ВОЗВРАТ К СРЕДНЕВЕКОВЬЮ.

Пий восьмой продолжал политику своего предшественника: он обратился ко всем епископам с циркулярным письмом, в котором поощрял всякую борьбу с республиканскими, и в особенности с враждебными церкви, писателями. «Почитаемые братья, — писал первосвященник, — необходимо выявлять опасных софистов, доносить на них в трибуналы, передавать их в руки инквизиторов, дабы они под пытками вспоминали об истинной вере».

С удовлетворением следил Пий восьмой за преследованиями, которым подвергались либералы в Италии, Португалии, Испании. Германия, напротив, оставалась глуха к его требованиям: немецкие князья и монархи открыто заявили, что духовная власть целиком подчиняется светской. И святой отец не осмелился настраивать немецкое население против его правителей.

Во Франции Карл десятый, находившийся под влиянием тайного совета, стремился во всем подражать жестокому Фердинанду седьмому Испанскому, воскресившему старинные указы против богохульников и святотатцев. И хотя власть французского короля была ограничена, он вместе со своими гнусными советниками издал известные июльские ордонансы 1830 года.

Разразилась революция, но, как известно, завоеванная свобода пошла на пользу буржуазии. Посаженный ею на трон Луи-Филипп поспешил заверить папу в своем послушании и уважении. Прежде чем признать «короля баррикад», Пий восьмой заставил себя долго упрашивать. Наконец скрепя сердце согласился, но вскоре почил вечным сном, и его сменил Григорий шестнадцатый.

Еще в бытность кардиналом, новый папа выдал замуж за цирюльника свою любовницу, которая имела от него семерых детей. Чтобы вознаградить брадобрея и сохранить возможность общаться со своей возлюбленной, он предоставил ее мужу должность во дворце с кардинальским окладом.

Перед избранием Григорий шестнадцатый, весьма склонный к плотским радостям, казалось, целиком посвятил себя богу. Но, вступив на престол, он вернулся к обычному образу жизни. Правда, из-за преклонного возраста гастрономические радости занимали в его жизни больше места, чем любовные утехи. Он обжирался до такой степени, что его часто выносили из-за пиршественного стола на руках.

Дух неверия и безбожия с каждым днем все больше распространялся в Италии. Тогда Григорий поручил иезуитам организовать мирный крестовый поход во имя католицизма.

Сыны Лойолы шныряли по деревням, расставляли кресты, выступали с проповедями — словом, всячески старались подогреть религиозное рвение. У них хватило наглости вновь заставить мадонн и святых творить чудеса. Скоро в папских землях не осталось ни одной деревенской церкви, где бы ни было механизированного чуда. В одной часовне богоматерь проливала слезы, в другой истекал алой кровью Христос, в третьей поднимал руки и двигал головой апостол. Когда была исчерпана галерея славных обитателей небесного царства, исполнивших весь свой репертуар, иезуиты перешли к одушевлению животных.

Можно было наблюдать святого духа в облике голубя, петуха святого Петра, кукарекающего так натурально, что его можно было принять за деревенского; вифлеемскую ослицу и других животных, которые ржали, блеяли, рычали и лаяли на все лады.

Сначала все шло отлично. Иезуиты успешно вели религиозную пропаганду — фабриковали чудодейственные предметы, сбывая их по высокой цене священникам, а те в свою очередь не оставались внакладе, извлекая из всей этой механизированной бутафории огромные доходы. Но вскоре конкуренция нанесла смертельный удар этой отрасли промышленности, процветавшей благодаря темноте и суеверию, с одной стороны, и жульничеству — с другой. Вот что произошло.

Каждый приход имел свое чудо, полученное им от общества Иисуса. И верующим хотелось посмотреть мадонну, святых и зверей, принадлежавших соседним церквам.

