Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Королевская битва

ModernLib.Net / Социально-философская фантастика / Таками Косюн / Королевская битва - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 5)
Автор: Таками Косюн
Жанр: Социально-философская фантастика

 

 


— Теперь понимаю, — сказал Сюя.

— Вот-вот. — Норико кивнула. — И все-таки ужасно, что Ёсио начал убивать всех без разбора.

Некоторое время они молчали, но затем Сюе пришла в голову еще одна мысль.

— Послушай, а ты не думаешь, что, если бы Ёсио увидел нас вдвоем, он бы на нас не напал? Раз мы вместе, разве это не доказывает то, что участвовать в игре мы не собираемся?

— Не знаю. Возможно.

Сюя задумался. Если, как предположила Норико, Ёсио просто до смерти перепугался...

Он припомнил тот момент, когда до него впервые дошло, что кто-то действительно хочет участвовать в игре. Именно поэтому Сюя оттуда и сбежал. Но что, если это была ошибка? Как они могут убивать друг друга? Это же просто дикость! Тогда, если оставить в стороне то, что ему следовало сделать с Ёсио, не должен ли он был все-таки подождать остальных?

Так или иначе, теперь было слишком поздно. Все уже разошлись — даже если они с Норико туда вернутся. А кроме того — действительно ли Ёсио сделал это просто от страха?

Сюя все больше запутывался.

— Послушай, Норико.

Норико подняла голову.

— Скажи мне, что ты думаешь. Я сбежал подальше от школы, когда понял, что там могут оказаться другие вроде Ёсио. Но... если он действительно сделал это от страха... другими словами, ты правда думаешь, что любой из нас действительно станет участвовать в игре? Я хочу сказать... я все время думаю о том, как бы нам всем собраться вместе и попытаться сбежать с этой игры. Что ты об этом думаешь?

— Всем собраться вместе?

Норико погрузилась в молчание, подобрав колени под юбку.

— Пожалуй, я не столь великодушна, — сказала она затем.

— Ты о чем?

— С некоторыми я бы общаться не стала. Я бы смогла доверять моим подругам. Вроде Юкиэ... — Норико упомянула имя старосты девочек класса, Юкиэ Уцуми. Сюя знал Юкиэ еще с начальной школы. — Но я не думаю, что стала бы доверять остальным девочкам. Вместе с ними я бы оставаться не смогла. Ты так не думаешь? Я понятия не имею, что творилось в голове у Ёсио, но я тоже боюсь всех остальных. Я хочу сказать... я просто поняла, что ровным счетом ничего обо всех остальных не знаю. Я не знаю, какие они на самом деле. То есть... чужая душа потемки.

«Я ровным счетом ничего обо всех остальных не знаю, — мысленно повторил Сюя и подумал: — Она права. Что я на самом деле знаю о тех мальчиках и девочках, с которыми я каждый день вместе бывал в школе?» И ему вдруг явственно почувствовалось, что где-то там есть враг.

— В общем, — продолжила Норико, — я бы испытывала подозрения. Если не считать тех, кому я по-настоящему доверяю, ко всем остальным я бы относилась с подозрением. И боялась бы, что они захотят меня убить.

Сюя вздохнул. Эта игра была ужасна. В конце концов, не стоило приглашать всех без разбора объединяться в группу, если ты не был в них уверен. Что, если — просто предположим — что, если они бы тебя предали? Ведь речь шла не только о его жизни, но также и о Норико. Ее жизнь Сюя тоже поставил бы под угрозу. Да, было совершенно естественно, что все остальные сбежали куда подальше. Такое поведение более реалистично.

Тут Сюя вспомнил кое о чем еще.

— Минутку, — сказал он Норико. Та на него взглянула. — Тогда получается, что, если мы вместе, это вовсе не доказывает того, что мы безобидны. Другие могут заподозрить, что я планирую в конечном итоге тебя убить.

Норико кивнула.

— Да, и меня заподозрят в подобном точно так же, как и тебя. Если кто-то из одноклассников увидит нас вместе, он сможет просто к нам не подойти, но я также думаю, что любой, кого мы к себе пригласим, откажется. Хотя, возможно, это будет зависеть от конкретного человека.

