– Знаю. В этом вся и беда. Когда аргументы будут, просить чего-либо будет поздно.

– Ну и черт с ним. Что будет, то будет. Своих ребят я знаю, лишь бы доронинские не побежали, а там не так-то просто будет нас с высот опрокинуть. Сутки выстоим, при худшем раскладе, а там и подкрепление подойдет. В любом случае духам твоим задницы надерем как следует.

– Не кипятись, Валера. Я знаю тебя. И тоже уважаю, уверен, что стоять будешь насмерть. Поэтому и разговариваю с тобой. И потом, я же только делаю предположения и вполне могу ошибаться. Только Аллах знает, что произойдет завтра. Может, ваши генералы и правы и у них есть весомый повод поступать именно так. Но лучше приготовиться к худшему, по Афгану знаю. Я пока поброжу здесь, посмотрю, что к чему. А ты насчет ущелья все же подумай. Хоть один пост, но выстави, не помешает.

– Подумаю. Только ты бродить-то повременил бы. Займем позиции, предупредим людей, тогда и броди, а то подстрелят ненароком.

– За меня не волнуйся. Я знаю, что делаю.

– Ну ладно. Иди. Только, если что, я предупреждал.

Шах так же бесшумно, как появился, зашел за боевую машину, и вскоре силуэт его был виден уже внизу у тропы. Он двигался в направлении аула. Кто знает, что у него на уме? Но в его предположениях был смысл. Смысл, основанный на богатом боевом опыте двух войн. Егорову стало как-то тревожно. Прав Шах, надо подумать, как и где установить наблюдение за ущельем, немного в глубину. Да и аул с «зеленкой» держать хотя бы взводом. И вообще, придется занимать круговую оборону.

Егоров подозвал сержанта-сапера, который руководил разметкой опорного пункта, взял у него схему и внес изменения, отметив места, где следует оборудовать точки для ведения огня по «зеленке».

– И давайте «кроты» не только размечайте, а начинайте копать, чтобы до прибытия подразделения опорный пункт имел хоть какой-то вид.

– Товарищ капитан, да мы за неделю все не сделаем.

– А все и не надо. Ты работай. Подойдет рота, вы уйдете. Только и вы поднатужьтесь. Вас не будет, а ребятам здесь бой принимать. Только смотри, чтобы все изменения были в точности соблюдены. И начальника своей службы пригласи ко мне. Понял?

– Так точно!

– Вперед, сапер, и прошу, поработайте на совесть.

– Постараемся, товарищ капитан.

– Постарайтесь.

Через несколько минут подошел начальник инженерной службы – молодой старший лейтенант. Они были знакомы еще по базе.

– Ну что, Вить, «зеленку» заминировали?

– Заканчиваем.

– Схема с тобой?

– Конечно!

– Ну-ка, объясни мне, что к чему.

Сапер на профессиональном языке разъяснил схему постановки мин. Простых и дистанционных, растяжек, «лягушек», сигналок.

– Так, – оценил Егоров, – поработали вы, как вижу, на славу. А в целом по району где еще будешь накрывать?

– В самом проходе – противопехотные, обычные. Триста метров в глубь ущелья – обычные и сигнальные, пятьсот метров – растяжки по склонам, если возможно, и везде сигнальные – звуковые и световые. Затем, между высотами, на подступах с двумя проходами, и вдоль дороги – фугасы, метров семьсот в сторону аула.

– Все?

– А что, мало? – удивился сапер. – Я вообще не понимаю, к чему такая плотность и разнообразность?

– Ну это не нам решать. Только ты, как с «зеленкой» закончишь, подожди продолжать. Мои люди местность изучат, кое-что скорректируем. Надеюсь, этим мы ничего не нарушим?

– Да нет. Согласуем общую схему, и все.

– Ну тогда заканчивай и подходи – будем дальше планировать.

– Хорошо.

– Приятно с такими работать. Другой бы начал ныть – у меня схема, приказ, свяжитесь с начальством. Молодец, старлей!

– Да ладно.

Старший лейтенант быстрым шагом спустился с высоты, прошел открытое пространство и скрылся в зарослях лесного массива, где колдовали, в прямом смысле, его подчиненные.