Священники, естественно, препятствовали, не желая, чтобы дары прихожан уходили к конкурентам. Каждый служитель церкви старался дискредитировать чудеса соперника, и война разразилась не на шутку. Прихожане, конечно, вставали на защиту своих пастырей, и во всех деревнях Папской области возникали настоящие отряды фанатиков. Их религиозная одержимость не могла не привести к кровавым стычкам.

Когда религиозные процессии встречались на границе своих приходов, священники затевали громкую перебранку. Каждый расхваливал своих чудотворцев, преувеличивая их волшебные способности и оскорбляя противников грубыми ругательствами. Ссора разгоралась. Священники, церковные сторожа, певчие, дети из хора, послушники и верующие с остервенением бросались друг на друга и дрались до тех пор, пока одна из сторон не побеждала. В этих сражениях распятия, подсвечники и кадила нередко становились смертельным орудием.

К своему глубокому сожалению, папа был вынужден запретить демонстрацию чудодейственных идолов.

Иезуиты были крайне раздосадованы ликвидацией столь прибыльного предприятия.

Чтобы покончить в Италии с проявлениями либерализма, они решили прибегнуть к самым жестоким мерам. Была созвана конференция, где генерал общества Иисуса произнес речь, в которой объявлял подлинную войну современному обществу.

"Наш век, в самом деле, отличается весьма странной деликатностью! — восклицал он.

— Уж не воображают ли люди, что зола в кострах окончательно остыла и что в ней не найдется уголька, от которого загорится факел? Безумцы! Нарекая нас иезуитами, они хотят нас опозорить. Знайте, иезуиты готовят вам новые казни и муки…

Настанет день, и мы будем повелителями народов!" Итальянцы не нуждались в новых доказательствах реакционной политики папы, стремившегося повернуть историю вспять и воскресить времена средневекового варварства.

Чтобы опрокинуть папство — ненавистного общего врага, первопричину всех бедствий, все классы общества: буржуазия, рабочие и даже аристократия — объединились. Во многих городах вспыхнули восстания, и, если бы не вмешательство Франции и Австрии, с папством было бы покончено.

Битва была длительной и ожесточенной. Духовенство сколотило отряды милиции из безмозглых фанатиков и бандитов без чести и совести. При вступлении в милицейские отряды приносилась следующая присяга:

«Я клянусь не щадить никого из приверженцев отвратительной партии либералов, не проявлять сочувствия к плачу их жен и детей, к стенаньям старцев и проливать их кровь до последней капли, невзирая на пол, возраст и общественное положение».

Люди, способные принести такую присягу, не останавливались перед самыми дикими зверствами. Они больше походили на палачей и шпионов, чем на воинов, но тем не менее оказали огромную поддержку Григорию шестнадцатому, когда он, подавив движение, приступил к жесточайшим репрессиям. Правда, спокойствие было весьма ненадежно и держалось только на страхе. Наконец смерть освободила Италию от тирана, притеснявшего ее в течение пятнадцати лет. Он умер 1 июня 1846 года, после мучений, длившихся целый месяц.

За несколько дней до смерти первосвященника любезный брадобрей удрал из Рима вместе со своей супругой. Эта достойная пара прекрасно знала о чувствах, которые питал к ней народ, и предусмотрительно постаралась не допустить их проявления. Кроме ценностей, которыми Григорий одаривал свою любовницу, супруги погрузили в специальные фургоны дорогую уникальную мебель, украшавшую их жилье.

Свободные и счастливые, они отправились к неведомым берегам вкушать сладость отдыха, добросовестно заработанного на службе у наместника Христа.

ПОСЛЕДНИЙ ПАПА — НЕОГРАНИЧЕННЫЙ МОНАРХ.

Мы подходим к концу. Если бы мы захотели рассказать о всех гнусностях, приписываемых Пию девятому, то нам не хватило бы и толстого тома. Поэтому, оставляя в стороне факты, которые могут показаться недостоверными, мы ограничимся теми, бесспорность которых не вызывает сомнений.

