по планированию специальных
      мероприятий генерал-лейтенанту
      Нифонтову А. Н.,
      начальнику оперативного отдела
      генерал-майору Голубкову К. Д.
      Аналитическая записка
      12 января с. г. около 17 часов в районе аэродрома 234-го парашютного полка 76-й воздушно-десантной дивизии ВВС РФ, дислоцирующейся в Псковской области, был задержан неизвестный мужчина, осуществлявший визуальное наблюдение за передвижением военно-транспортных самолетов. Задержанный оказался гражданином Эстонии Вилле Сонном. Допрошенный сотрудниками Псковского управления ФСБ, он признался, что является агентом отдела Джи-2 (Информационного отдела Главного штаба Минобороны Эстонии) и имеет оперативный псевдоним Хендрик. В момент задержания у Вилле Сонна не было обнаружено никакой фото- и видеоаппаратуры, однако; как было установлено в ходе следствия, он обладает феноменальной памятью. Всего один раз увидев аэродром, он сумел точно указать не только количество и расположение военно-транспортных самолетов Ил-76М и Ил-76МД, но и все их бортовые номера.
      Вилле Сонн показал, что объектом его разведпроникновекия является 76-я воздушно-десантная дивизия. Ему было поставлено задание: сбор информации о дислокации и вооружении дивизии, вербовка информаторов из числа офицеров, создание оперативных позиций среди сотрудников Псковского управления ФСБ. В его задании подчеркивалась необходимость уделить особое внимание плановым учениям парашютно-десантных полков 76-й дивизии и фиксировать все изменения в графиках боевой подготовки.
      Пристальный интерес к боеготовности российских войск в Ленинградской и Псковской областях эстонские разведслужбы начали проявлять с момента обретения Эстонией независимости. Еще в 1992 году в Пскове был задержан и разоблачен агент 1-го Бюро Департамента охранной полиции МВД Эстонии (Кайтсеполицай) Яано Рясса. Позже, весной 1995 года, на погранпереходе "Куницына гора" Печорского района Псковской области при таможенном досмотре в специально оборудованном тайнике в автобусе "Икарус" были обнаружены тридцать тысяч листов топографических карт с реквизитами "Генштаб МО РФ" и "Совершенно секретно". Эти карты используются при наведении баллистических ракет на цели. Их пытался вывезти гражданин Эстонии Антс Кеск, завербованный сотрудниками отдела Джи-2. Как было установлено проведенным расследованием, эстонская военная разведка осуществляла эту операцию по заказу разведуправления Министерства обороны США.
      В последующем был выявлен и взят под наблюдение еще ряд агентов Кайтселийта, а также военной и политической разведки Эстонской Республики. Но в последнее время наблюдается повышенная активность эстонской агентуры, которая не может быть объяснена традиционной обеспокоенностью Эстонии якобы постоянно существующей угрозой ее независимости со стороны России.
      В конце января с. г. внимание сотрудников военной контрразведки в Пскове привлек гражданин Эстонии Петр Калачев, 1975 года рождения, житель г. Тарту, выпускник химического факультета Тартуского университета. Прибыв в Псков для осуществления торгово-посреднической деятельности, он начал очень активно завязывать знакомства с молодыми офицерами 76-й воздушно-десантной дивизии. Будучи человеком коммуникабельным, располагая вызывающей доверие внешностью, всегда имеющий деньги, он легко налаживал контакты с интересующим его контингентом.
      В начале февраля была сделана следующая оперативная запись разговора П. Калачева со штабным офицером одного из полков 76-й дивизии ВДВ капитаном Н. Разговор происходил в салоне автомобиля "Жигули", принадлежащего капитану Н.
      "К а л а ч е в. Как там у вас, это самое, в Косове, это самое, воевать будем? Или не будем?
      Н. А черт его знает. Пока-то мы ориентируемся по официальным заявлениям.
      К а л а ч е в. А в Чечне не собираемся воевать? У вас, это самое, не было разговоров насчет Чечни?
      Н. Не было. Нам еще Чечни... (Неразборчиво.) Пустой приехал-то?
      К а л а ч е в. Не пустой. Только о деньгах как я тебе хочу сказать? Я тебе даю двести бачков за прошлое и из тех трехсот пятидесяти я тебе даю двести. Потому что мне-то еще нужно же, понимаешь, чтобы они ушли и их проверили, правильно? Так что, это самое, сейчас будет двести из тех трехсот пятидесяти. Получается четыреста. Проверь. Все о'кей?
