить каждую деталь.
– Да, конечно. Я не дурочка… Послушайте, мне надо идти. Анна-Мария может подумать, что я не приду.
– Хорошо. Я свяжусь с вами.
– Я ничего не обещаю, имейте в виду…
Они погасили сигареты и вышли на улицу. Только за ними захлопнулась дверь, как Кэтрин вдруг вся напряглась.
– О Господи!
– Что такое?
– Вон там… на другой стороне улицы… брат Шарля, Кристиан. Думаю, он нас увидел. Да… он направляется к нам. Что же нам делать?
Пол взял ее под руку, чувствуя, как она вся дрожит. Дрожь не могло скрыть даже толстое кашемировое пальто.
– Блефуйте.
– Каким образом?
– Просто держите себя естественно. Запомните, я – ваш старый знакомый.
Кристиан был уже рядом, продолжать разговор стало невозможным.
– Кристиан! Что ты делаешь в Ангулеме? – воскликнула она, стараясь скрыть нервозность.
– Надо было кое с кем встретиться по делам. Если хочешь, могу отвезти тебя домой: все не тащиться на скрипучей телеге Мориса Анжелота. – Говоря это, он не сводил глаз с Пола, и Кэтрин видела в его взгляде неприкрытое подозрение.
– Представляю тебе своего старого друга – Пола Кертиса, – быстро сказала она. – Мы знаем друг друга еще по Швейцарии. Пол, а это мой деверь, Кристиан де Савиньи.
– Рад с вами познакомиться, – Пол спокойно протянул руку новому знакомому. – Мы столкнулись с Кэтрин на базаре. Прошло не меньше восьми лет с тех пор, как мы виделись в последний раз… совсем при иных обстоятельствах. Мир тесен, не правда ли?
– Да, – ответил Кристиан с оттенком иронии. – Тесен.
Кэтрин ощущала некоторую неловкость, но вдруг ее сознание абсолютно прояснилось. Не раздумывая ни секунды больше, она пустилась в рассуждения.
– Это действительно большая удача. Пол – учитель и недавно лишился работы; школа в Бордо, где он работал, закрылась. А Ги пора нанимать воспитателя. Хочу посоветоваться с Шарлем, не предложить ли Полу эту работу.
Кристиан криво усмехнулся.
– Правда? Любопытно, что он на это скажет?
– Очень надеюсь, что согласится, – жестко отозвалась Кэтрин. – Уверена, что Пол был бы хорошим воспитателем для Ги.
– Да. – Ухмылка еще не слетела с губ Кристиана. – Так что же, Кэтрин? Подбросить тебя домой?
– Я еще не освободилась. Надо навестить Анну-Марию, да и Морис обидится, если я поеду домой не с ним.
– Ну ладно. Сам я еду прямо сейчас. Хочу добраться до дома засветло – фары светят плохо. – Кристиан протянул Полу руку. – Приятно было познакомиться, мосье. Возможно, скоро увидимся опять.
И он ушел, затерявшись в базарной толпе. Кэтрин посмотрела на Пола, на ее лице отчетливо отражался страх.
– О, Господи, как вы думаете, он…?
– Не здесь! – оборвал ее Пол. – Вы разыграли эту сцену великолепно, Кэтрин. Видите… я же говорил, у вас получится.
– Я сама не своя! – призналась она. – Но, думаю, так оно и должно быть, правда? Решение принято. У меня еще не было времени как следует все продумать.
– Вам надо идти. Переговорите со своим мужем – теперь вам придется это сделать, или это сделает за вас деверь. А я через несколько дней позвоню в замок.
– Когда?..
– Оставьте это на мое усмотрение. – И он быстро пошел, высокий человек в пальто и мягкой фетровой шляпе, – скрылся в уличной толпе так же, как и Кристиан.
Через три дня Пол, как и обещал, позвонил в замок. – Итак? – спросил он, когда Кэтрин взяла трубку. – Говорили вы с мужем обо мне?
– Да.
– И?
– Он хочет встретиться с вами. Я должна назначить время.
– Умница!
– Не мне судить об этом… – Неожиданно она замолчала, сообразив, что не должна говорить ничего лишнего: надо постоянно соответствовать комедии, которую они разыгрывали. Никогда не узнаешь, может, кто-нибудь подслушивает. – Завтра муж будет свободен весь день. Не смогли бы вы приехать? Скажем, часов в одиннадцать?
– Давайте попозже. Я не знаю, как у меня сложится день. Два часа меня бы больше устроило.
