Вдруг взгляд хозяина затуманился. Я понял, что он общается со своим ликом.
- Моя радарная станция обнаружила, что в посёлок летят тридцать флаеров. Прибудут через час, а доберутся до моего дома с проверкой через час-два. А могут проверить и первым.
Я застыл с кружкой в руке, обдумывая ситуацию. Арина ахнула и затравленно посмотрела на нас. Меньше всего ей бы хотелось вновь становиться чьей-то собственностью.
- Мы можем забаррикадироваться, у меня есть оборудованный подвал, - навскидку предложил Ингред.
- Ты ведь не хочешь, чтобы здесь утром нашли вместо уютного дома дымящиеся развалины? Противник настроен серьёзно. Никакая защита не спасёт. Даже если она… не вполне законная.
Вступительная часть закончилась, и Ингред выпрямился в кресле:
- А что, если ты у меня сейчас найдёшь запрещённые вещи? Например, ручной плазмомёт? - Ингред навис над столом, опершись на него двумя руками. Я отчётливо видел его вылепленные с хирургической точностью решительные черты лица.
- В данный момент ты добровольно оказываешь содействие эмиссару. Если признаешься, будешь реабилитирован почти во всём, а в случае тяжких преступлений предложу коррекцию с минимумом ограничений, - твёрдо ответил я и наконец вернул чашку на стол. Повезло. Просто повезло. Всё же я не зря решил постучаться именно в дом Ингреда.
Олигарх откинулся в кресле, помассировал виски и решился:
- Я служил в армии после университета виртконтроля. Его разогнали через пару лет после того, как я получил диплом, а всех выпускников за всё время поставили на учёт. - Мы усмиряли колонию наподобие Тая.
Это может быть Процион или Дельта. Если первый - Ингреду пятьдесят два, если второй - сорок семь. И тогда ещё были разрешены нормальные боты. Это сейчас даже хозяйственный обязан быть с ограниченными возможностями.
- Я не спускался на Дельту, а висел над планетой в эсминце. Я управлял корпусом боевых роботов из уютного кресла, с кружкой кофе на пульте. Когда я обезоружил армию повстанцев тремя щелчками пальцев в сенсорных перчатках, я прочувствовал, какой невероятной силой обладают машины. Пока не ощутишь их равнодушную мощь, ни за что не поймёшь. Поэтому я и держу бомбу.
У меня пересохло во рту. Ингред, увидев мою реакцию, переплёл пальцы.
- Это всё? - наконец уточнил я.
- Да, - осторожно кивнул Ингред.
- Ты реабилитирован, - сообщил я и усмехнулся. - Показывай.
Ингред улыбнулся. Чтобы заработать миллионы космо, требуется суровый самоконтроль. Армия пошла Ингреду на пользу. Мы оставили Арину в комнате и вошли в кухню. Ингред отодвинул столик, на котором лежали разделочные доски и местные продолговатые плоды с белковыми волокнами. Олигарх лизнул палец и приложил его к неприметной чёрточке детектора ДНК на серебристом кафеле стены.
Часть стены отъехала. Мы спустились по железной лестнице и оказались на крохотном пятачке. Под ногами был люк с дисплеем и кнопками, массивный и выпуклый, чтобы эффективнее гасить взрывную волну. Ингред ввёл код: соединил пальцем в хитрой последовательности белые шарики на маленьком сенсорном дисплее, а затем насвистел незамысловатую мелодию.
- Если что-то выполнить не так или не в том порядке, нас моментально сожжёт, а люк заплавится, и отсюда его уж точно не открыть.
- Серьёзно, - согласился я. Всё же хорошо, что богатые люди страдают паранойей.
Под люком оказалась ещё одна лестница, она вела в просторное, ярко освещенное помещение. На стенах висели в прозрачных контейнерах всевозможные военные костюмы, наборы НЗ, автономные генераторы.
Ингред, будто извиняясь, развёл руками:
- Когда тебе исполнится пятьдесят два и у тебя будет на счету более сорока пяти миллионов каплей, ты поймёшь, что жизнь тебе очень дорога.
