- Если вас интересует мнение старого турецкого моряка, - вставил свое слово Туна, - то разумнее будет вам прогуляться по городу. А я пока займусь погрузкой топлива и воды. Думаю, пара часов на это уйдет.
      На том они и порешили. В целях конспирации в город отправились Пастух и Док. Это было логично - богатый бизнесмен в сопровождении телохранителя осматривает достопримечательности. Команда тем временем занята делом.
      - Конечно, - протянул Артист, - вы на прогулку, а нам здесь загорать?
      - Не унывайте, мой друг, - ответил Туна. - Я как капитан этой яхты с удовольствием найду вам занятие. Смотрите, какая грязь на палубе. Медь нужно почистить. Снасти перетянуть...
      - Морской закон, - подтвердил Боцман. - На корабле должен быть порядок. Бери швабру и пойдем драить. Считай, что это тоже в целях конспирации.
      Когда Док, исполняя свою роль богатого нувориша, облаченный в белоснежную рубашку, легкий пиджак и стильные льняные брюки, сошел на берег в сопровождении телохранителя - Пастуха, белое сицилийское солнце уже палило вовсю. Конечно, друзья отправились не просто прогулки ради. Предстояла непростая боевая операция. Вряд ли похитители отдадут Пастуховых женщин просто так, по первому требованию, а в распоряжении ребят были только яхта, огромная куча денег и решительность. Явно маловато. Предстояло приобрести все необходимое для операции, и в первую очередь оружие - одной янычарской сабли старого Туны вряд ли хватило бы для удачного исхода дела...
      Увы, ни Пастух, ни Док понятия не имели о подробностях местного уклада жизни. Попав с набережной на улицы города, они в первый момент даже слегка опешили. Несмотря на воскресный день, а может, именно благодаря этому обстоятельству город казался вымершим. Вообще Пастух пришел к выводу, что советские идеологи были правы в своих описаниях ужасов капитализма. Пастух прекрасно понимал, что Европа, конечно, не та замечательная сказка, какой казалась из-за "железного занавеса". Но не настолько же! То, что увидели друзья, можно было назвать одним только словом: нищета...
      Грязные, пыльные и совершенно пустынные улицы. Обшарпанные дома с глухими решетками и стальными ставнями на витринах закрытых магазинов. У некоторых домов почему-то не хватало верхних этажей. То есть они когда-то были, но разрушились от времени или в результате чьей-то злой воли. Причем это совершенно не мешало в оставшихся первых этажах располагаться довольно респектабельным магазинам. Дока, наверное, как врача больше всего поразила картина висящих по стенам домов канализационных труб. Из некоторых даже что-то капало.
      - Слушай, они тут что, вымерли, что ли? - почему-то шепотом спросил Пастух.
      - Похоже на Антониони, на итальянский неореализм, - пробормотал Док.
      Тут Пастух хлопнул себя по лбу.
      - Я понял! - воскликнул он.
      - Что? - насторожился Док.
      - Понял, что это мне все напоминает. Компьютерную игрушку. Ну, знаешь, такая трехмерная ходилка-стрелялка. Там точно такой же пустынный, заброшенный город и куча монстров за каждым углом...
      - Вот-вот, - проворчал Док. - Очень похоже. Ходилка уже есть. Монстры тоже рядом. Только стрелялки не хватает. Не обзавелись пока...
      Редкие автомобили поражали своей запущенностью. Нечто подобное можно было встретить в Москве году в 91-м. Но Палермо всегда ассоциировался с мафией, и поэтому казалось, что улицы должны быть наполнены дорогими машинами. Опять же как в Москве, где не протолкнуться от "мерседесов" и "БМВ".
      Поняв, что сделать покупки ввиду полного отсутствия местного населения не представляется возможным, Док и Пастух решили выпить по кружке пива и подумать о своих дальнейших действиях. Но даже такое простое желание оказалось весьма не просто выполнимым. Кафе и рестораны тоже были закрыты. Наконец после получаса безрезультатных поисков они нашли на углу пыльной площади Саммуццо открытый бар. Расположившись за столиком, друзья с трудом смогли объяснить хозяину, чего они хотят. Тот совершенно не говорил по-английски.
