Флот Ордена появился на горизонте на четвертые сутки ожидания. Люма, стоявшая на часах, первая заметила россыпь маленьких точек, к вечеру превратившуюся в караван тяжело нагруженных судов, украшенных вымпелами Алого топора. Откровенно говоря, до этого момента я практически не верила в реальность так называемых Пророчеств, из-за которых мы столько времени провели у порта в бессмысленном ожидании неизвестно чего. А при виде начинающейся выгрузки тысяч солдат мне вдруг стало страшно: все будущее в той или иной степени оказалось предопределено!
      А, значит, скорее всего мне предстояло столкнуться и с Тварями, появление которых в неурочный срок тоже было предсказано! Вспоминая рассказы Семы про эти чудовищные создания, я с трудом преодолела страх перед грядущим - торопить его мне что-то расхотелось.
      С высокого холма, на вершине которого и расположился наш маленький отряд, в "бинокль" Семы было прекрасно видно, как тихий на протяжении предыдущих дней город превращается в разворошенное осиное гнездо: под руководством командиров каждый десяток монахов занимал отдельное здание и начинал готовиться к предстоящему ночлегу. Караулы гарнизона Эразма довольно быстро были утроены, и к закату на берег сошел и сам император Гарг Кровавый - маленькая фигурка в окружении трех с лишним десятков телохранителей и довольно внушительной свиты быстро забралась на подведенного коня и, проскакав по городским улицам, скрылась в здании городской ратуши.
      - Мда, армию он приволок солидную… - забрав у меня бинокль, пробормотал Сема.
      - Шапками не закидаешь…
      - Ага! Тысяч десять солдат, наверное… - подтвердила я. - В первый раз вижу столько!
      - Ну, для этого мира это, наверное, редкость, а у нас - это пара дивизий… Даже не армия…
      - У вас - это где? - вглядываясь в глаза этого странного воина, поинтересовалась я.
      - В том мире, откуда я прибыл… - не став вдаваться в подробности, улыбнулся он.
      - Как-нибудь расскажу… Вон, кстати, еще кораблик появился!
      Повернувшись к морю, я довольно быстро заметила маленькое суденышко, почти сливавшееся с темнеющей на глазах водной гладью.
      - Это не транспорт! Идет довольно ходко… - приложив к глазам "бинокль", через некоторое время сообщил Сема. - Видимо, на нем и везут те новости, которые расстроят императора. Если я правильно понимаю Пророчество…
      - Как ты думаешь, много людей поверило слухам?
      - Ну, пара тысяч-то убралась… Вон, город почти вымер… А помочь остальным мы сможем вряд ли…
      - Немного успокаивает лишь то, что мы действительно старались! - вспоминая, как в течение трех последних дней Угги, изображая безумного слепца, мотался по улицам города и предсказывал Великое Пожарище, грустно сказала я и пожала плечами.
      - Будем считать, что мы сделали все, что могли. Остается наблюдать и ждать начала шоу - думаю, что армия должна тронуться в путь не позже рассвета. А если она выйдет из города, то вряд ли Император, получив известия в пути, вернется сюда, чтобы сжечь несколько пустующих домишек. Значит, все произойдет сегодня ночью… …Эразм вспыхнул перед самым рассветом: несколько построек, где-то в районе причалов порта, заполыхали практически одновременно, освещая суда и суетящихся около них солдат: часть армии начала грузиться на суда, видимо, собираясь отправляться куда-то еще, и освещала свои корабли. Ветер, поднявшийся чуть позже, перекинул пламя на соседние постройки, и, как ни старались монахи сбить вырвавшееся из-под контроля пламя, двинулся дальше, в сторону бедняцких трущоб.
      - А я, признаться думал, что пожар должен будет вспыхнуть по приказу Императора.
      А это - дурацкая случайность… - глядя на горящий город, признался Сема. - Что, впрочем, ничуть не лучше… В общем, эта часть Пророчества исполнилась… Значит, и армии стало вполовину меньше… И у нас есть шанс заставить ее побежать… от нас… Все, теперь надо ждать Олега.
      - Ольгерда? - на всякий случай переспросила я.
      - Его самого. В нашем мире его называли Олегом.