      Н. (Ответ неразборчив.)
      К а л а ч е в. Что касается, ты сам понимаешь, Косова, я хотел бы, чтобы ты постарался сразу ответить. Была ли послана какая-нибудь новая миссия, это самое, в Югославию?
      Н. Никакой миссии новой не посылали.
      К а л а ч е в. И скажи мне, какие вообще документы в контексте Югославии, какие документы по Косову вообще можно получить? Оперативные планы, я имею в виду, и вообще, понимаешь? Скажи, а ты какие-нибудь ксерокопии там сам снимать не можешь нигде вообще? Это сложно, я понимаю.
      Н. Нет, почему. При желании можно.
      Калачев. Скажи мне, ты вообще к каким-нибудь серьезным документам, ну меня интересуют документы с грифом "ДСП" и "Секретно", доступ имеешь? Подготовь мне какой-нибудь, это самое, материал по тому, к каким ты вообще документам доступ какой-то имеешь.
      Н. Это можно.
      Калачев. Скажи мне, это самое, посещали в последнее время дивизию офицеры уровня штаба округа или Генштаба?
      Н. Были.
      Калачев. Кто, когда? Что проверяли? Ну, это, понимаешь, вопросы, в общем-то, простые, за них тебе тоже будет двести бачков. Подходит, да?
      Н. Сделаю.
      Калачев. По Косову, я думаю, вряд ли будет что-нибудь серьезное, а если будет, за сколько времени ты сможешь это узнать? Я даже не про Косово, а вообще. Если будет что-то серьезное, срочная переброска дивизии, за сколько времени об этом станет известно? Какие признаки могут быть? Мне, это самое, нужно знать это точно, понимаешь? Чтобы не получилось так, что ошибка. И это нужно не на словах, понимаешь? Нужны серьезные документы, чтобы не было, это самое, никаких вопросов. Сможешь это устроить?
      Н. Сколько?
      Калачев. Это серьезное дело. Ты подумай. Пятьсот.
      Н. Подумаю.
      Калачев. Значит, будет пятьсот бачков. И за это самое, за этот самый, как его, б...дь, за кассетку, за видеокассетку, нет, за план учебной работы триста бачков. И сто пятьдесят я тебе еще должен. Все правильно?
      Н. Да.
      К а л а ч е в. О'кей. Поехали. На светофорб я выскочу, а ты покрутись, посмотри. До встречи!.."
      Слабая профессиональная подготовка П. Калачева и его стремление быстро расширить сеть информаторов позволили подвести к нему офицера военной контрразведки Ленинградского военного округа, представив его в качестве одного из заместителей начальника штаба 76-й дивизии ВДВ, недавно переведенного в Псков из Санкт-Петербурга. Офицер был тщательно залегендирован. Ему удалось установить, что главной задачей агента Калачева является получение документов, которые свидетельствовали бы о том, что парашютно-десантные полки 76-й дивизии подняты по боевой тревоге и готовы к переброске к месту предполагаемой операции. При этом П. Калачев прямо сказал, что эти документы могут быть не действительными, а фальсифицированными, но таким образом, чтобы не возникло ни малейших сомнений в их подлинности. Необходимую убедительность им должны придать сообщения из других источников. Он дал понять, что эти сообщения будут заранее подготовлены, нужно лишь точно определить их содержание и синхронизировать передачу их в разведцентр после того, как будет дан соответствующий сигнал.
      Калачев подчеркнул, что из документов должно быть понятно, что район предполагаемой операции не Косово и не Чечня. Количество топлива в военно-транспортных самолетах дивизии должно быть рассчитано на преодоление расстояния до пятисот километров. То есть речь идет о предполагаемой переброске парашютно-десантных полков 76-й дивизии в Эстонию.
      За выполнение этого задания Калачев пообещал гонорар в размере десяти тысяч американских долларов, две тысячи он согласился выплатить в качестве аванса и сказал, что в случае успеха операции сумма гонорара будет удвоена.
      На вопрос, к какому времени должны быть подготовлены документы, Калачев сказал, что точно не знает, но ориентировочный срок - середина или конец марта.
      Окончательная оценка полученной информации была сделана после проверки П. Калачева. Вызывало подозрение, что такое серьезное агентурное задание дано человеку столь молодому и по складу характера легкомысленному, хотя использование эстонскими спецслужбами малопрофессиональных агентов отмечалось и ранее. Это имело свое объяснение в истории создания разведывательных подразделений республики.
