Глава 1

Дюмарест занимался фехтованием, когда в небе появилось это летающее животное. Он стоял, уравновесив свой вес, на округлых выпуклостях своих ног с коротким свинцовым прутом в руке, парируя и уклоняясь от опасных, колющих и режущих ударов стального прута. Пот стекал по его лицу на обнаженный торс; Нада орудовала всерьез и была довольно сильна, чтобы послать вперед звенящий стальной прут в этом перенасыщенном воздухе. Надо признаться, фехтование доставляло ей садистское удовольствие.

— Великолепно, — произнесла она наконец. — Достаточно. — Она отступила назад и отбросила прут в сторону. Блузка, обтягивающая ее высокую грудь, потемнела от пота. Длинные, темные волосы Нады прилипли к щекам и затылку. Ее кожа в сумрачном свете палатки отливала оливковым цветом. — А ты ловкий, — сказала она с восхищением. — Очень ловкий.

— Вот как? — Он посмотрел вниз, на свое тело. Неровный, неглубокий шрам красовался на ребрах. Левый бок был отмечен более глубоким шрамом, два других зияли на предплечье. Все раны уже почти зарубцевались, заклеенные слоем прозрачной пластмассы.

— А ты был так бледен тогда, — сказала она. — И все еще слаб после путешествия. А им не откажешь в ловкости, — добавила она. — Тем, кому удалось нанести эти удары, хочу я сказать. Им хватило ловкости, чтобы повести в счете, но не хватило, чтобы победить. — Она шагнула к нему и встала перед ним. Ее голова приходилась вровень с его подбородком. — Ты хороший, Эрл, — сказала она. — Очень хороший.

— Я весь горю.

— Тогда вымойся. — Она не ошиблась в значении его слова. — У меня приготовлен бачок с водой.

Бак представлял собой пятигаллоновый барабан со снятым верхом, почти до краев наполненный водой. Эрл погрузил в него руки, обмыл грудь и сунул в воду голову. Когда он снова выпрямился, он услышал странный звук. Высоко над ним среди редких облаков планировало умирающее животное.

Большая часть вспомогательных щупалец была поражена, и они свисали, как лохматые языки тумана, по краям его огромного, полусферического тела. Пока Эрл наблюдал за ним, рой местной летучей живности устремился на животное; крысы пожирали собаку. Животное огрызалось всей бахромой своих щупалец, свисавших вдоль тела, хватая своих мучителей, бросая их вниз с разорванным телом. Другие представители этой же особи пожирали их на лету, не давая им коснуться земли. Остальные продолжали свою атаку на животное.

— У него нет шанса спастись, — сказала Нада. — Ни одного. — И осеклась.

Внезапно животное изрыгнуло в отчаянном усилии набрать высоту. Облако водяного пара и непереваренной пищи распространилось калейдоскопом цветного дыма. Оно вызвало слабый гул страха и тревоги, почти бесполезный здесь, в этой равнинной местности, вдалеке от сильных термальных источников в горных альпийских лугах. Высоко в небе появились летучие платформы, направляющиеся в город, с людьми, собравшимися у переднего сектора обзора и наблюдающими в безопасности за происходящим.

— Скорее! — крикнула Нада. — Скорее!

Атакующие стремились убить животное. Они впивались в свисающие щупальца, в мягкую нижнюю часть тела, в грубую кожу шеи. Животное снова изрыгнуло и затем, когда чистый водород вырвался из его пробитого бока, затихло.

Предсмертный крик животного эхом разнесся над городом, когда облако его блестящих фрагментов искрами полыхнуло в воздухе.

— Красиво. — Нада задумчиво смотрела на падающие части тела животного. Летучая живность их пожирала. Не все эти части успевали достигнуть земли. — Они прикончат еще одного, — сказала она. — Я говорила с хозяевами. Это очень крупный экземпляр. Они собираются сжечь его, — добавила она. — Нынче ночью.

Дюмарест снова погрузил голову в воду. Он выпрямился, выжимая волосы. Капельки остались на его голых плечах, как цветной пушок.

— Они всегда так делают?

— Сжигают-то? Конечно. Великолепнейшее зрелище, — пояснила она. — Для туристов это такое развлечение! Гвоздь сезона, — и она улыбнулась своей собственной шутке. — Ты что, в первый раз на планете Кайл?

Дюмарест утвердительно кивнул.

— Скоро нам предстоит лететь, — произнесла девушка. — Фестиваль почти окончился. Следующая остановка на планете Эльгар. Она тебе знакома?

— Нет.

— Грязная помойка, — безучастно сказала она. — Затем будет планета Герат, потом планета Сегельт, затем — Фолгоун. А эта уж очень страшная, — задумчиво произнесла она. — Очень страшная. Ты летишь с нами?

— Нет, — Дюмарест потянулся к полотенцу. Нада подала его ему.

— Очень жаль. Айкен любит тебя. И, — добавила она со значением, — я тоже.

Дюмарест вытирался полотенцем.

— Мы были бы хорошей парой, — сказала она. — Я — та женщина, которая тебе нужна, и ты тот мужчина, который нужен мне. Все было бы так великолепно. — Она поймала брошенное им полотенце и стала смотреть, как он одевается. — Что ты на это скажешь, Эрл?

— Ничего из этого не выйдет, — сказал он, — мне больше нравится путешествовать.

— Но почему? — спросила она. — Ты, верно, что-то ищешь, — решила она. — Или от чего-то бежишь. Что же это может быть, Эрл?

— Ничего, — сказал он.

— Тогда…?

— Нет, — сказал он. И оставил ее в задумчивости одну.

Айкен жил в отгороженной задней части палатки, он жил, ел и пил на вложения от капитала. Владелец был маленький, кругленький, толстенький мужчина, часто потевший. Он посмотрел на него из-за странного сооружения, которое использовал вместо стола и торопливо закрыл крышку коробки со своей наличностью. — Эрл! — Он расплылся в улыбке. — Как мне приятно видеть тебя, мой мальчик. У тебя что-то серьезное?

— Моя доля в капитале, — сказал Дюмарест, — мне она нужна.

— Конечно, — у Айкена выступил пот, — тебе нужна твоя часть капитала.

— Вот и великолепно. — Дюмарест стоял по другую сторону грубого стола и смотрел на толстячка. — У тебя было время вычислить, какова она, — сказал он, — если ты не знаешь, то я знаю его размер. Ты хочешь, чтобы я ее назвал?

— Не стоит беспокоиться, — заверил его Айкен, — я не думаю, что ты так уж сильно торопишься, — пояснил он. — У нас еще остается несколько дней до конца фестиваля. Может, тогда все и сочтем?

Дюмарест покачал головой.

— Послушай, — проникновенно произнес он, — мне очень нужны эти деньги. Я боролся за них. Я их заработал. Мне они нужны сейчас.

— Естественно. — Айкен вынул платок и вытер лицо и шею. — Всякий человек хочет сам распоряжаться деньгами, которые заработал, может даже потратить какую-нибудь их часть. Все люди неразумны, вот в чем дело. Но ты же не дурак, Эрл?

Дюмарест стоял в ожидании.