Пий взошел на престол 16 июня 1846 года. Церемониал коронации отличался особой пышностью. После того как первосвященник отслужил мессу, скопцы Сикстинской капеллы затянули гимны, а второй кардинал-диакон приблизился к Пию девятому и после троекратного коленопреклонения снял с его головы митру. Затем с теми же церемониями возложил на голову папы подаренную Наполеоном первым сияющую камнями тиару стоимостью в полмиллиона франков.

Эта эмблема христианского смирения сделана из белого бархата, а опоясывающие ее три короны состоят из бриллиантов, изумрудов, сапфиров и жемчуга. Тиара увенчана крупным изумрудом с бриллиантовым крестом огромной ценности. Право, этот головной убор мало чем напоминает терновый венец основателя христианства!

Вечером римские дворцы сверкали огнями иллюминации, собор святого Петра освещали двадцать тысяч светильников.

Народ ликовал, потому что верил в то, что Пий девятый не чужд либеральных идей.

Разочарование наступило очень скоро. Пий девятый родился 13 мая 1792 года в Папской области. Его юность была весьма беспокойной. Он был членом масонской ложи и придерживался самых передовых взглядов. Ничто не предвещало, что в один прекрасный день он станет орудием в руках иезуитов, самых непримиримых врагов свободы.

Пий девятый славился также галантными похождениями, он имел постоянный успех у дам. Даже сменив мундир папской гвардии на сутану, он не отказался от светских развлечений.

В 1832 году Григорий шестнадцатый назначил его епископом, а в 1840 году— кардиналом. Светские успехи нисколько не мешали его духовной карьере.

Беспечный и не слишком умный, Пий девятый всегда легко поддавался влиянию. Он стал послушной марионеткой, которую дергал за ниточку — в интересах иезуитов и своих собственных — кардинал Антонелли, прозванный «красным папой». Он абсолютно подавлял «белого папу» Пия девятого. Впрочем, Пий девятый вначале изображал из себя чуть ли не либерала. Объяснялось это тем, что иезуиты считали опасным открыто продолжать реакционную политику Григория шестнадцатого.

Но после издания нескольких второстепенных указов сыны Лойолы решили, что этого вполне достаточно, чтобы завоевать доверие народов, и, сняв личину, пошли по проторенному пути клерикальной деспотии. Это вызвало глухое недовольство, вновь образовались тайные общества, куда вошли отважные итальянские патриоты, мечтавшие сбросить двойное иго — Австрии и папы.

Мы не будем рассказывать о подробностях героической борьбы угнетенного народа против своих тиранов. Она, без сомнения, окончилась бы торжеством справедливости, если бы реакционные силы Франции не поддержали папу в 1849 году, отправив в Рим целый армейский корпус. 24 апреля авангард дивизии под командованием генерала Удино подошел к Чивита-Веккиа.

За несколько месяцев до этого Пий девятый тайно покинул Рим, чтобы не проводить реформ, которых от него требовали. Он удрал из города в штатском платье и круглой шляпе в сопровождении агента австрийского двора, жена которого была любовницей папы. Вместе с ним был также дворецкий, увозивший из Рима печать, требник, священные туфли и ларец с золотыми медалями, на которых было вычеканено изображение папы. Не забыли прихватить и золото.

Трое путников без всяких осложнений выбрались из вечного города. На пути в Чивита-Веккиа в условленном месте их должен был поджидать другой экипаж. Когда они подъехали, его еще не было. Как раз в это время проходил отряд карабинеров, и Пий девятый решил, что все погибло. Повернувшись спиной к отряду, он стал бормотать слова молитвы, призывая на помощь милосердную матерь божию, к которой, видимо, уже тогда питал трепетное уважение (не случайно через несколько лет он провозгласил новый догмат о непорочном зачатии!). Молитва была услышана, и экипаж, ожидаемый с таким нетерпением, наконец подъехал.

