Глава двадцатая. «Был у нас грузин, и звали его Авас»

Начальник УПСМ генерал-лейтенант Нифонтов вызвал к себе Голубкова и сказал:

— Я тут попросил наших аналитиков поработать с прессой на предмет Грузии. Интересная картина вырисовывается. Вот послушай. А вы, если не затруднит, еще раз — с самого начала.

Подполковник Синцов из аналитического отдела, лысый коротышка с быстрой запальчивой речью, говорил о том, что ему самому было интересно:

— Сначала? Тогда я чуть-чуть напомню о том, что после распада СССР президентом Грузии был избран Звиад Гамсахурдиа. До избрания он слыл интеллигентным человеком, борцом за свободу, либералом. А после вступления на пост стал тираном и сумасбродом. К России он относился, как к воплощению всего худшего, что было в СССР. Тюрьма народов и все такое прочее. Наши в отместку, мягко говоря, не помешали возникновению грузино-абхазского конфликта. Впрочем, Абхазия все время рвалась из Грузии в РСФСР, как Прибалтика из СССР — в Европу. Но попутно, по принципу «кто с мечом придет», мы невольно посодействовали тому, что в Абхазии попробовали крови и приобрели боевой и террористический опыт те, кто позже вовсю пускал ее уже у нас дома, в Чечне.

Сами грузины тоже были от президента Гамсахурдиа не в восторге. Во всяком случае, в Грузии началась форменная гражданская война. Сторонники Гамсахурдиа потерпели поражение, сам Звиад вроде бы покончил с собой.

Оппозиция привела к власти Шеварднадзе, который позже был всенародно избран президентом. Но поскольку Шеварднадзе находился в конфронтации с президентом Ельциным...

— Гхм, — недовольно откашлялся Нифонтов. — Может быть, господин подполковник, мы не будем лезть в политику?

— Не понял! Я же должен анализировать мнение прессы?

— Это можно делать и поконкретнее.

— Есть. Как скажете... В общем, в постсоветский период в отношениях между Грузией и Россией назрело много широко обсуждаемых вопросов. В частности, Грузия давно и тщетно добивается, чтобы Россия выдала обвиняемого в терроризме некоего Гиоргадзе. Их спецслужбы уверены, что этот человек готовил покушение на Шеварднадзе, а сейчас находится в Москве и готовит новый теракт. Наши делают вид загадочный. То ли не могут его найти, хотя Гиоргадзе дает интервью газетам, обвиняя нынешнее правительство в коррупции; то ли не уверены в его виновности.

Напомню, что я излагаю разные точки зрения, нашедшие отражение в нашей прессе.

Итак, Грузия — это часть и особое сплетение жизненно важных для России проблем Кавказа и не только. Из девяти миллионов граждан бывшего СССР, вынужденных из-за вооруженных конфликтов покинуть свой кров — порой в чем мать родила, — по крайней мере, два миллиона — из Закавказья. Бурные потрясения, с которыми Грузия осваивалась в своей независимой роли, оставили в ней массу следов. Некоторые даже пишут о разрухе. И по сей день сторонники Гамсахурдиа, якобы забравшие с собой в Москву миллионы долларов, считают себя законной властью. А в Грузии до сих пор идут следствия по многим оппонентам Шеварднадзе в борьбе за власть.

Характерно, что столица, Тбилиси, некогда прекрасная и веселая, до сих пор выглядит затрапезной, тусклой и попросту темной. Электроэнергия в дома подается по строгому лимиту для каждого микрорайона. Всего на несколько часов в сутки. Магазины и точки общепита, которые себе это могут позволить, обзаводятся собственными генераторами.

