- В этом-то и проблема, - беспечным голосом пробормотал, будто сам себе Коидзуми. - На мой взгляд, нельзя доподлинно узнать, является ли Судзумия-сан богом или кем-то схожим с ним. Можно сказать лишь одно - если она будет и дальше свободно использовать свою силу, мир будет меняться, но никто может и не заметить этих изменений. Это уже пугает, потому что не заметить изменений может и сама Судзумия-сан.
- Почему?
- Потому, что Судзумия-сан – тоже часть этого мира, и это косвенное доказательство того, что она не его Создатель. Если бы она была Богом, создавшим наш мир, то должна была бы находиться вне его пределов, а она живет здесь, в одном мире с нами. В довершение всего, возможность внесения лишь фрагментарных изменений неестественна и делает предмет разговора весьма странным.
- По мне, так то, что ты говоришь – все странно.
Не обратив на меня внимания, Коидзуми продолжал:
- Все же, мне ближе мир, в котором живу сейчас. Да, в нем скрыты глубокие социальные противоречия, но когда-нибудь человечество их преодолеет. Проблема будет, если верной станет теория Птолемея, Солнце будет вращаться вокруг Земли и произойдут другие подобные изменения. Мы должны сделать все, чтобы не заставить Судзумию-сан поверить в подобные вещи. Ты ведь тоже так думал, когда вернулся из закрытой реальности?
Нуу… как сказать… Я уже все забыл и решил никогда об этом больше не вспоминать.
Коидзуми улыбнулся одними губами, будто смеялся над самим собой:
- Ладно, хватит пустой болтовни. Такой разговор походит на слова защитников мира, не разбирающихся толком, что есть добро. Прошу прощения.
Глава 5
Утро понедельника. До начала школьного фестиваля оставалась всего неделя, но вокруг по-прежнему царили тишина и спокойствие. Собирается вообще эта школа фестиваль проводить, или как? Разве обстановка не должна быть как-то пошумнее и посуетливее? Однако, как бы то ни было, атмосфера была вялой и неторопливой и из-за этого такое состояние передалось и мне. Когда же я подошел к нашей аудитории, меня ожидала сцена, повергнувшая меня в еще большее уныние.
Перед входом в класс меня встретил барьер в лице Коидзуми. Ты вчера болтал без умолку, еще что-то осталось, что ли?
- У нас с самого утра репетиции. Я тут случайно мимо проходил.
Вот уж последнее, что я утром хотел бы увидеть – это твою смазливую рожу.
- Ну что еще? Вот только не говори, что эти твои идиотские реальности все-таки появились.
- Нет, вчера их так и не было. Похоже, Судзумия-сан настолько расстроена, что даже злиться не может.
Почему это?
- Известно почему… Ладно, давай объясню. Судзумия-сан считала, что как бы ни обернулось дело, ты всегда будешь на ее стороне. Конечно, ты можешь возражать, упираться, но в итоге поддержишь ее, и что бы она ни выкинула, ты все простишь.
Чего? Да чтобы простить ей все, нужно быть святым мучеником из глухой древности! Дайте-ка повторю: я не святой, не герой, я самый обычный средний человек!
- Ну так что с Судзумией-сан?
А что такого? Что есть то и есть.
- Будь так добр, поговори с ней, пожалуйста. Белые голуби – это, конечно, замечательно, но если Судзумия-сан будет и дальше так расстроена, то на их месте у храма может появиться и нечто другое.
- И что же?
- Если бы я знал, то и не волновался бы. Но, согласись, не очень приятно, если храм будет кишеть какими-нибудь скользкими тварями с щупальцами.
- Можно засолить.
- Это проблему не решит. Сейчас Судзумия-сан находится в подвешенном состоянии. До того, снимая фильм, она активно изменяла реальность в позитивном ключе, но после вчерашней стычки с тобой ее вектор сменился на противоположный – от позитива к негативу. Эту ситуацию еще можно уладить, но если так будет продолжаться, все может стать намного сложнее.
