«И сел Соломон на престоле Давида, отца своего, и царствование его было очень твердо» (3 Царств, гл. 2, ст. 12).
      Излишне прибавлять, зная библейские нравы, что первым делом нового царя было избавиться от Адонии и обоих первых персонажей израильского народа, которые предпочли бы видеть корону на голове этого сына Аггифы. Адония не мечтал больше о царстве; он давно понял, что его песня спета: все, что ему было нужно из наследства Давида, была молодая девица, согревавшая кости его малопочтенного отца. Он был влюблен в прелестную Ависагу. Как единственное возмещение за убытки, понесенные им от потери короны, он, старший, непосредственный наследник, просил для себя только красивую служанку своего отца. Эта любовь, которая ровно ничего не значила сама по себе, послужила, однако, предлогом для одного из первых «богомудрых» решений Соломона: он распорядился убить Адонию несмотря на то, что этот последний отнюдь не отказывал ему ни в каких знаках покорности и примирился с лишением престола. Адония, который был прост и наивен, обратился за содействием своим любовным планам к самой Вирсавии.
       «И пришел Адония, сын Аггифы, к Вирсавии, матери Соломона, (и поклонился ей). Она сказала: с миром ли приход твой? И сказал он: с миром. И сказал он: у меня есть слово к тебе. Она сказала: говори. И сказал он: ты знаешь, что царство принадлежало мне, и весь Израиль обращал на меня взоры свои, как на будущего царя; но царство отошло от меня и досталось брату моему, ибо от господа это было ему; теперь я прошу тебя об одном, не откажи мне… Прошу тебя, поговори царю Соломону, ибо он не откажет тебе, чтоб он дал мне Ависагу сунамитянку в жену.
       И сказала Вирсавия: хорошо, я поговорю о тебе царю. И вошла Вирсавия к царю Соломону говорить ему об Адонии. Царь встал перед нею, и поклонился ей, и сел на престоле своем. Поставили престол и для матери царя, и она села по правую руку его, и сказала: я имею к тебе одну небольшую просьбу, не откажи мне. И сказал ей царь: проси, мать моя; я не откажу тебе. И сказала она: дай Ависагу сунамитянку Адонии, брату твоему, в жену. И отвечал царь Соломон и сказал матери своей: а зачем ты просишь Ависагу сунамитянку для Адонии? проси ему также и царства; ибо он мой старший брат, и ему священник Авиафар и Иоав, сын Саруин, (военачальник, друг).
       И поклялся царь Соломон господом, говоря: то и то пусть сделает со мною бог и еще больше сделает, если не на свою душу сказал Адония такое слово; ныне же, – жив господь, укрепивший меня и посадивший меня на престоле Давида, отца моего, и устроивший мне дом, как говорил он, – ныне же Адония должен умереть. И послал царь Соломон Ванею, сына Иодаева, который поразил его, и он умер» (3 Царств, гл. 2, ст. 13-25).
      Очередь была за священником Авиафаром; но этот последний убит не был. Прекрасно зная народные предрассудки, Соломон не хотел проливать крови священника. Было бы трудновато сказать, что это убийство внушил сам бог. «А священнику Авиафару царь сказал: ступай в Анафоф на твое поле; ты достоин смерти, но в настоящее время я не умерщвлю тебя, ибо ты носил ковчег владыки господа пред Давидом, отцом моим, и терпел все, что терпел отец мой. И удалил Соломон Авиафара от священства господня» (ст. 26-27).
      Зато уж, конечно, для Иоава не было никакой пощады!
      «Слух об этом дошел до Иоава, – так как Иоав склонялся на сторону Адонии, а на сторону Соломона не склонялся, – и убежал Иоав в скинию господню и ухватился за роги жертвенника. И донесли царю Соломону… И послал Соломон Ванею, сына Иодаева, говоря: пойди, умертви его (и похорони его).