Выходившая из него графиня громко обратилась к своему возлюбленному: «Синьор доктор, влезайте-ка поживей!» Насмерть перепуганный папа не заставил повторять приглашение. Он уселся в глубине кареты бок о бок с дамой, а ее муж и дворецкий устроились на передней скамейке. Графиня приказала гнать лошадей, и беглецы отправились в путь.

После бегства папы в Риме была провозглашена республика и издан следующий декрет:

"Папа фактически и юридически лишается светской власти над римским государством.

Римскому первосвященнику будет гарантирована возможность свободно осуществлять духовную власть.

Формой правления римского государства будет демократия со славным именем Римской республики".

Такова была политическая ситуация, когда в Чивита-Веккиа высадились французы, чтобы восстановить папское владычество…

Узнав о высадке французских войск, римское Учредительное собрание заявило, что продолжает свою деятельность, и приняло решение оказать самое энергичное сопротивление интервентам. Тогда-то на сцену вышел герой Гарибальди — славный борец за свободу и справедливость.

Но, несмотря на мужественную борьбу, длившуюся почти месяц, Рим пал под натиском французов…

Генерал Удино поручил передать папе ключ от городских ворот.

Злодеяние свершилось: французское правительство вновь отдало римские земли во власть ненавистных рясоносцев.

Начало нового правления Пия девятого ознаменовалось декретом, содержавшим следующие статьи:

"Закрываются все кружки, распускаются все политические объединения.

Запрещается собираться в количестве более пяти человек, особенно по вечерам.

Если кто-либо без уважительных причин покажется на улице позднее одиннадцати часов вечера, он будет задержан и приговорен к пятидневному тюремному заключению, в случае повторения — к месячному.

Свобода печати отменяется. Все, что подлежит изданию, должно быть одобрено духовной властью или полицией, в зависимости от содержания произведения. В случае неповиновения издатель и автор, помимо конфискации напечатанного, должны уплатить штраф в размере 25 экю в первый раз, 50 экю — во второй и 100 экю — в третий. В последнем случае типография будет закрыта, а издатель навсегда лишится права заниматься своей профессией. Напечатанные книги, будь то иностранные или отечественные, не подлежат распространению без разрешения церковных властей или полиции. Они могут продаваться только в магазинах при письменном разрешении, продажа на улицах запрещается. Те же правила действуют в отношении гравюр и литографий".

Этот красноречивый декрет дает лишь слабое представление о том, как папское правительство угнетало римлян. Зато для священников и полицейских наступили поистине блаженные времена.

Плохо приходилось тому гражданину, которого по доносу, из-за неосторожного слова или же попросту из-за неприязни какого-либо церковника обвиняли в либеральных взглядах. Несчастного отрывали от семьи, бросали в темницу, подвергали самому бесчеловечному обхождению. В провинциях, находившихся под австрийским игом, католическая реакция свирепствовала еще сильнее, чем в Риме, и святой отец одобрял зверские расправы.

Что же касается убийц и грабителей, то их задерживали только тогда, когда заставали на месте преступления. Но и в этих редких случаях к ним проявлялась чрезвычайная мягкость и снисходительность. Если же преступник принадлежал к духовенству, то за его судьбу беспокоиться было нечего.

Например, один герцог, убивший слугу за недостаток почтительности, был приговорен папой к месячному заключению в монастырь, а человека, убившего священника, приговорили разрубить на части. Кардинал Антонелли приказал обезглавить несчастного умалишенного, пригрозившего ему… вилкой?

Приговоренные к смертной казни дожидались исполнения приговора в течение нескольких лет. Политических заключенных бесчеловечно истязали. В тюремную практику были вновь введены пытки времен инквизиции.

Несчастных ставили на колени перед большим камнем, на который они ложились грудью. Затем приковывали к полу: с одной стороны камня — за руки, с другой — за ноги. В этом положении их избивали длинной плеткой из бычьих жил.

Эти злодеяния напоминают о мрачных днях средневековья. А ведь это происходило в середине девятнадцатого века!