- Короче, мне нужно ее успокоить?
- Ну, в этом ведь нет ничего сложного? Всего лишь нужно зарыть топор войны, чтобы все было как прежде.
Как это, как прежде? Я свой топор, вообще-то, никогда не зарывал!
- Хм… А я-то думал, что ты уже остыл после вчерашнего. Неужели просчитался?
Я молчал.
Вчера я так взбесился потому, что не мог со спокойным сердцем смотреть на издевательства над Асахиной… отчасти… А может, это все дефицит кальция. Я вчера вечером целый литр молока выпил, а когда проснулся, удивительно умиротворенно себя чувствовал. Может, эффект плацебо сработал.
А с другой стороны, чего это я должен первый? Как ни посмотри, а эта девчонка слишком далеко зашла!
Коидзуми издал смешок, напоминающий урчание в желудке голодного кота, и хлопнул меня по плечу:
- Будь так добр, ты к ней ближе всех.
К Харухи, сидящей позади меня, я ни разу не обернулся и взглядом с ней не встречался. Созерцанию неба она сегодня уделяла больше внимания, чем обычно и большую часть времени провела, уставившись в окно. Так продолжалось до обеда.
Даже Танигути, будто заразившись, находился в скверном расположении духа.
- Ну и что это за фильм? Вчерашний день пошел коту под хвост! – уплетая бенто, изливал он желчь. В обеденный перерыв Харухи в классе оставалась редко, не было ее и в этот раз. Будь она поблизости, Танигути вряд ли бы такое сказал. Трус - горласт только когда ему за это ничего не будет.
- А все эта Судзумия! Говорю тебе, фильм если даже и выйдет – будет просто хлам!
Можешь говорить сколько угодно. Я себя великим человеком не считаю, и имя свое в анналы истории вписывать не собираюсь. Мое дело – стоять в сторонке и ворчать себе потихоньку. Тут я мастер - я даже к маминой стряпне придираюсь, хотя сам готовить не умею.
Но здесь я смолчать не смог. И сказал:
- Вот только от тебя мне это слышать не хватало!
Танигути, а ты-то чем занимаешься? Харухи хоть что-то делает, вон – в фестивале участвует. Это конечно, весьма плачевно, но все же лучше, чем ничего не делать, а только ныть. Кретин! Да тебе надо извиниться перед всеми Танигути в Японии за то, что позоришь их честное имя!
- Да ладно тебе, Кён, - вмешался Куникида. - Он просто не в духе. На самом деле, хотелось бы еще пообщаться с Судзумией-сан. Завидуем мы тебе, Кён.
- Чего? Да ни черта! – зыркнул глазами на Куникиду Танигути. – Чего я забыл в этом идиотском кружке?
- Что ж тогда пришел, когда тебя позвали? А так рад был, так рад… Даже все свои планы на день отменил.
- Заткнись, придурок!
Так вот почему Танигути такой злой? Значит, он отказался от всех своих планов, примчался, но только его так толком и не сняли, и ушел он несолоно хлебавши. Еще и в пруд свалился. Да уж, он, пожалуй, заслуживает сочувствия, но жалеть его у меня нет никакого настроения. Я зол не меньше.
Я тоже прекрасно понимал, что фильм Харухи смотреть-то будет невозможно. Она просто несется вперед, не обращая внимания ни на что. Ей пришла мысль снимать кино, здесь и сейчас –она и снимает. Ни о каком сюжете, ни о какой постановке даже речи не идет! Но когда этот ужасающий фильм будет готов, он будет объявлен шедевром, хотя на мой взгляд, таланта режиссера у Харухи нет никакого! Так-то оно так, но кто ей об этом скажет… хм… ну и чего по этому поводу злиться?..
- А в чем дело, Кён? Судзумия-сан сегодня тоже в еще более скверном настроении, чем обычно. Случилось чего?
Слушая вопрос Куникиды, я размышлял.