      И пришел Ванея в скинию господню и сказал ему: так сказал царь: выходи. И сказал тот: нет, я хочу умереть здесь. Ванея передал это царю, говоря: так сказал Иоав, и так отвечал мне. Царь сказал ему: сделай, как он сказал, и умертви его и похорони его, и сними невинную кровь, пролитую Иоавом, с меня и с дома отца моего; да обратит господь кровь его на голову его за то, что он убил двух мужей невинных и лучших его: поразил мечом, без ведома отца моего Давида, Авенира, сына Нирова, военачальника израильского, и Амессая, сына Иеферова, военачальника иудейского; да обратится кровь их на голову Иоава и на голову потомства его на веки, а Давиду, и потомству его, и дому его, и престолу его да будет мир на веки от господа.
      И пошел Ванея, сын Иодаев, и поразил Иоава, и умертвил его, и он был похоронен в доме своем в пустыне» (3 Царств, гл. 2, ст. 28-34).
      Вольтер говорит по этому поводу, что едва ли нужно прибавлять еще какое-нибудь преступление к уже совершенным: Соломон начинает свое царствование со святотатства. Но что, главным образом, должно показаться странным после стольких ужасов, так это то, что бог, поразивший смертью 50 070 человек, заглянувших в его «ковчег», совсем не мстит за эту святыню, когда из нее делают плаху для военачальника, давшего Давиду корону.
      Идем дальше.
      «И поставил царь Соломон Ванею, сына Иодаева, вместо его над войском; (управление же царством было в Иерусалиме,) а Содока священника поставил царь (первосвященником) вместо Авиафара…
      И послав, царь призвал Семея и сказал ему: построй себе дом в Иерусалиме и живи здесь, и никуда не выходи отсюда; и знай, что в тот день, в который ты выйдешь и перейдешь поток Кедрон, непременно умрешь; кровь твоя будет на голове твоей. И сказал Семей царю: хорошо; как приказал господин мой царь, так сделает раб твой. И жил Семей в Иерусалиме долгое время. Но через три года случилось, что у Семея двое рабов убежали к Анхусу, сыну Маахи, царю гефскому… И встал Семей, и оседлал осла своего, и отправился в Геф к Анхусу, искать рабов своих. И возвратился Семей и привел рабов своих» (3 Царств, гл. 2, ст. 35-40).
      А когда Соломон узнал об этом, то он приказал своему верному Ванее, и тот пошел и убил Семея (ст. 46).
      В дальнейшем мы узнаем, что царь Соломон заключил союз с царем египетским и даже женился на его дочери. Библия и здесь не сообщает имени этого египетского царя, называя его просто фараоном: это ясно показывает сказочность подобного брака. К этому времени Соломон построил себе дворец, начал возведение храма и принялся за укрепление города. В ожидании окончания постройки храма царь ездил на богомолье в Гаваон, где находилось наиболее значительное святилище во всем царстве. Там-то бог и дал ему дар мудрости. Этот эпизод довольно интересен.
       «В Гаваоне явился господь Соломону во сне ночью, и сказал: проси, что дать тебе. И сказал Соломон: ты сделал рабу твоему Давиду, отцу моему, великую милость; и за то, что он ходил пред тобою в истине и правде и с искренним сердцем пред тобою, ты сохранил ему эту великую милость и даровал ему сына, который сидел бы на престоле его, как это и есть ныне…
       Но я – отрок малый, не знаю ни моего выхода, ни входа; и раб твой – среди народа твоего, который избрал ты, народа столь многочисленного, что по множеству его нельзя ни исчислить его, ни обозреть; даруй же рабу твоему сердце разумное, чтобы судить народ твой и различать, что добро и что зло; ибо кто может управлять этим многочисленным народом твоим?
