Увидев смерть друга, Седой взвыл, взвинтил скорость вращения мечей и понесся на меня, как дикий кабан на подранившего его охотника. От атаки я ушла вправо и вперед, что для него оказалось неожиданным - видимо, он считал, что девушка, сдуру взявшая в руки мечи, должна обязательно отступать по линии атаки, а не атаковать… Поэтому заблокировать мою атаку левым мечом под мышку он не успел.
Как и удар голенью по бедру. И следующий укол правым мечом в почку… Отскочив от падающего тела, я замерла неподалеку от брата, дожидаясь, пока судья объявит нашу победу…
Как ни странно, судья, как и зрители на трибунах, не сразу понял, что мы УЖЕ победили! Поэтому, растерянно глядя на ложу, в котором восседало его начальство, молчал и нервно сжимал и разжимал кулаки… Из ступора его вывел только разочарованный рев трибун - большинство зрителей, наверняка ставившие против нас, с проклятиями прощались со своими кровными…
- Победа за братом и сестрой Корг из деревни Скальная Гряда! - наконец сообразил проорать судья. - Они переходят в следующий круг Турнира Меча Террена!
Гулко постучав себя кулаком в грудь, Ольгерд жутко зарычал, изображая радость от победы, и, забросив мечи в ножны, оскалился, глядя в сторону трибун участников, присматривающихся к будущим потенциальным противникам…
Через полчаса на Арену вызвали и моего Вовку. Бой, длившийся чуть больше тридцати секунд, меня не восхитил - Глаз явно старался не демонстрировать свое превосходство, поэтому победил якобы 'случайно'. Перебив противнику трахею, когда тот, поймав хитрого землянина поперек корпуса, и сжимая его в тисках мускулистых рук, уже праздновал победу. Стоя на 'нетвердых' ногах, Глаз слабо улыбнулся судье, присудившему ему победу и 'поковылял' в сторону нашей трибуны, морщась от боли в ребрах…
Солнце уже начало свой путь к горизонту, когда мы снова вышли на Арену. Я уселась на скамьи участников, а Ольгерд ушел узнавать у распорядителей время следующего выхода. Я оглядывалась по сторонам, разглядывая заметно поредевшие ряды участников, и пыталась себе представить, кто из них доберется до следующего круга. Многие были ранены, в основном не серьезно, но были и такие, которые вряд ли останутся в живых после этого круга. По моим подсчетам, из более чем двух тысяч человек, стоявших на открытии Турнира рядом с нами, выбыло около трети! За какие-то семь часов! Мне вдруг стало не по себе: я представила себе количество убитых и покалеченных бойцов, распрощавшихся со своими надеждами, и мне расхотелось улыбаться.
Брат, как обычно внезапно, возник рядом и, улыбнувшись, прошептал мне на ушко:
- Не грусти, Хвостик, все будет нормально! Выход минут через двадцать…
Трибуны снова взвыли, и мы отвлеклись друг от друга, пытаясь рассмотреть, что происходит. На одной из площадок рубились на мечах два колоритных бойца. Один, обладающий просто чудовищным ростом за два метра и весом под две сотни килограмм, вооруженный не менее чудовищным двуручным мечом, и его противник, маленький, легкий человечек с двумя саблями в руках, юлой вкручивающийся в его оборону и наносящий небольшие, но довольно чувствительные раны по его рукам и ногам.
Великан вертел свой меч, как щепку, обрушивая его на неуловимого противника, ускользающего в самый последний момент, и оказывающегося то за спиной, то сбоку, то метрах в трех впереди. Сабли расплывались в полупрозрачные диски, постоянно меняя направление вращения, и неизменно находили бреши в обороне соперника.
Ольгерд внимательно всматривался в технику маленького бойца, потом вздохнул и сказал:
- Это великий мастер! И я не хотел бы встретиться с ним ни на арене, ни в жизни.
А вот поучился бы - с удовольствием!