— Эти деньги — твои, — сказал Айкен, — не спорю, но почему бы не вложить еще, пока у тебя есть шанс? Послушай, — убеждал он. — Есть одно небольшое предложение. У нас есть Нада, которая сможет раззадорить толпу. Два борца, которые быстро начнут кровоточить и комик, способный рассмешить толпу. Когда ты на ринге — это явный выигрыш. Мы можем заключать пари с неравенством десять к одному на первую кровь и выигрывать. Более того, мы можем организовать бои под частной эгидой. Бои с десятидюймовыми ножами. Огромные деньги, Эрл. Огромные деньги.

— Нет, — сказал Дюмарест.

— Ты упускаешь единственный в жизни шанс.

— Может быть. Где моя часть денег?

— Ты видел Наду? Она хотела поговорить с тобой.

— Я видел ее. — Дюмарест наклонился вперед, его лицо погрубело. — В чем дело, Айкен? Ты не хочешь заплатить мне?

— Конечно, я заплачу, — заверил его Айкен. Его глаза бегали, вылезали из орбит. — Конечно, я заплачу, только…— Он осекся, проглотив слюну. — Послушай, Эрл, — произнес он отчаянно. — Я отдам их тебе прямо сейчас. Не так уж хорошо шли наши дела. Покупка концессии обошлась гораздо дороже, чем я рассчитывал, да и народ не так уж и стремился к нам. То есть я хочу сказать, что я в полном провале. Я многим задолжал. Мне придется искать какой-то фрахт и деньги на проезд до следующей планеты на кольце. Придется еще оплачивать счета в городе. С твоими деньгами я мог бы все это устроить.

— А без них?

— Я прогорел, — заверил его Айкен. — Я буду банкротом. Все кончено.

— Очень жаль, — произнес Дюмарест. — Заплати мне.

— Но…

Дюмарест схватил стоящего перед ним человека за плечо. Мягко сжал пальцы.

— Я заработал эти деньги, — спокойно произнес он. — Я рисковал жизнью, чтобы получить их. Ты добровольно их отдашь, или придется их выколачивать из тебя?

Выйдя из палатки, он пересчитал деньги. Их едва хватало на один космический перелет, не слишком далекий. Он задумчиво шел по середине карнавально украшенных павильонов. Павильоны располагались по обеим сторонам, некоторые были открыты, другие открывались только вечером, и дневная работа откладывалась до возобновления фестивальных развлечений. Чей-то голос прокричал ему через усилитель:

— Эй, вы там! Не хотите ли узнать, что значит быть сожженным дотла? Эти незабываемо-волнующие ощущения запомнятся вам на всю жизнь! Достоверная видеозапись посадки на кол, похорон заживо, четвертования и многого другого. Шестнадцать различных типов пыток! Вы почувствуете это на себе, будете осязать, узнаете, что это такое на самом деле. Торопитесь! Торопитесь! Торопитесь!

Мужской голос замолчал. Женский голос прошептал из следующего павильона:

— Привет, красавчик! Не хочешь ли провести со мной ночь? Ты узнаешь, как может чувствовать женщина. Примени всю свою изобретательность. Снискай репутацию человека, знающего, чего он стоит. Попробуй понравиться леди. После первого опыта иди на новый эксперимент!

Третий голос, гораздо спокойнее и без всякого усилителя:

— Неужели, брат Алмс?

У ворот стоял Монах из Всеобщего Братства. У него было бледное узкое лицо, обрамленное капюшоном монашеской рясы. Он протянул кубок из резной пластмассы в тот момент, когда Дюмарест остановился.

— Будьте милосердны, брат, — сказал он, — не забывайте о бедных.

— Как я могу забыть о них? — Дюмарест бросил монеты в кубок. — Как о них можно забыть? У вас много работы на планете Кайл, брат.

— Вы говорите правду, — сказал монах. Он посмотрел на монеты в кубке. Дюмарест не поскупился. — Как вас звать, брат?

— Так вы меня помянете в своих молитвах? — Дюмарест улыбнулся, но назвал себя. Монах подошел к нему поближе.

— Вас разыскивает один человек, — тихо сказал он. — Довольно влиятельный человек. Не в ущерб будет вам посетить его.

— Благодарю вас, брат. — Дюмарест знал, что монахи имели высокопоставленных друзей и обладали информационной сетью, пронизывавшей галактику. Всеобщее братство при всем его смирении обладало реальной властью. — Как его зовут?

— Мото Шамаски. Комиссионер. Вы навестите его?

— Да, — отвечал Дюмарест, — здоровья вам, брат.

— Здоровья и вам.

У комиссионера были седые волосы, серые глаза и седая борода, выбритая на манер его Гильдии. Кожа лица имела цвет выцветшего шафрана, покрыта веснушками с мешками ниже косящих глаз. Он поднялся, когда Дюмарест вошел в его офис и поклонился ему в знак приветствия.

— Вы не заставили меня ждать, — сказал он. Его голос был тонок и ясен. — Очень похвально. Что будете пить?

— Спасибо, ничего. — Перед тем, как сесть в предложенное ему кресло, Дюмарест огляделся. Это была пышно и со вкусом обставленная комната с пушистым ковром под ногами, со звукопоглощающей плиткой на потолке. Простой орнамент на панельных стенах, изящные вышивки с запутанной композицией — редкие и ценные образцы искусства Ша Тун.

Мото Шамаски был человеком богатым и образованным.

— Я тронут вашим любезным визитом, — произнес он. — Я полагаю, что вы не страдали от неудобств?

— Нет, — Дюмарест не обманывался в своей собственной важности: комиссионеры всегда были вежливы. — Мне сообщили, что вы хотели видеть меня, — сказал он. — Это действительно так. Могу я спросить, почему?

Комиссионер улыбнулся одними губами, внимательно разглядывая посетителя. Дюмарест понял ритуал: пусть пауза затянется, и она, может быть, выявит что-нибудь интересное — нетерпение, высокомерие, робость или просто всепоглощающую жажду к разговору.

Он безучастно откинулся в кресле, и взгляд его поплыл от комиссионера к тому месту, где часть одной стены занимал кусочек неполоманного хрусталя. Он позволял созерцать небо и знаменитые облака планеты Кайл.

— Красиво, не правда ли? — Комиссионер наклонился вперед, глядя на цветные тени, бегущие по лицу его посетителя. Это было сильное, решительное и грубое лицо. Лицо человека, научившегося жить без протекции Гильдии, Торгового дома или Организации. — Я уже тридцать лет на Кайле, — тихо произнес он, — и никогда не уставал от созерцания неба.

Дюмарест ничего ему на это не ответил.

— Такие крошечные организмы, а создают такое великолепие, — тихо произнес комиссионер. — Живут, растут и умирают, образуя огромные рои высоко над землей. Являются пищей для других, кто проживает в их среде. Вещь уникальная на Кайле, которой все мы должны быть благодарны.

— И фестивалю, — сказал Дюмарест. Он отвернулся от окна и посмотрел прямо в лицо человеку, сидящему напротив. — И то время, когда летающие животные покидают свое пастбище и начинают драки в бешенстве спаривания. Это и еще многое другое, — сухо произнес он.

