Июньская ночь… Кажется, что все движение в воздухе застыло. Я продираюсь сквозь духоту, и тишину нарушает лишь звук моих шагов. Ночь. Ночь! Она приносит тишину и покой, которые просто необходимы после целого дня. Тяжелого времени, в течение которого ты мечешься в сплошном потоке спешащих куда-то людей, скользящих по тебе равнодушными взглядами. Куда спешат все они? Чего добиваются? В чем смысл их жизни? А вашей?…
      День полон суеты, хаоса. Ночь разрывает бесконечную череду дней, дает возможность отдохнуть и набраться сил. Она укрывает мир своими крыльями, позволяя вам увидеть ее великолепие. Она показывает миру безграничность звездного неба, которую невозможно увидеть днем, давая тем самым безграничный простор человеческой фантазии. Что видите вы в ночном небе? Прекрасный, но холодный лик Луны? Бесконечно далекие звезды? Чем кажутся они вам? Глазами неведомых существ, смотрящих на нас, или, может быть, просто светилами иных миров?…
 
      Я медленно иду по ночному городу. Городу, в котором я родился и вырос. Я не замечаю красок ночи, я даже не знаю где я! И угораздило друзей затащить меня на эту вечеринку. Ага, а как все красиво начиналось: 'По бутылочке пива – и домой!'. Да, бог с ней, с вечеринкой! Что дернуло меня срезать путь через дворы в незнакомом районе города? Нет, чтобы пойти вместе со всеми… Предлагали ведь. Но, нет! Я, как всегда уперся рогом, и поступил по-своему. Я слишком устал от большой компании и пошел один. С утра я пожалею об этом, но это будет еще только утром. Я тяжело вздохнул: срезал, называется!
      И вот: я медленно бреду по улице между домами. Кое-где в окнах еще горит свет. Я иду, пытаясь навести хоть какой-нибудь порядок в голове: осколки мыслей скачут в голове тысячами довольных чем-то чертиков, никак не желая складываться в единое целое. Я не смотрю на небо и звезды – мне просто не до них. Мне всегда не до них. Я сосредоточен лишь в перестановке ног с места на место…
      Да, наверное, я схожу с ума. Эта мысль только развеселила меня: давно пора уже это понять! Эх, как же надоело топить одну сигарету за другой. От безысходности. До тех пор, пока дым не начнет царапать горло, словно наждак, и тебя не начнет выворачивать наизнанку от количества выкуренных сигарет. И лишь тогда что-то начинает болеть в душе. И ты радуешься этой боли, понимая, только благодаря ней, что ты еще жив. Раз болит – значит существует. Не ахти, какое откровение. Но все же…
      Нет, таким способом не обрести цель и смысл существования. Пора уже что-то менять в этой жизни. Иначе она закончится, так и не успев толком начаться… А я так не хочу меняться. Нет: даже не 'не хочу', а боюсь!…
      Ну почему я родился не в то время и не в том месте? Быть может, было бы лучше, если я прожигал жизнь лет пятьдесят-сто назад где-нибудь в Новом Орлеане? Кто знает…
      Я остановился в нерешительности у входа в темный переулок, пытаясь понять, куда же идти дальше. Как я уже сказал: я в незнакомом районе города, тем более что сейчас ночь и я ничего не вижу.
      Мысленно пожав плечами, я шагнул в переулок: мне было все равно, куда идти. Я хотел лишь найти нужную мне автобусную остановку, но для этого необходимо было сначала выйти к проезжей части, а не блуждать по дворам. О том, что сейчас далеко за полночь и автобусы уже не ходят, я не вспомнил…
      Далеко я не ушел. Через восемь шагов движения по переулку меня ожидал сюрприз. Не то, чтобы приятный. Что-то большое и темное и более-менее мягкое на порядочной скорости врезалось в меня. От столкновения я отлетел в сторону, больно приложившись спиной и затылком о стену дома. В глазах посыпались искры. Что-то взяло меня за шею и с легкостью оторвало от земли. Полузадушенный, я ногами искал хоть какую-нибудь опору. Ее не было. Я открыл глаза. Моему взору предстала человеческая фигура, одетая в серую одежду. Причем, рубашка была располосована во многих местах. Прямо на меня смотрели красные глаза, пронзительные и источающие злобу, на лишенном каких бы то ни было волос лице. Тонкие губы приподнялись в усмешке, от которой почти весь хмель разом вылетел из головы. Мои расширенные от ужаса зрачки смотрели на стремительно удлиняющиеся тонкие игольчатые клыки. Сердце бешено заколотилось о ребра, по спине прошлась волна мороза…
      Резким движением, едва не свернувшим мне шею, существо запрокинуло мою голову набок, и впилось клыками в шею. Я ощутил острую боль и уходящее из меня пульсирующее тепло.
      'Боже мой! Где Ты?' – подумал я. Небо не ответило. Впрочем, как всегда…
      Внезапно, существо прервало свое занятие и уставилось в темноту. На его лице читались досада и тревога. С явным сожалением оно взглянуло на мою шею, затем легко отшвырнуло меня прочь и растворилось в ночи. Пару мгновений спустя мимо промелькнули несколько размытых теней, одна из которых на миг остановилась надо мною, словно размышляя, что же делать, но затем, приняв для себя какое-то решение, исчезла следом за остальными.
      Я остался лежать в пыли, тупо пялясь в темноту. По шее непрерывно струилась кровь из прокушенных вен, заливая футболку и волосы. Я попытался встать, но резкая боль в спине и слабость в теле заставили меня с глухим стоном повалиться обратно на землю.
      Не знаю, сколько лежал я так в том проклятом переулке: то время казалось мне вечностью, я то и дело терял сознание из-за потери крови. Придя в себя в невесть какой раз, я расслышал приближающиеся шаркающие шаги. Все ближе и ближе… Я вновь попытался сдвинуться с места, но куда там…
      – Что парень, помираем помаленьку? – поинтересовался старческий голос. – И что же с тобою делать-то? Ладно, уж, лежи, не дергайся. Все будет нормально…
      Невысокий седой старик задумчиво посмотрел на меня. Затем опустился на оба колена прямо в лужу натекшей с меня крови, откинул с шеи волосы и изучающее осмотрел ранки на ней, о чем-то рассуждая сам с собой. Накрыл ранки пальцами, и начал читать какую-то ахинею мерным речитативом. Слова действовали убаюкивающее, хотя не исключено, что это следствие большой кровопотери. Я насторожился (насколько позволяло мое состояние): пальцы стремительно потеплели; миг спустя я вскрикнул: шею пронзила боль, как будто к ранкам приложили раскаленные прутья металла. Он что, решил выжечь рану? Я заметался: боль проворными огненными змейками заскользила внутри тела. Мне казалось, что я горю заживо. Змейки, вгрызаясь в каждую клетку тела, достигли мозга: мой мир взорвался с мощностью хорошей гранаты, и я провалился в темноту…
 

***

 
      Я открыл глаза. Надо мною чуть светлеющее небо, ограниченное уходящими вверх стенами домов, сплошь покрытыми рисунками в стиле граффити. Предрассветная прохлада, тишина, в общем, благодать!… А где я и какого такого здесь валяюсь? Да еще и в пыли? Что же, раз я еще лежу здесь, значит, никто не проходил мимо? А, может, свалил куда подальше, решив, что увидел труп? Память вернулась не сразу. Я медленно поднял руку, провел по шее. Что за??? Никаких следов укуса, только корка засохшей крови, ломающаяся под пальцами. Странно. Я встал (во всем теле удивительная легкость, боли нет, хотя я и треснулся дважды о стену), взглянул на часы с треснувшим стеклом на циферблате: пол пятого. Пожал плечами и пошел искать остановку, до которой так и не дошел несколько часов назад. Блуждая по дворам, набрел на колонку, где смыл с себя кровь и отстирал футболку от нее. Натянул мокрую вещь на себя (так быстрее высохнет) и двинулся дальше, наслаждаясь прохладой.
      Когда я нашел остановку, уже окончательно рассвело. Вновь посмотрел на время: только четверть шестого – торчать на остановке не имеет никакого смысла, автобус подъедет не ранее семи часов. Пришлось идти пешком, да еще через полгорода! А что мне оставалось делать?! К тому же, пешая прогулка еще никому не повредила.
      Однако, по мере приближения к дому, мое настроение неотвратимо падало. Поднявшееся выше по небосводу солнце стало нещадно палить: футболка давно высохла, а черный цвет, как известно, притягивает свет. Поэтому спина горела от смотрящего мне в спину солнца, к тому же на коже появился легкий зуд. Наконец, я не выдержал: махнул на все рукой и дождался автобуса, стоя в тени, на котором благополучно и добрался до дома. В половину девятого поднялся на свой четвертый этаж, зашел в квартиру…
 

***

 
      Ах, да! Простите, я ведь так и не представился. Мое имя Виктор. Фамилию, пожалуй, опущу. Возраст 18 лет, рост 178. Терпеть не могу описывать свою внешность, но, тем не менее, попытаюсь. Итак, вот, что я обычно вижу в зеркале: первым делом выделяются окрашенные в густой черный цвет волосы до плеч. Далее – глаза, серые с примесью зелени. Как заявляют мои немногочисленные друзья, они имеют свойство менять цвет. Наверное, в зависимости от окружения. Например, девушки отмечают мягкое зеленоватое свечение, так и заражающее своим теплом… Скорее всего, вешают лапшу на уши, хотя, кто знает?! А вот лучший друг, с которым я часто спорил и ссорился, как-то признался, что в какой-то момент мои глаза выцветают до серо-стального оттенка. И смотрят пронзительно, прямо в душу… Хотя, мой друг тот еще шутник, так что выдумать подобную байку – вполне в его духе. Вот и не знаешь, чему же все-таки верить.
      Больше мое лицо ничем вроде бы не примечательно. Разве что довольно большим носом (который я за это ненавижу – хотя, может, я слишком самокритичен?!).
      Одеваюсь обычно во все черное: джинсы, футболка, кроссовки. Как легко догадаться: черный – мой любимый цвет.
      Ногти покрыты черным лаком. Присутствует и пара других готических атрибутов: на среднем пальце левой руки – серебряный перстень-коготь; в левом ухе болтается на тонкой цепочке маленький серебристый анк – египетский крест – символ вечной жизни…
      Но, довольно обо мне…
 

***

 
      Я зашел в квартиру, закрыл дверь и медленно подошел к зеркалу, висящему в прихожей. С опаской посмотрел на свое отражение, перевел взгляд на шею… Действительно, никаких следов укуса! Может, мне это все привиделось? Да, вроде бы нет, не настолько я был вчера, то есть уже сегодня, пьян. Я зашел в ванную комнату, открыл кран, дождался, пока вода наполнит ванну, и лег в холодную воду, закрыв глаза. Да, то, что надо после жаркой улицы! Хорошо лежать так в полумраке (электрический свет я не включал, а тот, что был, проникал через небольшое окно в стене, отгораживающей ванную от кухни).
      Но, все же, что за тварь напала на меня в переулке? Вампир? Тогда осталось ждать превращения. Если же просто человек, нарастивший себе клыки, то что? Да нет, последнее просто невозможно. Ведь тогда на шее остались бы ранки от укуса. Да и легкость, с которой он поднял меня… Отсюда вытекает вопрос: кто был тот старик? Может, бред разума, затуманенного алкоголем, и пытающегося объяснить то, что произошло?… Я бросил ломать над этим голову, когда, наконец, сообразил, что давно стучу зубами от холода. Поэтому жесткой мочалкой отскоблил с себя остатки крови и, наскоро обтершись полотенцем, вышел прочь из ванной. Комната встретила меня слепящим солнечным светом, падающим через окно. Я прошел через нее и вышел на балкон. На руках, шее и лице тот час же появился слабый зуд. Словно по поверхности кожи, попавшей под лучи солнца, забегали слабые электрические разряды.
      Перед глазами давно знакомый двор с насаженными лиственницами и березами. Я ухмыльнулся, представив, что творится сейчас во дворе родительского дома: здоровенные тополя, увешанные гирляндами пуха, который, разносимый ветром, противно лезет в нос, норовит прилипнуть к одежде, а также любит образовывать целые подушки где-нибудь в трудно доступных местах квартиры. От одного воспоминания о пухе у меня зачесался нос. Бр-р!…
      Я вернулся в комнату, отметив при этом, что почти перестал замечать несильный зуд кожи, задернул шторы – комната потускнела без прямого солнечного света (забавно, что при всей любви к черному цвету, я не решился на черные обои – не настолько я еще сумасшедший; вместо этого стены были светло-зеленого цвета). Зуд моментально исчез. Интересно! Может быть, это одно из следствий укуса? И теперь я буду медленно, но неостановимо превращаться в ночного охотника? Вернее – в полуночного маньяка. Н-да, нерадостная перспектива, что и говорить.
      Не поймите меня превратно, хоть я и личность, увлекающаяся готической субкультурой, и имеющая соответствующее зачастую насквозь философское отношение к своей жизни, однако такой радикальный шаг – от человечности к… чему-то там – это чересчур даже для меня.
      А, может, я все же схожу с ума? Медленно, но верно?… Хе-х.
      Вид разбросанных конспектов лекций наполнил меня тоской, и я, включив компьютер, поспешил убрать их с поля зрения.
      Эх, хорошо, когда живешь один без навязчивой родительской опеки: можешь делать все, что тебе заблагорассудится! В разумных пределах разумеется. Вскоре после восемнадцатого дня рождения родители сняли мне отдельную однокомнатную квартиру, оплачиваемую ими, и я оказался предоставлен самому себе.
      Пора сессии осталась в прошлом, бешеная подготовка к ней тоже. И всегда, как и во всех подобных случаях, накатывается странная опустошенность, состояние меланхолии и апатии. Чтобы заполнить эту пустоту, я включил погромче музыку…
      Устав от непрерывного сидения за компьютером встал и подошел к окну. Странно, на улице светло, а в домах горит свет. Я задумчиво посмотрел на часы, секунд десять неотрывно смотрел на них, затем потряс головой и вновь взглянул на циферблат. Н-да-а-а, приехали, подумал я. Время двадцать три часа и тридцать минут, а на улице день. Внезапная догадка (с сильным опозданием) пришла в голову! Я тут же решил ее проверить: зашел в ванную плотно закрыл дверь и занавесил оконце. Так и есть! Никакой разницы между ночью и днем. Еще один сюрприз!
      Я вновь подошел к зеркалу: но нет, на шее также ровная кожа без каких-либо следов, зато глаза…Вместо серо-зеленых глаз сплошной мрак, непроглядная темень без зрачков. Я включил свет, в очередной раз посмотрел в зеркало. Оттуда на меня смотрел я сам, своими серо-зелеными глазами. Щелкнул рубильником: глаза поменяли цвет на черный. Даже так! Круто, ночное зрение – всю жизнь мечтал! Еще один сюрприз? Наверное. Но, вроде бы у того вампира были красные глаза? А, главное, что дальше? Пить кровь? Бр-р-р. Да, люблю почитать хорошую книжку о вампирах, но самому бродить во тьме в поисках жертвы, словно маньяк какой-то?… Кстати, что там с жаждой крови? Я прислушался к своим ощущениям. Нет, слава богу, ничего такого нет, только легкий человеческий голод, но это вполне естественно: я не ел целый день. Что и поспешил исправить. Вернулся в комнату, продолжая думать о том, кто же я…
 
 
Днем лихорадка, ночью пир:
Ты теперь демон, ты вампир!
В поисках новой жертвы
В снег и зной…
Вечный изгой…
 
 
      …раздавалась из колонок песня 'Арии'. Ага, а то фиг бы догадался, – зло подумал я, – вот только стать вечным изгоем мне и не хватает! В приступе раздражения я выключил компьютер и с 'горя' лег спать…
 
      Неделя прошла без особых изменений. Я упорно не превращался в вампира, даже способность видеть в темноте не заставляла менять дневной образ жизни на ночной. Да, все было в порядке вещей. По крайней мере, до тех пор, пока меня чуть не сбило машиной.
      Весь день я не думал о чем-то конкретном, не строил планов, не копался в своих переживаниях. Я просто лежал, и смотрел в потолок, и дожидался, пока не наступит ночь. Почему – не знаю. Затем взял скейтборд, покрытый слоем пыли и вышел из дома. А я и забыл, насколько приятно просто катиться по дороге, чуть освещенной тусклым светом фонарей. На то, что пошел дождь я не обратил ни малейшего внимания. И лишь тогда, когда он перерос в ливень, я рассмеялся, запрокинув голову. И поперхнулся водой, которая мгновенно заполнила рот.
      Я услышал мощный гудок, оглянулся. Из водяной завесы в десятке метров на меня мчался грузовик. Я смотрел, как дворники медленно, очень медленно скользят туда-сюда по поверхности лобового стекла, не справляясь со своей задачей. Лица водителя видно не было: вода тут же заливала место, по которому только что прошелся дворник. Послышался визг тормозов, машина вильнула, но колеса скользили по воде, почти не замедляя вращения.
      Семь метров до меня, шесть. В голове появился ехидный голос: 'Видишь свет в конце туннеля? Это не бог – это поезд!'. Пять метров, четыре. Я отпрыгнул назад, упал в лужу. Я слышал, как грузовик слегка тряхнуло, слышал глухой треск дерева. Водитель резко прибавил скорости, явно спеша скрыться. Со страха, наверное… Зло глядя вслед уезжающему авто и ругаясь про себя, я осознал, что нахожусь метрах в пятнадцати от трассы. Ничего себе прыжок назад! Хоть иди в мастера спорта по прыжкам в длину! Ошеломленный этим открытием, я вернулся к дороге.
      – Nice! Excellent (в русском варианте)! – вырвалось у меня, когда я увидел, что стало с доской на колесах. Ее просто больше не было.
      Плюнув на все, развернулся и пошел домой. Лишь в подъезде остановился, решив повторить свой прыжок. Медленно окинул взглядом лестничный пролет, оттолкнулся ногами от пола, решив, что преодолею все десять ступенек. Сейчас, ага! Размечтался! Я врезался коленом в пятую ступеньку, и, судя по ощущениям, сломал коленную чашечку. Шипя и ругаясь сквозь зубы, я еле добрался до квартиры, дополз до комнаты и рухнул в кресло. Включил наиболее подходящую к случаю, на мой взгляд, музыку и задумался.
      Похоже, я продолжаю становиться вампиром. За прошедшую неделю я успел привыкнуть к этой мысли. И какие еще свойства должны проявиться у меня? Регенерация? Было бы неплохо! А-то колено ноет нестерпимо… А как насчет связи Мастер – Обращенный? Увы, ответов нет. Сегодня я как-то преодолел полтора десятка метров одним прыжком по воздуху, словно птица. Так почему же у меня не получилось запрыгнуть на лестничный пролет? Или это только в режиме самосохранения?…
 
 
Kick the chair right down under me
Leave me hanging alone in misery…
 
 
      Да, за что люблю "THE 69 EYES", так за их неиссякаемый оптимизм! Что же, песня как раз к моему настроению… Я прошел (хотя это сильно сказано: колено нещадно болело, так что вернее сказать проковылял!) на кухню, уже привычно не включая света. Там я быстро сварил кофе. И только выпив его, подумал, что зря: теперь часов до пяти придется просто валяться на кровати, пытаясь заснуть. От огорчения вылез в Интернет, но и пребывание там быстро наскучило. На "мыле" никаких новых писем, ни от друзей, ни от брата… Совсем все забыли.
      Что ж, кого в этом винить, как не себя? Последние четыре года я нахожусь в состоянии активного бездействия. Мною владеет странное состояние равнодушия к окружающему миру. Лишь в последнюю неделю в моей жизни стали появляться краски. С чего бы это? Между тем колено перестало нещадно ныть, а затем боль ушла совсем. Синяк из фиолетового стал желто-зеленым, и с каждой прошедшей секундой становился все бледнее, пока не исчез вовсе. Регенерация! Заказывали? Вообще-то, я мог бы догадаться и раньше: как никак, а на утро после нападения вампира я чувствовал себя, словно и не встречался пару раз со стеной дома. Я почувствовал, как губы расползаются в совершенно идиотской улыбке…
 

***

 
      Улыбка исчезла очень скоро. У каждого человека бывает как хорошее, так и плохое настроение. Вероятно, вы испытывали и грусть, и мрачные мысли, и апатию. Возможно, вы были сильно расстроены полученными отметками, серьезно повздорили с лучшим другом или тяжело переживали потерю работы. Не исключено, что подавленное настроение и раздражительность сохранялись у вас в течение нескольких дней или даже недель. Вы, наверное, можете вспомнить и такие моменты, когда у вас было прекрасное настроение. Вы блаженствовали, потому что влюбились или завоевали приз, и это привело вас в самое лучшее расположение духа.
      Иногда депрессия возникает без явного повода. Вероятно, и у вас бывали "плохие" дни, когда вы не могли найти причину своего дурного настроения. А может быть, вы подавляли эту причину в своем сознании. Психиатры обнаружили, что депрессия может возникать независимо от внешних событий. По данным исследований, ее могут вызывать некоторые гормональные и нейрохимические изменения в организме. Случилось ли со мною именно это? Одним из опаснейших симптомов депрессии является нежелание или неспособность общаться с окружающими людьми. Иногда при депрессии происходит резкое изменение поведения человека. Человек спокойного нрава становится буйным или дружелюбный человек превращается во враждебного…
      Сколько ночей я просидел на подоконнике открытого окна, безразлично уставившись в одну точку? Я не знаю. Помню, сегодня опять шел дождь, стуча каплями по листьям деревьев. Такая длинная ночь…
 

***

 
      Меня разбудил пронзительный звонок в дверь. Я открыл.
      – А, это ты, Алекс, ну заходи, коль приперся. – Я пропустил друга в квартиру.
      – Чего это ты исчез? Две недели от тебя ни слуху, ни духу?!
      – Я был дома…
      – Все это время? – поразился мой друг, затем оглядел мою комнату, заваленную всевозможными вещами. – Слушай, ты что, вообще перестал делать уборку?
      – Ага, – безразлично кивнул я. Он внимательно посмотрел на меня:
      – Слушай, что с тобой вообще творится?
      – Нашел о чем спросить! Думаешь, я сам знаю?!
      – А, бывает… – насколько я понял, он сильно хотел покрутить пальцем у виска.
      – Конечно, бывает. Я вот тут сижу и думаю: нафига оно вообще нужно?
      – Ты о чем это?
      – Да вон, о том! – Я махнул рукой в сторону окна. – Скучно, серо…
      – Так ведь, там дождь идет! – с ухмылкой ответил Алекс.
      Тьфу, ты! Он еще и издевается!
      – Да, иди ты! Я тут пытаюсь, понимаешь ли, ответить на твой же вопрос, что же со мной…
      Мой друг уставился на меня. Я замолчал.
      – Вот оно что! Да у тебя же депрессия. И давно? – сочувственно произнес он.
      – Недели две как…
      Алекс расхохотался. С чего это вдруг? Я сказал что-то смешное? Однако вид смеющегося друга заставил и меня улыбнуться.
      – Сильно же тебя прибило! – отсмеявшись, произнес он, – даже по институту ничего такого за тобой не помню! Ничего, вылечим. Старым русским способом!…
      – Учти, я водку не пью! Будь это хоть трижды русский способ…
      – Да, я помню, – отмахнулся он. – Значит так: избавиться от апатии возможно лишь одним способом – наполнить жизнь новыми впечатлениями. – Мудро изрек он. – Я знаю одно: тебе надо развеяться. Сходить на тусовку, или что-то в этом роде…
      – Какие твои предложения? – подозрительно осведомился я, – Алекс – это генератор случайных идей. И с ним надо быть настороже – а то втянет во что-то сомнительное…
      Мой друг хитро улыбнулся:
      – Вот что! Устроим вечеринку у тебя, и тебе не придется тащиться через весь город, как в прошлый раз (я рассказал ему, как добрался до дома, опустив некоторые события; кстати, в отличие от меня, компания просто вызвала такси и благополучно разъехалась по домам). А то опять исчезнешь…
      На том и порешили.
      Дверь за другом закрылась. Вечный и неизменный оптимист – таким он был в школе, таким остался и в институте. В отличие от меня…
      Остаток дня я потратил, чтобы привести квартиру в относительный порядок. Часам к девяти в двери ввалилась насквозь промокшая компания (на улице ливень) из шести человек во главе с Алексом. Анна, Валек, Даша, Инна и еще одна неизвестная мне девушка. Глядя на принесенные ими запасы всевозможных напитков, я смутно подумал о том, что завтра соседи очень долго будут выражать свое не совсем лестное мнение обо мне. А, если учесть то, что сосед напротив – капитан милиции… Плевать сто раз! Какое мне дело до этих соседей?…
      …Я вынырнул из небытия, пытаясь хоть на чем-то сконцентрироваться. В голову пришла мысль о том, что я совершенно не умею пить. Все это ерунда, что все русские – непроходимые пьяницы. Если вам скажут это, немедленно плюньте лжецу в глаза! А депрессии – как не бывало! В теле и мыслях такая легкость, что захотелось немедленно заорать о своей любви к миру. Я сдержался: еще не поймут! Сзади подкрался Алекс и с криком 'попался!' хлопнул меня по плечу. Зачем так орать? Я ведь оглохну!
      Я уложился в пятнадцать секунд, высказав все, что думаю о всяких личностях, подкрадывающихся сзади и орущих в уши… Алекс чуть не прослезился:
      – Я тронут, ты настоящий друг… – он демонстративно попытался меня обнять, но получил по ребрам.
      – Ай! Ты чего? – возмутился он.
      – Да так, чтоб жизнь медом не казалась! Ты ведь тронут! В смысле: умом…
      Я осмотрелся: странно, комната цела, везде чистота и порядок. Непорядок! Гулять, так гулять! Шутка, конечно! Оказывается, я сижу на своем диване, а возле меня целуются две девушки: Инна и Катя (та самая незнакомая мне девушка), совершенно никого не стесняясь. С ленивым интересом понаблюдав за ними я оторвал от них взгляд, потряс головой, чтобы привести мысли в порядок, отчего волосы разлетелись во все стороны. Так, что у нас здесь? О! Я отправил в рот маленький маринованный огурчик. Обожаю!
      – Эх! Жить – хорошо! – прокомментировал я.
      – Ага, а хорошо жить – еще лучше!
      Разумеется, это Алекс! Вот и он: сидит в обнимку с Дашей, что-то шепча ей на ухо, отчего она с каждой секундой краснеет все больше и еле сдерживается, чтобы не расхохотаться. Валек и Анна куда-то исчезли. Вроде бы, в ванной льется вода и слышен смех? Пусть их. Внезапная волна раздражения проходит по телу. Я вдруг понял, что среди этих ребят, которых я называю друзьями, мне еще более одиноко, чем одному у себя в комнате…
      Вилка в моих руках сгибается, словно из фольги, в интересную фигуру. Черт! Что это со мной? Сила вампира? Я кинул вилку подальше под диван: не дай бог кто-нибудь заметит. Но нет, обошлось. Я убрался подальше на кухню, открыл окно – в лицо пахнуло свежестью дождя и листвы, омытой от пыли – и уселся на подоконник, как и все несколько предыдущих ночей.
      – Не свались! – весело заметил Алекс, входя через кухонную дверь, чтобы взять из холодильника пачку сока. Сока?!
      – Постараюсь.
      Мой друг ушел обратно в комнату, а я остался сидеть, глядя в темноту. Я научился по своему желанию использовать новое зрение, и теперь мог видеть, а мог и не видеть в темноте…
      Наверное, я задремал: качнулся, из руки выскользнула бутылка с надписью 'Absinth' и якорем на этикетке и отправилась за окно. Я попытался поймать ее, но вместо этого рухнул следом за ней с четвертого этажа. Испугаться я просто-напросто не успел, все произошло слишком быстро. Я упал, ломая кусты отцветшей почти месяц назад сирени и царапая о них руки, в мягкую грязь, в которую превратилась земля палисадника под воздействием дождя. Я медленно поднялся. Царапины, оставленные ветками, уже исчезли. 'А был бы пьян – отделался бы легким испугом', – вспомнил я фразу из переведенного Гоблином фильма. И рассмеялся. Искренне. Как никогда раньше. И тут же почувствовал на себе чей-то взгляд. Я осмотрелся, но не нашел никого.
      Я зашел в подъезд, радуясь, что при входе в него нет металлической двери, ведь ключей у меня с собой нет. Поднялся к себе на этаж, позвонил в квартиру. Открыл мне Алекс с таким выражением лица, что я снова рассмеялся. Скорее всего, он готовился разразиться гневной речью к соседям, считая, что это они звонят ко мне.
      – Прости, я все же свалился!…
      Невозможно описать перемену в его лице, когда он увидел меня, покрытого грязью, и до него дошел смысл моих слов. Буквально за пару секунд он побледнел так, словно нанес на лицо белый грим. Все еще ухмыляясь, я прошел мимо остолбеневшего друга. Надо отдать ему должное: он быстро справился с собой, закрыл дверь и сказал:
      – Что ж, по крайней мере, ты снова стал улыбаться, только обещай, что не станешь вновь прыгать с окна. Хотя бы в моем присутствии. А то доведешь меня до инфаркта…
      Шутливо раскланявшись, я зашел в уже освободившуюся ванную, взяв с собой чистые вещи, где скинул грязную одежду в тазик, смыл грязь, набрал воды и улегся в ванну. 'Чтобы избавиться от апатии, необходимо наполнить жизнь новыми впечатлениями', – вспомнил я слова Алекса, сказанные мне накануне. Если полет с четвертого этажа – это не новое впечатление, то я балерина!
      Я вышел из ванной. Кинул взгляд на кухню: окно было закрыто. На всякий случай. Чьи-то пальцы легли мне на плечи:
      – Ты вправду свалился из окна? – недоверчиво спросила Инна.
      – Нет, это неправда. – Соврал я.
      – Но, Алекс говорит…
      – Ха! А ты его побольше слушай! – рассмеялся я. – Он тебе и не такое скажет! Ты главное стой и слушай…
      – Хм, верно. – Согласилась девушка.
      Я промолчал. Просто стоял, закрыв глаза и ни о чем не думая.
      – Виктор, почему ты избегал нас все это время?
      Вопрос застал меня врасплох. Что я мог на это ответить? Не знаю? Не помню?
      – Нас? – тем не менее отозвался я.
      – Меня… – выдохнула подруга.
      – Разве я тебе не нравлюсь? – робко спросила она. Я обернулся, взглянул ей в глаза. Цвета молодой листвы. Идеально сочетающимися с ее черными кудрями с красными прядями.
      – Как ты можешь так говорить? – возмутился я. – Ты прекрасна и очаровательна! – я не врал! Ей богу!
      – Правда? – мило покраснела она.
      – Истинная!…
      Ее запах сводил с ума, он превращался в цвета, и в моей голове вспыхнул фейерверк. Наши губы встретились. Окружающий мир погас, больше ничего не существовало, только мы. Я наклонился, покрывая поцелуями ее шею, она тихо рассмеялась. Фейерверк в моей голове не прекращался. Напротив, становился все ярче, насыщенней. К цвету добавился тихий бой, постепенно нарастающий. Я не сразу понял, что слышу стук ее сердца, и чувствую, как по ее венам струится кровь, совершая круг за кругом. Я почувствовал зуд зубов, затем боль в проколотой губе. Мои клыки удлинились, стали тонкими, как иголки. Я представил, как они прокалывают артерию, и кровь – основа жизни – льется в меня…
      Я в ужасе отпрянул, тяжело дыша, одной рукой обхватил за талию потерявшую равновесие из-за моего рывка девушку, не устоявшую на ногах. Клыки вернулись в прежнее состояние, губа зажила. Слишком быстро. Мгновенно. По крайней мере, быстрее, чем сошел тот памятный синяк, оставленный неудавшимся прыжком.
      – Прости, я напугал тебя. – Инна недоуменно воззрилась на меня. – Прости. Что-то голова раскалывается…
      Черт! Черт! И еще раз. И еще… Сомнений не осталось – я вампир, едва не напавший на девушку. Надо будет лучше следить теперь за собой. Чары были разрушены.
      – Давай вернемся в комнату, – предложил я, – нас, наверное, уже потеряли.
      – Что ж, давай, – 'немного' обескуражено ответила Инна.
      Мы вернулись в комнату. Я налил пару бокалов вина, выпил залпом свой. Наполнил еще раз. Лучше я напьюсь вина, чем загрызу кого-нибудь. Бросил взгляд на Алекса, бутылку в его руке:
      – Это что? – спросил я уже заплетающимся языком.
      – Коньяк, – лаконично ответил он.
      – Подпольный коньяк "Наполеон"! Почувствуй утром себя разбитым, как француз под Москвой! Отлично, наливай!…
      Всю ночь творилось что-то невообразимое, но приятное. Табачный дым облаками летал по комнате. Ночной светильник на стене казался луной. Я и Инна сидели в обнимку на диване, не обращая ни на кого внимания, то смеясь, то целуясь. То проваливаясь в дрему. И возвращаясь обратно. И все начиналось снова, снова, и снова! Жизнь продолжалась!…
      К девяти утра Алекс, продрав глаза, заявил, что с него довольно. Вся компания покинула мой дом. В дверях Инна обернулась и коснулась моей щеки на прощание. Я закрыл дверь. Ощущение прикосновения осталось. Я вновь остался один. Пора за уборку.
      Прибравшись в комнате, ушел на кухню мыть посуду и приводить мысли в порядок. Что же мы имеем? Я вижу в темноте, раны заживают уже почти мгновенно, совершаю громадные прыжки, падаю с высоты (и оно мне, как с гуся вода), вот и клыки появились, я не боюсь солнечного света и серебра (по крайней мере, прикосновение к нему не обжигало). Насчет распятий пока ничего неизвестно, но вскоре узнаю. Я вспомнил о ночных ощущениях, о потоке жизни в теле девушки, стук ее сердца, и ощутил, как удлиняются клыки. Ага, вот как этим управлять! Я заставил зубы обрести прежний размер. И что же дальше, вампир Виктор? А вот что: последуем совету Алекса, будем наполнять жизнь новыми впечатлениями!…

 
      Проснулся я только к вечеру, что было вовсе не удивительно: как-никак, всю ночь гуляли! Дома делать было нечего, и я решил пройтись. Облачившись в привычный черный наряд, схватив с подзеркальника очки с красными стеклами, я вышел из квартиры. Ха! Когда-то мне казалось, что видеть все в розовом свете будет забавно! Я подумал об этом и вспомнил стишок, выданный мне на выпускном вечере в школе:
 
 
Сбрось очки с прекрасных глаз,
Реальность не увидишь через них.
Ни розовых, ни черных не носи,
На мир открытым взором посмотри.
Оттенков столько, их ты улови -
И встретишь счастье на своем пути!…
 