       И благоугодно было господу, что Соломон просил этого. И сказал ему бог: за то, что ты просил этого и не просил себе долгой жизни, не просил себе богатства, не просил себе душ врагов твоих, но просил себе разума, чтобы уметь судить, – вот, я сделаю по слову твоему: вот, я даю тебе сердце мудрое и разумное, так что подобного тебе не было прежде тебя, и после тебя не восстанет подобный тебе; и то, чего ты не просил, я даю тебе, и богатство и славу, так что не будет подобного тебе между царями во все дни твои; и если будешь ходить путем моим, сохраняя уставы мои и заповеди мои, как ходил отец твой Давид, я продолжу и дни твои. И пробудился Соломон, и вот это было сновидение» (3 Царств, гл. 3, ст. 5-15).
      Итак, речь идет здесь о сновидении – Бог, не ожидавший, пока Авраам, Иаков или другие заснут, чтобы явиться им, при Соломоне начинает менять свои привычки и ожидает, пока тот начнет видеть сны. Пусть будет так. Но тогда каким образом все это стало известно? Значит, Соломон сам рассказал кому-то свой сон? И так от одного к другому, переходя из уст в уста, этот рассказ дошел до автора Третьей книги Царств, жившего во времена вавилонского пленения? Довольно все-таки странно, не правда ли?
      Богословы скажут – это их конек! – что появление бога во сне не уменьшает божественности видения: церковь признает сны божественные и сны диавольские. Сон человеческий, утверждают служители религии, может быть результатом «сверхъестественного» влияния и не бывает случайным. Примем на минуту это положение. Допустим, что бог действительно явился Соломону. Все-таки Соломон спал и, следовательно, находился не в достаточно полном сознании для того, чтобы говорить или отвечать. Если бы сам римский папа увидел себя во сне богохульником, плюющим на просфору, никто из его кардиналов не вменил бы ему этого в вину. Если бы Соломон выбрал во сне славу и богатство, это не имело бы ровно никакого значения. Лучше было бы, если бы бог, задав вопросы, дал Соломону время проснуться, и тогда тот лучше сообразил бы, что надо ответить богу. Ответ бодрствующего человека, избирающего мудрость и пренебрегающего всем прочим, был бы заслугой. Но раз он спал, ответ не в счет: он ровно ничего не стоит. Тем не менее этот бесподобный бог был очарован.
      Итак, награжденный мудростью, которую он испросил и получил во сне, Соломон не замедлил удивить израильтян замечательным правосудием и высотой ума. В доказательство необыкновенной мудрости Библия сообщает один-единственный анекдот о споре двух женщин, которые родили с промежутком в три дня в одном и том же доме двух младенцев. Из них один умер. Одна из женщин упрекает другую в том, что ночью она украла у нее живого сына и заменила его трупом своего родного ребенка, нечаянно задушенного ею во сне.
      Разрешение этого спора было предложено царю. Мать, обвиненная в подмене, клянется, что живой ребенок, принесенный в суд, есть ее собственный; другая не менее горячо клянется, что ребенок принадлежит ей, и требует его.
      Тогда Соломон приказывает принести меч, разделить ребенка на две части и дать каждой матери по половине. Тут раздается крик ужаса истинной матери, которая требует, чтобы ребенка оставили у той, которая его украла, лишь бы не убивали. Эта последняя, наоборот, выдает себя следующими неразумными словами: – Пусть не будет ни мне, ни тебе, – рубите.
      Но приказание Соломона было только испытанием. Он присудил возвратить ребенка истинной матери (гл. 3, ст. 16-28).
      Верующие приходят в восторг, когда проповедники с амвона рассказывают этот анекдот. Однако Соломон мог и вовсе не прибегать к ужасному испытанию: ему стоило обратиться только к любой повивальной бабке, и она без затруднения определила бы, какой ребенок родился накануне, а какому пошел четвертый день.
      Однако не будем придирчивы и преклонимся перед «необыкновенной мудростью» Соломона. Скажем только, что анекдотов этого рода тьма-тьмущая. У всех народов всегда были судьи, сочетавшие проницательность с простотой. Ограничимся только двумя случаями. Судьи, о которых пойдет речь, не получали от бога дара мудрости во сне.