      - У них же здесь на Сицилии огромная натовская база, - вспомнил армейские политинформации Пастух. - Чего же они английского не знают?
      - Протест против империалистических планов США, - серьезно пояснил Док.
      Хозяин понял их недостаточно хорошо и вместо пива принес два стакана вина.
      - Издевается, гад, - буркнул Пастух. - А впрочем, все одно...
      Минут десять друзья уныло беседовали, пытаясь понять, что им делать дальше. Вдруг с верхних этажей раздался истошный женский крик. Так кричат только в одном случае: нож уже вошел в живот, но горлом кровь еще не хлынула. Пастух и Док вскочили на ноги.
      Но тут появился спокойный хозяин.
      - Мафия? - спросил Пастух.
      - Но, - улыбнулся итальянец. - Но мафия... - махнул он куда-то в сторону окружающих город гор. - Бэлла фамилия.
      - Прекрасная семья, - понял Док. - Это супруги выясняют свои отношения.
      - Хорошенькое место, - задумался Пастух.
      - Сицилия - оплот преступности, - вздохнул Док...
      Во второй половине дня яхта "Ачык Егле" смогла выйти в море на поиски натовского корабля. За два часа, пока Док с Пастухом набирались впечатлений от оплота грозной итальянской мафии, Артист, Муха и Боцман под чутким руководством старого Туны превратили яхту просто в сверкающую конфетку.
      - Ну что, хозяин, принимай работу, - по-военному вытянувшись перед Доком, язвительно доложил Боцман.
      - Могу успокоить тебя, - ответил Док, - оставшись здесь, ты ничего не потерял. Я теперь понимаю, почему местная мафия так сильна. При такой нищете только разбоем и промышлять.
      - Эти места гораздо богаче, чем кажутся на первый взгляд, - загадочно произнес Туна с видом бывалого человека.
      Пастух, кстати, давно заметил, что старик турок сам гораздо сложнее, чем выглядит. Друзья общались с ним на английском. Но временами тот, казалось, понимал русский язык. То ли старик нахватался слов за годы общения с русскими туристами, то ли ему помогала природная смекалка контрабандиста - человека без рода и племени. А скорее всего, и то и другое.
      Как и подобает прогулочной яхте, в море вышли под парусами. Капитан Туна поколдовал минут десять над картами, после чего уверенно взял курс на восток. Шли в видимости берегов, чтобы не пропустить "Марианну". На борту воцарилось молчание. Вся команда, кроме занятых снастями Артиста и Боцмана, во все глаза всматривалась в окрестности. Как и предупреждал Туна, воды Сицилии оказались достаточно плотно наполнены судами. По пути им встретилось десятка два яхт разного калибра, несколько прогулочных катеров и даже один гидросамолет. Из крупных кораблей попалось только два сухогруза, стоящих на бочке неподалеку от порта.
      - Может, их перевезли на берег? - тоскливо спросил Пастух.
      - Может, - пожал плечами Док. - Но вряд ли. Подумай сам - на суше их могут увидеть, они могут сбежать. А на корабле про них никто ничего не знает и не узнает. Вряд ли натовцы предупредили местных макаронников. А потом корабль в любой момент может уйти в другое место. Нет, я уверен, что твои на корабле.
      Наконец через три часа поисков им повезло. Где-то в миле от пустынного обрывистого берега на якоре стояло белое судно, скорее всего шхуна. У Пастуха все сжалось внутри. Почему-то с первой же секунды, едва увидев белый силуэт вдалеке, он не сомневался, что это те, кого они ищут.
      - Давайте-ка сбавим ход, - предложил Пастух.