 
      Вот, такие слова. Лично мне нравятся…
      Первым, что мне попалось на глаза, была записка, прилепленная на скотч к моей двери. В ней сообщалось о том, насколько я пал в глазах соседей, и, если бы у меня была совесть, мне бы следовало немедленно уйти в монастырь. Ага, только разбег возьму! Вечно им что-то не нравится: то вечеринки, то игра на электрогитаре… Ну и что с того, что посреди ночи?…
      Я порадовался за себя любимого. Совести-то у меня и нет! Напевая: 'А что такое совесть и где она живет? А вдруг она не курит, а вдруг она не пьет?…', я вышел на улицу.
      Остаток вечера я бесцельно слонялся по улицам. Ноги несли меня куда-то, не требуя вмешательства разума. Все очарование ночью с обретением ночного зрения бесследно исчезло. Я видел все, словно ранним вечером. Я видел все: серые стены домов, покрытые сетью трещин, обвалившуюся штукатурку, груды мусора, столбы, обклеенные оборванными объявлениями…
      Да, существует и лучший мир, но там все очень дорого. Неон витрин и рекламных щитов резал глаза. Поэтому, в порыве разочарования, вернул зрение обычного человека, и погрузился в раздумья. В себя я пришел, почувствовав, как что-то острое упирается мне между лопаток.
      – Не оборачивайся! – произнес чей-то пропитый насквозь хрипловатый стариковский голос. – Не издавай ни звука. Иди вперед.
      Он толкнул меня в спину, заставляя двигаться вперед. Мужик завел меня в невообразимо грязный подъезд в деревянном бараке, который все никак не снесут. Вот такой у нас город: вроде бы кругом чистота и порядок, а стоит отойти метров на сто в глубь дворов, как начинаются такие трущобы! В которых очень просто нарваться на… В общем, нарваться…
      Он оказался вовсе не стариком: лет тридцать пять-сорок. Только там выдвинул свои требования:
      – Давай деньги, украшения, все, что у тебя есть. – Вот придурок! Нет, чтобы просто проверить у меня карманы, их всего четыре, да и то на джинсах.
      Я понял, что начинаю злиться: да кто он такой, чтобы что-то указывать мне. Мне! Вампиру! Темная волна ярости холодным огнем поднималась, медленно окутывая мой разум. Я почувствовал, как во рту удлиняются клыки, затем ощутил покалывание в области пальцев. Как можно незаметнее скосил взгляд: покрытые черным лаком, уже наполовину облупившимся, ногти свернулись вовнутрь трубочкой, удлинились, прорастая прямо сквозь пальцы. В итоге мои пальцы венчали чуть загнутые двухдюймовые когти с острой режущей кромкой!… Удивления не было. Было странное удовлетворение. Я рассмеялся. Но не так, как ночью, когда свалился из окна. Холодно, зло. Я и был злом. Я чувствовал испуг горе-грабителя, слышал бешеный стук его сердца, ток крови в жилах…
      Тело действовало само по себе. Я лишь отметил стремительный разворот, взмах руки. Срезанная в локте рука упала на пол, все еще сжимая нож. Нет, не нож, а просто грубо сделанную заточку, кое-как обмотанную грязной тряпкой. 'Made in slums', – подумал я. Вторая рука схватила неудачника за горло, гася его крик. Из обрубка руки мощным фонтаном вовсю хлестала кровь, заливая меня. Я притянул к себе тело и впился клыками в давно немытое горло. Кровь коснулась губ, затем языка. Я застонал. Солоноватая жидкость с привкусом железа показалась мне амброзией – пищей богов. И я понял то, что читал в книгах:
      'Все дело в таинстве самого момента – момента убийства и ощущения на губах вкуса крови, – в интимном биении двух сердец, когда ты чувствуешь, как слабеет твоя жертва и как одновременно сам ты, словно вырастаешь и вбираешь в себя вспыхивающую в последний момент ярким и огромным, как сама жизнь, пламенем смерть'.
      Именно так. И никак иначе. Все остальное – слова и голоса…
      Что ты делаешь? Эти слова бились, как пульс, у меня в голове – живешь!
      Кровь пламенем переливалась в меня, затмевая собой холодную ярость, перед этим овладевшую мной. Я чувствовал, как кровь впитывается в каждую клетку тела, добавляя доселе неизвестные мне силы. Странное состояние овладело мной: казалось, я могу двигать горами, перескакивать моря и океаны… Я отбросил в сторону затихающее тело…
      За спиной раздались чьи-то тихие аплодисменты. Я обернулся, занося руку для удара…
 

***

 
      – Спокойнее, парень! Мы не причиним тебе вреда. – Раздался мягкий мужской голос.
      – Мы?
      – Да, мы… – с усмешкой произнес второй голос, и на этот раз за моей спиной. Да еще и на расстоянии полуметра от меня. Черт!…
      Я отпрыгнул подальше, преодолев при этом лестничный пролет, и только теперь рассмотрел моих визитеров, стоящих на пару метров ниже меня. Две фигуры, одетые в кожаные балахоны, полностью скрывающие лица. Ё-мое, на улице лето, а они разгуливают в плащах!
      – Кто вы? – мой голос едва не сорвался от волнения на предательский фальцет.
      – Не враги. По крайней мере, до тех пор, пока не докажешь обратного. – Ответил один из них, открывая лицо. Обычное лицо, какое может быть у мужчины лет двадцати пяти – тридцати. Единственное, что выделялось на его лице – это глаза. Красные, как и у той твари, что напала на меня в переулке. Они словно светились изнутри предостерегающим светом…
      – Какого черта вам нужно?
      – Поговорить…
      – Ну, так говорите, или выметайтесь обратно!
      Вторая фигура, так и не открывшая своего лица, метнулась ко мне, превратившись в размытую тень – настолько быстры были ее движения. Через мгновенье я увидел каждое его движение. Повторялся случай с грузовиком – время замедлялось. Или – мне было страшно даже подумать об этом – ускорялся я сам.
      – Назад, Марк. – Хлестнул голос первого вампира.
      – Но… – фигура замерла на полпути.
      – Займи свое место. Я здесь, чтобы поговорить.
      Фигура нехотя вернулась обратно, так и не добравшись до меня. Мои когти исчезли также стремительно, как и появились.
      – Прости его, Виктор. – Я кивнул. Я даже не удивился, что он знает мое имя. – Я действительно хочу поговорить. Я следил за тобой…
      – Вчера ночью?… – поинтересовался я, вспомнив ощущение чьего-то взгляда.
      – Вообще-то, сегодня ночью, хотя, и несколько предыдущих – тоже. Упасть с четвертого этажа и не сломать ничего – впечатляет. У тебя есть клыки и когти, но твои глаза ставят меня в тупик. Черные, а не красные, как у нас всех. И… – он сделал паузу, – ты – человек.
      – Человек?…
      – А кто? Ни один из нас, вампиров, не выдерживает дневного света, и я не видел, чтобы ты пил кровь. До этого вечера. Хотя, возможно твое удивление не лишено оснований: ты не человек. Уже. И не вампир – по крайней мере, в моем понимании. К тому же, мы знаем почти всех вампиров в этом городе. Это наша территория. А ты откуда вообще взялся? Кто ты, или что ты?!
      – Это надо спросить у таких, как вы! Сначала нападаете в переулках, Пьете кровь, а потом спрашиваете: 'кто ты?'. Откуда я знаю, кто теперь я?… – огрызнулся я.
      Визитер прошелся по подъезду. Тот, кого именовали Марком, не шевелился. Совсем. Просто стоял, превратившись в статую.
      – Это невозможно, просто невозможно…
      – Да, и что же именно? – с сарказмом произнес я.
      Он остановился и взглянул мне в глаза:
      – Вампирами не становятся – ими рождаются. Мы – другая раса, испокон веков живущая среди людей. Тесно связанная с ними, но совершенно другая. От наших браков не рождаются ни полулюди, ни полувампиры.
      Я был в шоке:
      – Да?! А вот людьми – наоборот. Ими становятся, а не рождаются! Так, чего же вы хотите от меня? – сказал я, справившись с собой.
      – Понять. Кто же ты, вдруг ты угроза?
      – Я – угроза? Да я маленький и пушистый (правда, с такими клыками; а про когти я вообще молчу)! Никого не трогаю…
      – Не мне решать, – грустно проговорил мой визитер.
      – Да, а кому? – нахально осведомился я.
      – Это решит глава клана.
      – Клана? – кажется, мои брови взлетели в настоящем удивлении. – Значит вас много?…
      – Несколько сотен…
      Несколько сотен? В моем городе? Твою налево!… Потом проблема дошла до меня в ином ракурсе:
      – Всего несколько сотен? В городе с населением свыше 620 000 человек?
      – Да, это так, – скромно заметил вампир.
      – Как же тогда вы можете знать всех вампиров в городе? Если вас так мало? – Он оставил мой вопрос без ответа.
      – Идем, Виктор! – вместо ответа сказал он, затем обернулся к своему спутнику. – Марк, приберись здесь.
      Он указал на замершее тело.
      – Почему я должен выполнять грязную работу, Александр?… – попытался возмутиться вампир.
      – Ты будешь делать то, что прикажу тебе я. – Холодно произнес Александр. Даже я испугался этого голоса.
      – Конечно, конечно, Александр… – заюлил вампир по имени Марк.
      – Вот и прекрасно. – Оборвал мой визитер, и вновь обратился ко мне. – Идем, Виктор.
 

***

 
      Выбора у меня не было. Я покорно отправился вслед. Александр привел меня в ночной клуб 'Endzone', находящийся в паре километров от моего дома. Никогда раньше я не бывал здесь, и сейчас я понял, что нисколько об этом не жалею…
 
      Клуб встретил меня тишиной и прохладой. Меня провели через неприметную дверь к винтовой лестнице, спускающейся в глубины. Я насчитал пять этажей. На шестом лестница кончалась. Открывался вид на коридор, ярко освещенный ртутными лампами и покрытый пластиком. Я-то уж боялся, что будут факелы и прорубленный в сплошном камне туннель. Попадавшиеся навстречу вампиры, на вид ничем не отличные от людей, пропускали нас, равнодушно глядя сквозь меня. Их глаза, как и мои, приобретали специфический цвет лишь в полной темноте…
      Наконец, коридор закончился, и мы остановились у массивной двери, распахнувшейся перед нами. Я успел заметить видеокамеру в углу.
      За дверью обнаружились роскошные апартаменты. Тем не менее, на меня они произвели гнетущее впечатление. Скажите, пожалуйста, какой придурок захочет жить в помещении, сплошь покрытым темно-алым бархатом? Зал освещала громадная люстра с горящими свечами, распространяя запах воска. Игра огней от свеч не освещала комнату, а, скорее подчеркивала царящую в ней темноту. В неярком освещении, казалось, что все покрыто засыхающей кровью… Действительно, здесь захочет жить только…
      Стоявший в центре, человек, нет, вампир, обернулся. Если это он здесь живет, то он придурок. Ха-ха, интересно: придурки-вампиры бывают?
      А как же?! – проговорил внутренний голос, – если ты – вампир, то бывают!…
      Заткнись! – посоветовал я. А толку: от себя не убежишь…
      Высокий вампир с лицом человека лет сорока, длинные прямые каштановые волосы ниспадают на плечи. Черные кожаные штаны, босые ноги утопают в мягком старинном ковре, распахнутая на груди рубашка из невесомого кроваво-красного шелка. И, словно в насмешку, подвешен небольшой крестик из белого золота. Значит, все же, вампиры не боятся распятий!
      Только теперь я заметил то, что он держал в своих объятьях. Вернее, кого. Молодую девушку, полностью обнаженную, с ранок на шее вниз на белоснежное тело стекают тонкие потеки крови. С трудом оторвав от ее безукоризненного тела взгляд, я посмотрел ей в глаза. Ее стеклянные глаза невидяще смотрели сквозь меня. Причину этого я нашел, едва увидев ее руки. Руки, сплошь покрытые уколами шприца. Наркоманка…
      – Александр? Кто это с тобой? – раздался высокий голос вампира.
      – Я не знаю, Кристиан. – Ответил приведший меня вампиру со странным, совершенно не вампирским именем (Кристиан, Христиан – это скорее религиозное имя).
      Воцарилась тишина.
      – И кто же ты? – наконец нарушил ее вампир.
      – Дневной вампир, – ответил я. Вампир молчал, ожидая продолжения.
      – Расскажи ему все, что знаешь. – Шепнул мне Александр…
 

***

 
      Я рассказал все, что произошло со мной со дня нападения, пытаясь смотреть куда угодно, только не на фигуру девушки в руках Кристиана. Вампир с интересом выслушал меня, изредка уточняя некоторые детали.
      – Впечатляет, дневной вампир, надо же! Но это ничего не меняет. Ты должен понять лишь одно, Виктор, вампир одиночка не имеет права существовать – это противоречит нашим законам. Ты либо принадлежишь клану, либо мертв. Третьего не дано. Это наши законы, отточенные веками! Я дам тебе шанс присоединиться к нам, несмотря на твою странность…
      Он провел острым ногтем, покрытым алым лаком по груди девушки: по надрезу заструилась кровь. Я стиснул зубы, чувствуя, как удлиняются клыки. Кристиан заметил это:
      – Ты пробовал кровь. И как тебе ее вкус? – произнес он, облизывая губы.
      – Это непередаваемо, жизнь – ничто по сравнению с этим, все иное – ничто, – тихо сказал я, взглянув ему в глаза. Из моих глаз потекли слезы, едва я вспомнил об пережитых ощущениях. Глаза вампира горели огнем, отражая дрожащее пламя свеч, на губах играла усмешка. Это придавало ему демонический вид.
      – О, да! Как же ты прав! – с мягкой усмешкой произнес Кристиан. – Как я уже сказал: я дам тебе возможность присоединиться ко мне. Раньше в городе было три клана. Ах! Какое прекрасное было время… – вампир внезапно осекся. – Но клан – не только рожденные нами. Наемники – остатки или изгои других кланов также могут стать частью нас. Докажи свою преданность мне, и я приму тебя! Принеси мне сердце члена другого клана. Александр расскажет тебе, что и как. А сейчас – оставьте меня.
      И, тут же потеряв всякий интерес ко мне, он отвернулся.
      – Да, отец. – Произнес Александр.
 

***

 
      – Идем, Виктор, – позвал меня Александр. Вслед за ним я покинул комнату, щурясь от яркого света, прошел к винтовой лестнице, поднялся на три этажа выше. Там он провел меня серией запутанных коридоров, пока не остановился перед дверью из красного дерева.
      – Нам сюда. – Он махнул рукой, приглашая меня войти.
      Я вошел. Комната ничуть не уступала размерами и роскошью апартаментам Кристиана. Из стены, как двери лифта, выехали металлические панели, скрыв дверь. Такие панели и ракетой не пробьешь. Хорошая защита. Александр кивнул на роскошное кожаное кресло. Я сел, он устроился напротив, в точно таком же кресле, предварительно зашвырнув свой балахон в дальний угол.
      – А у тебя светлее. – Заметил я, глядя на мощные лампы дневного света. Да и вообще, все здесь было выдержано в светлых тонах. И здесь мне нравилось больше, чем внизу. Хотя…
      – О, да! По-моему, Кристиан заигрался.
      – Заигрался?
      – Ну, да! В такого вампира, какого описывают в книгах. Такое мрачное существо, кровавый бог, владыка смерти… – Александр махнул на это рукой. – К тому же любит наряжаться в черный плащ, накрахмаленную белую рубашку, элегантный черный фрак и черные брюки…
      Да! Как выразился однажды Алекс: бывает…
      Я взглянул на Александра: такой не станет одеваться во все выше сказанное. Напротив, он был одет в простую хлопчатобумажную голубую рубашку и синие джинсы. И его было легко представить в костюме-тройке.
      – Итак, что ты думаешь о Кристиане?
      Я помолчал, собираясь с мыслями.
      – Не знаю. Слишком мало данных. Но, по-моему, он слишком уж равнодушно воспринял информацию обо мне…
      – О, нет! Внешность куда как обманчива. Ему не занимать ни проницательности, ни коварства. За равнодушием скрывается холодный расчет… И я также уверен, ты ему понравился.
      Ну и как считать эти слова: как упрек или похвалу?
      О чем говорить с чел… вампиром, которого видишь впервые? Не знаю. Я вообще не любитель поговорить, но все же…
      – Кристиан говорил, что раньше в городе было три клана.
      – Да, так и было. Видишь ли, кланы находятся в постоянной вражде за территории. Иногда они объединяются, заключают союзы, но только затем, чтобы выступить против других. Обман и предательство – вот наше орудие. К сожалению…
      – К сожалению?
      Александр буквально вылетел из кресла и принялся ходить по комнате.
      – К чему эта бессмысленная война? Гибель лучших? Мы уже не в средних веках. Сейчас поистине новое время. Время, когда должны пасть устои прошлых лет! В этом новом мире можно существовать без войн! Хотя, должен признать, что война регулирует нашу численность… – глаза его горели маниакальным блеском. – Но, нет! Кристиан не дает этому совершиться. Он слишком ослеплен властью.
      – Но, ведь он – твой отец?!
      – Да, это так. Но он слишком жесток…
      – А, разве вампир не должен быть именно таким?
      – Должен быть, но в меру.
      – Тогда, кто же такие вампиры? Твое определение 'другая раса' слишком расплывчатое, – поинтересовался я.
      – Во-первых, мы не трупы, восставшие из могил, мы существа из плоти и крови, такие же, как и все прочие обитатели планеты. Мы были всегда, тесно связанные с человечеством, и до нашей эры, и сейчас. Мы вынуждены питаться от людей, так как только в их крови присутствуют необходимые нам вещества, поддерживающие наше существование, скрываться днем…
      – Вы спите в гробах?
      – Ха! Я же сказал, мы не имеем никакого отношения к 'живым мертвецам'. Но наша физиология такова, что нам гибелен солнечный свет. Нам не обязательно прятаться в самые темные места днем. Достаточно затемненного помещения. В особо пасмурные дни, когда небо затянуто облаками, мы можем ходить по улице, ничем не отличимые от людей. Даже попавший под воздействие солнечных лучей вампир живет около десяти минут. За это время вполне можно укрыться где-нибудь. Солнечный свет вызывает сильнейшие ожоги, разрушая нашу структуру, но кровь ускоряет регенерацию организма. К тому же, она – единственная наша пища. Хотя, мы вполне можем принимать и человеческую пищу, но она не насыщает нас – это просто маскировка.
      – Тогда как вы ее достаете? Не бродят же несколько сотен вампиров по улицам, добывая пропитание, как я сегодня?! Правда, я искал не этого…
      – Разумеется, нет! В средних веках примерно так и было. Сейчас же иначе. А то, что было бы: сотни трупов на улицах городов. Нет. Один из способов ты видел в покоях Кристиана. Забытые, никому не нужные люди, отбросы человеческого общества. Пьяницы и наркоманы, убийцы и насильники. Они все равно обречены. Их хорошо кормят, дают все, что те захотят – в известных пределах, конечно. Затем они несколько дней служат пищей, а то и любовниками. Разве тебе их жаль?
      Я подумал и решил, что все же нет.
      – Да мне-то что? Хотят – пусть травятся, мне же просторней будет. Это я о наркоманах (ну и о вампирах, питающихся от наркоманов). Значит, вампиры – что-то вроде волков в человеческом стаде: уничтожают слабых, оставляя сильных? Естественный отбор?
      – Не совсем. Как я и говорил, в средние века каждый был за себя, делал все, что хотел. По одиночке погибали быстро. Инквизиция не спала. И семьи вампиров собрались в кланы, установили законы, запреты… Так и живем мы до сих пор. Мир вокруг стремительно меняется, а наши законы почему-то нет… – он замолчал.
      – Инквизиция?… – у меня поехала крыша. А что делать: крыша всегда едет, когда чердак переполнен хламом…
      – Да, конечно. Видишь ли, в нее входили не только маньяки, ловившие и сжигавшие еретиков. В ордене, истинном, состояли маги.
      – Маги? – мой разум отказывался верить в эту чушь.
      – Да, маги. Ты считаешь это бредом? Ладно, не отвечай! Все написано на твоем лице. Кстати: научись контролировать его – пригодится. А это – вовсе не бред. Раз есть вампиры, почему бы не быть магам?
      Я подумал и согласился: почему бы им и не быть.
      – Тем более, ты встречался с одним из магов. Вспомни свой рассказ. Старик, читающий какую-то ахинею мерным речитативом.
      Я вспомнил. По спине прошелся холодок.
      – Ты считаешь, что маги причастны к созданию меня, дневного вампира?
      – У меня нет иного объяснения. Так вот: маги инквизиции весьма эффективно уничтожали одиночных вампиров, устраивавших резню на улицах городов. Именно это толкнуло нас к созданию кланов. После развала ордена инквизиции, маги ушли в себя, занимаются своими делами, к нам не лезут – и ладно. Мы к ним, впрочем, тоже…
      Мой мозг с трудом переваривал полученную информацию.
      – У Кристиана на груди был крест, значит ли это, что распятие не причиняем нам вреда?
      – Никакого. Если ты хочешь, то спокойно можешь зайти в любой храм, не опасаясь за свое здоровье. Разве, что, если на тебя обрушится крыша… – он тихо рассмеялся.
      – Да, еще вопрос!
      – Конечно, давай.
      – Вы… э-э-э, то есть мы – бессмертны?
      – Нет. В этом мире нет ничего бессмертного. Взгляни на Луну: даже она когда-нибудь исчезнет, как и все остальное. Ничто не вечно. Тем не менее, мы живем дольше людей. Срок нашей жизни – два-три столетия. Разумеется, при условии, если ты не погибаешь в межклановой войне… А это бывает очень редко…
      – Тогда, сколько же лет Кристиану?
      – Сто семьдесят шесть.
      – Но, он же выглядит на сорок?! – изумился я.
      – Да, это так. Очень редко встретишь вампира, даже старше двухсот лет, который выглядит старше Кристиана.
      – А, сколько тебе?
      – Пятьдесят три… И знаешь что – я и врагу такого не пожелаю.
      Я молчал. Я его понял: мне всего 18, а уже все достало, а как, спрашивается, жить сотни лет?
      – Между прочим, сдается мне, что и ты будешь выглядеть лет до ста на двадцать, – нейтральным голосом сообщил Александр. Я промолчал, оглушенный информацией не хуже, чем дубиной…
      Эх, о чем бы еще спросить?
      – Но, ты сказал лишь об одном способе получения крови. Какие есть еще?
      – Подумай.
      Я вспомнил книги и фильмы о вампирах.
      – Ага! Медицинские учреждения, донорская кровь?
      Мой собеседник прошел к холодильнику, встроенному в стену, открыл дверцу. Моему взору предстали ряды специальных тонких пакетиков, заполненных, без всякого сомнения, кровью.
      – Почему бы и нет. Не все, что написано о нас – фантастика… некоторые из нас и сами пишут рассказы про таких, как мы…
      – Ладно, ладно. Но, мы ушли от разговора. О трех кланах города.
      Александр прекратил нарезать круги по комнате, сел обратно в кресло.
      – Кристиан вступил в союз с Элиотом, главой второго клана города.
      – У вас что, все имена не русские? – перебил я его.
      – В основном. Так вот, мой отец с помощью клана Элиота разбил третий клан – клан Мориса. Почему? Да просто так! О, как он любит об этом вспоминать!
      – Да, я помню выражение лица, посетившего его при упоминании о трех кланах города…
      – В то время погибли четверо из пятерых моих братьев. Остались я и Владимир.
      – Мне жаль…
      – А мне – нет! – рявкнул Александр так, что я вжался в кресло. – Ни капли! Жалею лишь об одном: война не унесла с собой и моего последнего брата! Ты, кстати, встречался с ним – в переулке. Они были все такие же жестокие, как и отец. И вот: теперь Кристиан стремится сломить клан Элиота. Он принимает наемников, призывая их принести сердце представителя клана, а ведь потеря бойца для клана, содержащего полторы – три сотни вампиров, весьма существенна. Я до сих пор не могу забыть вида казненных вампиров побежденного клана. Представляешь себе: Кристиан приказал выставить их на солнце, предварительно заткнув им рты, чтобы не пугали воплями людей. А затем смотрел на их страдания через камеры, установленные снаружи…
      – Слушай! А я вообще выйду из этой комнаты? За такой то разговор Кристиан убьет нас обоих!
      – Именно. Поэтому я прошу тебя о помощи. Ты должен помочь мне стать во главе клана. Я должен сместить его. Иначе клан будет уничтожен.
      Я рассмеялся – это нервное. Меня, ничего не знающего о ночном мире, просит помочь свергнуть отца его 'любящий' сын.
      – Я? – отсмеявшись, спросил я.
      – А кто? Ты самое странное существо, встреченное мной. Ты вампир, но не только. Ты человек. Ты спокойно выдерживаешь солнечный свет, платой за это служит несильный зуд кожи, который, по твоим словам, раздражает только первые минуты. Затем к нему привыкаешь. Ты спокойно обходишься без крови.
      – Испив крови, я чувствую огонь во всем теле, меня переполняет энергия.
      Александр пристально посмотрел на меня.
      – Тебе она потребуется, когда будешь добывать сердце для Кристиана.
      – Да? А я-то думал, что ты против этой идеи.
      – Конечно! Но у меня есть план, расскажу о нем завтра. А теперь, думаю, тебе стоит вернуться домой. Никому не говори о нашем разговоре.
      – Я что, похож на самоубийцу?
      – Ну, думаю, обстоятельства таковы, что очень даже похож.
      Да! Очень обнадеживающе…
      – Ты говорил, что следил за мной. Как ты нашел меня, я ведь не отличаюсь от людей?
      – Я заметил тебя, когда ты едва не столкнулся с машиной.
      – А, вон оно как! Ясненько, трудно было не заметить. А ты можешь повторить мой прыжок?
      – Легко. Все вампиры – очень подвижные и сильные существа. Совершать небольшие перелеты с места на место нам ничего не стоит. Чего нельзя сказать об ускорении. Оно отнимает очень много сил.
      – Да, кстати: почему ты был в этом дурацком балахоне? Тебе не жарко?
      – А, это. Это официальная одежда вампиров. Я явился к тебе на переговоры от имени клана…
      Я кивнул в знак того, что все понял, и вышел прочь. Подумать только: они никогда не бывали на солнце. Несчастные существа, если разобраться, эти вампиры…
      Я покинул клуб в молчании. Странно, но мне нравилось предложение Александра. И я был уверен: мне совершенно не нравится Кристиан…
      Возле своего дома я остановился. Кровь убитого мной человека все еще кипела во мне. Вампиры, говоришь?! Ну-ну! Я поднял взгляд. И легко взлетел о свое открытое окно…

 
      Ну, вот. Я снова дома! Черт, как же я устал за сегодня! Один вечер чего стоит. Со всеми своими откровениями и происшествиями. Я и подумать не мог, что в моем родном городе, да и во всем остальном мире, обитают вампиры. Сегодня я убил человека. Пропащего, но еще живого. Странно, эта мысль не затронула ничего в моей душе. Но пришлось усмирять себя от воспоминаний о вкусе его крови. Неужели я перестану совсем употреблять человеческую пищу? Надеюсь, нет.
      Только сейчас я вспомнил, что вся моя одежда залита кровью. Черт, совершенно забыл об этом в обществе вампиров. Они-то не обратили на это ни малейшего внимания. Наверное, Кристиану это пришлось даже по душе. Если она у него, конечно, есть. Отстирав одежду и развесив ее на балконе, я завалился спать…
      Выспаться мне не дали. В семь утра раздался звонок в дверь. Злой и недовольный тем, что мне не дали выспаться, я открыл дверь. Только для того, чтобы увидеть расхохотавшегося над моим видом Алекса.
      – Кроме чужих неприятностей есть и другие радости в жизни. – Вместо приветствия сказал я ему.
      – И тебе привет, что, опять всю ночь не спал? – пытливо поинтересовался он.
      И с чего это он такой веселый с утра?
      – Почти, заходи.
      Он зашел.
      – Ух, ты! Ты что, сделал уборку?
      – Ну, не оставлять же было квартиру в том виде, в котором вы его оставили. – Попытался я усовестить друга.
      – Ну, да. Ну, да. – Покивал он, не выказывая совершенно никакого раскаяния.
      – И что же привело тебя в такую рань?
      – Какую рань? Уже семь часов. Между прочим, в институт ты вставал в шесть, и не жаловался! Или у тебя провалы в памяти?
      – Не жаловался? Да ты просто не слышал! Или просто не помнишь? Так у кого провалы и где? К тому же, это было последний раз аж три недели назад!
      – Ладно, ладно! Шучу! – в притворном ужасе запричитал Алекс. – Только не начинай снова ныть, как в институте! Я вот что зашел: собирайся, поедешь с нами!
      – Куда это еще? – подозрительно спросил я.
      – Как это куда? На природу!
      – Да ну тебя! У меня еще после вчерашнего, или позавчерашнего, голова болит!
      – Не-е! Отказы не принимаются! Нас уже ждут!
      Я выглянул в окно. У подъезда стояла машина Алекса, возле которой стояла компания, почти в том же составе, что и у меня на той вечеринке. Ну, и что мне оставалось делать?
      – Хорошо! Я еду. Только, чтобы меня закинули к вечеру домой в любом состоянии.
      – Заметано! А что там вечером?
      – Гос.инспекция!
      – Неужели, родители?
      – Почти, – уклончиво ответил я.
 

***

 
      Я врал. Вечером вовсе никто не собирался прийти ко мне домой. Это я договаривался с Александром, о том, что встречусь с ним сегодня. В девять вечера я, с дикой головной болью, в пропахшей дымом костра одежде подошел к дверям клуба 'Endzone'. Перед глазами все еще мелькали полосы скоростного шоссе, по которому мы ездили…
      Охранник-человек, одетый в деловой смокинг, категорически отказался впустить меня. Я оставил его лежать в позе эмбриона, хватая ртом воздух, проведя ряд ударов по корпусу, которые, благодаря моей скорости, почти слились в один. Сам виноват, мог бы просто отойти! А то стоит, читает мне морали, стращает, а у меня и без него настроение отвратительное. Трое вампиров, охраняющих вход в здание клана, заступили мне дорогу, но, выслушав меня, пропустили. Я спустился к Александру. Он ждал меня.
      – Зачем же ты его так? – вместо приветствия спросил он.
      Я посмотрел на стену, где на громадном плоском мониторе (почти на всю стену) была показана система видео наблюдения за клубом.
      – Да ну этого охранника, и без него голова болит! Почему он не пропустил меня?
      – У него сегодня первый день работы. Он еще не знал тебя.
      – Ничего, теперь запомнит! – мстительно сказал я.
      – Не сомневаюсь! – усмехнулся Александр. – От чего это у тебя болит голова?
      – Да, так. Весь день пили, потом пели, затем снова пили…
      Александр вновь усмехнулся:
      – Все с тобой понятно. Ладно, время шуток прошло. Я собираюсь рассказать тебе о своем плане, как и обещал вчера.
      – А САМ об этом не узнает? – с тревогой в голосе спросил я. – Вдруг у тебя в комнате жучки?
      – О прослушке можешь не беспокоиться. Я за этим слежу. Постоянно.
      Я кивнул.
      – Ладно, излагай! – бросил я, мечтая поскорее добраться до кровати. И, в кои-то веки, наконец, выспаться…
      Вампир помолчал, совершенно по-человечески кусая ногти.
      – Условия принятия в клан известны. Сердце члена другого клана. Теперь о том, как же его достать. Я думаю, достаточно проследить за одним из других претендентов в члены клана Кристиана. Мы пойдем вместе: насчет этого никаких условий нет. В случае чего, я тебе помогу.
      – Ты хочешь, чтобы я убил одного из клана Элиота?
      – Нет. Я этого как раз таки не хочу. Ты не должен портить отношения с этим кланом. Мы должны дождаться, пока кто-то из претендентов в клан Кристиана завладеет сердцем. Затем убьем его. Желательно, на территории не нашего клана – там за нами следить не будут. По крайней мере, из нашего клана.
      – То есть, из клана этого, как там его… а! – Элиота пусть следят?
      – Совершенно верно! Так ты отомстишь за их убитого. Ты не должен убивать кого-либо из их клана – это главное в моем плане. А с ними у меня договоренность.
      – Путь вампиров – обман и предательство?- в шутку вспомнил я его слова.
      – Именно! – на полном серьезе отозвался Александр. – С кланом Элиота у меня прекрасные отношения. И что лучше всего: Кристиан об этом даже не догадывается!
      – О, это огромный плюс.
      – Зачем же столько сарказма? Я ведь говорю, как есть. Ладно, идем. Подробности обсудим на месте.
      Я встал из кресла, направляясь к двери.
      – Виктор, погоди.
      Я обернулся. Александр стоял возле холодильника, держа в руках пакет с кровью.
      – Выпей! Силы тебе сегодня пригодятся. Особенно, если предстоит драка с вампиром.
      Я не спорил, покорно выпил содержимое. И едва не выплюнул. Нет, ну и гадость же эта холодная кровь. Никакого сравнения с той, которая получена прямиком из жил. Но она вернула меня к жизни, головная боль исчезла…
      – Да, поэтому многие из нас предпочитают тот способ питания, как Кристиан. – Произнес Александр, глядя на меня, затем он усмехнулся. – Но это удел элиты. Обычным вампирам дозволена лишь такая пища, из холодильника.
      – А ты?
      – Я? Мне претит такой способ питания. Хотя я могу позволить себе это. Ведь я – один из наследников Кристиана. Ну, все! Идем!
      Я покорно поплелся за ним. К подземной автостоянке напротив клуба. Мы прошли к машине Александра – роскошному серебристому 'Ягуару'. Я в который раз убедился, что вампиры живут весьма неплохо. Или, это только элита?…
      – Она что, бронированная? – удивился я толщине двери.
      – Да, а что?- удивился и Александр.
      – А под фарами пулеметы? И ракетница под капотом?
      – Тьфу, ты! Что за мысли тебе лезут в голову? Я тебе кто – президент, что ли? Зачем мне эта артиллерия? – возмутился Александр.
      – Не знаю. Хотя да, действительно: нафиг оно нужно: мы сами – оружие…
      Александр как-то странно посмотрел на меня…
 