      К моменту обретения Эстонией независимости на ее территории работали сотни опытных офицеров КГБ. Но в илу сложившейся в обществе атмосферы привлечение их в охранную полицию Кайтселийт, в военную и политическую разведки было исключено. Штаты спецслужб комплектовались по принципу преданности национальной идее, руководящие должности занимали люди без должной подготовки и зачастую даже без высшего образования.
      Несмотря на то что странами - членами НАТО на становление разведслужб Эстонии, Латвии и Литвы было истрачено в общей сложности более двухсот миллионов долларов и для консультаций привлекались опытные инструкторы из ЦРУ, германского Бюро национальной безопасности и шведской контрразведки СЕПО, изначально заложенный непрофессионализм оказался очень труднопреодолимым. Вилле Сонн и другие выявленные агенты эстонских спецслужб жаловались на пренебрежительное отношение руководителей к агентуре. Игнорировались требования безопасности, не готовились схемы вывода агентов, даже срывались заранее подготовленные контакты из-за того, что резиденты попросту опаздывали на конспиративную встречу.
      Таким образом, задействование в ответственной оперативной комбинации такого агента, как Калачев, не представлялось чем-то необычным. Но все же было принято решение подстраховаться. Подведенный к Калачеву офицер контрразведки потребовал, чтобы тот устроил ему встречу с руководителем разведцентра.
      Такая встреча состоялась на погранпереходе "Куницына гора". На контакт с контрразведчиком вышел начальник отдела Джи-2 Главного штаба Минобороны Эстонии майор Рихто Ю., завербовавший в свое время Вилле Сонна и ряд других агентов. Он подтвердил полномочия П. Калачева. Но наш офицер заявил, что он согласен выполнить задание лишь в том случае, если связь с ним будет поддерживать сам Ю., а Калачев будет полностью выведен из комбинации. Майор Ю. согласился на это условие. Согласился он и на требование нашего контрразведчика увеличить его гонорар до сорока тысяч долларов, при этом в качестве аванса выплатить десять тысяч.
      Майор Ю. подтвердил, что начало операции намечено на вторую половину марта. Он сказал, что необходимость переброски 76-й дивизии ВДВ в Эстонию может возникнуть сама собой, в силу сложившейся ситуации, но фальсифицированные документы все равно должны быть заранее подготовлены, чтобы их можно было использовать в любой момент.
      Проанализировав эту информацию, мы пришли к выводу о том, что во второй половине марта ожидается настолько сильное обострение внутриполитической обстановки в Эстонии, что это может потребовать от России введения туда миротворческих сил. Поскольку анализ обстановки в республике не давал никаких оснований прогнозировать такого масштаба социальный взрыв, мы предположили, что речь может идти об искусственном нагнетании напряженности в эстонском обществе, перманентно существующей из-за дискриминационных законов о гражданстве и государственном языке. Иначе говоря, о готовящейся крупномасштабной акции, имеющей целью спровоцировать Россию на использование своих вооруженных сил для защиты русскоязычного населения Эстонии.
      На этом этапе перед нами встал вопрос: кто и каким образом готовит эту акцию?
      Зная о весьма скудном собственном бюджете Минобороны Эстонии и его разведуправления, не имеющего возможности выплачивать агентуре гонорары в десятки тысяч долларов, мы предположили, что отдел Джи-2 готовит эту операцию по заданию Центрального разведывательного управления США и на его средства, что было уже не раз, так как спецслужбы Эстонии с момента своего создания находятся под патронажем ЦРУ. По нашему поручению резиденты Службы внешней разведки и Главного разведывательного управления Генштаба России провели в США зондажные мероприятия с целью выяснить, какого рода мотивы могут заставить Соединенные Штаты дестабилизировать обстановку в Эстонии.
      Собранная информация не подтвердила наших предположений. Более того, источник в госдепартаменте США дал понять, что Белый дом не заинтересован ни в каких обострениях ситуации в Прибалтике. Все внимание сейчас сосредоточено на Югославии, на подготовке военной операции НАТО в Косове. Любые конфликты в других регионах могут нарушить сложившееся равновесие сил и привести к неконтролируемым последствиям.