Сюя затаил дыхание.

— Звучит устрашающе.

— Да, это действительно очень страшно.

Выходило, что те, кто сбежал подальше от здания школы, вполне могли быть правы. Но для Сюи самым главным было защищать Норико Накагаву, ту девочку, которую так обожал Еситоки. Возможно, ему следовало удовлетвориться тем фактом, что, по крайней мере, Норико была рядом с ним и в безопасности. Он выполнил самое необходимое. И тем не менее...

— И тем не менее, — сказал Сюя, — я бы хотел, чтобы к нам, по крайней мере, присоединился Синдзи. Думаю, он сможет разработать по-настоящему классный план. Ты ведь против Синдзи ничего не имеешь, правда?

Норико уверенно кивнула. Учитывая, сколько времени она в школе разговаривала с Сюей, у нее имелось множество случаев поговорить с Синдзи... А кроме того...

Тут Сюя вспомнил, как Синдзи помог Норико и дал ему знак успокоиться. Теперь он понял, что, если бы Синдзи этого не сделал, они с Норико так и не пришли бы в себя. В результате их расстреляли бы точно так же, как Ёситоки.

Похоже, мысли Норико текли в том же направлении и привели ее к схожим выводам. Девочка опустила глаза и сказала:

— Итак, Нобу больше нет.

— Да. — Сюя отозвался тихо и нерешительно, словно этот факт все еще был для него непостижимым. — Похоже, что так.

Затем они снова погрузились в молчание. Оба могли бы предаться воспоминаниям, но сейчас было не время. А кроме того, Сюя просто не мог заставить себя пройтись тропкой воспоминаний о Ёситоки. Это было слишком тяжело.

— Я думаю, что нам теперь делать, — сказал Сюя.

Норико сжала губы и молча кивнула. — Интересно, есть ли какой-то способ собрать вместе тех, кому мы оба доверяем.

— Вряд ли... — Норико умолкла и еще раз хорошенько подумала. Нет, такого способа не было. По крайней мере, в данный момент.

Сюя опять глубоко вздохнул.

Затем он поднял глаза и сквозь ветки увидел серое ночное небо, тускло освещенное луной. Вот, стало быть, что значило оказаться в «безвыходном положении». Если бы они захотели, чтобы все к ним присоединились, им бы потребовалось всего-навсего бродить по всей округе и кричать. Однако это стало бы откровенным призывом к их противникам, чтобы те их убили. Конечно, Сюя надеялся, что никаких противников там на самом деле нет, но... в конце концов, ему пришлось признать, что он тоже боится.

Тут у него возникла новая мысль. Повернувшись к Норико, Сюя спросил:

— А меня ты не боишься?

— Что?

— Ты не задумывалась, не попытаюсь ли я тебя убить?

В лунном свете он не мог толком разглядеть, но глаза Норико, похоже, широко раскрылись.

— Ты бы никогда так не поступил.

Сюя еще немного подумал.

— Но ведь чужая душа потемки, — сказал он затем. — Ты сама так сказала.

— Нет. — Норико покачала головой. — Я просто знаю, что ты никогда бы этого не сделал.

Сюя посмотрел ей прямо в глаза. Вид у него, надо думать, был обалделый.

— Ты... ты можешь это понять?

— Да... могу. Ведь я... — Норико заколебалась, но затем продолжила: — Ты уже очень давно меня интересуешь. — В обычной ситуации (или в ситуации чуть более романтичной) она наверняка бы так легко об этом не сказала.

Тут Сюя припомнил одну анонимную любовную записку на светло-голубой почтовой бумаге. Однажды в апреле кто-то положил ее ему в стол. Конечно, это была не первая любовная записка, полученная бывшим великим бейсболистом и нынешней самозванной (порой, правда, к этому мнению присоединялись и другие) звездой рок-н-ролла средней школы города Сироивы, однако она произвела на Сюю довольно сильное впечатление и запомнилась. Особенно его тронула поэтичность послания.