– Хорошо, я передам ему. До встречи, Пол.
Она положила трубку на рычаг. Ее рука дрожала. Она влезла в эту историю по горло и все еще не уверена в том, что поступает правильно. Кэтрин знала, что дело опасное. Однако разговор с Шарлем прошел на редкость легко. Она поговорила с ним в тот же вечер, перед этим много раз мысленно прорепетировав весь разговор и зная свою версию назубок. Но зато у нее не осталось никаких сомнений, когда представился нужный момент. Тот факт, что Кристиан увидел ее с Полом, подталкивал ее к действиям.
– Думаю, такую возможность не следует упускать, – заявила она Шарлю, который был несколько обеспокоен и рассеян – типичное его состояние в последние дни.
Он согласно кивнул.
– Похоже на то. В наше время будет нелегко дать Ги хорошее образование. Думаешь, этот Пол Кертис подойдет?
– Думаю, подойдет. Конечно, я не могу поручиться за него как за учителя, но у него явное призвание к преподавательской деятельности.
– Говоришь, он швейцарец?
– Да. Ты не хотел бы переговорить с ним, Шарль? – торопливо спросила она, переводя разговор от выяснения биографических деталей в более надежное для себя русло. Она не была уверена в надежности версии Пола и не хотела говорить лишнего.
– Да, думаю, так будет лучше, если мы хотим доверить ему образование нашего сына, – сказал Шарль. – Устрой это, хорошо, Кэтрин? Посмотри в мой календарь и выбери подходящий день.
Итак, дело было сделано. Что с ней происходит? Потребность действовать в борьбе против нацистов после стольких месяцев разочарований и стыда за покорность мужа, полагала она.
Она отказывалась сознаться себе, что ей хотелось опять видеть Пола Кертиса и что это имеет какое-то отношение к делу.
– Итак, этот воспитатель, которого вы присмотрели для Ги, – хороший человек, не так ли? – спросил Гийом.
Обед закончился, они находились в салоне, наслаждаясь кофе – настоящим кофе, подарком от Райнгарда.
– Думаю, да, – ответил Шарль. – Он бегло говорит на трех языках, имеет степень по математике и произвел на меня весьма благоприятное впечатление.
Кэтрин сидела смирно, крепко сжав ладони на коленях. Пол произвел впечатление и на нее, когда приехал в замок для разговора с Шарлем. Она просто поразилась его хладнокровию и присутствию духа, его вызывающим доверие поведением. Он без всякого сомнения убедил бы ее, что является именно тем, за кого выдает себя, если б она не знала, что это не так.
– Но Ги еще слишком мал, – заметила Луиза. – Он еще ребенок. Даже считать не может – пройдут годы, пока он дорастет до математики.
– Он смышленый ребенок, – заявил Гийом. – Чем раньше он начнет учиться, тем лучше – это убережет его от бед. И Шарль поступает правильно, стараясь дать ему наилучшее воспитание с самого начала. Какие показатели у него будут дальше – в значительной степени зависит от того, какая заложена основа.
– Полагаю, что это так. Но в данный момент ему больше нужны сверстники для игр. – Луиза многозначительно посмотрела на Кэтрин. Пора Ги дать братца или сестренку, говорил ее взгляд.
Кэтрин отвела глаза. На это почти не оставалось надежды, она не переносила даже прикосновения Шарля. Но она не хотела, чтобы об этом знала теща. Они с Шарлем все еще уходили вместе каждый вечер, как они делали это и раньше. И только когда дверь за ними закрывалась, Кэтрин позволяла себе проявлять к нему свое истинное отношение.
– Он будет жить здесь, этот воспитатель? – спросила Кэтрин.
– Да… он может занять голубую комнату на нашем этаже, – лаконично ответил Шарль: домашние дела тяготили его. – А небольшую комнату рядом можно использовать как класс. Очень удобно.
– Я бы сказал, действительно очень удобно, – отозвался Кристиан чуть ли не весело.
Кэтрин порывисто глянула в его сторону и увидела, что деверь смотрит на нее. Его взгляд соответствовал тону – во взгляде сквозила явная насмешка, но было также и еще что-то, искорка чего-то такого, что могло оказаться не подозрением, а пониманием.
Конечно, он застал их вместе возле кафе, и хотя они постарались все объяснить, Кэтрин поняла с колющим ощущением страха, что он догадывался: тут есть и еще что-то, кроме случайной встречи старых друзей.