- Эта? - Я оценивающе взглянул на пластиковую сумку дисковидной формы. Отвлекаться на прочий арсенал не было времени.
- Бери.
Я почувствовал, как начало замедляться сердце. Я входил в транс, в изменённое состояние сознания, а может быть всамделишно останавливал время. Я с усилием вырвался из клейстера небытия. Не сейчас. Мне нет нужды проверять Ингреда. Он даёт исправную бомбу. Этот человек предложил приют и оказывает помощь. Я не буду проверять его, и точка. Это не профессионально и глупо. Я должен был проверить Ингреда ещё в гостиной. Но раз я вовсе забыл про свой инстинкт убийцы, стоит нарушить правила и сейчас.
Внутри сумки действительно оказалась ЭМ-бомба, а в кармашке - чёрный кубик дистанционного взрывателя. Первым делом я прикрепил клейкой стороной взрыватель на кисть, а потом застегнул сумку и перекинул через плечо. В ушах пискнуло - лик вошёл в контакт с пультом, и пришло сообщение, что ЭМ-бомба откликается нормально.
- Арина очаровательная, - вдруг сказал Ингред, задумчиво обходя свой арсенал.
- Вполне, - выдавил я, и понял, что соврал, не признался - Арина очень-очень красивая. Но это не главное. Она притягивает, с ней хочется быть рядом каждую минуту. Те, кто программировал ей внешность, были не дураки. С замиранием сердца я обнаружил, что теперь мысли о том, что Арина не рождена живым человеком, меня не пугали.
- Я женился, когда мне стукнуло тридцать. Просто понял, что мне нужна любимая женщина, - проговорил хозяин.
Я ничего не ответил. У эмиссаров не может быть любимых женщин. На краткий миг мне показалось, что действительно нужна она - любимая женщина и верная спутница. Такая, как Арина. Я поёжился от непривычной мысли. Вирус рушил барьеры подсознания весьма старательно.
Ингред внимательно наблюдал за мной, и я рассердился на себя. Ведь у меня идеально настроенная военными психика, и единственное на что способен вирус - слегка расшатать её.
- Это мои жена и дочь. - Ингред спроецировал с браслета объёмное видео.
Молодая женщина с длинными ногами и струящимися по плечам волосами, смеясь, играла в мяч с девочкой, похожей лицом на Ингреда. - Сейчас они отдыхают на Калисто.
- Красивые, - вежливо сказал я и поторопил замечтавшегося олигарха. - Нам надо идти.
Арина поправляла волосы, открывая изящную шейку. От этих естественных движений у меня перехватило дыхание.
- Пойдём, - скомандовал я, внутренне собираясь и заставляя себя отвести взгляд.
- Две минуты, - сразу отозвалась Арина и щёлкнула дверью в ванную.
Я прижал к вене на руке капсулу энерготоника из НЗ и почти сразу обманчиво почувствовал себя готовым бежать без остановки день и ночь.
- Нам нужна обычная одежда. И желательно потеплее, - попросил я Ингреда.
- На ваше счастье, есть, - не смутился хозяин.
Мы принесли со второго этажа шубы из искусственного меха, грубые рукавицы, вязаные шапки и снегоступы.
- Готовил как сувениры, - объяснил Ингред.
Одежда нам с Ариной подошла, и, несмотря на стремительно падающую температуру, холод пока не чувствовался. Тарелки-фонари, парившие на высоте метров трёх, ярко освещали ночной двор. Арина заглядывала в теплицы. Я дождался, пока девушка отойдёт, и поддался неожиданному порыву. Поправил сумку на плече и, стараясь, чтобы мой голос не дрожал, попросил.
- Ингред, дай мне несколько роз.
Брови олигарха взметнулись, но мужчина справился с эмоциями.
- Возьми сорт аурум.
Ингред провёл над тремя розами ладонью, помедлил и сноровисто отломал стебли голыми руками.
- Всё равно без электричества погибнут.
- Спасибо, - искренне поблагодарил я, и понял, что мне очень важно было получить цветы.