Начали возвращаться люди Егорова. Они подходили, садились отдыхать, дожидаясь остальных. После того как взвод собрался, капитан обратился к ним:

– Ну что, орлы, осмотрелись?

– Да вроде.

– В глубь ущелья кто ходил?

– Мы с Кириенко, товарищ капитан, – доложил сержант Сергеев.

– Ну и?

– Плохое ущелье. Дно неровное, видно, во время дождей поток прет здесь нехилый, везде валуны.

– Из ущелья нас видно?

– Если подняться метров на двадцать по левому склону, то Малая высота как на ладони. Правый склон отвесный – Большая не видна.

– А глубже?

– Глубже то же самое, но на расстоянии метров в пятьсот хребет закрывает видимость. От самого прохода высоты просматриваются хорошо, но видны только макушки.

– Понятно. Будем камуфлироваться. Глубже ходили?

– Дальше – сужение и поворот, склоны отвесные, высокие. Насколько хватило обзора. Глубже не пошли.

– Так. – Егоров что-то отметил на карте. – Кто еще что скажет?

– Разрешите, товарищ капитан?

– Говори, Голиков.

– За Малой высотой балка приличная, довольно глубокая. Если смотреть с высоты, то просто нагромождение камней видно. На самом деле там овраг. В полный рост вполне передвигаться можно.

– Откуда начинается и где заканчивается балка? Ближайшее от нее расстояние до позиций?

Солдат повернулся, показал на гору, от которой, собственно, и начинались Косые Ворота.

– Вон там. За горой, за изгибом, от трещины, потом по дуге, как бы огибая высоту, и снова с изгибом, прямо к левому флангу. От самой балки до высоты от трехсот до пятисот метров примерно. От окончания балки до левого фланга – меньше ста, как раз на склон, на самый фланг, в мертвую зону от позиции.

Егоров посмотрел на карту. Ничего подобного на ней отображено не было. Он занес изменения.

– Голиков? А с горы прикрыть балку можно? Скрытное место для огневой точки есть?

– Если только среди валунов, немного левее, есть там ниша. И сверху закрыта. Оттуда если из пулемета, то вполне.

– Хорошо. – Валера вновь сделал отметку. – Кто еще что скажет?

– Разрешите? Если начать сверху «гостей» встречать, в ущелье, то неплохо бы еще одну точку на склоне организовать, – высказал свое мнение Кириенко.

– Есть место?

– Да. Одна пещерка глухая. И высоко, почти на хребте, с нее закупорить дно надолго можно.

– А уйти с нее при случае можно?

– Только по верху и канатами вниз прямо по скале.

– И где спуск?

– А вот, прямо перед нами, правая сторона Ворот.

– Вижу. Значит, уйти можно… – задумался Егоров. – Примем к сведению. Что еще?

– Можно еще дальше по ущелью каскад сделать (под каскадом подразумевалось такое построение огневых точек, которые располагались на разных уровнях, одна над другой, позволяя осуществлять эффективное и бесперебойное ведение огня, создавая иллюзию присутствия больших сил), но тогда весь взвод уйдет в ущелье. Не молодых же сажать в горы?

– Нет. Каскад отпадает. А вот на узком участке следует пару завалов организовать.

– Это можно, товарищ капитан, условия позволяют.

– Хорошо. Есть еще у кого что сказать? Нет? Тогда, ребятки, так. Рассредоточьтесь по высотам равномерно, машины на позиции, одну вниз. И всем спать. Ночь наша будет. Потом с пехотой разберемся. Все, выполнять!

Обученные и дисциплинированные бойцы, воюющие не первый год, быстро выполнили распоряжение командира, выставив наблюдение и найдя подходящее пристанище, – в полной мере использовали возможность отдохнуть.

Егоров тем временем разговаривал с начальником инженерной службы. Держа в руке планшет с картой, он указывал саперу, что следует сделать, учитывая обстановку после проведенной разведки.

– Ну как? Запаса твоих «игрушек» хватит?

– Придется между высотами оставлять незащищенное пространство. Тогда боезапаса должно хватить.