Тем временем бой подходил к концу: мечник явно ослаб, кровь, текущая из многочисленных ран на его теле, обильно пропитала белый песок площадки, и удары двуручного меча становились все слабее и слабее. Еще через минуту воин покачнулся и упал навзничь, не удержав своего меча, и потерял сознание от потери крови. Трибуны молчали. Судья остановил бой, видя, что победитель не собирается добивать противника, а спокойно ждет команды к прекращению поединка. Тишину Арены прервали аплодисменты Просветленного, раздавшиеся из его ложи, редкие хлопки из рядов участников Турнира, да приветственные удары мечей о щиты охраны Академии. Невысокий воин поклонился судье, ложе Просветленного, нам и пружинистой походкой удалился. Внимание трибун тут же переключилось на другие бои, протекавшие на Арене: остальные девять площадок так же были заняты бойцами, рвущимися к победе.
Вскоре Ольгерд толкнул меня локтем и встал: подошла наша очередь. Я вскочила на ноги, поправила ножны за плечами и пошла за ним, оглядываясь на будущих противников, идущих следом. Брат тоже присматривался к ним, оценивая шансы каждого. Судя по выражению его лица, бой нам предстоял не из легких. Я мысленно с ним согласилась: алебарда в руках одного из противников была мне еще знакома, а вот боевой кнут с кованой рукоятью в руках другого - нет. Ольгерд, заметив мое недоумение, пошептал, чтобы я занялась алебардой, и посоветовал не стоять на месте и не терять из вида второго. Я согласно кивнула головой.
Бой начался с бешенного удара кнута, от которого Ольгерд, не ожидав такого быстрого начала, еле увернулся. Хозяин кнута ухмыльнулся, крутанул между пальцами левой руки кинжал, и снова рванулся вперед, одновременно уходя от моего броска. Коррин скользнул на встречу атакующему, нырнув под кнут, и рубанул его мечом в колено. Воин увернулся, отбив второй удар кинжалом. Алебарда свистнула в воздухе, и нам обоим пришлось отскакивать от нее, настолько грамотной оказалась атака. Сыгранность дуэта оказалась выше всяких похвал: удары сыпались, как из рога изобилия. Причем направлялись в разные уровни, то в меня, то в Ольгерда, без малейшей передышки, так что за первые секунд тридцать мы не нанесли ни одного удара. Мои руки ныли от принятых вскользь(!) на мечи ударов алебарды, и я старалась двигаться как можно быстрее, чтобы поменьше блокировать. Мы крутились, как сумасшедшие, причем Ольгерд успел заблокировать несколько ударов, которые я просто не увидела. Я начала слегка злиться и перешла в состояние движения, ускоряя реакцию и скорость передвижения и атаки. Вслед за мной ускорился и брат, и, выскальзывая из-под удара кнута в каком-то немыслимом пируэте, шепнул:
- Хватит играть, атакуем Кленовым листом…
Бешенный танец продолжался, я вертелась, отбивая удары и ждала момента, когда Ольгерд закончит красивый, но довольно опасный бой, начав обещанную комбинацию.
Наконец Ольгерд, на мгновение возникнув передо мной, заблокировал удар алебарды, вращаясь вокруг своей оси, подмигнул, и исчез. Меч, который я вбивала в то место, где он только что находился, воткнулся в горло алебардщику, и я поняла, что бой уже окончен. Но немного рановато - я вдруг взрыла носом песок, а в том месте, где была моя голова, хлопнул конец кнута. Брат, сбивший меня с ног, не прекращая движения, возник перед вторым противником и одним движением мечей перерубил кнут в двух местах…
Конец боя был предрешен, и наш противник это понял: он отскочил к краю площадки и поднял руки, показывая, что сдается. Но, не будучи полной дурой, я не опустила оружия, пока рукоять кнута и кинжал не упали на песок, а судья не дал знак к концу поединка.
На этот раз трибуны бесновались так, что я посочувствовала тем, кто сорвет голос к концу сегодняшнего дня.