Написано там было следующее: «Даже если это ложь, даже если сон, прошу тебя, обратись ко мне. Твоя улыбка в тот день — нет, не ложь, не сон она. Хотя, обращенная ко мне, — моя ложь, сон мой. Но в тот день, когда имя мое назовешь, не станет это ни ложью, ни сном». И ниже: «Никогда ни ложью, ни сном не была любовь моя к тебе».

Не Норико ли послала ему ту любовную записку? Сюя вспомнил, как он тогда подметил, что почерк вроде бы похож, да и поэтичный стиль тоже... Значит...

Сюя подумал было спросить Норико о записке, но решил этого не делать. Сейчас было не время. Кроме того, он вообще не имел права выносить это на обсуждение. В конце концов, Сюя был так поглощен другой девочкой, Кадзуми Синтани, которая, если использовать образность адресованного ему послания, «никогда к нему не обратится», что остальные девочки и их любовные записки особого интереса для него не представляли. Теперь самым важным для него было защитить девочку, которую обожал Ёситоки Кунинобу, а не выяснять, кто в него влюблен.

Тут Сюя вспомнил смущенные взгляды, которые бросал на него Ёситоки во время того разговора на рыбалке.

— А ты, Сюя? — спросила его Норико. — Ты меня не боишься? Хотя подожди — иначе как бы ты мне помог?

— Гм... — Сюя подумал было рассказать ей про Ёситоки. Получилось бы, наверное, что-то в таком духе: «Да просто мой лучший друг был в тебя влюблен. Так что, если я намерен кому-то помогать, это в любом случае должна быть ты. Но ты, знаешь ли, особо в голову не бери».

Этого Сюя решил тоже не делать. Лучше было обсудить все это позже, когда у них будет больше времени. Если, конечно, у них вообще будет на это время.

— Ты ранена. Я просто не мог оставить тебя одну. А кроме того, я тебе доверяю. Будь я проклят, если не стану доверять такой милой девочке, как ты.

На лице у Норико появилась легкая улыбка. Сюя изо всех сил постарался ответить ей тем же. Да, они были в ужасном положении, и все же Сюя почувствовал какое-то облегчение, когда улыбнулся.

— В любом случае нам повезло, — сказал Сюя. — По крайней мере, мы вместе.

— Да, — кивнула Норико.

Но что... что им теперь следовало делать?

Сюя принялся упаковывать свою сумку. Если им требовалось отдохнуть и разработать какую-то стратегию, необходимо было подыскать такое место, откуда открывался максимальный обзор. Кроме того, они понятия не имели, что готовят другие. По крайней мере, они должны были соблюдать предельную осторожность. Именно это означало быть реалистами в этих жутких обстоятельствах.

Сюя взял в руки карту, компас и фонарик. Теперь им предстояло принять участие в худших на свете соревнованиях по спортивному ориентированию.

— Ты сможешь идти?

— Да, все в порядке. — Тогда давай еще немного подвигаемся. Нам надо найти себе место для отдыха.

Осталось 38 учеников

11

Мицуру Нумаи (ученик номер 17) осторожно шел между рощей и залитым лунным светом узким песчаным пляжем метров десяти в ширину. На плече он нес выданный ему рюкзак и свою спортивную сумку. В правой руке у Мицуру был небольшой пистолет. (Вальтер ППК калибра 9 мм. По сравнению с другими видами оружия, выданными для игры, этот котировался достаточно высоко. Наряду со многими пистолетами, использовавшимися в Программе, эта модель серийного производства была по дешевке импортирована из стран третьего мира, которые сохраняли нейтралитет как к Народной Республике Дальневосточная Азия, так и к Американской империи и ее союзникам). Мицуру был знаком с модельной копией этого пистолета, а потому никакая инструкция по эксплуатации ему не требовалась. Он даже знал, что здесь перед нажатием на спусковой крючок не нужно взводить курок. К пистолету прилагался магазин, который Мицуру сразу же в него вставил.