      - Расскажи что-нибудь про ваш мир, пожалуйста - удобно устраиваясь возле опустившегося на кучу лапника воина, попросила я. - Все равно нам нечего делать…
      - Да какой из меня рассказчик? - поломался для виду Сема, потом уставился остекленевшим взглядом на пожарище внизу и, тяжело вздохнув, произнес:
      - У нас тоже есть моря. Практически для каждого жителя моего мира море - это символ отдыха. Песчаные или каменистые пляжи берегов почти всех морей в теплых странах с конца весны и до середины осени усеяны загорающими людьми, проводящими свой отпуск там, где можно поплавать, понежиться на теплом солнце, оторваться на дискотеках. А вот для меня море оказалось символом смерти - я впервые увидел его в "учебке". Нас, молодых ребят, учили в нем убивать. Захватывать корабли, резать аквалангистов, - сообразив, что мы не понимаем многих слов, темнокожий воин вдруг запнулся, хмыкнул, и пояснил: - "Аквалангист" - это человек, с помощью одного хитрого устройства способный долго плавать под водой, не выныривая… В общем, я и сейчас смотрю на море не так, как все жители моего мира… Уж слишком много мне в нем пришлось пережить…

      …До Эразма добрались довольно быстро - на всем пути от Корфа и до сгоревшего почти полностью города, включая плавание по Желтому морю, нам словно сопутствовала удача. Это выражалось во всем - на постоялых дворах оказывались свободные комнаты, у барышников находились сменные лошади, капитан корабля, зафрахтованного нами в порту, за весьма умеренную плату согласился отплыть к Эразму по первому требованию, на протяжении всего плавания дул практически попутный ветер! Казалось, что весь окружающий нас мир словно подгонял нас в сторону Аниора, стараясь ускорить наступление развязки. И даже внезапное решение высадиться около самого Эразма, с борта корабля выглядевшего одним страшным черным пятном, принятое Ольгердом неожиданно для всех нас, оказалось правильным.
      - Стоило нам выйти за пределы слабо дымящихся развалин, как мы наткнулись на весьма довольных нашим возвращением Семена, баронессу Золиа и их воинов.
      Расстроенный гибелью Брола и Клопа, Сема, выслушав рассказ Ольгерда о наших приключениях, в свою очередь ввел нас в курс свежих новостей. Стараясь не отставать от взявших походный темп воинов, я боролась с собственным телом, старающимся по привычке как-то компенсировать качку палубы корабля, и размышляла о том, что ждет нас впереди.
      Утоптанная движущейся где-то впереди армией Ордена дорога стала раза в полтора шире. Жухлая трава на обочинах была напрочь засыпана дорожной пылью, а места привалов отдельных частей монахов выглядели как свалки - казалось, что Орден уродует все, к чему прикасается. В том числе и природу… И, как оказалось, не только ее.
      Первое же село, мимо которого лежал наш путь, встретило нас массовыми похоронами - Армия походя вырезала в нем всех мужчин старше семи лет, и черные от горя женщины готовили погребальные костры для своих сыновей, проклиная Империю и свою жизнь. Глядя, как поменялось лицо Ольгерда при виде этой картины, я ощутила холодок в спине - как мне показалось на мгновение, этот поступок Гарга Кровавого оказался тем самым камнем, который вывел из равновесия не самого беспомощного из его врагов.
      Оставив непонимающе глядящим на него женщинам несколько золотых, он снова встал во главе нашего отряда и еще больше взвинтил темп передвижения… В общем, если бы не тянущая боль в пояснице и в низу живота, я бы не особенно мучалась, а так приходилось ждать редких коротких привалов, чтобы привести себя в порядок…
      Эрик, с лица которого почти ушла опухоль, а глаза приобрели прежний цвет, тащил мое оружие и то и дело заглядывал мне в глаза, стараясь понять, насколько мне плохо… Кстати, последнее время он стал до ужаса каким молчаливым, и меня это немножечко пугало. На все попытки как-то понять причины такого изменения отношения к себе он отшучивался или грустно вздыхал, и меня постепенно начинало охватывать какое-то странное отчуждение и обида - я вроде бы не заслужила такого к себе отношения…
      Назревающий между нами конфликт, как ни странно, удалось решить не без помощи того же Ордена: к вечеру четвертого дня безумной гонки мы наконец догнали аръегард армии императора и тут же врубились в ряды нескольких десятков монахов, бесчинствующих в маленькой деревне невдалеке от дороги. Первые несколько минут бой напоминал резню - мы убивали занятых грабежами и насилием воинов Алого топора, как бешеных собак, но в какой-то момент ситуация поменялась: почувствовавшие, что среди домов творится что-то не то, монахи быстро собрались в кучу и дали нам бой…
      Почти четырехкратное преимущество в количестве сначала дало о себе знать: удар строя тяжелой пехоты смел нас, как летний ливень тополиный пух с крыш дворца в Эррионе. И только благодаря безумной технике боя Ольгерда, Беаты, Нейлона и Кувалды, принявшим на себя первый удар, мы не только не потеряли никого из друзей, но и сумели разорвать дистанцию с строем атакующих монахов. А потом по команде разбились на тройки и рассыпались…
      Смена тактики не застала врага врасплох - замерев на месте, строй Орденцев закрылся щитами и ощетинился тяжелыми топорами. Первые два ряда сделали шаг вперед, а в глубине строя заскрипели вороты тяжелых арбалетов. На мгновение мне показалось, что шансов что-то сделать с опытными воинами у нас нет, но вдруг слева от меня несколько раз ухнуло страшное оружие Глаза, потом чуть потише защелкало что-то в руках у Семы, и первые два ряда монахов повалились на землю!