      - Но близко не подходить, - предостерег Док. Подойти все же пришлось - необходимо было убедиться, что это именно "Марианна". Мало ли кораблей на свете! После того как наметанный взгляд Туны прочел название, последние сомнения отпали. Теперь нужно было действовать. Правда, сейчас они могли позволить себе лишь еще раз пройтись мимо "Марианны" на обратном пути. Долго крутиться тут было просто опасно. Самое худшее, что они могли сделать, это возбудить подозрения и заставить шхуну уйти, а при ее возможностях "Марианна" через некоторое время запросто могла оказаться в Америке или Персидском заливе. Турецкая же яхта явно подходила только для Средиземного моря.
      На общем совете, что состоялся на обратном пути, было решено завтра с рассветом послать Артиста и Боцмана на автомобиле вдоль берега для более подробного наблюдения. Машину нужно было купить или взять напрокат с вечера. Муха опять останется на борту, а Доку с Пастухом с утра предстояло сделать вторую вылазку в город. К вечеру следующего дня они должны были - кровь из носу - выработать более или менее приемлемый план кампании. Неизвестно, сколько еще "Марианна" собиралась проторчать у итальянских берегов.
      Небольшая турецкая яхта с русским экипажем и турецким капитаном, похоже, объявляла войну всему военно-морскому флоту НАТО, и наши герои были твердо настроены это сражение выиграть. Иного исхода никто из них не видел...
      4
      Алексей сидел в своем "фольксвагене"-пикапе фиолетового цвета и пристально смотрел в одну точку. Дым от сигареты плыл по салону автомобиля и время от времени пощипывал глаза. Тяжелые покрасневшие глаза, охваченные темными кругами усталости, нервного истощения и злости. Алексей ждал ту самую девчонку, которая работала в клубе и спала с одним из его смертельных врагов, тех, что лишили Алексея всего - денег и надежды на свободу. Он собирался уничтожить их всех, на скольких у него хватит сил, и эту девчонку - тоже. Но сначала он поймает на нее, как на наживку, всех пятерых. А уж потом ее. Поэтому Алексей внимательно смотрел в одну точку - на подъезд жилого дома. Здесь жил тот парень, Артист, с которым она спала. Здесь он встретился с ней на лестничной клетке, когда поначалу пытался добраться до этих людей. Здесь он решил ее ждать. Он был уверен, что она придет. Сегодня или завтра. В крайнем случае послезавтра. Но обязательно придет, а уж он не устанет ее ждать.
      Совсем недавно, в тот день, когда Алексей пристегнул к своей руке сумку с деньгами Крымова, чтобы отвезти ее к самолету, в нем бушевало распиравшее его чувство близкого праздника, в нем была надежда и масса планов. Наконец-то он понял игру своего шефа, он догадался, куда клонит Крымов, чего добивается. Это было так просто! Несмотря на всю его многозначительность, несмотря на все то, что он из себя строил, это был всего лишь жулик, мошенник. Ему надоело работать на гонконгских хозяев, вот и все. То, что в Гонконге сидели хозяева Крымова, Алексей ни секунды не сомневался. Так же как в том, что сам Крымов был хозяином для него. И теперь Андрей Сергеевич просто хочет кинуть их на полмиллиона баксов и пожить в свое удовольствие. Полмиллиона - это такие огромные деньги, если их никуда не вкладывать, а значит, и не терять, а просто жить на них.
      А то, что Крымов что-то там задумал в Европе, - чушь собачья. Что бы это ни было - это всего лишь способ ненадежней исчезнуть. Просто его прижала за наркотики ФСБ, просто ему надоел Гонконг. Вот в чем было дело.
      Именно поэтому он приказал Алексею убрать всех свидетелей. Всех, чтобы не осталось никаких воспоминаний. Всех работавших на него людей.
      Но если Крымов кидает своих хозяев и предает своих людей, то почему Алексей не может проделать то же самое с самим Крымовым? Конечно может! Эта простая и ясная мысль поразила его, словно электрический разряд. Зачем Крымову такие огромные деньги? Чтобы он спустил их в каком-нибудь сомнительном деле? Он же не умеет их ценить! Нет, эти полмиллиона должны обеспечить не Крымова, а его, Алексея. На всю жизнь. Он, конечно, собирался выполнить все приказы Крымова и убрать всех свидетелей, но только лишь для того, чтобы обеспечить свободу себе. Тем более что о Крымове знали многие, а о маленьком человеке Алексее не знал никто... Ну, почти никто. Так что, когда деньги Крымова окажутся в его руках, а сам Крымов в какой-нибудь сточной канаве, ни одна сволочь никогда больше не найдет ни Алексея, ни деньги.
