-- Ну как там? -- спросил Артист.
      -- Порядок.
      Артист кивнул, а потом, достав из-за пояса одну "беретту", перехватил за ствол и протянул Доку.
      -- Узнаешь? -- спросил он с усмешкой. Док взял пистолет.
      -- Тот, что мы нашли в подвале?
      -- Точно. Все стволы из того подвала здесь. Все! Ай да милиция!
      -- А может быть, ай да Коперник?
      -- Может быть. Интересно, куда они пластит подевали?.. Кстати, эти, -Артист кивнул на валяющихся на земле, -- говорят, что никакого ребенка здесь, в доме, нет. И Битого тоже.
      -- Я уже понял.
      -- Увел его с собой или убил?
      -- С этого станется и то, и другое.
      -- Ну тогда давай думать, что делать со всей этой оравой. Вызываем из машины Тарасюка?
      -- Подожди, Тарасюк потом. Давай-ка их разговорим пока.
      -- Док, -- с сомнением произнес Артист, -- думаешь, надо?
      -- Надо, Сан Санычу надо... Ну-ка, давай всех этих орлов в дом.
      Артист принялся сгонять раненых в кучу, а Док развернулся и отправился в дом. Там он для начала усадил в каминном зале в одно кресло хлопающего обалдевшими глазами парнишку, а в другое -- труп его напарника. Потом обоим завязал глаза и сказал:
      "Замри". Парнишка от страха даже, кажется, перестал дышать, и теперь с первого взгляда вряд ли кто смог бы отличить живого от мертвого.
      А потом он снова вышел на улицу и направился к машине. Через пять минут Док вернулся в каминный зал с сумкой, в которой лежали видеокамера, которую они захватили в доме мэра города, и четыре чистых кассеты. К этому времени Артист перетащил туда всех пятерых раненых, рассадил и разложил их по диванам и креслам. Зал наполнился тихими постанываниями и негромким разговором.
      -- Начнем, -- сказал Док.
      Все тут же обернулись к нему со злостью и опасением. Док на ходу вытащил камеру, подсоединил к ней батарею, включил и вставил кассету.
      -- Семен, командуй, -- сказал он, -- у тебя это лучше получается.
      Артист, который уже понял, что задумал Док, бодро вышел на середину зала.
      -- Так, господа бандиты, минуточку внимания, -- провозгласил он. -Сейчас мы будем задавать вам вопросы, а вы будете четко и ясно отвечать на них. Чем быстрее вы ответите, тем быстрее вам окажут медицинскую помощь.
      С этими словами Артист подошел к Доку.
      -- Правый что -- зажмурился? -- спросил он, кивнув в сторону покойника с завязанными глазами.
      Док кивнул.
      Тогда Артист подошел к дивану, развязал глаза парнишке, сидящему рядом, и приказал ему пересесть. Таким образом шестеро раненых бойцов Битого образовали полукруг, словно амфитеатр перед сценой, в качестве которой был диван. На диване сидел труп с завязанными глазами, но о том, что это труп, никто из бойцов даже и не догадывался. "Что делать -- провинция", -- подумал с усмешкой Артист.
      -- Предупреждаю, -- грозно произнес он вслух. -- После первой же грубости или отказа отвечать я разнесу башку вашему другу, а того, по чьей вине это произойдет, усажу на диван. Все ясно?.. Я спрашиваю, вам все ясно?!!
      Отдельные недовольные голоса подтвердили, что им все ясно.
      -- Док, готов?
      -- Готов.
      -- Врубайся.
      Камера заработала.
      Артист протянул руку в сторону самого молодого из бойцов, того парнишки, на которого обрушился с лестницы Док.
      -- Имя, -- потребовал Артист.
      -- Николай Баринов.
      -- Как давно работаешь на Буркина?
      -- На кого?
      Артист не торопясь достал "беретту" и снял ее с предохранителя.
      -- Не заставляй меня повторять дважды, -- предупредил он. -- Так как давно ты работаешь на Битого?
      -- Полгода, -- хрипло ответил парень, мгновенно покрывшийся холодным потом.