Теперь пришел черед комиссионеру воздержаться от замечаний. Шамаски был пожилой человек и эстет и он предпочитал не замыкаться на отрицательных аспектах фестиваля — играх и дикой похоти, извращениях и сводничестве, граничащих со скотством, — всем тем, что долгими ночами позволяло развлечься нетерпеливым туристам, тратившим свои капиталы на Кайле. Комиссионер указал на поднос, стоявший на маленьком столике у стены. — Вы уверены, что вам уж так ничего не надо? Чаю, может быть?

Дюмарест отрицательно покачал головой. Он был задумчив; этот человек хотел его видеть, что же он медлит?

— Вы нетерпеливы, — заметил комиссионер, — и, несомненно, очень любопытны. Это вполне уместно для каждого, но вы хорошо скрываете свои чувства. — Он нажал кнопку на краю стола. На поверхности вспыхнул экран, на нем появились строчки текста. — Эрл Дюмарест, — читал Шамаски. — Путешественник. Вы прибыли с планеты Глис. До Глиса вы побывали на планете Прен, а до этого на Ексоне, Эме, Стулгаре. А до Стулгара гостили на матриархальной планете Кунд. Вы прилетели туда вместе со свитой с планеты Гат, где, я думаю, оказали им какую-то услугу. — Он оторвался от стола. — Информация верна?

— Да, — кивнул Дюмарест. Он удивился способностям комиссионера узнавать очень много в такой короткий срок. Может быть, монахи? Или же он явился сюжетом для бродячих слухов? Мысли его метались.

— По прибытии сюда, — продолжал комиссионер, — вы заключили союз с одним концессионером, занимающимся проведением рукопашных боев. Вы имели средний успех. Однако фестиваль почти закончился, и возможности заработать денег почти никакой. Вы согласны со мной? — Он потушил экран на столе. — Вы изобретательный, способный и опытный человек, — подвел итог комиссионер. — Молоды, сильны и достаточно умны, чтобы хранить секреты. Великолепное сочетание.

— Я вам нужен для какого-то дела? — спросил его Дюмарест.

Комиссионер согласился.

— Не могли бы вы исполнить одно поручение от моего имени?

— Это зависит от его содержания, — заявил Дюмарест.

Комиссионер поднялся, подошел к подносу и вернулся, неся в руках чашку ароматного чая.

— Все очень просто, — сказал он, — я бы попросил вас сопровождать одну молодую особу на планету Хайв. Эта планета знакома вам?

Дюмарест был осторожен.

— Нет.

— Очень удаленная планета и относительно слаборазвитая. Ею правит синдикат торговых домов, и особа, которую вы будете сопровождать, — принадлежит к одному из них. — Комиссионер с явным удовольствием отхлебнул чаю. — Такие дома, — намекнул он, — могут хорошо отблагодарить.

— Могут и не отблагодарить, — сказал Дюмарест. — Но ведь всегда умнее рассчитывать на барскую благодарность?

— Не всегда, — заметил Шамаски, — и отпил еще немного чаю. — Я оплачу вам стоимость трех пересадок. Вы согласны?

Дюмарест колебался.

— Вы сказали, что Хайв расположен очень далеко. Мне, вероятно, придется долго ждать корабль и затем только оплачивать перелет. Какая же мне тут выгода?

— Вы не собирались лететь на Хайв?

— Нет, — солгал Дюмарест.

— Хорошо, — согласился комиссионер. — Я оплачу вам стоимость двух перелетов и расходы на обратный путь. Теперь согласны?

Дюмарест медленно выпил чай и поставил чашку на стол. Комиссионеру явно не терпелось вторично спросить его согласия. Эрл опустил палец в чашку и провел по краю, убирая чаинки. Тонкий, высокий звук наполнил комнату с ноткой абсолютной чистоты.

— Один вопрос, — сказал он, вынимая палец, — вы сказали, что это член одного богатого дома. Почему бы им не послать своего сопровождающего?

Комиссионер терпеливо объяснял:

— Фактор времени. Мне гораздо быстрее отправить эту персону, чем слать сообщения и ожидать прилета сопровождающего.

В ответе чувствовалась правда, но сквозила и какая-то неопределенность. Значит, это очень важная персона. Дюмарест решил копнуть поглубже.

— Значит, мне предстоит срочно лететь?

— Нет необходимости медлить, — возразил комиссионер. Дюмарест понял, что комиссионер начал сердиться. — Скоро корабли начнут покидать Кайл. Промедление потребует особого рейса. Вы беретесь за дело? Ведь надо еще, чтобы и заинтересованная сторона согласилась лететь с вами. А это, — добавил он, — главная часть контракта.

— Естественно. — Дюмарест решил быть осторожным. Он и так сильно прижал комиссионера, еще немного — и он потеряет хорошее дело. — Я согласен, — сказал он. — Когда я увижу эту особу?

— Сейчас. — Шамаски нажал кнопку, и стенная панель скользнула вбок. — Позвольте мне представить вам леди Дераи из торгового дома Кальдор. Леди, это Эрл Дюмарест, который, с вашего позволения, будет вашим помощником и защитником. — И он протянул руку, чтобы помочь Дераи пройти.

Она была высока, стройна как лань, с такими волосами, что они казались бесцветными.

«Ребенок, — подумал Дюмарест, — напуганный ребенок». Затем он увидел ее глаза — огромные, глубоко посаженные. «Нет, это не ребенок, — поправил он себя. Все-таки молодая женщина, трепетная и боязливая. Только вот чего она боится?»

— Миледи. — Он встал во весь рост, когда комиссионер отошел в сторону.

— Вы явно удивлены, — мягко сказал Шамаски. — Не смею порицать вас. — Он подошел к подносу, налил себе чаю и заговорил, держа в руках чашку. — Она явилась ко мне несколько недель назад, в шоковом состоянии и панике. Монах нашел ее в космопорте. Мне пришлось взять ее под свою защиту. Я — бизнесмен, — объяснял он. — Ее дом — богатый и очень влиятельный. Я вел с ними дела в прошлом и надеюсь расширить сотрудничество в будущем. Брат монах знает о моих интересах, да и девушка просила ей помочь.

— Почему?

— Она доверяет мне. Я единственный, кому она решилась довериться.

— Я бы так не подумал, — нетерпеливо сказал Дюмарест. — Почему она искала у вас помощи? Для чего?

— Она искала убежища. Безопасного места для отдыха. Ради собственной защиты.

— Девушка из богатого дома? — Дюмарест нахмурился; это казалось ему нелогичным. Разве она не могла путешествовать со своей собственной свитой? — Чушь, — заявил он. — Почему она не обратилась здесь к людям своего круга? Что вообще она здесь делала?

— Девушка сбежала из дома, — пояснил комиссионер. — Она взяла билет на первый попавшийся корабль и оказалась здесь. И прибыла в начале фестиваля, — с горечью добавил он. — А здесь все улицы заполнены развращенной толпой, стремящейся наглумиться над красотой и заполнить все небо смертью. Толпой, которая посещает все игры и платит за вид крови. Вам все это известно.

— Все эти мужчины и женщины, — сказал Дюмарест, — усталые и голодные без сенсаций, стремятся расслабиться. Люди, заслужившие отдых. За что их порицать, если Кайл стремится потрафить их самым низменным запросам?