      Это осознание и решимость действовать пришли к Алексею вечером накануне того дня, когда деньги должны были снять наличными из банка и отвезти в аэропорт. Но только теперь Алексей совершенно точно знал, что Андрей Сергеевич Крымов не доедет до аэропорта. Он будет убит, так же как его отвратительный шофер Михаил и оба его человека, которым приказано везти деньги вместе с Алексеем. А потом Алексей спрячет деньги, вернется, уберет всех свидетелей и спокойно улетит. Вот что он уже знал, когда утром того дня Крымов снял деньги, а сумку пристегнул наручниками к руке Алексея. Сам отдавал ему свое богатство! Вот почему Алексей был преисполнен надежд.
      Но его надежды не протянули и десяти минут!
      Уже в лифте, даже не позволив Алексею как следует ощутить радостную тяжесть сумки с полумиллионом долларов, его отключили, а деньги у него отобрали. Что могло быть ужаснее? Алексею хотелось выть от досады и злости. Кто? Кто это мог сделать? Где его деньги?
      Когда Алексей пришел в себя после вылитой ему на голову в лифте какой-то дряни, от которой он вырубился и полдня потом ходил как наркоман, все уже закончилось. Крымова не было. Денег не было. Ему передали распоряжение Андрея Сергеевича сделать то, что было запланировано, а именно убрать свидетелей, и отвезли в чистую, незасвеченную квартиру на краю Москвы, которую они сняли неделю назад. Причем один из охранников, с которым он несколько часов назад был в том лифте, криво ухмыльнулся и сказал: "Ну что, проспали мы, значит, баксы?" Это было слишком. Алексей почувствовал, как его захватывает какая-то дикая волна агрессивной злобы. Он уже не мог простить потерянных денег. Никому.
      А вечером в этот же день Алексей должен был встречаться со своим Штирлицем из ФСБ, но не пошел. Он понял, что его просто не отпустят, а он не мог себе этого позволить. Он достал подготовленное для него оружие снайперскую винтовку и пистолет с глушителем, уложил все это и отправился выполнять свое дело. Убирать свидетелей. Выполнял Алексей это с особым остервенением, потому что теперь к злости за потерянные деньги прибавился страх. Крымов исчез, а он здесь, один и теперь должен отдуваться. Мало того, теперь все эти свидетели, которых надо убирать, стали свидетелями против него. А на помощь Крымова он уже не рассчитывал.
      Первым делом были ликвидированы все люди Крымова в Москве: двое служащих фирмы "ГРОТ" и трое боевиков, которые незадолго до этого расстреляли сотрудников ФСБ, следивших за перемещениями Крымова. Потом Алексей слетал в Иван-город и убрал Ивана Годовалого, толстого инспектора таможни. Он просто пришел к нему в дом, приставил пистолет к голове и выстрелил. А потом Алексей надежно спрятал снайперскую винтовку и на время залег. Надо было отлежаться, прийти в себя, сообразить, что теперь делать. А кроме того, у него была еще надежда, что объявится Крымов...
      Крымов и в самом деле объявился.
      Он позвонил из Амстердама, поинтересовался делами Алексея, узнал, что все сделано, и сообщил, как, когда и куда ему лучше улететь и где ждать Андрея Сергеевича. Алексей запомнил, а потом спросил, знает ли Крымов, кто их нагрел с деньгами.
      - А ты так и не понял? - удивился Крымов.
      - Нет.
      - Пастух.
      - Что?! - Алексей даже вскочил со стула, на котором сидел.
      - Ну, не переживай ты так, - усмехнулся Крымов. - Деньги мы еще найдем, а Ковбоя этого обязательно достанем. Чуть позже. Когда он снова будет в Москве...