Да ведь я – точь-в-точь Танигути! Харухи гоняла меня туда-сюда, а я точно так же ворчал. Все его чувства я испытал на собственной шкуре! Огрызаюсь на все затеи Харухи, ною… такова уж моя работа, роль, которую могу играть только я, и никому другому ее я уступать не собираюсь, вот так вот!
Я был в растрепанных чувствах, и даже еда казалась мне безвкусной. Я чувствовал себя виноватым перед мамой, приготовившей мне этот обед. Черт, а все этот придурок Танигути! Разговорился тут! Если бы не ты, я бы, наверное, и не сделал того, о чем потом сильно пожалею.
Что я сделал?
Я захлопнул свою коробочку для бенто и вылетел из класса.
Харухи была в клубной комнате и занималась тем, что подключала видеокамеру к компьютеру. Когда я внезапно открыл дверь, она удивленно поглядела на меня. Что это у нее в руке, булочка с карри?
Будто занервничав, она отложила булочку в сторону, отвела руку за голову и коснулась прически… вроде бы. Ее черные волосы свободно рассыпались по плечам. Не знаю, зачем, но выглядело все так, будто она спешно распустила завязанный сзади хвост. Хотя точно я не разглядел, об этом можно было подумать и потом. Я тут же сказал то, что должен был.
- Эй, Харухи.
- Чего?
Лицо Харухи сразу стало как у готовой к схватке кошки. И вот, глядя прямо в это лицо, я сказал:
- Пусть этот фильм будет абсолютным хитом!
Это и называется «импульсом». Человек вроде меня, наверное, поддается порыву эмоций раза два в год. Вчера был как раз один из таких моментов. Просто случайно совпало. И вот от сегодняшнего пространного разговора с Коидзуми, тупой рожи Танигути и убитого лица Харухи мои нервы тоже ходуном заходили. Если бы я этот импульс игнорировал, могло бы кончится тем, что я все стекла в классе переколотил, так что решил покончить со всем прямо здесь. Да чего это я, вообще, оправдываюсь?
- Ну… - проговорила Харухи. – Разумеется! Режиссер ведь все-таки я, так что успех обеспечен. Мог бы даже об этом и не говорить.
Вот святая простота. Я то думал, что она хоть чуть-чуть оценит мой поступок, может даже похвалит, но в сияющих непонятным блеском глазах Харухи вновь засиял огонь самоуверенности. Проще некуда. Она же вроде не особо сильного босса в компьютерной игре, который без конца кастует на себя лечебные заклинания, но ладно, чего волноваться-то? Баланс – вот ведь что важно! И тогда можно кого похилее с одного удара выносить… да о чем я вообще? Нечего тут в катарсис впадать. Не понимаю, какой в этом смысл, хотя, вообще-то, и нет его, этого смысла, но, короче говоря, обессиленная Харухи просто ужасна, поэтому видеть ее такой я не хочу. Пусть уж она продолжает свой забег по маршруту, извилистому как извилины ее мозга, забег без смысла, без цели, без пункта назначения. Ведь если она ни с того ни с сего остановится – бессознательно такого натворит, что мало не покажется. Вот и все.
… вот так я тогда и думал.
В тот же день, после школы.
- Что, как-нибудь по-другому поговорить не получилось? – спросил у меня Коидзуми.
- Извини, – ответил я.
- Ты ее, конечно, подбодрил, но я бы предпочел, чтобы это… не создавало дополнительных трудностей.
- …Извини.
- Вместо того, чтобы вернуться на круги своя, кажется стало еще круче.
- …
- И как теперь это скрыть?
Я пребывал в раздумьях, а Коидзуми спокойно смотрел на меня. Не похоже, чтобы он обвинял меня, но в голосе его почему-то явно звучали нотки огорчения. Значит, вот как, да? Ситуация определенно ухудшилась, и кажется, произошло это из-за меня.
Как так? Да откуда мне знать?