– Между высотами не столь важно, делай как я тебя прошу.

– Сделаем.

Старший лейтенант подал команду своим измотанным подчиненным и, построив их, поставил согласованную с капитаном задачу.

К 18.00 подошла рота. Доронин приказал быстро разгрузить машины и разложить груз на обочине дороги. «БМП» развернулись, построились в колонну и стали ожидать саперов, чтобы вместе вернуться на базу.

Александр поднялся на высоту к Егорову.

– Прибыли?

– Как видишь. Ну, что тут за дела?

– Докладываю. Приданный тебе взвод по прибытии провел рекогносцировку местности, исходя из результатов которой саперы разметили схему опорного пункта и продолжают установку минных полей. Пока все, товарищ старший лейтенант.

– Брось, Валер, не ерничай. Тут и козе понятно, кто на самом деле старший.

Егоров улыбнулся, хлопнул Доронина по плечу.

– Нам ли, Сань, власть делить? Но субординацию блюсти должны. Ты своим взводным задачу поставь – пусть людей распределят – траншеи рыть. Саперы разметку сделали и кое-где уже вгрызлись в грунт. До наступления темноты надо хоть по пояс закопаться. Я буду тебя ждать на северном склоне. Поговорить есть о чем.

– Твои не помогут копать?

– Моим ночью работать, пусть отдыхают.

– Добро.

Доронин, спустившись, построил роту, вызвал командиров взводов и приказал начать оборудование опорного пункта.

– Запомните, с сего момента мы с вами на выполнении боевой задачи. Работая, оружие, бронежилеты и каски держать при себе. В первую очередь оборудуйте индивидуальные ячейки для ведения огня стоя. Затем навстречу друг другу – ходы сообщения, сколько успеете до наступления темноты. Первый взвод у нас обоснуется на Малой высоте и оборудовать ее начнет завтра. Сегодня же взвод должен сделать блиндаж для укрытия личного состава. Запомните, филонить не имеет смысла, ибо чем быстрее мы укроемся, тем больше будет у нас шансов сохранить свои головы. Враг реально может быть рядом, и не только наблюдать. Так что попрошу осознать это и работать быстро, как только можно. Режим следующий – пятьдесят минут работа, десять – отдых. Будьте внимательны и посматривайте, что происходит вокруг. Все! Не будем терять время. Командиры взводов, ведите личный состав на высоту, там сержант-сапер объяснит схему построения обороны. Выполнять!

Рота, с полной выкладкой, повзводно, начала подъем на высоту.

– Старший лейтенант Панкратов, останьтесь! – Панкратов, перепоручив взвод заму, подошел к Доронину. – Что с тобой, Панкрат?

– А в чем, собственно, дело?

– Да вид у тебя какой-то убитый, недовольный. Ты примером должен служить, а сам кислый как лимон.

– Ты за этим меня вызвал? Кому какое дело, какой у меня вид? Ты за собой, ротный, лучше смотри. И учти, я тебе не Панкрат, изволь называть как положено, а лучше вообще никак.

– Надо было бы тебя заменить. Была же возможность. Нет, понадеялся, что здесь ты другим станешь.

– Зря надеялся, я другим не стану, так что принимай таким, какой есть. И давай общаться только в пределах служебных отношений.

– Договорились. Только предупреждаю, к солдатам обращаться уважительно, без оскорблений и высокомерия, а то ты большой любитель показать свое мнимое превосходство. Здесь тебе не в части, под крылом Куделина. Здесь и свои могут подстрелить невзначай.

– Угрожаешь?

– Дурак ты, Панкрат. Предупреждаю. И требую – больше заботы о людях, больше общения, чтобы они в тебе командира, друга видели, а не врага.

– Может, мне еще анекдоты, как ты, по пьянке им рассказывать?

Доронин, играя скулами, посмотрел на Панкратова.

– Выполнять задачу!

– Есть, товарищ старший лейтенант. – Панкратов чуть не щелкнул каблуками, приставив ладонь к виску. – Разрешите идти?

– Вали отсюда, клоун!