      Некто взобрался на самую верхушку колокольни, чтобы что-то поправить там. Он имел несчастье свалиться, но вместе с тем имел счастье даже не ушибиться. Однако падение его было роковым для человека, на которого он упал: этот человек умер. Родственники убитого привлекли упавшего к суду. Они обвинили его в убийстве и требовали или смертной казни, или возмещения убытков. Как разрешить такой спор? Надо было дать какое-нибудь удовлетворение родственникам умершего. Вместе с тем судья не считал себя вправе обвинять в убийстве, даже и невольном, человека, который сам был жертвою несчастного случая. Судья приказал тому из родственников умершего, который был особенно настойчив в тяжбе и громче всех требовал мести, самому взобраться на верхушку колокольни и броситься оттуда на подсудимого – невольного убийцу, коему вменил в обязанность находиться в это время на том самом месте, где испустил дух потерпевший. Нечего и говорить; что назойливый сутяга сейчас же отказался от своего нелепого иска.
      Второй любопытный случай произошел с греческим судьей. Один молодой грек копил деньги, чтобы уплатить их куртизанке Феониде за обладание ею. Тем временем ему однажды ночью приснилось, что он насладился прелестями Феониды. Проснувшись, он решил, что было бы неразумно расходовать деньги ради одного мгновения. В свое время он сообщил друзьям о своих любовных намерениях, а теперь поведал им о своем сновидении и решении отказаться от удовольствия стать любовником Феониды. Куртизанка, обиженная таким оборотом дела, а главное, раздосадованная тем, что не получила деньги, привлекла юношу к суду, требуя вознаграждения. Она утверждала, что сохранила право на сумму, которую молодой человек собирался предложить ей, ибо именно она, хотя и во сне, удовлетворила его желание. Судья, который отнюдь не был никаким Соломоном, вынес постановление, перед которым наши священники обязаны преклониться: этот язычник, которого бог не просветил светом истинного благочестия, предложил молодому греку принести обещанную сумму и бросить деньги в бассейн, чтобы куртизанка могла насладиться звуком и созерцанием золотых монет точно так же, как юноша насладился призрачной близостью.
      Бьемся об заклад, что если бы «святому духу», который любит веселенькие истории не без клубнички, пришла бы на ум только что изложенная, он вывел бы ее в Библии и записал бы ее в актив мудрости Соломона.
      К сожалению, воображение его, как явствует из всего содержания Библии, довольно скудное.
      После анекдота с судом Третья книга Царств переходит к перечислению главнейших слуг Соломона. Читатель не рассердится на нас, если мы пропустим эти нудные строки. Зато немного дальше мы находим кое-что интересное относительно славы и богатства сына Давидова.
       «Иуда и Израиль, многочисленные как песок у моря, ели, пили и веселились. Соломон владел всеми царствами от реки Евфрата до земли филистимской и до пределов Египта. Они приносили дары и служили Соломону во все дни жизни его» (3 Царств, гл. 4, ст. 20-21).
      Здесь «святой дух» уж очень густо пошутил, если принять во внимание, что дело не касается тех отдаленных времен, о которых историки не имеют никаких данных: кто слышал когда-нибудь, чтобы евреи царствовали от Евфрата до Средиземного моря? Верно, что разбоем они завоевали себе небольшой уголок земли среди скал и пещер Палестины – от Вирсавии до Дана; но ниоткуда неизвестно, чтобы Соломон завоевал или каким-нибудь образом приобрел хотя бы один квадратный километр вне Палестины. Наоборот, «царь египетский» владел частью Палестины, а несколько округов ханаанейских просто не повиновались Соломону. Где же это хваленое могущество?
      «Продовольствие Соломона на каждый день составляли: тридцать коров муки пшеничной и шестьдесят коров прочей муки, десять волов откормленных и двадцать волов с пастбища, и сто овец, кроме оленей, и серн, и сайгаков, и откормленных птиц» (ст. 22-23). Черт возьми! Какое, на самом деле, хвастовство! Приближенные, которых Соломон приглашал к столу, во всяком случае, никак не рисковали умереть от голода.