Гостиница «Иверия», бывшая при советской власти лучшей и самой престижной, интуристовской, теперь набита беженцами... Кстати, власти передали беженцам из Абхазии практически все гостиницы в столице. В них уже по много лет живут семьи, которым выдают пособие на жизнь около одиннадцати долларов. Естественно, это — котел, давление в котором возрастает и способно сорвать крышку в любой момент. Сама жизнь, быт доводят людей до белого каления. А это — горячие, южные люди. Можно понять сторонников Шеварднадзе, которые не жалуют тех, кто ради личных амбиций способны проливать кровь и раскочегаривать топку под этим котлом.

И как всегда, для поиска объяснения всех невзгод ищут некоего внешнего врага, на чьи происки можно свалить и разруху, и все прочее. В том числе и подготовку покушения на президента. В этом отношении Россия, приютившая у себя воинственных оппозиционеров, упорно не идущая на дипломатическое разрешение накопившихся проблем, весьма подходит на эту роль. К тому же в Грузии расположены российские войска, что не всегда способствует... Дружбе, я имею в виду.

А недавно много шума в прессе наделало заявление посла Грузии в России Важа Лордкипанидзе. Он заявил, что готовится еще один теракт против президента Грузии Эдуарда Шеварднадзе. Несколько месяцев назад об этом же говорил и руководитель службы охраны президента Грузии Вахтанг Кутателадзе.

Спрашивается: есть ли для этого предупреждения основания? Или правы те российские газеты, которые приписывают его желанию решить таким образом внутренние проблемы страны: ведь неопровержимо доказать достоверность такого факта пока не удается, хотя властям Грузии этого очень хочется...

Вопрос спорный, но он стоит. Часть обозревателей допускает, что предупреждения о готовящемся покушении — способ давления на Москву.

Правда, нельзя забывать, что по числу покушений на Шеварднадзе он один из рекордсменов в мире и безусловный рекордсмен на территории СНГ.

Начались они еще в 1973 году, когда Шеварднадзе перешел из КГБ на партработу — стал первым секретарем ЦК КП Грузии. Он сразу развернул ожесточенную борьбу с грузинскими теневиками и взяточниками. Именно Шеварднадзе тогда приходилось предпринимать беспрецедентные в условиях СССР меры безопасности. Что не удивляет, если учесть, во сколько миллионов и рублей, и долларов оценивали состояния тех, кого брала за энные места госбезопасность.

И вот недавно — обратите внимание! — Шеварднадзе опять заявил о начале крестового похода против заправил теневой экономики, в руках которых, по его словам, около пятидесяти процентов внутреннего валового продукта республики. Легко понять, какие за этим стоят деньги и какие оружейные, людские ресурсы! Причем стиль Шеварднадзе уже давно ясен всем в Грузии: те, кто с ним не согласен, теряет не только деньги и свободу, но и жизни.

Причем сейчас возможности у террористов совсем не те, что были четверть века назад, да и обстановка совсем не та.

Следующая полоса покушений на Шеварднадзе началась осенью 1992-го, когда весной 1993-го в Абхазии, с помощью «точечных» ракетно-бомбовых и артиллерийских ударов, шла настоящая охота на Седого, как называли его в радиопереговорах.

Новый виток — покушение 29 августа 1995 года, когда была взорвана машина, мимо которой президентский лимузин выезжал с территории парламента.

Шеварднадзе легко ранило в лицо и руки осколками стекла. Это произошло накануне президентских выборов и приема Конституции. И вот тут впервые очень назойливо начали говорить о «руке Москвы».

Обвиняемый в этом покушении бывший руководитель национальной службы безопасности Грузии Игорь Гиоргадзе, по мнению грузинских следователей, мог работать по заданию или как минимум с ведома российских силовиков. Так, грузины считают, что перед покушением Гиоргадзе активно сотрудничал с начальником ГРУ в Закавказье полковником Евгением Марусиным и приезжал в Москву на встречи с руководителями спецслужб. Жил он тут, в Москве, якобы на Тверской, в служебных апартаментах генерал-полковника Трофимова, начальника ФСБ Москвы и Московской области. После неудачного покушения в 95-м Гиоргадзе, как пишут газеты, с личными охранниками прибыл к генералу Реуту, командовавшему тогда российской группой войск в Закавказье. Реут якобы предоставил Гиоргадзе и его людям свою машину, которая отвезла их на Вазианский военный аэродром. Оттуда якобы специально присланный самолет «Ил-76» отвез Гиоргадзе и его семью в Москву. Марусин также срочно покинул Грузию после теракта и более там не появлялся.