***

 
      Все происходило по его плану. Мы сели на хвост одному из претендентов в наемники и треть ночи тенью следовали за ним. Но его убили представители клана Элиота. Как и следующего. На третьем нам повезло. Мы нашли его как раз вовремя. Он стоял над телом поверженного врага, держа в руках контейнер с его сердцем. Я шагнул ему навстречу. Я не получил наслаждения от холодной крови, но сил она придала не меньше. Вампир оглянулся:
      – Кто ты и что тебе нужно?
      – Тебя! – Лаконично ответил я.
      Вампир принял боевую форму, выпуская клыки и когти. Его шатало: он был слишком измотан предыдущим боем. А ведь он был в самом сердце владений враждебного ему клана. Я бросился на него. Да, опыта в драках с вампирами у него было намного больше: как никак, он им родился. Я понял это, когда он располосовал мне спину когтями. Не желая повторить этих ощущений, я принялся скакать вокруг, выматывая и без того уставшего противника. С каждой секундой вампир терял силы, поддерживая ускорение. Я откровенно забавлялся, ускользая от его замахов. Затем оказался у него за спиной, провел по ней когтями, вампир обернулся. Но я снова был у него за спиной, похлопал по плечу. Противник был вынужден опять обернуться. Я взмахнул рукой, на его горле открылись страшенные щели. Он поднял к ним руки, задыхаясь. Пока он пытался заживить раны, я одним ударом, легко пробившим его грудь, вырвал когтистой рукой сердце. Мертвое тело кулем свалилось мне под ноги. Сердце все еще пульсировало, брызгая кровью. Отвратительный, еще бьющийся комок плоти, с торчащими из него оборванными сосудами…
      Я осмотрелся. Вокруг не было никого. И куда это задевался Александр?! Я направился к его машине, оставленной нами, едва мы въехали на территорию второго клана. Все-таки, следить за вампами из машины не очень-то удобно. Да и, я бы сказал, невозможно…
      – Тебе обязательно было играть с ним? – ворчливо осведомился Александр, когда я с контейнером вернулся к его машине. Он был не один. Рядом с ним не переднем сидении находился вампир. Вернее, вампирша. А, если быть совершенно откровенным, прекрасная вампирша с невесомыми, шелковыми темными волосами, и одетая в черную кожу. Я понял, почему женщина-вамп – эталон красоты…
      – Познакомься, Виктор, это Люси. – Я галантно (я надеюсь) поцеловал протянутую мне руку вампирши. – Люси, клан Элиота.
      Вот как! Я был восхищен Александром. Крутить романы с вампиром враждебного клана! Хотя, я тут же оборвал себя: вампиршей из клана, враждебного Кристиану, но не Александру.
      – Я в восхищении, Виктор! Это твой первый бой? – спросила Люси.
      – Да, первый. Но, мне повезло – он был слишком измотан…
      – Все равно, уже победа. К тому же, позволь тебе сказать, ты двигался быстрее любого другого молодого вампира…
      Так, значит, Александр ушел уже после того, как я убил вампира. А меня оставил кружить в поисках машины – я совершенно не помнил, где мы ее оставили…
      – Ладно, Люси! Нам пора ехать. Приятно было увидеть тебя.
      Люси улыбнулась Александру:
      – Да, конечно! Удачи, Виктор! До встречи, Александр!
      Девушка грациозно выскользнула из автомобиля. Только сейчас я заметил, что она невысокая – вряд ли выше 165. Александр вдавил педаль газа, вскоре машина влетела на территорию клана Кристиана. Как я выяснил – мой дом располагался на границе между двумя кланами. В 'нейтральной' зоне…
      – Хм, Александр, по плану, ты должен был помочь мне.
      – А, разве, у тебя плохо получилось!
      – Нет, но все же эта тварь поцарапала мне спину.
      – Да, ладно тебе, расслабься. Ты же залечил ее! К тому же, я был немного занят.
      – Приватной беседой?
      – А, хотя бы и так! – спокойно ответил он.
      – А я и вправду двигался быстрее обычного вампира?
      – Да, это так. Ты двигался быстрее любого молодого вампира. – Он сделал акцент на слове 'молодой'. – Видишь ли, вампир набирает силу и опыт с возрастом. К примеру: Кристиан почти вдвое сильнее и быстрее меня. Ведь я – тоже, можно сказать, молодой вампир. Мне всего пятьдесят три. Это по сравнению с людьми мой возраст более чем зрелый.
      – Да, кстати, а какая разница в этих сердцах? Может, стоило просто убить какого-нибудь бомжа? И взять его?
      – Нет, человеческое сердце не годится. Ты никогда не изучал анатомию? Нет? Что ж, тогда объясню просто: сердце вампира несколько иное, нежели у человека…
      – Тогда, зачем было ждать, когда кандидат в наемники убьет вампира клана Элиота? Убили бы наемников и взяли бы их сердца! И тогда вампиру враждебного Кристиану клана не пришлось бы умирать.
      Александр выглядел немного смущенно.
      – Хм, об этом я не подумал. Но, все равно, сегодня клан Элиота действовал по моей наводке: я слежу за перемещениями наемников…
      – А перед поездкой ты сказал вот что, цитирую: 'Мы должны дождаться, пока кто-то из претендентов в клан Кристиана завладеет сердцем. Затем убьем его. Желательно, на территории не нашего клана – там за нами следить не будут. По крайней мере, из нашего клана'. Конец цитаты! Кто будет следить за нами из твоего клана, если ты координируешь все его действия?
      – Ты забыл о Кристиане? А у него хватает своих разведчиков. Это пока что его клан.
      Я почувствовал себя полным идиотом: как же я сам не сообразил-то?
      – Ладно, что-то я сам уже плохо соображаю. Я устал и хочу спать. – Заявил я.
      – Понятно, но у тебя еще встреча с Кристианом. А если ты беспокоишься по поводу потери в клане Элиота, то расслабься – его клан понес незначительную утрату – убитый вампир был всего лишь наемником…
      Потери кланов меня волновали меньше всего. Но я запомнил эту трактовку: всего лишь наемник. As well as I…
      Что же, слепо доверять Александру я не буду. Хотя, я и так не доверяю никому, даже себе. Или, особенно себе? Да, доверять нельзя даже своему сердцу – оно, того, стучит, однако!…
 

***

 
      До клуба мы доехали в молчании. Оставив на подземной стоянке машину, мы спустились к Кристиану. При виде нас он заметно повеселел.
      – Ты добыл сердце? – спросил он меня.
      Сегодня он был во фраке. Кто не знает, фрак – это черный пиджак с короткими, заостренными спереди полами (я бы сказал, даже срезанными) на уровне талии и длинными фалдами сзади. Также на нем были черные брюки без отворота, белая накрахмаленная рубашка, белый жилет, застегнутый на все пуговицы. Белый галстук-бабочка и черные лаковые туфли. Красиво, хотя, на мой взгляд, вышло из моды. На дворе 21, а не 18 век. Хотя, мне ли говорить о моде?…
      Я кивнул и показал на пластмассовый контейнер в моей руке.
      – Да, Кристиан! Сердце со мною! – устало 'провозгласил' я.
      Он рассмеялся:
      – Я знал, что ты справишься! – отозвался он в восторге. Как ребенок, ей богу! – Я знал!
      – Да, отец. Он справился. Правда, при этом поднял на ноги весь клан Элиота – а эти твари чуть не поцарапали мне машину! – воскликнул Александр.
      Кристиан вновь довольно засмеялся.
      – Нет, мне нравится этот парень! Александр, объяви клану, что он теперь один из нас!
      – Да, Кристиан. – Ответил Александр и вышел из комнаты, пропустив при этом другого вампира вовнутрь.
      Кристиан повернулся к нему. Пришедший вампир опустился на одно колено.
      – Приветствую тебя, глава великого клана! Я добыл сердце.
      – Превосходно! Превосходно, Брайан! – казалось, Кристиан был просто в детском восторге от происходящего.
      – Итак! Из десяти кандидатов в наемники остались в живых только вы двое. И вы выполнили поручение. Я сдержал обещание: с этого момента – вы полноправные наемники клана…
 

***

 
      Я помахал рукой в камеру перед дверью Александра. Он открыл двери.
      – Ну, что скажешь?
      – Жестокий чел… э-э-э, вампир этот Кристиан. Так радоваться при виде добытых сердец…
      – Да, ты удивишься, сколько еще вампиров считают Кристиана излишне жестоким. Я думаю, что многие даже поддержат меня, когда я заявлю, что он достаточно выпил крови у всех нас…
      Александр помолчал:
      – Что ж, все идет по плану, с чем я тебя и поздравляю. Ты выполнил мою просьбу. Чего ты хочешь?
      – В смысле? – не понял я.
      – Ты выполнил мое поручение, рисковал всем, что у тебя есть (ух ты, оказывается, у меня было что терять!). Почему бы мне не наградить тебя? Итак, чего ты хочешь?
      Я задумался.
      – Хочу такой же балахон, как у тебя.
      – Хочешь поиграть в ночного демона? – усмехнулся Александр.
      – А, чем я хуже? Я же вампир! – удивился я.
      – Большего уважения заслуживает тот, кто считает себя не хуже других, чем тот, кто считает себя лучше всех. Жарковато будет – сам говорил, что на улице лето.
      – Ничего, полежит до осени.
      – Хорошо! Что-нибудь еще?
      Я осмотрелся, нашел взглядом коллекцию холодного оружия на стене…
      – Хочу этот кортик! С загнутой в виде рогов гардой на эфесе. Это который в кожаных ножнах, третий справа.
      – Что же, раз тебе так хочется – бери.
      – Ой, ну, спасибо! Ладно, совесть тоже надо иметь, не смотря на то, что она нас только и делает, что имеет! А что там дальше по твоему плану?
      – Пока ничего. Заляжем на дно.
      – Ясно… Да, кстати, а почему Кристиан постоянно ведет себя, как ребенок?
      – Да, только потому, что он и есть ребенок. Правда, очень большой и злой, но тем не менее…
      Александр вновь погрузился в задумчивое молчание.
      – ОК, тогда я пошел. Если что – только свистни! Шучу, просто позвони!
 
      Я забрал пакет с подарками и отправился домой. Восходящее солнце слепило глаза. Проклятье, опять я всю ночь не спал. Терпеть не могу спать днем. Это мне слишком напоминает детский сад – а его я ненавидел сильнее, чем школу…
      Придя домой, я понял, что носить плащ придется только осенью. И без него было жарко. Я рассмотрел кинжал и пришел в восторг. Красивая вещь: обоюдоострый клинок длиною в локоть, простая, без инкрустации, рукоять из темного дерева, восхитительно загнутая в виде рогов гарда… Такую вещицу не потаскаешь на поясе, как никак, противоречит законам нашей светлой страны. А жаль. Взяв кортик за рукоять, я наотмашь бросил его в комнатную дверь: провернувшись в воздухе, он вошел на половину длины клинка в дверь, пробив ее. Я чертыхнулся: никак не привыкну к новой силе вампира. В прошлый раз вилку погнул… Кстати, где она? Вот она, родимая! Под диваном, куда я ее и закинул. Без особого труда разогнул вилку обратно, но придать ровную форму не смог. Пришлось кинуть ее в ведро и идти со вздохом вытаскивать кинжал. Теперь еще и дверь шпаклевать, потом красить. Ну, почему я так мало (и редко) думаю, прежде чем что-то сделать?
      Как говорится: сила есть – ума не надо. Не повезло телепатам – у них как раз вся сила в мыслях…

 
      – Алле! Вам кого? – сонно сказал я. Я проспал всего лишь… Где там часы? О, я проспал всего лишь 11 часов! Всего лишь?!
      – Да так, решил номером ошибиться! – раздалось из трубки, – Давай, выходи! Мы ждем. Подходи к моему подъезду!…
      В трубке послышались частые гудки. Я с вздохом вернул телефон на место. И куда это Алекс собрался затащить меня сегодня?!
      Собрался я быстро (долго ли надеть кроссовки?) и покинул дом. Идти до Алекса недалеко – благо живет он в трехстах пятидесяти метрах от меня. Все-таки удачно получилось с квартирой – почти все знакомые, из близкого круга, живут в близлежащих домах.
      А вот и привычная компания: Валек и Анна, Алекс и Даша… Инны не видать. Почему?… Кажется, мы поссорились на природе? Не помню.
      Я подошел, молча вскинув руку в знак приветствия всем сразу и никому в отдельности.
      – В двух словах: куда идем?! – задал я Алексу интересовавший меня вопрос.
      – Да так! Здесь неподалеку неплохой ночной клуб. Странно: открыт он давно, а я там еще ни разу не был! Непорядок.
      – Это где?
      – В паре километров вон там,- махнул он рукой, указывая, без всякого сомнения, не на свой дом, а на пространство за ним.
      – Случаем, не 'Endzone'? – немного обеспокоено спросил я.
      – Он самый!… Постой-ка! Ты там был – и без меня?! Какой ты после этого друг? – В шутку, надувшись, воскликнул Алекс.
      Я молча развел руками: мол, какой есть!
      – Да, кстати, а где Инна? – спросил я так, чтобы не слышали остальные.
      – Она не пошла. За что-то обиделась на тебя, наверное. С чего бы это? Что-то случилось?
      Я помотал головой. И одновременно пожал плечами. Вышло весьма комично…
      – Так, что там с клубом? – быстро перевел я тему в иное русло.
      – Говорят: улет полный! Ну, что! Двинулись?!
      – Двинулись! – Ответил я за всех, взвесив все 'за' и 'против'. В конце-то концов, где самое безопасное место для простых людей, как не в клубе, содержащемся вампирами? Им, вампирам, явно не хочется привлекать к себе ненужное внимание…
 

***

 
      Спустя полтора часа. Мы прошли в клуб, получив печати на руки в форме крестов – оказывается сегодня здесь рок-концерт при участии команд города. Странно, флаеров я не видел. На контроле стоял тот самый охранник, мимо которого я так бесцеремонно прошел в прошлый раз. Он чуть заметно напрягся, увидев меня, но я не обратил на него никакого внимания, и он, пропустив нас, еле слышно выдохнул за моей спиной. Мы устроились в зале, заняв столик между сценой и баром. После употребления неких напитков, беседа становилась более быстрой, непринужденной и громкой. Алекс ввязался в какой-то спор с Валентином, в суть которого я не очень-то и вникал.
      Вместо этого я, в слегка заторможенном состоянии, с ленцой наблюдал за игрой света из небольших прожекторов. Они то собирались густыми пучками, то взрывались калейдоскопом, освещая самые темные уголки зала. Я молча сидел, развалившись на спинке стула, и слушал музыку, не глядя на сцену. Пальцы непроизвольно то накручивали прядь волос, то водили их по губам. Играло что-то знакомое. Ну, конечно же! Я закрыл глаза, отрешаясь от мира, погружаясь в звучание музыки:
 
 
I walk alone… And I drink my wine…
My bottle is emptied…
My eyes – red lights… And you are scary crying…
You think I need some more…
 
 
More than love, more than love,
Yeah I need some more, my baby.
Death is so close, we are lost…
And I take all cruelty for me now…
 
 
My hair is black… My love will never die…
We're dead in our life…
We'll meet again… And you'll call me for love tonight…
You think I need some more…
 
 
But only your pretty face will make my death so happy…
And only your crying love will take me from this hell… again…
 
AGAIN
 
      Да, это 'Stigmata Morti'. Это – мрачная музыка, переполненная любовной лирикой, печальные тексты и острые гитарные рифы, переплетающиеся с мелодией электрооргана в стиле '80-х'…
      Кто-то толкнул меня в плечо. Я вернулся к реальности. Алекс что-то говорил мне.
      – А? – рассеянно спросил я.
      – Не спи, говорю! – вздохнул Алекс. – Я спрашиваю, чего ты сидишь один? Почему бы тебе не откопать девушку? – мотнув головой туда, где у сцены царило оживление. Туда, где неформалы – и парни, и девушки – красиво трясли длинными волосами в такт музыки…
      – Сам откапывай, если хочешь, – также лениво отозвался я, – а я поищу себе живую!
      Валек расхохотался. Алекс выглядел несколько сконфуженно:
      – Хе! Так найди!
      – Вот, возьму – и найду!
      – Боишься, значит? – стал подначивать мой друг. Я кивнул про себя. Если бы я был трезв – ни за что бы не повелся! Честно-честно!
      – Молчишь! Значит, боишься! – с триумфом изрек Алекс.
      – Нифига! – ответил я.
      Уже весь столик с интересом слушал нас.
      – А, раз не боишься, то давай поспорим!
      – На что? – тихо спросил я, чувствуя, как по телу проходит быстрая дрожь. Ну, кто тянул меня за язык?! А?
      – Значит так: если ты не вернешься через пол часа с девушкой, то ты возвращаешь всем нам деньги за все это! – указал он на столик.
      Я осмотрел столик. Да, мне вовек не расплатиться! А с виду нормальные люди…
      – А если?… – начал я жалобно.
      – А, вот, если!… То – плачу я! Кстати, как тебе та? – указал он.
      Я присмотрелся:
      – Я, конечно, понимаю, что не бывает некрасивых женщин, но я столько не выпью!
      – Тогда, иди и ищи сам!… – в шутку надулся Алекс.
      Я возвел очи к небу, но неба не увидел. Только потолок. Делать нечего – допрыгался! Язык мой – враг мой. Сведет меня в могилу…
      Я осмотрел столик, взял графин с водкой, налил пол стакана. Алекс с усмешкой наблюдал за моими действиями. И, ну его к черту! Я опрокинул стакан в себя, запил парой глотков сока, чтобы перестать ощущать мерзкий вкус водки. Зубы заныли от холода, а внутри стал разгораться пожар. Я встал из-за столика: готовься, клуб – я иду!… И пошел к барной стойке, что в десяти метрах. А что мне оставалось делать?!
      – А говорил – не пьет! – Радостно (и удивленно) сообщил кому-то Алекс за моей спиной…
 

***

 
      Я направился к барной стойке, а не к сцене, чем удивил Алекса еще больше. Девушку я уже заприметил. Она сидела у самой стены, опустив голову на скрещенные руки. Бармен с легким раздражением косился на нее. По его виду, я бы сказал, что он хочет одного – чтобы концерт, наконец, закончился. Тогда он сможет спокойно выкурить сигарету где-нибудь в туалете. И вряд ли в ней будет табак…
      Я сел на высокий стул рядом с нею, брякнув руки о стойку. От звука она вздрогнула, подняла заплаканное лицо. Я сидел, уставившись на витрину. Она рассматривала меня в профиль. Много увидишь под завесою черных волос, сейчас, правда, окрашенных лазерами во все цвета радуги? Я, наконец, повернулся к ней:
      – Привет!
      Она молча кивнула, уставившись на меня синими глазищами. На щеках остались мокрые дорожки от слез…
      – Скучаешь? – задал я самый идиотский вопрос, на который был способен: она тут плачет, а я спрашиваю, не скучно ли ей…
      Она странно передернула плечами: ни да, ни нет. 'Отмеченные Смертью' уже отыграли свою программу, их сменила другая группа, заведшая какую-то бессмысленную долбежку. И это называется музыкой? Я чуть поморщился.
      – Хочешь выпить? – предложил я девушке. Она также медленно кивнула.
      Я заказал пару бутылок абсентера. Чертовски дорого же в этих барах. Эх, знали бы родители, на что уходят их деньги… К счастью, меня не волновали их дела, как и их – мои. Все наше общение в последнее время – двухминутный разговор по телефону раз-другой в месяц. Что всех устраивало. Деньги они пересылали на карточку, за квартиру платили сами – что мне еще нужно для полного счастья?!
      – Не хочешь посидеть в компании? – предложил я, когда напитки были выпиты в молчании. Девушка была тонкая и хрупкая – поэтому ломалась недолго:
      – Почему бы и нет, – произнесла она чуть повеселевшим голосом…
 
      Мы подошли к столику, я мельком заметил пятирублевые глаза Алекса. Хе! Я взял чей-то бокал, плеснул в него из графина и… тоже графина, но уже с соком, дал девушке.
      – Это что, водка? – спросила меня Даша.
      – Да как ты можешь так говорить? – Деланно возмутился я, – стал бы я предлагать девушке водку? Чистый спирт!
      Даша покраснела, девушка тоже. Но бокал приняла…
      Мы неплохо провели время за непринужденной беседой.
      Алекс начал рассказывать о том, как сдавал сессию:
      – Подхожу я, значит, к аудитории, а на двери такой плакат: знак 'стоп' и подпись 'льгот нет!'. Пришло время отвечать свой билет. В итоге препод не выдерживает:
      – Студент, почему вы не подготовились?
      – Времени не было…
      – Девки?
      – Нет, что Вы!
      – Студент, Вы меня огорчаете…
      Я хмыкнул: знакомый анекдот. Спросил Алекса:
      – А знаешь, почему студенту нельзя жениться?
      – Почему?
      – Потому, что он от этого звереет! Если он будет заниматься женой – у него появятся хвосты. Если учебой – рога. Если и тем и другим – отбросит копыта!…
      В общем, примерно в таком духе и шло все общение. Как оказалось, девушку зовут Настей. Красивое имя…
      Но, что имеет начало, имеет и конец: к нам подкатила четверка парней и заявила, что мы увели у них девушек, причем, всех троих!
      – Да, ну? – протянул я, вглядываясь в пришедших. Гопникус Обыкновенус – вымирающий вид. Весьма рискованно делать такие заявления во время рок-концерта. Они здесь – чужие. Здесь полно ребят – готов, металлистов, панков и даже скинхедов – которые молча выведут придурков за угол и вобьют в асфальт тяжелыми ботинками по самые уши. У каждого из них есть причины ненавидеть этих тварей… Я почувствовал, как в крови загорается самый настоящий пожар, но списал это на выпитый алкоголь.
      Парни уставились на меня типичным взглядом гопников. Презрительным и наглым.
      Я понял, что раздражаюсь. Что-то слишком часто происходит это со мной в последнее время, не правда ли?
      – А не пошли бы вы лесом… – предложил я.
      – Ну-ка, повтори, куда ты нас послал, козел?
      Я ухмыльнулся. Краем глаза заметил, как Даша, Анна, и даже Настя, удерживают на месте Алекса – в нем явно, тоже бурлила кровь.
      – Объясняю на пальцах, – терпеливо ответил я, – средний видишь?
      Парни не поняли, двое из них даже начали разминать кулаки.
      – Пошли, выйдем! – стал гнуть понты один из этих уродов.
      Внутреннее 'я' просто задохнулось от счастья, представляя взмах когтистой руки…
      – Пойдем! – бросил я, направляясь к выходу. Алекс тоже вышел – девушки не смогли сдержать его. По пути меня кто-то облил пивом, хотя, я особо против этого и не был – на концерте, как на концерте.
      Мы вышли из клуба, зашли за угол, и…
      Разговор по душам, на тему 'Кто здесь козел?' не успел начаться: раздались шаги, к нам подошли два охранника в смокингах, с ними был Александр.
      – Что такое? – осведомился один из охранников, тот самый, на котором я сорвался в прошлый раз.
      'Прикид' охранников явно заставил себя уважать, иначе, думаю, парни не стали бы юлить: мол, ничего такого, просто говорим.
      – Идите отсюда, – тихо приказал Александр, – мы позаботимся о них (взмах руки в нашу с Алексом сторону), – парни послушались. И, периодически оглядываясь, скрылись в ночи.
      – Инцидент исчерпан? – спросил охранник Алекса – тот неуверенно кивнул.
      – Вот и прекрасно! – также тихо молвил Александр, – можете вернуться, хотя… тебя, Виктор, я попрошу остаться на пару минут.
      Алекс ушел в сопровождении охранников, а я остался.
      Александр сверлил меня взглядом.
      – Что? – не выдержал я.
      – Твою мать, Виктор! – взорвался он, – ты хоть понимаешь, что чуть не подставил нас всех? Что было бы, если бы ты выпустил когти?…
      – На этой земле стало бы на четыре придурка меньше!
      Он едва не задохнулся от гнева:
      – Вали с глаз моих! И мой тебе совет – научись контролировать свой темперамент. – Это он уже крикнул мне в спину.
 

***

 
      Я вернулся в клуб, прошел в бар к нашему столику.
      – Кто это? – спросил Алекс.
      – Один из содержателей сего заведения. – Кратко ответил я.
      Алекс кивнул и не стал расспрашивать меня, за что я был ему весьма благодарен. Долго мы там не засиделись и вскоре ушли по домам. Странно, нас никто не поджидал в темноте. А я-то думал, кто-то из той четверки будет непременно. Если не вся четверка…
      Вал, Алекс, Даша и Анна отправились к Алексу. Я и Настя вяло махнули им на прощание, и пошли ко мне домой. Ни о чем не думая, просто шли. Настя шла, прижимаясь ко мне, я обнимал ее за талию.
      – Скажи, с вами всегда так интересно? – прошептала она.
      – Нет: наша жизнь сплошная скука. Пока не приходят они, – я понизил голос до таинственного шепота, – люди из военкомата!
      Она звонко засмеялась. Я тоже улыбнулся…
 

***

 
      Ночь прошла просто бестолково. Нет, не девушка была виной этому. О нет! Скорее всего, я. Точнее, не дающее покоя ощущение того, что по жилам течет не кровь, а огонь. Когда к полудню я расстался с Настей, получив прощальный поцелуй, ощущения не прекратились. Я винил в этом употребленные напитки. Я был неправ – с этого дня ощущение чуть притупилось, но не исчезло никогда…
      Я стоял и смотрел, как неторопливо уходит Настя. Темные волосы разносятся ветром, она периодически ловит их руками, пытаясь пригладить, но новый порыв ветра не позволяет ей этого сделать. Ветер распахивает джинсовую куртку на ней, пытаясь скинуть с плеч, но ему не удается. Счет: один – один. Я проводил девушку взглядом, переводя взгляд с задних карманов джинсов на загорелую шейку, видневшуюся, когда ветер отбрасывал с нее волосы. Она так же неторопливо завернула за угол дома. Больше я ее никогда не видел…
      Я вздохнул, поднял взгляд туда, где, в доме напротив, располагалось окно Инны. И заметил, как колыхнулась невесомая тюль.
      – Твою же мать!… – оповестил я улицу.
 

***

 
      Я встал из-за компа, пошел на балкон покурить. Оказалось, уже семь утра – ничего себе засиделся. Опять ночь без сна. Да, даже страшно представить, сколько всего полезного могло быть сделано, если бы не Интернет. Окинул взглядом двор: какой-то спортсмен подтягивался на перекладине. Я смутно подумал: кто же из нас больной? Решил, что все же я. И решил тоже заняться хоть какой-то видимостью спорта. Подошел к турнику, приделанному между дверными косяками. И за один подход подтянулся двадцать пять раз. От такой цифры я сел, вернее сполз по стене, там же, где и стоял: да мой рекорд за всю школу – одиннадцать. Черт подери, я, конечно же, помню, что сказал Александр о вампирах. Мол, очень подвижные и сильные. Но, не настолько же! Я ведь даже не устал нисколько…
 
      В дверь постучали. Тихо, но настойчиво. Пришлось идти открывать – никак не дадут мне спокойно помереть!
      – Привет, – раздался тихий голос. Жалобный и печальный.
      Я сфокусировал зрение, и приоткрыл дверь пошире, пропуская Свету.
      Света – это тринадцатилетняя соседка со второго этажа моего подъезда. Родители ее бросили и она жила у тетки. Эта тетка – стерва последняя, нередко срывается на своей племяннице. Отчего у последней глаза почти всегда на мокром месте. Мы знакомы уже пол года – с тех пор, как она переехала к тетке. Тетка пила по-черному, почти не просыхая. И племянница целыми днями болталась по окрестным дворам. Слишком замкнутая, чтобы играть со сверстницами в дурацкие куклы. Мне стало жаль пропащего ребенка. И с тех пор она периодически забегала посидеть у меня…
      Я прошелся по комнате в поисках футболки. Напрасно. Скорее всего, она где-то под ванной. Пришлось взять из шкафа новую. С желтой надписью 'Wrangler' на черном. Прохладная ткань приятно охватила тело. Глаза резанул яркий свет – девочка отдернула шторы, впуская день в комнату.
      – Я принесла пиво, – доложила Света, поднимая пакет. Я хмыкнул – для меня тоже никогда не было проблемой приобрести пиво в ее возрасте. Как говорится: места надо знать! А деньги на него она, скорее всего, стащила у тетки. К тому же, мы в России. А здесь все через…
      – Хорошо. – Произнес я. – Ну, рассказывай!
      Она тут же защебетала о том, какая же тварь ее тетка, как же все задолбало. И не пора ли уже того – перейти дорогу на тот свет?!
      Я молча сидел, потягивая пиво из банки. Девчонка просто озвучивала мои мысли. Я просто слушал – больше ничем не мог помочь ей. Да и как? Когда я точно такая же неприкаянная душа. А события последних дней показали, что я еще и чертов вампир!…
      Я сидел в кресле совсем без движения. Света ходила по комнате, что-то тихо напевая себе под нос и водя указательным пальцем по поверхности мебели.
      – Хочешь, я сделаю уборку? – вдруг предложила она, когда ей надоело сдувать пыль с пальца.
      – Не стоит. Завтра сам уберусь.
      – Ну, ладно… – она продолжила осмотр интерьера, как будто там что-то изменилось с ее последнего визита. Я услышал тихий шорох, с которым клинок выходит из ножен и восторженный полувздох. Так, девчонка нашла на книжной полке кортик Александра.
      – Ух, ты! Красивая фиговина. А где ты ее оттопырил?
      – Украл, – пошутил я, – смотри не порежься – он чертовски острый.
      Света помахала 'игрушкой' перед носом и вернула на место.
      – Скучно, – пожаловалась она.
      – Включи музыку. – Предложил я.
      – Не хочу.
      Она схватила пачку сигарет со стола, вытащила одну. Неумело подожгла, закашлялась. Я отобрал сигарету. Первая же затяжка была как бальзам на душу. Эх, гибельное это дело – курить. Надо бросать.
      Я затянулся в последний раз и погасил окурок о ладонь. Благо, Света не смотрела в мою сторону. Боль. Я сдержал вскрик. Затем смотрел, как на месте ожога появляется новая кожа. Пол минуты – и ничто не напоминало об ожоге. Боль помогла действию табака – окончательно прочистила мне мозги.
 

***

 
      Вечер. Я лежу на диване и, смотря в потолок, жду чуда. Хоть какого-нибудь. Самого завалявшегося. Спина одеревенела от непрерывного лежания, шея затекла. Сколько можно валяться? Может, начать бегать? Хотя бы по утрам… Света яростно давит по кнопкам мышки, гоняя по экрану монстров из Quake. Из колонок слышались смачные выстрелы и хрип помирающих…
      Кто-то позвонил в дверь. Секунд десять не отпуская кнопки.
      – Меня нет, – прошептал я.
      Звонок загремел снова.
      – Давай, я открою! – предложила Света.
      – Ладно, уж, сиди! – пробурчал я. Ей, богу: не так трудно встать на ноги, как слезть с дивана.
      Пришлось идти открывать. Не квартира, а проходной двор! За дверью оказались черные кудри с красными прядями и пронзительный взгляд зеленых глаз. Я засмотрелся, чувствуя, что меня затягивает в них.
      – Ты так и будешь держать меня на пороге? – поинтересовалась Инна.
      – Ой, прости! Конечно же, заходи!
      Она зашла, вид у нее был пасмурный. Я понял, что мне предстоит сейчас долгое (а может, и нет) выяснение отношений.
      – Здравствуй, Светка!
      – Приветик!
      Так, обмен 'приветами' между девчонками состоялся. Едем дальше. Инна увлекла меня на кухню.
      – Как у тебя дела? – спросил я.
      – Ни там, ни тут! – был мне резкий ответ. – А у тебя?
      – Симметрично, – грустно ответил я, вздыхая.
      – А что ты можешь сказать в свое оправдание?
      – По поводу?
      – По поводу? Ты шляешься с незнакомками, а теперь спрашиваешь о поводе? – вспыхнула девушка. – Да еще и целуешься с ними. Хотя, думаю, этим тоже не ограничивалось.
      – Между прочим, когда ты целовалась с Катей, о которой я знаю лишь то, как ее зовут, я не сказал ни слова! – попытался возразить я.
      – Не придирайся к мелочам! Еще бы ты что-нибудь говорил: тебе, наверное, даже понравилось это зрелище! И вообще… ты… ты… ты самый бесчувственный и самовлюбленный эгоист из всех, кого я встречала! Как ты можешь играть с чувствами других?
      – Даже так. Что ж. Тогда измени меня! Gimme just another reason to live!…
      – Прекрати цитировать Хельсинских Вампиров! Это уже бесит…
      – Вот ты стоишь и говоришь о том, какая ты несчастная, никто тебя не понимает и не любит! А винишь во всем меня. Я не виноват в том, что ты не пошла позавчера с нами. Я остался бы с тобой… К тому же, я ничего тебе не обещал и ни в чем не клялся!…
      – Сволочь! – воскликнула девушка и расплакалась. – Довольно: я не хочу больше видеть тебя. До тех пор, пока ты не разберешься, наконец, в себе! И знаешь что? Я была бы счастлива, если бы ты умер!
      Выдав это, она выбежала из квартиры, грохнув на прощание дверью.
      – Fuck off, my little baby and goodbye! – Пропел я, глядя на закрытую дверь. И яростно всадил кулак в стену, выбивая руку. Все равно заживет, как и колено после того неудачного прыжка на лестничной площадке…
      В раздражении, я вернулся в комнату, вспоминая о том, что эти зеленоглазые ведьмы делятся на потомственных, наследственных и вылитых. В конце-то концов, я ищу спутницу жизни, а не ее хозяйку!…
      Света сидела, прижав ладони к ушам и покачиваясь из стороны в сторону, словно прислушиваясь к неслышимой для других музыке. Той, что рождается в душе…
      – Скажешь, что я последний придурок? – обратился к ней я.
      Она яростно замотала головой из стороны в сторону.
      – Нет, неужели не последний, а первый? Не скажешь, а почему? – я-то надеялся услышать правду о себе хотя бы от нее.
      – Не скажу! Кто я такая, чтобы говорить тебе это? У тебя своя голова на плечах есть!
      – Э, подруга! Ты это брось: не вздумай говорить о себе так! – я сел на диван, обхватив голову ладонями, и закончил чуть слышно. – Иначе станешь такой же, как и я. А я бы и врагу такого не пожелал…
      Мы посидели в молчании, думая каждый о своем. Я не выдержал: сколько можно сидеть? И вышел из комнаты. В дверях комнаты я остановился:
      – Ты хочешь есть?
      – Да, – был мне ответ.
      – Отлично, тогда прекрати грузиться и иди, помоги мне!
      Я зашел на кухню. Открыл холодильник. В морозильнике – одни полуфабрикаты, которые я уже видеть не могу. Нашел килограмма полтора картофеля, начавшего прорастать. Сгодится. Через сорок минут картофель-пюре и салат из помидоров, огурцов и зелени были готовы. Даже какие-то специи отыскались. Мы отнесли еду в комнату и, развернув монитор так, чтобы было видно с дивана, стали смотреть фильм. Я поставил 'Ворона' ('The Crow'). Несмотря на то, что пересматриваю его уже раз пятнадцатый за этот год, я смотрел с удовольствием. Света же смотрела заворожено, иной раз, пронося вилку мимо рта и тыкая ей в щеку. Она смотрела этот фильм впервые…
      – Скажи, я похожа на Сару? – придиралась потом она ко мне.
      – От части. – Уклончиво отозвался я.
      Похожа ли? Очень даже. Вот только я не Эрик Древен. Я не ворон – я вампир…
      Устав от непрерывных расспросов, Света стала клевать носом. Я заметил это.
      – Эй, подруга! А ну-ка ложись спать! – я встал с дивана, расправил для нее пастель. Потом выключил в комнате свет, и включил его в коридоре.
      – Спокойной ночи, сестренка! – пожелал я девушке. Я действительно относился к ней как к сестре.
      – Ты куда-то идешь?
      – Пойду, прогуляюсь.
      – Спокойной ночи, брат! – сонно произнесла она, когда я уже закрывал дверь.
      Брат. Никто не называл меня так. Даже родной брат звал меня только по имени, как и я его. Я вышел во двор, сел на не доломанные качели. Свет домов слепил меня. Ветер приятно холодил, сдувая наглых комаров. Благодать. А я сидел и думал. О том, кто я есть. О том, зачем я покусался с девушкой. О том, что делать дальше. Инна была права: может, мне не стоит общаться с другими до тех пор, пока я не разберусь в себе? Не обрету смысл и цель жизни? А что для этого нужно? Что-то менять – пришел ответ из подсознания. Кажется, я думал о том же в день 'Х', вернее, ночь 'Х'. Ночь, в которую я стал вампиром. Решено! Бросаю пить и курить! Чего же боле?… Может, постричься, и пойти в монастырь? Хе! Соседи были бы только рады…
      Ты заигрался, – серьезно произнес внутренний голос (а обычно он ехидный, этот голос). Неужели проснулась совесть? Что ж, пора уже, – ты думал, что прикидываться равнодушным ко всему будет забавно. И вот результат! Один из случаев, когда маска прирастает и становится ближе, чем собственное лицо. Ты пытаешься отодрать ее, но… Меняйся, пока еще не поздно!…
      Н-да: вспомни, как ты говорил тогда – я актер и жизнь моя игра… – подумал я.
      Ладно: сперва брошу курить, а там – посмотрим. Приняв такое решение, я прекратил ломать голову над своей дальнейшей судьбой. И просто сидел, слушая дыхание ветра на своих губах. Жаль, что я не слышу музыки звезд. Но, как справедливо сказано: тот, кто стремится получить все и сразу – в итоге теряет все…