      Некоторые богословы, озадаченные этими явными преувеличениями, растолковали, что Соломон, подражая царям вавилонским, кормил своих слуг и что это подразумевается в «священном» тексте. Беда только в том, что царек еврейский был не более похож на царя Вавилона, чем какой-нибудь мелкопоместный землевладелец на императоров всероссийских.
      «И было у Соломона сорок тысяч стойл для коней колесничных и двенадцать тысяч для конницы» (ст. 26). Эти 40000 стойл еще прекраснее, чем 30 волов и 100 овец ежедневного пайка его величества царя израильского и иудейского.
      «И была мудрость Соломона выше мудрости всех сынов востока и всей мудрости египтян. Он был мудрее всех людей, мудрее и Ефаиа езрахитянина, и Емана, и Халкола, и Дарды, сыновей Махола, и имя его было в славе у всех окрестных народов. И изрек он три тысячи притчей, и песней его было тысяча и пягь» (с г. 30-32).
      Конечно, никто не знает, кто такие эти Ефан, и Еман, и Халкол, и Дарда, которые так уверенно поставлены здесь для сравнения с Соломоном и которых «священный» автор цитирует с невозмутимым апломбом, как если бы речь шла о мудрецах, известных всему миру. Эта манера ссылаться на никому не известные знаменитости, время от времени проскальзывающая в «священном писании», есть один из наиболее характерных признаков того духа злостного надувательства, который беспристрастному исследователю кажется единственным «духом», вдохновлявшим авторов всей книги.
      Что касается 3000 притчей и 1005 песен, то из них сохранилось всего несколько, и то только приписываемых Соломону. Было бы все-таки лучше, заметил Вольтер, чтобы этот царь всю свою жизнь только и занимался писанием древнееврейских од, вместо того чтобы проливать кровь своего брата.
      Мы подходим к знаменитому иерусалимскому храму, на постройку которого Соломон ухлопал семь лет, да еще тринадцать лет на постройку дворца. Этой теме посвящены четыре главы Третьей книги Царств. Мы бегло проследим самое существенное.
       «И послал Хирам, царь тирский, слуг своих к Соломону, когда услышал, что его помазали в царя на место отца его; ибо Хирам был другом Давида во всю жизнь. И послал также и Соломон к Хираму сказать: ты знаешь, что Давид, отец мой, не мог построить дом имени господа, бога своего, по причине войн с окрестными народами, доколе господь не покорил их под стопы ног его; ныне же господь, бог мой, даровал мне покой отовсюду: нет противника и нет более препон; и вот, я намерен построить дом имени господа, бога моего, как сказал господь отцу моему Давиду, говоря: „сын твой, которого я посажу вместо тебя на престоле твоем, он построит дом имени моему“; итак прикажи нарубить для меня кедров с Ливана; и вот, рабы мои будут вместе с твоими рабами, и я буду давать тебе плату за рабов твоих, какую ты назначишь; ибо ты знаешь, что у нас нет людей, которые умели бы рубить дерева так, как сидоняне…
       И давал Хирам Соломону дерева кедровые и дерева кипарисовые, вполне по его желанию. А Соломон давал Хираму двадцать тысяч коров пшеницы, для продовольствия дома его и двадцать коров оливкового выбитого масла…
       И обложил царь Соломон повинностью весь Израиль; повинность же состояла в тридцати тысячах человек. И посылал их на Ливан, по десяти тысяч на месяц, попеременно; месяц они были на Ливане, а два месяца в доме своем. Адонирам же начальствовал над ними. Еще у Соломона было семьдесят тысяч носящих тяжести и восемьдесят тысяч каменосеков в Хррах, кроме трех тысяч трехсот начальников…» (3 Царств, гл. 5, ст. 1-6, 10-11. 13-16).