Панкратов рассмеялся, пренебрежительно, надменно.

– Это тебе, Доронин, надо привести себя в порядок, нервишки-то не того?

Александр, посчитав ненужным далее продолжать бесполезную полемику, направился через высоту к северному склону, где его ждал Егоров.

– Ты чего смурной такой? – спросил капитан.

– Да взводный у меня один, заноза еще та. И что за человек? Есть же такая категория людей, даже назвать не знаю как.

– А так и называй – козлы. Неточно по определению, зато обидно и доходчиво. Плюнь на него. Такие до первого выстрела петушатся. Если возникнет заварушка, всю спесь мигом снесет, возможно, с головой вместе. Он у тебя, как понял, на Малой будет?

– Да. Взвод там покрепче. Пока этот не испортил.

– Ничего, я ему туда Голикова с отделением подсажу, если что, тот организует оборону похлеще иного офицера.

– Ладно. Ты хотел ввести меня в курс дела.

– Да. Слушай.

Егоров подробно рассказал о результатах разведки, о решении изменить схемы минных полей, о том, что надо бы организовать две огневые точки, контролирующие балку и часть ущелья, о завалах. Поведал и про диалог с Шахом, передав опасения и предположения последнего. Доронин слушал внимательно, смотря поочередно на карту и окружающую местность.

– Все понял! – сказал он, когда Егоров закончил. – Значит, Шах считает вероятным прорыв здесь крупных сил?

– Да.

– А сам ты как?

– Черт его знает. Тяжеловато все же сколотить приличный отряд и провести его незаметно через ущелье. Возможно, но тяжеловато. Да что гадать? Укрепимся, а там как бог даст.

– И то правда.

– Ты не сказал – утверждаешь мои решения, командир?

– А что мне остается делать?

Егоров пожал плечами.

– Когда со взводными знакомить будешь?

– Пойдем, по ходу и познакомишься.

Офицеры вернулись на вершину высоты, где вовсю кипела работа. То тут, то там взметались кирки и ломы, рушились на камни, выбивая искры. Работа давалась тяжело, но солдаты, понимая, что на этот раз это не пустая, никому не нужная работа, а их личная безопасность и, возможно, жизнь, вкалывали серьезно, молча, исступленно.

Первый, к кому они подошли, был лейтенант Лузгин.

– Лузгин! Познакомься, капитан Егоров.

– Валерий.

– Андрей.

– Лузгин – командир второго взвода, год как из института. Ну что, Андрей, как твои?

– Да ничего, пашут вовсю.

– Ты за режимом следи, отдыхать давай.

– Я смотрю.

– Какой-то он у тебя, как это мягче выразиться, немного потерянный, что ли? – высказался Егоров, когда они отошли от офицера.

– Есть немного. У меня в роте один балагур, парнишка, подчиненный Лузгина, чуханом его называет.

– И что? Прозвище соответствует действительности?

– Как сказать? Служит, словно срочную тянет. Ни то ни се, короче. Но, по крайней мере, исполнителен и лишнего не сболтнет.

– Это уже кое-что.

Они подошли к третьему взводу, где Егоров также был представлен командиру взвода старшему лейтенанту Дмитрию Боброву.

– Следующий – твой «петушок»?

– Да. Панкратов.

– Ну что ты – смотри, как Наполеон, на валуне стоит. Пулей бы его шугануть. Посмотрел бы я, как он остался бы на валуне красоваться!

– Панкратов! Старший лейтенант Панкратов, ко мне!

Тот не спеша подошел, козырнул.

– Знакомься, Панкратов, капитан Егоров. Валерий.

– Старший лейтенант Панкратов, очень приятно.

– Управляетесь, господин офицер?

– Управляемся.

– Ну-ну. Пошли, командир, знакомство закончилось, надо с саперами заканчивать да отправлять их на базу.

Словно услышав мысли Егорова, между склонов показалась группа саперов. Во главе с начальником службы.

– Все, Валера! – начальник ИС обращался к Егорову как к старшему по званию. – Как ты и просил. Вот схемы. Подпиши.

– Это не ко мне. Старший лейтенант Доронин – комендант этой горной заставы.