      - Я же вам говорил, что сразу надо было его убирать, а вы затеяли эти прятки...
      - Ты что же это, говно, учить меня вздумал! - вдруг заорал в бешенстве Крымов, и Алексей повесил трубку.
      Он вдруг понял, что хваленый полковник КГБ сам трясется от страха... Ну, может быть, не от страха, но уж от неуверенности точно. Крымов не уверен в своем будущем! Его выбили из колеи, заставили сомневаться! Он сдулся, как воздушный шарик. Такой человек не то что помочь другому, за себя отвечать не в состоянии. Ехать к нему - значит завалиться. Нет! Теперь Алексей знал своих врагов и никуда не собирался уезжать. Во всяком случае, до тех пор, пока он не найдет их и не уничтожит.
      Но самое главное даже не в этом.
      Самое главное, что Алексей никогда бы в жизни не поверил, что такие деньги можно выбросить, подарить или сжечь, а значит, они у них, у его врагов! И Алексей во что бы то ни стало доберется до них... Что там сказал Крымов? "Мы достанем Пастуха чуть позже, когда он снова появится в Москве?" Значит, сейчас его здесь нет, но очень скоро он появится. В таких вещах Крымов не ошибается. Вот тогда Алексей найдет его, вырвет язык, закопает живьем и вернет себе деньги!
      Он даже перестал ощущать реальность, уже не задумывался о том, зачем человек будет таскать с собой везде сумку с деньгами. Он не думал, он жил ожиданием страшной мести, жил в полном одиночестве и тишине, даже радио не включал, и стал похож на параноика, замученного навязчивой идеей... Но что удивительно - наблюдательности и способности строить оперативные выводы Алексей не утерял. Подъехав вчера ко входу в клуб "Хорус", он обнаружил две вещи. Во-первых, эта девчонка, которая спала с одним из его смертельных врагов, здесь. Значит, она работает, значит, она не уехала, значит, его враги действительно скоро вернутся, а вернувшись, первым делом встретятся с ней. А во-вторых, за клубом наблюдает не только он, так что лучше побыстрее убраться.
      Таким образом вчера же вечером он переместился к этому подъезду, где жил Артист, и начал ждать. Он ждал уже сутки...
      5
      Когда солнце осветило вершины окружавших Палермо гор, невыспавшиеся Артист и Боцман отправились во взятом напрокат кургузом "фиате" следить за кораблем противника. Проводив друзей, Пастух не смог отказать себе в удовольствии и улегся прямо на палубе в шезлонге вздремнуть еще часик-другой. Предстояли горячие деньки, и неизвестно, будет ли у них вообще время на сон. А как только улегся, сразу задремал и проснулся ровно через полчаса. Тревожная мысль: "А где же мы достанем оружие?" - не давала ему покоя. Никаких подходящих идей, кроме налета на полицейский участок, в голову не приходило. Позавтракав на скорую руку, он сошел на берег в сопровождении Дока. Приходилось надеяться на извечное русское авось.
      Палермо понедельничный заметно отличался от Палермо воскресного. Несмотря на раннее утро, машин заметно прибавилось. Откуда-то появились люди, спешащие по своим делам. Открылись многочисленные магазины. Но это вряд ли могло хоть как-то помочь им в поисках оружия. Несмотря на то что Сицилия издавна слыла родиной мафии, автоматы здесь на улице не продавались. А обилие вооруженной полиции и солдат сводило к нулю шансы найти их другим способом.
      - Черт, ну и место, - ворчал себе под нос Пастух. - Приличному человеку и пушку приобрести негде. Где эта хваленая мафия?
      - Да вон, - спокойно кивнул Док. В это время наши герои вышли из кривого грязного переулка на не менее грязную миниатюрную площадь. В дальнем углу площади за низкой декоративной оградой стояла небольшая облупленная часовенка с высокими дубовыми дверьми. Кивок Дока пришелся как раз на эту самую часовню. Из такого же узкого переулка, как тот, по которому только что они прошлись, на площадь медленно выполз черный "мерседес". Конечно, в Москве он произвел бы впечатление среднего авто, одного из многих. Не "шестисотый" же. Но на фоне колоритного упадка, царившего вокруг, и он выглядел шикарно. К тому же "шестисотый" здесь просто бы не поместился.