- Вам обязательно удастся, - сказал Ингред, глядя в ночное небо с увесистыми звёздами.
- Спасибо, Ингред. Это я говорю не как представитель Империи, - от сухих слов меня покоробило, но сказать по-другому я не сумел.
- Я понял. Прощай.
- Прощайте, Ингред, - проговорила Арина.
У ворот мы обернулись. Ингред нас не замечал, он стоял над своим розарием. Без тепла всё погибнет в ближайшие часы. Надеюсь, с самим Ингредом ничего не случится.
Единственные в своём роде розы кололись через рукавицы. Сердце оглушительно стучало.
- Арина, - прошептал я, когда мы вышли на дорогу. - Это тебе.
Девушка замерла и несмело потянулась к цветам.
- Всё равно бы погибли. - Я испортил момент глупым оправданием.
- Какие красивые, - прошептала удивлённо Арина.
Глава 6
Девушка шла первой, неумело придавливая сугробы снегоступами. Моё плечо оттягивала сумка с увесистым диском ЭМ-бомбы. Мы поднимались в горы, давно сойдя с тропинки и петляя по белой равнине в надежде, что снегопад заметёт все следы.
Когда мы прошли с километр, из-за гор на другом конце долины вынырнула эскадрилья светлячков. Теперь время терять было нельзя. Сканеры засекут любого человека в посёлке и вокруг него. Отсюда импульс накроет всю долину и не будет экранирован домами и рельефом. Я бросил сумку в сугроб и, мягко подтолкнув Арину, отошёл вслед за ней за скалу.
- Будет громко? - испугалась девушка. Она приложила рукавицы кушам.
- Нет, - качнул головой я. - ЭМ-бомба взрывается бесшумно.
Я нажал кнопку пульта, и в посёлке погас свет. Пришла тошнота, Арина пошатнулась и схватилась за меня. Магнитный импульс всё же влиял на человека. Перед глазами вспыхнули искры - на зрительные нервы попал не погашенный предохранителем разряд от сгоревшего лика.
Из света вокруг остались только яркие звёзды и светящиеся сапожки Арины, получающие энергию от тепла тела. Вся электроника, в том числе и бытовые контроллеры в домах - сгорела начисто. Единственным исключением была моя шпага.
- Что теперь? - Арина сжала мою руку.
- Уходим.
Я достал с пояса НЗ обруч с фонарём и прикрепил на лоб.
- А мне? - попросила Арина.. Я качнул головой:
- Надо экономить заряд.
На самом деле фонарь почти вечный. Но девушке знать об этом необязательно. Ночью свет фонаря можно разглядеть с расстояния в два-три километра, а как раз столько нас отделяет от посёлка. Я отрегулировал яркость на минимум.
Перед поворотом к скальному массиву я притушил фонарь и обернулся. В огрызке ночного посёлка, видимого из-за нагромождения скал, суетились светлячки, небольшая цепочка которых подтягивалась вверх. Надеюсь, с олигархом ничего не случится.
Теперь прокладывал дорогу я, а фонари были у обоих. Густую ночную тишину прерывал только скрип снегоступов и наше шумное дыхание, сопровождаемое облачками пара.
- В горах водятся животные? - поинтересовался я и пожалел, что задал, вопрос. Губы обожгло морозом, и я подтянул шарф обратно.
- Нет, только рядом со столицей. Там теплее.
Мы шли до тех пор, пока Арина не перестала подниматься после неловких падений. По моим подсчётам, мы прошли километров пятнадцать. Я достал из НЗ белковые таблетки и две банки тоника. Для этого мне пришлось расстегнуть шубу и снять рукавицы. Руки моментально замёрзли, и я сжимал и разжимал пальцы, чтобы согреться. Девушка прижимала рукавицы к и без того закрытым шапкой ушам. Хоть она и выросла на Тае, к ночному холоду привыкнуть не смогла.
Через минут двадцать я понял, что надо придумать, как согреться. Больше идти было невозможно, дыхание переходило в кашель, а глаза превращались в заиндевевшие стёкла.