      -- Какую работу выполняешь?
      -- Как все. Собираем деньги с магазинов, с водителей, охраняем этот дом и... иногда выезжаем в другие города.
      -- С какой целью?
      -- Ну, это... по наводке, которую дают Битому... мы, это...
      -- Вооруженный грабеж?
      -- Ну да.
      -- Командует всегда Битый?
      -- Да.
      -- И всегда принимает участие во всех акциях?
      -- Да.
      -- Как Битый связан с Леонидом Заславским? Парень секунду-другую помедлил, и Артист тут же вскинул пистолет, направляя его в сторону дивана.
      -- Он платит ему деньги, -- тут же испуганно проговорил парень. -Часть денег от всех наших сборов. И... иногда выполняет его поручения.
      -- Какие поручения?
      -- Наказать кого-нибудь там, избить или поговорить... ну, если деньги не платят.
      -- Сука ты все-таки, Коля, -- проговорил вдруг здоровенный усатый мужик с дальнего кресла. -- Так обосрался, что всех заложил.
      Артист немедленно повернулся в его сторону и указал на него пальцем.
      -- Имя?
      -- Пошел ты на х... -- с отвращением проговорил усатый.
      Артист поднял руку с пистолетом, отвел ее назад и, не оборачиваясь, выстрелил в усаженный на диване труп. Потом еще раз. Грохот и звон в ушах заглушили все остальные звуки вокруг. Артист не промахнулся оба раза. Тело на диване вздрогнуло и медленно повалилось на бок, и в каминном зале воцарилась гробовая тишина всеобщего оцепенения. В этой тишине Артист подошел к дивану, спихнул тело на пол, а потом вернулся к усатому, схватил его за отвороты куртки и рывком поднял.
      -- Теперь твоя очередь, -- кровожадно проговорил он и потащил мужика, который был не в состоянии двигаться из-за простреленной ноги и связанных за спиной рук, к дивану. Там он усадил усатого, а потом, сняв повязку с лица убитого, принялся тщательно завязывать ему глаза.
      -- Ты что, братан... мужик... эй, ты что... -- лепетал усатый, который за секунду превратился из крутого боевика в жалкого доходягу с трясущимися руками.
      Но Артист даже не удостоил его вниманием. Он снова отошел в центр зала. Док тем временем отмотал пленку чуть назад, чтобы все это безобразие не запечатлелось на ней, и снова включил запись.
      Маневр Артиста возымел просто волшебное действие на всех присутствующих. Никто больше рисковать не хотел, и ответы на его вопросы посыпались один за другим, просто наперебой. Назадавав для разнообразия и общей картины вопросов о делах Заславского и Битого, Артист наконец перешел к сегодняшним событиям. Допрос продолжался недолго и шел достаточно спокойно до того момента, пока дело не дошло до вопросов о налете на дом Нелужи. Немного помявшись, люди Битого рассказали, как приехали туда на разговор с участковым и о том, что вроде бы Битый собирался там застать каких-то людей, которые нужны Заславскому. Он был взвинчен и под кайфом, а потому очень раздражен и озлоблен, а когда выяснилось, что в доме никого нет. Битый просто взбесился. Он стал крушить все вокруг и стрелять. Они не помнят точно, как появился сын участкового, видимо, он прятался где-то, а потом решил убежать из дома, и, когда дернулся к выходу, Битый развернулся и не глядя выпустил по нему пол-обоймы. А когда пришел в себя, то приказал поджечь дом, чтобы скрыть все следы происшедшего.
      На этом месте Артист понял, что разговоры пора кончать. Можно было себе представить, что сейчас чувствует Нелужа. Ведь он полгорода готов будет перестрелять! Вот когда пришло время выпускать Тарасюка!
      -- Подожди, -- сказал Док, убирая камеру, -- надо выяснить, где Битый. Иди за Тарасюком. Я сейчас.
      Док отправился на второй этаж.