— В самом деле, что же достойно порицания? Разврат или те, кто стремится к разврату? Над этим вопросом люди задумывались с тех самых пор, как открыли такое понятие, как этика. Правильный ответ еще не найден.

— Может быть, его вообще не найдут. — Дюмарест чуть повернулся, когда девушка направилась к ним, и восхитился ее походкой. Ее ноги, казалось, скользили по ковру. Ее волосы были настолько легки, что они завивались от ее движения. — Миледи?

— Когда мы летим? — спросила она. — Скоро или нет?

— Согласны ли вы взять меня в сопровождающие, миледи?

— Согласна. Когда мы вылетаем?

Ее теплый голос сильно контрастировал с бескровными губами. «Анемия, — подумал Дюмарест безучастно, — или лейкемия, но почему же она страдает такими легкими недугами, ведь ее дом достаточно богат, чтобы оплатить медицинские издержки?» Он посмотрел на нее еще внимательнее, чем раньше. Для своего веса она была очень тонка. Огромные глаза, длинная шея, нежные руки. Ее лицо, обрамленное каскадом серебристых волос, имело какое-то особенное, незаконченное выражение, как если бы девушка слишком рано покинула лоно матери. Но ко всему прочему, она была красива.

— Скоро, миледи, — заверил ее Шамаски, — насколько это зависит от нас.

Она кивнула, отошла от них и с отсутствующим видом стала играть краем стола.

Дюмарест продолжал смотреть на нее все время, пока говорил с комиссионером.

— И все-таки я не понимаю, — сказал он мягко, — вы хотите, чтобы я проводил ее на Хайв. Несомненно, и она хочет туда. Почему?

— Там ее дом.

— И она оттуда сбежала?

— Разве я уже не говорил, что она сбежала с планеты Хайв? — напомнил ему комиссионер.

— Верно. — Дюмарест принял это как должное. — Но почему она не может полететь одна? Один раз она уже слетала, почему бы не повторить?

— Она боится, — сказал Шамаски. — Разве вы не поняли? Но ее страх не имеет ничего общего с настоящим страхом. Когда она явилась ко мне, она была перепугана. Никогда раньше я не видел человека в таком страхе.

«Должно быть, — подумал Дюмарест, — у него большой опыт в таком виде эмоций. В особенности на Кайле во время фестиваля».

— Хорошо, — сказал он, — она боится путешествовать одна. Я понимаю. Но почему она сбежала?

— По той же причине. Из страха.

— Из страха перед чем?

— За свою жизнь. Она была убеждена, что кто-то намеревается ее убить. Она не могла думать ни о чем другом, кроме побега. Теперь вам понятно, почему, — сказал комиссионер, — самое главное, чтобы она могла доверять своему сопровождающему. С другим она не полетит.

«Она — параноик, — подумал Дюмарест уныло. — В этом-то все и дело».

Эта девушка душевнобольная. Эрл почувствовал жалость, но не удивление. Старинные семейства стремятся замкнуться в своем кругу, вредные гены начинают доминировать, и богатые дома становятся правонарушителями. Но почему ее не лечат? Почему бы не нейтрализовать те части мозга, которые управляют страхом?

Он оставил этот вопрос. Этот вопрос выходил за пределы области его знаний. Ради оплаты двух космических перелетов, он бы согласился не только сопровождать душевнобольную девушку в ее родной дом. В особенности, когда дом этот там, куда ему так хотелось попасть.

— Пожалуйста, — снова обратилась к нему девушка, — скажите, когда мы вылетаем?

— Скоро, миледи, — сказал Дюмарест. — Очень скоро.

Глава 2

Дюмарест заказал билеты на маленький корабль смешанного типа, везущий на Хайв груз и пассажиров. Корабль был не самый лучший, но он стартовал первым, а Эрл торопился снова оказаться в пути. Его ожидал долгий перелет. Не такой, как для тех, кто путешествует низшим классом, одурманенный наркотиком, зябнет и, на девяносто процентов полумертвый, ютится в мрачном, холодном отсеке, предназначенном для перевозки скоропортящихся товаров. Для них время перелета в счет не шло. Для некоторых он становился последним путешествием в жизни — это были те злополучные пятнадцать процентов, которым в жизни так часто не везло и которым уже больше не суждено было проснуться.

Иначе обстояло дело для путешествующих высшим классом. Они радовались волшебству скоротечности времени, лекарство замедляло их метаболизм настолько, что время летело стрелой и день им казался короче часа. Но и для них время существовало, и им приходилось убивать его традиционным образом.

— Пять! — худощавый мужчина со впалыми щеками и быстрым взглядом оттолкнул маленький столбик монет в центр стола. Тяжелое кольцо на его пальце, поблескивая, отражало свет. — Я поднимаю ставку еще на пять.

Толстяк посмотрел на свои карты и поджал губы.

— Я пас.

Двое других, тихих мужчин, одетых в богатые одежды, последовали его примеру— представители торговых империй. Пятый мужчина покачал головой и откинул руку. Шестой, тоже торговец, заколебался, потом решил остаться в игре. Дюмарест сидел, посматривая на них.

— Вон тот мужчина, — прошептала девушка, — тот, что с кольцом, мухлюет.

— Вы уверены в этом, миледи? — также шепотом спросил ее Дюмарест.

Он нашел ее обвинение забавным. Очень возможно, что игрок мухлюет, но уж совсем невероятно, чтобы эта девушка могла догадываться об этом.

— Я уверена, — настаивала она. — Он выиграет этот кон. Вот увидишь.

Он выиграл.

«Ему повезло, — подумал Дюмарест. — Она, вероятно, слышала, что на всех кораблях есть профессиональные шулеры, готовые обчистить всех новичков. Да, на этом корабле такое вполне возможно, но иногда может победить и честный игрок».

— Он мухлюет, — повторила она. — Я думаю, тебе это известно. Потому-то ты и не играешь с ними?

Дюмарест отрицательно покачал головой. При обычных обстоятельствах, он бы присоединился к играющим, но игра требовала концентрации внимания, а эта девушка была его первой ответственностью в жизни. Он посмотрел на нее. Она потеряла всю свою ауру страха, и эта потеря пошла ей на пользу. «Как ребенок под присмотром, — подумал он. — Девочка на каникулах. Как жаль, что она такая хрупкая».

Мысль явилась прелюдией к действию. Он осмотрел все помещение. Оно было освещено центральным светом, в беспорядке расставлены стулья, большую часть пространства занимал стол. С одной стороны из стены выступали втулки с сетками для посуды внизу. Он встал, подошел к сетке, вынул две чашки, заполнил их густой жидкостью. Вернувшись, подал одну чашку девушке.

— Что это? — Она с подозрением посмотрела на содержимое.

— Еда, миледи. Вам следует что-нибудь съесть.

— Я не голодна.

— Даже если и так, миледи, нужно поесть.

«Пока еще есть шанс», — грустно подумал он. Во всяком случае, питание включено в оплату.

Он отпил глоток густой жидкости. Это был «Бейсик» — смесь протеинов, глюкозы и витаминов. Одна его чашка заменяла путешественнику дневной рацион. Он сделал второй глоток. Жидкость обжигала — высокая температура поддерживалась благодаря особому устройству контейнера.