Мне неудержимо хотелось прижаться к Арине, ощутить её тепло, почувствовать её запах. И я не удержался. Я бережно обнял девушку и прислушался к себе. Мне было спокойно и легко. Арина просидела минуту с напряжённой спиной, а затем расслабилась.
- Так будет теплее, - дрогнувшим голосом сказал я.
- Да, - едва слышно прошептала сквозь шарф Арина. - Спасибо, что спасаешь меня.
- Это моя работа, - бесцветно сказал я. А потом, продолжая глядеть на звезды и слушая дыхание Арины, неожиданно сорвался. Это было сладко и противно. Я отпускал весь накопленный за годы груз противоречивых мыслей.
- Эмиссар - проклятая работа, - признался я. Впервые за десять лет - вслух. Впервые за десять лет - самому себе.
Мы помолчали, а потом Арина подала охрипший голос:
- Мы оторвались?
- Наверное.
Розы, со ставшими хрустальными лепестками, светились у наших ног десятками звёздочек. А настоящие звёзды смотрели на нас сверху, прислонившихся к одному из тысяч снежных наносов среди нагромождения скал. Я вдруг понял, что мне тяжело пошевелить даже рукой. Ужасно хотелось закрыть глаза. Да, у меня были непростые задания, но раньше я никогда не отвечал за двоих и всегда контролировал ситуацию. Я сплюнул горькую слюну, и она превратилась в ледышку, как только упала.
Эмиссар - проклятая работа, и быть может всё это давно пора закончить. Ведь та эфемерная материя, что существует в теле человека, тоже устаёт. Она устаёт биться, сгибаться под тяжестью обстоятельств и прорываться вперёд. Ледяной сон в горах Тая - вовсе не плохой способ обрести душевное равновесие.
А ведь у меня точно вирус, трезво осознал я. Его могли загрузить в виртклубе, после него я и перестал убивать. Зараза чрезвычайно опасна, раз ей удалось за считанные минуты пробить все блокады. Видимо, повстанцы перепугались и решили избавиться от меня всеми способами сразу, и у них были все шансы. Совершив неимоверное усилие, я сделал фонарь ярче.
Передо мной блестят покрасневшие от холода глаза Арины. Провожу ладонью по выбившимся из-под шапки волосам девушки, собирая снежинки. С детства я знал, что если идёт снег - значит тепло. Но на Тае пониженное давление, и уже не меньше минус тридцати. Прячу окоченевшие пальцы в тёплую и влажную рукавицу. На секунду закрываю глаза, чтобы они отдохнули от колючего ветра.
Вирус, похоже, начал лишать меня желания жить. Иначе как объяснить то, что вот уже несколько минут я не нахожу сил открыть глаза. Собираю крупицы воли и стараюсь вырвать себя из забвения.
В далекой мысленной стране передо мной является высокий барьер. Он разделяет вечные снега и вневременные пески. Под моим взглядом он плавится, его опоры корежит существовавшая от начала времён сила. И когда преграда осыпается пеплом, мир наполняется тёплым солнцем и ласковой водой.
Я открываю глаза и встречаю кидающую колючий снег ночь.
- Я верю, - шепчу я. - Мы справимся.
Три алые розы с заиндевевшими иголками на снегу.
Плазма, бьющаяся в электромагнитной игле.
В сугробе вокруг цветов рождается стилизованное сердце с оплавленными краями.
Глаза Арины озаряются светом.
- Красиво, - говорит девушка, на мгновение оживая. Мы рождены, чтобы жить. И будет самым бесчеловечным поступком разменять этот бесценный дар на право замёрзнуть в горах Тая. Рывком поднимаю дрожащую девушку и чувствую себя так, словно принял контрастный душ после утренней зарядки.
- Куда мы снова
идём? - шепчет Арина. Лицо девушки как белая бумага.
- Возвращаемся к Ингреду?
- Нет. Мы поднимемся ещё немного, - отвечаю я.
- Как это романтично, да? Замёрзнуть вдвоём в горах, как эти розы. А знаешь, мне никто никогда не дарил цветы.
- Я буду дарить тебе их каждый день, - обещаю я.