Ольгерд вдруг поклонился противнику, потом подошел к нему, и… поблагодарил того за красивый бой! Я улыбнулась ошарашенному воину, послала сидящему на трибуне Вовке воздушный поцелуй и, чуть покачивая бедрами, чтобы подразнить любимого мужчину, гордо выпятила грудь. Хозяин страшного кнута, грустно посмотрев на тело друга, все еще содрогающееся в конвульсиях, поклонился Ольгерду и мне, потом присел на колени около убитого друга, закрыл ему глаза ладонью и тяжело вздохнул…
Дождавшись второго боя Глаза, мы с удовольствием поздравили его с победой и я предложила было отправиться по комнатам, но Ольгерд вдруг заартачился - ему захотелось посмотреть на второй бой того воина с саблями…
В этот раз его противником оказался не менее шустрый, чем он сам, невысокого роста жилистый воин, вооруженный почти двухметровым шестом, окованным стальными полосами и с обеих сторон заканчивающимся короткими, но от этого не менее острыми клинками. Глядя на то, что вытворял со своим посохом воин, у меня даже на миг появилось сомнение в победе понравившегося нам сабельника, однако стоило ему начать двигаться, как сомнения сразу же пропали - он был тренирован уж очень хорошо…
Бой получился достаточно долгим. Но не потому, что нашему фавориту не хватало техники или скорости. А из-за четко прослеживающегося в рисунке боя нежелания убивать очень корректно работающего 'монаха'. В итоге без легких ранений не обошлось. Получив десяток несерьезных, но все-таки кровоточащих ран, 'монах' в какой-то момент смирился с поражением и, отскочив на несколько метров назад, аккуратно положил шест на землю, и, поклонившись сопернику, отказался продолжать бой.
Ольгерд, удовлетворенно хмыкнув, презрительно оглядел расстроено воющие трибуны, потом встал, громко прорычал 'Молодец' и неторопливо направился в сторону жилых помещений…
Глава 11. Принц Голон Крыса.
Смотреть на песок Арены, на котором умирали люди, оказалось настолько захватывающе, что у принца мигом вспотели ладони и задрожали колени. Вцепившись в подлокотники роскошного кресла, Голон, не отрываясь ни на мгновение, смотрел за постоянно сменяющимися на нескольких площадках бойцами и еле сдерживался, чтобы не вскакивать на ноги и не орать: уподобляться черни было ниже его достоинства. Но иногда хотелось… Особенно, когда на Арену выходила единственная среди участников женщина… И пусть бои с ее участием были очень уж коротки, но за это время принц успевал потерять голову от созерцания ее ладного, гибкого тела, высокой груди под совершенно дикарской безрукавкой, от ее безумно красивого лица и крепких, но очень женственных ягодиц…
- Она прекрасна! - провожая взглядом уходящую с трибун участников девушку, прошептал принц. - И должна быть моей…
- Ваше Высочество! Я все узнал! - тихий шепот Тро Кучерявого заставил Голона отвлечься от очередного боя.
- Ну? - повернувшись к слуге, Голон хрустнул пальцами, еле сдерживая нетерпение…
- Они прибыли из какой-то дыры под названием Скальная гряда. Унги. Все трое. Она бьется в паре с братом. А вот тот, кто выступает в одиночных поединках без оружия - ее муж. Живут все трое под северными трибунами в зоне для участников.
Выходят за ее пределы только на огороженную для участников территорию у моря, причем крайне редко и только очень рано по утрам - плавают в море… Проникнуть к их комнатам невозможно - обслуга Арены абсолютно неподкупна. Мало того, как говорят все те, с кем я говорил, попытка предложить местной охране или слугам деньги всегда заканчивается одинаково - этого человека отправляют на материк вне зависимости от его статуса или звания.
- Значит, надо будет как-то пробраться на берег, где они плавают… - пожал плечами Голон. - И убрать ее муженька - он в мои планы как-то не вписывается…
Кстати, если она не сможет связать гибель мужа с нами, будет просто замечательно…
Брат ее мне тоже не нужен… И еще… Не тяни: каждый бой на Арене - риск! Мне не нужна калека… И если вы не успеете, я спрошу с тебя лично… Тебе понятно?