      "Мерседес", как в кадре из сериала "Спрут", медленно описал круг и остановился около церковной ограды. Тотчас двери часовни растворились и на пороге храма появился святой отец в длинном черном одеянии и с небольшим молитвенником в руке. Первым из машины на ярко освещенную солнцем площадь вылезли два итальянца-молодчика в темных костюмах. Их быстрые, как оружейные стволы, глаза в момент обшарили всю площадь, задержавшись на секунду на застывших Пастухе и Доке.
      - Ты думаешь, это мафия? - спросил Пастух.
      - Нет, Папа Римский, - хмыкнул в ответ Док.
      - Бармен вчера говорил, что они в горах.
      - Спустились за солью.
      - И что будем делать? Подойдем и попросим одолжить пару автоматов?
      - Именно так, - подтвердил вдруг оживившийся Док. - Похоже, что этого человека я уже знаю.
      Пастух взглянул в сторону часовни и, присвистнув от удивления, молвил:
      - Да это же незабвенный синьор Сальватори!..
      - Именно он.
      Из "мерседеса" чинно вылез пожилой человек в черном, несмотря на жару, костюме. И человек этот был тот самый синьор, которого наши друзья так удачно спасли позапрошлой ночью на подходе к Палермо. Но вскоре, когда "Ачык Егле" ошвартовалась у причала Санта Лючия, оказалось, что этого человека на борту уже нет, а капитан, хотя это и предписывал свод морских законов, ни полсловечком не обмолвился итальянским властям о кораблекрушении. Теперь они понимали почему...
      Дон Сальватори не испытывал особого желания беседовать с телохранителем и терпеливо дождался, пока Док закончит врачевать спасенных матросов. Пастух не стал проявлять свою гордость и разубеждать синьора относительно своего социального статуса. Освободившийся Док тут же придал себе солидности, засунув в рот очередную сигару и не забыв угостить гостя. Дон Сальватори вежливо отказался.
      - Спешу поблагодарить вас, синьор Христов, так вас, кажется, зовут, за помощь, - на хорошем английском произнес Сальватори. - Ваша яхта подоспела как нельзя вовремя. Еще немного, и я непременно простудился бы.
      Было похоже, что синьор ни на секунду не сомневался в том, что помощь подоспеет.
      - Не стоит благодарности, - ответил Док. - Это морская традиция. Что случилось с вашей яхтой?
      - Она дала течь и затонула, - небрежно ответил Сальватори. Пустяки...
      - Если не считать, что погибло несколько ваших матросов и, похоже, на судне был пожар - у спасенных ожоги, - спокойно добавил Док.
      Сальватори пристально посмотрел ему в глаза и несколько секунд молчал, как бы собираясь с ответом.
      - Видите ли, синьор Христов, - медленно ответил он, - у нас на Сицилии своеобразные обычаи, во многом непонятные иностранцам...
      - Например, праздничный взрыв яхты во время шторма? - совершенно серьезно уточнил Док.
      Пастух на правах телохранителя предпочитал помалкивать.
      - Например, взрыв яхты, - спокойно согласился Сальватори. - Вендетта и все такое прочее. Не советую придавать этому такое значение, уважаемый синьор Христов.
      - И не буду, - неожиданно рассмеялся Док. - Это действительно не мое дело.
      - Раз уж вы были так любезны, что спасли меня, рискуя своей яхтой, то не откажете ли мне, синьор Христов, еще в одной услуге? - В голосе Сальватори звучала уверенность, что тот не откажет.
      - Все, что в моих силах, дон Сальватори. "Как в дурацком историческом кино по пьесе Шекспира, блин", - раздраженно подумал Пастух, устав от обилия "синьоров", "донов" и "пожалуйста".
      - В силу некоторых причин мне не хотелось бы, чтобы весть о постигшем меня несчастье достигла кое-чьих ушей раньше времени. Поэтому не согласитесь ли вы перед приходом в Палермо высадить меня на берег в указанном мною месте?..