— Мне это не нравится, — пожаловалась девушка. — Я хочу чего— нибудь поосновательней.

На более крупном корабле ей бы представилась такая возможность. Разумеется, еда была бы холодная; долго пищу не удалось бы сохранить горячей для потребления прямо с подноса. Но этот корабль был мал, приходилось есть то, что предлагалось.

— Ешьте, миледи, — коротко произнес он. Неужели она не понимает, как важно ей сейчас подкрепиться? — Ешьте, — повторил он снова, на этот раз более уважительным тоном. — Это придаст вам силы.

Девушка повиновалась его просьбе и пристальным взглядом продолжала наблюдать за игроками.

— Он сейчас снова выиграет, — сказала она. — Тот, что с кольцом.

Дюмарест посмотрел на игроков. Они сосредоточенно записывали взятки. Мужчина с кольцом раздавал карты.

— Две, — сказал толстый игрок. Банкомет, не открывая, подал ему две карты.

— Три, — сказал третий игрок.

— Мне одну, — сказал его сосед. Оставшиеся два игрока воздержались.

— Себе он сдаст три карты, — сказала девушка, — и выиграет этот кон.

Банкомет выиграл.

— Откуда вам это было известно, миледи? — Дюмарест наблюдал за ними, но ничего подозрительного не заметил.

— Я просто знала. — Она отставила в сторону пустую чашку. — Не зовите меня так.

— Что, миледи?

— То, что я имею в виду. Меня зовут Дераи. Тебя — Эрл. К чему формальности?

— Как хотите. — Все это не так уж и важно. В конце путешествия им придется расстаться. В этот момент случилось нечто более важное.

— Дераи, ты можешь предсказывать будущее?

— Предсказывать будущее я не умею.

— Откуда тебе известно, что банкомет сдаст себе три карты и выиграет?

Не отвечая, она отвернулась от него, и каскад серебристых волос упал ей на лицо. Дюмарест удивился ее чувствительности. Когда она снова повернулась к нему, ее глаза возбужденно светились.

— Хочешь сыграть с ними, Эрл? Я подскажу тебе, как можно у них выиграть.

— Хочу, — сухо произнес он, — но играющие могут возражать.

— Так ли это важно? Тебе нужны деньги, и представляется случай их получить. Зачем же отказываться?

Он вздохнул, не зная, как объяснить.

— Прочь сомнения, — решилась девушка. — Я сама сыграю с ними. Не мог бы ты одолжить мне денег? — И, когда он заколебался:— Я верну тебе, когда выиграю.

— А если проиграешь?

— Тебе следует доверять мне, — заметила она серьезно, — я не проиграю.

Маленькая, тускло освещенная каюта создавала интим. В каюте находились две кровати, на одной из них поблескивали монеты. Их высыпала туда Дераи. По мнению Дюмареста, она просто обчистила всех игроков. Он все еще не мог понять, как это ей удалось.

— Что я тебе говорила? — Она лежала на соседней кровати, почти не приминая надувной матрац, ее волосы широко разметались по подушке. Тусклый свет придавал цвет ее лицу, усиливая блеск ее глаз. — Возьми себе, — сказала она. — Возьми все деньги. Они твои.

Дюмарест собрал деньги, он знал, что некоторые из них служат, метафорически выражаясь, кровью. Игроки отнеслись к своей потере философски, за исключением банкомета. Отчаяние читалось на его лице, впалые щеки ввалились еще глубже, рельефно выделив его челюсти; с каждым проигранным коном лоб его покрывался испариной. Дюмарест догадывался, почему. Его денежные потери были невосполнимы. Вдобавок, возможно, имелись и долги. Если этот человек путешествовал в долг, что практиковалось людьми его сорта, то в случае неуплаты капитан имел право рабски эксплуатировать его. И Дюмарест догадывался, что уплатить банкомет не сможет. Даже в ближайшее время. Такой человек опасен. Вполне возможно, что он будет мстить.

— Эрл! — воскликнула Дераи. — Эрл!

Он оглянулся. Девушка задыхалась в приступе страха; широко раскрыв глаза, она тонкими руками сжимала грудь в области сердца. Он упал на колени и не почувствовал удара о пол своих коленных чашечек, мягко обнял Дераи за талию. Пульс ее был учащенным. Он даже не стал выяснять, в чем дело. Он ощущал ауру страха, которая обволакивала ее, как что-то липкое, живое. В чем же дело? Он оглянулся. Каюта была пуста, никаких признаков опасности.

— Эрл!

— Я здесь, — успокаивал он ее. — Тебе не о чем беспокоиться. — Всю силу убеждения вкладывал он в свой голос. — Неужели ты допускаешь, что я кому-то позволю обидеть тебя? — Он почувствовал в горле прилив нежности. Она была слишком молода, слишком хрупка, чтобы вынести эту эмоциональную перегрузку. Он почувствовал, как ее пальцы скользнули в его руку.

— Тот человек, — сказала она, — тот, что с кольцом. Неужели он так меня ненавидит?

— Возможно, — согласился Эрл, — но он ничем не показал этого. Он только огорчился тому, что ты выиграла все его деньги. Он был огорчен и немного зол. И напуган, — добавил он. — Напуган больше, чем ты, и не без причины. — «А вот это неправда, — подумал он с грустью. — Никто не может пугаться сильнее параноика, потому что параноики твердо знают, что против них вся вселенная». — Я займусь этим игроком, — сказал он. — Я верну ему его деньги. Это обезопасит тебя.

— Ты хороший человек, Эрл.

— Не такой уж и хороший, — сказал он. — Он не заслуживает этих денег. Но я верну их, чтобы ты была счастлива. — Он встал и помедлил у двери. — Дверь запру, — сказал он. — Никому не открывай. Обещаешь?

Она кивнула.

— Приляг, — посоветовал он, — постарайся заснуть.

— Ты вернешься?

— Вернусь.

Выйдя из каюты, он помедлил, пытаясь сообразить, где можно отыскать того игрока с кольцом. Ответ напрашивался только один: этот человек не может позволить себе отдыхать или спать. Подойдя к кают— компании, Эрл услышал рассерженные голоса.

— Грязный шулер! — толстый комиссионер схватил банкомета за горло. — Я видел, как ты припрятал карту. Я чуть не вырвал тебе глаза!

— Руки ему надо оборвать, — крикнул другой комиссионер, — чтоб знал.

В каюте находились только эти трое, остальные уже разошлись. Дюмарест шагнул вперед и посмотрел банкомету в лицо. Толстяк выдерживал его вес, только белые пятна проступили вокруг костяшек его пальцев.

— Эй, полегче, — сказал Дюмарест. — Убери руку, — посоветовал он, когда толстяк обратил на него внимание. — Долго ли ты мог бы держать такой груз в нормальных обстоятельствах?

Толстяк выпустил свою добычу и стоял, потирая руку.

— Забыл, — сказал он робко. — Возможно, держал бы его полдня по объективному времени. Спасибо, что напомнил мне.

— Оставим это. Он жульничал?

— Как любитель, — сказал другой комиссионер. — Он, наверно, думал, что мы слепые.