- Да, Ваше Высочество! - коротко кивнул побледневший, как полотно, Тро. - Я очень постараюсь… Просто они не каждое утро выходят к морю…
- Это не мои проблемы… Она должна быть моей… и чем скорее - тем лучше…
Ладно, свободен… Тут намечается интересный бой… Нет, постой! Я хочу посмотреть на то, как она плавает… Придумай, как это сделать. Желательно, чтобы я был от нее неподалеку… Вопросы?
- Как прикажете, Ваше Высочество! - Кучерявый склонился в глубоком поклоне, попятился, и, добравшись до выхода из ложи, пропал…
Сидеть в полурассохшейся рыбацкой лодке и изображать из себя рыбака было интересно только первый час - свежий ночной ветер и довольно сильное волнение быстро привели принца в обычное раздраженное состояние. И к моменту, когда небо начало розоветь, он еле сдерживал себя, чтобы не сломать удочку и не приказать причаливать к виднеющемуся неподалеку берегу. Сдерживало немногое - стражники Арены, попарно прохаживающиеся по запретной для зрителей территории и перспектива покинуть Турнир досрочно. Время тянулось ужасно медленно, и к моменту, когда из далекого здания выскочили три фигурки и понеслись к воде, принц был уже вне себя от бешенства. Однако стоило троице добежать до берега, как настроение у Голона тут же скакнуло вверх - прекрасная воительница, без всякого стеснения скинувшая с себя всю одежду, и пробующая воду пальцем ноги, оказалась так прекрасна, что у него перехватило дух…
- Какая женщина! - не удержавшись, простонал принц и, не отрывая взгляда от ее тела, рванул сидящего рядом Кучерявого за рукав: - Твои люди готовы?
- Да, Ваше Высочество…
- Ну, что ж, будем ждать удобного момента…
- Мои люди говорят, что первые полчаса они всегда плавают вместе. Потом Беата и ее брат выходят на берег, а муженек заплывает далеко от берега. Чуть ли не дальше, чем наши лодки! Говорят, он отлично плавает. Да и боец, судя по выступлениям, он неплохой…
- Думаю, восьми человек на него хватит? - хмыкнул принц, кинув взгляд на обе лодки с людьми Тро, болтающиеся на волнах неподалеку. - Он же не морской Дьявол?
- С лихвой, Ваше Высочество! - ухмыльнулся Кучерявый. Вон в той лодке, видите, все четверо - бывшие пираты. Очень умелые воины, особенно на палубе и при качке…
- Так! Она поплыла на берег! И брат с ней! - перебил разглагольствования слуги принц. - А муж плывет сюда… Хе-хе… Ну, давай, деревня, работай ручками! Тебя ждет сюрприз…
Несмотря на нетерпение принца, следующие полчаса не происходило практически ничего - унг, спокойно проплывший мимо обеих лодок с людьми Тро, наслаждался теплой морской водой чуть ли не на другом конце бухты, а Кучерявый, трясясь от страха перед взбешенным принцем, пытался объяснить бездействие своих 'рыбаков':
- Думаю, они будут его убивать на обратном пути - он должен устать от такого заплыва, а, значит, будет меньше сопротивляться!
- Их восемь, дубина!!! - лютовал Голон. - Какое может быть сопротивление? Надо было топить его, пока на берегу никого нет! А если появятся охранники?
- Простите, мой господин! Я не подумал…
- Недоумок! - прошипел принц и вдруг замер - прекрасная воительница, плескавшаяся до этого момента на мелководье, вдруг вышла из воды и потянулась…
- Повернись ко мне! Ну, повернись же! - пожирая глазами ее длинные ноги, восхитительную попку и край полной груди, сводящей его с ума, прошептал Голон и сглотнул комок в горле. - Кстати, Тро, а что за дурацкая татуировка у нее на теле?