Сапер безразлично повернулся к Доронину.

– Подпишите вот здесь. А эти схемы возьмите, на них все подробно нанесено. Вроде моя работа закончилась? Сержант! Строй людей и к машинам. Ну что ж, ребята, храни вас бог. Мы сделали что могли. Удачи вам.

– Вить, привет комбату.

– Передам. «БМП» ждут нас?

– Да, так спокойнее.

Офицеры пожали друг другу руки, и начальник инженерной службы пошел к своим «шестьдесят шестым», на которые грузились саперы подчиненного ему взвода. Стало смеркаться.

Ночь в горах наступает удивительно быстро. Только что светило солнце, на виду были цветущие, зеленые склоны и белоснежные неприступные вершины, но вот светило спряталось за горизонт – и картина резко меняется. То, что еще недавно радовало глаз, становится неприветливым, однотонно серым, даже угрожающе враждебным. Первый одинокий всхлип укрывающегося где-то среди камней шакала сразу подхватывается его сородичами, и кажется, этот вой, плач, смех, крик окружают тебя со всех сторон, вызывая тревогу. Становится неуютно и одиноко, несмотря на то что ты не один. Это ощущение пройдет чуть позже, когда во всей красе раскроется звездный небосвод, необъятный и близкий отсюда, притягивая к себе взгляд, очаровывая, меняя тревогу на чувство, сравнимое, пожалуй, с вдохновением. Такое чувство мы испытываем, наслаждаясь картиной великого мастера или убранством и грандиозностью православного собора.

Долгая, тяжелая, однотонная работа валила солдат с ног. Некоторые, отработав очередные пятьдесят минут, через короткий промежуток расслабляющего отдыха просто не находили в себе сил встать и продолжить долбить ненавистный камень. Но и оставаться на месте, значит показать, что ты слаб, что ты хуже других. Ведь другие работают? И встают, через силу встают, чтобы вновь, взяв в руки ломы, кирки и лопаты, исступленно вгрызаться в этот каменный грунт.

Колян работал вместе с Костей, оборудуя пулеметное гнездо. Он видел, как тяжело дается другу непривычный труд, и старался взять на себя самое сложное – отбивание кусков грунта, предоставив Косте лишь вытаскивать его на поверхность и укладывать равномерно по краю окопа.

– Че, Кость? Замудохался? – спросил Николай, увидев, что друг в изнеможении присел, прислонившись к стенке.

– Если честно, не могу больше. Не понимаю, как ты выдерживаешь?

– А че тут понимать? Я привычный, Кость. Конечно, не камни дробить, видал бы я их! А к физической работе вообще. Ты вот все больше к умственной, понятно, интеллигент, а я к физической, мне в отличие от тебя напрягать мозги не в кайф, а лопатой помахать, мотыгой там – совсем другое дело… У нас в деревне – не в городе. На одной картошке спину сломишь. Вскопать землю надо? И не шесть соток, а все тридцать-сорок. Посадить надо? Окучить, прополоть? Все надо, иначе нельзя. Да еще жук этот гребаный. Колорадский. Это, считай, пока ботва не укрепится, будешь по полю «раком» ползать. А жуку хоть бы что. Чем больше его, гада, давишь, тем больше он появляется. Ничего его не берет, в натуре говорю. Вот такие, Кость, дела. Э-э, братан? Ты, я гляжу, покемарить решил? – увидел Николай, как друг склонил голову. – Так не пойдет. Давай выгребай, пока я покурю.

Николай выпрыгнул из ячейки, прилег рядом и, смачно затягиваясь, принялся наблюдать, чтобы Костя равномерно укладывал пласты.

Оборудование опорного пункта продолжалось почти двое суток. Наконец он приобрел надлежащий вид. Для «БМД» соорудили капониры. По общему решению не стали их вкапывать, превращая в стационарные огневые точки, оставив возможность применения по прямому назначению. Позиции накрыли камуфлированной сетью. Установили порядок несения службы. И начались будни.