 
      Вечер следующего дня. 23 июля, ровно месяц с тех пор, как я стал вампиром. Эх, время, куда ты несешься?! Я наслаждался тем, что меня, в кои-то веки, оставили в покое. Да, когда вокруг тебя бурлит жизнь, поневоле начинаешь ценить одиночество. Ты смакуешь его, словно горький пьяница бутылку отличного вина, тянешь по капле, понимая, что оно все равно когда-нибудь закончится. И тебя снова захлестнет с головой водоворот событий, которые в последнее время вьются вокруг меня, словно стая воронов…
      Я вернулся в комнату, неся в руках кружку чая. От неожиданности я едва ее не уронил: в компьютерном кресле, медленно вращаясь, сидел Александр. Я кинул взгляд на балконную дверь, распахнутую настежь.
      – Здравствуй, Александр. – Холодно поприветствовал я его.
      – Я зашел в гости.- Пояснил он.
      – Обязательно было прыгать на четвертый этаж? Можно было подняться по лестнице.
      – А я и не прыгал.
      – Да, ну? А как еще? – почесал я затылок.
      – Ножками! – Усмехнулся Александр. – Ножками. Очень даже цивилизованно (для вампиров): поднялся по стене, а что?
      – Как муха, что ли? – попытался представить я.
      – Почти, – уклончиво ответил Александр, – а ты разве не можешь?
      – Не знаю, не пробовал.
      – Так попробуй!
      Я подошел к стенке, чувствуя себя полнейшим идиотом, поставил на нее одну ногу. Весьма неудобно так стоять.
      – И чего ты ждешь? Второго пришествия? – усмехнулся вампир.
      Я стиснул зубы, но, подпрыгнув, прикоснулся и второй ногой к вертикальной поверхности, каждую секунду ожидая, что мое тело рухнет вниз и повстречается с полом. Однако я остался стоять так в полуметре от пола – центр притяжения каким-то образом изменился. Я прошелся до потолка, развернулся, запрокинул голову, чтобы увидеть Александра. Он все с той же усмешкой смотрел на меня:
      – А по потолку пройтись не хочешь? – участливо спросил он.
      Я пожал плечами и перебрался на потолок. Почему-то притяжение изменилось только для моего тела: волосы стояли дыбом (в сторону пола), футболка задралась, к голове быстро приливала кровь. От удивления я свалился, едва не свернув шею.
      – Аккуратнее там, экспериментатор! – посоветовал сын Кристиана.
      – Черт, ну почему, когда стоишь на земле то все нормально, а когда вверх ногами, то голова кружится от притока крови?
      – Наверное, потому, что в ногах пустот нет. – Философски хмыкнул Александр. Ну, спасибо, ни за что бы не догадался!…
      – Александр, недавно в подъезде я убил человека, но не чувствую ни малейших угрызений совести, а только злость и желание двинуть ногой и в зубы. Почему?
      Улыбка исчезла с лица вампира:
      – Возможно, за века нашего существования зародился некий врожденный аморальный инстинкт, который защищает нас от чувства вины за то, что мы убиваем, чтобы поддерживать свою жизнь?
      – Но, ведь я человек!
      – Больше нет. – Грустно сказал он. – Ты теперь нечто большее, нежели человек или даже вампир. Может быть, твой создатель вложил в тебя этот инстинкт, чтобы сделать тебя более совершенным, нежели ты был? Ты ведь не родился вампом.
      Я не нашел, что ответить…
      – Ты гадаешь, почему я зашел? – Я кивнул. – Я подумал, что тебе совершенно нечего делать в клане.
      – Это почему? – удивился я.
      – А что тебе там делать? Патрулировать улицы в поисках… э-э-э… в поисках. Оно тебе надо? Вот и я также думаю. Все равно этому обучаются довольно долго, едва ли не с детства. Да, и не хочу я привлекать внимание к твоей фигуре: нечего тебе мозолить глаза таким, как Кристиан или Владимир. Как я и говорил, по моему плану мы должны залечь на дно…
      – Но, почему? Мы ведь ничего не сделали…
      – Хм, наверное, я неправильно выразился: мы должны выждать. Благоприятного момента. Короче, я не собираюсь объяснять тебе все. Как говорится: что знают двое – знают все. Так что, слушай приказ: живи так, как жил раньше. Это все.
      Я задумался, снова почесал затылок: а как же я жил раньше? Да, и разве это жизнь?!
      – Да, кстати, я думаю, это может как-нибудь пригодиться! – Александр взял спортивную сумку, стоящую рядом с креслом, я ее раньше не заметил.
      – Что это?
      – Холодильник. – Пояснил вампир.
      – Э-э… я правильно догадываюсь, что в нем?
      – Правильно. Только спрячь ее куда-нибудь, на всякий случай.
      Я подумал о том, куда можно спрятать холодильник с кровью:
      – В шкаф пойдет?
      Александр мотнул головой:
      – Нет, думаю, лучше убери ее на антресоль в прихожей. – Сказал он, осмотрев помещение…
      – Да, кстати. Ты помнишь, что Кристиан сказал мне в первую встречу: '…вампир одиночка не имеет права существовать – это противоречит нашим законам. Ты либо принадлежишь клану, либо мертв. Третьего не дано…'?
      – Да, я помню.
      – Но почему?
      – Хотя бы потому, что вампир-одиночка может оказаться шпионом другого клана, из другого города. А мы очень не любим, когда кто-то зарится на нашу территорию. Поэтому на таких вампиров объявляют охоту…
      – Ну, я пошел… – произнес он после минутного молчания.
      – Хорошо, только выйди через дверь, если это тебя не затруднит.
      Александр улыбнулся мне одними губами, и покорно прошагал к двери…
      Я остался стоять, тупо глядя на закрытую дверь. В голове вертелось одно: шастают тут всякие!…
 

***

 
      Черт, ну, просто оригинальный план у Александра. Стратег, блин. Сиди и жди. Чего? Второго пришествия?…
      Я стоял посреди комнаты, держа сумку-холодильник в руке. Затем открыл ее. В ней находился небольшой контейнер, в котором двумя ровными рядами располагались два десятка тонких пакетов, заполненных кровью. Я закрыл контейнер. В боковом отделении сумки я нашел небольшой сверток. Развернув его, я обнаружил тридцать купюр по одной тысяче рублей и записку:
      'Если тебе интересно, что это, то знай – это стандартный оклад среднего вампира. Александр'. Я заскрипел зубами: он что, покупает меня? Что же, пусть он так считает. Ладно, буду вести двойную жизнь человека и вампира – может, хоть одна удастся! Хотя, вести двойную жизнь не так уж и сложно. Труднее, когда их три или четыре…
      Я закинул сумку на антресоль, прихватив пару купюр. Через десять минут я уже стоял под дверью Алекса. Из-за двери раздавался неясный гул. Либо это трансформатор, либо гудят без меня, хмуро подумал я и постучал. Открыл мне Алекс, чем-то весьма недовольный.
      – Привет, что делаешь? – спросил я.
      – Ругаюсь.
      – А! Тогда выходи! – предложил я.
      – На ночь глядя? – изумился он. Хм, с чего бы это? Раньше его это никогда не смущало.
      Я пожал плечами и, развернувшись, направился к лестнице:
      – Как хочешь…
      Алекс догнал меня на выходе из подъезда – спускался с восьмого этажа я специально медленно. А лифт все равно сломан.
      – Виктор, подожди! – Я подождал.
      – Чего там у тебя опять?
      – Родители, – коротко пояснил он.
      – А! Зато ты можешь с уверенностью сказать, что у тебя все дома! – хмыкнул я.
      – Да ну тебя! – в шутку надулся Алекс.
      – А я уж подумал, что тебя хотят выгнать из дома – за непосещаемость… – я увернулся от тычка под ребра. – Эй, я же шучу!
      – Идиотское у тебя чувство юмора, совсем уже атрофировалось!
      – Что же, тогда меняю свое чувство юмора на повод для смеха!
      – Ладно, куда пойдем?
      – На твой выбор, мне все равно.
      – ОК! Только звякну Даше.
      – Валяй! – 'разрешил' я.
      – Не хочешь позвать Инну? – поинтересовался Алекс.
      – Не знаю. – Честно ответил я, но все же позвонил ей…
      – И что она сказала? – допытывался Алекс минуту спустя, веселея на глазах.
      – Велик русский язык! – восхитился я. – Есть слово 'НЕТ', но почему-то говорят другое слово из трех букв. И на него же посылают!
      – Чего это с ней?
      – Не знаю. – Честно ответил я. – Ей почему-то не понравилось то, что в прошлый раз я был с Настей.
      – Н-да! Любовь – суровая штука, особенно если вместо сердца треугольник!
      Ну вот, Алекс снова начал издеваться.
      Мы подождали Дашу, стоя около круглосуточного магазина во дворе наших домов.
      – Привет, мальчики! – раздался ее голос, когда она подошла к нам.
      – Вет! – вяло приветствовал я, затем вошел в магазин. За спиной раздался звук поцелуя – так здоровался Алекс. В магазине было просто здорово: мощные кондиционеры поддерживают приятную прохладу, только освещение мне не нравится – слишком ярко. Вот, если бы была полутьма… Хотя, тогда здесь был бы не магазин…
      – Слушай, Алекс! Как можно бросить пить в стране, где молоко дороже пива? – изумился я, рассматривая витрины.
      – Ты собрался бросить пить? – удивился он.
      – Да, в ближайшем будущем, вот только насчет пива я не уверен. А бросаю курить – это сразу и навсегда. – Твердо ответил я.
      – Кто не курит и не пьет, тот невеселый и трезвый. – Заметил Алекс.
      – Зато здоровый! – возразила Даша, поддержав меня.
      – Не надо беречь здоровье! Его надо экономно расходовать!… – парировал Алекс.
      Я подошел к кассе, попросив три бутылки пива.
      – Скажите, у вас других денег не будет? – спросила продавщица, увидев мои деньги.
      Не каркай, дура! – подумал я раздраженно. Да что это со мной? Потом подумал невесело, что с нервами все в порядке, просто они теперь заводятся с пол-оборота…
 
      Мы (точнее, Алекс и Даша, причем без меня) решили пойти на какую-нибудь дискотеку, или посидеть в кафе. Хотя время стремительно приближалось к полуночи. После ряда неудач (кафешки закрываются на час раньше) мы подошли к ночному клубу. 'Охранник' категорически отказался впустить нас, намекнув, что зал и без всяких там… переполнен народом. Алекс взъярился:
      – Почему нельзя? Да ты знаешь, кто мой отец? Ты пожалеешь! Мой отец – водитель автобуса! Пожалей, а? – закончил он речь жалобно-просительным тоном.
      Я чуть не свалился от хохота, Даша и охранник смеялись тоже. Но так и не впустил нас.
      – Не Судьба! – попытался 'утешить' я друга.
      – Что такое Судьба? – старательно изображая скорбь, промолвил Алекс.
      – Наверное, Судьба – это оправдание. – Поразмыслив, решил я.
      – Да, наверное. – Согласился и он. – Так куда пойдем?
      – Может, позвонить Аньке и Вальку? – предложила Даша.
      – А что, идея! – обрадовался я. – Автобусы не ходят, да и идти всего три километра!
      – Ну, не расходиться же по домам! – в один голос заявили они.
      Я умыл руки…
 

***

 
      Через час мы сидели в квартире Валентина и Анны. Они жили вместе уже около года. Ничего удивительного. Да и Валентин старше меня на два года. По телевизору шел футбольный матч, поэтому Алекс и Вал прилипли к экрану. Девушки шептались о чем-то своем, периодически смеясь. Наверняка перемалывали кости. Кому – понятно. До меня донеслись слова:
      – Помню, когда только познакомились, я постелила ему в соседней комнате, а утром спросила, почему он такой грустный!…
      Н-да, верх цинизма. Я посмотрел на экран, где на зеленом поле туда-сюда бегали человеческие фигуры. И чего такого в этом футболе? По комнате плыли небольшие облака дыма. Я заскрипел зубами. Мне тоже захотелось закурить. Но, я ведь бросил! Да, что ни говори, а индейцы вполне отомстили миру за истребление – дав ему табак. Так, о чем бы подумать, лишь бы не о табаке? Может о крови? Я перевел взгляд на шеи девушек… и заскрипел зубами еще сильнее. Так дело не пойдет – лучше думать о табаке… Из двух зол выбрать меньшее!
      – Ну, и где лучше всего играют наши футболисты – в нападении или защите? – обратился я к Алексу. Ответил мне Валентин, причем довольно резко:
      – Судя по счету – в казино!
      Я рассмеялся:
      – Ну да, как всегда: сначала не везет, не везет, потом, как НЕ ПОВЕЗЕТ! И снова: не везет, не везет… Знаешь, у майя смертью побежденных оканчивалась ритуальная игра в мяч… – задумчиво проговорил я.
      – Это ты к чему? – подозрительно откликнулся Алекс.
      – Да вот, думаю, а не пора ли вернуть к жизни эту, бесспорно, мудрую традицию?! А-то наша команда по футболу…
      Мне никто не ответил…
      Я плеснул в стакан пива. Не знаю почему, но, выпив стакан, я становлюсь другим человеком. А ему – этому человеку – тоже хочется выпить…
 

***

 
      Время половина четвертого. Мы плетемся обратно домой. Улицы мало того, что длинные, так еще и широкие. Шутка. Небо усеяно тусклыми звездами. Это за городом они горят, словно прожекторы. А вот в городе… Неяркий свет фонарей усыпляет, вокруг вьются и противно звенят комары, довольные тем, что ветер напрочь отсутствует – можно поиздеваться над людьми… и вампиром. Изредка слышится хлопок, и одному из комаров приходит конец.
      Духота висит в воздухе. В пять утра она на пару часов исчезнет. Наступит долгожданная прохлада, которая снова сменится испепеляющим зноем, едва солнце взойдет достаточно высоко по небосклону. И опять весь день будет земным подобием ада. Люди распахнут окна настежь, напрасно стараясь заманить несуществующий ветер в свои жилища. Хорошо тем, у кого установлены кондиционеры. Кого-то хватит солнечный удар, а кто-то наоборот будет рад возможности хорошо загореть на пляже…
      Алекс нервно крутит между пальцами сигарету. Наверное, не хочет возвращаться домой среди ночи. Тем более что дома родители. Даша молча идет с ним в обнимку, склонив голову на его плечо. Звук ее каблуков звонко разносится по улице, погруженной в сон. Этот звук пробирается под черепную коробку и долбит по мозгам, как отбойный молоток. Нет, я вовсе не напился. Может это оттого, что я уже более двадцати часов на ногах? Не знаю. Я хочу одного – добраться до кровати и уснуть. Сном, лишенным сновидений…
      Вот и два знакомых девятиэтажных здания, стоящие буквой 'Г'. Дома Алекса и Даши. За ними, одна за другой, расположены панельные пятиэтажки. Одна из них – мой дом. Мы проводили Дашу до квартиры, вышли во двор. Алекс тяжело вздохнул. Я молча согласился с ним – по иному и не скажешь. Да, и далеко не все можно выразить словами…
 
      Алекс ушел домой, а я остался один в ночи. Так, все: хватит шарахаться по улице, пора спать. Вот сейчас доберусь домой и завалюсь. Часов на двенадцать. Эх, мечты! А, почему бы и не помечтать?!
      Что-то привлекло мое внимание. Белая блузка выделялась в неярком свете звезд на фоне глубокой ночи. Блузка принадлежала девушке, видевшей на скамейке спиной ко мне. Я всмотрелся в темноту, чувствуя, как взгляд пронзает мрак. Мир послушно посветлел.
      Рядом с девушкой, обнимая ее за плечи и склонив к уху голову, был кто-то еще…
      – Света?! – удивленно произнес я. И быстро и тихо заскользил в ту сторону.
      – Эй! – тихо позвал я, подходя почти вплотную.
      Тот, кто сидел рядом с девушкой, резко и очень, очень быстро выпрямился, развернулся ко мне лицом. На меня взглянули кроваво-красные глаза, а затем их обладатель бросился прочь. Размытой тенью…
      По моим нервам прошелся разряд тока. Сердце бешено заколотилось о ребра. Я узнал его. И вспомнил его имя. Я встречался с ним, причем, совсем недавно. Брайан, наемник Кристиана. Как и я. Мне стало жарко, затем холодно. Я уже понимал, что увижу. И медленно подошел к лавке…
 

***

 
      Девушка полулежала на спинке скамейки, стеклянные глаза невидяще смотрели в небо, на щеках остались холодные дорожки слез. А из шеи, из двух аккуратных тонких проколов, оставленных клыками вампира, медленно, очень медленно стекала густая кровь, кажущаяся в ночи почти черной.
      Я тупо стоял, глядя на девчонку. Мне не требовалось проверять пульс. Тот, кто создал меня, наградил меня другим. Без всяких прикосновений я слышал, как ее сердце медленно трепыхнулось два раза и затихло. Уже навсегда. Навсегда…
      Я стоял и смотрел в застывшие глаза той, кого я считал другом, подругой, сестрой. А в голове творилось черти что:
      Смерть – это просто…
      Смерть – это легко…
      Смерть – это красиво…
      Смерть – это грязно…
 
      Надо что-то делать! – запоздало закричал голос внутри меня.
      – Поздно, Виктор. – Тихо произнес я себе, сам пугаясь того холода, который прозвучал в словах. – Она мертва…
      Нет, она еще жива! – яростно продолжал кричать голос. – ОНА ЖИВА, СЛЫШИШЬ?!
      – Слышу. – Так же спокойно ответил я. Все чувства закрывались ледяным щитом безразличия. Что же это? Тот самый аморальный инстинкт, позволяющий вампирам убивать без всяких угрызений совести?…
      Я смотрел в бледное лицо девушки. Сколько крови из нее выпито? Человек может перенести легко потерю пол-литра крови. Белее литра – головокружение, шум в ушах, тошнота… Более двух литров – требуется срочное переливание крови. СРОЧНОЕ. Но это для взрослого человека, а не тринадцатилетней девочки…
      Сколько же крови выпил вампир? Даже сильно голодный, он не может высушить человека полностью. Но выпить литра два – запросто. К чему мне это знание? Я все равно ничего не могу поделать.
      Можешь! Можешь… – на грани слуха тонко кричал тот же голос, пока щиты апатии вконец не отгородили меня от него…
 
      Я исчез с места нападения вампира – не приведи бог, меня кто-нибудь заметит. Скажете, что это – эгоизм чистой воды? Я отвечу – вы полностью правы…
      Я влетел в квартиру, подошел к окну, прислонился лбом к прохладному стеклу. Сколько я так простоял, не знаю. Я очнулся, когда вдалеке завыли сирены, и через несколько минут, с небольшим временным интервалом, во двор въехали машины скорой помощи и милиции. Оказывается уже начало светать. Значит, я простоял у окна не менее часа.
      Внизу, во дворе какой-то старичок давал показания сотрудникам милиции, размахивая поводком. Наверное, он вывел собаку на прогулку и тогда обнаружил тело. Я узнал старика – живет в соседнем подъезде. А вот его собаку я терпеть не мог. Не люблю я догов. Наверное, я просто не умею их готовить. Смех сквозь слезы…
      Санитары (или как их там) переложили тело девушки на носилки, внесли в машину и уехали.
 

***

 
      Я оторвался от окна. В душе был горький осадок. Ледяные щиты плавились, в груди появилась щемящая грусть и непонятная тоска…
      Поистине страшная правда состоит в том, что страдания делают наши души богаче, заставляют нас острее ощущать краски жизни и с особенной чуткостью реагировать на слова.
      Однако это происходит лишь в том случае, когда эти страдания и лишения не уничтожают нас окончательно. Когда они не разрушают наши души, не лишают нас способности видеть и воспринимать окружающий мир, способности мечтать и с уважением и благоговением относиться к самым простым и в то же время необходимым проявлениям реальной жизни…
      Итак, что мы имеем? Вампир, наемник Кристиана, убивает моего друга. Случайно, или нет – не играет роли. Что же мне делать? Что за вопрос?! Месть – это почти единственное, что отличает нас от зверей. Значит, я буду мстить.
      Даже, если это подвергнет мою жизнь риску.
      Особенно, если это подвергнет мою жизнь риску.
      Жизнь – игра без правил. И она скучна, если не ощущать пряный вкус опасности…
      – Я убью тебя, Брайан! – зло проговорил я.
      И, не раздеваясь, рухнул на диван. Несмотря на жару, мне было холодно. Меня била сильная дрожь…

 
      Меня зажало между льдом и огнём, и холод в душе обжигал не хуже, чем огонь в крови. Однако усталость взяла свое, и я уснул. Проспал я опять до вечера. Проклятье, сам того не желая, я перешел на ночную жизнь.
      Лучше бы я не ложился спать вообще. Все время сна я вел с кем-то какой-то диалог, суть которого я никак не мог вспомнить. Вдобавок эмоциональные щиты исчезли окончательно, и меня бросали из крайности в крайность самые что ни на есть противоречивые чувства.
      Вдобавок, я ощущал себя совершенно разбитым. Сон не оказал целительного воздействия, голова раскалывалась еще сильнее. К тому же периодически со дна, из самых темных уголков души поднималась ненависть. К тому, кто убил мою подругу, к тому, кто создал меня, к самому себе…
      Я зашел в ванную, врубил холодный душ и простоял под холодными струями до тех пор, пока не стал клацать зубами от холода. Это немного вернуло меня к жизни. Я вновь ощущал себя человеком (знаете, иногда приятно побыть им, так, для разнообразия!), что просто не могло не радовать.
      Одевшись, я покинул свое жилище. Возле подъезда как всегда сидели старушки, обычно под вечер, когда спадает жара…
      – Витенька, ты слышал, что случилось-то? – обратилась одна из них ко мне.
      Я отрицательно помотал головой, проигнорировав детское обращение:
      – Нет, а что случилось?
      – Так ведь, это, Светка-то, умерла. Загрызла ее какая-то псина бродячая…
      Я вскинул брови в притворном удивлении, затем нахмурился, уже всерьез:
      – Загрызла? Псина?…
      – Ну да! Так Михалыч (тот старик с собакой) и сказал. Эх, бедная девочка, ей жить и жить…
      Я кивнул старушкам и поспешил убраться подальше. Они что, не могут различить аккуратный укус вампира от рваной раны, которую бы непременно оставила собака. Хотя, скорее всего, в документах будет сказано, что девчонка погибла от руки маньяка…
 

***

 
      Я постучал в дверь Алекса. Открыла его мать.
      – Здравствуйте, Светлана Анатольевна! А, Алекс дома? – осведомился я.
      – Алексей! Ты дома?! – проформы ради, крикнула мама моего друга, пропуская меня в квартиру.
      Я прошел в комнату Алекса. Он лежал на кровати, уложив голову на колени к Даше и пялился в потолок.
      – А, енто ты! – заплетающимся языком пролепетал он, чуть повернув голову так, чтобы я попал в кадр.
      – Чего это с ним? – поинтересовался я у Даши. Происходящее нравилось мне все меньше и меньше.
      – Ты ведь слышал уже о Светке? – с болью в голосе ответила мне она. Я кивнул. – Вот, и он тоже слышал…
      – У него что, нервный срыв?
      – Да. – Тихо ответила она. Лицо у нее было чуть распухшим, глаза воспалены – от слез.
      – И вследствие этого он так накушался?
      – Да.
      Я помолчал, кусая губы:
      – Что ж, понятно. Полагаю, мне лучше уйти. – И, не прощаясь, я покинул их…
 

***

 
      Что за жизнь?! Все стремительно летит черти куда! Как же это уже достало. А, что же ты хотел-то? Жизнь – она как зебра: полоса черная, полоса белая. И, как правило, эти два цвета присутствуют в равном количестве. Вот только вся моя жизнь – сплошное исключение из правил. И доминирующий в ней цвет уже начинает раздражать. Может, все как-нибудь наладится? Как-никак, а дорога в светлое будущее вымощена камнями несбывшихся надежд…
      Я вернулся домой, вытащил 'стандартный оклад среднего вампира' и отдал родственникам Светы, справедливо полагая, что им сейчас деньги гораздо необходимее, нежели мне. Им ведь еще и похороны организовывать…
      Затем я завалился на диван и тупо провалялся два дня, закрыв глаза и вытянув руки вдоль тела.
      А на третий день были похороны. Утром я встал, ужаснулся виду, открывшемуся в зеркале, поспешил умываться. Приведя себя в относительный порядок, я вытащил сумку-холодильник с антресоли. Александр был прав, говоря, что его содержимое мне пригодится. Я опрокинул в себя один из пакетов. Ледяная кровь начала впитываться еще в гортани. Организм стремительно поглощал необходимую ему энергию. Энергия оживляла затекшие от неподвижности мышцы, они периодически сокращались от остреньких уколов, словно от маленьких иголок, или электрических разрядов. Пожар в крови разгорелся с новой силой. Я ограничился тремя пакетиками, сунув еще пару во внутренние карманы джинсовой куртки…
      Я вышел во двор. Небо было затянуто низкими серыми тучами. Погода словно оплакивала, провожая в последний путь погибшую девочку. Почему-то во время всех похорон, на которых я присутствовал, шел дождь. Не то, чтобы этих похорон было много. И, если честно, я об этом ничуть не жалею…
      Первое время народ просто толпился возле обтянутого красной тканью гроба, установленного на двух табуретках около подъезда. У многих в руках были букеты цветов. Потом подъехали три ПАЗика, в которые все и загрузились…
      Кладбище выглядело… как кладбище. Простите, уж за каламбур. Но в нем действительно не было ничего примечательного. Ряды и участки земли, огороженные невысокими оградками. Над какими-то могилами установлены эти, как там их, мемориальные доски, небольшие памятники; над другими простые деревянные кресты; над могилами солдат, по-моему – невысокие столбы с советской звездой наверху… Некоторые участки ухожены, некоторые – заросли бурьяном…
      Начал накрапывать дождь. Тяжелые, но редкие капли разбивались о плечи, головы, разлетались мелкими брызгами. Мои волосы постепенно намокли, стали отвратительно завиваться, а я терпеть этого не могу…
      Кто-то читал прощальные речи над гробом, в суть которых я не вникал. Я просто стоял в стороне, глядя на бледное лицо в окружении цветов. Затем люди один за другим стали подходить к гробу и целовать в лоб покойницу. Что за традиция, не понимаю… Да, что я вообще понимаю? И мне ли оспаривать сложившиеся традиции?…
      Затем гроб накрыли крышкой и забили четырьмя гвоздями в каждый угол. И медленно опустили в четырехугольник могилы. Дно которой, за дождливую ночь превратилось в жидкую грязь. Гроб медленно коснулся раскисшей лужи, грязь из которой тут же облепило красную обивку. Я поморщился, когда могилу стали засыпать землей. Нет, я категорически против погребения. Мне даже неприятно думать о том, что когда-нибудь и мое тело будет медленно гнить среди грязи, и черви будут прогрызать свои ходы… Нет уж, лучше кремация. А пепел развеять над морем, или, хотя бы, рекой. В крайнем случае – в чистом поле.
      Я лениво подумал о том, что вампиры сгорают, попав на солнце, превращаясь в пепел. Погибших вампиров также выставляют на солнце, а затем их прах разносится ветром на все четыре стороны… Что же будет со мной? Сгорит ли мое тело после смерти?… Поживем – увидим! Пожалуй, рановато пока что об этом думать, не так ли?…
      Венки разместили по периметру низенькой, до колен, оградки. Красиво, конечно, вот только сегодня-завтра, их уже растащат…
      Я уже собрался уйти, когда из-за спин появилась Инна. Мы так до сих пор и не разговаривали. Она остановилась в метре от меня, комкая в руках платок, из глаз текли слезы.
      – Здравствуй, Инна! – негромко произнес я.
      – Здравствуй, как ты?!
      Я помолчал, собираясь со словами. Но слов не находил.
      – Удручающее зрелище. – Наконец проговорил я, осматриваясь по сторонам.
      – Да, а как ты думал! Жизнь надо любить – видишь, как ужасно ее отсутствие!
      Я улыбнулся искренне. Впервые за несколько дней. Она просияла. Я шагнул к ней, поцеловал в губы, чувствуя соль слез на них. Наконец, оторвавшись, я развернулся, и, не оглядываясь, медленно зашагал прочь. Дождь усилился…
 

***

 
      Я вышел за пределы кладбища к автомобильной дороге, вынеся на туфлях около килограмма грязи, налипшей на подошвы. При выезде с кладбища, прислонившись к капоту своего 'Ягуара', стоял Александр, жуя чипсы. Я уже перестал удивляться тому, что он возникает там, где его меньше всего ждешь.
      – Зацени! – весело воскликнул он, когда я подошел ближе. Я посмотрел туда, куда он указал, но ничего из ряда вон выходящего не увидел.
      – Что такое? – недовольно спросил я.
      – Как это что? Дорожный знак 'одностороннее движение'! При въезде-то на кладбище!
      – Тьфу ты! Умник!
      Он лишь довольно ухмыльнулся.
      – А, чего это ты жрешь всякую гадость? – я указал на пачку чипсов, – она же не насыщает вампиров.
      – Ну и что с того? – удивился Александр, – может, мне просто нравится их вкус. Человеческая пища не насыщает нас – это правда, но ничто и никто не запрещает нам наслаждаться ее вкусом!
      – А, почему эта пища не насыщает вас?
      – Я, кажется уже говорил, что она не содержит необходимых веществ для нашего существования, поэтому она просто растворяется внутри организма.
      – У вас там что, термоядерный реактор вместо желудка?
      – Нет.
      – А металл он переварит?
      – Нет, что за дурацкий вопрос?
      – Да, так, не важно.
      Александр посерьезнел:
      – Ладно, ныряй, давай!
      – Куда? В ближайшую лужу? – невинно поинтересовался я.
      Александр шумно вдохнул, задержал дыхание (наверное, еще и до десяти медленно посчитал), резко выдохнул:
      – Нет, в машину.
      Я пожал плечами, соскоблил с подошв грязь о ближайший бордюр, и залез в салон автомобиля. Совершенно не задумываясь о том, сколько еще осталось грязи на моих подошвах и о том, что я почти насквозь мокрый. Ну, что ж, хоть в этом досажу Александру…
      Мотор мягко взревел, и машина вылетела на шоссе. Интересно, сколько лошадей под капотом? Вряд ли менее двухсот пятидесяти. Хотя, какая мне разница, я все равно никогда особо не интересовался автомобилями…
      Александр смотрел в зеркало, как я выпил один из двух пакетов с кровью из внутреннего кармана.
      – Брайан рассказал мне о том, что произошло. – Осторожно произнес сын Кристиана.
      – Да? – удивился я. – С чего бы это?
      – Хм, видишь ли, многие боятся тебя. Так, как боятся всего неведомого и непознанного.
      – Это я-то – неведомое?
      – Да, ты. Кто знает, на что ты вообще способен?
      – В смысле? – недоуменно спросил я.
      – Тот наемник из клана Элиота, убитый тобой – моего возраста.
      – И, что с того?
      – Вроде бы, я говорил, что вампир набирает силу с возрастом?! Так вот: ты по сравнению с ним – вообще… э-э… юнец.
      – Ага, наверное, еще и желторотый?
      – Что же, я рад, что ты понимаешь ситуацию. Без обид, но это так…
      – На правду не обижаются. Ее не любят, но не обижаются.
      Александр не стал спорить.
      – Ну и пусть. Ну, убил я вампира, старше меня втрое, к тому же он был вымотан? – не сдавался я.
      – Как бы то ни было, это уже тревожный звонок. Многие напуганы появлением такого вампира. Который, к тому же, переносит солнечный свет…
      Александр вздохнул:
      – Это одна из причин, по которой я приказал тебе держаться подальше от клана.
      – Тем не менее, я собираюсь туда заглянуть. Причем, сегодня же.
      – Зачем?
      – Убить Брайана.
      – Но, он ведь охотился в нейтральной зоне! Хотя и нарушил закон не оставлять следов…
      Я посмотрел на него как на ненормального:
      – Мне совершенно плевать, нарушил он какой-нибудь закон вампиров, или нет! Ему следовало внимательно выбирать жертву. Однако вместо этого он убил моего друга! За что я и убью его! – последние слова я уже прокричал.
      – Не ори! – Александр вцепился в руль так, что костяшки пальцев побелели. – Это окончательное решение?
      – Окончательное и бесповоротное! Да, кстати, есть ли какое-нибудь правило, позволяющее мне прикончить его так, чтобы мой путь не пересекся с Кристианом и иже с ним?
      – Есть, – после некоторого раздумья произнес Александр, – ты можешь вызвать его на поединок. Твоего мотива вполне достаточно. Но, ты можешь сам погибнуть.
      – Ну, это уже дело десятое. – Как ни в чем не бывало, отозвался я.
      – Да? А кто поможет мне встать во главе клана?
      – Не знаю, придумаешь что-нибудь. Ты же сам сказал, что вампир не может переварить металл.
      – Что? – недоуменно спросил Александр.
      – Я к тому, что в таком случае просто нашпигуй его свинцом. И не обязательно его желудок. Я сильно сомневаюсь, что вампир выживет, если ему прострелить сердце или мозг…
      Александр ничего не ответил, лишь сильнее вдавил педаль газа. Через двадцать минут 'Ягуар' влетел в подземный гараж. К тому времени я уже прикончил последний пакетик с кровью…
      Не успели мы выйти из машины, как возле нее мгновенно возникла некая фигура. Я узнал Марка. Он что, телохранитель Александра? А, почему бы и нет?! Я кивнул ему, как старому знакомому, он кивнул в ответ. Он единственный из нас был одет в кожаный балахон, хотя капюшон был откинут.
      – Ах, да! Виктор, прежде чем идти к Кристиану, надо тоже вырядиться в плащи.
      – Это еще зачем?
      – Традиция. Кристиан – он это дело любит…
      Я махнул рукой: надо так надо. Было бы из-за чего спорить.
      – А, зачем нам идти к Кристиану?
      – Как это зачем? Он ведь глава клана. К тому же, он ни за что не пропустит поединок – это довольно редкое зрелище. А он любит, когда кто-то рвет в клочья другого…
      Н-да, всегда приятно смотреть, когда бьют кого-то другого, а не тебя…
      Мы спустились к апартаментам Александра, где он выдал мне один из своих балахонов. Благо, мы с ним почти одного роста. Только он пошире меня в плечах.
      После мы втроем явились к Кристиану. Как-то так получилось, что, когда мы вошли в багровую комнату, я оказался в центре. Александр держался справа, Марк – слева. И, оба на пол шага позади…
      – Приветствую главу клана! – проговорил я Кристиану.
      Сегодня он был в кожаных штанах и балахоне, одетом поверх голого тела.
      – Здравствуй, Виктор! – он скользнул взглядом по балахону на мне, – Ты пришел официально: говори же!
      Я вздохнул:
      – Я пришел, чтобы вызвать Брайана, наемника твоего клана, на поединок.
      Кристиан усмехнулся:
      – Почему? Из-за той встречи несколько дней назад? Из-за убитой девчонки?
      – Да, она была моим другом, – тихо ответил я.
      – А-а! – протянул Кристиан, – месть – это святое! Но, в таком случае, ты должен знать: поединок ведется до смерти одного из участников. Из боя должен вернуться только один. Исключений нет.
      – Это меня вполне устраивает, – заверил я его.
      – Чудно! – он подошел к столу, схватил телефон, и что-то проговорил в трубку. Что именно – я не расслышал…
      Из-за багровых драпировок, откинув их, появились еще два вампира, также облаченные в плащи, и встали по бокам Кристиана. Телохранители? Хотя, если они есть у Александра, то у главы клана их должно быть намного больше.
      Я посмотрел на драпировку, откуда появились вампиры. Что там? Потайная дверь? И сколько их еще в этих апартаментах? А что, если бы сейчас кто-нибудь направил дуло пистолета Кристиану в лоб? Наверное, со всех сторон налетели бы вампиры, а обладатель пистолета не успел бы даже нажать на курок и сказать 'мама'! В последний раз…
      Кристиан лучезарно улыбнулся, хотя это больше походило на злобный оскал:
      – Прошу за мной, господа! – словно актер на сцене кивнул он нам.
      Он направился в затемненную часть своего обиталища, два вампира скользнули за ним тенью. Я переглянулся с Александром и двинулся следом.
      Кристиан сорвал драпировку в одной из стен, за ней открылся неширокий коридор, по которому мы прошли еще пару десятков шагов. Закончился этот коридор сплошной стеной, на которую совершенно не падал рассеянный свет далекой люстры со свечами. Я чертыхнулся про себя, 'активировал' ночное зрение. Странно, стена действительно была сплошной…
      Однако Кристиана это не остановило. Он коснулся сплошной стены, что-то в глубине ее заскрежетало, и ее кусок (правильной, прямоугольной формы метра 2,5 на 1,5) медленно уехал в пол. Я преодолел странное желание почесать пятерней в затылке…
      Моему взору открылась очередная винтовая лестница, узкими спиралями уходящая в глубины. Причем, она была совершенно не такая, что мне уже довелось увидеть в убежище вампиров. Те были широкие и покрытые кафелем. Эта же представляла собой грубо высеченные в граните неровные и узкие ступени, на которых остались следы в пыли от спускавшихся вампиров. Если ты не видишь в темноте, то наверняка свернешь себе шею…
      – Виктор! – долетел до меня шепот Александра, – не спи!
      Я спохватился, и поспешил за вампирами, скрывшимися во тьме. В лестнице было аж семь спиралей. Закончилась она очередной дверью. За дверью открылось просторное помещение, круглой формы и с высоким потолком. По кругу на стенах горели неяркие светильники. Электрические. А раньше, скорее всего, здесь использовали настоящие факелы. Просто так, для красоты. Ведь вампирам нет нужды в освещении – они неплохо видят в темноте.
      Помещение было не менее пятидесяти – шестидесяти пяти метров в диаметре.
      Стены и потолок, как и ступени винтовой лестницы, ужасно неровные, угловатые. Создавалось ощущение, что я нахожусь в пещере, к которой прикоснулась рука чел… вампира. По центру громадного зала располагалась самая настоящая арена, совсем как в цирке. Тот же круг, засыпанный песком, тот же невысокий бортик, венчавший его по краю. А по сторонам, как в том же цирке, поднимались каменные ряды сидений…
      Кристиан бодро прошагал к первому ряду, плавно и гибко устроился в одном из сидений, закинув ногу на ногу, и сложив руки в замок на животе. Телохранители встали по сторонам. Неподалеку от Кристиана расположились и Александр с Марком.
      Я подошел к борту арены, оглянулся: помещение один за другим стали заполнять вампиры. Я впервые (и, надеюсь не в последний раз!) видел такое сборище 'гемоглобинозависящих'. Они все так же, как и я, были в официальных балахонах. Черт, а я так и не обратил внимания на то, как же одеваются вампиры в повседневности. Хотя, наверное, как и люди…
      Десятки, уже сотня, полторы, две, две с половиной сотни вампиров постепенно заполнили помещение. Те, кому не хватило сидячих мест, просто-напросто встали в последнем ряду, благо он самый высокий…
      Две с половиной сотни вампиров. И это, разумеется, без внешней охраны и патруля… Я невольно поежился.
      В дверях послышался шум. Такой шум могли производить лишь тяжелые, подкованные ботинки, соприкасаясь с камнем. Спустя пару секунд, в зал вошла фигура, при виде которой внутри меня что-то сжалось, но через мгновение поднялась ненависть. Мир на миг качнулся перед глазами.
 