- Варвары, Ваше Высочество! - пожал плечами слуга. - Зачем было портить такое роскошное тело?
- Не говори… - согласился с Кучерявым принц. - Ладно еще плечо разукрасили…
Но грудь? Уроды…
- Он плывет, мой господин! Начинаем!!! - взволнованный шепот Тро заставил Голона оторвать затуманенный взгляд от красотки, наконец повернувшейся к морю лицом, и бросить взгляд на своих 'рыбаков', тронувших лодки с места… …Удар веслом по голове пловца почему-то пришелся по воде: унг, еще мгновение назад спокойно плывущий мимо лодки, вдруг пропал с поверхности, и принц, сжавший кулаки от предвкушения захватывающего зрелища, зарычал от злости. 'Рыбаки' с первой лодки не мешкали: попрыгав в воду, они тут же нырнули вдогонку за не желающим умирать дикарем… Несколько сильных всплесков от ног уходящих на глубину 'рыбаков', и поверхность моря на некоторое время успокоилась… Потом довольно далеко от лодки вынырнул один из воинов, набрал воздух в легкие и снова пропал…
- Что-то они долго возятся! - проворчал Тро, судорожно тиская рукоять весла.
- Да нет! - ухмыльнулся принц. - Они у тебя здорово ныряют! Столько времени под водой я лично бы не продержался…
Дикий крик, раздавшийся со стороны второй лодки, пассажиры которой, свесившись с борта, пытались вглядываться в глубину, мигом смахнул с Голона благодушное настроение - там происходило что-то такое, что не вписывалось в его планы…
- Дьявол!!! - выдохнул сидящий за спиной принца Тро, и в то же мгновение гибкое тело, взметнувшееся над второй лодкой мгновение назад, снова исчезло под водой…
- Он убил их всех!!! - дрожащим голосом произнес Кучерявый. - Раньше, чем они успели взяться за оружие…
- Как он запрыгнул в лодку? Это невозможно!!! - ошарашенный принц пытался восстановить в памяти безумный прыжок унга из воды и отказывался что-либо понимать. - Такое ощущение, что там, под водой, отмель! Или он от чего-то оттолкнулся…
- Одного он убил еще из-под воды… Но трое-то оставшихся не дети! Пусть он раскачал лодку, пусть двигается, как дьявол, но не успеть среагировать на атаку вообще? Не понимаю…
- А вот и остальные… - мотнув в сторону всплывших неподалеку от первой лодки тел, вокруг которых расплывались кровавые круги, буркнул принц и грязно выругался. - Мы его недооценили… Ладно, шустряк… Посмотрим, как ты поймаешь стрелу… Поплыли отсюда, Тро!
- Может, немного постоим тут? - испуганно глядя на принца, осмелился возразить Кучерявый. - А то они подумают, что мы - вместе…
Принц на мгновение задумался, потом представил этого безумного унга в своей лодке и вздрогнул от страха: умирать от руки какого-то дикаря ему совершенно не хотелось:
- Пожалуй, ты прав… Что расселся? Лови эту дурацкую рыбу! Мы тут уже два часа, а ты поймал только четыре вшивые рыбешки… Непохоже на опытных рыбаков…
- Как скажете, Ваше Высочество! - засуетился Тро, пытаясь углядеть поплавок, забившийся под борт лодки…
- Перевернешь лодку - убью… - прошипел принц, вцепившись обеими руками в борт и отклоняясь в противоположную слуге сторону. - Урод криворукий… У меня клюет!!!
Глава 12. Беата.
Выбравшись на берег, я подмигнула все еще сонному, несмотря на заплыв, брату, потом повернулась к морю лицом. Свежий ветерок приятно холодил мокрую кожу, и, прежде чем она высохла, я даже успела слегка озябнуть. Впрочем, судя по безоблачному небу, день ожидался жарким, и утренняя прохлада была весьма приятна после вчерашней одуряющей жары.