      Он зашел в комнату, где сидели связанные Леонид Заславский со своей дамой, без разговоров выхватил "беретту" и приставил дуло пистолета ко лбу Заславского. И без того трясущийся от страха, Заславский замер в полном оцепенении. Ему и в голову не приходило, что Док оружие поставил на предохранитель и стрелять не собирается. Ему приходило в голову другое: если он искал их, чтобы сдать, значит, они пришли мстить ему.
      -- Считаю до трех, -- объявил Док, -- и отправляю тебя на небеса. Раз...
      -- Что... что вам надо?!! -- завизжал Заславский, как поросенок на бойне.
      -- Где Битый? -- задал вопрос Док.
      -- Битый? Какой Битый... Я...
      -- Два.
      -- Вы что?! Вы что?! Не смейте!!. Я не знаю, где он! Я...
      -- Ты разговаривал с ним здесь полчаса назад, и после этого он уехал куда-то. Подумай хорошенько, куда.
      На лице Заславского отобразился мучительный мыслительный процесс. Он сомневался.
      -- Я не знаю...
      -- Три.
      -- Нет!!!
      -- Вспомнил?
      -- Битый поехал на недостроенную дачу моего брата. Здесь... здесь... вон там, через дом... Я ни при чем! Он сам убил ребенка! А участковый ваш звонил и требовал, чтобы я сказал, где Битый... А он хочет прикончить участкового и... и...
      -- Все понятно, -- хмыкнул Док. -- Он хочет прикончить участкового, а припрятать тело на даче твоего брата... Это ты ему посоветовал? Ты хотел подставить своего брата? Ну и паскуда ты, Заславский.
      Леонид зарыдал, не выдержав пережитого страха.
      А Док не удержался, снял пистолет с предохранителя и выстрелил в стенку прямо над его головой. По телу Заславского пробежала судорога, и, закатив глаза, он потерял сознание.
      Док развернулся и вышел из комнаты.
      Они решили оставить Тарасюка -- пусть забирает отсюда всех сам. Кого в отделение, кого в больницу. При этом посоветовали капитану сделать все как надо, если он хочет хорошо выглядеть перед начальством, которое обязательно нагрянет сюда завтра.
      Но неожиданно где-то рядом затрещали выстрелы.
      Док и Артист поняли, что Нелужа своим ходом добрался к недостроенной даче Заславского и встретился там с Битым. Бросив все, оба помчались к машине.
      6
      Недостроенный дом Романа Заславского стоял на пустующем участке в два гектара, еще не огороженном мощным высоким забором. Он представлял собой мощный цокольный этаж, выстроенный на глубоком фундаменте. Обычно здесь ковырялась бригада рабочих, но сегодня кто-то предусмотрительно отпустил бригаду, и стройка стояла совершенно пустая. Вот сюда-то Заславский и распорядился привезти Пашку, если участковый будет упорствовать. То есть посоветовал-то ему так сделать Битый, а уж Заславский согласился. В самом деле -- не к себе же домой везти заложника? А тут, если что, можно и отбрехаться. Дом-то ведь известно чей...
      Но когда Битый прикончил мальчишку, планы изменились. Он понимал, что Нелужа будет искать его. Ну и х... с ним, пусть ищет, это даже и к лучшему. Пусть участковый выйдет на него, пусть сам придет за своей смертью. А Заславский подскажет ему, где надо искать...
      Битый приехал сюда с тремя своими ребятами. Он расположился на цокольном этаже, откуда был прекрасный обзор всех подступов к дому, и стал ждать. Он не задумывался о том, что будет после. Он не задумывался о том, чем ему все это аукнется. Он задумывался только об одном. Сейчас должен был прийти сюда этот поганый участковый, которого он ненавидел, и выйти отсюда живым он не должен ни в коем случае. Если даже ему. Битому, не суждено разделаться с этими двумя приезжими, которые два раза так его унизили, то уж на участковом-то отыграться он просто обязан. А там видно будет.