      …Моему взору предстала человеческая фигура, одетая в серую одежду. Причем, рубашка была располосована во многих местах. Прямо на меня смотрели красные глаза, пронзительные и источающие злобу, на лишенном каких бы то ни было волос лице. Тонкие губы приподнялись в усмешке, от которой почти весь хмель разом вылетел из головы. Мои расширенные от ужаса зрачки смотрели на стремительно удлиняющиеся тонкие игольчатые клыки…
 
      Владимир, брат Александра, сын Кристиана. Его глаза впились в меня, он усмехнулся и направился к сидениям. Кто-то поспешно вскочил, освобождая ему место…
      Я все так же стоял возле арены. Где же Брайан?…
      Он вошел в зал, пытаясь держать голову как можно выше, но периодически чуть-чуть втягивал ее в себя. Все взоры вампиров обратились от меня к нему. Наверное, ему было так же неуютно, как и мне. Два вампира, вошедшие следом, как конвоиры, отделились и встали за спиной Кристиана. Никто не возразил против того, что ему закрыли обзор. Никто не выразил недовольства. Может быть потому, что в данном случае безопасность предводителя клана – превыше всего? И слово 'недовольный' приравнивается слову 'самоубийца'?…
      Брайан подошел к арене, обойдя меня по широкой дуге, обогнул половину арены, встал у бортика. Нас разделяла только площадка с песком…
      Кристиан вышел на середину арены:
      – Дамы и господа! – воскликнул он, продолжая изображать актера на сцене. – Сегодня мы собрались здесь, дабы насладиться прекрасным зрелищем! Не подведите собравшихся, ребята! Правила вам известны: НИ_КА_КИХ ПРАВИЛ! Выход за пределы арены до конца поединка запрещен, – с кровожадной улыбкой обратился он ко мне и Брайану.
      Я что – гладиатор? – подумал я. – Наверное, Кристиан именно так и считает…
      – Да начнется бой! – вскричал Кристиан, патетически вскинув руки вверх, и единым прыжком вновь занял свое место в кругу телохранителей…
      Я скинул тяжелый балахон на землю, он только замедлит движения. Следом отправились туфли, джинсовая куртка и футболка. Я остался в одних черных джинсах и ступил на арену, перешагнув через борт…
      Ступни коснулись холодного песка, погрузились в него на треть. Я опустился на корточки, взял горсть песка, пересыпал его из руки в руку. Зачем? Не знаю. Я выпрямился, агатовые когти увенчали кончики пальцев. Я взглянул Брайану прямо в глаза:
      – Или ты или я – уж такая игра!…
      Он ответил, по-своему: прыжком через арену. Наверняка пытается закончить схватку как можно быстрее. Что ж, правильная позиция: совершенно ни к чему растягивать поединок, играя с противником, как кошка с мышкой… Насколько я знаю, поединки японских самураев – это не та бойня, которую показывают в фильме 'Убить Билла'. Они стремились нанести всего лишь один удар. Единственный. Это считалось мастерством…
      Я качнулся в сторону, перехватил вампира за ногу и, чуть крутанув, отправил его в недалекий каменный бортик арены. Вампир стукнулся головой о камень, но, к моему удивлению, проворно вскочил. Наверное, голова вампира покрепче человеческой. Какая досада. Момент был потерян: надо было просто-напросто ударить в спину, пока он очухивался. Интересно, а в чайнике у него звенит?!
      Видимо, нет. Так как мгновение спустя Брайан уже находился почти вплотную ко мне. Пришлось уйти кувырком в сторону. Выпрямиться я не успел: в лицо мне летела куча песка, направленная ногой вампира. Я оттолкнулся и, извернувшись в воздухе, как кошка, перебрался на потолок, находящийся в пяти метрах от пола…
      – Спускайся! – хрипло предложил Брайан, приглашающее махнув когтистой рукой.
      Кто-то из зрителей рассмеялся. Только сейчас я заметил, что вампиры на трибунах самозабвенно галдят, подзадоривая нас. Интересно, а ставки сделаны? Бр-р-р! Всякая ерунда в голову лезет. А чего это я засиделся на потолке, изображая муху?! Вреде бы я пришел мстить, а не шкериться по углам! Мстить. Мстить! Перед глазами возникло бледное лицо в окружении цветов…
      Из горла послышался глухой рык. В следующий миг я уже оттолкнулся от каменного бортика ногами и сбил с ног Брайана посреди все еще смотрящего наверх – туда, где я сидел. По-инерции, нас протащило по песку. Вампир оттолкнул меня, заехав ногой в солнечное сплетение. Я отлетел в сторону, дыхание выбило напрочь. Перед глазами возникли разноцветные пятна. Однако та ненависть и злость, пылающая в крови – нет, даже не злость, а ярость – открыла второе дыхание. Багровая пелена затмила рассудок, я бросился с криком к вампиру. Руки, увенчанные когтями, рассекли воздух, потом вроде бы, на что-то натолкнулись, но не замедлили своего бега. Снова и снова, круг за кругом…
      Я пришел в себя, стоя на коленях возле неподвижного тела. По-иному, язык не поворачивался назвать то, что осталось от вампира. Весь Брайан был сплошным месивом – я просто-напросто рвал его когтями, раз за разом… Кровавые ошметки плоти покрывали арену на много метров, да и я сам был в них. Как и в крови. С ног до головы…
      Я еще раз взглянул на растерзанное тело противника, что-то поднялось по пищеводу. В следующий миг меня вывернуло. Тяжело и долго. Желудок был пуст уже несколько суток: меня рвало желчью…
      Потом я не знаю, сколько времени лежал на спине, глядя в потолок… Затем медленно встал и, шатаясь, вышел за пределы круга. Зал был уже наполовину пуст. Оставшиеся вампиры выходили в молчании. Владимира не было видно. И, слава богу…
      Александр стоял неподалеку от выхода, лицо его было задумчиво. Кристиан же, напротив, был в восторге:
      – Мальчик мой, это было восхитительное зрелище! – чуть ли не со слезами умиления сказал мне он. И направился прочь, окруженный телохранителями. Вампиры шарахнулись в стороны, пропуская главу клана…
      Александр неторопливо подошел:
      – Идем, Виктор! Похоже, тебе надо принять душ, – критически осмотрев меня, заявил он.
      Я не спорил. И, вслед за ним, покинул зал…

 
      Какое счастье принять душ после такого происшествия. Чувствуя, как сильные струи массируют все тело, расслабляют ноющие мышцы – ускорение не проходит бесследно… А затем переодеться в чистую одежду. Простые радости. Человеческие. Но они доставляют мне больше радости, чем Кристиану кровь и ужас других. С чем я себя и поздравил…
      Моим джинсам пришел конец: они, как оказалось, не только были покрыты кровью и кусками плоти, но и располосованы во многих местах. Александр смилостивился, и откопал где-то (или у кого-то) черные кожаные штаны и легкие замшевые ботинки. Футболку я одел свою, принесенную из зала арены. Джинсовую куртку пришлось оставить: по-моему, она не сочетается с кожаными штанами. Это джинсы с кожаной 'косухой' еще более-менее смотрятся…
      Ноги по привычке куда-то несли меня по улице. Я шел в потоке людей, которые куда-то спешили, суетились. Один я никуда особо не торопился, медленно бредя без особой цели. Перед глазами не мелькали фрагменты боя, чему я был рад, признаюсь. Только в ушах все еще звучали слова Александра, сказанные мне напоследок:
      – А теперь, будь добр, держись подальше от клана! А-то, устроил тут представление!… – Кто? Я?!
      Ну, да, я. А не надо было меня злить. А, Александр-то хорош, ничего не скажешь! 'А кто поможет мне встать во главе клана?'. А, он хоть раз задумывался над тем, на кой ляд оно мне вообще надо? Вряд ли. И чего он хочет от меня? Чтобы я перебил и Владимира, и Кристиана? И еще кого-нибудь заодно?
      Хм, хотя Владимира я бы прибил бы с удовольствием. Хотя бы за то, что он чуть было, не убил меня. Вот только есть одно но: я боюсь. Дико, чуть ли не до поросячьего визга. Но я личность довольно злопамятная: как-нибудь я отомщу. Бог не выдаст – Кристиан не съест…
      Я шел по улице, жуя безвкусный, как картон, хот-дог. А что делать: надо чем-то набить пустой желудок. День клонился к вечеру, сквозь прорехи в тучах светило солнце. Я шлепал по подсыхающим лужам, зыркая по всем сторонам, вбирая краски жизни. Мимо меня сновали люди, возвращающиеся с работы. Настроение у меня было довольно-таки сносное, по крайней мере, до тех пор, пока мне раз пять не прошлись по ногам. Потом я засмотрелся на витрину магазина бытовой техники, где находились жидкокристаллические телевизоры, по диагонали чуть ли не больше меня, и налетел на кого-то. Этим 'кто-то' оказалась девушка, по возрасту года на два младше меня. Она почему-то обозвала меня собакой (это синоним или, все же, эвфемизм?) и прочими 'нежными' и 'ласковыми', а также яркими и красочными эпитетами нашего русского языка. И, не спеша, двинулась прочь, покачивая бедрами. Я подавил желание схватить ее за шею и сдавить так, чтобы хрустнули позвонки. Я сдержался. Что-то я стал слишком кровожадным. Хм, с чего бы это?…
      – Тебя облаяли – значит, ты замечен! – прокомментировал я сложившуюся ситуацию себе под нос, глядя на ее мини-юбку (хотя, какая мини – микро-юбка), не оставляющую никаких просторов для воображения, и побрел дальше…
 

***

 
      Мысли чудесным образом разбредались. Потом в голове замелькали какие-то образы, слишком мимолетные, но постепенно складывающиеся в единую картину. Это было очень странным: картина в сознании была четкой, но всмотреться в нее для рассмотрения деталей не удавалось. У меня сложилось ощущение, что я вижу какой-то сон. Причем, наяву!
      Я помотал головой. Образы не исчезли. Они словно звали меня куда-то, становясь все настойчивее. Я остановился. Картины стали четче. Я оставил попытки всмотреться и, наоборот, расфокусировал внутренний взгляд, и как бы уставившись в даль…
      Видимость стала намного лучше. Я видел серую улицу (и вообще, картина была именно этого цвета), медленно идущий поток людей (люди двигаются, словно в замедленной съемке). Из этого потока выбивался лишь один человек. Стоящий, как вкопанный и периодически чуть пошатывающийся, когда прохожие случайно задевали его – слишком уж много народу было в этом потоке…
      Эй! Да это ведь я стою там. И кто-то смотрит мне прямо в спину…
      Я открыл глаза и обернулся. Наверное, слишком быстро, иначе с чего бы это народ шарахнулся от меня в стороны?…
      Шагах в двадцати от меня, периодически заслоняемый, стоял человек. Которого я совершенно не рассчитывал встретить еще раз. Давненько мы не виделись – с той самой памятной ночи, когда он создал меня…
      Чуть поколебавшись, я медленно двинулся в его сторону, с трудом пробираясь через встречный поток, стиснув зубы. И испытывая желание ответить в простых выражениях на те недовольства, что так и сыпались на меня со всех сторон. А также использовать силу вампира, чтобы расчистить себе дорогу.
      Мой – назову его создатель – махнул рукой в сторону проезжей части. Там, мол, просторней. Я свернул туда.
      – Здравствуй, Виктор, – негромко обратился ко мне маг (а кем он мог быть еще?), когда я замер в паре метров от него.
      – И вам доброго… э-э-э… вечера. Вы искали меня?
      – Конечно. Должен же я был узнать, что произошло с тобой после нашей последней встречи.
      – Стоит ли говорить об этом здесь? – спросил я, оглядываясь по сторонам.
      – Нет, разумеется, не стоит. Зайдем? – указал он на одно из многочисленных кафе, напротив которого мы стояли. Я кивнул.
      Мы зашли в небольшое кафе, заняли столик в дальнем углу. В молчании дождались наших заказов: старик с интересом наблюдал за моим выбором. А я всего лишь заказал стакан грейпфрутового сока…
      Я сидел напротив, рассматривая старика. Ему, на взгляд, было лет восемьдесят (хотя, кто знает этих магов?). Клетчатая рубашка на худых плечах. Морщинистые руки, извитые сине-зелеными жилами. Его лицо, казалось, не выражало ничего. Если бы не взгляд. Холодный и пронзительный. Под ним я чувствовал себя как-то неуверенно. Он со странным выражением посмотрел на мой заказ. Я расценил его взгляд как любопытство и усмешку одновременно. Сказать, что мне это понравилось, было бы неправильно.
      – Вам было бы интереснее, если бы я схватил официантку и впился бы ей в горло? – скрывая за вопросом смущение от навязчивого разглядывания.
      – Нет, наверное. Да и ты не выглядишь таким идиотом, чтобы раскрыть свою сущность среди бела дня в людном месте.
      Спасибо и на этом.
      – Итак! Они уже нашли тебя, не так ли? – спросил он, имея в виду, вне всякого сомнения, вампов.
      – Да, это так.
      – И какой же из кланов?
      – Кристиана.
      – Хм, не самый лучший выбор, – прокомментировал старик, теребя подбородок.
      – Да, я уже понял это. Несмотря на то, что совершенно ничего не знаю о втором клане.
      – Тогда, чем же тебе не подходит твой клан?
      – Хотя бы тем, что тот вампир, напавший на меня в переулке – один из наследников Кристиана. – Мрачно пояснил я.
      – Ага, – задумчиво протянул старик. – Скажи-ка мне, парень: ты веришь в Бога?!
      А причем тут это?
      – А как же? – ни секунды не задумываясь ответил я, – помню, как-то накурился и даже разговаривал с ним, минут десять… Хотя, это был скорее монолог… – несколько смущенно закончил я.
      – И что Он на это ответил? – губы мага вновь дрогнули в усмешке. Однако глаза смотрели также остро и холодно.
      – Не знаю, но вряд ли Ему этот монолог понравился, иначе, с чего бы Он зашвырнул меня обратно в мое бедное тело?
      – Действительно, с чего бы? Наверное, ты такого наговорил…
      Я счел за лучшее промолчать.
      – Итак, в Бога ты не веришь, – подвел итог мой собеседник. – А в силы Света и Тьмы?
      Ответил я строчкой, когда-то и где-то прочитанной мною:
      – Для тех, кто видит в темноте, не существует ни света, ни тьмы.
      – Оригинально. Что ж, это просто замечательно. Как я понимаю, в Судьбу ты тоже не веришь?
      – Как говорится, лишь слабый следует предначертанному звездами. Сильный же сам выстраивает их так, как ему заблагорассудится. Наши судьбы в наших руках…
      – Ты считаешь себя сильным?
      Я посмотрел на руки, способные почти вмиг стать косой смерти (причем, каждая). Вспомнил двух вампиров, уже убитых мной…
      – Теперь – да! – твердо ответил я.
      – А что ты скажешь на то, что добро всегда побеждает зло? – продолжал он задавать свои странные вопросы.
      – О да, – усмехнулся я, – добро побеждает. Зло. Очень зло!
      – Язвишь? Ну, все, хватит шуток!
      – Вам не нравятся шутки?
      – Просто я считаю, что юмор – не самое лучшее свойство человека, хотя, должен признать, многим скрашивает существование. Очень многим. А некоторых даже удерживает от самоубийства.
      – А?! – только и мог вымолвить я.
      – Юмор – это защита слабых от жестоких реалий жизни!
      Ну, вот, коротко и ясно. Блин…
      Странное чувство эйфории захлестнуло меня. Но что-то все же не давало мне покоя. Ну конечно! Что-то я слишком болтлив: обычно из меня слова нужно тащить чуть ли не клещами. Видите ли, одним Бог послал красноречие, других послал куда-то еще, как и меня…
      – Зачем Вы это делаете? – настороженно спросил я.
      – Что я делаю? – прикинулся дурачком старик.
      – Заставляете меня нести всякую чушь.
      – А, заметил, молодец! – похвалил маг. – Мне нужно было выяснить твое мировоззрение и провести анализ.
      – Анализ чего?
      – Твоей сущности. – Коротко пояснил маг, полагая, что большего мне знать не нужно.
      – И, как? – поинтересовался я.
      – На уровне.
      – На уровне чего?
      Старик опять не счел нужным отвечать на мой вопрос. Я начал злиться. Опять на меня накатывала холодная ярость, смешиваясь с огнем, пылающим в крови. Кстати да!…
      – Что Вы сделали со мной? Почему во мне, вместо крови, жидкий огонь? – тяжело проговорил я, с трудом сдерживая эмоции.
      Кажется, в глазах мага промелькнул хоть какой-то интерес.
      – Огонь? – переспросил он, – и… давно?
      – Он вспыхнул недели через три после нашей первой встречи.
      – А, при каких обстоятельствах?
      – Ну, я списал сначала это на алкоголь, к тому же в тот момент сильно разозлился. Но это ощущение не прекратилось и поныне…
      – Забавно, – проговорил старик, – огонь, значит. А он разгорается, когда ты злишься?
      – Да, еще как. – Утвердительно кивнул я.
      – А приступы депрессии бывают?
      – Довольно часто.
      – Ясно. Хм. Интересное совмещение.
      – Какое еще совмещение? – не понял я.
      – Видишь ли, до твоего превращения, ты уже был вампиром, – он сделал тактическую паузу и, видя мое недоумение, пояснил, – энергетическим вампиром. Их много среди людей. Некоторые из них сознательно забирают энергию у людей, другие – еще нет. Ты был среди вторых. Твоя инициация каким-то образом повлияла на тебя, обострив твои способности. Теперь ты совмещение двух видов вампиров.
      Я не нашел, что на это ответить.
      – Мне жаль, но я ничего не могу поделать с этим. Тебе придется научиться с этим жить. Научиться правильно принимать энергию, правильно ее использовать. Иначе плохое настроение тебе обеспечено до конца жизни. Ведь недостаток энергии приводит к депрессии, различным психологическим проблемам. Я не зря спрашивал тебя о твоем мировоззрении. Ведь по своей сути – вампиризм – это бездуховность…
      Я молчал. Сжав зубы.
      – А огонь в твоей крови, – тем временем продолжал маг, – есть ничто иное, как неосознанно отобранная у других энергия. Иногда усиленная собственными эмоциями. И если ты научишься умело использовать эту энергию – ты сможешь многое.
      Глаза мага сверкнули, он наклонился ко мне через стол:
      – Очень многое… Ведь использование энергии почти что ставит тебя наравне с такими, как я – магами. Различие только в источниках энергии – ты берешь ее у людей, а я – у первоисточника – природы, еще не переработанную человеком…
      Я сидел совершенно ошарашенный. Словно кто-то подошел сзади и вылил мне на голову ведро ледяной воды. Ну вот, приплыли…
      – Вы уверены?
      – На сто процентов. Ты знаешь, как появились вампиры?
      – Нет.
      – Мало кто знает. Говорят (интересно, кто?), что вампиры – результат экспериментов магов древности. Над своими учениками, многие из которых были именно энергетическими вампирами, а не начинающими магами. Древние пытались сделать человека совершеннее. И создали… вампиров. Они во многом превосходят людей. Хотя их раса тесно переплетена с человечеством. Однако даже эти, казалось бы, совершенные существа, имеют серьезный недостаток. А именно – светобоязнь.
      Что поделать, если магия во все времена считалась силой тьмы (не взирая на то, что маги вели людской род вперед на протяжении всей истории; ведь маг в первую очередь – исследователь; а многие их открытия стали со временем частью науки). Что ни говори, а психологические барьеры сделали свое дело…
      Старик вздохнул:
      – Жаль, что не осталось никаких описаний этих экспериментов. Мне пришлось начинать все с нуля, проводить свои эксперименты. Хорошо, что у меня была превосходная школа… Эх, сколько вампиров (и людей, как я понимаю) погибло, пока я не изучил их досконально, не понял их сущности, не разложил ее по полочкам…
      – А как вы вообще обнаружили существование вампиров?
      – Самым прозаическим образом – подвергся нападению!
      – Что ж, можно только посочувствовать тому вампиру…
      – Пожалуй, можно, – согласился маг, на лице которого на миг появилось эхо приятного воспоминания.
      – Но, тогда как на вас не восстали кланы? При ваших-то экспериментах.
      – Ну, могу сказать, что я был достаточно разумен, чтобы использовать для опытов вампиров, не входящих в кланы. Мало ли таких?
      – Не знаю, никогда не задумывался… – пожал плечами я.
      – Тогда советую тебе как-нибудь все же задуматься. Таких немало: учитывая постоянную вражду за территории, кланы формируются и расформировываются. И выжившие вампиры вынуждены мигрировать, ища новый клан, который согласится принять его, иначе за его жизнь не дашь и ломаного гроша… Да, именно так…
      Кстати, излечить светобоязнь стало возможным только в этот век. Век, лишенный благородства и веры. Когда пали устои прошлых лет (кажется, что-то подобное говорил и Александр), и вампиры, благодаря Голливуду и многочисленным фантастам перестали быть монстрами, им стали сочувствовать, ими восхищаются, им завидуют. Еще бы, почти каждый человек в глубине души хочет быть свободным и делать все, что заблагорассудится. А по книгам – вампиры именно такие существа. Вольные. Олицетворение слова 'свобода'. Они убивают, не испытывая никакого сожаления. Они принимают свою суть – суть монстров, сидящих в каждом из нас. – Маг улыбнулся. – Хороший век. Что XX, что XXI – один другого лучше…
      – Все равно, ни один вампир не сравнится с человеком.
      – Почему?
      – Потому что человек – это самое жестокое и хитрое существо во вселенной. Недаром человек – 'венец творения'.
      Старик хмыкнул, посмотрел на часы, воскликнул:
      – О, да мы засиделись! – он достал из нагрудного кармана визитку и протянул мне. – Думаю, мы могли бы еще раз встретиться. Обговорим твои новые способности, так сказать… – И вышел из кафе.
      Я глянул на визитку.
      'Валерий Геннадиевич' – гласила надпись. Фамилии не было. Как и номера телефона. Ниже был напечатан адрес. Где-то на окраине города…
      Ну что ж, как-нибудь загляну. На огонек…
 

***

 
      Я завернул 'на огонек' на следующий день, к полудню. Нет, вообще-то я намеревался придти пораньше, но пришлось рыскать по неизвестному району, разыскивая нужный мне дом…
      Этим домом оказалась обычная четырнадцатиэтажка, свечкой устремленная к небу. Посчитав количество квартир на этаже, я вошел в лифт и нажал на восьмерку. И пока он поднимался, успел убедиться в идиотизме нашего народа, рассматривая разрисованные и исписанные фломастером стенки…
      Номер, указанный на визитной карточке, был нанесен белой краской на облупившуюся металлическую дверь, когда-то имевшую черный цвет. Я вдавил глазок звонка, послышалась мелодичная трель.
      Дверь открылась почти сразу, но за ней никого не было. Я поскреб пятерней затылок, и вспомнив, к кому пришел, вошел в квартиру, притворив за собой дверь.
      Я осмотрел коридор, в котором оказался, но взгляд не задержался ни на чем. Вся обстановка была настолько обыденной, что… В общем, совершенно ничего не бросалось в глаза. Совершенно. Простые светлые обои с бордюром у потолка, подставка для обуви в углу, зеркало…
      – И долго ты будешь торчать в коридоре? – раздался знакомый голос из комнаты.
      Я скинул обувь и зашел в нее. Комната была затемнена: тяжелые шторы закрывали окна, не пуская свет. Посреди комнаты стоял небольшой стол, покрытый черным лаком. На столе стояла лампа, которая была единственным источником света. За столом сидел сам Валерий Геннадиевич, облокотившись на высокую спинку стула…
      – Э-э-э, здравствуйте, – запоздало произнес я.
      – Здравствуй, Виктор. – Склонил голову маг. – Я рад, что ты пришел.
      Ну, по его виду я бы этого не сказал. На лице читалось лишь полное равнодушие.
      – Как Вы открыли дверь? – поинтересовался я.
      Старик усмехнулся:
      – Мыслью.
      – Телекинезом, что ли? – не особо удивился я.
      – Можешь называть это так.
      – Вы научите меня? – во мне разгорался огонек азарта.
      – Возможно. Что, не терпится прикоснуться к неведомому?
      – Конечно! – с жаром отозвался я, – какой же романтик, вроде меня, откажется прикоснуться к таинственному миру магии?…
      – Романтик! – удивился маг. – Ты?! Ха, вампир-романтик! Надо же!
      – Так, что же ты хочешь узнать и чему научиться?
      Я задумался:
      – Ну, для начала было бы весьма неплохо научиться передвигать взглядом предметы – с детства мечтал!…
      – Взглядом? – поднял бровь маг и поправил меня. – Телекинез – это передвижение мыслью, а не взглядом. Чего ты хочешь еще?
      – Что-нибудь против вампиров. – Вспомнил я о насущном. Как-никак, а встреча с ними мне все равно предстоит.
      Валерий Геннадиевич довольно кивнул:
      – Полагаю, это именно то, что тебе необходимо на данный момент больше всего. Чего боятся вампиры?
      – Солнца, наверное. – Пожал плечами я.
      – Верно. Вампира убить не сложно. Единственная проблема – это скорость. Поэтому человеку сложно тягаться с вампом. Тебе, думаю, придется много проще – ты все-таки вампир…
      Маг помолчал, затем спросил:
      – Вообще, что такое магия? Магия – способность управлять течением энергетических потоков, рассеянных в пространстве посредством собственной развитой воли. Стало быть – маг – это тот человек, который активно использует эти потоки в собственных целях…
      Валерий Геннадиевич еще долго рассуждал на эту тему, сам задавая вопросы, и сам же отвечая на них…
      – Вообще-то, магия по методам и месту в системе человеческого мировоззрения подобна науке. Хотя нынешняя наука, по сравнению с магией, опирается на очень узкую материалистическую систему явно или неявно принятых аксиом и постулатов, лежащих в основе накопленных знаний. А также, наука разделяет сознание человека и объектный мир, чего не позволяет магия…
      – Магия – это искусство воздействия и глубокого проникновения во внутренний мир человека… – увлеченно продолжал маг.
      Я понял – еще пара минут, и я начну зевать уже откровенно: все это я мог прочитать на любом эзотерическом портале… Да и темная обстановка комнаты с приглушенным светом лампы действовала также усыпляющее. Уж не знаю, на какой эффект рассчитывал маг…
      – Главное в искусстве магии – это развитое воображение. Ведь физическая вселенная – это энергия. А энергия может принимать любую форму. Форму же придаем мы сами. Мыслью. Хотя мысль тоже энергия. Самая легкая и быстрая форма энергии, она проявляется незамедлительно в отличие от плотных форм, таких, как вещество…
      – Вообще простейшая магия сводится к визуализации. Методы примерно следующие:
      1. Поставьте задачу.
      2. Создайте четкую мысленную картину.
      3. Передайте ей энергию…
      – Конечно же, можно придать мысли физическую форму, – старик поднял руку – между указательным и большим пальцами раскинулась искрящаяся и чуть гудящая электрическая дуга. В затхлом воздухе пахнуло свежестью. – Но придание видимости снижает эффективность. К примеру: можно сформировать так называемый 'огненный шар', но он, как оружие, будет так себе. Разве что, использовать его как светильник. Да и то, только глаза портить в неярком мерцающем свете…
      Я хмыкнул. Зато романтично: представьте себе – вы, девушка, темная комната, и файербол вместо ночного светильника, весело потрескивающий быстро гаснущими искорками…
      – Но, – наконец, вставил я, когда старик выговорился, – я же не маг, я вампир. Пусть даже энергетический. Как я буду использовать эти самые мировые потоки энергии?…
      – Ничего страшного, – ничуть не удивился маг, – просто тебе придется учиться 'выпивать' достаточное количество людской энергии. Использовать людей, через которых проходят эти магические потоки. Как я уже говорил, разница только в источнике энергии, а способы управления – вполне одинаковые…
 

***

 
      Я потом я все же вспомнил то, что не давало мне покоя:
      – Вы слышали фразу: 'Не ешьте кровь, ибо кровь – это душа'?
      Маг кивнул:
      – Сама кровь, как вещество, не дает жизнь. Она – лишь носитель той силы, которая и делает живое живым. Кровь и душа прочно связаны, являясь источником жизни на материальном и духовном уровнях. Кровь – это инструмент для витальной души, посредством которого последняя осуществляет свои функции…
      – Тогда, получается – что вампиры – пожиратели душ?
      Валерий Геннадиевич лишь равнодушно отмахнулся: мол, какая тебе разница…
      – Кстати, о крови! Кровь вампира обладает уникальным свойством. Она заживляет почти любые открытые раны. Именно поэтому вампиры так быстро регенерируются.
      – Но, если наша кровь так необычна, то, как же быть с всякими анализами крови?
      – Ни одна лаборатория пока не в состоянии отличить кровь вампира и человека. Ведь кровь вампира подвержена изменению в магическом плане. Так что тебе пока нечего опасаться. Но попадать в лаборатории все же нежелательно…
 

***

 
      Так началось мое обучение. Первый и самый главный шаг – научиться чувствовать энергию. Именно чувствовать, а не принимать хаотично, без разбора. Источником энергии служил сам маг. Он менял свое настроение искусственно, концентрируя свое внимание на определенной эмоции. Именно эту эмоцию я и должен был ощутить, сидя в погруженной во тьму комнате (дабы не отвлекаться на что-то, кроме процесса обучения). Поначалу я закрывал глаза. В голове было пусто – никаких мыслей. Некоторое время спустя я понял, что мне хочется вдруг ни с того ни с сего то смеяться, то плакать, то порвать кого-нибудь на части… Причем длились эти приступы не дольше пары секунд. И это был не предел. Вскоре маг излучал до трех-пяти настроений в секунду…
      И заканчивались мои занятия по этой причине часто обмороком. А после него, казалось, моя голова раскалывается на части. В эти моменты мне как никогда было нужно наилучшее из обезболивающих средств, изобретенных человеком – пистолет…
      Суть этих занятий состояла в одном – научить меня мгновенно определять настроение вблизи находящегося человека…
      После маг садился так, чтобы за его спиной находился неяркий источник света. Он вызывал у себя приступ определенного настроения, и держал его весьма продолжительное время. А меня заставил расфокусировать взгляд, и смотреть сквозь него вдаль. А после свет за его спиной начинал меркнуть, повинуясь воле мага…
      Что он хотел этим добиться, я понял далеко не сразу. Лишь спустя неделю свет в комнате не померк полностью…
      Контур тела наставника светился бледновато-голубым светом. Я протянул к сиянию руку и обнаружил, что она также светится. Я вновь перевел взгляд на Валерия Геннадиевича. Что-то мне не нравилось. Ну конечно: этот оттенок совершенно не вязался со спектром настроения, излучаемого им. Я вгляделся в сияние, и оно стало другим, окрашенным во все цвета радуги…
      …Я открыл глаза. Ощущение было такое, что их посыпали песком. Веки приподнялись, едва не скрипя…
      – Ну, как? – донесся до меня голос наставника.
      Судя по тому, что я хлопнулся затылком о пол, – подумал я, – то весьма хреново.
      Но вслух сказал другое:
      – Я видел сияние. Сначала голубоватое, а следом цветное… – язык еле шевелился. Кажется, я прикусил его при падении.
      – Это аура. Биоэнергетическое поле. Голубоватое свечение – первый слой – эфирное тело. Цветное – второй слой – эмоциональное тело…
      – Эмоциональное?! Ну конечно, оно вспыхнуло, когда я подумал о несоответствии ваших эмоций и цвета этого, как там его, первого слоя… Значит, вот чего вы добивались от меня: чтобы я мог не только ощущать, но и видеть эмоции человека?
      – Да, это так. – Сухо отозвался Валерий Геннадиевич.
      – Ясно…
      Больше мне ни о чем думать не хотелось, да и вряд ли я бы смог. Все, что мне тогда хотелось – добраться до кровати и тихо помереть. Или уснуть, понадеявшись на регенерацию организма…
      … Дальше – больше. Мне пришлось научиться перенимать энергию эмоций не спонтанно, а вполне осознанно. Выручила меня визуализация. Я представил себе, как энергетический ветер, дующий в мою сторону, отрывает небольшие облачка света от ауры мага, а затем они, эти облачка, становятся нитями, переплетаясь друг с другом в причудливую смесь. Нити протягиваются от мага ко мне. Нити становятся трубками, по которым перетекает энергия…
      Когда мне это удалось, я почувствовал, как пожар в крови загорается с такой силой, словно я подкрепился кровью… Я был на вершине мира…
 