Момент, когда весло обрушилось на голову Вовки, я увидела, уже прыгая в воду - тело среагировало на начало движения само, без участия занятого созерцанием потрясающей картины мозга. Переходя в состояние движения, я ругалась, как портовый грузчик, что так и не удосужилась научиться нормально плавать: до лодки, с которой атаковали Глаза, было довольно далеко… Холодное бешенство, охватившее меня через минуту, не мешало соображать - высунув голову из воды, я заорала загорающему с закрытыми глазами брату:
- Ольгерд!!! Вовку убивают!!!
Судорожно вспоминая объяснения Щепкина о том, как надо плавать каким-то там 'кролем', я опустила голову в воду и заработала руками и ногами, стараясь тянуться как можно дальше вперед, чтобы 'гребок получался длиннее'… Терпения хватило гребков на сорок - на мгновение остановившись, я посильнее толкнулась ногами, чтобы по возможности повыше приподнять голову над водой…
Вовки видно не было. Как и тех, кто сидел в лодке - среди волн виднелось еще две лодки, одна из которых, судя по всему, принадлежала той же команде, которая его атаковала… Чуть не плача от бессилия, я снова рванулась вперед, понимая, что плаваю немногим лучше деревянной колоды, и вряд ли смогу что-либо противопоставить сидящим в лодке убийцам…
Дикий вопль, раздавшийся впереди, снова заставил меня остановиться: выскочив из водя по грудь, я с дикой радостью увидела силуэт Глаза, возникший в утлом суденышке, приплывшем к месту схватки, и выражение 'боевой пловец', слышанное от Ольгерда и Семы, стало обретать краски… В основном красного, цвета крови, оттенка… Пары секунд, которые мой мужчина провел в лодке врага, ему вполне хватило: раскачав лодку так, что пассажиров начало кидать от борта к борту, он молнией пронесся между ними, и снова пропал в воде… Можно было не торопиться…
- Что за хрень? - вынырнув неподалеку от меня и успокаивающе помахав рукой плывущему к нам Ольгерду, проворчал Глаз и, слегка поморщившись, поцеловал меня в щеку… - Вроде бы нас тут никто не знает… Смысл меня убивать?
- Ты ранен? - стараясь разглядеть в воде его тело, испуганно спросила я, пропустив его вопрос мимо ушей.
- Да нет вроде… Ухо только опухло… Веслом задели все-таки… - на всякий случай ощупав себя, ответил он. - Что им надо-то было?
- Ну, ты силен, бродяга! - откашливаясь от попавшей в горло воды, прохрипел добравшийся до нас брат. - Восемь трупов за несколько минут…
- Да блин они лохи! Плавать не умеют, и ныряют, как блин от штанги… Я вот языка взять не сообразил! - понуро буркнул Глаз. - Те, кто за мной нырнули, как-то не вынырнули, а в лодке я торопился…
- Нож кого позаимствовал-то? - хмыкнул Ольгерд, мотнув головой в сторону лезвия, зажатого в правой руке друга.
- А хрен его знает! Кто-то им меня пырнуть пытался… Под водой… Им бы к моим инструкторам - живо бы тупить отучились…
- Да в общем, уже поздняк метаться! - хмыкнул Ольгерд и на всякий случай посмотрел по сторонам.
Я тоже повертела головой, видимой опасности не обнаружила, и успокоилась…
- Ладно, пора завтракать, и на Арену - до начала боев осталось часа четыре…
Разомнемся, и подумаем, кому это выгодно… - решил Глаз и лениво поплыл впереди, смешно фыркая при каждом выдохе в воду…
Во время разминки ничего путного о причинах нападения нам в голову не пришло, а потом нас пригласили на Арену, и мы выкинули покушение из головы, настраиваясь на предстоящие бои…
После относительной прохлады, царящей в тренировочных помещениях Арены, первый же шаг наружу показался нам шагом в преисподнюю: поднявшееся над головой солнце палило так, что хотелось утопиться. Полотняный навес, натянутый над нашей трибуной, не давал разгуляться и без того слабому ветерку, поэтому попытка спрятаться от солнца быстро показалась нам не самым лучшим решением - под навесом было жутко душно и не хватало воздуха, чтобы нормально дышать…
Наши соседи на скамье участников озабоченно перематывали рукояти оружия полосками шкур, чтобы руки не скользили, да обливались холодной водой. Я размяла суставы, лениво поглядывая на постепенно заполняющиеся трибуны, и понемногу настраиваясь на предстоящий бой…
Вскоре начались бои, и все мое внимание сконцентрировалось на том, что творилось на песке. Хороших бойцов было довольно много. А вот сыгранных пар - не особенно.