Из караула в караул проходили дни. И вот уже неделя позади и пообвыкли все, но службу несли бдительно. Бойцы Егорова часто ходили в разведку, особых новостей не принося. Прибыли три машины взвода обеспечения, пополнив запасы. Жизнь, казалось бы, вошла в обыденное русло. Война не ощущалась – никто нигде не стрелял, только раскаты грома иногда напоминали отдаленную канонаду. И хотелось, чтобы так продолжалось если не вечно, то хотя бы три месяца командировки. Но война уже тянула свои щупальца все ближе и ближе к высотам, где закрепилась сводная рота старшего лейтенанта Доронина.

* * *

Началось с того, что как-то ранним утром ушел Шах. За все время совместного пребывания он ни с кем, кроме Егорова, так и не сошелся. Шах ушел, чтобы через неделю вернуться, неся новость, которая грозила в ближайшем будущем кардинально изменить общую обстановку. Вернулся он к обеду. Выглядел Шах усталым, встревоженным, взволнованным. Первым его вопросом был:

– Где Егоров?

Найдя Валеру, Шах отвел того за высоту.

– Валера, я нашел Хабиба!

– Серьезно? И где?

– В одном ущелье. Схрон у него там, среди заброшенного аула. А с ним человек двадцать, не больше.

– Точно Хабиб?

– Валер! Ну ты что, сомневаешься во мне?

– Какого черта он тут делает? Да еще с таким маленьким отрядом? Кстати, от нас далеко?

– Сутки пути.

– Так давай наведем авиацию. Разнесут летуны твоего Хабиба вместе с аулом.

– Нет, Валер! Разнести-то авиация, понятно, разнесет, только Хабиб уйдет. Нельзя никого вызывать.

– Что же делать?

– Брать его! Если Хабиб здесь, это неспроста, он ждет кого-то или чего-то. Ты представляешь, что будет, если удастся взять араба? Это же событие. Он, сука, смелый, пока вокруг него стая его послушных шакалов, а сам, тьфу, слизняк. Я не могу его упустить отсюда, Валера, понимаешь? Не могу. Помоги мне, капитан. Пойдем в ущелье, возьмем араба. Он же тебе, твоему командованию нужен не меньше, чем мне, если не больше. Через него вы узнаете многое, он же приближенный самого Хаттаба. Клянусь, я отдам его тебе, чтобы ты узнал все, что нужно, перед тем как уведу его с собой, чтобы отправить в ад. И у тебя будут очень весомые аргументы, чтобы скорректировать при необходимости обстановку. Многие жизни ты спасешь, взяв эту мразь.

– Да-а, – задумался Егоров. Он анализировал ситуацию. Предложение Шаха было заманчивым, очень заманчивым. Взять Хабиба означало нанести бандитам серьезный удар.

Но если идти за ним, значит, брать с собой как минимум человек десять, и самых лучших, тем самым ослабив роту на несколько дней. А если произойдет непредвиденное? Или к Хабибу подойдет подкрепление. Или противник нападет на высоты, а его, Егорова, здесь не будет? Или то и другое?

– Валера, я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Что на позиции могут напасть в твое отсутствие, так?

– Так.

– Скажу тебе, в нашем ущелье пока никого нет, я проверял. А чтобы сгруппировать достаточно сил, нужно дня три-четыре. Мы же вернемся через двое суток.

– А если, когда обложим Хабиба, с ним будет не двадцать-тридцать человек, а сотня-другая? Такого не может быть?

– Может. Но тогда ты сразу уйдешь назад. Оставишь мне «СВД» – снайперскую винтовку – и уйдешь. Я останусь.

– Ты говоришь, туда сутки ходьбы?

– Да, если напрямую. Вечером выйдем, вечером следующего дня будем на месте. А там посмотрим.

– Сутки туда, сутки обратно, ночь там, – размышлял Егоров, – в принципе можно попробовать. Игра стоит свеч. Идем к Доронину. Я должен посоветоваться с ним.

Александр внимательно выслушал Егорова. Шах стоял рядом и в разговор не вступал. Изложив суть, Валера спросил:

– Что скажешь, командир?

– А не доложить ли нам комбату? Прибудет спецназ – накроет Хабиба.