      Док переглянулся с Пастухом и согласился... И вот теперь судьба как нельзя более кстати вновь свела их с таинственным доном Сальватори, жертвой вендетты на море. Судя по обстоятельствам их знакомства, почтенный синьор и был той самой мафией, которая обитала, по словам давешнего бармена, где-то в окрестных горах. Ни говоря друг другу ни слова, оба наших героя решительно двинулись в сторону часовни.
      Охрана среагировала в одну секунду. Один парень заслонил своим телом Сальватори. Другой шагнул навстречу непрошеным визитерам. Видно было, что почтенного синьора не только взрывают, но время от времени в него постреливают.
      - Дон Сальватори! - громко поприветствовал Док, краем глаза следя за действиями охраны. - Какая встреча...
      Присмотревшись, дон Сальватори сделал успокаивающий знак. Телохранители вернулись на исходные позиции, делая вид, что ничего не произошло. Таким образом наши герои беспрепятственно подошли к "мерседесу" и его хозяину. Судя по выражению лица последнего, особой радости внезапная встреча ему не принесла. Но, как воспитанный человек, дон Сальватори все же изобразил некое подобие радушия:
      - Любезный синьор Христов? - Его губы тронула легкая улыбка. - Вот уж не ожидал увидеть вас так скоро.
      Док не совсем понял, что именно он имел в виду под этим "так скоро"...
      - А я, признаться, уже хотел искать вас.
      - Искать? - несколько удивился Сальватори. - Зачем?
      - У меня возникла некоторая проблема, а на Сицилии я знаю только вас.
      - Забавно...
      - Я могу подождать вас здесь, - предложил Док.
      - Нет, пожалуй, пройдемте в церковь, - пригласил Сальватори. - Здесь становится жарко, да и не в том я возрасте, чтобы вот так торчать на улице... - С этими словами почтенный синьор повернулся к раскрытым дверям, за которыми скрывались заманчивый полумрак и прохлада. Уже на ходу он бросил через плечо: - Своего телохранителя, синьор Христов, можете оставить здесь.
      - Это не телохранитель, - твердо ответил Док. - Это мой командир...
      - Вот оно что... - Сальватори замер на ступенях часовни. - Ну, тогда приглашайте его с собой...
      - Значит, вы думаете, что я могу продать вам оружие? - удивленно спросил дон Сальватори, внимательно выслушав все, что ему рассказали наши друзья. - А позвольте узнать, зачем оно вам понадобилось? Хотите ограбить банк?
      - Уважаемый дон Сальватори, мы же не спрашиваем вас, с чего вдруг взорвалась ваша яхта? Это было бы просто невежливо, - спокойно ответил Док.
      Они беседовали в небольшой пустынной комнатке за алтарем часовни. Молчаливый падре просто провел их туда по знаку Сальватори и бесшумно удалился прочь. Пожилой итальянец сидел в старинном резном кресле, его собеседники расположились на жесткой лавке напротив. Больше в помещении ничего не было.
      - Хм... а с чего вы вообще, любезный синьор Христов, решили, что я могу продать вам оружие? - Сальватори пристально смотрел Доку прямо в глаза. - Я уважаемый человек на Сицилии. У меня процветающий семейный бизнес. Если мою яхту постигло несчастье, то это не значит, что я мафиози! - На последней фразе он повысил голос. - Вы у себя там, в Восточной Европе, совсем посходили с ума. Насмотрелись "Крестных отцов" и "Спрутов" и черт знает что воображаете о Сицилии!.. Я с бандитами дело иметь не хочу.
      - Мы тоже. - Чем более грозно говорил итальянец, тем спокойнее становился Док. - Но приходится. Вот у этого человека, моего друга, похитили семью. - Он показал на Пастуха.
      - Что такое? - брови дона Сальватори взметнулись вверх. - Похитили, говорите, семью? Это правда, синьор?
      - Моя жена и четырехлетняя дочь в этот момент содержатся на судне здесь, на Сицилии, - жестко ответил Пастух.