— Вам вернуть деньги? Хорошо, — сказал Дюмарест после их утвердительного кивка. — Я полагаю, с ним вы уже покончили. — Он взял банкомета за плечо. — Прогуляемся, — предложил он, — до твоей каюты. — И сильно сжал пальцы, почувствовав твердую кость предплечья. — Пошли!

Это была довольно тесная каюта, грязный закоулок корабля. Самый последний член экипажа устроился бы, наверное, с большим комфортом. Дюмарест толкнул человека на кровать и отошел к двери.

— Ты уже на самом дне, — сказал Дюмарест. — Ты, наверно, без денег, в долгах и боишься того, что может произойти. Я прав?

Мужчина кивнул, продолжая массировать горло.

— Да, это так, — обиженно произнес он. — Вы что, пришли позлорадствовать?

— Вот уж нет. Как тебя зовут?

— Элдон. Сар Элдон. Что вам надо от меня?

— Я выполняю поручение. — На кровать из рук Дюмареста посыпались монеты: стоимость одного перелета, плюс пять процентов. — Поручение девушки, которая играла с вами и выиграла эти деньги. Она возвращает их.

Элдон недоверчиво смотрел на деньги.

— Как она их выиграла? — спросил Дюмарест. — Только не говори мне, что ей повезло, — добавил он. — Мне лучше знать. Везение тут ни при чем.

— Я не знаю. — Игрок дрожащими руками собрал монеты. — У меня была крапленая колода, — признался он. — И я знаю, какую карту брать, чтобы выиграть. Этот фокус всегда мне удавался, но не в этот раз. Все шло из рук вон плохо. Она всегда брала неправильное количество карт и разрушала все мои замыслы. Каждый раз меня оставляли в дураках. Кто она такая?

— Это неважно, — Дюмарест открыл дверь и выглянул. — Один совет, Сар. Покинь этот корабль, как только представится случай. Если хочешь знать, почему, посмотри, где тебя держат. И не думай, что комиссионеры не пожалуются на тебя.

— Согласен, — сказал Элдон. — Спасибо. До встречи на Хайве?

— Может быть…— сказал Дюмарест.

В кают-компании о чем-то спорили комиссионеры. Дюмарест налил себе чашечку напитка «Бейсик». Ему не очень-то нравился этот напиток, но он летел низшим классом и не мог не оценить такую роскошь. Всякий путешественник, если у него есть здравый смысл, ест когда может. Питание так же важно для него, как хорошая пара обуви. Потягивая густое питье из чашки, он прислушался: из случайного разговора многое можно почерпнуть. Прислушавшись, он присоединился к говорящим, а затем даже сам вставил вопрос.

— Земля? — Толстый комиссионер замигал от удивления. — Странное название. Так любую планету можно назвать «Почва», «Грязь», «Чернозем». На каждой планете есть земля. На ней выращивают растения. Подумать только — Земля!

— Это легенда, — сказал его собеседник.

— Вы слышали о ней? — Однажды, подумал Дюмарест, и ему улыбнется удача. Кто-то где-то наконец-то скажет ему то, что ему хотелось узнать. Может, этот скажет?

— Нет, но я слышал о других: Джекпот, Эльдорадо, Бонанса. Все это — одни легенды. Земля есть на любой планете, и вы несете с собой ее груз. Почему вы не верите, что я слышал о человеке, который заявляет, будто все мы произошли с одной планеты. Дурацкое мнение, между прочим.

— Он явно сумасшедший, — сказал толстый комиссионер. — Как это может быть, чтобы все человечество произошло с одной планеты? В самой своей основе это невозможно. Это легенда, — говорил он, качая головой. — Кому нужны эти легенды? — Он заметил Дюмареста. — Может, сыграем на деньги?

— Нет, спасибо, — возразил Дюмарест. — Я устал. Попозже, может быть.

Дераи проснулась, когда он вернулся в каюту. Она села, опираясь на подушку, серебро ее волос тускло блестело в затененном помещении. Она сделала ему знак подойти.

— Ты вернул ему деньги? Он обрадовался?

— Да, миледи.

— Дераи. Я не хочу, чтобы ты снова меня так называл. — Она была величественна в своем неосознанном высокомерии. — Сядь со мной, — приказала она. — Я нуждаюсь в твоей защите.

— Защите? — Каюта была пуста, нема, не считая слабой, почти неслышной вибрации двигателей. — От кого?

— Может быть, от самой себя. — Она закрыла глаза, и Дюмарест ощутил ее усталость, хроническую усталость, которая, должно быть, была частью ее существа. Паранойя и бессонница следуют неразрывно, рука об руку. — Поговори со мной, — попросила Дераи, — расскажи мне о себе. Ты много путешествовал?

— Да.

— На Хайве никогда не бывал?

— Никогда.

— Но тебе очень хочется туда. — Она смотрела прямо ему в глаза. — Тебе хочется попасть туда?

Дюмарест молча кивнул, изучая в тусклом свете ее лицо. Она сильно переменилась. Детскость исчезла, а остались только неуверенность и флюиды страха. Он многое успел повидать. В глазах ее отмечалась зрелость и странная интенсивность.

— Когда я лежала одна, я все думала, — сказала она. — О себе, о тебе и о капризах судьбы. И пришла к одному заключению.

Дюмарест ждал, гипнотизируемый блеском ее глаз.

— Я хочу тебя, — сказала она внезапно. — Ты нужен мне. Когда ты близко, я чувствую себя в безопасности и под защитой. Я думаю, если бы ты остался, я могла бы даже заснуть. Я так давно не спала по— настоящему, — шептала она. — Очень давно я не могу спать без снов. Ты останешься?

— Если ты настаиваешь. — Дюмарест не усматривал в этом ничего плохого. Желания он не испытывал, но если это хоть немного может успокоить ее, он останется.

— Ты нужен мне, — повторила Дераи. — Ты никогда не должен покидать меня.

«Все это только слова», — подумал он. Ребенок играет во взрослую женщину, не зная, что говоритЄ затем ему припомнилось выражение ее глаз. Нет, ребенок не мог бы так смотреть. И даже молодая, невинная девушка, уяснившая суть своего предназначения. Нет, у нее было выражение опытной женщины, которая знает, чего хочет, и полна решимости достигнуть своего. Он почувствовал, как ее рука скользнула в его руку.

— Ты боишься, — прошептала она. — Почему? — И прежде, чем он смог ей ответить:— Ты неправ. Я не гулящая девка, ищущая удовольствий. И не леди, требующая внимания и не понимающая, что удовольствие ей дается через страх, а не через чувства. Я не разыгрываю тебя, Эрл. Тебе нечего бояться. Тебе найдется место в нашем доме. Мои родственники вполне терпимы. Клянусь тебе, что у меня никого нет. Преград нашему союзу не будет. — Ее рука крепко сжимала его руку. — Мы будем счастливы.

Это одно из самых странных предложений, подумал он, какие ему делали в жизни. Странное и нелепое. Патетическое и потенциально опасное. Она — сумасшедшая, напомнил он себе. Она живет в мире кошмаров и отказывается принять реальность. Если и не отказывается, то полностью неспособна. Ни один торговый дом не потерпит постороннего. Их ответ на ее слова заставит нанять ему убийцу.