      Это заставило нас более детально изучить ситуацию в Эстонии с учетом даже той информации, которая ранее не принималась в расчет. В частности, было переосмыслено сообщение о том, что в начале января с. г. через белорусский погранпункт "Варшавский мост" в Таллин проследовал грузовой состав с военной техникой времен Второй мировой войны - танками Т-VI "тигр" и артиллерийскими орудиями. В таможенной декларации было указано, что это вооружение будет использовано на съемках фильма, к которому приступает кинокомпания "Ээсти".
      Ознакомление со сценарием фильма "Битва на Векше" дало нам основания предположить, что этот фильм может быть рассмотрен в контексте интересующей нас проблемы. Выход его на экраны может вызвать резкие протесты русскоязычного населения Эстонии и спровоцировать обострение внутриполитической ситуации.
      Отношение к тем, кто в годы Второй мировой войны сражался на стороне фашистской Германии, разделяет эстонское общество на две противостоящие части. Резко отрицательное отношение к ним характерно для русскоязычного населения и для эстонцев, семьи которых пострадали от немцев во время оккупации. Значительная часть эстонцев занимает противоположную позицию. Среди них - потомки солдат и офицеров, воевавших в составе 20-й Эстонской дивизии СС и в отрядах "лесных братьев", а также семьи эстонцев, репрессированных при советской власти.
      Ненависть к русским, как бы ответственным за преступления сталинского режима, подогревается средствами массовой информации, подконтрольными Национально-патриотическому союзу и другим националистическим партиям. Постоянно упоминается, что от рук коммунистов погибло в тринадцать раз больше эстонцев, чем от рук фашистов.
      В одной из публикаций был приведен следующий исторический факт. После разгрома гитлеровской Германии лишь часть офицеров и солдат Русской освободительной армии генерала Власова была расстреляна, а остальные отправлены в лагеря. В то же время были расстреляны все солдаты и офицеры 20-й Эстонской дивизии СС, депортированные в СССР по условиям Потсдамского соглашения.
      Такой факт действительно имел место. Он не поддается объяснению. В Эстонской дивизии СС, как и в РОА, было немало людей обманутых или принужденных воевать против Красной Армии. Причина их тотального уничтожения остается невыясненной до сих пор.
      Возможно, именно этим объясняются антироссийские настроения, которые в Эстонии сильны, как ни в какой другой прибалтийской республике. Они проявляются в самых разных формах. Еще в 1992 году на территории Чечни были замечены военные инструкторы из Эстонии. На стороне Дудаева воевали эстонские женщины-снайперы в батальоне "Белые колготки". Эстония под видом гуманитарной помощи поставляла чеченским боевикам обмундирование и нелегально продавала оружие.
      Очевидно противоречие. Операция, о которой сообщил наш контрразведчик, запланирована на середину или конец марта, а фильм выйдет на экраны не раньше чем через год. И он не сможет вызвать такую реакцию, которая резко дестабилизировала бы обстановку в Эстонии. Анализ указывал на отсутствие в поле нашего зрения некоего события, способного принудить Россию ввести в Эстонию миротворческие силы или хотя бы объявить в 76-й Псковской дивизии ВДВ повышенную боевую готовность.
      Никакой информации, которая могла бы вывести нас на след этого события, мы не имели. Поэтому было принято решение тщательно отслеживать ситуацию, связанную с запуском в производство фильма "Битва на Векше".
      Чтобы получать оперативную информацию из первых рук, было решено задействовать агентуру ФСБ в Эстонии, внедрить в съемочную группу одного из агентов.
      Однако, как выяснилось, при сильных оперативных позициях в республике, агентурная сеть ФСБ слабо охватывает эстонскую творческую интеллигенцию в целом и кинематографистов в частности. Это заставило нас искать иные оперативные подходы.
      Помог случай. Среди десяти русских артистов, отобранных в картотеке "Мосфильма" вторым режиссером съемочной группы кинокартины "Битва на Векше", оказался актер Семен Злотников (Артист) из команды Пастухова. Наша сотрудница сообщила об этом его отцу. Одновременно мы блокировали выход эстонского режиссера на остальных кандидатов на эту роль, временно отключив их телефоны. Эта мера оказалась излишней, так как Злотников вошел в личный контакт с режиссером и убедил ее дать эту роль ему.
      Поскольку никаких конкретных задач Злотникову мы поставить не могли, его решено было задействовать втемную, с тем чтобы в нужный момент войти с ним в контакт. Для этого в Таллин под видом журналиста был направлен сотрудник оперативного отдела старший лейтенант Авдеев.