Впрочем, иногда у меня возникало ощущение, что некоторые бойцы, чувствуя свое преимущество перед противником, специально старались показать себя хуже, чем они были, чтобы не раскрывать всех своих способностей перед потенциальными противниками, сидящими на трибуне участников…
Наш черед пришел почти перед самым обедом. Разогреваясь перед боем, я рассматривала противников и постепенно приходила к выводу, что бой ожидается легким: один из воинов, перевязав буйную рыжую шевелюру черной лентой, разминал кисти, вращая свой двуручный меч, и обреченно посматривал на серьезно раненого товарища. И хотя внешне это было почти не заметно, но, стоило раненому, крутанув снятый с пояса молот для пробы правой рукой, перехватить оружие левой, нам с Ольгердом все стало понятно.
После команды судьи воины довольно грамотно атаковали, построившись уступом, чтобы Рыжий, стоя впереди, мог прикрывать раненную руку партнера своим телом.
Воин с молотом старался не отрываться от товарища, атакуя нас левой рукой, но особого толка от довольно медленных и ожидаемых атак молотом, увы, не было: и я, и Ольгерд уворачивались от них без особого труда. А вот Рыжий был очень хорош.
Работая тяжелым двуручником, он умудрялся неплохо блокировать атаки брата, и даже разок чуть не задел меня своим мечом! Мне даже пришлось немного ускориться, чтобы среагировать на выпад в колено…
Поражала и его выносливость: крутить двуручный, почти в рост человека меч так легко, не сбивая дыхание, не так-то просто. Я, по крайней мере, устала бы через минуты три-четыре. Хотя не факт…
Убивать ребят не хотелось, и Ольгерд, поднырнув под просвистевший над его головой молот, аккуратно рассек его хозяину левое предплечье от кисти и до локтевого сгиба, от чего тяжелое оружие тут же улетело далеко в сторону… Воин, проводив молот взглядом, обреченно упал на колено и склонил голову, подставляя шею под удар…
- Вставай! Ну, же! - заорал Рыжий, метнувшись, чтобы прикрыть друга от ожидаемой атаки и упал. Мой меч легонько чиркнул чуть выше сапога, и перерезал мышцы над коленом. Отбросив меч, ставший ненужной обузой, воин приподнялся на здоровой ноге и метнул в меня выдернутый из сапога нож. Я без особого труда уклонилась и спокойно вложила мечи в ножны. Ольгерд сделал то же самое, коротко поклонившись бледному от бессильной ярости воину.