- В нашем волшебном ледяном сне. - Арина смеётся хрустальным смехом и заходится в кашле.
- Наяву.
Валит снег. Я нахожу подходящее место, защищенное скалой от ветра, достаю шпагу и бросаюсь жечь лёд. Арина смеётся и кашляет, а я продолжаю атаковать твёрдую воду. Тело, измождённое рапидом и холодом, собирается сдаться. Но один взгляд на почти уснувшую Арину помогает мне нанести новый удар.
В пирамидальной юрте из криво выпаянных блоков уже не меньше нуля, но я всё равно не даю Арине заснуть. Пускай сначала отогреется. На индикаторе заряда шпаги осталась одна полоска. Оттаявшие розы поникли и перестали светиться. Надо было их оставить снаружи.
На ледяных блоках юрты пляшут наши кровавые тени, возникающие от алой свечи плазменной шпаги. На рукоятке оружия алеет мой опознавательный код. Только эмиссар ли я теперь? Девушка кладёт голову мне на плечо, и я стараюсь не шевелиться.
- Они нас убьют, - обречённо вымолвила Арина, вытирая красные глаза.
- Ха! Нас так просто не взять, - самоуверенно изрёк я, сминая пищевой тюбик, и по спине пробежали мурашки. Арина сказала «нас». Будто на виоле после соло взяли аккорд.
В юрте уже стало прохладнее - я не удержался и, чтобы оставить в шпаге немного заряда, уменьшил её мощность. Автоподзарядка медленная, а полностью восполнить заряд можно будет только в космопорте.
- Расскажи о себе, - мягко попросила Арина, часто хлопая длинными ресницами. Она говорила в нос и кашляла. Я нашёл в НЗ противопростудный препарат и приклеил полоску с лекарством Арине на плечо.
- Расскажу, - хрипло пообещал я и прикрыл глаза.
Я собирался с силами. Я собирался рассказать всё. В конце концов предел терпения есть даже у эмиссаров. Й, совершенно не желая ударять невинного человека, я начал говорить. О том случае - впервые за два года. О жизни эмиссаром - впервые за всю жизнь.
Там тоже вея планета вымерзла. Зверские метели рвали просторы Сноу каждую неделю, а световой день приходил всего на пять часов. На Сноу вообще почти ничего не было. Километрах в трёхстах от города нефтяников соорудили лагерь для трудных подростков - собрались перевоспитывать экстремальными условиями, по новой программе. В левом бараке обитали двенадцать девчонок, а в правом-двенадцать мальчишек.
С ними жил всего один воспитатель - бывший военный, со стальными серыми глазами и ранней сединой. Без воспитателя подростки бы погибли.
Но случилась беда - километрах в двадцати от лагеря, во время одного из лыжных походов, нашёлся военный городок, оставшийся от последней кампании. Сноу тогда использовали как перевалочный пункт для ударов по Проциону.
Ребята наткнулись на старый десантный шлюп и ещё на всякую ерунду, наподобие карбоновых ножей, плазменных резаков и промышленных планшетников. Подростки отремонтировали корабль и догадались нанести на борт светоотражающей краской приказ: «Открывай трюм!!!». Топливо гнали из самостоятельно пробитой нефтяной скважины, сами перегоняли и дополняли присадками. Два года подряд они этим занимались. Как сказал мне потом наставник, он хотел всего лишь дать ребятам занятие.
Старшим к тому времени было восемнадцать, а младшим стукнуло пятнадцать.
По участку трассы, проложенной рядом со Сноу, корабли шли редко, и мальчишки почти ничем не рисковали. Шлюп был военный, а значит имел собственные двигатели и не зависел от имперской трассы. Когда корабль-жертва проходил рядом со Сноу, мальчишки подбирали пароль к энергобакену, каждый раз к новому, и отправляли устройство в долгую перезагрузку. Обесточенный корабль сажали на гравитационный луч и пускали в эфир пятую симфонию Бетховена.
На корме шлюпа торчала неработающая плазменная пушка, ей и пугали. Шлюп поворачивался к жертве бортом, где был намалёван приказ, и замирал. Через час-два на заглохшем корабле открывался трюм и груз выплывал в космос.