      - Это сделали сицилийцы? - В голосе итальянца послышалось явное недоверие.
      - Американцы, - успокоил его Пастух. Несколько секунд пожилой синьор в явном изумлении рассматривал двух псевдоболгар, которые, сидя тут прямо перед ним, рассказывают ему, дону Сальватори, какие-то небылицы!
      - Американцы, - наконец проворчал он. - Что вы мне тут болтаете?! Какие такие американцы?
      - Уважаемый дон Сальватори, - с явной неохотой произнес Док, простите меня великодушно за то, что я в очередной раз вынужден напомнить о той небольшой услуге, что мы волею судьбы оказали вам. Но вчера мы не задавали вам вопросов: почему вы не желаете огласки и хотите сойти на берег не в порту, как все нормальные люди, а на пустынном берегу. Это ваши дела, и мы их уважаем. Уважайте и вы наши проблемы. Если вы можете нам помочь, то мы расплатимся немедленно наличными по любой устраивающей вас цене. Если нет тогда позвольте нам откланяться. У нас чертовски мало времени. Пока мы с вами здесь разговариваем, женщина и маленькая девочка продолжают оставаться разменной монетой в одной грязной политической игре, подробности которой вряд ли вас заинтересуют. Спасибо за то, что выслушали нас. Надеюсь на вашу порядочность, дон Сальватори. Мы вам доверились... - С этими словами Док решительно встал, намереваясь уйти.
      Дон Сальватори молча продолжал сидеть, глядя в каменные плиты пола. Было похоже, что с этим почтенным синьором не часто ведут разговор подобным тоном. Вполне вероятно, что он как раз решал проблему, как сделать лучше: просто убить этих наглецов или предварительно помучить. Так или иначе, но Док с Пастухом, не дождавшись ответа, молча покинули часовню.
      На площади, до краев залитой солнцем, два телохранителя дона проводили их подозрительными взглядами. Но они ушли, ни разу не оглянувшись. После прохлады часовни весь сицилийский зной разом обрушился на них. Одежда мерзко прилипла к телу. К тому же, не сговариваясь, они оба ощущали себя так, как будто вот-вот им в спину раздастся автоматная очередь. Несколько минут друзья шли в направлении порта молча. Настроение было самое что ни на есть паршивое. Док, позабыв про свои представительские сигары, купил пачку "Мальборо" и угрюмо закурил.
      - Ну, что думаешь, капитан? - первым нарушил он затянувшееся молчание.
      - Хреново, вот что, - буркнул в ответ Пастух и, сделав паузу, решительно добавил: - Но если нужно, я бомбану местных карабинеров или сделаю налет на армейский склад! Плевать я хотел на этого Аль Капоне...
      - Не кипятись, - спокойно возразил Док. - Сальватори мужик серьезный. Пойдем на яхту. Пока мы сделали все, что могли...
      Всю дорогу до пирса они шли молча. Потянулись часы томительного ожидания. Тем более трудного, что никто толком не знал, что именно они ждут. Обычно жизнерадостный Фейзи Туна, уловив общее настроение, сидел себе тихонечко на баке и плел какие-то хитрые морские узлы. Пастух, как призрак капитана Летучего Голландца, бродил от борта к борту яхты. Док занял полюбившийся ему шезлонг на корме и задумчиво пыхтел очередной сигарой. Муха пытался поймать хоть одну средиземноморскую рыбу на обнаруженную на борту удочку...
      Через три часа прибыли с задания Боцман и Артист. Поставив пыльный "фиат" у трапа, они бодро взбежали на борт, внеся некоторое оживление в царившее на яхте уныние. Похоже, они принесли хорошие новости.
      - Танцуй, командир! - пропел Артист. - Мы видели твоих...
      - Где? - рванулся к нему Пастух.
      - Ну, ну... Затопчешь, - улыбнулся Артист и продолжил уже вполне серьезно: - И Ольга и Настена на корабле, как мы и предполагали. Ольга загорала в шезлонге, Настя пулей носилась по палубе...