Пистолет в правой руке давал Мицуру определенное чувство безопасности, однако в левой руке он держал нечто еще более важное. Компас. Этот компас был той же дешевой модели, что и у Сюи, но работал как полагается. За сорок минут до выхода Мицуру из классной комнаты великий вождь Кадзуо Кирияма передал ему такую записку: «Если мы правда на острове, я буду ждать на южном конце».

Да, конечно, в этой игре все были врагами — это основополагающее правило. Но сплоченность членов «семьи Кириямы» всегда оставалась приоритетом. Не имело значения, что их называли хулиганьем. Они были настоящими, крутыми бандитами.

К тому же связь Мицуру Нумаи с Кадзуо Кириямой была особенной. Потому что в определенном смысле именно Мицуру и сделал Кадзуо тем, кем он был сейчас. Если Мицуру вообще что-то знал точно, так это то (о чем, между прочим, всякие добропорядочные ученики вроде Сюи Нанахары даже не догадывались), что до средней школы Кадзуо Кирияма не был никаким «малолетним преступником».

Воспоминания Мицуру о первой встрече с Кадзуо были такими яркими, что навсегда остались в его памяти.

Мицуру еще в начальной школе был задирой, но при этом никогда не проявлял жестокости. Воспитанный в многодетной семье, умом он не блистал, и какими-то особыми дарованиями тоже не отличался. Если Мицуру и мог в чем-то себя проявить, так это в драке. Его единственным преимуществом была «сила», и он никогда не чувствовал недостатка в ней.

Таким образом, было просто неизбежно, что в первый же свой день в средней школе Мицуру постарался максимально показать себя перед конкурентами из других школ района. Конечно, зная о силе пацанов, с которыми он сталкивался в местных тусовках, Мицуру понимал, что ребята из других школ вряд ли представляют из себя серьезную угрозу. Впрочем, не все, вероятно, о нем слышали. Король здесь должен был быть только один — для лучшего поддержания порядка. Конечно, Мицуру и в голову бы не пришло так выразиться, но, по сути, дело обстояло именно так.

Как и ожидалось, нашлись два-три конкурента. Все это произошло после торжественной части и классного вступления, после школы, когда Мицуру как раз занимался обработкой последнего противника.

В безлюдном коридоре рядом с классом рисования Мицуру схватил того пацана за отвороты пиджака и прижал к стене. У сопляка уже наливался приличный фингал, а в глазах стояли слезы. Дело было верное. Потребовалось всего два удара.

— Понял? Нечего тут со мной шутки шутить.

Пацан лихорадочно закивал. Скорее всего он просто просил его отпустить, но Мицуру требовалось словесное подтверждение.

— Я тебе говорю! Ты хорошо понял!?

Левой рукой он слегка приподнял пацана.

— Отвечай. Я самый крутой парень в этой школе. Так?

Мицуру уже начал раздражаться, потому что его противник не отвечал. Тогда он еще немного его приподнял... и внезапно почувствовал на себе тот взгляд.

Отпустив пацана, Мицуру обернулся. Сопляк упал на пол и пополз прочь, но Мицуру теперь уже в любом случае не мог за ним погнаться.

Мицуру окружила четверка парней гораздо выше его ростом. Значки на отворотах их потертых пиджаков указывали, что они ученики третьего класса средней школы — то есть, на два года старше его. Сразу можно было понять, кто они. Такая же шпана, как и он.

— Эй, пацан, — сказал один из них с гнусной усмешкой на прыщавой физиономии. — Не дело к таким слабакам липнуть.

Еще один, с оранжевого оттенка волосами до плеч, подхватил:

— Ах, какой шалунишка. — От его педерастического тона остальные заржали как психованные.

— Мы должны преподать тебе урок.

— Да, должны.

И они снова заржали.

Мицуру попытался лягнуть прыщавого и смыться, но ему тут же подставил ножку тот, что был слева.

Как только Мицуру упал, прыщавый врезал ему ногой по лицу и выбил передние зубы. Затылком Мицуру ударился о стену, которую он так удачно использовал против своего одноклассника. Голова у него закружилась. Что-то горячее потекло по загривку. Мицуру попытался встать на четвереньки, но тот, что был справа, пнул его в живот. Мицуру застонал, и его вытошнило.