Повсюду цвела сакура. Это была та самая аллея вдоль реки, где во время прогулки Асахина открыла мне свою истинную сущность. Напомню еще раз: на дворе была осень. Конечно, следы летнего тепла еще напоминали о себе, но вообще-то, сакура в Японии цветет весной, и если небольшой фальстарт вполне можно допустить, то полгода это уже слишком. Что, сакура сошла с ума за компанию с солнцем?
Под опадающими лепестками Харухи, включив турбину на полную, неслась вперед. Асахина в тесном костюмчике официантки шатающейся походкой бродила из стороны в сторону и не находила себе места, может, из-за того что все было заполнено желающими поглазеть на цветущую не по времени сакуру.
- Вот это класс! Я только думала о том, что нужна сцена с сакурой! Такой природный феномен – и как раз вовремя! – с пеной у рта восклицала Харухи, хватая Асахину.
Полная безнадега, что и требовалось доказать. Люди, стоит только поддаться на мгновение эмоциям и что-то натворить - непременно в будущем это вам аукнется так, что мало не покажется. Должен же я был за эти полгода на основании подобных случаев сделать хоть какие-то выводы!
Причем вывод этот, задним умом сейчас понимаю, должен быть не «надо было сделать по-другому!», а «не надо было вообще это делать!». Кто-нибудь, дайте мне пистолет! Да не эту пластиковую игрушку!
Сакура начала распускаться во время обеда и, видимо, к вечеру деревья достигли полного цвета. Весть об «осеннем феномене» дошла до местной радиостанции. Как же хотелось бы, чтобы все так и думали – «бывает, мол, и такое». Все это просто связано с глобальными климатическими изменениями в последние годы - так и договоримся, хорошо?
- Кажется, Судзумия-сан так и думает - сказал Коидзуми, шагавший плечом к плечу с Асахиной. Такой весь из себя хороший, но только снаружи Коидзуми и Асахина, прекрасная и внешне, и внутренне, с какой стороны ни присматривайся, настолько подходили на роль парочки, что думаю, один их вид вывел бы из себя мужчин всего света, да и меня это привело в дурное расположение духа.
На Нагато опадающие лепестки не произвели никакого впечатления. Опять ноль эмоций. Она просто пустыми глазами смотрела не деревья, биологические часы которых сошли с ума. Несколько розовых лепестков на ее черной мантии смотрелись весьма эффектно. Интересно, она про голубей знает?
- Точно! Давайте поймаем кошку! – воскликнула Харухи. – У ведьм всегда есть спутники-подручные и кошка самое подходящее! Тут нигде черных кошек не попадалось? И чтоб породистая!
Так, минутку! Разве Нагато у нас не злая инопланетянка?
- Итак, кошка! Вот такой образ и будет! Где можно кошку взять?
- В зоомагазине.
Удивительно, но кажется, Харухи пошла на компромисс в ответ на эту мою отговорку.
- Сойдет и бродячая. А то покупать, потом возвращать – слишком хлопотно. Тут нет пустыря какой-нибудь, где кошки собираются? Юки, не знаешь?
- Знаю.
Нагато едва заметно кивнула и зашагала вперед, ведя нас за собой, как какой-нибудь религиозный лидер к земле обетованной. Интересно, есть что-нибудь, чего она не знает? Наверное, спроси я, где находится кошелек, потерянный мной лет пять назад, она и это скажет. Тогда там были все мои сбережения – иен пятьсот.
Минут через десять мы дошагали до места назначения – заднего двора великолепного комплекса, в квартире которого одна-одинешенька проживала Нагато. Посаженные вокруг тщательно ухоженного широкого газона деревья надежно скрывали место от посторонних глаз. Здесь собралась ватага из нескольких кошек, по виду беспризорных, но к людям приученных, потому что когда мы подошли ближе, никто не разбежался. Возможно, они думали, что мы их покормим и даже терлись о наши ноги. Харухи подняла одну из кошек и сказала:
- Черных нет, что ли? Ну ладно, тогда эта!
Кошка была черепахового черно-рыже-белого окраса и, что интересно, оказалась котом. Однако Харухи, кажется, не догадывалась, насколько редкостный экземпляр ей достался, и никакого удивления не выказала.