      С тех пор как они приехали, прошло уже четыре часа, ребята даже начали было ворчать, но Битый был на редкость терпелив. И вот наконец послышалось урчание двигателя, и на фоне белых сугробов, серого неба и черных силуэтов деревьев показался милицейский "УАЗ". Битый напрягся. У него даже мелькнула мысль, что если это Смирнов решил наехать на него, так ему же хуже: не лезь не вовремя, Битый не побоится перестрелять здесь всех, кто с ним приехал. Впрочем, эта мысль мелькнула лишь на мгновение и продолжения не потребовала, потому что из машины вышел Нелужа, а больше с ним никого не было.
      Участковый захлопнул дверь, сунул руки в карманы и спокойно пошел по направлению к стройке. Он и впрямь был один. Битый подивился его самонадеянности и глупости. Ну да ладно. Ему же хуже.
      -- Андрюха, Витек, рассейтесь по комнатам, -- скомандовал Битый, -Вова, останешься со мной.
      Два молодых парня, один лысый, а другой, как нарочно, с густой шевелюрой, разбежались по противоположным комнатам, а здоровенный мужик со шрамом на лице встал как вкопанный у двери, подняв автомат.
      Нелужа подошел к входу в темнеющее чрево цокольного этажа, остановился, посмотрел по сторонам, потом, не вынимая рук из карманов, движением плеч поправил теплую форменную куртку и вошел в дом.
      -- Стоять, поднять руки! -- тут же скомандовал амбал со шрамом и пихнул в спину Нелуже дулом автомата.
      Участковый замер и поднял руки.
      Из полумрака к нему вышел ухмыляющийся Битый.
      -- Ну что, капитан, вот ты и сам пришел ко мне...
      Бандит проверил карманы куртки участкового и быстро охлопал его по бокам. Обыск показался ему достаточным, и он, решив, что оружия у Нелужи нет, даже цыкнул языком.
      -- Да, -- сказал он. -- Знал я, что ты честный, но что такой глупый...
      -- Ты убил моего сына, -- сказал участковый. -- Я уничтожу тебя.
      -- Сына-то? Было дело. Хотел я побаловаться с ним, да подумал, чего на мальца время тратить?
      Битый тихо засмеялся. Нелужа скрипнул зубами от рвущейся из него злобы, но ничего не сказал.
      -- Я убил твоего сына, -- продолжал Битый, -- а теперь я с тобой разберусь, гнида ментовская.
      И, широко размахнувшись, Битый ударил участкового в живот. Охнув, Нелужа согнулся, прижал руки к животу, фуражка слетела с его головы, и Битый с удовольствием отфутболил ее к стене.
      Предвкушая кровавое развлечение, двое парней Битого не выдержали и вышли из своих укрытий. У лысого был в руках автомат. Он опустил его дулом к земле. У второго был пистолет Макарова. Он держал его в руке, но тоже опустил, поставив на предохранитель. Они собирались наслаждаться редким зрелищем разборки своего главаря с ментом.
      Битый вытащил пистолет и медленно, чтобы участковый прочувствовал момент, снял его с предохранителя и щелкнул затвором.
      -- Сейчас, -- сказал он, -- я буду тебя убивать. Но помирать ты будешь не сразу, а долго и мучительно.
      Это было последнее, что успел сказать бывший уголовник Буркин по кличке Битый, потому что, как только он произнес эту фразу, Нелужа резко выпрямился и в руке его сверкнул вороненый ствол табельного пистолета, который он сунул за пояс и который при обыске не заметили. Один за другим раздались три выстрела, Битый дернулся, вскрикнул, рухнул на пол и затих. А пока его братки в этом оглушительном грохоте сообразили, в чем дело, пока инстинктивно отшатывались в полумрак, к укрытиям, пока вскидывали свое оружие, Нелужа, развернувшись, почти в упор расстрелял здоровяка по имени Вова, который так и не успел воспользоваться своим автоматом. И только после этого из-за углов начали лихорадочно палить в участкового Витек и Андрюха, ошалевшие от такой неожиданной развязки, от грохота и гари.