– Докладывать нельзя, – произнес Шах. – Узнают у вас наверху, уйдет Хабиб.

– Почему?

– Не спрашивай меня, сам должен понимать.

– Сань, Шах прав. Пойдет информация по связи, араб узнает и уйдет, так уже было не раз.

– Скажи, Александр, – впервые Шах обратился к Доронину по имени, – ты боишься оставаться один, без Егорова? Только честно?

– Не боятся, Шах, ты знаешь кто. Валер! Ты сам-то как думаешь? Стоит рискнуть?

– Ради такого дела стоит!

– Тогда вперед, ты весь взвод забираешь?

– Нет, десять человек. За меня останется Голиков. Через двое суток буду здесь. Со щитом или на щите, как говорили древние.

– Лучше со щитом.

– Как бог даст! Ну что, Шах, пошли? Обмозгуем все, людей подберем.

Чеченец кивнул, протянул руку Доронину.

– Спасибо. Шах не умеет прощать, но он также не умеет забывать добро, спасибо!

– Удачи вам!

В 22.00 группа из двенадцати человек, включая капитана Егорова и чеченца, бесшумно спустилась с высоты и направилась к проходу через Косые Ворота. Александр смотрел им вслед, пока сумерки не поглотили их.

Вечером следующего дня небольшой отряд достиг нужного места. Шах, следовавший несколько впереди, остановился, присел, подал условный знак – прекратить движение, укрыться. Егоров подобрался к нему.

– Прибыли?

– Почти. Перед нами спуск, затем полоса кустарника – довольно широкая и плотная. За ней речушка, и дальше на подъеме – аул. На левом фланге – схрон.

– Места внешнего наблюдения зафиксировал?

– Они были на крышах уцелевших жилищ, но нужна дополнительная разведка. Слева, метрах в трехстах, – небольшая балка, веди своих ребят туда, организуй отдых. Я пойду к аулу – присмотрюсь еще раз. Только дай мне прибор ночного видения.

Егоров передал Шаху небольшой ящик и подал бойцам сигнал следовать за ним. Балка оказалась очень удобной с точки зрения маскировки и организации отдыха. Покрытая кустарником, она надежно укрыла отряд. Назначив посменное наблюдение, Егоров приказал остальным спать.

Шах продирался сквозь колючий кустарник. Хорошо, что поднялся ветер. Кусты под его порывами качались и шелестели, давая возможность разведчику без соблюдения особых мер предосторожности преодолеть естественное препятствие. Выйдя из полосы густой растительности, Шах оказался напротив давно заброшенного и полуразвалившегося аула. Он взял прибор ночного видения и стал внимательно изучать развалины. Осмотрев первый ряд строений, Шах немного встревожился – нигде и намека на присутствие человека. А ведь здесь должен находиться целый отряд. Он поднял прибор выше, на утес, который как бы накрывал аул сверху. И там он увидел то, что так ожидал увидеть. Почти под самой вершиной – трое, да, трое боевиков, видимо, в подготовленном укрытии. Значит, вот где пункт наблюдения? В прошлый его приход поста там не было. Интересно, как туда прибывает смена? И почему пост там? Что эти трое могут разглядеть в такую темень? Судя по их движениям, они особенно не интересовались тем, что происходит внизу под ними, только один из них изредка осматривал окрестности в бинокль. Непонятно, для чего Хабиб загнал так высоко пост? А может, как приманку? Мол, вот оно, наблюдение, обойди его и действуй? Но для кого предназначена эта бутафория? Черт его знает. Настоящий пост где-то рядом с его логовом. Скорее всего, в развалинах домов. Как их обнаружить? Идти параллельно аулу по колючке? А если растяжки? Или ждать до утра? Ведь в первый раз он обнаружил Хабиба именно утром, чуть не выйдя из кустарника прямо на него, плескающегося в ручье. И тогда только три бойца находились на крышах, остальные или их часть присутствовала рядом со своим хозяином, прикрывая его. Это и не позволило Шаху завалить врага. Будет ли завтра то же самое? Выйдет ли Хабиб из схрона? Следует ли сейчас пытаться вычислить посты? Шах пришел к выводу, что рисковать не стоит. Следует посоветоваться с Егоровым и начать действовать утром. Чтобы не беспокоить своим появлением людей Егорова, Шах не пошел к балке, а залег под развесистым деревом, между торчащими наружу корнями.