- Ну, Юки, вот тебе напарник! Подружитесь с ним.
Нагато приняла из рук Харухи трехцветного кота с таким невозмутимым видом, будто взяла какую-нибудь рекламную листовку, которые раздают на улицах. Кот также не проявил никакой реакции.
Съемки тотчас же были возобновлены. Прямо на заднем дворе жилого комплекса. В общем, похоже, место съемок уже ничего не значило, и моя камера исправно набивалась отрывками ни с того ни с сего пришедших в голову сцен. А ведь монтаж всего этого в единое целое - это моя работа, или нет?
- Юки, атакуй Микуру-тян!
По команде Харухи, Нагато, не меняя позы, кивнула. Итак, злая черная колдунья с котом на левом плече. Как ни посмотри, а кот был чересчур тяжелым. Хотя он послушно вцепился в Нагато, но она не могла и шею повернуть, не то что наклониться без того, чтобы не уронить котяру, поэтому как могла, поддерживала равновесие. И вот, оставаясь в такой неестественной позе, она махнула палочкой в сторону Асахины:
- Получи.
Я так понимаю, из палочки Нагато в этой сцене должен вылетать какой-нибудь таинственный луч?
- …Кяяя! – изобразила мучительный крик Асахина.
- Отлично, снято! – довольно гаркнула Харухи. Я тут же прекратил записывать, а Коидзуми опустил отражатель.
- Кот должен быть говорящим! Это же кот колдуньи, так что пусть какое-нибудь язвительное замечание отпустит, что ли.
Вот глупость!
- Тебя зовут Сямисен. Эй, Сямисен! Скажи что-нибудь!
Да не скажет он ничего. Или… прошу, только не говори!..
Видимо, мои молитвы были услышаны, ибо котяра, названный зловещим именем Сямисен болтать по-японски не стал, а вместо этого, полностью проигнорировав веление Харухи, принялся вылизывать собственный хвост. Я вздохнул с облегчением - все как оно и должно быть.
- Все путем.
Пересматривая отснятый за сегодня материал, Харухи удовлетворенно улыбалась. Бывшей у нее с утра хмурой мины как не бывало. Здорово, что она так быстро приходит в себя, хоть что-то в ней достойно восхищения.
- Кён, ты - ответственный за кота, - отдала мне приказ, сложив режиссерский стульчик, Харухи. – Когда домой придешь, позаботься о нем, он нам еще понадобится для съемок. Приручи его хорошенько! И до завтра научи какому-нибудь трюку - через горящий обруч прыгать там, или что-нибудь такое.
Кажется, сидение без движения на плече Нагато стало образцом актерской игры.
- На сегодня все! Завтра – финал! Съемки идут полным ходом, физическое самочувствие – отличное! Всем – отдыхать до завтра и запасаться сил!
Энергичными взмахами мегафона Харухи распустила нас и в одиночестве удалилась, насвистывая финальную тему из «Бегущего по лезвию».
- Фух… - в унисон вздохнули мы с Асахиной. Коидзуми засунул отражатель под мышку и собрался уходить, а пустые, как ручка без чернил, глаза Нагато были устремлены на Сямисена.
Я присел и погладил кота по голове:
- Так держать. Потом дам тебе кошачьих консервов. Или тебе лучше сардин?
- Мне без разницы, - произнес ясный баритон. Это не был голос никого из здесь присутствующих. Я перевел взгляд на выглядевших изумленными Коидзуми с Асахиной, невозмутимую Нагато. Глаза всех троих были устремлены к одной точке – моим ногам.
Оттуда круглыми черными глазами на меня глядел черно-рыже-белый кот.
- Эй! – воскликнул я, - Это ты была, Нагато? Я же не у тебя спрашивал, а у кота!
- Я тоже так подумал, потому и ответил. Я что-то не так сказал?
Так ответил кот.
- Кажется, у нас проблемы, - это уже был Коидзуми.