Подростки грабили торговые суда, туристов, а раз даже подцепили контрабанду, и еле ушли - преступники начали резать броню шлюпа противометеорными лазерами. После каждого рейда мальчишки выжидали с месяц и анонимно жертвовали добычу благотворительным фондам, передавая посылки через редкие грузовики. Ребята никого не убивали. Но меня собирались.
Если бы они мне дали договорить, всё бы, вероятно, обошлось. Я прибыл в посёлок в пятый раз, когда окончательно собрал пёструю мозаику этой истории. В поясном картридже у меня было ровно двадцать пять пуговиц запрограммированных корректоров.
Но лагерь не хотел договариваться. Я отнимал у него мечту и собирался исковеркать кропотливо собранную по кусочкам психику. Я не хотел туда приходить, но был обязан это сделать. И пока я прорывался на флаере сквозь метель, я очень верил - поговорю с ними, и они всё поймут. Но разгорячённая от полёта сигара флаера, до которой не долетал снег, стояла рядом со мной, а пурга залепляла глаза. Я вглядывался в лица детей и в деланно равнодушное лицо воспитателя, и уже знал - они не поймут. Они не захотят. Ведь у них своя правда, ничуть не хуже моей.
Я чуть не примёрз к земле, но сердце работало ровно, а дыхание, несмотря на метель, не сбивалось. Пелена застила мне глаза. Я мог бы даже не включать шпагу, но инстинкт велел это сделать.
Я блокировал неумелые удары и яростно рыча, пытался удерживать карающую иглу. В тот день я наконец понял, как страшно быть эмиссаром.
А потом, когда я настиг предпоследнего, одна из девчонок выстрелила в меня сигнальной ракетой. Ему было всего пятнадцать, у него из-под вязаной шапки выбивался смешной рыжий чуб, а на правой руке болтался сшитый вручную браслет из разноцветного бисера.
Мы эмиссары. И мы не можем не подчиниться вбитым психосхемам. Обычный боец или агент может предать или… пожалеть. А мы нет. Мы либо убиваем, либо насильственно вмешиваемся в сознание. И в обязательном порядке сдаём отчёт в локальном штабе под гипнорайтером. Мы самые обычные инструменты, и романтика нашей профессии выветривается у самых упёртых за первые полгода. Я проверил.
- Там никого не осталось, - проговорил я. Арина отодвинулась от меня. Она меня боялась.
- А воспитатель?
- Его я убил первым. Когда мальчишки расчехлили стационарный бластер на самодельной треноге, у воспитателя не хватило духу. Он всё понял и не хотел смотреть на то, что произойдёт. Подбери он удобный момент, мог бы и убить.
- Ты… убил и девочек тоже? - Арина могла бы и не спрашивать. Она уже знала ответ. Она всего лишь хотела, чтобы я договорил до конца.
- Убил. Всех.
- Ты не виноват.
- Не виноват. - Я согласно кивнул. - Это команды. Приказы.
- Вот видишь, - тихо сказала девушка.
- Да ведь это я был! Мои мысли командовали телом! Это я решал, что надо убить! - заорал я. - Я надеялся, что у меня однажды получится. Мне казалось, что в один день у меня поручится удержать шпагу, - прошептал я.
Я иссяк. Арина положила голову мне на плечо, и меня неожиданно захлестнула волна тепла и спокойствия.
Я проснулся с необычной мыслью, к которой оказался не готов. Арина стала для меня больше, чем просто девушкой, которую я обязан спасти. Я прекрасно понимал, что внешняя привлекательность Арины заложена в её генах, а сообразительность - результат статистической ошибки. Но Арина для меня - настоящий человек, и никогда в жизни я никому не позволю назвать её клоном.
- Алекс, я готова, - раздалось снаружи.
Я полез из юрты по кривому лазу. Мы спали семь часов. За это время наступило утро и температура стала нормальной. Снег почти перестал сыпаться, поэтому наши следы было чётко видно. Я смотрел в небо, надеясь обнаружить огненный росчерк снижающегося к космопорту транспорта, но понимал, что это глупо. Транспорт должен был прилететь, пока мы спали.