      Две пули пробили Сан Санычу Нелуже грудь и бросили его на спину. Он еще жил секунд десять, и если бы в эти секунды он был в состоянии о чем-то подумать, то наверняка подумал бы с облегчением о том, что судьба позволила ему отомстить. И не было бы в его мыслях никакого сожаления...
      -- Битый!.. Он убил Битого! -- истерично крикнул Андрюха. -- Сука!
      А Витек подбежал к трем телам и каждое по очереди пихнул ногой.
      -- Все откинулись, -- хрипло проговорил он. -- Надо мотать отсюда.
      -- Куда?!
      -- Куда подальше! Быстрее!
      Витек рванул к выходу.
      Тут же вскочил на ноги и Андрюха, бросился следом.
      -- Стоять! -- раздался окрик с улицы. -- Оружие на землю!
      Витек вскинул руку с пистолетом, но тут же получил пулю в лоб и упал как подкошенный.
      -- Оружие на землю! Руки за голову! Одуревший от страха Андрюха швырнул в сторону свой ствол, закинул руки за голову и замер в дверном проеме. Через секунду мимо него в дом влетел Артист с автоматом наперевес, а следом за Артистом появился Док, который ткнул Андрюху мордой в стену и связал ему руки за спиной.
      -- Никого, -- сказал Артист, уже без всякой спешки выходя из дома.
      -- Ну что? -- спросил Док.
      -- Опоздали.
      7
      Майор Смирнов нервничал.
      Никакого терпения у него не хватало на этих братьев. Они обещали через час привести к нему обоих приезжих, тех, о которых говорил этот капитан из ФСБ, -- Дока и его напарника. Привести и сдать ему, Смирнову. Майор уж было понадеялся, что все кончилось и можно расслабиться. И когда позвонил фээсбэшный капитан и спросил, как у него дела, Смирнов спокойно обнадежил его, что все, мол, в порядке, приезжайте забирать. И вот тебе на -- больше двух часов прошло, а до сих пор никого нет. Он отправил к Роману Заславскому капитана Тарасюка, чтобы тот проконтролировал ситуацию и проследил за конвоированием арестованных в милицию, но и от капитана Тарасюка ни слуху ни духу. Вот тут-то майор Смирнов и начал нервничать не на шутку. А тут еще междугородняя телефонная связь отрубилась с самого утра. Фээсбэшник, правда, предупредил, чтобы не брали в голову, что это оперативная необходимость, но все-таки как-то не по себе было. Что происходит в городе-то?
      Смирнов выглянул на улицу.
      Было уже около четырех часов дня.
      К зданию милиции подъехали два автомобиля. Старый раздолбанный "УАЗ", на котором уехал Тарасюк, а следом обшарпанный леспромхозовский автобус "ПАЗ". Они аккуратно подъехали к входу в дежурную часть и остановились. Из "уазика" вылез капитан Тарасюк, и на этом нормальная, поддающаяся объяснению часть события закончилась. Дальше началось такое, что у майора Смирнова дыбом встали волосы, потому что ничего подобного он и предположить не мог в своем городе.
      Тарасюк открыл дверь "пазика" и вытолкал оттуда Леонида Заславского со связанными сзади руками, а следом за ним один за другим вышло семь человек со ссадинами, кровоподтеками и перебинтованными руками и ногами, причем некоторых из них пришлось вынести и усадить прямо на землю. Это были почти все люди Битого, только самого Буркина почему-то здесь не оказалось. Процессия хмуро тусовалась перед входом в дежурную часть.
      Такого самоуправства майор Смирнов от Тарасюка просто никак не мог ожидать.
      Окончательно ошалев от увиденного, он пулей выскочил на улицу, выхватывая на ходу из кобуры пистолет.
      -- Какого х...!! -- заорал он, подлетев к стоящим и сидящим на улице.
      -- А что мне было делать?! -- вскрикнул в ответ толстый Тарасюк. -Разбрасывать трупы по городу?
      -- На хера ты мне их привез? Ты думаешь, что делаешь?