- Вот это да! Сямисен-сан разговаривает… - а это Асахина.
- … – промолчала Нагато, подбирая Сямисена, который не преминул высказаться.
- Не понимаю, что вас так потрясло, - сказал он, вцепившись когтями в плечо Нагато.
Так… Говорящий кот… И сколько лет надо жить, чтоб до такого эволюционировать?
- Это мне тоже непонятно. Для меня ощущения времени не существует. Что есть настоящее? Что есть прошлое? Меня это не волнует.
Подумать только - этот котяра не только говорит, но еще и в философию ударился! Этот комок шерсти еще бахвалиться тут будет! В магазин музыкальных инструментов тебя сдать, что ли? Или с Интернет-аукциона продать?..
- Очевидно, ты можешь слышать звуки человечьей речи, издаваемые мной, но разве некоторые виды попугаев не могут делать то же самое? Как и чем ты можешь подтвердить, что производимые мною звуки обладают смыслом?
О чем это он вообще?
- Хм, ну… Тем, что ты ответил на мой вопрос.
- А разве не может быть, что мой голос случайно совпал с ответом на этот вопрос?
- Если это допустить, тогда беседа между людьми вообще становится просто невозможной – такая это ничтожная вероятность, разве нет?
Да какого черта я такие заумные вещи с котом обсуждаю? Сямисен облизал переднюю лапу и почесал за ухом.
- Именно так. Ты с той юной барышней осуществлял акт взаимодействия, который на первый взгляд выглядит как беседа, но отвечал ли он целям коммуникации? Это неизвестно, - произнес он мягким голосом.
- Потому что каждый действует сообразно своим намерениям и принципам, - сказал Коидзуми.
Помолчал бы уж!
- Наверное, так… кажется, - произнесла Асахина.
Извиняюсь, конечно, но не могла бы и ты помолчать тоже?
Я осмотрел остальных кошек, бродивших по газону, но, за исключением Сямисена, они никаких звуков кроме «мяу», «мурр» и «няя» не издавали. Кажется, с чего-то вдруг приобрел способности к «человечьей речи» только этот. И из-за чего это все?
А из-за этой дурехи.
- Кажется, положение у нас незавидное.
Элегантно поднеся чашку к губам, Коидзуми продолжил:
- Похоже, мы недооценили Судзумию-сан.
- Что ты имеешь в виду? – тихо-тихо спросила Асахина.
- Проникновение элементов фильма Судзумии-сан в обычный мир представляет большую опасность! Воображаемые ею объекты становятся реальностью. Если так будет продолжаться, это станет привычным и обыденным зрелищем – Асахина-сан стреляет лазером, кот разговаривает… Если она задумает съемки сцены падения огромного метеорита, это тоже может материализоваться.
В данный момент четыре участника «Бригады SOS», за исключением Харухи, собрались в кафе перед станцией. Предложение Коидзуми о чрезвычайном совете по выработке чрезвычайных контрмер против Харухи было поддержано всеми сторонами. Похоже, дело нешуточное - ситуация была накалена до предела. Хотя на первый взгляд мы казались кучкой весело болтающих между собой старшеклассников (хотя веселым выглядел один Коидзуми), но на самом же деле происходило обсуждение злодеями способов лишения Защитницы Справедливости ее супер-способностей. Кстати, Сямисен, получив наперед наставление не заговаривать с другими людьми, ждал нас рядом с кафе. Кот, кажется, не сильно огорчился, ответил «ладно» и, проводив нас взглядом, послушно затаился в тени стоящего у дороги дерева
- Что же теперь будет?.. – очень серьезным тоном спросила Асахина. Вот уж чье положение достойно сожаления – больше всего фильм Харухи треплет нервы именно ей. Настроение Нагато осталось по умолчанию никаким и облачение ее также не поменялось – одета она была во все черное.
Коидзуми, прихлебывая из чашки, продолжил:
- Единственное, что понятно – в таком состоянии Судзумию-сан оставлять нельзя.