      Около полудня 24 февраля он вышел с нами на связь и сообщил, что на съемочную площадку под Тарту прибыл на своей машине Семен Злотников (Артист), а с ним Сергей Пастухов (Пастух) и Олег Мухин (Муха).
      Презентация съемок фильма "Битва на Векше" была назначена на 16 часов..."
      "Совершенно секретно.
      Начальнику Управления
      по планированию специальных
      мероприятий генерал-лейтенанту
      Нифонтову А. Н.
      от начальника оперативного
      отдела генерал-майора
      Голубкова К. Д.
      Докладная записка
      24 февраля в 20.30 от старшего лейтенанта Авдеева, присутствовавшего на презентации съемок фильма "Битва на Векше", поступило сообщение о том, что во время проводимого режиссером-постановщиком фильма Кыпсом мастер-класса между артистом Злотниковым и командующим Силами обороны Эстонии генерал-лейтенантом Кейтом возник конфликт, в результате которого Злотников нанес Кейту оскорбление действием, за что был арестован охраной командующего и увезен в неизвестном направлении, предположительно - на расположенную поблизости базу спецподразделения "Эст".
      Инцидент был заснят оператором программы "Новости" русской редакции Таллинского телевидения. Предполагая, что видеозапись может быть использована для обвинения Злотникова, старший лейтенант Авдеев предложил телеоператору продать кассету, мотивируя это тем, что репортаж все равно не будет показан на эстонском телевидении, находящемся под контролем правительства. Оператор согласился и запросил три тысячи долларов. Попытки Авдеева снизить цену не увенчались успехом. Телеоператор опасался, что показ этого видеоматериала на российском телевидении может грозить ему крупными неприятностями вплоть, до увольнения с работы.
      Авдеев просил санкционировать покупку кассеты и передать ему необходимые средства, так как таких денег у него не было. Я дал разрешение и отправил в российское посольство в Таллине шифрограмму с указанием выдать Авдееву указанную сумму.
      Около семи часов утра 25 февраля старший лейтенант Авдеев вновь вышел на связь и доложил, что в 5.25 на съемочной площадке произошел очень мощный взрыв, а еще через час в киногородке, где в вагончиках были размещены члены съемочной группы и актеры, появились офицеры спецподразделения "Эст" и начали выяснять марку и номер автомобиля, на котором приехали актер Злотников и представителиагентства "MX плюс" Мухин и Пастухов. Спустя еще полчаса поступила информация из ФАПСИ о радиоперехвате переговоров эстонской полиции. Всем полицейским постам предписывалось принять меры для обнаружения автомобиля марки "мазератти" красного цвета, в котором находятся три вооруженных преступника и заложник. Одновременно всем погранпостам было приказано задержать российских граждан Злотникова, Пастухова и Мухина при попытке их пересечь границу. Фамилия заложника не была названа, сообщались лишь его приметы.
      В 10.30 я вылетел в Таллин. Встретивший меня в аэропорту старший лейтенант Авдеев передал мне купленную им видеокассету. Сопоставив имеющуюся у нас информацию, мы предположили, что заложником Злотникова, Пастухова и Мухина является гражданин Эстонии Томас Ребане, представленный на пресс-конференции как внук главного героя фильма "Битва на Векше" командира 20-й дивизии СС Альфонса Ребане.
      Не имея ни малейшего представления, для чего Пастухову, Злотникову и Мухину понадобилось брать его в заложники и не имея достаточной информации, чтобы оценить сложившуюся обстановку в целом, я предпринял попытку прозондировать ситуацию. По моему распоряжению секретарь посольства связался по телефону с эстонским МИДом и потребовал объяснить, на каком основании военнослужащими Сил обороны Эстонии был арестован российский гражданин Злотников, прибывший на съемки фильма "Битва на Векше". Он также потребовал, чтобы ему предоставили возможность встретиться с арестованным.
      Сотрудник МИДа Эстонии навел справки и сообщил, что российский гражданин Злотников действительно был задержан вчера для проверки документов, но сразу же отпущен. В настоящее время он и его сообщники Пастухов и Мухин разыскиваются по подозрению в причастности к взрыву на съемочной площадке фильма "Битва на Векше", который был расценен общественностью Эстонии как вызывающая провокация. Как только подозреваемые будут арестованы, российским дипломатам предоставят возможность встретиться с ними.