— Нет, ты неправ, — прошептала она. — Я никогда не позволю этому случиться.

Как же она сможет остановить их?

— Смогу, — сказала она. — Ты должен доверять мне, Эрл. Ты всегда должен мне доверять.

«Она, наверно, засыпает, — подумал он, — и едва ли сознает, что говорит». Он попытался мягко освободиться из ее объятия, но она держалась за него очень цепко.

— Ты странный, — прошептала она. — Я раньше не встречала никого похожего на тебя. Рядом с тобой я чувствую себя настоящей женщиной. У тебя силы достаточно для нас обоих. Ты очень сильный, — шептала она. — Быть таким безразличным к грядущим опасностям. Как, должно быть, замечательно жить, не ощущая страха.

Он осторожно высвободился и устроился поудобнее. Возможно, вскоре она заснет. И тогда, может быть, он позволит себе хоть ненадолго оставить ее.

— Нет! Ты не должен покидать меня! — И ее рука еще сильнее вцепилась в него. — Я многое могу дать тебе, — сказала она уже гораздо спокойнее. — Я могу многим помочь тебе. Я могу рассказать тебе о планете Земля.

— О Земле? — Он наклонился к ней и пристально посмотрел в ее полузакрытые глаза, страстно ожидая продолжения. — Что ты знаешь о планете Земля?

— Грустная планета, — произнесла она. — Испещрена шрамами минувших войн. Странная разновидность жизни обитает на ней.

— Вот как? — Он был нетерпелив в своем устремлении. — И что же еще?

— Ты хочешь найти ее, — сказала она. — Ты хочешь разыскать ее. Там твой дом. — Ее голос перешел в шепот. Затем очень медленно, уступая сну, она сказала:— Я люблю тебя, Эрл. Ты неправильно представляешь себе меня. Ты неправ. Я не сумасшедшая.

«Нет, — устало подумал он, — ты не сумасшедшая. Не такая, какой, по крайней мере, я тебя представлял, но ты думаешь, что влюблена в меня и этим выдала себя».

Конечно, у нее должен был быть опыт в такого рода делах, но ее прямота вызывала у него подозрения. Теперь он окончательно уверился в этом. Неудивительно, что Шамаски так стремился избавиться от нее. Неудивительно, что она так легко выиграла в карты. А Земля? Он заставил себя проглотить горечь. Он знал теперь, откуда ей все было известно. Она знала и пыталась поймать его в ловушку своим знанием, предлагая это ему, как приманку.

Он посмотрел на ее руку, лежавшую в его руке, такую маленькую и такую хрупкую. Он посмотрел на ее длинные, стройные линии, невероятную мягкость ее кожи, ее воздушную грацию. И внезапно вновь почувствовал волну нежности.

Защитный механизм, сказал он сам себе. Секреторная деятельность желез. Биологическая реакция, вызванная стимуляцией мозга. Или просто жалость? Легко испытывать жалость к хрупкому и изящному. Легче, чем знать, кто она такая. Но жалость опасно соседствует с любовью. Очень опасно.

Он стал рассматривать вещи, посмотрел на дверь каюты, на крепкую, лишенную эмоций стену, на голую симметрию спартанской обстановки. Смотрел вокруг, но только не на красивую женщину. Леди Дераи из торгового дома Кальдор. Его подопечную…

Дераи… обладающую телепатическими свойствами.

Глава 3

Библиотека помещалась в обширной комнате, длинной и широкой, высоким потолком и с огромными каминами по сторонам. Когда-то комната была огромным холлом цитадели, но с ростом богатства Дома росло и здание; камины уже не использовались по назначению, окна были заложены книгами и грампластинками, заменившими стоявшие здесь когда-то знамена, военные трофеи и коллекции оружия.

Только гербы на каминах остались неизменными; торговые знаки дома Кальдор, глубоко врезанные рукой мастера в нестареющий камень, бросались в глаза.

«Они и должны бросаться в глаза», — подумал Блейн с циничной усмешкой. Семейка Кальдор всегда отличалась жадностью, но он должен был согласиться, что тем же пороком страдали Фентоны, Томблейны, Эгреты и все остальные из одиннадцати домов, управляющих ныне планетой Хайв.

Когда-то их было двадцать три, но это было еще до принятия Пакта, заморозившего нынешнее статус кво. Теперь их осталось только одиннадцать. Скоро неизбежно останется еще меньше. Ему хотелось знать, будет ли среди них их семейство.

Он повернулся и окинул взглядом библиотеку. Она была тускло освещена суперновейшими плафонами, за ярко освещенным столом в центре комнаты сидел мужчина. С экрана дисплея, у которого он работал, лился свет, рельефно вырисовывая его лицо. Сергал— библиотекарь был таким же старым и пыльным, как и обожаемые им книги. Блейн направился к нему, мягко ступая по каменному полу, и, подойдя сзади, через плечо старика посмотрел на экран. То, что он увидел заставило его нахмуриться. — Чем это вы занимаетесь?

— Милорд! — воскликнул Сергал, чуть не упав со стула. — Милорд! Я не слышал, как вы вошли. Я…

— Спокойно, — Блейн почувствовал себя виноватым от того, что так напугал старика. Сергал был старше его отца и вряд ли моложе дедушки, который был так стар, что казался скорее мертвым, чем живым. Блейн наклонился вперед, изучая изображение на дисплее. Там красовалось генеалогическое древо, где указывались не только даты рождения, смерти, вступления в брак, но и еще более точные детали; генетические связи показаны были цветными запятыми и линиями — вся история генов и хромосом. — Это для дяди Эмиля?

— Не совсем так, милорд, — Сергал был явно смущен. — Но он разрешил мне просмотреть эти записи, — поторопился он заверить. — Я переписываю данные, чтобы внести их в кибер-компьютер.

— Регор? — Блейн передернул плечами. Этот кибер был более роботом, чем человеком и, возможно, обладал некоторым интеллектуальным любопытством, просматривая старинные записи. Он лениво нажимал кнопки дисплея, следом вспыхивали данные на экране, он останавливал их, когда находил, то, что искал. Запись о его собственном появлении на свет, насколько он знал, должна была быть отмечена зловещей черной отметкой: рожден вне брака. Он нетерпеливо восстановил на дисплее первоначальную картинку. — Я думаю, что Эмиль заставляет вас много работать, — сказал он, — проверять старые записи, которые могут оказаться полезными ему. Данные, существовавшие до Пакта, например, — пояснил он. — Многие из них имеют приоритетное право.

— Пакт отменяет все права и все приоритетные обязательства, милорд, — холодно произнес Сергал. — Все это обусловлено двадцатой статьей.

— Я знаю, — сказал Блейн. — Но не можете же вы порицать его за попытку. А ведь он пытался?

— Да, милорд.

Должно быть, пытался, подумал Блейн. Эмиль не остановится на полпути, если предполагает, что это может дать ему хоть какую-то выгоду, преимущество. Но проверка старых записей — акт отчаяния: Пакт не может быть так легко нарушен. Или возможно, — хотелось ему знать, — Эмиль решил пустить дымовую завесу? Неистово пытаясь найти хоть что-нибудь, чего знал он, не сможет найти, этим он старается прикрыть что-то совсем иное?