      Не дожидаясь, пока растерянные воины восстановят строй, мы, на бегу метая ножи, рванули в атаку…
      Деморализованные непонятной смертью друзей монахи пришли в себя не сразу - я успела раскидать все свои ножи и, двигаясь слева от Эрика, вовсю орудовала мечом, в основном подрубая ноги, выглядывающие из-под тяжелых щитов орденцев. Эрик добивал тех, чьи щиты опускались вниз в попытке защититься от моих атак, и довольно успешно: как минимум человек шесть пропустили колющие удары в лицо, и еще двое - в шею… А потом я вдруг увидела летящий в лицо топор и потеряла сознание от страшного удара… …Приходить в себя оказалось ужасно страшно: почувствовав, что меня тормошат, я несколько мгновений боялась открыть глаза! Но наконец поняв, что голос, пробивающийся до моего сознания через дикую головную боль, принадлежит Эрику, я все-таки приподняла веки и тут же зажмурилась от рези в глазах.
      - Слава Творцу, она пришла в себя! - прекратив меня дергать, облегченно сказал он, и неожиданно поцеловал меня в лоб. - Как же я перепугался, девочка моя!!!
      - Я же сказал, что все нормально! - буркнуло рядом голосом Ольгерда. - Оливия!
      Хорош притворяться! Возьми у Беаты косметичку и приведи себя в порядок! А то смотреть страшно! - в тоне Глаза, участливо шептавшего мне на ухо, было что-то такое, от чего я чуть не заорала!
      Подскочив на месте, я затравленно огляделась вокруг и тут же оглохла от дикого истерического хохота обессилено сидящих на земле ребят: видимо, выражение моего лица было очень уж красноречивым…
      - Что со мной было? - пытаясь сообразить, откуда у Беаты с собой косметичка и как можно на себя посмотреть, спросила я, слегка разозлившись на плачущих от смеха друзей.
      - Если бы Эрик не врезал тебе в лицо ногой, то ты бы лишилась своей прелестной головки! - с сочувствием глядя на меня, объяснил Ольгерд. - А так тебя вынесло с линии удара, топор просвистел мимо, и все обошлось…
      - А усиро маваси-гери был просто как в кино! - хихикнул Глаз, изображая круговой удар ногой назад. - Давно такой не видел… Ты летела, как фанера над Парижем! Я бы на твоем месте эту ногу бы исцеловал! По самые… уши! - получив под дых от Беаты, закончил предложение Вовка и тут же принялся объяснять ей, что шутит…
      - Все живы? - поняв, что жива и вроде бы здорова, поинтересовалась я и облегченно вздохнула, услышав утвердительный ответ.
      - Кстати, Эрик и Кувалда минуты три бились вдвоем над твоей бездыханной тушкой, чтобы отогнать от тебя вожделеющих женской ласки монахов… А пока у монахов текли слюнки, мы сзади раздавали им слюнявчики - продолжил веселье отбившийся от Хвостика Глаз. - Здорово, что этого добра у нас хватило на всех…
      - Пятеро раненых, Кувалда - довольно тяжело, - прошептал на ухо Эрик. - Но Ольгерд сказал, что все обойдется. - И еще у Семы закончились заряды под его оружие… если бы не его стрельба, мы бы легли все - из окрестных домов прибежало еще человек двадцать… В общем, повезло…
      - Что у меня с лицом? - так же тихо спросила я, внутренне сжавшись.
      - Ничего особенного… Нос я вправил, он немного опухший… еще синяк под левым глазом и небольшое рассечение брови… Прости, я не успевал по-другому… Ужас, как перепугался…
      - Дурень… - аккуратно прикоснувшись к превратившемуся в подобие картофелины носу и сморщившись от боли, буркнула я. - Если бы не ты, я бы валялась приблизительно вот в таком виде - ткнув рукой в направлении ближайшего обезглавленного тела, сказала я. - А так придется несколько дней пугать тебя по ночам и воздерживаться от поцелуев… Все равно ты на меня не обращаешь внимания…
      - Я? - уставившись на меня, покраснел Эрик. - Как это не обращаю?