      -- А ты сам подумай! За два часа в городе произошло три вооруженных налета, два поджога и было убито восемь человек! Восемь за два часа! Причем среди них есть ребенок, есть командир воинской части и есть участковый инспектор. А завтра утром здесь будет не только прокуратура и пресса... Да нас сожрут тут с говном! Ты об этом не хочешь подумать?!
      Майор Смирнов в ужасе от свалившейся ему на голову перспективы топтался на месте и не знал, что предпринять -- то ли застрелиться, то ли застрелить Тарасюка.
      -- Где этот Док? -- спросил он наконец. -- И этот второй?
      -- Да х... их знает!
      -- Ты их должен был привезти.
      -- Вот иди и сам их вези. А я вообще ничего не хочу о них знать. Я не понимаю, что здесь происходит, и не хочу понимать, а тебе советую держаться подальше от этого козла, который своим самолетом нас тут задолбал...
      -- Ты пойдешь под суд, -- тихо проговорил Смирнов.
      Тарасюк измученно отмахнулся от майора как от назойливой мухи и отправился открывать камеру. Смирнов постоял несколько секунд в полном изнеможении, а потом вернулся в здание дежурной части.
      И тут неожиданно ожил телефон.
      Смирнов поднял трубку.
      -- Слушаю, -- произнес он.
      -- Смирнов? -- спросил голос в трубке, и майор тут же узнал этого чертова Коперника. И ничего не ответил.
      -- Смирнов, -- требовательно произнес Коперник, -- вы взяли людей, о которых я вам говорил?
      Начальник двоегорской милиции ответил не сразу. Несколько секунд он лихорадочно решался и только потом подал голос.
      -- Пошел ты в жопу, -- сказал он. И положил трубку.
      8
      Артист высунул голову в окно "Нивы" и увидел небольшой двухмоторный самолет, резко снижающийся прямо над городом. Казалось, самолет вот-вот рухнет прямо на дома, но он дотянул до окраины и только где-то там, в районе старого карьера, исчез.
      А в это время с другой стороны "Нивы" точно так же высунулся Док, так же, как Артист, сосредоточенно проследил за траекторией рискованной посадки самолета.
      -- Вот тебе и транспортный "Антей"! -- сказал Артист. -- Похоже, Док, что приперли-то сюда никак не больше, чем маленький чемоданчик. Что же там такое?
      -- Четыре часа, -- констатировал Док. -- Что-то рановато они...
      -- Слушай, Док а ведь Коперник-то, между прочим, сейчас встречает самолет там, на месте. Голову даю на отсечение!
      -- Ты прав, Сеня. Такой момент упускать нельзя. Вперед.
      -- Вперед!
      Обе головы исчезли в салоне.
      И "Нива", разбрасывая комья снега, мгновенно сорвалась с места и понеслась вслед за падающим самолетом.
      Глава девятая. Уйти первым
      1
      Серый вертолет с российским флагом на боку аккуратно зашел на посадку в четыре часа двадцать минут пополудни неподалеку от дачного Затона. Это была уже третья авиамашина над Двоегорском за последние два дня. Для такого городка это событие, совершающееся в третий раз, уже можно не считать исключительным, а потому на него практически не обратили никакого внимания. Единственное, что отличало все эти три посадки, -- это то, что произошли они в совершенно противоположных местах. Вертолет, который доставил генерала Кудрявцева, сел рядом с воинской частью, "Сессна" совершила посадку в пяти километрах севернее -- на поле перед карьером, а сейчас пухлый МИ приземлился у Затона, то есть и вовсе на противоположном конце города. Пилоты словно заранее договорились разнообразить места посадки.
      Когда гул двигателей затих, из вертолета выскочили на снег три человека и бодрой рысцой направились в город. Такой бодрой, что по единственной улице Затона они чуть ли не бежали и лишь в городе перешли на шаг, тоже, впрочем, очень быстрый. Каждому из них было не больше тридцати, все трое были людьми крепкими и как-то необычно сосредоточенными. Бег вновь прибывших оборвался на одной из улиц Двоегорска -- им пришлось остановиться для короткого совещания.