Блейн задумчиво двинулся через комнату. У стены стояли на полке старые, пыльные, растрепанные тома дел давно прошедших лет. Он наугад открыл том и прочел список имен. Он перелистнул несколько страниц и снова попытался прочесть.

«Дело Соргассона», прочел он. «У подножья Плачущей Горы встретились в бою Дом Кальдоров и Дом Соргассонов, чтобы решить, кому принадлежит право на урожай с угодий, простирающегося от подножья горы до моря и от реки Кал до ущелья Сорг. Дом Кальдоров вышел победителем. Их противник принял славную смерть за честь семьи Кальдор».

И их награда, подумал Блейн, — заметки на страницах потрепанной книги, которую никто не потрудился прочесть. Так проходит мирская слава. Он закрыл книгу, вернул ее на полку, дивясь старым временам, когда люди отправлялись на войну, надев доспехи, вооружившись оружием из обоюдоострой стали и развернув знамена.

Детали событий можно было отыскать в книгах, а образцы разных типов оружия хранились в галерее наверху; хотя они и не красовались в коллекции, но в случае нужды всегда находились под рукой. Семейство Кальдор всегда отличалось бережливостью.

Щелчок компьютера напомнил ему о Сергале. Библиотекарь добавил еще одну фотокопию к растущей кипе сбоку от себя. Во время работы руки его дрожали, чего Блейн раньше не замечал. Когда он смотрел, библиотекарь на ощупь устанавливал курсор, он бессмысленно смотрел на испорченную копию.

— Позвольте, я помогу вам. — Блейн помог старику встать с кресла и занял его место. Данные на дисплее относились к современному периоду: его собственная дата рождения с черной пометкой. Он посмотрел другую дату рождения: Дераи, его сводной сестры, которая была моложе его на семь лет. Она была помечена не черным цветом, а красным была почти размазана. Их отец женился на ее матери против воли семейства.

На этот раз его расчет верен, подумал Блейн. Он бросает вызов Прародителю и идет вперед, не оглядываясь, и получается, что Дераи законная дочь, а я нет. Огромное различие, думал он. Я сотрудничаю с семейством, но не принадлежу к нему, а ее положение законно. Несомненная удача.

Он не был злопамятным или завистливым. Они существовали на равных правах и имели одно общее свойство — одного отца на двоих. И третье: не было в живых их матерей. Имя его матери ему не было известно. Его мать — безымянная женщина, которая любила его хоть и не по-умному, но горячо. Имя матери Дераи также не было известно. Они носили ее имя, ее генетический образец, но этим все и ограничивалось. Она происходила не из богатого Дома.

Он взял копию, его нетренированные пальцы испортили установку, так что красноречивая деталь исчезла. Он философски попытался повторить все сначала, перестав хмуриться на даты. Устар, подумал он. Надо доверять ему, чтобы докопаться до сути вещей. Его кузен был моложе его, но старше Дераи, единственный сын его дяди Эмиля. Эмиль был вторым сыном Прародителя.

Осторожно, стараясь не повредить, Блейн вынул копию. Судьба, подумал он. Будь мать законной женой отца, я бы находился в прямой линии наследования. Вот почему Эмиль был так непреклонен в моем официальном непризнании. Затем ему удалось стать законным сэром Устаром. Затем отец женился, и появилась законная госпожа Дераи. Судьба, повторил он снова. Ничего не поделаешь.

Он сделал несколько копий. Сергал шепеляво поблагодарил его.

— Ваш дядя ждет их, — сказал он. — Я уверен, что он вложит их в кибер. Мне надо их отнести ему сейчас же.

— Я бы не советовал, — сказал Блейн. — У него посетитель.

Сергал был в замешательстве.

— Я сам их отнесу, — сказал Блейн. — Я передам ему копии, как только представится возможность. Позвольте мне их взять.

— Как вам будет угодно, милорд.

Блейн кивнул и с отсутствующим видом взял бумаги. Увидев бумаги, которые напомнили ему о давно забытом, он почувствовал, как по спине у него пробежала дрожь. В молодости он часто проклинал отца, что тот не узаконил брак с его матерью. Теперь он был даже рад, что этого не случилось. Если бы Блейн оказался законным наследником, его шансы возросли бы и теперь скорее всего он был бы мертв.

Скуто Дакарти имел вкрадчивые манеры, изящно изъяснялся и был изящно одет. Он питал пристрастие к драгоценностям и к дорогим духам. Все это он применял с большим вкусом. Он слыл также и очень осторожным человеком.

— Я бы надеялся встретиться с главой Дома, милорд, — с большим уважением произнес он. — Если не ошибаюсь, это вы?

— Я действующий глава Дома, — сказал Эмиль Кальдор. — Мой отец слишком стар. Не стоит беспокоить его по делам второстепенной важности.

— Тогда вы — Джоан Кальдор?

— Это мой брат. А я — Эмиль Кальдор.

— Вы, разумеется, старше его, милорд? — Дома комиссионер старательно подготовился к разговору. — Извините за осторожность, но природа моего дела настолько деликатна, что мне бы не хотелось доверяться постороннему. Поймите меня, дело требует секретности.

Эмиль пристально посмотрел на комиссионера. Чувствовалась сталь под покровом толстого, умного мозга, под покровом вежливой улыбки. У мужчины был вид заговорщика.

— Кто послал вас? — отрывисто произнес Эмиль.

— Один друг, милорд. Наш общий знакомый. Вам нужны детали?

Заманчивое начало, и еще ничего не сказано. Эмиль откинулся на спинку кресла и медленно налил себе вина. Наполнив бокал, он поставил графин на поднос, затем, как бы поразмыслив, кивнул посетителю на графин:

— Прошу. Угощайтесь.

— Спасибо, милорд. — Комиссионер хорошо маскировал свои чувства. — Замечательный напиток, — пробормотал он, отпив из бокала. — Вина Кальдоров славятся на многих планетах.

— Вы явились сюда, чтобы договариваться о ценах на вино?

— Нет, милорд.

У Эмиля на щеке дернулся мускул. Поставив бокал, он поднялся и стал мерить шагами узкое пространство комнаты. Комиссионера принимали в гостиной, в центральной башне. Скудная обстановка, толстые стены, вероятность подслушивания незначительна. Из узкого окна Эмиль посмотрел вниз туда, где посреди площади стоял летательный аппарат комиссионера.

Повернувшись, он снова взглянул на посетителя.

— Хорошо, — холодно произнес он. — Поскольку вы принуждаете меня задать этот вопрос — зачем вы здесь?

Докарти намеренно долго пил вино. Он чувствовал, что владеет ситуацией. Откинувшись на спинку, он посмотрел на хозяина.

«Высокий, — подумал он, — спортивный и кипит нервной энергией. Зрелых лет, но реальный возраст правителей Хайва невозможно определить. Все они очень молодо выглядят. Он явно заинтригован. Не прогнал меня. Все подтверждает, что моя догадка верна.

— Милорд, — осторожно произнес он, — прежде, чем мне раскрыть карты, дайте слово, что мне не причинят здесь зла.

— Вы явно заинтересовали меня, — сказал Эмиль, усаживаясь в кресло. — Даю вам слово.