      - Никак! Все плавание шарахался от меня, как от старушки - побирушки… Видимо, я тебе уже надоела…
      - Что же ты несешь-то? Я просто… - он зажмурился, на мгновение замер, потом посмотрел мне в глаза и одними губами произнес: - я просто чувствовал себя обузой. Ты меня спасла в море, когда я чуть не утонул… ты вытащила нас всех из передряги на "Морской ласточке"… ты меня спасла при кораблекрушении… а я, мужик, оказался беспомощен и слаб…
      - Какой же ты дурак! - облегченно выдохнула я, потянулась к нему губами, наткнулась носом на его нос и чуть не взвизгнула от боли…
      - Я сказал ногу целовать! - раздалось где-то рядом, и я, угрожающе продемонстрировав Глазу сжатый за спиной Эрика кулак, все-таки добилась долгожданного поцелуя…
      На "Аниорщине", как выразился Глаз, была "полная засада". То есть на всех дорогах, включая проселочные, а так же более-менее крупных тропинках носились дозоры Ордена. Искали, видимо, нас. Вернее, походный лупанарий Мерзюки, почти в полном составе двигавшийся рядом со мной. Последние два дня пути мы передвигались по бездорожью, иногда не отказывая себе в удовольствии вырезать десяток-другой монахов, оказывавшихся поблизости. Ольгерд, ведя отряд к одному ему ведомой цели, на коротких привалах уединялся с Глазом и Золиа и о чем-то с ними совещался. Мы с Эриком, наконец разобравшись со всем тем, что стояло между нами, гадали о дальнейшей нашей судьбе и старались как можно больше времени уделять друг другу, млея от близости и мечтая о возвращении в Волчье Логово, где нас ждала такая уютная кровать и ночи наедине…
      Добравшись до какой-то поляны в глухом лесу, Ольгерд приказал разбивать лагерь и отдыхать, а сам вдвоем с Глазом пропал. На целых два дня… Вернулись они не одни - шагая около Ольгерда, серьезный, как обычно, на поляну вышел Мэнир и молча кивнул, приветствуя всех присутствующих. Следом за ними из кустов появились нагруженные, как телеги беженцев, Маятник, Лоэн, Сотис и Лими, а вслед за ними и сам Хранитель. Все время до заката солнца Ольгерд, Сема и Глаз разбирали какие-то веревки, странного вида молотки, железки, напоминающие здоровенные гвозди и какие-то странного вида ящички. Вымотанные переходом Маятник и компания с завистью слушали рассказы о наших приключениях, то и дело косясь на содержимое принесенное ими на себе…
      А на следующее утро отряд снова разделился: Мэнир унесся в Аниор, "походно-гужевое подразделение" под командованием Маятника, грустно вздыхая, выдвинулось в сторону Волчьего логова, неся с собой письмо к Мериону, раненого Кувалду и уводя еще пятерых раненых девушек. Поредевший отряд Семы и наша компания, увешанные всем оставшимся на поляне скарбом, двинулись в сторону гор…

      Расстановкой оборудования Хранителя занимались почти неделю: сверяясь с показаниями какого-то хитрого приборчика, Эол долго настраивал каждый ящичек, предварительно поднятый на указанное им возвышение в радиусе десяти километров от ущелья Последней Тропы. Веревки и другое альпинистское оборудование, синтезированное им у себя в берлоге, здорово пригодилось - забраться на иное возвышение без всякого рода закладок, крючьев и лесенок было практически невозможно. Лазать пришлось в основном мне, Глазу и Семе. Еще немного помогал Нейлон и оказавшимся довольно толковым мальчишкой Эрик - цирковая подготовка последнего несколько раз неплохо помогала нам в некоторых ситуациях на горе.
      В итоге вся аппаратура была настроена, и после недолгого тестирования Эол заключил, что все готово, и Пришествие может состояться в любой удобный для этого момент. Еще через день вернулся Сема, отправленный на разведку к ущелью Последней Тропы и приволок отснятый на подобие видеокамеры с жидкокристаллическим экраном, выданной ему Хранителем, фильм про крепостишку у входа в ущелье, про камень с Порталом и окрестные сооружения.
      Глядеть на лица потрясенных увиденным на экране "камеры" ребят было даже забавно: я даже вспомнил первые дни на Земле, и свой шок от созерцания тех нереальных для меня - тогдашнего чудес.