      «Храм, который построил царь Соломон господу, длиною был в шестьдесят локтей, шириною в двадцать и вышиною в тридцать локтей» (3 Царств, гл. 6, ст. 2). Древнееврейский локоть равен 52 сантиметрам, как и египетский. Следовательно, строение было длиной в 31 метр, шириной в 10, 5 и высотой в 15, 5 метра.
       «И сделал он в доме окна решетчатые, глухие с откосами. И сделал пристройку вокруг стен храма, вокруг храма и давира (святая святых); и сделал боковые комнаты кругом. Нижний ярус пристройки шириною был в пять локтей, средний шириною в шесть локтей, а третий шириною в семь локтей; ибо вокруг храма извне сделаны были уступы, дабы пристройка не прикасалась к стенам храма» (3 Царств, гл. 6, ст. 4-6).
      «А свой дом Соломон строил тринадцать лет» (3 Царств, гл. 7, ст. 1). «Тогда созвал Соломон старейшин израилевых и всех начальников колен, глав поколений… в Иерусалим, чтобы перенести ковчег завета господня… И пришли все старейшины израилевы; и подняли священники ковчег… и внесли… ковчег завета господня на место его, в давир храма, во святое святых, под крылья херувимов… И царь и все израильтяне с ним принесли жертву господу. И принес Соломон в мирную жертву… двадцать две тысячи крупного скота и сто двадцать тысяч мелкого скота. Так освятили храм господу царь и все сыны израилевы» (3 Царств, гл. 8, ст. 1. 3, 6, 62-63).
      Подробности, приведенные во всех этих четырех главах, явно и непомерно преувеличены. Все эти божественные описания тают, как снег на солнце, как только подвергаешь их более или менее серьезному анализу. 183 300 человек, не считая каменщиков и других рабочих, которые явятся позже, заняты одними только подготовительными работами по постройке храма, который задуман длиной в 31, 5 метра и шириной в 10, 5 метра. Эти строители ухлопывают семь лет на постройку здания вышиной в скромных три этажа и занимающего площадь в 325 квадратных метров. Вот числа, заставляющие подскочить всякого имеющего хотя бы поверхностное представление о строительстве. Бесчисленные рабочие Соломона были, вероятно, неслыханные лентяи. Или же они, не получая зарплаты, шатались без дела.
      Размеры здания, которые указывает Третья книга Царств, не сходятся с указаниями Второй книги Паралипоменон (гл. 3, ст. 4). Одних только таких расхождений в текстах «священных» писателей было бы достаточно для того, чтобы внушить сомнение, если бы сам основной текст вообще не представлялся явной бессмыслицей.
      Кроме того, невозможно не взяться за бока от смеха, когда читаешь описания этих этажей и пристроек, возведенных внутри постройки и выходящих на локоть одна над другой, причем нижний этаж на метр уже верхнего. Это совершенно ошеломительно! И эти боковые окна, которые были широки изнутри и узки снаружи, – это тоже недурная архитектурная выдумка.
      Празднество освящения храма достойным образом завершает описание его постройки. Таких жертвоприношений не следовало бы делать часто. Этак не мудрено докатиться и до голода. Считайте вес каждого вола в 100 килограммов – вот вам уже 2 200 000 килограммов говядины; прибавьте почти 2 000 000 килограммов баранины. Это все зажарено было совершенно ни к чему, единственно только, чтобы пощекотать «священное» обоняние господа бога. И это жертвоприношение одного только Соломона! Библия особо оговаривает, что общество израилево приносило жертвы из мелкого и крупного, скота, которых невозможно исчислить и определить, по множеству их (3 Царств, гл. 8, ст. 5).
      После всего этого, если бы бог остался недоволен, он действительно обнаружил бы невыносимо тяжелый характер. Вот почему «явился Соломону господь во второй раз, как явился ему в Гаваоне» (3 Царств, гл. 9, ст. 2). Это выражение позволяет думать, что второе божественное явление также было приключением во сне. Но сын Давида был доволен и не требовал явлений более ощутительных. Не будем упрекать бога и мы. Пусть будет и так – во сне так во сне. На все «воля божья»!