Арина взяла меня за руку.
- Что со мной будет?
- Тебе сделают имперский паспорт, - бесцветно сказал я, подавляя эмоции.
- А дальше?
- Получишь денежное пособие и сможешь выбрать место жительства на любой из планет Империи. Пройдёшь адаптационные курсы.
- Мы расстанемся? - неожиданно остановилась Арина и схватила меня за руку.
Я хватил ртом воздух так, что зубы заломило от холода. Арина смотрела честно и наивно. Только не хватало, чтобы… клон… в меня влюбилась. Я попытался ответить ещё раз, чтобы девушка не волновалась:
- Посмотрим.
Арина благодарно сжала мою руку. Мне неудержимо захотелось прижать девушку к себе, ощутить на своей коже её нежные губы. Но мне мечтать вредно. Я ведь ещё эмиссар. Всего лишь эмиссар, который ничего не может изменить.
- Скажи, а ты правда готова не расставаться со мной? - прямо и безапелляционно спросил я. Пускай девушка поймёт, что наш разговор может жёстко поменять жизнь. - Нас скорее всего разлучат навсегда. Но ты не будешь знать нужды, и не станешь жить в страхе за свою жизнь.
Мы молчали. Я волновался с неожиданной для себя силой. Я терял голову от совершенно незнакомой девушки и ничего не мог с собой поделать. Вирус раскрепощал меня с неудержимой силой. Арина не говорила ни слова, и я не считал себя вправе подталкивать её к принятию решения.
- На Тае я жила бесцветной жизнью, и всё, что меня ждало - быть рабыней одного из фермеров. Ты подарил мне шанс всё перемен ить. И я не хочу его упускать. Я хочу остаться с тобой.
Я сжал ладонь Арины и внимательно посмотрел на неё. Конечно, это всё результат действия стрессовых ситуаций. Мы ведь чужие люди. Неужели любовь может вспыхнуть так быстро и так ярко? Зря я затеял этот разговор и без нужды ранил бедную девушку.
Мы шли, не говоря ни слова, боясь нарушить невидимую нить доверия, связавшую нас. Ночной холод отступал, и идти становилось легче. Вокруг нас были горы и огромные валуны^ но приближающихся людей было бы слышно издалека.
Я благодарно вспомнил Ингреда и задумался над его тягой ко всему живому. Почему продолжают выращивать деревья и вручную шить одежду? Ведь практически всё можно клонировать или поручить машинам. Зачем человеку жизненно необходимо хоть что-то настоящее?
Глава 7
Шпага начисто сжигает забрало повстанца, и он съезжает по склону с нелепо хватающими воздух руками. Я толкаю Арину на землю и откатываюсь в сторону. Мы прижимаемся к валуну размером с небольшой флаер.
Сердце разгоняется, стремясь доставить в мышцы адреналин. Ещё двое, в тех же пятидесяти метрах, валятся с прожженными костюмами. Я подношу палец ко рту. В рукавице это получается неуклюже, и я наконец осознаю, что давно пора освободить руки. Нашариваю рукоятку шпаги. Палец ложится на рычажок, но не сдвигает. Заряд надо беречь.
- Это эмиссары! - вопит один из повстанцев. Их человек двадцать, одеты в комбинезоны охранителей с турелями на плечах. Вероятно, за нами отправились все охранители Тая. На ногах у них такие же снегоступы, как у нас.
Повстанцы стреляют из многозарядных арбалетов, опустившись на колено умело загружают новые болты. Между бойцами мечутся, на первый взгляд бессмысленно, двое странных мужчин. Повстанцы разбегаются, занимают позиции за камнями и выкрикивают друг другу неясные команды. Болты буквально отскакивают от двух воинов с серой кожей или сгорают на подлёте на острие электромагнитной иглы.
Двое эмиссаров с сосредоточенными лицами упорно пробиваются сквозь врагов.