      Как мы и предполагали, пробраться в ущелье по тропе было нереально - что в крепости у ее начала, что в ущелье монахов было немерено. Оставалось добраться туда по верху - по окружающим тропу горам. Слава Творцу, вертикальные стены, абсолютно неприступные для навыков и технических приспособлений Элиона, как оказалось, имели как минимум три удобных пути подъема для человека, имеющего альпинистское оборудование и неплохую соответствующую подготовку. Два из них довольно далеко от патрулируемой орденом зоны. Просидев с Эолом над картой района почти четыре часа, мы с Щепкиным и Семой разработали план будущего мероприятия, включающий в себя использование какого-то тяжелого оружия, параметры которого ввергли обоих офицеров в шок: устройство размерами чуть меньше СВД было способно поражать цели на дистанции в четыре километра со скорострельностью более двухсот выстрелов в минуту и обладало оптикой, в несколько раз превосходящей любые земные аналоги.
      Расположенные в двух заранее определенных точках на скалах, эти чудо-пулеметы должны были обеспечить гарантированное поражение всех целей, старающихся вырваться из ущелья в долину Аниора. Минусов у оружия было два. Один - это невозможность стрельбы с руки - сконструированное для обороны наземных сооружений, оно должно было крепиться намертво - иначе из-за чудовищной отдачи стрелок после первого же выстрела с переломанным плечом улетал в противоположном выстрелу направлении. Второй - это относительно небольшое количество зарядов, имеющихся в нашем распоряжении. Шести зарядных коробок на каждый "пулемет" должно было хватить на час с небольшим непрерывного боя. Откровенно говоря, решение Хранителя использовать в предстоящем шоу инопланетные технологии меня здорово удивило. Однако решив оставить несколько появившихся у меня вопросов "на потом", следующие три дня я потратил на обустройство стрелковых позиций для Глаза и Семы.
      Передвигаться по вершинам скал приходилось на рассвете и закате - несмотря на их высоту, вероятность быть замеченным из ущелья все-таки оставалась, а намерений дать противнику знать, что тут что-то готовится, в наши планы не входило. Вернее, входило, но не таким образом…
      Наконец, все подготовительные мероприятия вокруг ущелья были закончены, и мы приступили к тренировкам - выбрав подходящую стенку высотой в пятьдесят с чем-то метров с удобным подъемом, дрессировали ребят спускаться по ней, используя "восьмерки" и "дюльфером" - хотелось добиться скорости, бесшумности и одновременности спуска.
      Как ни странно, особо пугливых в нашей команде не оказалось - даже дамочки, с видимой опаской поглядывавшие со скалы вниз при первом занятии, воодушевленные примером моей безбашенной сестрицы, уже к вечеру первого дня лихо летали по веревке, то и дело обжигая ладони сквозь толстые перчатки, предусмотрительно выданные им Глазом. В общем-то брать их в мир Тварей я не собирался, но по совету Семы дал им возможность позабавиться и немного расслабиться перед будущими боевыми действиями. Еще три или четыре дня мы провели в относительной праздности - тренировались, закрепляли портативные лебедки над скалой Портала, загорали и отсыпались, а потом в нашем ущелье вдруг появились все три ожидаемые сотни из Волчьего Логова, и нам стало не до Отдыха - пришло Время начинать…

      От ставшего почти привычным "падения" по веревке в темноте снова сладко захватило дух, и я пообещала себе, что после того, как закончится эта война, от души наваляю брату и Глазу за то, что раньше не дали мне возможность испытать удовольствие, так похожее на прыжки с парашютом. Затормозив перед самой землей, я быстренько отцепилась от веревки, скинула с себя немного неудобную "обвязку", уложила ее в специально нашитый для нее карман на куртке и, проверив, как вынимаются мечи из ножен за спиной, замерла у камня Портала, вглядываясь в темноту. Силуэты Ольгерда, Мериона, Нейлона, баронессы, вымолившей у Деда разрешение напроситься с нами на территорию тварей и еще четырех ребят появились рядом практически одновременно. Потом мягко засветились в темноте часы Ольгерда, в их слабом свете я увидела сжатый кулак и зажмурилась, на всякий случай прикрыв глаза ладонями. Выждав сто оговоренных ударов сердца, я открыла глаза и оторопела: скала, переливающаяся какими-то безумными оттенками черного, вдруг показалась мне живой! Решительно сдвинув в сторону пристроившегося было к Ольгерду Шета, я, как два года назад, вслед за братом без тени колебания шагнула в черную тьму открывшегося портала…