— Блин, грязь развел, — сказал один из парней.

«Проклятье, — подумал Мицуру. — Ублюдки... трусы вонючие... один на один я бы любого из вас уделал...»

Но теперь вышло так, что он сам загнал себя в тупик. Мицуру специально выбрал тихое место, чтобы запугать своего одноклассника. Он был уверен, что здесь появится кто-то из учителей.

Правую руку Мицуру прижали к полу. Один из парней отогнул указательный палец этой руки и засунул его под свой кожаный ботинок. Первый раз в жизни Мицуру испытал настоящий страх.

Нет... этого просто быть не могло.

Очень даже могло. Подошва ботинка резко надавила на палец. Раздался громкий треск. Мицуру пронзительно вскрикнул. Никогда он не испытывал такой боли. А парни все ржали.

«Вот ублюдки, — подумал Мицуру. — Они спятили... они совсем не как я... они правда психованные...»

Парни уже готовили к экзекуции его средний палец.

— П-перестаньте...

Лишившись последних остатков гордости, Мицуру стал молить о пощаде, но они не обращали никакого внимания. Снова раздался треск. Теперь и средний палец был искалечен. Мицуру дико завопил.

— Давайте еще один, — предложил прыщавый.

Тут-то все это и произошло.

Дверь класса рисования внезапно скользнула в сторону.

— Эй, ребята, вы не угомонитесь? — Голос был совсем негромкий.

На мгновение Мицуру подумалось, что это учитель. Но учитель вмешался бы гораздо раньше, а кроме того, просьба угомониться прозвучала бы в его устах довольно странно.

По-прежнему прижатый к полу, Мицуру повернул голову к двери.

На вид пацан был не слишком здоровым, но очень симпатичным. В руке он держал кисточку для рисования.

Мицуру уже видел этого пацана. Он был его одноклассником. Его семья, похоже, недавно сюда переехала. Никто не знал, кто он, но, поскольку парнишка держался тихо и был вроде как послушным, Мицуру особого внимания ему не уделил. Учитывая его утонченную внешность, этот пацан, вероятно, был из очень хорошей семьи. Мицуру подумал, что такие обычно избегают драк, и решил специально с ним не разбираться.

Но что он делал в классе рисования? Рисовал, надо думать. Хотя в первый день занятий это казалось довольно странным.

Прыщавый подошел к мальчику.

— Да кто ты, блин, такой? — Он навис над ним. — А? Первогодок? Какого хрена тебе здесь надо? А? Что ты там только что вякнул?

Он выбил кисточку из руки мальчика, и капли темно-синей краски запачкали пол.

Мальчик медленно поднял взгляд на прыщавого.

То, что произошло дальше, требовало некоторых объяснений. Довольно тщедушный ученик первого класса средней школы побил четверых третьеклассников. (Через считанные секунды все они, совершенно парализованные, валялись на полу).

Мальчик подошел к Мицуру. Взглянув на него, он сказал только одно:

— Покажи свою руку в медпункте. — Затем он ушел обратно в класс рисования.

Мицуру глазел на четыре тела, беспомощно лежащие на полу. Такой невероятный поворот событий его ошарашил. Мицуру испытывал к тому мальчику не иначе как благоговение. Примерно такое же благоговение может испытывать начинающий, но заведомо посредственный боксер при встрече с великим чемпионом. Мицуру воочию увидел настоящего гения.

И с этого самого момента Мицуру стал верно служить тому мальчику — Кадзуо Кирияме. Больше ему никаких подтверждений не требовалось. Кадзуо Кирияма разом побил четверых парней, с которыми Мицуру смог бы в лучшем случае сойтись один на один. Король должен был быть только один, а все, кто таковым не являлись, должны были ему служить. Мицуру давным-давно пришел к такому заключению. Саму идею он, вероятно, почерпнул из своего любимого подросткового журнала.

Кадзуо Кирияма был настоящей загадкой.