***

 
      После того, как в крови было достаточное количество энергии, мы перешли к созданию средств по уничтожению мне подобных. Я помню, как у меня никак не получалось создать 'элементарный', по словам мага, сгусток света. Пока я, вконец разозлившись, не представил, как зачерпываю свою кровь в ладони, формирую из нее шарик и запускаю в пространство…
      – Интересно! – прокомментировал Валерий Геннадиевич, глядя на небольшой (размером с кулак) огненный шар, летящий по направлению к стенке. Я понял, что вызвал его в физический мир. Шар красного цвета с редкими оранжевыми всполохами не долетел до стены – не хватило энергии, он просто-напросто сгорел…
      – Интересно! – снова повторил старик. – Ну что ж, хоть чего-то ты добился – я уж подумал – ты безнадежен.
      Я так и не узнал: всерьез он говорил это или в шутку…
 

***

 
      Остаток лета пролетел незаметно. Снова пришла пора института. Я рассеянно сидел на лекциях где-нибудь на камчатке, и со скуки рассматривал ауры студентов. Было забавно наблюдать красно-коричневые всполохи гнева, грязно-синие переливы зависти, красно-желтые движущиеся потоки беспокойства, вспыхивающие оранжево-желтые точки волнения, синеватые пятна рассеянности, чистые голубые потоки искренности, светло-зеленые цвета симпатии, розоватое облако влюбленности над парочкой, сидящей за несколько парт от меня…
      …Алекс сидел неподалеку, о чем-то щебеча с переведенными из филиалов студентками…
      Все шло своим чередом…
      Маг был недоволен результатами своего творения (ну, меня, в смысле), хотя почти никак не выражал этого. Дело в том, что создание сгустков света, необходимых для уничтожения вампиров, у меня не продвинулось с той попытки ни на дюйм…
      – И когда же ты, наконец, сможешь приносить людям хоть какую-то пользу?…
      – Как?! – удивился я, – уничтожая вампиров?…
      Губы старика чуть дрогнули, но он не ответил.
      – Не думаю, что мне свойственен альтруизм, – проговорил я, равнодушно пожимая плечами…
 

***

 
      Помню, как-то начитался на разных сайтах о медитациях и решил попробовать. Вообще, что такое медитация? Погружение в себя, отсечение 'себя' от мира…
      Со вторым проблем не возникло. А вот погрузиться в себя никак не удавалось. В голове вертелись всякие мысли о тщетности попыток, до тех пор, пока я сознательно не задушил их. Наконец-то в голове возникла блаженная пустота…
      Кажется, я не заметил, как заснул в неудобном положении. Может быть, я заснул, а может, и нет. Но пустота в голове стремительно ускользала, и все пространство заполнила тьма. Беспросветная, но не единообразная, словно скрывающая внутри каких-то стремительных тварей…
      Сознание не выдержало, разлетелось в дребезги, как стекло, и я рухнул в эту тьму…
      И она приняла меня без остатка, усмехнувшись в лицо пустыми глазницами чьей-то черной души, заключенной в моем непрочном теле…
      И оказался на полу. Кажется, приснилось. Нафиг такие заходы, – подумал я.
      Надо ли говорить, что повторить эксперимент с медитацией я не пытался?…

 
      Жизнь довольно быстро вошла в однообразную колею. И мне это категорически не нравилось. А что хорошего?! Однообразная жизнь очень быстро превращается в сплошное и непролазное болото. Которое, между прочим, с каждым днем засасывает все глубже. Если кому такая жизнь по вкусу – я не возражаю, конечно же, но мне от нее просто тошно…
      Как же все однообразно: встаешь утром в шесть часов, что-то ешь на завтрак, совершенно не ощущая вкуса пищи (причем, аппетита спросонья нет и в помине), ищешь заброшенный куда-то с вечера пакет с тетрадями для конспектов, потом бредешь на остановку. Час сна в автобусе, три-четыре лекции в университете (после особо замороченных лекций почти вся группа несется скорее прочистить мозги табачным дымом, а то и залить нервы пивом). Потом снова час езды до дома, скучнейший остаток дня…
      И все повторяется. Цикл за циклом. Нет, так не пойдет: скоро я с тоски на стенку полезу!…
      Зато успехи в энергетическом вампиризме были весьма не плохими. Что ни говори, а институт – просто кормовая база для таких существ, как я. И я этим пользовался…
      Энергетические вампиры всегда сами ищут контакты для подзарядки и подпитки какой-то "неведомой силой", энергией, которой у них мало, но есть у тех, кто рядом: соседи, друзья и знакомые, а также незнакомые в общественных местах. После забора энергии вампир начинает чувствовать себя хорошо какое-то время, у него может подниматься настроение, исчезает раздражительность, он становится веселым и добродушным. Это я знаю по себе. Но, не приведи бог, вам встретится голодный вампир…
      А так: идешь себе по коридору и тянешь энергию со всех сторон. Лучше всего это было делать на выходе из здания. Когда стоишь в толпе студентов, желающих выйти из стен – покурить. На выходе была извечная давка: десятки студентов выходили, десятки входили. В толчее почти никогда нельзя остаться без эмоций – обязательно что-нибудь выскажешь по поводу того, кто тебя толкнул. Не обязательно вслух, но выскажешь…
      Все, что требовалось от меня – это сделать так, чтобы волны раздражения и прочих эмоций не расходились волнами во все стороны, действуя на других людей, а направленным потоком вливались в меня…
      Помню, как в первые дни я не умел контролировать такое количество энергии сразу, так перенимал чужие настроения. Причем около десятка в минуту, а-то и более…
      И врагу такого не пожелаю. Хотя…
 

***

 
      – Не переусердствуй! – наставлял меня Валерий Геннадиевич, – не выкачивай слишком много энергии из определенного человека, а используй как можно больше ресурсов, чтобы остаться незамеченным…
      Что я и делал – шел и 'пил' энергию. По глотку, по капле. Как говорится: с миру по нитке…
 

***

 
      Я проснулся ровно в шесть. Просто по привычке. И уже на пороге вспомнил, что сегодня суббота. День самоподготовки. В пол голоса ругнувшись, я вернулся в квартиру, громко хлопнув дверью…
      Потом рухнул в кресло и стал смотреть, как светает за окном, а после медленно-медленно ползет солнечный луч по комнате. Сна не было ни в одном глазу. Ну, что за закон подлости? В будние дни не высыпаешься и встаешь с величайшим трудом и отсыпаешься на парах, а в выходные и спать не тянет?!
      Раздался пронзительный звонок, я аж подпрыгнул от неожиданности. Не смотря в глазок, я распахнул дверь настежь и встал, как вкопанный…
      – Ха-а-ай! – раздалось из подъезда. Я невидяще смотрел в дверной проем, и мое лицо в этот момент совершенно не было 'обезображено' интеллектом…
      – Чего замер-то? – удивился Алекс.
      Я отошел в сторону, пропуская одного, второго, третью…
      Потом, закрыв, наконец, дверь за пятым (вернее, за пятой) я обратился ко всем одновременно:
      – А-а-а, по какому, собственно говоря, поводу?!
      Прихожая содрогнулась от смеха.
      – Так ведь, у тебя сегодня день рождения! – отсмеявшись первой, проговорила Даша.
      – Да? – удивленно простонал я, медленно и красиво (я надеюсь!) сползая спиной по стене. Дожил, называется! Даже про собственный день рождения забыл. Не-а, эта учеба меня доконает…
      – Я тебе пол дня звонил, но ты не отвечал! – сообщил Валек.
      Я покосился на перерезанный телефонный кабель – это должно было уберечь меня на какое-то время от Интернета. Теперь понятно, почему даже родители не позвонили поздравить…
      Сам виноват. Впрочем, как всегда…
      – Да, кстати, это тебе! – ослепительно улыбаясь, Анна протянула мне открытку. Я открыл ее:
      'Что ж, дружище, с днем рожденья! Но не вздумай ты забыть, что не нужно нам готовить – мы пришли не есть… А ПИТЬ!!!'
      Кто бы сомневался?…
      Нет, как хорошо, что я убрался в квартире вчера с вечера – а-то было бы как-то неловко перед друзьями…
      А Алекс и Вал привычно вытащили на середину комнаты стол-книжку…
 

***

 
      Мы неплохо посидели до вечера. А вот вечером, пятая девушка (одна из тех, с которыми зависал на парах Алекс) по имени Вероника, обиделась на меня за то, что не обращаю на нее внимания, и ушла. Наверняка, Алекс привел ее, чтобы мне было приятно. Я лишь философски пожал плечами и откупорил вторую бутылку водки. Первая уже давно стояла где-то под столом. Я решил напиться. Потому, что все достало… А наутро я вновь испытаю истинность поговорки 'утро вечера дряннее'…
      Я залпом выпил около трети бутылки, уже не обращая внимания на мерзкий вкус, и рухнул в кресло, сунув наушники в уши. Кажется, я отрубился…
      В себя я пришел оттого, что кто-то трепал меня по плечу. Я потянулся – тело затекло от неподвижности. В ушах гремела музыка:
 
 
…Ты устал быть птицей и сорвался камнем
Рухнул с высоты, спасаясь от судьбы…
 
 
      Я открыл глаза. Надо мной склонился Алекс:
      – Пойдем, покурим!
      Я кивнул, и встал из кресла, оставив MP3-шник. Мир качнулся перед глазами, забавно расплываясь, а сознание далеко не сразу пришло к согласию с реальностью. Я кое-как добрался до балкона (надеюсь, я не сильно мотался из стороны в сторону), сунул сигарету в зубы и непроизвольно поджег ее от небольшого огонька, вспыхнувшего на кончике пальца. Когда я осознал, что сделал, то стремительно протрезвел, испуганно осмотрелся. Слава богу, Алекс только входил на балкон. Мы постояли в молчании, глядя на пустынный двор…
      – Знаешь, еще неделя такой жизни и я покончу с собой, приняв сотню таблеток аспирина!
      – Это вряд ли получится, – отмахнулся Алекс.
      – Это еще почему? – удивился я.
      – После второй полегчает…
      – Я хочу напиться! – заявил я другу.
      – Да я бы за… – с чуть виноватой улыбкой отозвался он, – но сам понимаешь… – он мотнул головой в сторону комнаты.
      – Да, конечно! Даша. Все понимаю. – Вернул улыбку я, и, хлопнув друга по плечу, вернулся в комнату.
      Алекс вошел следом и тут же скривился от неприятного запаха после улицы. Источник этого запаха стоял на столе, опустошенный на треть. Мною. Алекс поднес к носу горлышко бутылки, с отвращением отпрянул:
      – Паленка, блин! – констатировал он. Странно, мне с этого суррогата совсем ничего. Хотя, организм вампира куда крепче человеческого…
      Я пощелкал пультом, переключая телевизионные каналы. Ничего интересного. Нафиг мне вообще телевизор, если я его никогда не смотрю? На одном канале шла некая беседа с кем-то из депутатов. Звука не было благодаря кнопке 'Mute'. Я тут же озвучил:
      – Скажите, пожалуйста, почему Вы решили баллотироваться?
      – Да Вы посмотрите, что творится! Власть погрязла в роскоши, коррупции, безделье!…
      – А, так Вы хотите со всем этим бороться?!
      – Ну что же Вы? Я хочу во всем этом участвовать!…
      Известный анекдот. Недалекий от истины…
      Экран погас. Комнату теперь освещали три свечи на столе, огоньки чуть колыхались. Я засмотрелся на игру огней. Н-да, человек всегда с удовольствие смотрит на три вещи:
      1. На воду.
      2. На огонь.
      3. На то, как работает другой.
      Такова наша природа. Все мы люди…
      Я молча оглядел комнату, невеселые лица гостей. Н-да, фальшивый праздник, где нет веселья…
      Я попытался вновь растопить подаренный мне кальян, но у меня ничего не вышло. Ну, не умею я, опыта маловато. Валентин отпихнул меня в сторону и раскурил его сам. Вскоре по комнате разнесся приятный запах табака. Кстати, курить кальян намного приятнее, чем простые сигареты. Его дым не дерет горло, и на вкус гораздо мягче и одновременно гуще…
      …Я вернулся с балкона, где довольно продолжительное время простоял, облокотившись на холодные перила. Осень принесла долгожданную ночную прохладу, хотя днем солнце припекало еще довольно-таки прилично…
      Я сел в кресло и стал наблюдать, как медленно оплывают свечи… Со стороны новой двуспальной кровати, купленной на 'чаевые' Александра, доносилось тихое сопение. Алекс и Даша, Валентин и Анна вчетвером изволили почивать…
      Ну, и черт с вами! – подумал я, – один я пить не буду, я ведь не алкаш какой-нибудь!…
      Да и перехотелось – в чем смысл надираться, если наутро все возвращается на круги своя?…
      Я заткнул уши наушниками и закрыл глаза. Сон властно принял меня в свои объятия. Небо за окном посветлело. А на столе в последний раз мигнул огонек свечи. Фитиль прогорел полностью…
 

***

 
      Утро… встретило всех плохим настроением и головной болью. А что вы хотели? И водку пить и трезвыми быть?! Ну, с плохим настроением я справился довольно быстро, вытянув его из своих друзей. Заодно, и сам восстановился – ненавижу спать в кресле, наутро шею ломит так, что хоть волком вой! С головной болью пришлось сложнее: все часто прикладывались к минералке, взятой из холодильника. Но, вроде бы потихоньку все ожили…
      После полудня я остался один, наскоро прибрался в квартире. Между стенкой и спинкой кровати обнаружил бутылку с сивухой. Я смотрел, как жидкость исчезает в сливе раковины, потом рука непроизвольно дернулась. В бутылке осталось чуть больше трети. По кухне распространился тошнотворный запах алкоголя…
      Я недоуменно таращился, не понимая, что заставило меня не выливать эту гадость до конца. Потом лицо просветлело. Уже минуту спустя, через воронку в бутылку было залито содержимое пяти пакетиков с кровью, взятых из контейнера, отданного мне Александром. Я взболтал две жидкости, плотно завинтив крышку. Потом попробовал самопальную 'Кровавую Мэри'. Мне понравилось. Но настроение стремительно падало вниз. Энергия, выкачанная из друзей, подходила к концу…
      Я вышел на улицу и до вечера болтался по улицам, 'заряжаясь' энергией. Кончилось то время, когда я непроизвольно становился причиной ссор, и я понял причину частой раздражительности. Неподконтрольный энергетический вампиризм.
      Но, сейчас-то, я с этим легко справляюсь. Просто иду по улице и поглощаю чужую энергию, излучаемую людьми. Можно ли назвать меня паразитом? Согласен, до того, как меня стал обучать Валерий Геннадиевич, я им и был. Но теперь?!
      Теперь, когда я вижу настроения и чувства (причем, негативных из них процентов восемьдесят) окружающих меня людей. И я вбираю в себя этот негатив, сберегая для людей сотни нервных клеток. Конечно же, я могу впитывать и положительные эмоции, но это почему-то сложнее. Наверное, такова моя природа. Так что, можно ли продолжать называть меня паразитом? Решать и судить вам!…
      Потом я забрался на крышу девятиэтажного дома где-то на южной окраине города и стал наблюдать за заходом солнца. Давно не видел заката. Солнце быстро становилось из слепяще-белого ярко-желтым. Из желтого – оранжевым. Потом стремительно краснело, словно смущаясь чего-то…
      И стало медленно-медленно, по миллиметру опускаться краем за цепь недалеких холмов, пока полностью не скрылось с глаз…
      Я просидел на крыше до полуночи. На смену солнцу выкатилась луна. Я уже собрался уходить, как небо над недалекой тайгой полыхнуло длинной ветвистой молнией. И вновь воцарилась темнота. Грома я так и не услышал. Тьфу ты, ну и что за город, где среди ясного неба мелькают вспышки молний?!
      Я бросил ломать над этим голову и уставился в пустоту, расположенную в шаге от меня. Интересно, а что будет, если я свалюсь с такой высоты? Или, лучше не рисковать?
      Нет, кто не рискует… И так далее и тому подобное. К тому же, удача улыбается смелым. Ну, да. А потом долго ржет над ними…
      Помнится, как-то я спрыгнул со своего окна, решив, если могу запрыгнуть, то почему бы и обратно тем же путем не выйти?…
      Я вышел как-то ночью… А потом чуть ли не на руках заполз в квартиру. По ощущениям я переломал себе все пятки…
      И вот теперь я стою и думаю. Как же я отсюда слезу. По стене карабкаться не охота. А что, если использовать пару уроков Валерия Геннадиевича?! А что – мысль (правда, глупая)!…
      Что он мне говорил тогда? Ах, да:
      1. Поставьте задачу.
      2. Создайте четкую мысленную картину.
      3. Передайте ей энергию.
      Почему бы и не попробовать?
      Я уселся на ржавую невысокую ограду и стал придумывать то, что помогло бы мне спуститься отсюда.
      Думал я долго: минут пять. В голову не приходило ничего путного, помимо крыльев. Я попытался визуализировать эфирные ленты света за спиной, как у архангела из 'Diablo 2', но в сознание лезли немного другие. Сложенные за спиной полумесяцами высокие иссиня-черные кожаные полотна, оканчивающиеся внушительными костяными отростками… Что ж, тоже вариант…
      Я осторожно попробовал передать картинке в голове энергию, накопленную мной в течение дня. В воздухе похолодало. Наверное, порыв ветра. Но холод продолжал сгущаться вокруг меня. Странно, маг не предупреждал меня о подобных эффектах. В воздухе заклубилась энергия, сгустившаяся за моей спиной. Я оглянулся через плечо, но ничего не увидел.
      Пришлось чуть расфокусировать взгляд, вглядываясь в ауру. И чуть не упал от удивления: за спиной раскрыты два крыла (по два с половиной метра каждое), словно сотканные из самой ночи, в некоторых местах, кажется, они прожжены и порваны…
      Крылья падшего ангела – пришла в голову мысль. И черт с ними.
      Я мысленно сложил крылья: они послушно сложились. Теперь у меня над плечами возвышались два треугольника с угольно-черными костяными наконечниками…
      – Забавно – признал я, наконец.
      Ну что, пришла пора испробовать их в действии…
      Я шагнул через невысокую ограду, совершенно не задумываясь о последствиях. Сердце испуганно замерло, желудок подобрался к горлу, когда я рухнул в пустоту. Инстинкт самосохранения отдал приказ: за спиной послушно раскрылись крылья, резко гася скорость. Я быстро спускался (вернее, планировал) по наклонной прямой. У самой земли тело выгнулось назад, и я избежал пропашки носом поверхности. Невидимые крылья, несуществующие (зато функционирующие) в физическом мире, наполнились ветром, словно купола парашютов, меня чуть подбросило, и я оказался на своих двоих…
      – Вау! – огласил я ночь. – Весело! Хочу еще!
      Интересно, а что будет, если я попробую взмахнуть крыльями? Я помахал ими, стоя на земле: опавшие листья унесло прочь ветром. Хм…
      Безо всяких внутренних колебаний, я оттолкнулся ногами от земли, сила вампира позволила мне подняться на уровень пятого этажа (это предел) и я мысленно взмахнул крыльями. Тело резко подбросило вверх. Еще раз, и еще. Потом я почувствовал, как заныли плечи от усталости, будто я махал руками около получаса, и глянул вниз. Оказывается, я находился где-то на уровне двадцатого этажа. Однако. Совсем неплохо для недоделанного вампира.
      С каждым мгновением усталость чувствовалась все сильнее. Я спикировал на крышу той же девятиэтажки. Крылья исчезли. Энергия, вложенная в них, закончилась. Я не рискнул вновь вызвать их и спустился по стене дома. Все, что мне хотелось сейчас – это завалиться спать. А если учесть то, что завтра… то есть уже сегодня снова институт…
      Радовало одно: вампиры теперь летают!…
 

***

 
      Первая неделя октября была на редкость холодная. Из Приморья налетел очередной не то тайфун, не то циклон. Сильный ветер, низкая температура, дождь. Земля превратилась в сплошную и непролазную грязь. И, если ты не хочешь извозиться до колен, то тебе приходится идти исключительно по асфальту. А, учитывая состояние российских дорог, это не очень то и спасает…
      Пришлось достать кожаный балахон, погода как раз по нему. Когда я попадал под дождь, то надевал низкий капюшон, и шел по городу, как средневековый инквизитор. Странно, ко мне ни разу не прикопался ни один милиционер. Но кинжал с ножнами я все же вытащил из кожаных петель. По крайней мере, во время дневных прогулок. К чему мне излишние расспросы – на улице или в институте?…
      Погода действовала на меня угнетающе. Странно, раньше такого не было. Ничего, осталось только дождаться, пока на меня начнут действовать какие-нибудь магнитные бури или пятна на солнце. Это так – смех сквозь слезы…
      На парах становилось все скучнее и скучнее. А скука, как известно – великий грех. Я стал задумываться: а что я вообще здесь делаю?…
      И я сидел, сунув в уши наушники:
 
 
Наступила ночь – время драк
Если ты не спишь – то дай мне знак
Если серый день прошел никак -
Ты один их наших…
 
(Харизма 'Брат мой')
 

***

 
      Валерий Геннадиевич как-то раз спросил меня:
      – Ты задумывался над тем, чтобы создать еще одного дневного вампира? Своего спутника?
      Тогда я только удивленно вскинул брови и честно ответил:
      – Нет! Разве я могу создавать вампиров?
      – Конечно, можешь, – согласился маг. – К примеру, ты мог оставить жизнь той девчонке, убитой другим вампиром в твоем дворе. Я, помнится, даже кричал тебе, что еще не поздно…
      – Так это был Ваш голос у меня в голове?!
      – Да, мой.
      – Но, как я мог создать другого вампира, если я не имею ни малейшего понятия, как это сделать?
      – Хм, верно, – задумчиво проговорил старик, – но ведь это поправимо. Если ты хочешь, то я научу тебя…
      Конечно же, я согласился. Маг заставил меня выучить недлинную мантру, показал, как передавать энергию в тело человека. Это была уже высшая (для меня) магия, которая действовала не на воображении, а на словах. И, ключевым моментом, оставался укус вампира. Мне, как одному из этих существ, было проще превратить другого в вампа, ведь я не был вынужден дожидаться нападения вампира на жертву. Я мог сам стать этим вампиром…
 

***

 
      Однако желание создать себе спутника отсутствовало напрочь. Одно дело – читать романы о вампирах, другое дело – быть самому одним из них.
      Сила вампиров в том, что мало кто верит в их существование. А за долгие годы они научились скрывать следы – прятать тела или придавать происшествию черты несчастного случая. Попадаются обычно только жадные и беспечные, но таких, как правило, убивают свои же, дабы не ставить под угрозу остальных…
      Поэтому Кристиан не погладит по голове меня за то, что я сообщу кому-нибудь из людей о существовании вампиров. А ссориться с ним я пока что тоже не хотел…
      Быть может, позже…
 

***

 
      Сегодня была настолько нудная лекция, что у меня окончательно съехала крыша. Злой, как его адское величество Люцифер, я покинул здание университета, с трудом дождавшись окончания пары.
      Алекс догнал меня у выхода.
      – Хай, как дела? – радостно спросил он.
      – Ничего, жив пока, – хмуро отозвался я.
      – Это поправимо! – ухмыльнулся он.
      – Более чем ты можешь себе представить!
      – ???
      – Да так, не забивай голову! – предложил я ему.
      – ОК! Тогда пошли – пивка попьем! Там такие девушки! – заговорщическим шепотом поведал он.
      – Не хочу, – меланхолически сказал я.
      – А что так? – удивился он.
      – Алекс, не капай мне на мозги, мне их только что запудрили.
      – Чего?
      – Будь другом: отвали! – рявкнул я и, не оглядываясь, зашагал к остановке. Алекс остался стоять, ошеломленно глядя мне вслед…
      Автобус оказался переполненным. Странно, вроде бы не час пик. Да еще и пассажиры в транспорте вели себя так, как будто действовали, согласно принципу 'Не забудь отомстить за стоимость проезда'! Мать их. Это тоже не способствовало поднятию моего настроения…
      Добравшись до дому, я завалился спать. И пусть только кто попробует меня разбудить. Пусть в этом случае, пеняет только на себя…

 
      Проснулся я к вечеру в глубочайшей депрессии. Мне ничего не хотелось, я чувствовал себя совершенно разбитым, мне не хватало энергии (это у меня довольно частое явление). Как всегда в такие дни у меня была низкая самооценка, я преувеличивал негативные стороны жизни. А точнее, не видел в ней ничего хорошего. И недооценивал собственные достижения…
      Мысли текли вяло, словно через густой и липкий туман. Как же мне все надоело. Чего же я добился в своей никчемной жизни? Вечных пьянок с друзьями? Стал совершенно новым, более совершенным вампиром, по сравнению с другими? Да, я довольно спокойно переношу дневной свет и не нуждаюсь в крови – необходимую энергию мне дает человеческая пища. А кровь – это своеобразный допинг для меня…
      – Эх, ты! Вампир недопеределанный! – бросил я своему отражению (и порадовался за русский язык – ведь слово 'недопеределанный' не переведешь ни на один язык). Мне хотелось схватить зеркало и швырнуть через всю комнату. В стену. Да так, чтобы осколки с веселым звоном разлетелись по комнате. Я с трудом сдержался…
      Может, было бы лучше, если бы я умер в том переулке? Тогда, я бы сейчас не мучился. Хотя, это также можно исправить…
 
 
Петля, вода, клинок – одно из трех
Я быть один не смог – ведь я же человек, не бог…
 
(Харизма 'Узнай меня')
 
      Я усмехнулся словам песни, доносящимся из колонок.
      Мысль о суициде все чаще стала приходить мне в голову.
      Истинный суицид никогда не бывает спонтанным – хоть иногда и выглядит довольно неожиданным. Такому суициду всегда предшествуют угнетенное настроение, депрессивное состояние, или просто мысли об уходе из жизни. И своеобразный тест на готовность к истинному суициду – размышления человека о смысле жизни…
      Я не нашел для себя ответа, каково мое предназначение в этом мире. Жить для того, чтобы жить мне еще очень трудно…
      Да, в конце концов, потеря смысла жизни может выглядеть как угодно – все зависит от того, кто в чем видит этот смысл…
      На вопрос о смысле жизни однозначного ответа нет – потому что этих смыслов жизни огромное количество. И для каждого может найтись свой, причем не один! Если у вас возникли мысли "зачем я живу?" – значит, вы собственный смысл жизни просто-напросто потеряли. Как и я…
      Виноватых в самоубийстве, как правило, нет. Любой суицид – это личное, осознанное решение самого человека. И распоряжаться своей жизнью – неотъемлемое право каждой личности…
 

***

 
      Я выдернул кортик из ножен, приделанных кожаными петлями на внутренней стороне балахона, подаренного Александром. Острое, как бритва, лезвие вскрыло руку от запястья до локтя. Я повалился в кресло, чувствуя, как стекает кровь, щекоча ладонь, выпустив из руки клинок, он с легким звоном упал на пол. Закрыв глаза, я откинулся на спинку кресла…
      Рана закрылась через двадцать секунд. Черт! Я вскочил с кресла, подхватив кинжал, хлопнул входной дверью и помчался по улице. Как же я их ненавижу! И вампиров, и магов. Если вам нечего делать, то устраивайте эксперименты на себе, но зачем заставлять страдать других?…
      …В себя я пришел на крыше двадцати пятиэтажного дома-новостройки. Как я оказался здесь? Поднялся на лифте, или просто по стене? Видел ли меня кто-нибудь из людей? Не знаю. Не помню. Мне все равно. Знаю одно: так высоко мне не запрыгнуть. Может меня закинули сюда крылья? Нет, я бы почувствовал утечку и так почти отсутствующей энергии…
      Безразличная ко всему, Луна слепо отражает солнечный свет на Землю. Никчемное, мертвое небесное тело. Как и я. Изнутри…
      Я подошел к краю крыши, посмотрел в пропасть за небольшой металлической оградой. Странно, я всегда боялся высоты. Смешно. Зачем и почему? Уже неважно…
 
 
Feel it turning your heart into stone.
Feel it piercing your courageous soul.
Beyond now redemption,
No one is gonna catch you when you fall! Yeah!
 
 
      …Гремела в наушниках песня группы 'H.I.M'…
      О, да! Никто не собирается вас ловить, когда вы упадете!…
      Я зажег сигарету, сделал глубокий вдох. Мир поплыл перед глазами, легкие рвал изнутри кашель. А в голове возникла удивительная бесшабашность…
      Прыжок вверх. На максимальную для меня высоту. Пять этажей. Плюс еще высота дома, на котором я нахожусь. Итого: тридцать. На невыразимо короткий миг, показавшийся мне вечностью, я завис в полной невесомости. Затем – рухнул вниз. Камнем. Словно падший ангел. Хм, ангел? Не знаю, не знаю. Да, и вообще, мысли о собственной 'святости' давненько не закрадывались ко мне в голову…
      Восхитительное чувство свободного падения, шум ветра в ушах. Мимо меня стремительно проносятся этажи, кое-где в окнах горит свет. Я падаю спиной вниз, последний раз смотря на холодное сияние далеких звезд. Наконец-то, я отдохну. От себя и от других…
      Что-то подхватывает меня. Нет, все же, кто-то. Руки этого 'кого-то' очень быстро замедляют свой ход сверху вниз, гася скорость, которую развило мое тело за время свободного падения. Несмотря на это, дыхание из меня выбило напрочь со всхлипом…
      – Что ты, черт тебя возьми, делаешь? – вскричал Александр, вставая с колена и выпрямляя руки.
      Снова он. Я даже не удивился. Рядом с ним стоял, нахмурившись, Марк. Хе-хе, какая встреча, давно не виделись!
      – Дайте мне спокойно умереть, – тихо прошептал я.
      – Умереть? И что от этого изменится?
      – Мне будет спокойно…
      – А, откуда тебе знать, как там будет? Может, там вообще ничего нет?
      – Тем лучше! Что может быть прекраснее, чем раствориться в изначальной пустоте?… Ничего не чувствовать, не видеть, не слышать, не знать?! Просто парить в ней… – начал я.
      Александр отбросил меня в сторону, я отлетел к стене, извернулся в воздухе, коснулся ее ногами. Как всегда, центр притяжения изменился. Я стоял на стене, как на земле.
      – Такой ловкий, да?
      Чтобы ответить, мне пришлось задрать голову вверх.
      – А какого черта ты вообще здесь делаешь? Опять следишь за мной? А сам говорил, чтобы я просто жил, как обычный человек…
      – Так живи, черт тебя побери! А не пытайся покончить с собой!…
      Я не стал дожидаться конца гневной речи. Просто спрыгнул на землю и пошел прочь, не оглядываясь.
      – Стой!
      'Ага, сейчас!'
      Александр догнал меня.
      – Куда ты идешь? – требовательно спросил он.
      'Все тебе скажи!'
      – Призвать кое-кого к ответу! – сквозь зубы ответил я.
      К нам присоединился Марк. Он и Александр изредка обменивались недоуменными взглядами. Я не обращал на них внимания.
      Мы шли ночными улицами, освещенными тусклыми фонарями. Три существа ночного мира…
 