Повстанцы начали движение в нашу сторону, стремясь найти путь к отступлению. В голове становится легко и звонко, а руки будто обретают стальные мышцы. Жду, пока противники подойдут, а затем выпрыгиваю из-за укрытия с перекатом. Теперь есть шанс, что не сунутся и не обнаружат Арину.
Двое повстанцев в шаге от меня разворачиваются. Один совсем ещё мальчишка, но реакция у него что надо. В камень под ногами плюет арбалет, и я в прыжке отсекаю руку с оружием. Парень смотрит на обрубок, пятится и садится.
Второй, лысый мужчина с широким лучевым шрамом на щеке, выстрелить не успевает. Я приготовился к перекату, но противник внезапно падает на колени и роняет оружие. На его груди ничего не видно - костюм держит удар, зато на спине, в которую вонзилось острие шпаги, чернота. Ненавижу запах плавленого полимера.
Эмиссар машет мне, чтобы я отступал. Возвращаюсь к Арине. Девушка от страха еле дышит. Но больше сражаться не пришлось. Удалось скрыться пяти повстанцам, и преследовать их мы не стали.
Арина заключает меня в объятия и обеспокоенно осматривает фиалковыми глазами. В забытье целует шею, щеки, руки.
Обхватываю красавицу правой рукой, в которой зажата шпага, а левой Провожу по золотистым волосам.
Поцелуй получился долгим и сладким. Я знал, что поступаю неправильно, но губы Арины от этого становились только желаннее.
- Нас ждут, - отстраняюсь я.
- Наши? - наивно спрашивает Арина.
- Империи, - машинально поправляю я и обнаруживаю, что не очень-то рад близящемуся исходу. Нам с Ариной придётся расстаться, и, наверное, навсегда.
Того парня, что я лишил руки, тоже убили. Я покачал головой. Мы проходим между трупов и выходим на дорожку, ведущую вниз к центру Посёлка.
Вокруг удивительно тихо. Те из фермеров, кто, несмотря на ранний час, работал в своих теплицах, спешно укрылись в домах. Пускай многие из местных недолюбливали Кодекс, но своими жизнями рисковать не собирались.
- Служу Империи! - раздаётся низкий голос на латинском.
Двое эмиссаров с посеревшими из-за активированного рапида лицами, подошли к нам, как только закончили добивать повстанцев. Руки лежат на эфесах закреплённых на поясе шпаг, как положено по уставу. Мужчины одинакового роста и ширины в плечах, только у того, что справа, волосы длинные и светл ыс, а стоящий слева брит налысо. У обоих порванные болтами и кинжалами куртки и брюки. Но до чего же странно видеть эмиссаров, работающих в тандеме. Всё равно что заставить два отрицательных заряда занять один объём. Ещё с Академии нас натаскивали на работу в одиночку. Мы слишком ценный материал, чтобы расходовать его сразу по двое.
- Эмиссар Алекс Волков! - представляюсь я, отставляя формальности.
Неприятный скрипучий голос принадлежит старшему, ему я дал бы лет сорок:
- Я Бернар Шрёдер, а это мой напарник Ричард Райт. Мы представляем подразделение Особых задач.
Райт, я бы сказал, что он мой ровесник, переглянулся со Шрёдером, будто спрашивая разрешения, и задал первый вопрос:
- Что здесь происходит? Мы только что прибыли, увидели . спускающихся вооруженных людей. Активировали рапид и… не ошиблись.
- Это повстанцы, - ответил я.
- Весело тут у вас. Твой лик сожжён? - поинтересовался Райт.
- Да. ЭМ-бомба. А где же взвод?
- Никакого взвода не будет. Причём здесь он?
- Я отправлял экспресс-передачу! - демонстрирую палец с розовой кожей от вырванного импа и озвучиваю догадку. - Значит, всё же повстанцы глушат сигналы на орбите.
- У тебя здесь задание? - интересуется Шрёдер.
- Я проездом, - коротко объясняю и информирую. - В Столице человеческий инкубатор.
- Неплохо, - цокнул Райт. - Но мы это предполагали. Собственно, это и есть наше со Шредером задание.