И все же итальянские патриоты не теряли мужества. Мадзини организовал за границей Национальный комитет и готовил восстание. Несколько безуспешных попыток вызвали усиление репрессий. И вот вновь появился Гарибальди. Освободив обе Сицилии, он совершил знаменитый миланский поход и подарил королевство Виктору Эммануилу, отплатившему ему поистине царской неблагодарностью. Но Гарибальди это не волновало. Он покончил с тиранией Бурбонов, его победа поколебала и папский трон.

Героическая попытка Гарибальди, предпринятая в 1867 году, увенчалась бы успехом, если бы не французские оккупанты. Находясь под наблюдением итальянского флота на острове Капрера, Гарибальди обманул бдительность своих стражей. Переодевшись в матросское платье и проскользнув мимо стоявших в гавани судов, он добрался до границы римских земель, где маленькими группами уже собирались его легионеры.

Гарибальди двинулся к Монте-Ротондо, город на путях к Риму, где первосвященник содержал на свои средства французский легион. После ожесточенной битвы Гарибальди вынудил гарнизон капитулировать и захватил город. Отсюда Гарибальди направился к Тиволи и в бою под Ментаной уже одерживал победу над папскими войсками, но папу выручили французские солдаты. Защитники свободы героически выдерживали атаки противника, но силы были настолько неравными, что исход битвы не вызывал сомнений. Поражение гарибальдийцев окончательно успокоило Пия девятого.

Безмозглый первосвященник решил, что отныне ему уже нечего бояться. Он не подозревал, что очень скоро Наполеон третий отзовет свой экспедиционный корпус и вслед за этим его власть рухнет, как ветхая хибарка, лишенная подпорок.

Пий девятый вообразил, что укрепит свою власть, утвердив два догмата — о непорочном зачатии и о папской непогрешимости. На самом же деле эти догматы еще больше подорвали престиж папы в глазах искренних католиков. Его энциклика и «Силлабус» означали открытую войну против всех прогрессивных идей и привели к совершенно противоположному результату, показав, насколько низко пала католическая церковь.

Впрочем, святой отец спал спокойно, а священники, которыми кишел Рим, вели веселую, беззаботную жизнь, ничуть не беспокоясь о завтрашнем дне. Проституция стала самым процветающим ремеслом святого города. Папская полиция проявляла суровость только в особенно скандальных случаях. Ведь не могла же она, в самом деле, лишать плотских утешений пять или шесть тысяч служителей господа бога, наводнявших Папскую область.

Но горизонт все-таки хмурился. Французский император чувствовал, что трон его колеблется, и объявил войну Пруссии, рассчитывая, что победоносная кампания укрепит его власть.

Для решающих боев Наполеону третьему понадобились все его солдаты, и он отозвал войска, находившиеся в Риме. Но как только первые победы пруссаков показали итальянцам, что Франции бояться нечего, войска Виктора Эммануила, сосредоточенные на границе Папской области, стремительно двинулись на Рим.

Конец своего правления Пий девятый ознаменовал новым преступлением.

Хотя было очевидно, что всякое сопротивление бессмысленно и не могло иметь иного результата, кроме грандиозного и напрасного кровопролития, он решил обороняться до конца.

Сражение произошло 20 сентября 1870 года. После четырехчасовой канонады в одной из городских стен была пробита брешь, и генерал Кадорна вошел в город со своей дивизией.

Почти одновременно были захвачены двое городских ворот. С этого момента сопротивление прекратилось.

Папские солдаты складывали оружие, а на улицах народ братался с победителями.

Так кончилась светская власть пап. Ныне папство не имеет уже ни былого влияния, ни прежнего авторитета. Как последний обломок затонувшего корабля, оно скоро совсем пойдет ко дну. И тогда человечество окончательно сбросит с себя вековые цепи папского деспотизма.

ПОСЛЕСЛОВИЕ.