Когда Мицуру спросил его, как он выучился так здорово драться, Кадзуо лишь ответил, что он просто учился. И любые попытки выяснить больше он попросту игнорировал. Мицуру попытался развить эту тему при помощи лести и сказал, что у Кадзуо, должно быть, имелась крутая репутация в начальной школе, но тот лишь отмахнулся. Тогда, быть может, он был чемпионом по каратэ или чему-то вроде того? Кадзуо и это отрицал. Удивляло и то, что в день их знакомства Кадзуо без ведома учителей вломился в класс рисования. Когда Мицуру спросил, зачем он это сделал, Кадзуо лишь ответил: «Мне просто так захотелось». Впрочем, такая загадочность Кадзуо особенно привлекала Мицуру. (Между прочим, качество рисунка, на котором был изображен вид на школьный дворик из окна класса рисования, далеко превосходило уровень первогодка средней школы, хотя Мицуру так никогда и не довелось увидеть этот рисунок, ибо Кадзуо выбросил его в мусорную корзину, как только закончил).

Мицуру познакомил Кадзуо с главными достопримечательностями небольшого городка, куда, по его разумению, прежде всего входило кафе, где болталась его компания, место, где он хранил ворованное добро, и лавка торговца-теневика, поставлявшего нелегальные товары. Он также не щадил сил, показывая Кадзуо все интересные места Сироивы. А тот всегда казался невозмутимым. Создавалось впечатление, что Кадзуо ходит с Мицуру просто из любопытства. В конечном итоге он разобрался с учениками старших классов, помимо тех, которых он уже побил, шпаной из других школ.

Всех их без исключения Кадзуо мгновенно повергал, заставляя корчиться на земле. Мицуру по нему просто с ума сходил. Пожалуй, эта радость мало чем отличалась от той, которую испытывает тренер чемпиона мира по боксу.

Кадзуо к тому же был невероятно умен. С поразительной легкостью он преуспевал буквально во всем. Когда они вломились на склад магазина крепких напитков, блестящий план придумал именно Кадзуо. Он также выручал Мицуру из бесчисленных переделок. (После того как Мицуру закорешился с Кадзуо, его больше ни разу не забирала полиция). Кроме того, отец Кадзуо был президентом крупнейшей в префектуре корпорации.

Да что там в префектуре — во всем регионе Тюгоку и Сикоку. Далее, Кадзуо был совершенно бесстрашен. Мицуру считал, что некоторые люди рождены для величия. «Этот парень, — думал он, — должен стать человеком настолько выдающимся, что я даже не могу себе представить, насколько».

Мицуру сделал Кадзуо главарем банды, которая доставляла всем неприятности, и лишь поначалу задумался, стоило ли его к этому делу подключать. Вышло так, что Кадзуо строго запретил Мицуру и всем остальным приходить к нему домой (вернее, он никогда прямо об этом не говорил, но это требование тем не менее исходило от него). А потому Мицуру никак не мог понять, знают ли родители Кадзуо о том, чем занимается их сын. Его также беспокоило, что банда могла оказать на прекрасно воспитанного Кадзуо плохое влияние. Много об этом передумав, Мицуру в конце концов поделился своими тревогами с самим Кадзуо.

Но тот лишь сказал: «Перестань. Это тоже забавно». Тогда Мицуру решил, что все в порядке.

Да, они с Кадзуо уже прошли через многое. Король и его верный советник.

Именно поэтому даже теперь, в критической ситуации, когда убивать своих одноклассников было позволительно, не могло идти речи о том, чтобы члены «семьи Кириямы» стали убивать друг друга. В конце концов, сам Кадзуо разослал им записки. Мицуру не сомневался, что Кадзуо уже разработал стратегию, которая позволит им справиться с ситуацией. Они обведут Са-камоти вокруг пальца и спасутся. Если бы Кадзуо Кирияма по-настоящему захотел, он бы без проблем одолел хоть все правительство.

Примерно с такими мыслями Мицуру выходил из школы и минут двадцать пять брел на юг. За все это время он увидел только одного-единственного ученика. В районе к юго-востоку от школы исчез, судя по всему, Ёдзи Курамото (ученик номер 8). Понятное дело, Мицуру из-за этого немного понервничал.