      Просмотр купленной старшим лейтенантом Авдеевым видеокассеты привел меня к решению попытаться использовать ее для разрешения ситуации, которая представлялась чреватой серьезными последствиями. Если Злотников, Пастухов и Мухин будут задержаны и доказана их причастность к взрыву, это даст эстонской стороне возможность обвинить Россию во вмешательстве во внутренние дела и оправдать политику дискриминации по отношению к русскоязычному населению.
      Репортаж, снятый телеоператором программы "Новости", действительно давал основания для обвинения Злотникова в хулиганских действиях. Но более важным было то, что он наглядно свидетельствовал о низком уровне боевой выучки элитного спецподразделения "Эст" и в весьма неприглядном и даже унизительном положении показывал командующего Силами обороны Эстонии генерал-лейтенанта Кейта. Показ этого репортажа по телевидению мог серьезно скомпрометировать вооруженные силы Эстонии и привести к отставке командующего.
      По моему приказанию старший лейтенант Авдеев, работавший под журналистским прикрытием, снял однокомнатный номер люкс в бывшей интуристовской гостинице "Виру" и начал обзванивать редакции Би-би-си и Си-эн-эн, предлагая сенсационный видеоматериал, отснятый во время презентации фильма "Битва на Векше". Как я и предполагал, гостиничный номер прослушивался эстонскими спецслужбами. Реакция последовала незамедлительно. На связь с Авдеевым вышел член политсовета Национал-патриотического союза Юрген Янсен. Во время встречи Авдеев представил меня как человека, уполномоченного вести переговоры. Янсен дал понять, что он представляет интересы правительства Эстонии. Было достигнуто соглашение: мы передаем пленку и гарантируем освобождение заложника, а эстонская сторона обязуется не предъявлять Злотникову, Пастухову и Мухину никаких обвинений и сразу после задержания передать их представителям российского посольства.
      В 23.30 лесная изба-сторожка, где укрывались Пастухов, Злотников, Мухин и находившийся вместе с ними Томас Ребане, была блокирована бойцами спецподразделения "Эст". По моему требованию заложника освободили, видеокассета была передана Янсену, а Пастухов, Злотников и Мухин были доставлены в российское посольство.
      Они признали, что Пастухов и Мухин организовали побег Злотникова с гауптвахты, а Томаса Ребане взяли с собой по его настоятельной просьбе. Свою причастность к взрыву они категорически отрицали. Они сообщили, что Томас Ребане, по его собственному признанию, не имеет никаких родственных связей со штандартенфюрером СС Альфонсом Ребане, а является лицом подставным. В частности, его уже использовали, чтобы испросить разрешение мэра Аугсбурга на получение останков Альфонса Ребане для их перезахоронения в Таллине.
      Еще во время переговоров с Янсеном у меня создалось впечатление, что его гораздо больше волнует безопасность Томаса Ребане, чем видеозапись, компрометирующая генерал-лейтенанта Кейта. Это могло свидетельствовать о том, что Томаса Ребане предполагается использовать для решения каких-то гораздо более серьезных задач.
      Дальнейшие события подтвердили обоснованность этого предположения.
      Утром 26 февраля мне позвонил Юрген Янсен и попросил устроить ему встречу с Пастуховым, Злотниковым и Мухиным, чтобы сделать им деловое предложение. Встреча состоялась в одной из приемных российского посольства, оборудованных звукозаписывающей аппаратурой.
      Деловое предложение Юргена Янсена заключалось в следующем.
      Руководство Национально-патриотического союза заинтересовано в том, чтобы все мероприятия, связанные с доставкой останков Альфонса Ребане из Германии и торжественным захоронением их на кладбище Метсакальмисту, не были осложнены никакими эксцессами. В этом должна быть заинтересована и российская сторона, так как любые акции русских экстремистов, направленные на срыв этих мероприятий, вынудят эстонское правительство к жестким ответным действиям. Одной из таких провокационных акций может стать покушение на жизнь Томаса Ребане, внука национального героя Эстонии.
      Поскольку господин Мухин является одним из совладельцев московского детективно-охранного агентства "MX плюс", а господа Пастухов и Злотников нештатные сотрудники агентства, правление Национально-патриотического союза хотело бы заключить с ними договор об охране Томаса Ребане на весь период вышеупомянутых мероприятий. Этого потребовал сам Томас Ребане, имевший возможность убедиться в их профессиональной подготовке. Томас Ребане заявил, что он не доверяет таллинским охранным агентствам, так как среди них могут оказаться люди, связанные с русскими экстремистскими организациями. Несмотря на то что эти опасения Томаса Ребане являются, по твердому убеждению Янсена, совершенно беспочвенными, правление Национально-патриотического союза все же сочло возможным пойти навстречу его пожеланиям.