Вот с тех пор, по утверждению грузинских спецслужб, Гиоргадзе и скрывается на территории России. Тбилиси, как я уже доложил, настаивает на его выдаче, но наша прокуратура уверяет, что не может его найти. Хотя грузины называли и адреса, и телефоны Гиоргадзе и его сподвижников. В чем причины неуловимости? В том ли, что этот бывший сотрудник бывшей советской разведслужбы имеет немало влиятельных друзей в Москве? Или в том, что он может что-то поведать Грузии о своих московских друзьях? Или это капризы наших верхов, которые тешат свое самолюбие, игнорируя требования Грузии и Шеварднадзе, как до этого игнорировали Дудаева? А возможно, просто российским властям не до этого? Привыкнув заниматься только теми проблемами, которые уже обострены до крайности, наши высшие чиновники, возможно, просто не умеют или не хотят работать на упреждение...

Но скорее, полагают многие представители масс-медиа, это работа тех, кому нужна напряженность на Кавказе. Во всяком случае, в октябре 1997 года Шеварднадзе на саммите Совета Европы в Страсбурге сказал: «Нельзя осуждать насилие и убийства, но при этом укрывать у себя террористов». Кого он при этом имел в виду, очевидно. Как очевидно и то, что в Кремле его намек тогда опять проигнорировали.

Россия явно недостаточно внимания обращает на Грузию и практически не прикладывает значительных усилий для налаживания с ней добрососедских отношений. Километровые очереди машин на границе сами по себе говорят о многом. Российская Дума больше суетится по поводу эротики на НТВ, музыки и текста гимна, а также происков США в Ираке, чем из-за Кавказа, на котором уже сложили немало голов детей их избирателей. Так, во всяком случае, пишут газеты.

Но при этом, в том числе и в силу нашей неповоротливости, России крайне невыгодно устранение Шеварднадзе от власти.

Это политик, который на голову выше многих наших бывших секретарей обкомов — и государственным опытом, и знаниями, и связями. Если его уберут, мы потеряем собеседника, который прекрасно знает наши реалии, наше мышление. С которым, следовательно, нам проще достичь компромисса и вполне возможен консенсус. Напомню разницу. Компромисс — когда сторонам приходится в чем-то уступать друг другу, консенсус — когда уступать не приходится, когда интересы всех сторон прекрасно реализуются.

Сейчас Россия словно тянет время, чтобы дать иным странам укрепить свои дипломатические, политические, экономические и военные позиции на Кавказе. Россия одалживает бешеные деньги Беларуси и Украине, но практически не помогает Грузии. Зато ей старательно помогают США. Но ведь отвести глаза России от Кавказа, пригнуть еще сильнее уткнувшуюся в Чечню голову стоит немалого труда. Никто ж не будет трудиться просто так.

Политике России на Кавказе регулярно и последовательно не хватает ума, дальновидности и сдержанности... Это не я, — сказал Синцов, оторвавшись от текста и посмотрев на генералов. — Так пишут газеты.

В Грузии уверены, что российские военные оказывали помощь абхазским сепаратистам — боевой техникой, летчиками. И российские чиновники слишком поспешно уверовали, что каспийская нефть может идти только через Россию. А Гейдар Алиев твердо уверен, что стратегический путь большой каспийской нефти — только через Грузию. Россия при этом потеряет около ста шестидесяти миллионов долларов в год. Но МИД России столько внимания уделяет мировым проблемам, Сербии, Хорватии, Ираку, симпатизирующим НАТО Чехословакии и Прибалтике, что у него просто руки не доходят до Кавказа.