Выходя из школы, он уже наткнулся на трупы Маюми Тэндо и Ёсио Акамацу. Игра шла полным ходом.

Главным для Мицуру было как можно скорее добраться до места, указанного Кадзуо. Остальные ученики при этом в счет не шли. Имело значение только то, как «семья Кириямы» отсюда спасется.

По мере того как Мицуру двигался на юг, напряжение его неуклонно росло, поскольку мест, где он мог спрятаться, становилось все меньше. Под неудобной школьной формой Мицуру весь покрылся потом. Пот также проступил на его коротких обесцвеченных волосах и стекал по лбу.

Впереди береговая линия петляла вправо-влево, а где-то в середине этого извива зазубренный риф тянулся на восток от холма и скрывался в океане, точно утонувший динозавр, одна лишь спина которого виднелась над водой. Риф этот загораживал Мицуру обзор. Тогда он повернулся в сторону моря и увидел мелкие острова, а также огоньки, которые указывали на более крупный участок земли за темным океанским простором. Этот остров должен был находиться во Внутреннем Японском море. Совершенно точно.

Оглядев окрестности, Мицуру пересек границу между рощей и пляжем и, оказавшись на открытом месте, освещаемый лунным светом, пошел к рифу. Затем, добравшись до крутой скалы, начал взбираться. Скала была гладкая и холодная. Поскольку в правой руке Мицуру держал пистолет, а на плечах у него висели рюкзак и сумка, подъем оказался нелегким. Тем не менее он поднялся и выяснил, что риф имеет метра три в ширину, а по ту его сторону снова тянется пляж. Едва Мицуру приготовился спуститься с рифа и пойти дальше, как кто-то вдруг позвал его по имени. От неожиданности Мицуру чуть не подскочил. Затем оглянулся, поднял пистолет...

И облегченно вздохнул. После чего снова опустил пистолет.

В тени могучего валуна притаился Кадзуо Кирияма. Главарь банды сидел на выступе скалы.

— Босс... — с облегчением выдохнул Мицуру.

Но затем...

У ног Кадзуо Мицуру заметил три странных кома.

Он прищурился в темноте... а потом глаза его удивленно раскрылись.

Странные комы оказались трупами.

Лицом вверх, глазея в небо, лежал Рюхэй Сасагава (ученик номер 10). На боку, скрючившись, валялся Хироси Куронага (ученик номер 9). Это определенно были они, другие члены «семьи Кириямы». А вот третья фигура, в матроске и плиссированной юбке, лежала на животе, и понять, кто она, было сложнее. Тем не менее Мицуру разобрал, что это Идзуми Канаи (ученица номер 5). И еще... под их телами была большая лужа. Лужа эта казалась черной, но Мицуру, конечно, сразу понял, что это такое. Если бы сейчас светило солнце, цвет этой лужи был бы идентичен цвету кружка на национальном флаге Республики Дальневосточная Азия — темно-красному.

Оказавшись в полном замешательстве, Мицуру задрожал.

— Что... что это такое?..

— Это южная оконечность острова. — Из-под аккуратно зачесанных назад волос на Мицуру взглянули вечно спокойные глаза Кадзуо Кириямы. Кадзуо сидел, набросив на плечи пиджак, точно боксер после боя.

— Что... — Дрожащий рот Мицуру едва выговаривал слова. — Что здесь происходит...

— Ты имеешь в виду эти трупы? — Носком своего простого (но очень элегантного) кожаного ботинка Кадзуо толкнул тело Рюхэя Сасагавы. Правая рука Рюхэя, которая до этого лежала у него на груди, плюхнулась в лужу. Половина ладони тут же утонула.

— Все они попытались меня убить. Куронага и Сасагава — они оба. Тогда я... убил их.

Этого просто быть не могло...