***

 
      – Нам сюда, – тихо бросил я, останавливаясь возле знакомого дома.
      – Куда ты все же идешь?
      – Сейчас узнаешь. Восьмой этаж.
      Вот знакомая дверь. Два удара когтями, хлипкие петли двери ломаются. Дверь легко вынимается, отставляется к стене. Все это в относительной тишине, такой, чтобы не разбудить соседей. Им пока рано просыпаться. А вот спустя несколько минут – пожалуйста. Три вампира входят в квартиру…
      – Здравствуй, Виктор! – произносит старик, спокойно сидящий в кресле за письменным столом. – Зачем ты сломал мою дверь? Что с тобой?
      В комнату входят Александр и Марк. Александр стоит напряженно, явно уже понимая, кто перед ним. Валерий Геннадиевич напрягся.
      – Зачем ты пришел? – спрашивает он.
      – А зачем ты создал меня? – спросил и я, одарив Валерия Геннадиевича взглядом. Полным зубной боли…
      – Я уже отвечал на этот вопрос.
      – Конечно, цель твоей жизни. Переплюнуть великих магов прошлого. А тебе не приходило в голову, что требовалось сначала спросить меня, прежде чем колдовать?
      – Но, ты же умирал…
      – И что? Откуда тебе было знать, как отношусь к этому я? Может, мне именно этого и хотелось?
      – Чем ты недоволен? Ты же во много раз совершеннее твоих спутников.
      – Ага! И, конечно же, ты просто доволен собой!
      – Конечно. – Скромно согласился мой наставник.
      Я сел по-турецки прямо на пол, обхватив голову руками.
      – Проклятье на ваш род, маги! Что же вы делаете? Какая же ваша конечная цель? Создать неуничтожимого монстра? Этакого сверхчеловека? Homo Superior? Зачем? Разве не кричат все фильмы и книги: не творите ничего, что не можете контролировать! Но, нет! Вам непременно нужно играть с природой. Хотите исчезнуть, как и множество других цивилизаций с лица Земли? Взять тех же Атлантов! Приблизить Апокалипсис?…
      – Ты действительно считаешь, что я не в силах контролировать свое творение? – хмуро осведомился маг.
      Я встал. Губы растянулись в странной гримасе. И я бы не назвал ее улыбкой, слишком много было в ней боли…
      – Ну, так попробуй!
      Он словно этого и ждал. Привычное – для него – колебание 'сверхъестественной' энергии, управление которой и носит загадочное название 'магия'. И в нашу сторону летит разрушительное заклятие. Заряд невидимого огня – самое эффективное оружие против одиночных вампов…
      Я ожидал это. Александр, судя по всему, тоже. Он, как и я, метнулся в сторону. Сгусток магии угодил прямо в растерявшегося Марка. Я бросился к магу вместе с Александром, но сын Кристиана врезался в воздух, словно в стену. Маг опоздал. Я достиг его раньше, чем он успел сплести новое заклятье…
      Раздался звон разбиваемого стекла, и маг, вместе с частью деревянной оконной рамы, рухнул с восьмого этажа. Я подошел к развороченному окну. Внизу, на тротуаре лежало мертвое тело…
      – Так вот почему магов боялись, серьезный противник, – раздался за моей спиной голос Александра. Я обернулся. Он уже справился с поврежденным лицом, повстречавшимся с энергетической стеной. – Это он – тот старик, создавший тебя? – он не спрашивал, он утверждал.
      – Да, это он.
      – Ты что-то сказал о великих магах прошлого…
      – Сказал. Это они создали вампиров. Хотели сделать человека более совершенным, а вышло – как всегда. Ни рыба ни мясо. И раком не годится. – Грубо ответил я.
      Александр помолчал, осмысливая услышанное. Я продолжил:
      – Цель же этого – создать нечто новое. У него получилось. Он смог сделать нового вампира, переносящего дневной свет и не нуждающегося в крови. Я застыл между людьми и вампирами, получив что-то от тех, что-то от других.
      – Прямо-таки, генная инженерия! – изумился Александр.
      – Именно. Оказывается, этим интересуются не только в наше время. Однако нам пора сматываться.
      – Да, пора. Жаль, Марк погиб.
      Я окинул взглядом то, что осталось от Марка. Горсть пепла, не больше. Остальная масса пепла плавала в воздухе. Маг просто-напросто сжег его…
      Мы вышли из подъезда. Я остановился у тела мага. Мертвее не бывает. Часть черепа вмята вовнутрь, неестественно подвернутые руки и ноги с открытыми переломами, из которых на мостовую выливается кровь, кажущаяся темной…
      Но задерживаться здесь не стоит, скоро нагрянут гости. В лице жильцов дома и милиции…
      …Не помню, сколько шли мы по улице. Александр остановился.
      – Послушай, Виктор, что все же с тобой произошло сегодня?
      – Просто встал не с той ноги. Не беспокойся, я уже в норме.
      Он осуждающе покачал головой.
      – Ладно, будь спокоен: я больше не буду пытаться покончить с собой. Это я тебе обещаю.
      – Твое слово. А, вообще, как ты нашел этого мага?
      – Он сам меня нашел…
      – За него не будут мстить?
      – Кто?
      – Как это кто? Другие маги?
      – А, кто его знает? Он ничего не говорил, чем занимаются другие. Ладно, бывай!…
      Я подпрыгнул. И крылья легко закинули меня на крышу пятиэтажки по широкой дуге, скорректировав курс. Я обернулся и посмотрел на Александра. Он поднял руку и неуверенно перекрестился. Я рассмеялся над этим редким зрелищем. Скажите, при вас часто ли крестятся вампиры?…
      Махнув на прощание рукой, я зашагал прочь по крыше, оставив Александра стоять внизу. Ему совершенно не обязательно знать, что маг обучал меня. И что я могу сам создавать таких же вампиров, как и я сам…
      Что и говорить: путь вампиров – обман и предательство…
      Я шагал прочь, злясь на себя за то, что сорвался с катушек. Потом горько усмехнулся: в конце-то концов, чтобы покончить с собой, было достаточно нарваться на драку с Кристианом. Или с Владимиром. Один из них точно прибил бы меня. Хотя, кто знает?…
 

***

 
      Я брел по ночной улице. Смерть мага принесла странное удовлетворение – больше он не сможет контролировать свое творение. Никогда. Я чувствовал себя по-настоящему свободным. Потом подумал, что настоящая свобода не от чего-то, а для чего-то. Задумался, но найти ответ так и не смог…
      Я бросил ломать над этим голову в нескольких километрах от дома. Я устал мотаться по ночи, несмотря на то, что время было еще детское: почти полночь. Во дворе какой-то многоэтажки я натолкнулся на троих парней, которые плелись куда-то, дружно обнявшись за плечи. Ночь то и дело оглашалась негромким смехом. Парни были изрядно навеселе. Странно, раньше мне хотелось прибить любого пьяного, попадавшегося мне навстречу…
      – Оттопыриваемся?! – воскликнул я прежде, чем успел подумать. Ей-богу, само вырвалось!…
      – А чё, завидно? – отозвался тот, кто был посередине.
      Я странно пожал плечами и одновременно мотнул головой. Но ответил все же честно:
      – Есть немного…
      – Так в чем проблема? Я угощаю!
      – ОК! – согласился я.
      – Ты не против, Андрюха? – спросил он своего спутника, стоящего слева.
      – Не-а…
      – А ты, Лайк? – повернул он голову вправо.
      – Макс, ты сам прекрасно знаешь, что мне вертикально! – проговорил 'правый' чуть заплетающимся языком, безразлично мазнув по мне взглядом. Он единственный из тройки был длинноволосым. Его волосы были ничуть не короче моих. Иссиня-черные, с десятками белых прядей. Черт, сколько он денег угробил на эти пряди?! Но его лицо казалось мне странно знакомым. Где-то я его видел. Может, на сейшене?…
      – Вот видишь: никто не против – все за!… – радостно сообщил мне Макс, – пшли!… Кстати, как тебя звать-то?
      – Виктор…
      Я пошел следом. До ближайшего подъезда.
      Квартира Максима была трехкомнатной. Я разулся, повесил плащ в прихожей и шагнул в зал.
      Андрей уже деловито достал откуда-то пару бутылок водки, коньяк, бутылку вина… Он что, собрался пунш сварганить?!
      Макс рылся в холодильнике, доставая закуску…
      Тот, кого назвали Лайком, молча развалился на диване, задумчиво глядя на противоположную стену с самым философским выражением на лице…
      Хе, у меня такое же бывает. Иногда…
      Странное у парня имя. Или это прозвище? Хотя, у вампиров имена еще более странные… Ну, по крайней мере, непривычные…
      – У меня послезавтра свадьба! – проинформировал меня Макс, накрывая на стол. – Вот сегодня и устроил мальчишник. А вот эти господа, – он указал на своих друзей, – потребовали продолжения банкета в домашних условиях.
      – Свадьба? Поздравляю! Эх, и люблю я это дело! Налить всем по чарке! – воскликнул я, пародируя Джека Воробья.
      Лайк как-то странно хмыкнул, на лице появилась умильная улыбка, словно вспомнил что-то веселое…
      – Спасибо! – с чувством отозвался Максим, – ну что, за знакомство?…
      Все согласно кивнули…
      Что было после десятой (а может, и пятнадцатой) стопки, я не помню. Ну, не умею я пить и все тут!…
 

***

 
      Я очнулся, пытаясь понять, где нахожусь. Потом все вспомнил. Я осмотрелся: слева неподалеку поперек стола лежит 'накушавшийся' Андрей, Макс тихо сопит на диване, неподалеку от Лайка…
      Лайк же уставился в экран телевизора. Кажется, смотрит 'Music Box'. В руке кружка из темного стекла. До меня донесся бодрящий аромат кофе…
      Я посмотрел на него. И тут же ощутил непонятную тоску, которая странно и непривычно щемила душу. Я улавливал его настроение. Я попытался выпить его, чтобы излечить от тоски, но, похоже, перестарался. Надо было помедленнее, чтобы он не понял, что происходит. Но он понял.
      – Не стоит, Виктор! – раздался его спокойный (и совершенно трезвый) голос. – Оставь, как есть…
      Он молча поднял руку с кружкой, словно в молчаливом тосте, и вновь отвернулся к телевизору…
      Я сидел, открыв рот в изумлении. Как он ощутил перекачку эмоций? Что он понял обо мне? Знает ли он, кто я на самом деле? Я осмотрел стол, мне жутко захотелось выпить…
 

***

 
      Я надел плащ и, подошедши к балкону, замер на пороге, услышав негромкое пение Лайка:
 
 
– Мы ступили на путь
От любви до войны
Мы срываем плоды
И мы обречены
Мы спешим потерять
То, что нам не забыть…
 
 
      Он замолчал, сжал кулаки так, что побледнели костяшки пальцев, и опустил голову.
 
 
– Нас уже не догнать!
Нас уже не убить!… – закончил я куплет.
 
(Агата Кристи 'Джиги-Дзаги')
 
      Я сунул в зубы сигарету и поджег ее от крохотного огонька, на пару секунд вспыхнувшего на кончике пальца. Тем не менее, палец обожгло, и я смотрел, как стремительно сходит красноватый ожог.
      – Позёр! – буркнул Лайк себе под нос, но я услышал. И молча протянул ему открытую пачку.
      Он покачал головой:
      – Не курю. – И отвернулся, уставившись во двор.
      Я сделал пару затяжек (это я так курить бросаю – раз в сотый, наверное) и щелчком отправил сигарету с балкона.
      – Ладно, пойду я уже!… – проговорил я, и закрыл глаза.
      Стремительное объятие холодной мглы и вот: за спиною два иссиня-черных крыла…
      Я перемахнул через перила. На мгновение сердце подскочило вверх, а затем рухнуло куда-то в район желудка – крылья пришли в действие, стремительно поднимая меня на крышу шестнадцатиэтажного дома напротив…
      'А вот это действительно позёрство!' – затесалась в голову мысль…
      На крыше я обернулся,… чтобы увидеть Лайка в двух десятках метров от меня. Шедшего прямо по воздуху. Словно по невидимым ступеням. И одежда его была иная…
      Весь в черном. И черным плащ-накидкой за спиной, заколотым странной пряжкой: в виде человеческого глаза, в центре которого стоял символ Света и Тьмы – Инь-Янь…
      Он поравнялся со мной со странной улыбкой на лице:
      – Кто учил тебя? Идея неплохая, – сказал он, имея в виду крылья, – но энергию ты расходуешь бездарно.
      – Тот, кто учил меня – мертв! – отозвался я, и, видя немой вопрос в его взоре, пояснил: – я не стал дожидаться, пока он сам убьет меня.
      Он лишь пожал плечами:
      – Я не судья.
      Я помолчал, но потом все же сказал:
      – Я не маг.
      – А кто?
      – Я – вампир!
      Напрасно я ожидал огня и молний, он только принял нравоучительный вид и произнес:
      – Ну и что с того? Многие начинают с этого: энергетический вампиризм – весьма примитивный способ получения энергии. Метод простой. Но, принимать чужую энергию – все равно, что есть уже кем-то разжеванную пищу… Хотя, должен признать, я никогда не использовал этот метод…
      Зависло молчание.
      – Ты не понял. – Он имел право знать, с кем он с друзьями гудел этой ночью: – я не только энергетический вампир, но и, хм, классический…
      Он развернулся так стремительно, словно мог двигаться с не меньшим ускорением, чем я. Меня охватило странное чувство. Точно такое же ощущение было у меня, когда мой бывший наставник-маг изучал мою 'сущность'…
      Затем он вновь отвернулся, подняв голову к полной луне на безоблачном небе:
      – Теперь еще и вампиры…
      – А что, есть кто-то еще?! – удивился я.
      – Есть… волки… – сказал Лайк с грустью в голосе.
      Я скользнул взглядом по плащу, расшитому серебряными нитями. И голову волка в его центре, выполненную в виде созвездия, с двумя лучистыми звездами вместо глаз. Потом взгляд зацепился за перстень на среднем пальце левой руки – также с головой волка…
      И показалось, что ли, но изумруды, заменяющие глаза в перстне, на миг зардели зеленым светом…
      – Что за имя: Лайк? – спросил я.
      – Это не имя. Сначала это был ник, потом прозвище, ставшее ближе имени…
      – Лайк. Лайкан. Lycan. Ты – ликан?!
      Он кивнул, обернувшись. И небольшие зрачки его глаз были странного цвета: янтарные, с примесью зелени. А также они отражали лунный свет, лившийся с неба…
      Глаза оборотня…
      Глаза волка…
      – А ты вампир. Ты убивал. И как тебе это ощущение?
      Я собрался с мыслями:
      – Слишком легко…
      – Легко… главное, чтобы это не вошло во вкус… иначе не остановишься…
      Он усмехнулся, обнажая четыре удлиненных клыка…
      – Кстати, это тебе пригодится! – он вытащил руку из складок плаща и протянул мне небольшой деревянный кругляш с тремя аккуратно выжженными рунами…
      – И что мне с этим делать?!
      Он пожал плечами:
      – Повесь на шею, или таскай в кармане – помогает… наверное…
      Я кинул взгляд на балкон, с которого мы добрались сюда, а когда повернулся, на крыше стоял я один. Лайк исчез…
      Что ж, вполне вероятно…
      События последних дней убедили меня: нет ничего невозможного…
 

***

 
      Я очнулся от непонятных грез наяву – со мною это часто бывает! Я осмотрелся: кажется, я в парке. Свет полной луны заставляет деревья отбрасывать таинственные тени, делая мир прекраснее. Меня всегда завораживало это зрелище…
      В темноте что-то происходило. Я удивленно взглянул на то, что держал в руке – деревянный кругляш с четкими выжженными рунами… Странный подарок Лайка…
      Я сунул амулет в задний карман джинсов и тут же забыл о нем. А потом мир посветлел – тьма отступала перед взором вампира…
      Я тут же исчез стремительной тенью – перемещаясь под сень деревьев, прячась от света, падающего с неба. А потом медленно и тихо подошел и встал за спинами двух девушек, весьма аппетитных, между прочим. Видимо они возвращались с какой-нибудь дискотеки, и нарвались по дороге домой на пьяных и обкуренных отморозков…
      Я шагнул вперед, уже не скрываясь, не в силах отвести глаз от фигуры одной из девушек. С длинными до середины спины, выбеленными до белизны волосами…
      Они стояли, вцепившись друг в друга обеими руками, со страхом глядя на ржущих парней…
      – А что здесь, собственно, происходит? – спросил я.
      Один из тройки глянул на меня поверх плеч в испуге обернувшихся девушек:
      – А ты еще кто такой? Хочешь быть четвертым? Ну, тогда извиняй – ты будешь шестым – двоих мы уже послали!
      Они вновь рассмеялись. Они смеялись так, что хотелось дать им по капле никотина…
      – Не думаю!…
      – А ты подумай! Вдруг, да понравится?! – и снова смех.
      Я вздохнул:
      – Девочки, вам лучше уйти…
      Я схватил дрожащих девушек за локти и рывком оттащил за спину:
      – Идите же!…
      Они пошли, потом побежали, часто спотыкаясь в темноте и оглядываясь – пытаясь разглядеть хоть что-то…
      – Ну, все, урод! Сейчас мы тебя будем убивать!… – заплетающимся языком проговорил тот самый, который до этого говорил со мной.
      – Эх, парни, не нервируйте меня, а то мне скоро некуда будет прятать трупы!
      Не послушались. И достали ножи – два дешевых китайских, один – кинжал, невесть каким образом оказавшийся у такого идиота…
      Я сунул руку под плащ, вытащил на свет кортик:
      – Мой клинок дольше. – Глядя глаза в глаза.
      – Зато у меня хер длиннее! – уверенный в численном превосходстве отозвался парень…
      Я покачал кортиком:
      – Это поправимо…
      И стремительный рывок вперед. Одна рана на горле. Один готов. Прочь от фонтана, бьющего из горла…
      Второй бросился прочь. Недалеко. Он врезался в дерево – голова лопнула. Я помог…
      Третий отбросил прочь кинжал и что-то пытался сделать, жестикулируя ладонями…
      Между рук промелькнуло несколько искр. Эге! Да ты, оказывается, колдун! Я улыбнулся, обнажая стремительно вырастающие клыки.
      – Не подходи! – бросил он мне, стоящему в семи метрах.
      Я ничего не ответил: такие 'маги' мне не страшны. Вместо этого я метнул в него клинок…
      Снайпером я никогда не был. Да и бросаться ножами также не обучен-с. Кортик пролетел мимо головы парня, отрезав ему ухо, и пропал в темноте. Парень вскинул руки к уху, забыв о своей попытке что-то наколдовать…
      Я подобрал его собственный кинжал и подошел, сбив его на землю. А потом навис над ним, взяв за шиворот:
      – Передашь привет Харону? – спросил я, доставая две пятирублевые монетки.
      – К-кому?
      Я презрительно усмехнулся и вогнал кинжал прямо в сердце. И встал, убирая монеты обратно в карман.
      Ну что за народ пошел? Даже Харона-лодочника не знает. Ну, и фиг с ним, с народом…
      А парень? А парень пусть плывет через Стикс 'зайцем'…
      Я собрался искать свой кортик, канувший в темноту, как навстречу мне шагнули две фигуры в черных балахонах. Одна из них сжимала мой клинок…
      – Виктор?! – Донесся из-под капюшона приятный женский голос.
      Я кивнул. Девушка откинула капюшон, уставившись на меня красными глазами. Вампир…
      Вторая фигура протянула мне кортик:
      – Ты должен уйти. Уходи!…
 

***

 
      Я ушел, не говоря ни слова. Выбравшись из парка, подошел к ближайшему дому, взглянул на название улицы. Потом внутренне поежился: территория клана Элиота. Значит, Александр не врал – у него с ними действительно договоренность…
      Я полчаса просидел на скамейке, топя одну сигарету за другой. Вспомнились слова Лайка: '… главное, чтобы это не вошло во вкус… иначе не остановишься…', но прогнал мысли прочь.
      Перед глазами стояла беловолосая девушка. Черт, надо было хоть телефон взять. Ага, очень была подходящая ситуация, как же!…
      Я скрипнул зубами, закрыл глаза. Плечи рванула боль – я искал забытья в полете…
      Но крылья жили своей жизнью. Словно кто-то внутри меня руководил ими. Тот самый темный? Я планировал над крышами домов, быстро опускаясь. Крылья несли меня прямо на сплошную стену, рядом с темным провалом окна…
      …Ну, и какого черта?! Хорошо же я выгляжу – черное пятно на белой стене под лунным светом на уровне одиннадцатого этажа! А, была, не была!…
      Я коснулся ладонями холодного пластика окна, закрыл глаза, представляя, как медленно поворачивается ручка по ту сторону (несложный фокус в руках даже такого 'мага', как я)…
      Окно бесшумно отворилось, и миг спустя я уже сидел на подоконнике, затем шагнул в комнату, ступив на толстый ковер, скрадывающий звук шагов…
      И замер, пораженный в самое сердце. Ангел спал, натянув тонкое одеяло под подбородок. Белые волосы разметались во сне по всей подушке. Мне захотелось прикоснуться к ним, пропустить их сквозь пальцы, чувствовать, что они нежнее шелка…
      Я сдержался. Ангел и так спал беспокойно. Я видел, как бегают зрачки под закрытыми веками. Наверняка на ее сон оказала влияние встреча, произошедшая менее часа назад…
      Я осмотрел комнату, шагнул к книжной полке. И улыбнулся: она была полностью заставлена такими мастерами вампирского декаданса, как Энн Райс, Лорел Гамильтон, Нэнси Коллинз и многие другие. Был даже 'Дракула' Брема Стокера. Вы читали 'Дракулу'? Я – нет. Но, быть может, как-нибудь исправлю это упущение. А, может, и нет…
      Я протянул руку, взял том Гамильтон 'Запретный плод', прочитал на обратной стороне:

      Страсть – это игра.
      Опасность – это игра.
      Гибель – это игра.
      Потому что нет в мире игры более стильной,
      Чем игра со смертью…

      Да, все именно так. Я вернул книгу на место, взял другую, кажется, Энн Райс. Открыл не глядя, ткнул наугад пальцем в абзац. Опустил взгляд. Нет, ну надо же, как вышло! Такое случается, наверное, раз в тысячелетие:

      '… в полном одиночестве я предаюсь мечтам и жажду отыскать в какой-нибудь освещенной лунным светом комнате юное и нежное существо…'.

      Я оглянулся: юное и нежное существо спало. Я улыбнулся. И, послав ангелу воздушный поцелуй, растворился в ночи…

 
      Я сел на кровати, свесив вниз ноги и сжав виски ладонями. Голова раскалывалась как после внушительной пьянки. Сон не принес отдыха. Да и сна, как такового, не было. Всю ночь я парил в невесомости, находясь на грани сна и реальности. В последнее время мне перестали сниться сны, и меня стала окружать лишь бесконечная мгла. Мгла без света, без тьмы, без мыслей, без видений… полный эффект отсутствия…
      Эх, жаль, что я убил мага. Теперь не к кому обратиться за ответом…
      Но, сожаление – самая бесполезная вещь на свете, за исключением совести. Ведь сделанного не воротишь. Как ни терзайся…
      Я взглянул на часы. Так, пары я проспал безнадежно. Блин, выгонят меня ко всем чертям из универа, за непосещаемость…
      Странно, мне ничего не хотелось. Даже встать и сходить в киоск за пивом. Да и вообще, пить пиво с утра – да еще в одного – удовольствие сомнительное…
      Я набрал номер Алекса, но затем нажал на сброс. Разговаривать и встречаться с кем-либо мне также не хотелось.
      Ни с кем, кроме…
      Проклятье, я так и не узнал имя той девушки. Ничего, это поправимо.
      Я дождался полночи, чтобы не светить перед людьми свои вампирские фокусы, такие как лазание по вертикальной стене…
      Около получаса я рыскал по темным кварталам, пытаясь вспомнить, где находится нужный мне дом.
      Около дома навстречу мне двигался темный силуэт. Я рассмотрел в нем парня, по виду, моего ровесника. Интересно, спросит ли он сигарету, а там…
      Однако его вопрос удивил меня:
      – Парень! – жизнерадостно проговорил он, – ты был спасен?!
      – А как же, – нисколько не задумываясь, отозвался я, – помнится, мне было скучно и грустно, а потом пришел друг и принес пива!
      И расхохотался в лицо парня…
      Да что это со мной? – подумал я, глядя на удаляющуюся прочь фигуру, втягивающую в плечи шею…
      Небо, как назло, было ясным. Ярко светила полная луна, затмевая россыпь бесконечно далеких звезд. Надеюсь, никому не придет в голову пялиться в окно в это время суток.
      Я забрался по стене дома до знакомого уже окна на одиннадцатом этаже. Я отворил окно, рама издала чуть слышимый скрип, заглушенный музыкой изнутри.
 
 
Я не хочу скучать и расставаться
Я не люблю так долго быть одна
Я не могу себе не удивляться
Зачем свести тебя стараюсь я с ума…
 
(Мираж 'Я не хочу')
 
      Я усмехнулся, стоя за плотной шторой, и отодвинул ее. Девушка полулежала на кровати и смотрела на экран ноутбука. Затем подняла голову на звук отодвигаемой шторы.
      – Ты кто? – спросила она, отставляя ноутбук в сторону.
      – Твой демон-хранитель. – Ответил я.
      – Как ты попал в квартиру? – она нахмурила брови. – Постой, я тебя знаю – ты был вчера в парке!
      – Был! – не стал спорить я.
      – Что тебе нужно?
      – Познакомиться.
      – У тебя необычный метод знакомств.
      Я кивнул:
      – Да, знаю, мне говорили!
      Девушка хмыкнула:
      – Но ты так и не сказал, кто ты…
      – Сказал. Я – демон. Разве не похож?
      – Не очень.
      – Что ж, внешность обманчива.
      Девушка закатила глаза:
      – Скажи, ты у психиатра давно был?
      Я задумался:
      – Давно, в прошлой жизни, наверное!
      – Все-таки, ты сумасшедший!
      – Никто не совершенен! – парировал я и сделал шаг вперед. Девушка подтянула к груди ноги и обняла их руками.
      Я сел по-турецки около кровати, и смотрел на сжавшуюся у стенки девушку.
      – Если тебе интересно, то мое имя Виктор, и я вампир.
      В ответ я услышал тихий недоверчивый смех.
      – Меня зовут Яна. Но, разве вампирам не нужно приглашение, чтобы войти в чей-то дом?
      – Так пригласи меня, чтобы окончательно не разочаровываться в суевериях! – пожал я плечами.
      – Ладно, – Яна приняла игру, – будь моим гостем. Так как ты сюда забрался?
      – Прилетел.
      – Не может быть! Ты умеешь летать?! И как, получается?
      – Сверху вниз – прекрасно получается. Даже с ветерком. А вот наверх – гораздо сложнее.
      – Нет, все-таки, ты не вампир. – Вынесла она вердикт.
      – Почему? – удивился я.
      – У тебя даже клыков нет.
      – И только-то? – я усмехнулся, обнажая зубы, и заставил клыки вытянуться. Но, посмотрев в расширенные зрачки Яны, вернул их в прежнее состояние. Да и разговаривать с клыками во рту очень неудобно. Да и нормальному прикусу они мешают…
      – Ты хочешь меня съесть? – дрожащим голосом спросила девушка.
      – Нет, что ты! Если бы я этого хотел, что сделал бы это еще вчера! – заверил я ее.
      – Тогда, что тебе здесь нужно?
      – Эх, если бы я знал. Но, ты будешь первой, кто об этом узнает. Когда я, наконец, пойму, чего хочу! – 'обрадовал' я.
      Воцарилось молчание.
      – Кстати, пойдем, полетаем! – предложил я.
      – Я не умею.
      – Зато я – умею.
      Девушка встала и протянула мне руки.
      – Хорошо, пойдем.
      Я отошел на шаг, и критически осмотрел.
      – Что-то не так? – девушка недоуменно осмотрелась.
      – Хм, а ты в курсе, что на улице конец октября? На мой взгляд, тебе следует одеться посущественнее…
      Яна покраснела. Действительно, шелковый халат – это не одежда для прогулок при температуре минус пятнадцать по Цельсию. Хотя, если бы ко мне в дом вошел бы вампир, то я бы тоже позабыл обо всем на свете…
      Я терпеливо дождался, пока она оденется в соответствии с погодой. Одевалась она медленно и тихо, стараясь кого-то не разбудить. А вот об этом я и не думал. То есть о том, что Яна в квартире не одна…
      Наконец, она заключительным движением натянула вязанную розовую шапочку на свои восхитительные выбеленные волосы.
      – Ну, теперь можно идти?
      – Можно! – разрешил я, открывая створку окна.
      – Через окно?
      – Не бойся, не упадешь.
      – Ладно, – неуверенно кусая губы, отозвалась Яна.
      – Обними меня за шею. И закрой глаза. – Она покорно все выполнила.
      Я взял девушку на руки, ощущая дрожь ее рук, обхвативших меня за шею. И слыша бешеный стук ее сердца. Я шагнул в оконный проем. Затем встал горизонтально на стену и сел в таком виде на корточки, чтобы прикрыть окно. Если бы центр притяжения не менялся, то черта с два у меня бы это получилось…
      Я поднялся по стене до крыши дома, и поставил на нее Яну. Она расцепила сильно дрожащие руки. Лицо у нее было очень бледным. Но мороз быстро вернул ей румянец…
      – Ну что, теперь полетаем? – спросил я.
      Яна ответила не сразу, потом согласно кивнула.
      Я обнял ее, прямо-таки ощущая 'вкус' страха. Я впитал его в себя. Страх – тоже энергия, и вовсе не лишняя…
      Черные крылья с воображаемым шелестом развернулись за спиной.
      – Держись крепче! – прошептал я девушке.
      И прыгнул в небо…
      – Взгляни! – предложил я Яне, когда пролетал над парком.
      Она открыла глаза и извернулась, чтобы посмотреть на открывающуюся картину.
      От визга у меня заложило уши. А потом ее руки разжались. Но я не разжал объятий, и она избежала полета вниз…
      Я опустился на крышу двадцатипятиэтажной новостройки… где вчера сорвалась попытка суицида…
      – Извини, – сказал я Яне, которая еще пару минут не разжимала сведенных судорогой рук.
      – Я боюсь высоты, – расслышал я ее шепот, прерываемый клацающими друг о друга зубами.
      – Самое смешное, но я тоже!
      Она слабо улыбнулась. Я увлек ее подальше от края крыши, закружив в неком подобии вальса под бледным светом Луны. Захотелось запеть. И я запел:
 
 
And you're so beautiful
Oh my darling
Oh my baby
And you're so beautiful
 
(H.I.M 'Beautiful')
 
      – Может, обратно все же по земле? – спросила она полчаса спустя, когда ей надоело любоваться окрестностями с крыши дома.
      – Как хочешь, но чтобы спуститься, немного придется пролететь.
      – Если немного, тогда ладно…
      Я спланировал с крыши в сторону ее дома, опустившись в парке, где мы встретились вчера. Она не спросила, что стало с теми парнями. Да и мне не хотелось этого говорить…
      Мы поднялись по лестнице к ее квартире (лифт, зараза, уже не работал). Она тихо открыла дверь, мы, не раздеваясь, прошли в ее комнату.
      – Ф-ух! Не разбудили! – перевела дух Яна.
      – Кого?
      – Маму, – ответила она, скидывая сапоги и ногой задвигая их под кровать.
      Куртка отправилась в недалекий угол. Затем она, не снимая одежды, нырнула под одеяло. Я лег рядом, приобняв. Яну до сих пор била дрожь. Но вскоре она согрелась и заснула. Я некоторое время не шевелился, а потом осторожно поднялся с кровати, и, накинув сброшенный плащ, шагнул к окну…
 

***

 
      Утро… будь ты трижды неладно! – привычно подумал я, пытаясь дотянуться до будильника. Черт, да куда я его подевал? Ага – стоит на столе, а это в противоположном углу комнаты. И на кой я его туда поставил? Ах, да, чтобы хоть сегодня не проспать… что же, результат достигнут – наслаждайся им…
      День прошел настолько безупречно, насколько этого можно было только пожелать. Я мысленно прикинул последствия: обычно это сулит мне в будущем неприятности. О, нет! Я не суеверен. Просто, это реальное положение вещей…
      А вот вечером я находился у новой знакомой, относительно которой весь этот день в голове выстраивались радужные планы…
      А судьба должна хоть раз улыбнуться мне, исполнив задуманное мною.
      Судьба-то улыбнется! – хихикнул внутренний голос, – но подом будет долго ржать!
      Я проигнорировал его…
 

***

 
      – Знаешь, я не помню, когда ты ушел, но утром была весьма удивлена, не найдя на шее ранок от укуса.
      – А зачем мне было кусать тебя? – удивился я.
      – Ну, я подумала, раз ты вернулся, значит, я тебе не безразлична… и могла бы стать такой же, как ты.
      – Такой, как я… – тихо прошептал я. Сердце застучало сильнее.
      – Ну да! – с готовностью кивнула девушка.
      – Ты не понимаешь, чего хочешь! – резко ответил я.
      – Разве это так сложно?! Один укус… и все! – с искренней убежденностью в голосе произнесла Яна.
      – Не все так, как в книгах…
      Девушка, таинственно улыбаясь, медленно расстегнула халат, под которым, как я и думал, ничего не было. И он, как в замедленной съемке, медленно скользнул с ее плеч, обнажая с каждой секундой все больше участков ее безукоризненного тела. Яна все с той же улыбкой двинулась ко мне. Я изумился тому, какие тонкие и изящные у нее руки. А как небрежно беспечны движения ее гибких бедер!
      Девушка уселась мне на колени, и склонила голову к уху:
      – Ну, и каковы будут твои действия?
      – Лучший способ преодолеть искушение – это поддаться ему, не так ли?! – задал я риторический вопрос.
      И я поддался.
 