А может быть, наш МИД ждет, чтобы ситуация в Грузии как следует накалилась? Ведь множество наших политиков Ельцин приучил работать в условиях, когда то хвост увяз, то грива. Сейчас Кремль словно дразнит Шеварднадзе, укрывая обвиняемого в терроризме Гиоргадзе, как в свое время дразнил Дудаева, поддерживая армией его противников. Москва привела к власти Дудаева, Москва, по мнению сторонников Гамсахурдиа, привела к власти и Шеварднадзе. Мы додразнились с Чечней, можем додразниться и с Грузией, считают журналисты.

В таком случае нам необходимо четче сформулировать несколько парадоксальный вопрос: на кого может готовиться то покушение, о котором предупреждают грузины? На Шеварднадзе, занимающего пост президента, или именно на президента Грузии, у которого сейчас фамилия Шеварднадзе? И что является истинной целью предполагаемых главных организаторов предполагаемого теракта: смерть Шеварднадзе или само покушение? В конце концов, не так уж редки случаи, когда покушения организовываются сторонниками того, на кого покушаются.

Если мы так сформулируем вопрос, то сразу бросится в глаза, как старательно, пусть и скользко, делается акцент на возможной причастности к покушению на Шеварднадзе именно России, наших спецслужб и силовых структур.

Если же говорить об исполнителях возможного теракта, то многим представляется, что самая большая угроза лично Шеварднадзе, безусловно, исходит от грузинских политических и криминальных группировок, имеющих на него большой, все время растущий зуб действиям которых несложно придать «российский» оттенок. Гиоргадзе для них — пример безнаказанности, который способен вдохновить и сторонников Джабы Иоселиани и Тенгиза Китовани, слывших в свое время очень сильными людьми в Грузии. Китовани, например, был министром обороны. Они и привели к власти Шеварднадзе, изгнав «законного» президента Гамсахурдиа. После чего попали в тюрьму, без малейшего шанса, как считают обозреватели, выйти оттуда живыми.

Тут ведь не только борьба за власть, месть, но и самосохранение.

Шеварднадзе давит на Россию, и единственная для Гиоргадзе возможность прекратить это давление, спасти себя — смерть этого президента. Интересно, что, судя по имеющимся сведениям, недавно из Тбилиси в Москву спешно переехали родственники Игоря Гиоргадзе и его отца, лидера тамошних коммунистов.

Пикантность ситуации и в том, что у кого будет власть в варианте гибели Шеварднадзе — неизвестно. Вариант преемственности власти в Грузии в случае гибели президента или иной причины, не дающей ему руководить, не предусмотрен.

Еще один возможный источник угрозы для Шеварднадзе — Ичкерия. Да, ее руководители сейчас ратуют за дружбу и сотрудничество «между братскими народами Грузии и Ичкерии». Во время визита президента Ичкерии Аслана Масхадова в Нью-Йорк он говорил об идее передачи чеченского трубопровода под контроль «Евразийского (Кавказского) общего рынка». То есть чеченцы, похоже, не против отсоединиться от российской трубы и гнать каспийскую нефть через Грузию к черноморским портам. Но ведь грузины могут обойтись и без них, транспортируя каспийскую нефть мимо Ичкерии. Они ведь прекрасно помнят, кто посылал особый чеченский батальон в Абхазию, который там очень рьяно сражался с войсками грузинского правительства под руководством Шамиля Басаева. Его там даже прозвали «героем Гагр» за то, что он успешно штурмовал этот город.

В Ичкерии хватает горячих и злопамятных, мстительных людей, которые не прощают старых обид. Хватает там и тех, кто имеет огромные деньги на нефти.

Этим людям невыгоден нефтепровод в Грузии, идущий в обход Чечни. А устранение Шеварднадзе и грузинская внутриусобица сделают этот нефтепровод нереальным.