18 июля 1870 года на Первом Ватиканском соборе с согласия 533 его членов было утверждено постановление о неограниченной всеобщей епископской власти римского папы и «богом откровенное» учение о непогрешимом авторитете папы в вопросах веры или нравственности. Лишь несколько участников собора не пожелало голосовать за этот догмат. Один из них, хорватский епископ Иосиф Штроссмаер, заявил, что смыть грязь хотя бы с одной странички истории папства не смогли бы все воды Тибра. Два месяца спустя, в сентябре 1870 года, был положен конец светскому господству «непогрешимого» папы Пия девятого — войска гарибальдийцев прогнали из Рима остатки собравшегося на собор духовенства. Рим был присоединен к Италии и стал ее столицей.

В 1879 году в Париже вышла книга двадцатипятилетнего журналиста и писателя Лео Таксиля «Скуфь и скуфейники», которая должна была показать читателям, каковы же они, эти «непогрешимые» папы. Скуфья — круглая шапочка из одной тульи, без полей, головной убор римских пап; скуфейники — те, кто носят скуфьи, то есть папы.

Читатель познакомился с сокращенным переводом этого памфлета, который получил в русском издании заглавие «Священный вертеп» (думается, это название вполне адекватно выражает содержание книги). Многим советским читателям имя Лео Таксиля хорошо знакомо по книгам «Забавная Библия» и «Забавное евангелие, или Жизнь Иисуса», которые вышли в русском переводе тиражом около полутора миллионов экземпляров, так что здесь уместно напомнить лишь некоторые моменты биографии и творческой судьбы этого своеобразного талантливого антирелигиозного писателя.

Читателей, желающих познакомиться более близко с этой личностью, можем отослать к книге: Крывелев И. А. Габриэль-Сатаноборец. М" 1978. Габриэль Антуан Жоган-Пажес (таково настоящее имя Лео Таксиля) родился в 1854 году в Марселе в семье небогатого служащего. Детские и юношеские годы его прошли в иезуитском коллеже.

Усиленное сугубо религиозное воспитание не сделало его искренне и глубоко верующим. Из коллежа он вышел если и не атеистом, то убежденным антиклерикалом.

Первые годы своей писательской жизни он посвящает самым разнообразным жанрам: пишет газетные репортажи и фельетоны, одноактные комедии, выпускает повесть «В летнюю жару». Постепенно одна тема начинает превалировать в его творчестве — критика религии и ее служителей. Прибыв в Париж в 1879 году, он целиком отдается этой теме и воплощает ее в жанре антирелигиозного сатирического памфлета. Всего лишь за пять лет им написано и опубликовано около двух десятков острых сатирических памфлетов: «Любовные похождения папы Пия девятого», «Сын иезуита»,

«Семейство Борджиа», «Отравитель Лев тринадцатый и пять миллионов каноников», «Жизнь Иисуса» и другие.

Солидная историческая и теологическая подготовка, богатая эрудиция, блестящее владение пером, ирония и сарказм, пронизывающие книги Таксиля, — все было направлено на борьбу против всевластия римских пап, против застывшей системы христианской догматики, самих основ христианского вероучения — представлений о первородном грехе и его искуплений, триединстве бога, о «вочеловечении» Христа, о крещении, о рае и аде, о папе как наместнике бога на земле и так далее Естественно, что Таксиль становится для католической церкви одним из опаснейших противников.

И тут происходит неожиданное. В энциклике «Род человеческий», которую обнародовал папа Лев тринадцатый в апреле 1884 года, содержался призыв к решительной борьбе с атеизмом, неверием, свободомыслие объявлялось делом рук дьявола. Каково же было изумление и восторг защитников религии, когда они узнали, что даже самый законченный вольнодумец и насмешник Таксиль внял призыву папы! Со слезами на глазах, стоя на коленях, просил он принять его обратно в лоно «матери-церкви».