      Божья награда Соломону заключалась в небольшом тосте, который он произнес над ухом спящего царя. Тост этот может быть изложен в следующих простых словах: если ты и твой народ будете продолжать почитать меня, все будет обстоять хорошо; но если вы будете поклоняться, ты или твои подданные, каким-нибудь другим богам, тогда берегись! Старая, одним словом, песня.
       «Хирам, царь тирский, доставлял Соломону дерева кедровые и дерева кипарисовые и золото, по его желанию, – царь Соломон дал Хираму двадцать городов в земле галилейской. И вышел Хирам из Тира посмотреть города, которые дал ему Соломон, и они не понравились ему. И сказал он: что это за города, которые ты, брат мой, дал мне?» (3 Царств, гл. 9, ст. 11-13).
      Решительно нельзя понять, откуда царь Соломон достал двадцать городов, чтобы сделать подарок своему другу Хираму: Самарии не было еще, Иерихон был жалкой деревушкой, Сихем и Вефиль не были еще отстроены после разрушения – они были восстановлены только при Иеровоаме. Вот и все «города» Галилеи тогдашнего времени.
       «Царь Соломон также сделал корабль в Ецион-Гавере, что при Елафе, на берегу Черного моря, в земле идумейской. И послал Хирам на корабле своих подданных корабельщиков, знающих море, с подданными соломоновыми; и отправились они в Офир, и взяли оттуда золота четыреста двадцать талантов, и привезли царю Соломону» (3 Царств, гл. 9, ст. 26-28).
      Чтобы заставить верующих проглотить такую невероятную вещь, как флот его величества Соломона, Необходимо, конечно, указать и какую-нибудь морскую гавань на принадлежавшем ему берегу. Автор не посмел устроить эту гавань на берегах Средиземного моря, потому что все порты этого побережья принадлежали финикиянам и все слишком известны. Выдумав какой-то порт Ецион-Гавер в глубине Элатского залива Красного моря, то есть на востоке Синайского побережья, «священный» мистификатор не рисовал, что кто-нибудь установит фантастичность этой гавани. В географии библейский Ецион-Гавер имеет такое же значение, как и знаменитые библейские мудрецы Ефан, Еман, Халкол и Дарда имеют в истории.
      Что касается результатов экспедиции соломонова флота в Офир – страну, которая так и осталась неотысканной, несмотря на трудолюбивые поиски самых благонамеренных историков и географов, – то они были совершенно ничтожны рядом с тем великолепием и пышностью, которые описаны в предыдущих главах. Снарядить корабль для того, чтобы он, возвратившись, привез каких-нибудь 420 талантов золота, ваше величество, это не густо! Для барина, у которого было 40 000 стойл для дворцовых лошадей и который доставлял себе благочестивые развлечения вроде сожжения 250 000 пудов мяса в одном жертвоприношении, это почти что мелочь. Учтите расходы по экспедиции, которая продолжалась два года. Чистая прибыль сведется к сущим пустякам. Право же, не стоило отмечать этой глупости как замечательного акта государственной мудрости и великолепия двора царя Соломона.
      Мой бедный «святой дух»! Между нами говоря, бывают и у тебя минуты, когда ты спускаешься так низко с высоты своих великолепных шуток, дерзновенная фантазия которых иной раз действительно грандиозна.