Надо помнить также, что на Кавказе, в той же Ичкерии например, объединяющая самостоятельная государственность только складывается. Дружить против кого-то и просто дружить — большая разница. На Кавказе у власти много людей, у которых зачастую психология удельных князей. Хорошо воюешь, умело грабишь врагов — хороший князь. Сил у них немного, тактика партизанская, значит, одним из главных их орудий является коварство. Есть чеченцы, которым кажется выгодной драка между Россией и Грузией.

Устранение Шеварднадзе выгодно и абхазским «ультра», которым ненавистно даже то шаткое равновесие, которое обеспечивает в решении абхазского вопроса этот политик с мировым именем.

Ссора Тбилиси и Москвы может быть чрезвычайно выгодна США, потому что она выводит Грузию из СНГ и отдает под контроль американцев нефтепровод Баку — грузинское побережье Черного моря. США помогают Грузии сотнями миллионов долларов в виде гуманитарной помощи. С пуском нефтепровода появятся дополнительные деньги, страна вздохнет свободнее и с благодарностью к тем, кто помог. Шеварднадзе уже высказывался в том духе, что проблемы с Абхазией нужно решать по примеру Боснии. Надо полагать, что появление в Грузии морской пехоты США ему нравится больше, чем пребывание российских войск. И тут, случись на него покушение с российской окраской, можно ускорить ввод первых и избавление от вторых.

А там и до НАТО недалеко — при таком якобы агрессивном, как пишут газетчики, покрывающем террористов соседе, как Россия. Иными словами, покушение на Шеварднадзе сыграет на руку и ему самому. Если, разумеется, оно не удастся. Способен ли он рискнуть своей жизнью? А почему же нет? Воля у него есть, что он уже не раз доказывал. Такие люди в случае необходимости не боятся вызвать огонь на себя.

Некоторым боком ситуация в Грузии затрагивает и Турцию. Есть вариант транспортировки каспийской нефти из Азербайджана через Грузию в турецкий порт Джейхан и далее. Но Грузия при Шеварднадзе склоняется за доставку нефти через Батуми и Одессу. В этом случае турки теряют около миллиарда долларов. Тоже достаточно большая сумма, чтобы помочь в случае чего расставить нужные акценты...

Следовательно, убийство Шеварднадзе может быть выгодно не только тем, кто хотел бы нового переворота в Грузии. А и тем, кому не мешает именно Шеварднадзе, но кому очень хочется основательно поссорить Грузию с Россией, подлить бензинчика в кавказский котел. У меня все.

Подполковник Синцов шумно выдохнул и вытер вспотевшую лысину большим ярко-оранжевым платком.

— У тебя есть вопросы? — спросил Нифонтов у Голубкова.

— Есть. Скажите: а ваше личное мнение каково?

— Мое мнение о чем? — недоуменно переспросил подполковник.

— О реальности покушения и о его организаторах? Каков ваш личный прогноз?

— Прогноз? Шеварднадзе вот-вот попытаются убить. Исполнителями станут его грузинские враги, которым помогут конкуренты России на Кавказе — через продажных или оголтелых российских силовиков. Причем они постараются оставить два четких следа: чеченский и московский. И московский будет вести к той спецслужбе, которая слишком мешает тем, кто греет руки на кавказских проблемах.

— А может спецслужбой, предназначенной для та кого заклания, оказаться наше управление? — спросил Голубков, чувствуя на себе неодобрительный взгляд Нифонтова.

Подполковник Синцов аккуратно сложил ярко-оранжевый платок, убрал его в карман брюк, поправил китель и пожал плечами:

— Не вижу никаких оснований исключать такой вариант...

Глава двадцать первая. Вечная мечта о вечной весне

Спецслужбам многие законы не писаны. В том числе и КЗоТ.

Поэтому 3 января 1998 года, в субботу, коллеги старлея Ларисы Курбановой, в отличие от прочих трудящихся России, явились на службу. Они с похмельным тигриным сумраком в глазах тупо дремали за столами над разложенными для блезиру бумагами, вяло перекуривали на лестничных площадках и обменивались рассказами о вчерашнем. Зато начальство — как и не пило вовсе. Совещание за совещанием. Я тихо сидел рядом с Курбановой в приемной главного ее шефа и сочувственно смотрел, как вокруг курсируют с бумагами и папками адъютанты в форме и без.