      -- Боцман, ты со мной в часть, -- сказал старший группы. -- Надо сориентироваться и там. Муха, тебе задача посерьезней. Выяснишь, где Док и Артист, не выйдешь на контакт -- попробуй наладить с ними связь.
      -- А если они уже ушли?
      -- Не ушли. Они здесь. Все сейчас здесь. Но мы должны точно знать их планы и дать им знать, что прибыли.
      -- Понял.
      -- Все. Разбежались.
      Самый маленький и шустрый из этой троицы, тот, которого старший назвал Мухой, быстро пошел дальше по улице, к центру города, а двое других свернули в сторону, пошагали мимо покосившихся заборов напрямик к воинской части. По всему было видно, что план города они себе представляют достаточно ясно, так как ни сверяться по карте, ни расспрашивать прохожих им не требовалось.
      -- Пастух, -- напомнил здоровяк Боцман старшему. -- Не забудь о спецназе. Если у Голубкова информация точная и они здесь, то как минимум половина из них охраняет часть.
      -- Не каркай, -- недовольно ответил Пастух.
      -- Так что, будем брать их приступом?
      -- Не хотелось бы. Попробуем с ними договориться.
      -- Но ведь можем и не договориться, да?
      -- Можем.
      -- Мать моя женщина!
      -- Ты только не забывай одну вещь.
      -- Какую?
      -- Спецназовцы не знают своей истинной задачи здесь. Кудрявцев их просто подставляет.
      -- Это оставляет надежду.
      Разговор происходил на бегу. У них -- у Пастуха, Боцмана и Мухи -оставалось очень мало времени Они видели самолет двадцать минут назад. Им приходилось действовать вслепую, импровизируя, но ошибиться они не имели права. Перед ними стояла одна, но крайне сложная задача -- перехватить прибывший опасный груз и арестовать Коперника.
      Пастух первым догадался, к чему клонится дело. Догадался благодаря тому разговору с Доком перед его отъездом в Двоегорск. А кроме того, когда Пастух, вернувшись в Москву, докладывал о провале операции, в нем уже созрела твердая уверенность в том, что Коперник предал его. Это стало ему понятно сразу после того, как его взяли на шоссе. Тогда, сбежав из военного иракского госпиталя, он позвонил Копернику -- а к кому еще он мог обратиться? И после этого его тут же накрыли. Да как накрыли!
      С двух сторон, как будто точно знали, где он находится. А они и знали, если его предположение о предательстве Коперника верно. В Москве его подозрения переросли в уверенность, и он поделился своими соображениями с Голубковым. Кстати, Константин Дмитриевич и сам подошел близко к тем же выводам, что и Пастух. Ведь Коперник был единственным слабым звеном в операции по переброске штаммов боевых бактерий в Россию. Поскольку операция была поручена управлению и ГРУ совместно, то руководство управления проработало досконально все, кроме, естественно, личного состава ГРУ, участвовавшего в операции. Зачем проверять гэрэушников, если они должны были стать коллегами, вызывающими полное и однозначное доверие? Так что за все, кроме Коперника, Голубков готов был ответить перед кем угодно.
      А в ГРУ, где ответственным за операцию был генерал Данилов, объясняли привлечение управления тем, что их собственная резидентура давно находится в стране, на виду, и вполне вероятно, что за их людьми ведется круглосуточное наблюдение. А поскольку рисковать в таком деле нельзя, как нельзя и пренебрегать никакой мелочью, то есть смысл привлечь к операции людей новых, так сказать, со стороны -- совершенно не "засвеченных". И только позже, когда ФСБ оказались известны некоторые подробности переговоров генерала Кудрявцева из Генштаба и генерала Данилова из ГРУ, вдруг стало ясно, что далеко не простое и не однозначное решение вывезти штаммы боевых бактерий из Багдада было выдвинуто именно с их легкой руки, и выдвинуто в своекорыстных, далеко идущих целях. Оказывается, они спланировали эту операцию еще тогда, когда им стало известно, что они попали в число тех высокопоставленных военных, против которых в управлении по заданию из администрации Президента были собраны разоблачительные документы. Увы, воровали генералы! И во время войны в Карабахе воровали, и во время войны в Абхазии, и в период боевых действий в Чечне, и без всяких боевых действий, а Кудрявцев и Данилов были всего лишь верхушкой айсберга, "делегатами" этих самых жуликов в генеральских мундирах... И вот какая-то светлая генеральская голова предложила выдающийся по силе ход: раз все равно надо заметать следы перед мировым сообществом, вывезти в Россию штаммы из Ирака, но так, чтобы при этом подставить управление, опозорить его и навсегда вывести из игры, а самим же выехать на триумфальных конях спасителей Родины и всего человечества. Так сказать, все в дерьме, а они в белых фраках...