      Это и есть деловое предложение, которое он, Янсен, хотел сделать.
      Я вмешался в разговор и сообщил, что не считаю возможным свое дальнейшее участие во встрече, так как она носит частный характер и присутствие на ней представителя российского посольства неуместно.
      Далее приводится расшифровка магнитозаписи.
      "Я н с е н. Итак, господа? Я не вижу никаких причин, по которым агентство "MX плюс" отклонило бы это сугубо деловое предложение. Тем более что ваша работа будет оплачена по высшей ставке: по сто долларов в день на каждого. Я жду ответа.
      Мухин. Не вижу никаких причин, господин Янсен, по которым мы могли бы принять ваше предложение. Совершенно никаких. Ни одной.
      Янсен. Следует ли понимать вас в том смысле, что предложенная оплата кажется недостаточной?
      Мухин. Это очень слабо сказано. Слишком слабо.
      Янсен, Мы согласны увеличить оплату вдвое. Вы будете получать по двести долларов в день.
      Мухин. Срок контракта?
      Янсен. Три недели. Как только прах Альфонса Ребане будет предан земле, опасность для жизни Томаса Ребане станет минимальной. Не большей, чем для любого гражданина Эстонии в наши неспокойные времена. За три недели вы получите двенадцать тысяч долларов. Это много. Наша организация существует на взносы членов союза. Но сейчас речь идет о спокойствии в обществе. Во имя этой благородной цели мы готовы пойти на эти расходы.
      М у х и н. А на большие? Во имя благородной цели?
      Янсен. Я повторяю: мы небогатая организация.
      Мухин. Вы нас растрогали, господин Янсен. Поэтому я даже не спрашиваю, какую сумму ваша небогатая организация забабахала в съемки фильма "Битва на Векше". Верю, небогатая. Но у нас, русских, есть такой анекдот. Мышонок просит черепаху: "Перевези меня на тот берег, только у меня бабок нет". А черепаха отвечает: "Если у тебя нет бабок, то не хрен тебе и делать на том берегу". Вы понимаете, к чему я рассказал этот анекдот?
      Я н с ен. Я хотел бы, господин Мухин, чтобы вы более серьезно отнеслись к моему предложению.
      Пастухов. Позвольте мне. Господин Янсен, вы наверняка навели о нас справки. Иначе не обратились бы к нам. И вы должны знать, что мы никогда не работаем за поденную плату. Только за аккордную. При этом клиент платит все сразу. Наличными и вперед. Плюс текущие расходы. Они оплачиваются после выполнения работы. По факту.
      Янсен. Эти условия не кажутся мне справедливыми. А если вы не выполните свою работу?
      Пастухов. В нашем случае - если мы не сумеем предотвратить покушения на Томаса Ребане, не так ли? Мы не сможем сделать этого только в одном случае: если нас перестреляют раньше.
      Янсен. Какую сумму вы считаете достаточной?
      Пастухов. Ее должны назвать вы. В зависимости от того, насколько вам нужен живой Томас Ребане.
      Янсен. Двадцать тысяч долларов.
      Пастухов. Я не вижу смысла продолжать нашу беседу.
      Янсен. Тридцать.
      Пастухов. Господин Янсен, нам было интересно познакомиться с вами.
      Янсен. Сорок.
      Злотников. Сто.
      Янсен. Полагаю, вы шутите, господин Злотников?
      Злотников. Нет. Сорок тысяч - за работу. Допустим. А моральный аспект? Я, еврей, должен охранять внука эсэсовца. Это как? Это стоит гораздо больших денег, господин Янсен. Но мы прониклись вашей благородной идеей. Мы тоже не хотим, чтобы безответственные акции экстремистов привели к ухудшению положения русскоязычного населения. Поэтому остановимся на этой цифре. Сто тысяч долларов. Чем-то мне нравится эта цифра. В ней есть какая-то округлость, знак совершенства.
      Янсен. Мы принимаем ваши условия. Вам будут даны самые широкие полномочия вплоть до применения оружия в случае возникновения угрозы безопасности Томаса Ребане. Оружие с соответствующим разрешением вы получите. К работе вы должны приступить сегодня же.