Дело происходило, как это нынче принято, в малозаметном двухэтажном особнячке во дворе большого жилого дома неподалеку от башни правительства Москвы. Чтобы залегендировать появление тут людей в форме и обилие скапливающихся днем шикарных иномарок и ядовито-зеленых «уазиков», на особняке висела скромная табличка. Под двуглавым орлом золотом по черному было начертано: "Министерство обороны РФ. Министерство внутренних дел РФ.

Управление материально-технического снабжения. Отдел тендеров и контрактов на конкурсной основе".

Наконец обо мне вспомнили. Вышедший от главного шефа лощеный, как отполированный сапог, адъютантик разлучил нас с Ларисой — ей он велел от имени шефа вернуться к своим обязанностям, а меня сопроводил к майору, который вел дело Шмелева.

Увидев его, я сразу понял, почему моя авантюра имела шансы увенчаться успехом. Физиономию этого щекастого и бровастого «бычка» я видел в рамке под стеклом на серванте в квартире Ларисы. Людям, которые горят на службе, не остается ничего иного, как довольствоваться служебными романами. Поэтому баба в море — к несчастью.

— Итак? — спросил щекастый майор, велевший называть его Юрием Юрьевичем. — Вы намерены противодействовать следствию? А ведь закон этого не любит!

На что я, мекая и бекая, изображая смущение упрямого, но недалекого обывателя, возразил, что предотвратить преступление — святой долг каждого гражданина РФ. И если для этого надо всего лишь объяснить Евгению Шмелеву, что затеянные им дела с оружием попадают под статьи Уголовного кодекса, то чего ж в этом противозаконного? Наоборот! А то, что при этом у конторы уважаемого Юрия Юрьевича повиснет дело и останутся невыявленными потенциальные покупатели секретов, так это не моя забота.

— И что же, вы хотите, чтобы это стало и вашей заботой? — постращав меня для порядка, все же спросил Юрий Юрьевич.

Я сказал, что хотел бы, чтобы он вывел Шмелева из числа соучастников, признав его участие в преступной цепочке по купле-продаже секретного изделия чистосердечной помощью следствию.

— Как это у вас просто выглядит! Но я же ни продавцу, ни покупателю на суде рот не заткну! Они ж сами вашего дружка обязательно назовут, когда для них запахнет жареным. И как я тогда объясню судье, что один из организаторов преступления на свободе?

— Простите, господин майор, но ведь вы тоже, зная о преступных замыслах, не спешите их пресекать? Но вы ж судьи не боитесь!

Это его взбеленило:

— Ты, лейтенант, не путай жопу с пальцем! Слежка за преступниками с целью пресечь работу криминальной группировки на разведку потенциального противника — это одно. Потому как гадов надо брать с поличным. А вот сколачивание такой преступной группы для торговли государственными секретами с целью наживы — другое. Твой дружок вляпался в это дело по уши.

Единственное, что могу тебе для него обещать, если он нам поможет, — это явку с повинной. И помощь следствию зафиксируем, если она еще будет. А там суд пусть разбирается. Пусть спасибо скажет, что мы тебе рисковать позволяем. Если что с тобой случится, кто будет отвечать? Я! Иду на это только из гуманизма. Без твоей помощи он бы себе верную вышку обеспечил.

— Так у нас вроде мораторий...

— Кому мораторий, а кому все равно вышка. Нет, не из гуманизма обрадовался майор моему предложению помочь. Просто на него возможность иметь своего человека в сердцевине преступной сделки свалилась как манна небесная. Нет слежки, от которой нельзя было бы уйти. Да и террористов столько развелось, что никакая слежка не помешает нажать кнопку на людном перекрестке. А тут я...