- Тебе-то легко говорить…
Я залпом проглотил стакан холодной воды. Заказанный яблочный чай был мной уже выпит.
- И каким же образом остановить Харухи? Это проблематично, знаешь ли.
- Каким образом, спрашиваешь? Кто может на данном этапе заставить ее прекратить съемки? Лично за себя я не поручусь.
Я за себя тоже.
Если уж мотор Харухи запущен, она будет нестись вперед, пока сама его не выключит. Как рыба, которая если не будет плыть - помрет. Ручаюсь, если проследить за ее генеалогией, наверняка среди предков надется тунец или скумбрия.
Нагато с безмысленным лицом молча попивала чай с корицей. Может, она и вправду ни о чем не думала, а может, из-за того, что она уже все знала, ей и не было необходимости о чем-то думать. Впрочем, возможно она просто не из разговорчивых. Даже проведя с ней шесть месяцев, я, честно говоря, не знаю, что у нее на уме.
- Нагато, а ты что думаешь? Есть какое-нибудь мнение?
- …
Не произведя ни единого звука, Нагато поставила чашку на блюдце и плавным движением повернулась ко мне:
- Судзумия Харухи не исчезнет из этого мира, как в прошлый раз, - сухой и холодный голос. - Объединение информационных мыслесущностей считает это достаточным.
Коидзуми изящным жестом приложил руку ко лбу:
- Однако для нас это проблема.
- Для нас - нет. Скорее, мы даже приветствуем возможность наблюдения за возникновением изменений в объекте.
- Вот как?
Тут же потеряв интерес к Нагато, Коидзуми повернулся обратно ко мне:
- Итак, к какому же жанру можно отнести фильм Судзумии-сан? Это нам необходимо определить.
Тааак, сейчас опять будет болтать на непонятном языке неизвестно о чем.
- Структурно историю можно условно разделить на три категории. Рамки сюжетного мира, внутри которых происходит развитие, создание новых рамок, разрушающих предыдущие и, наконец, восстановление разрушенных рамок до первоначального состояния.
И правда, понеслось. Ну, и о чем он там вещает? Да все о том же. И Асахина туда же - да не слушай ты все это с таким внимательным видом!
- Поскольку мы существуем в пределах этих рамок, то для познания мира мы должны руководствоваться логическими предположениями, или же воспринимать действительность посредством эмпирических наблюдений.
А эти рамки – что это?
- Рассмотрим, к примеру, мир, в котором мы живем как «Реальность». В противоположность ей, фильм, который снимает Судзумия-сан, для нас фантастика.
Ну да, так оно и есть, и что?
- Проблема для нас в том, что события внутри этого фантастического мира затрагивают и «Реальность».
Глаза Чудо-Микуру, голуби, сакура, кот.
- Необходимо предотвратить разъедание реальности фикцией!
Как-то Коидзуми чересчур весел, когда о таких вещах говорит. Так и светится. В противовес ему я решил сделать лицо помрачнее.
- Сила Судзумии-сан воплощается посредством создания фильма, выступающего в качестве фильтра! Предотвратить здесь - значит заставить Судзумию-сан понять, что «все это – не более чем выдумка!» Сейчас же она неосознанно заставляет стираться границы реальности!
Ты смотри, как увлекся, а.
- Нам нужно логическим способом подтвердить, что выдуманные события не есть правда и рациональным образом привести фильм к устойчивому виду.
- Ну и как же можно оправдать говорящих кошек?
- Оправдать – не то слово. Ведь тогда, в конечном счете, будет создан мир говорящих кошек. А в нашей «Реальности» кошки не говорят. Будет ужасно, если где-то обнаружится какая-нибудь говорящая кошка, потому что в нашем мире это попросту невозможно.
- А пришельцы, путешественники во времени и экстрасенсы, значит, возможны?
- Да, конечно, ведь они существуют на самом деле. Для нашего мира это обычно, однако Судзумии-сан не должна об этом знать, таково условие.
Вот, значит, как?