Поняв, что добивать их мы не собираемся, Рыжий поднял руки и показал судье, что сдается. В глазах его товарища тоже разгорелась надежда на то, что он останется жив. Он благодарно посмотрел на нас и тоже кивнул головой. Под недовольный рев трибун мы выслушали решение судьи и отправились к трибуне…
А вот следующий бой потребовал от нас полной самоотдачи: два великолепных воина, вооруженных короткими одноручными мечами и щитами почти в половину человеческого роста, закованные в тяжелые латы, гоняли нас по песку минут пятнадцать! Да, достать нас у них не получилось ни разу, но и нам с нашим легким вооружением и кольчужными безрукавками, добиться уверенного преимущества оказалось уж очень трудно: великолепно отработанные перестроения и сыгранность на грани волшебства давали нашим противником значительное преимущество…
Пришлось работать на пределе возможности - сначала ускорился Ольгерд, а за ним и я. В режиме движения стало намного легче - в щели между щитами я начала улавливать мелькание стыков между деталями доспехов, а немного приспособившись к их манере двигаться, я вскоре нанесла первый результативный укол - рассекла правому воину косую мышцу живота. Через пару мгновений практически размазавшийся в воздухе брат подрубил правую ногу не успевшего среагировать на слишком быструю атаку раненого, а потом всадил меч под мышку его товарищу… Подставляя правый клинок под контратакующее оружие тяжело раненого воина, я достала левым мечом его пальцы и, глядя, как медленно вываливается меч из беспалой руки противника, поняла, что мы победили…
Как обычно, добивать противника Ольгерд не захотел: отскочив от рычащих от ярости воинов, он коротко склонил голову и убрал клинки в ножны, но, как оказалось, несколько рановато: сдаваться они не собирались! Наоборот, перехватив выпавшее оружие левой рукой, латник с силой метнул его в направлении расслабленно ожидающего команды судьи брата и чуть не попал! Перерубив вытянутую после броска руку, я вогнала второй меч в узкую щель шлема, потом присела, пропуская над собой меч его друга, и полоснула потерявшего равновесие противника по ногам… …Трибуны орали так, что я чуть было не оглохла, пытаясь расслышать команду бесстрастного, закованного в латы, судьи. Впрочем, то, что мы победили, было видно и так: два трупа, лежащие у наших ног, свидетельствовали об этом не менее красноречиво, чем самая проникновенная речь глашатая…
- Жалко ребят! Хорошие были бойцы! - проорал мне на ухо брат, обнимая меня за плечи и увлекая в строну трибуны, на которой меня ждал Вовка…
Глава 13. Арти дэ Коннэ.
Ряды участников на трибунах постепенно редели. К вечеру второго дня от первоначального количества воинов осталась от силы треть. Из них добрая половина уже была ранена, что значительно снижало шансы на победу. Двух братьев-близнецов, с волосами цвета воронова крыла, с кривыми крючковатыми носами, сухих, жилистых, вооруженных двумя боевыми серпами каждый, я заприметил еще в первый день. Они презрительно смотрели на всех окружающих их воинов, а неприкрытая жестокость, которую они проявляли в боях по отношению к своим противникам, сразу вызвала во мне жуткую неприязнь. Поэтому, когда один из братьев подошел к девушке, только что вернувшейся с арены, где вместе со своим братом провела красивейший бой, и, наклонившись над ней, гнусно ухмыльнулся, я неожиданно для себя вскочил и постарался побыстрее протолкнуться к ним поближе:
- Ну, что, скотина, страшно? - неожиданно тонким голоском процедил черноволосый, поводя выхваченным серпом перед лицом ее брата. - А как тебе понравится, когда я вот этими серпами отрежу тебе яйца, твою бабу сначала изнасилую, отрежу ей грудь, а потом распорю ваши животы и заставлю смотреть, как ваши кишки вываливаются на песочек?
- Как бы ты не потерял свои яйца, петушок! - рассмеялась совершенно не растерявшаяся девушка, и я вдруг заметил ее руку с метательным ножом, замершим где-то в области паха охамевшего от безнаказанности воина. - А то они тебе, наверное, уже давно не нужны, с таким-то тонким голоском. Ты бы лучше вместо турниров тренировался на турнюрах! Или собирал своими серпами рожь на полях с такими же клушами, как твой братец.
Бойцы, сидящие недалеко, загоготали, а она добавила:
- Кстати, для особо тупых, турнюр, - это часть женского платья.
Братья зашипели, потянулись было к оружию, но неожиданно для всех добрая половина бойцов, окружившая место конфликта, попадали на месте, и около черноволосого возникла массивная фигура закованного в латы охранника турнира.
Сжав латной перчаткой плечо тут же рухнувшего от боли на колени хама, он спокойным, но не терпящим возражений тоном приказал:
- Оружие достанете на Арене. А пока посоветую заткнуться. Иначе смерть…
Потом молча повернулся и, сделав несколько шагов, занял свое место у стены.