      Чтобы успокоить верующих читателей, поспешим сказать, что «голубь» спохватился и исправил свою ошибку в главе 9 Второй книги Паралипоменон, важной части Ветхого завета, столь же «подлинной» и «святой», как и все остальное в Библии. Мы узнаем из нее, что «весу в золоте, которое приходило к Соломону в один год, было шестьсот шестьдесят шесть талантов золота» (ст. 13). Далее: «и сделал царь большой престол из слоновой кости и обложил его чистым золотом, и шесть ступеней к престолу и золотое подножие, к престолу приделанное, и локотники по обе стороны у места сидения, и двух львов, стоящих возле локотников, и еще двенадцать львов, стоящих там на шести ступенях, по обе стороны. Не бывало такого (престола) ни в одном царстве. И все сосуды для питья у царя Соломона были из золота… серебро во дни Соломона вменялось ни во что» (ст. 17-20). «Корабли царя ходили в Фарсис с слугами Хирама, и в три года развозвращались корабли из Фарсиса и привозили золото и серебро, слоновую кость и обезьян и павлинов. И превзошел царь Соломон всех царей земли богатством и мудростью. И все цари земли искали видеть Соломона, чтобы послушать мудрости его, которую вложил бог в сердце его» (ст. 21-23). «И сделал царь (золото и) серебро в Иерусалиме равноценным простому камню» (ст. 27).
      Наконец-то! В час добрый, милый хвастун в образе «святого духа»! Всего этого еще мало: Первая книга Паралипоменон уверяет, что Соломон получил и от отца завидное наследство, исчислявшееся в тысячах талантов золота, серебра, меди и т. д. (гл. 29).
      Вольтер, забавы ради, занялся подведением итогов и перевел их на монету его времени. «То, что Давид оставил Соломону, согласно Библии, – говорит он, – составляет ровно восемнадцать миллиардов французских ливров. То, что Соломон собрал сам, можно оценить в не меньшую сумму. Довольно смешно представить себе жалкого царька обладателем 36 миллиардов ливров, или приблизительно полутора миллиардов фунтов стерлингов».
      Библия только что сообщила, что все цари земли навещали Иерусалим для того, чтобы поклониться Соломону и принести ему дары. Скажут, пожалуй, что «священный» автор мог бы потрудиться назвать хоть кого-нибудь из этих царей по имени: это не могло бы не произвести благоприятного впечатления. Но точные указания весьма стеснительны для автора: каким бы вралем он ни был, «священный голубь» сам почувствовал необходимость остаться в неопределенной недоговоренности, дабы его вранье не обнаружилось слишком легко.
      Тем не менее, так как надо же было назвать хотя бы одного из этих паломничающих монархов. Библия преподносит нам памятный визит одной «могущественной владычицы» – некоей «царицы савской». Глава 10 Третьей книги Царств почти целиком посвящена этому событию, равно как и глава 9 Второй книги Паралипоменон. Что касается самой страны, повелительницей которой была эта дама, то вопрос о ней вызвал многочисленные споры между богословами. К несчастью, никто из этих «ученых» так и не сумел сказать с точностью, в каком месте земного шара находилась эта страна, упомянутая только в Библии.
      Итак, «царица савская, услышав о славе Соломона во имя господа, пришла испытать его загадками. И пришла она в Иерусалим с весьма большим богатством: верблюды навьючены были благовониями и великим множеством золота и драгоценными камнями; и пришла К Соломону и беседовала с ним обо всем, что было у нее на сердце. И объяснил ей Соломон все слова ее, и не было ничего незнакомого царю, чего бы он не изъяснил ей.
      И увидела царица савская всю мудрость Соломона и дом, который он построил, и пищу за столом его, и жилище рабов его, и стройность слуг его, и одежду их, и виночерпиев его, и всесожжения его… И не могла она более удержаться и сказала царю: верно то, что я слышала в земле своей о делах твоих и мудрости твоей; но я не верила словам, доколе не пришла, и не увидели глаза мои: и вот, мне и в половину не сказано; мудрости и богатства у тебя больше, нежели я слышала» (3 Царств, гл. 10, ст. 1-7).
      Уезжая, «царица» подарила Соломону редкие драгоценные предметы, привезенные ею, и еще прибавила 120 талантов золота. Со своей стороны галантный Соломон и ее осыпал подарками. Он дал ей «все, чего она желала и чего просила, сверх того, что подарил ей царь Соломон своими руками» (ст. 13).