Мицуру никак не мог в это поверить. Хироси Куронага был полным ничтожеством и просто таскался вместе с бандой, но он не меньше самого Мицуру был предан Кадзуо. Рюхэй Сасагава, более заносчивый, вечно выделывался (порой приходилось семь потов пролить, чтобы прекратить его издевательства над Ёсио Акамацу). Однако Рюхэй был страшно благодарен Кадзуо, когда тот потянул за несколько своих ниточек и не дал полиции арестовать младшего брата Рюхэя за воровство. Эти двое никогда бы Кадзуо не предали...

Тут Мицуру почуял в воздухе запах крови. Этот запах был куда сильнее того, что распространялся по классной комнате от трупа Ёситоки Кунинобу. Дело было в количестве. Разлитой здесь кровью можно было целую ванну наполнить.

От жуткого запаха челюсть Мицуру совсем отвисла. Надо же... просто невозможно понять, кто и о чем думал в действительности. Возможно, Хироси и Рюхэй так боялись погибнуть, что совсем спятили. Другими словами, они просто не смогли справиться с этой ситуацией. Явившись сюда, в назначенное место, они попытались подло напасть на Кадзуо.

Но тут... тут Мицуру воззрился на третий труп. Идзуми Канаи, лежащая лицом вниз, была очень милой, миниатюрной девочкой. Дочь городского чиновника (понятное дело, в этом сверхцентрализованном бюрократическом обществе должность городского чиновника или члена горсовета являлась лишь почетным постом без всякого реального влияния), по происхождению она, конечно, сравниться с Кадзуо не могла. Тем не менее ее семья, пожалуй, входила в пятерку самых богатых в городке. При этом Идзуми вовсе не была задавакой, и Мицуру считал ее достаточно симпатичной. Разумеется, учитывая разницу в происхождении, он был не настолько глуп, чтобы всерьез на нее засматриваться.

А теперь Идзуми была...

Мицуру невесть как сумел выговорить:

— С-скажи, босс... а Идзуми... к-как насчет...

На него снова смотрели спокойные и холодные глаза Кадзуо. До смерти напуганный этим взглядом, Мицуру сам лихорадочно стал искать ответ.

— 3-значит, Идзуми тоже... тоже попыталась тебя убить?

Кадзуо кивнул.

— Она случайно здесь оказалась.

Мицуру с трудом, но все же заставил себя поверить в сказанное. Пожалуй, такое было возможно. То есть, так сказал босс.

— У меня в этом смысле п-порядок, — выпалил Мицуру. — М-мне никогда не придет в г-голову своего босса убить. Эта игра — п-полная фигня. Ведь мы р-разберемся с Сакамоти и его ублюдками, верно? Я обеими р-руками за это...

Конечно, теперь они не смогут приблизиться к школе, потому что она оказалась в запретной зоне. Но, зная Кадзуо, Мицуру не сомневался, что его босс уже разработал план.

Тут он умолк и заметил, что Кадзуо качает головой. С трудом шевеля до странности липким и неповоротливым языком, Мицуру продолжил:

— 3-значит, мы отсюда с-смываемся? Отлично, т-тогда мы найдем лодку...

— Послушай... — перебил его Кадзуо.

Мицуру снова умолк.

— Мне без разницы, — продолжил Кадзуо. — И то и другое годится.

Хотя Мицуру ясно его расслышал, он продолжал недоуменно моргать. Он не понимал, что Кадзуо имеет в виду. Тогда Мицуру попытался прочесть мысли Кадзуо по выражению его глаз, но они как всегда спокойно смотрели на него.

— В к-каком смысле тебе и то и другое г-годится?

Словно бы разминая шею, Кадзуо выставил подбородок в ночное небо. Яркая луна отбрасывала мрачную тень на его изящное лицо. Оставаясь в такой позе, Кадзуо сказал:

— Порой я перестаю понимать, что хорошо, а что плохо.

Мицуру еще больше смутился. И тут ему в голову вдруг пришла совершенно другая мысль. Чего-то здесь не хватало.

Затем он понял, чего. Вернее, кого.

«Семья Кириямы» состояла из самого Мицуру, а также Рюхэя и Хироси, чьи тела здесь лежали, — плюс Сё Цукиока. Его-то как раз и не хватало. Сё вышел раньше Мицуру. Тогда почему...


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7