— Да и вы ж меня поймите, — взмолился я. — Как я могу своими руками яму другу рыть?

— А разве он не сам ее вырыл? А ты его как раз из нее вытаскиваешь! И потом, нужно, чтобы покупателя-то он нашел. По своей воле. Сам. Если ты, почти что наш сотрудник, этим будешь заниматься, то получается провокация.

Его адвокат от обвинения камня на камне не оставит...

В законах я не силен. И дело это такое, что не скоро найдешь, с кем можно проконсультироваться. Поэтому хоть и чуял я, что майор мухлюет, но возразить ему ничего не мог, а оттого просто уперся на том, что Шмелев не преступник. Юрий Юрьевич тоже не сдавался. Он еще не знал о моих планах в отношении своей службы. О том, что я рассчитываю потом спасти Принцессу и себя от САИП, я ему пока не сообщал. Вот когда я стану очень важным, ключевым свидетелем, тогда у нас совсем другая торговля пойдет. Пока же я изображал, что предел моих мечтаний вывести из-под статьи Женьку Шмелева.

Что, в общем-то, тоже соответствовало правде. Как я ее понимаю.

— Не обольщайся, парень. — В щекастом майоре впервые проглянуло что-то человеческое — какой-то не очень скрываемый отблеск самодовольства. — Мы и без тебя обойдемся. Не впервой. У тебя тоже, знаешь, репутация не безупречная. Так что хочешь помочь дружку — помоги. Подстрахуй. Его же и пришибить, кстати, могут. А не хочешь — обойдемся.

Был момент, я заколебался. Как чаши весов качнулись в душе.

С одной стороны — одуревший от жадности Шмелев, которому я уж все так разжевал, что дальше некуда. А с другой — будущее ни в чем не повинной сестры При, ее и моя жизни. На этих весах проблемы Женьки и его Веры были для меня явно менее весомы. И все-таки я упрямствовал. Не всегда даже самому себе это можно объяснить, но есть внутри нас некие «нельзя», которые посильнее любого здравого смысла. Вдруг я понял: если бы При сейчас участвовала в нашем разговоре с майором, пусть хотя бы молча рядом сидела, я бы сдался. Махнул бы на Шмелевых рукой... Неужели я из-за нее стал настолько уязвимее? Чепуха. Все, что делаю или не делаю в связи с ней, я делаю и ради себя тоже. А мне, для себя, жить предателем не хочется. Да и Ему такие фортели не нравятся.

— А если что-то стрясется? — угрюмо спросил я. — Рванет, например, что-то или кого-то? Каково будет вам жить с таким грехом на совести?

Уловив, что меня заклинило окончательно, майор со скрипом согласился забыть об участии Шмелевых в деле. Вернее, он пообещал перевести их в разряд невиновных свидетелей, как только Евгений выйдет на покупателя.

Уходя из «Отдела тендеров», я прокручивал мысленно весь разговор с майором и дивился странному от него впечатлению. Я уже упоминал как-то филологиню, которая обожала читать в постели стихи. И прямо в то самое время, и после. Причем, подпрыгивая на мне, она несла обычно Маяковского.

Так вот, однажды, поглаживая мой временно обожравшийся инструмент, она прочла длинное стихотворение Тарковского о том, как ей хорошо. Все содержание помню смутно, но крепко врезался самый конец. В общем, все так расчудесно и прекрасно вокруг, когда влюблен:

...и даже рыбы смеются, плывя вверх по реке!

А судьба идет за нами следом,

Как сумасшедший с бритвою в руке...

Излагаю по памяти, может, и неточно. Но свихнутый с бритвою — очень меня впечатлил. Ведь ни ты, ни он сам, никто не знает, что он теперь выкинет. Судьба! То ли побреет, то ли солнечного зайчика от лезвия запустит, то ли глотку перережет. Очень мне этот Юрий Юрьевич такого, страшного в непредсказуемости, но с бритвою, человека напоминал.