      Вот только конкретные действия их были ясны не до конца, а времени на ответный удар уже практически не оставалось. Тут совершенно неожиданно даже для себя Пастух и догадался об этих конкретных действиях. Догадался сразу, как только всплыло название городка, куда перегоняли самолет.
      После того как Сергей услышал слово "Двоегорск", в его голове немедленно всплыл телефонный разговор с Доком. Черт возьми, ведь Дока пригласили в Двоегорск на свадьбу! И пригласил некто Алексей Сомин. Таких совпадений просто не бывает! Он выложил свои соображения Голубкову, и тот, по предложению Пастуха, немедленно навел справки в ГРУ, выяснив при этом очень интересные вещи. Во-первых, хоть они и подозревали Коперника в предательстве, но всего лишь подозревали -- достаточных доказательств у них не было, но когда, во-вторых, оказалось, что настоящее имя Коперника Алексей Сомин, -- у них отпали последние сомнения.
      Теперь оставалось только действовать. Правда, во всей этой схеме совершенно темной личностью оставался пока курьер, который вез контейнер в Россию. Пастух тут же проверил на всякий случай, на месте ли ребята -Боцман, Муха, Артист. Ведь само собой напрашивалось, что везти контейнер должен кто-то из них, поскольку лишь в этом случае все замыкалось четко и логично. Пастух убирает свидетелей и отправляет контейнер, Док встречает его в Двоегорске, а кто-то из остальных ребят -- ну, скажем, Боцман -контролирует груз в пути -- вот вам и полная картина заговора управления! Но Боцман и Муха оказались на месте, а вот Артиста не было. Неужели он?! Но каким образом? Пастух не очень-то в это верил, но времени на сомнения и раздумья у него уже не было. Перед управлением встали две задачи -опередить генералов с докладом Президенту о раскрытии жуткого заговора, а также успеть перехватить груз в Двоегорске. Далее. Если начальник управления опережает генералов с докладом Президенту, то тут же на уши будут поставлены все -- и ФСБ, и прокуратура с милицией. И тут принципиально важно, чтобы они только разгребали последствия предотвращенного управлением заговора --полностью предотвращенного, когда и люди управления выведены из-под удара, и опасности применения контейнера нет. Должна быть совершенно исключена даже самая малая доля вероятности такого применения -- это же катастрофа, политический скандал! Это пострашнее Чернобыля!
      Поэтому Пастух и его ребята были немедленно отправлены в Двоегорск. И вот теперь Пастух и Боцман, залегшие в полуразвалившемся сарае напротив КПП воинской части No 21360, планировали ее захват. Потому что груз уже мог быть там, в части, у генерала Кудрявцева. И Коперник -- там же.
      Минут пятнадцать спустя к ним присоединился сияющий Муха.
      -- Ты чего радуешься-то? -- спросил Пастух.
      -- Смех без причины -- сам знаешь признак чего, -- напомнил Боцман.
      -- Вы не поверите, -- выдавил, хихикая, Муха.
      -- Да что случилось-то?
      -- Док с Артистом посадили в КПЗ пол-Двоегорска!
      -- Да ну? Это ты где, в справочной узнал?
      -- Нет, в милиции. Я уже придумал было штук пять отмазок, чтобы попытаться узнать какую-то информацию о них, а мне выложили все напрямую...
      -- Значит, и Семен здесь? -- спросил Пастух.