В 4.00 Шах вышел к балке. Часовой, узнав его, тихо окликнул. Чеченец спустился к нему.

– Где Егоров?

– Нужен?

– Да.

– Жди здесь, сейчас подниму.

Боец бесшумно скользнул в кусты и вскоре вышел оттуда вместе с командиром.

– Что, Шах?

– Надо поговорить.

– Сережа, – обратился Егоров к солдату, – оставь нас, иди отдыхай. – Когда боец укрылся в зарослях, капитан спросил: – Ну? Какие дела?

– На вершине утеса – пост. Три человека. Остальных определить не смог, да и не стал рисковать – дальше не пошел.

Шах вкратце доложил о результатах разведки и сделанных выводах.

Егоров внимательно выслушал и спросил:

– А с чего ты взял, что должны быть еще посты? Или растяжки? Или еще что-то? Если бы Хабиб чего-то здесь опасался, он просто не пришел бы сюда или пришел с приличным отрядом. Чего ему здесь опасаться? Наших войск тут и в помине нет, авиация если и совершает облеты, то больше разведывательные. Мне кажется, ты усложняешь.

– Может быть. Но этот проклятый Хабиб столько раз был практически у меня в руках и… в последний момент уходил. Словно заколдованный.

– Но один раз и ты ушел от него?

– Было и такое.

– Знаешь, чем объясняется твоя подозрительность? Неуверенностью в себе. В тебе упрямо сидит мысль о том, что и на этот раз не удастся взять врага. Этакий синдром неуязвимости противника. Вот ты и начинаешь постепенно раскручивать бесконечную махину всевозможных предположений. А надо, я считаю, сделать все проще. Чем проще, тем лучше.

– Хорошо, Валера, что предлагаешь ты?

– Ты говорил, что утром Хабиб выходил к воде, так? Так. Зачем ему менять привычку, если это привычка, разве есть у него такой повод? Я считаю, что нет. Но даже, черт с ним, не пойдет эта мразь умываться. Нам главное определить, где он обитает. Узнаем – сразу ударим. Ближе к рассвету разведу людей вокруг аула. В ударной группе будем мы с тобой да пара бойцов. Атакуем одновременно. Утро, с 8.00 до 10.00, – самое лучшее время для нападения, если Хабиб не выйдет раньше. Светит солнышко, люди в это время расслаблены, сыты после завтрака, спокойны после тревожной ночи. Вот тут мы и появимся. Главное, взять Хабиба и не оставить свидетелей. И мы его возьмем, если он здесь и утром из аула не выйдет пара сотен головорезов, что маловероятно. Так что не нервничай, поспи часок.

– Хорошо, что ты пошел со мной.

– Кто бы спорил? Иди, иди, мне утром сонные не нужны будут.

Около пяти часов утра отряд разделился на три группы. Первая обходным маневром вышла на левый, основной фланг аула, вторая – на правый, третья, с Егоровым и Шахом, пройдя полосу кустарника, залегла на ее границе, имея перед собой прекрасный обзор того места, где первый раз был замечен Хабиб. Один человек из отряда с гранатометом расположился под наблюдательным пунктом утеса. Вторая группа, медленно проходя аул, постепенно перемещалась к левому флангу. В случае необходимости она должна была отвлечь противника, создав иллюзию нападения справа. Но пока она продвигалась без проблем и наконец вышла на исходную позицию, где и укрылась в ожидании штурма. Рассвело. Скоро из-за хребта показалось солнце. Неожиданно из одного из строений вышел бородач в белой навыпуск рубахе, перехваченной широким поясом, в руках он держал автомат. Боевик, отойдя немного в сторону, помочился. Потянулся. Сделал приседание. И тут же стали выходить другие, почти так же одетые, бородатые люди. Один из них был в камуфлированном костюме. Голова его была совершенно лишена растительности, зато борода поражала своими размерами.