Церковь с распростертыми объятиями, хотя и с некоторой опаской, приняла блудного сына. Теперь он должен был доказать свою искренность и приверженность католицизму. И он доказал! Еще 8 декабря 1864 года папа Пий девятый обнародовал энциклику и «Силлабус» — два документа, в которых он объявлял войну всякому прогрессу и либерализму, всей современной культуре и цивилизации и отрицал всякую терпимость по отношению к иноверцам, всякую свободу веры и совести. В следующем году проклятие обрушилось на масонов как на «преступную секту, посягающую на божественные и общественные установления».

Масонов католическая церковь считала орудием дьявола, которое он избрал для борьбы с орденом иезуитов, боялась их и при любом удобном случае на них нападала.

Позже, в 1896 году, в Тренте состоялся даже специальный конгресс, направленный против масонов. Именно масонов Таксиль избирает своей мишенью и на протяжении двенадцати лет выступает с разоблачением их дьявольских козней. Раскаявшийся грешник и жертва происков Сатаны, он теперь сам стремится вырвать из когтей дьявола заблудшие души. Одной из них была некая Диана Воган, которая якобы еще при рождении была обручена с дьяволом Асмодеем. Усердие Таксиля было высоко оценено Ватиканом. Сам папа Лев тринадцатый принял писателя у себя во дворце, допустил его к целованию «святой» туфли и благословил на дальнейшие подвиги во славу церкви в борьбе с безбожниками и дьяволом… 19 апреля 1897 года в большом зале Географического общества в Париже Таксиль в присутствии многочисленной аудитории поведал о своей мистификации: на протяжении двенадцати лет он дурачил церковь и публику, выдумывая фантастические истории о проделках дьявола.

Таксиль хотел узнать, каковы возможности распространения веры во всякую чертовщину в среде священнослужителей. Оказалось, они беспредельны.

Любой фантастический вымысел Таксиля о шабашах ведьм, деяниях дьявола и так далее принимался виднейшими епископами, кардиналами и самим папой за чистую монету, во всяком случае, использовался ими для оглупления легковерных людей.

Мистификация увенчалась успехом.

Скандал был невероятный.

Французский публицист Анри Рошфор (1831-1913) писал: "Святейший отец, милостиво принимавший мистификатора в личной аудиенции, не может доказать свою непричастность к этому делу. Эта штука полностью уничтожает непогрешимость святейшего папы, которую он возвел в нерушимый догмат.

Во что превращается — раз святой отец не мог заметить, какую шутку разыгрывал его посетитель, — то божественное наитие, на котором, с точки зрения благочестивых католиков, основано могущество преемников апостола Петра? Лео Таксиль издевался над папой и христианством, но ведь и святейший отец издевался над нами… Одно из двух: или вышеупомянутый святой и непогрешимый папа не более непогрешим, чем все мы, — тогда ему надлежит немедленно подать в отставку… Или же, если папа действительно непогрешим, значит, он был сообщником насмешника; папа использовал его в корыстных целях; — тогда надо послать жандармов с приказом арестовать святого отца за злоупотребление доверчивостью людей и мошенническое вымогательство". Следует отметить, что в этом высказывании Рошфора нет никаких преувеличений. Папа действительно своим авторитетом содействовал успеху мистификации.

Итак, Таксиль снова стал на путь открытой борьбы против религии и церкви, с этого пути он не сходил до самой смерти в 1907 году.

Но и после кончины этого сатанаборца и мистификатора его книги продолжают жить, помогая освобождению сознания многих людей от религиозных заблуждений и предрассудков. К числу таких книг принадлежит и «Священный вертеп», эта своеобразная история папства, почти за девятнадцать столетий. Мрачная картина предстает перед нами. Ложь, предательство, убийство, стяжательство, разврат — вот основные деяния тех, кто провозглашал себя наместниками бога на земле, проповедовал терпение, кротость и смирение!

— Неужели это правда? — может спросить читатель. — Неужели все руководители католической церкви были такими страшными, корыстными, развратными людьми? Как же это все могло случиться?

Сказать, насколько Таксиль точен во всех деталях, очень трудно.