- Предположим, что где-то есть существо, со стороны наблюдающее за нашим миром. Для него, или же ее, мир «Реальности» - это, как для тебя когда-то, мир без сверхъестественных и таинственных явлений… мир, где нет ни пришельцев, ни путешественников во времени, ни экстрасенсов. В этом случае наша «Реальность» для него – абсолютно фиктивный мир.
Это ты о настоящем Боге говоришь, так?
- Но это касается только случая, когда смотришь со стороны. Ты же лично убедился, что сверхъестественное… например, я и Нагато-сан… существует. И поскольку это существует, тебе пришлось осознать реальность в новых рамках. Уверен, твое восприятие мира год назад и сейчас сильно разнится.
Ну да, может, лучше было, если б я ничего и не знал.
- Это уж кому как… Ну, можно сказать одно: Судзумия-сан находится в том же положении, что и ты когда-то. Другими словами, ее восприятие реальности не изменяется. Говорить она может все, что угодно, но в глубине души в существование сверхъестественного не верит. Возьмем, к примеру, виденных ей в закрытой реальности Аватаров - Судзумия-сан считает все это сном, а сон – это выдумка, поэтому «Реальность», наша реальность, осталась неизменной.
Было такое дело.
- Да, поэтому если Судзумия-сан осознает выдумку как «Реальность», говорящие кошки непременно станут частью этой «Реальности». Говорящие кошки – как такое возможно? Для этого необходима соответствующая перестройка мира. Сотворит ли Судзумия-сан мир, в котором кошки бы говорили, но при этом мир не превратился бы в абсурд? Боюсь, научной фантастики не будет. Исходя из ее образа мыслей, на такую проблему она не обратит внимания и, вероятно, миром станет править логика фантазии. Никакой теории или обоснования того, как кошки говорят не будет нужно. Говорящие кошки существуют – самого факта будет более чем достаточно. Как, почему – таких вопросов даже не возникнет, потому что кошки будут говорящими изначально.
Коидзуми поставил чашку и поводил пальцем по ее краю.
- А это означает проблемы. Будут вывернуты наизнанку все идеи и концепции, на которых зиждется мир. Я отношусь с почтением к способности человечества к наблюдению и логическим выводам как таковым, однако если говорящих от природы кошек до того не могло наблюдаться, то и ожидать их появления также невозможно. Для нашего мира это будут существа абсолютно необъяснимые.
А как насчет вас тогда? С экстрасенсами что разве не то же самое?
- Да, в общем и целом мы также являемся инородным телом, нарушающим изначальным миропорядок. Мы существуем только благодаря Судзумии-сан. Так и с говорящим котом - его появление в фильме было задумано ею, потому он и существует. Полагаю, Судзумия-сан создает связь между содержимым фильма и реальным миром – таково мое понимание.
Понимание-то ладно, а делать-то что?
- В этом случае, прежде всего, необходимо определить жанр фильма.
Как же хочется сказать, чтоб меру знал! Тебе эти самодовольные речи, наверное, в удовольствие, но себя на место слушателя-то поставь хоть на чуть-чуть! Да они бесят похлеще выступлений директора школы на линейках! Посмотри – Асахина тоже уже вся сникла!
Однако Коидзуми еще не угомонился:
- Если все происходит в фантазийном мире, то говорящие коты и лучи из глаз Асахины-сан не нуждаются в объяснении, потому что «в этом мире так оно и есть».
Я глянул за окно, убедиться, что Сямисен еще там.
- Однако, если для существовании говорящих кошек и «Луча Микуру» будут основания, то с этого момента появится другой мир. Мы об этом и не подозревали, а реальность, где коты могут говорить, а Асахина-сан - стрелять лучами существовала, и наличие ее было всего лишь подтверждено наблюдениями. И тогда наш мир изменит свой вид. Нам придется перестраивать свои представления о мире без сверхъестественных явлений на осознание нового мира, в который они включены как непосредственная его часть. Реальность, которую мы знали, станет подделкой.