***

 
      Я проснулся оттого, что свет выжигал мне глаза. Я поставил заслон в виде моего запястья между головой и солнечными лучами, затем приоткрыл глаза.
      Ба-бац! Открываешь глаза! Кла-ас!…
      Ну, да ладно, оставлю цитирование 'Мумий Тролля' на будущее…
      Я осторожно высвободил плечо из-под головы Яны, и, опершись на локоть, стал наблюдать, как луч света медленно скользит дальше. Вот он осветил кончик носа спящей девушки, она смешно поморщилась. Но, лучу было мало, и солнечный свет мягко коснулся век. Яна застонала и зарылась лицом в одеяло. А затем чихнула, окончательно просыпаясь.
      – И тебя с добрым утром! – улыбнулся я.
      В ответ послышался протяжный зевок. Я поймал ее взгляд, еще не отошедший из мира снов. Затем взгляд затвердел, на лице девушки читалось явное замешательство. Она резко села на кровати, недоуменно переводя взор с солнца, смотревшего в довольно широкую щель между шторами, на мое лицо, освещенное его лучами. В ответ моя физиономия расплылась в еще более широкой ухмылке.
      – Я и не знала, что вампиры могут выдерживать солнечный свет! – удивилась моя подруга.
      – Не все, – уклончиво отозвался я. В конце-то концов, не говорить же ей, какой я особенный!
      – И чего я еще не знаю о тебе?
      Я чуть подумал. Вообще-то, вопрос следовало бы ставить в несколько другой форме: 'А что я вообще о тебе знаю?'. Но вслух сказал совсем другое:
      – У меня найдется, чем тебя еще удивить!
      Яна не ответила. В прихожей раздался какой-то шум. Кто-то открывал входную дверь, причем, делал это ключом.
      – Это кто? – поинтересовался я.
      – Мама, – ответила девушка, рассеянно оглядываясь, – наверное…
      – Ага… – только и смог придумать я.
      Ха! А вам доводилось видеть, как кто-то одевается за десять секунд? Вот и я раньше не видел. К тому же, я успел не только одеться, но и накинуть на подругу халат, пересадить ее в компьютерное кресло и привести кровать в более-менее приличный вид…
      Мать Яны остановилась в проеме между двумя комнатами, и сильно, наверное, удивилось открытой двери в комнату дочери с надписью 'Keep Out', и, разумеется, заглянула в нее. Я так и не смог прочитать ее лица. Ее весьма подозрительный взгляд скользнул по кровати, силуэту дочери и остановился на мне.
      – А это еще что за су…? – она не договорила. А мое лицо исказила гримаса боли. Терпеть не могу работать на расстоянии даже в три метра. Лучше всего у меня получаются фокусы с прикосновением, такие, как открывание дверей, например…
      Это одна из причин, по которым я не могу разбрасываться огненными шарами во все стороны, как заправский маг…
      Глаза женщины просветлели, на губах появилась слабая улыбка. Я выкачал из нее негативные эмоции (злость на начальника; раздражение от усталости после работы; обида на дочь за то, что у той есть парень, а у нее нет…), оставляя только положительные, уже в который раз возблагодарил я невесть кого за то, что я вампир, в смысле этот – энергетический…
      'Ты дома. Ты очень устала и хочешь отдохнуть!' – внушал я матери девушки. – 'Отдых, а все остальное может подождать! Подушка манит тебя, зовет прикоснуться к ней щекой. Потом укрыться одеялом и отдаться в долгожданные объятья сна…'.
      Улыбка женщины на миг стала шире, глаза закатились, веки медленно опустились. А потом ноги перестали держать ее тело.
      Я чертыхнулся про себя и поспешил подхватить ее, дабы не свести все предыдущие усилия насмарку. И отнес в соседнюю комнату, аккуратно опустив на диван…
      – Знаешь! – сказал я Яне, стоящей за моей спиной, – тебе надо отсюда переехать!
      – Это приглашение? – не замедлил явиться ответ.
      – А мне нравится твой оптимизм! Более того, я ведь совсем не против.
      Наградой мне служила неуверенная улыбка…
 

***

 
      Переезд совершился без всяких проволочек. Яна просто собрала необходимые вещи в одну сумку, а потом чиркнула пару строк на прощание матери. На мой взгляд, довольно резких строк, но, кто я такой, чтобы судить других? Тем более, когда я еще жил с родителями, мне хотелось сделать то же самое…
      Я вышел на улицу и пошел в универсам, с целью купить вина: отметить переезд. Яна была удивлена, что вампиры пьют вино…
      Возле супермаркета я засмотрелся, хотя сроду не интересовался автомобилями, на припаркованный алый 'Хаммер' – такая машинка все-таки редкость в нашем городе. Каково было мое удивление, когда его дверь отворилась, и сидящий в ней человек лет двадцати двух в деловом костюме обратился ко мне:
      – Виктор?!
      Я кивнул:
      – А ты кто? – удивленно спросил я.
      – Смерть! – с ухмылкой отозвался он.
      – Да? А что такая нелепая? – изумился я.
      Парень молча пожал плечами: мол, какая есть. Потом его улыбка стала шире, и он сказал:
      – Тебя хотят видеть. Ты должен поехать со мной!
      – С чего ты взял, что я поеду с тобой?
      – Ты все равно поедешь. Но, я пока прошу тебя вежливо!
      – А что, если я откажусь?
      Парень оттянул полу пиджака, показывая мне кобуру пистолета на кожаной амуниции…
      Я пожал плечами: в конце-то концов, почему бы и не узнать, кто так жаждет увидеть меня…
      Я посмотрел в темнеющее небо. Небо не предвещало ничего хорошего. Хотя, я во всем могу узреть что-либо негативное. Такова моя натура…
      Еще один парень в салоне открыл изнутри дверь, и отодвинулся, пропуская меня внутрь машины. Внутри обнаружился вполне традиционный легковой интерьер. Я залез и уселся на кожаное сидение. 'Хаммер' тут же тронулся с места…
      Парень за рулем, разговаривавший со мной, равнодушно посмотрел на меня в зеркало заднего вида и уставился на дорогу. Второй, открывший мне дверь, сидел у противоположной дверцы на одном со мной сидении, также уставившись в окно. На мои вопросы он качнул головой и ответил: 'Все потом!'. Предложение врубить музыку осталось без ответа. Я плюнул на своих сопровождающих (мысленно, разумеется) и достал MP3-шник.
      'Хаммер' выехал за пределы города. Километров сорок он проехал по хайвэю, затем свернул на дорогу, углубившуюся в тайгу…
      Внедорожник рванулся вперед, как гончая, учуявшая добычу. Темные силуэты стволов деревьев замелькали с большей частотой. Тряска заметно сократилась – трасса под колесами была сделана на совесть. Пятнадцать минут езды, и джип остановился у ворот какого-то особняка.
      Я ожидал, что водила сейчас вытащит пропуск и вставит в коробку, видневшуюся напротив окна, но я ошибся. Ворота отворились навстречу, едва не задев капот автомобиля. Н-да, если бы за рулем был бы я, то… хм, не буду о грустном.
      Короткий рывок и вот, автомобиль затормозил у подъезда во внутреннем дворе.
      – Выходи! – раздался голос моего сопровождающего.
      Никто не стал открывать мне дверь. Ничего, я не гордый.
      Я выбрался из салона и стал ждать дальнейших указаний. Водила пару минут таращился на меня, потом махнул рукой в направление двери.
      – Тебе туда. Третий этаж.
      Н-да, исчерпывающая инструкция, мать вашу!
      Я направился к двери, мельком осмотрев трехэтажный коттедж из красного кирпича. По замыслу архитектора, или может быть владельца, коттедж напоминал собой крепость.
      Я вздохнул и в два прыжка преодолел лестницу в семь ступеней и толкнул дверь. Она не поддалась. Пришлось потянуть на себя…
      Открывшийся вид поразил меня… своим спартанским убранством. Хотя нет, до спартанского ему было все же далеко. Но на стенах не было ожидаемых картин в золоченых рамах, не было мозаичных фресок. Что ж – у богатых свои причуды.
      Ноги несли меня по светлому кафелю – разуваться я не решился. Потолок и стены были хоть и темного, но мягкого цвета. Редкие люстры в забавных абажурах приглушали неяркий свет. Хозяин, как и я, предпочитал полумрак. Что ж, это говорило в его пользу.
      Лестницу долго искать не пришлось. Она даже не была винтовой, как в клане. Простая, незатейливо покрытая кафелем в шахматном порядке соответствующих цветов – черного и белого. На третьем этаже оказался лишь узкий коридор с десятком дверей. Я толкнул ближайшую, она не поддалась. Как, впрочем, и следующая. И следующая. Двери, двери… когда же вы, наконец…
      Подалась, разумеется – по закону подлости – последняя. Я толкнул дверь и шагнул вперед…
 

***

 
      Я толкнул дверь и шагнул вперед. И тут же выбросил вперед руку, ловя летящий в меня предмет. Баскетбольный мяч ткнулся в мою ладонь. Я покрутил мяч на пальце и не нашел ничего лучше, чем возвратить его владельцу. Им оказался высокий парень лет двадцати пяти. Он стоял, барабаня пальцами по поверхности кожаного мяча, и с усмешкой глядел на меня. Он был облачен в черные брюки и черную шелковую рубашку с длинными рукавами, в данный момент завернутыми до локтей. Чем-то он напомнил мне Лайка. И, одновременно, Валерия Геннадиевича. Пух его праху…
      – Странная штука жизнь, не правда ли? Вроде, затрахала, а не удовлетворяет… – вместо приветствия услышал я.
      Я не ответил.
      – Мое имя Мирдин! – представился он.
      – Эмрис? – подозрительно вопросил я.
      – Не родня! – не поведя и бровью, отозвался парень, потеребив пуговицу, стягивающую ворот рубашки. Я присмотрелся к ней, и нахмурился.
      – Что-то не так? – поинтересовался он.
      – Знакомый символ, только немного другой, – отозвался я. Вместо символа Инь-Янь, центр человеческого глаза был сплошь черным…
      – Что ж, каждому свой путь! – как ни в чем не бывало, философски отозвался парень.
      Я подумал, что бы это могло значить.
      – Теперь понятно, почему ты не Эмрис – ты продал душу Тьме?…
      – Знаешь, на эту тему есть неплохой анекдот: приходит Сатана к Еврею и говорит: 'Еврей, у меня к тебе выгодное предложение – продай душу!', на что Еврей отвечает: 'Люцифер, у меня к тебе еще более выгодное – бери в аренду!'.
      Я не стал спорить, мысленно покрутив рукой у виска.
      – Чего ты хочешь? Зачем я здесь? Мы раньше встречались?!
      – Конечно. Вот только эти воспоминания для меня не очень-то приятны. Видишь ли, полет с восьмого этажа – сомнительное развлечение…
      Остаток речи я пропустил, так как был занят процессом отращивания когтей и клыков.
      – Что ж, реакции адекватны, поведение приемлемое, – невозмутимо продолжал Мирдин. – Да, расслабься ты! Я вовсе не собираюсь мстить. Было бы за что!
      – Но ты… и тот старик…
      Маг повел рукой у своего лица – на меня взглянул тот, кого я знал под именем Валерия Геннадиевича.
      – Что плохого в старой доброй иллюзии?!
      – Так ты все время притворялся?
      – Да! – от беспечности в его голосе мне стало не по себе.
      – Зачем тебе это все?
      – Что 'это'?
      – Эти игры. Например, надо мной?
      – Не знаю, без этого жизнь скучна, не находишь?!
      – Нет!
      – Разве? – удивился Мирдин. – Хм, что ж, если я извинюсь, ты меня простишь?…
      Я прыгнул вперед через пол комнаты с явным намерением перерезать ему глотку когтями. Как оказалось – не судьба. Вялое движение кистью Мирдина – меня смело в сторону, и я отлетел в стену, разнеся при этом в щепки единственную висевшую в комнате картину, где до этого момента был изображен какой-то мрачный монастырь, освещенный лунным светом из прорех в тяжелых тучах…
      – Виктор, Виктор! Тебе даже во сне не одолеть настоящего мага. Особенно во сне. – С какой-то странной интонацией проговорил он. – Ты думаешь, я стал бы создавать что-либо, могущее причинить мне вред?!
      Я поднялся с пола, зло глядя на Мирдина:
      – Сделай одолжение – оставь меня в покое!
      И шагнул к двери, намереваясь покинуть это место.
      – Подожди! – я обернулся, – у кого ты видел похожий символ? – он прикоснулся к пуговице, стягивающей ворот.
      – Его зовут Лайк, и он – волк, – это все, что я о нем знаю. Да, кстати, он дал мне вот это, – я показал ему амулет.
      Мирдин расхохотался, едва взглянув на руны:
      – Вуньо – Соулу – Йер! – прочитал он. – Ишь ты – формула гармоничной жизни, а также вывода из депрессии и отчаяния…
      Моим ответом служил глухой удар захлопнувшейся за моей спиной двери.
 

***

 
      Я вышел под чистое ночное небо, усыпанное мириадами звезд. Из-за здания доносился какой-то свист, словно что-то большое рассекает воздух…
      – Эй, тебя подбросить? – раздался за спиной голос Мирдина. На миг, мне показалось, что наигранная веселость в голосе сменилась странной тоской. Что ж, маг, ты сам этому меня учил…
      – Куда? – подозрительно осведомился я.
      – До города, разумеется!
      – Было бы весьма неплохо.
      – Ладно, пошли.
      Мы обогнули коттедж, и моему взору предстала вертолетная площадка.
      Мажор, блин! – подумал я о Мирдине. – Одного 'Хаммера' ему мало…
      – Как насчет полетать?! – осведомился он.
      – Только без фокусов. – Поставил я условие.
      – Все еще не доверяешь?
      – А что, для этого была хоть одна причина?!
      В ответ я услышал лишь едкую усмешку.
      – Кстати, что-то не верится, что из-за меня ты станешь поднимать вертолет…
      – И правильно, что не верится. Просто нам по пути…
      – Ага…
      Я подошел следом за Мирдином к вертолету, чуть пригибаясь. Не то, что бы голова доставала до бешено вращающегося винта, но мне было весьма неуютно. Во всем виновато мое воображение. Именно по этой причине я не люблю смотреть какие-нибудь медицинские передачи, где ведется оживленное обсуждение пороков сердца, печени и т.д. и т.п. У меня почти сразу ныть обсуждаемый орган… И вот теперь я вжал в плечи голову, и морщился от свиста винта, способного мгновенно превратить мое тело почти в фарш…
      Ну, фобии фобиями, а жить как-то надо…
 

***

 
      Я запрыгнул в тушку вертолета вслед за магом. Внутри оказалась пара длинных кожаных сидений вдоль бортов, на одном из которых и устроился Мирдин, тут же уткнувшись в ноутбук. Я сел напротив.
      – Займи себя чем-нибудь, – сказал он, не отрывая взгляда от экрана, – лететь минут пятнадцать.
      Вертолет оторвался от посадочной площадки, набрал высоту и заскользил над тайгой в сторону города.
      Я со скуки смотрел через плечо пилота на открывающуюся картину…
      – Он человек? – спросил я Мирдина.
      – Маги не всегда люди, хотя ничто человеческое нам не чуждо.
      – Значит, он маг?
      – Почти. И, заметь, поспособнее тебя!
      Я фыркнул. Нашел, чем удивить!
      Внизу раскинулись огни города.
      – И где ты думаешь приземляться? – поинтересовался я через пару минут полета.
      Мирдин искренне удивился.
      – Приземляться?
      – А как же я?!
      – Ах да, ты… ну, это не проблема.
      – Что ты имеешь в виду? – закралось смутное подозрение.
      Мирдин закрыл ноутбук и положил его рядом с собой.
      – Твое последнее испытание. Сумеешь выжить – оставлю тебя в покое. Нет – значит не судьба…
      С этими словами меня вышвырнуло из вертолета.
      Ощущение свободного падения – это, конечно же, круто! Если у тебя есть парашют, или ты падаешь хотя бы в воду…
      Я закрыл глаза, представляя крылья и передавая образу энергию – на это хватало собственной злости на Мирдина, что мгновенно вспыхнула в крови.
      Попытка срывалась трижды. Злость мешала сосредоточению. Четвертая попытка увенчалась успехом. Плечи рванула боль, а крылья немного пригасили скорость. А затем я угодил в крону какого-то дерева, лишенную листвы. Ветки хлестали по всему телу, и ушибы выбивали дыхание со всхлипом. Напоследок я плашмя рухнул на землю, больно приложившись затылком о корень дерева.
      Н-да, – подумал я, глядя на удаляющийся вертолет, мигающий огнями в ночи, – маги тоже люди. Иногда, даже слишком люди. А-то, и чересчур…
 

***

 
      Я молча поднялся, стирая рукавом плаща кровь с расцарапанного лица. И осмотрелся. Хе-хе, знакомое место: здесь я несколько дней назад встретил Яну. Парк, залитый лунным светом, выглядел по-прежнему мистически. Не хватало, на мой взгляд, только тумана. И тогда этот парк можно смело помещать перед замком какого-нибудь темного властелина…
      Я тоскливо вздохнул: опять переться через пол города…
      В нескольких кварталах от дома, затылок, как показалось, облили холодной водой. Я поспешно развернулся, чтобы увидеть две стремительные тени, пикирующие на меня с крыши ближайшего здания. Я отпрыгнул в сторону, на лету выдергивая руки из рукавов плаща и отбрасывая его прочь, чтобы не мешал движениям. Промелькнула мысль об оставленном в ножнах кортике. Но, мысль мелькнула и пропала: драться на ножах я не умею, так что и сожалеть не о чем. Буду надеяться на свои когти. Они меня еще не подводили…
      Вампиры неспешно подступали ко мне с двух сторон. Кажется, разговорами и не пахло, иначе для чего они отрастили когти?! Кажется, они считали точно также. Два силуэта распластались в прыжке… а миг спустя врезались друг в друга прямо в том месте, где я недавно стоял. Ждать, пока они до меня доберутся, я не стал: уж увольте! Я поднял одного из нападавших за шею, выдергивая его из образовавшейся на земле свалки из двух тел, и, не долго думая, свернул ему шею. Она отозвалась сухим хрустом позвонков…
      В голове взорвался фейерверк, и отозвалась болью попытка пошевелить правой рукой. Я ощутил, как по ней стекает кровь, впитываясь в рубашку, и не глядя, отмахнулся левой. Кажется, задел…
      Меня отшвырнуло в сторону. Я извернулся в воздухе, как кошка, и приземлился на ноги. Уцелевший вампир не спешил вновь нападать. Он медленно пятился от меня. Я двинулся на него, на ходу разминая занемевшую вследствие удара челюсть. Вампир продолжал пятиться в щель между домами. Вряд ли его напугал вид моей фигуры, и капающей с когтей крови. Может, он решил, что соотношение сил не в его пользу?! Хм, возможно…
      Я бестрепетно шагал следом за вампиром, пока тот не уперся спиной в угол, образованный сходящимися ребрами домов.
      – Тупик, дорогой!… – злорадно усмехнулся я.
      Вампир с тоской посмотрел вверх. Нет, до крыши тебе не допрыгнуть. И тут он совершил поступок, которого я от него никак не ожидал: он бухнулся на колени.
      – Не убивай меня! – взмолился вампир.
      – Почему? – равнодушно отозвался я.
      – Я хочу жить!
      – Я тоже, однако, вас это пару минут назад не волновало…
      – У нас не было выбора! – с отчаянием воскликнул он, – нам приказали!
      – Кто? – сухо поинтересовался я.
      – Владимир, он сказал, что примет нас в клан, если мы принесем ему твое сердце…
      Владимир?! Причем тут он? Разве не Кристиан глава клана?…
      – Чем же я ему не угодил? – недоуменно проговорил я.
      – Быть может, фактом своего существования? – предположил вампир.
      – Это был риторический вопрос, умник! – оборвал я. – Так и быть: убирайся! Но, если вздумаешь следить за мной…
      Вампир истово закивал и поспешил скрыться с моих глаз. Правильное решение…
      Я вернулся к месту схватки, поднял плащ и повесил его на сгиб левой руки. Дабы не испачкать его еще больше: правая рука хоть и зажила, но рукав был насквозь пропитан кровью…
      – Алло, Александр?!
      – Да, Виктор, чем могу помочь?!
      – Объясни, с каких пор Владимир принимает решения о вступлении в клан вампиров?
      Александр выдержал паузу, видимо размышлял:
      – Он замещает Кристиана, пока тот в отъезде…
      – Ага, понятно… – протянул я.
      – Что-то случилось? – несколько обеспокоено поинтересовался мой протектор.
      – Ничего особенного, это не заслуживает твоего внимания, – заверил я его.
      – Точно?
      – Да, – уверенно отозвался я.
      – Ну, тогда ладно, до связи… – из динамика послышались короткие гудки…
      Виктор! – сказал я сам себе, поднимаясь по ступеням в квартиру, – только попробуй еще раз схлестнуться с вампирами в рукопашную… лучше сразу достань кортик и сделай себе харакири!…
      Яна открыла дверь, затем ее глаза округлились, когда она заметила кровь:
      – Ты ранен?
      – Я не ранен – я убит! – пошутил я, проскальзывая в квартиру между девушкой и дверным косяком.
      Я достал с антресоли спортивную сумку, однажды принесенную Александром, и стал спешно перерывать ее. Контейнер с кровью был пуст. Я в ярости пнул сумку, она укатилась куда-то в угол…
      – Ты чего? – недоуменно спросила Яна.
      – Крови нет! – просипел я сквозь сжатые зубы. Заживление порезов отняло больше сил, чем мне бы того хотелось…
      – Возьми, – улыбнулась девушка, протягивая мне руку запястьем вперед.
      – Ты серьезно?! – остатки разума покидали меня.
      – Да!
      Я сжал руку Яны чуть выше локтевого сгиба, дожидаясь, пока на бледной коже появятся синевато-зеленые вены. А потом клыки прокололи кожу на ее запястье. Девушка вздрогнула, но не потянула на себя руку. Я сделал глоток, другой, пятый, седьмой, слыша, как Яна сквозь зубы втягивает в себя воздух: ощущения, когда из тебя пьют кровь, используя вены вместо соломинок, не из приятных…
      Я оторвался от запястья. Кажется, Мирдин говорил, что секрет регенерации вампиров скрыт в их крови. Сейчас узнаю…
      Я надкусил собственную руку, и коснулся запястья запястьем. Кровь смешалась. Так, кажется, маг не соврал. Крошечные ранки от укуса затянулись на глазах, остался лишь багровый засос…
      В следующий миг мы повалились на пол. В сознании разыгралась настоящая буря. Мне было и хорошо, и плохо одновременно. Мыслей не было: сплошная нирвана – абсолют йогов… Хотелось лишь одного: чтобы это длилось вечность, или продолжалось как можно больше…
      Я лежал на полу, медленно приходя в себя, тяжело и с трудом дыша, глядя в потолок. Рядом лежала Яна. Я чувствовал ее так, как будто мы были одним целым…
      – Что это было?! – послышался ее изумленный шепот.
      – Я не знаю… – не менее потрясенно прошептал я в ответ.

 
      Жизнь – действительно странная штука, как и говорил Мирдин. И однажды утром, а может, и вечером (так как ночь стала для тебя днем), ты осознаешь, что все, что было раньше – ничто. Вся прошлая жизнь – ничто. Время забыть, то кем ты был. Но помнить, кем ты стал. Пора двигаться дальше. Отринув стереотипы и предрассудки прошлых лет…
      Как-то Александр спросил меня: "Ты что, хочешь поиграть в демона?". Тогда я ответил: "А чем я хуже?". Сегодня я понял, что я действительно ничем не хуже. И не лучше. Я вновь заглянул в себя и увидел свою истинную сущность. Сущность падшего ангела (недаром мне даны его крылья). И принял ее…
 

***

 
      Я с недоумением сунул телефон обратно в карман, Яна не отвечала. Странно, время уже позднее. В кармане два билета в кино, а фильм начался уже два часа назад…
      А Яны все нет. А мне так хотелось пригласить ее после кино в какое-нибудь кафе…
      И странное беспокойство на уровне подсознания не покидало уже довольно продолжительное время.
      Я свернул в переулок…
      И в голове взорвался фейерверк. Я повалился на колени прямо в пыль, с силой сжимая ладонями виски, как будто это могло хоть как-то помочь. Что же это? Ментальный удар? Своего рода, да, как оказалось…
      Давление колотилось в висках, но я все же заставил себя открыть глаза. Но увидел вовсе не переулок. И я смотрел чужими глазами.
      Взгляду открылась размытая (от слез) небольшая комната, отделанная белым кафелем. В углу стоял стол, возле которого в данный момент находилась личность, мне совершенно не понравившаяся. Амбал ростом под два метра и отсутствующей напрочь шеей, заплывшей жиром, был облачен в кожаный фартук поверх солидного живота. Он неторопливо рылся в открытом чемодане, колющее и режущее содержимое которого привело бы в восторг самого отъявленного инквизитора…
      На глаза упала прядь волос белого цвета. Меня пронзило током. Яна!
      Где?! – прозвучал единственный мысленный крик души. Мелькнул салон какого-то автомобиля, потом автостоянка, небольшое здание с яркой неоновой вывеской. Казино… неподалеку…
      Достаточно. Контакт, возникший по каким-то непонятным причинам, прервался…
      Улицы проносились мимо. Тяжелые складки плаща яростно колыхались за спиной жалким подобием крыльев. Три километра и вот: передо мною здание казино. Наконец-то…
      Я вошел внутрь с черного хода и сразу же свернул в неприметную дверь, доверившись интуиции. За дверью оказалась лестница в подвал. Я спустился по ней. Путь дальше преграждала массивная дверь, на вид более чем внушительная. Я прислонился к ней ухом, пытаясь расслышать, есть ли за ней кто-нибудь живой. Вампирские фокусы подвели, я ничего не ощущал. Ускорение отняло слишком много сил. Ладно, будем действовать по обстановке…
      Незримый ключ повернулся в замке, и я с силой толкнул дверь. Она распахнулась и ударилась о стену. Я мельком осмотрелся. Камеры наблюдения вроде бы не видно. Роскошно, лучшего и пожелать нельзя! – покривил я душой, весьма сомневаясь в ее наличии. Два субъекта, по-видимому, охранники, обернулись на звук открывшейся двери в узком коридоре. Я не стал ждать, пока они соизволят вытащить пистолеты из кобур на поясе, и тенью рванулся вперед. Одному я перерезал горло когтями. Второго ударил в грудь обеими ногами с прыжка: он умер прежде, чем долетел до недалекой стенки – обломки ребер пропороли сердце. Его тело врезалось в стену и сползло по ней на пол, оставляя за собой кровавый след из разбитого затылка…
      Я равнодушно перешагнул через тела. Аморальный инстинкт показывал себя во всей красе. Но чувства были обострены из-за высокого уровня адреналина и эндорфинов в крови…
      Я шагнул к последней двери на своем пути. Она была не менее добротной, чем открытая мною минуту назад. И, на мой взгляд, ей место в банковском хранилище…
      Я невольно подумал, что попал вовсе не туда, куда собирался. Хотя, денежное хранилище, насколько я знал по фильмам, располагают в совсем иных местах…
      За сими размышлениями моего, по-прежнему продолжавшего съезжать с катушек разума, отворилась последняя дверь.
      – Шикарно! – проговорил я голосом Эрика Картмана.
      В принципе, ничего нового я не увидел. Все те же, все тоже…
      Я наградил удивленно обернувшегося амбала типичным взглядом вампира, а ля 'blood is life – blood is you'. И мигом оказался возле него. Я схватил его за горло одной рукой, второй чуть повернул голову набок. И впился в некое подобие шеи мигом отросшими клыками. Кровь хлынула мне в горло, возвращая силы, позволившие мне не обращать особого внимания на попытки амбала отбиться от назойливого вампира…
      Едва насытившись, я приложил его эфесом кортика по затылку, лишая его сознания. Он мешком тяжело опустился на холодный кафель пола.
      – Ангел мой, и как тебя только угораздило… – пробурчал я, поворачиваясь к сжавшейся в комок Яне. Она тупо смотрела перед собой. Я помахал рукой перед ее глазами, но ничего этим не добился. Хм, эффект неожиданного спасения? Не знаю, не знаю, никогда не испытывал на себе ничего подобного…
      Даже когда Мирдин, тогда еще в облике старика, 'спасающий' меня от летальной потери крови… Лучше бы он, гад, прибил меня тогда…
      Я взял ее руки, скованные наручниками вокруг вертикальной трубы (вокруг нее только стриптиз и танцевать) в свои ладони. Она никак не отреагировала на прикосновение. Ладно…
      Я с трудом, но все же порвал цепь наручников, потом, мысленно чертыхнувшись (энергию девать некуда?!), открыл замки телекинезом. Я подвел девушку к раковине в углу комнаты, открыл кран холодной воды и поплескал Яне в лицо. Так, кажется, проняло!…
      Я повел девушку к выходу из комнаты, предварительно накинув на ее покрытое многочисленными порезами тело плащ. Вся ее одежда, за исключением обуви, сейчас в виде лоскутьев валялась на полу. Походя, я пнул валяющееся на полу тело, с какой-то свирепой радостью услышал, как хрустнули ребра. Тело застонало, возвращаясь в сознание.
      Попросив Яну подождать минутку за дверью и при этом желательно не смотреть по сторонам, я вернулся в комнату. Подошедши к столу, я забрал все Янины вещи, а также прихватил ключи от какой-то машины. Бросив восхищенный взгляд на коллекцию колюще-режущего инвентаря, я подошел к телу, подающему признаки жизни, подбирая свой кортик, лежащий подле него. На лице застыла маниакальная улыбка…
 

***

 
      Мы выбрались тем же путем, каким я и прошел внутрь, так никого и не встретив. Я обогнул здание казино, ведя за собой девушку. Она шла послушно, как сомнамбула, даже не вертя головой по сторонам, по-прежнему пребывая в прострации. Я достал ключи и стал нажимать на брелок сигнализации, пытаясь определить нужную мне. Этой машиной оказалась черная 'Toyota Camry'. Что ж, не имею ничего против. Как, впрочем, и за. Все равно, избавиться от машины надо будет как можно быстрее…
      Я вел машину одной рукой, а второй играл с волосами Яны, прижавшейся к моему плечу: накручивая длинные пряди на палец, поражаясь тому, какие они мягкие и шелковистые.
      Ангел ты мой! – в который раз подумал я, и улыбнулся. На сей раз тепло и с неким оттенком нежности…
 

***

 
      Я взглянул в свое отражение. Н-да. Бледное лицо и черные круги под глазами. Сказывались бессонные ночи?! Еще как! Но, я ведь вампир, и тело исцеляется почти мгновенно… Черт знает что…
      В мыслях царила пустота…
      Я вздрогнул, когда скрипнула дверь из ванной, и оттуда, вместе с клубом пара вышла Яна. Кажется, я отключился на четверть часа, стоя напротив зеркала. Я взглянул на девушку. Влажные волосы ниспадали на плечи, завиваясь. И на белом лице плохо смытый макияж породил такие же круги под глазами. Она становится слишком похожей на меня… И теперь ее глаза не выделялись, как прежде, а смазывались на общем фоне…
      Широкое полотенце соскользнуло, обнажая фигуру девушки. На белой коже алели порезы, оставленные ножом… Наверняка она долго и осторожно, закусив губу и ойкая, очищала порезы от запекшейся крови мягкой мочалкой и шипела сквозь зубы, когда горячая вода коснулась ран. Мне захотелось припасть к ним, языком и губами вновь заставить их кровоточить. А потом медленно слизывать капельки крови кончиком языка…
      Вместо этого я шагнул к ней и, наклонившись, подобрал полотенце и вновь обмотал им девушку – в квартире было вовсе не жарко…
      Увидев немой вопрос в ее глазах, я ответил:
      – Надо убрать со двора машину…
      Она вздрогнула, воспоминания о случившемся, унесенные струями горячего душа, вновь подступили к ней…
      Я положил ладони на виски, коснулся лбом ее лба, закрыл глаза, чувствуя, как ее руки обхватили мои запястья, втянул в себя воздух…
      Страх, страх и запоздалый ужас близости смерти – вот что уловил я, и начал резко выкачивать их. А потом перед закрытыми глазами пошли отрывистые картины…
      Вот Яна прощается с подругой, идет домой… Ее догоняет черное авто, открывается дверь…
      И лицо Владимира, растянутое в зловещей усмешке. И его рука, держащая девушку на прицеле пистолета…
      Я выдохнул, отрываясь от девушки. Перед глазами плясали чертики. Это нормально. Я подхватил бессознательное тело подруги, и отнес на кровать, вдыхая запах кожи, чистого тела и геля для душа. Ей сегодня ничего не приснится. Пусть она отдохнет, погрузившись в глубокий сон без сновидений…
      Я накрыл девушку одеялом, и вышел из комнаты, не обернувшись. А потом закрыл за собой входную дверь, слыша, как с лязгом поворачивается незримый ключ в замках, и убрал ладони. Телекинетическое поле генерируемое ими, исчезло…
 

***

 
      Я выехал далеко за пределы города, потом довольно продолжительное время ехал по бездорожью, пока автомобиль не скатился в какой-то овраг.
      Я вылез из салона, открыл багажник. Я хотел взять канистру с бензином, чтобы облить машину и поджечь, как во множестве всевозможных боевиков. Смущало одно: канистры не было…
      А потом сознание неожиданно унеслось куда-то. Мир погас…
 

***

 
      Я очнулся в темноте. Не открывая глаз, попытался оценить обстановку, но обнаружил немногое: я не связан, не избит, лежу одетый в плащ, руки по швам. Даже ботинки никто не снял. Что ж, пока неплохо…
      Я сел, вернее – почти. Я повстречался с неким материалом, по прочности не уступавший моему лбу.
      Ну вот: как только найду ключ к успеху, так кто-то сразу меняет замки…
      Я приподнял руку, она натолкнулась на преграду, отозвавшуюся глухим деревянным звуком. Я еще раз стукнул по дереву тыльной стороной ладони. Стучать другой частью руки не позволяло пространство.
      Кто там? – спросил ехидный голос в голове. Черт бы его побрал…
      Что ж, – подумал я, когда убедился, что заперт в тесном деревянном ящике, – нельзя всю жизнь побеждать, иной раз и по морде приходится получить, причем весьма чувствительно…
      Но лежать в гробу, который, судя по глухому стуку крышки, закопан в землю, "немного" неуютно. Даже перевернуться нельзя. Поэтому ощущаешь определенный дискомфорт. Осознав этот факт, я начал судорожно брыкаться всем телом. Мной овладела ее величество паника.
      Устав от бессмысленных действий, я затих. Что ж, – грустно констатировал я, – упекли меня надежно. Вот только помирать от голода – одна из наихудших смертей…
      Я сказал от голода?! Надеюсь хоть не в слух? Какой голод – да, я задохнусь раньше. Уже задыхаюсь…
      Из глаз уже были готовы прорваться слезы отчаяния, а изнутри рвалась тьма. Которой я до сих пор не давал дороги. Но, вечно держать ее взаперти я не смогу. А сейчас понимаю, что и не хочу…
      Тьма вырвалась наружу, образуя вокруг меня непроглядный даже для моего взора кокон. А в следующий миг кокон, таща меня за собой, рванулся вверх. Если бы кто-нибудь видел происходящее со стороны, то его глазам предстало бы следующее зрелище: земля вспучилась, затем брызнула вверх черным фонтаном. А следом появился я, словно зомби в игре 'Pain Killer'…
      – Кто хочет жить, тот все на свете сможет,
      И мы с тобой прорвемся все равно!… – хрипловато пропел я.
      Я стоял у темного провала могилы, недоумевая, кто же закопал меня сюда. И кто оглушил меня у машины. К тому же, я на кладбище. А оно находится в пятидесяти километрах от того места, где я оставил машину…
      И никого вокруг. Меня зарыли и решили, что дело с концом. Или – дали мне еще шанс – отыграться…
      Кто же?! Опять шутки Мирдина? Но, он же обещал оставить меня в покое. Или он исповедует принцип: сам дал слово, сам же и забрал?
      Ну, да ладно. Я жив, а остальное – побоку…
      Я пошел прочь, не думая ни о чем конкретном…
      – Зачем ты живешь?! – раздался голос в голове.
      Хе-хе, разговор с самим собой – это почти диагноз…
      – Не знаю, – все же отозвался я.
      – В чем смысл?! – не сдался голос.
      Вот, сейчас осмотрюсь, и скажу!…
      Я осмотрелся… и рассмеялся, осознав весь комизм ситуации – поиск смысла жизни на кладбище…
      Зачем я ищу его? Если я не хочу жить – зачем я выбрался из гроба?…
      Я окинул взглядом ряды могил, а потом задрал голову к небу, уставившись на яркие мерцающие звезды в черном океане. И я не сразу сообразил, что на моем лице блуждает рассеянная улыбка…
      Как же все просто: вот она, эта жизнь, и не ищи ее смысла, просто люби и живи!…
      Я улыбался, и свет озарения (т.е. звезд) лился с небес.
      – Браво, Виктор! – зааплодировал кто-то в голове…
      – Мирдин?… – неуверенно вопросил я, уже уверенный, что со мной говорит вовсе не моя совесть.
      – Ага! – жизнерадостно отозвался маг.
      – А ну брысь из моих мыслей! – возмутился я.
      – Ты называешь этот хаос, царящий в твоей голове, мыслями?! – усмехнулся невидимый собеседник, – поверь, мне не доставляет никакого удовольствия пребывание среди твоих 'мыслей'.
      – И, что тебе надо на этот раз?
      – Это было твое последнее испытание.
      – Испытание? На что?
      – На то, что мое творение – это не только машина для убийства. И, теперь тебя можно действительно выпускать в люди, а не уничтожить, как неудачный проект.
      – О! – многозначительно выдал я.
      – Я поместил тебя сюда лишь с одной целью – чтобы ты сам пришел к этому выводу. С чем я тебя и поздравляю!
      – Спасибо, конечно! Но, ты скажи, что с тобой произошло, что ты вдруг стал таким… таким… проклятье, как бы сказать: в общем, в прошлый раз ты казался подавленным, а сейчас твой голос лучится довольством?!
      – Ага, все-таки заметил…
      – Заметил, заметил, так что с тобой произошло?
      – Просто в моей жизни появилась та, что вновь наполнила ее смыслом!
      – И, как ее зовут?
      – Не суй свой нос в чужой вопрос! – не слишком-то вежливо ответил маг.
      Я промолчал.
      – Помни, Виктор – просто живи и люби. Вот истинная формула гармоничной жизни. Ну, ладно, я покидаю тебя. Надеюсь, мы больше не встретимся… – на сей оптимистичной ноте, голос в голове пропал.
      Формула гармоничной жизни, говоришь? Что-то знакомое… Ну, конечно же!…
      Я вытащил из кармана деревянный кругляш с тремя рунами. И положил его на один из памятников, которых было полно вокруг. Больше он мне не был нужен.
      А затем крылья за спиной распахнулись и рванули тело вверх, прочь с этого унылого места…
 

***

 
      Я вернулся к Яне к рассвету. Она уже не спала, но лежала, завернувшись в одеяло и глядя на светлеющую полосу неба, видневшуюся между шторами…
      – Где ты был? – тут же спросила она, – я проснулась, а тебя нет, мне было так страшно…
      – Я был на кладбище… – отозвался я.
      – Что случилось?! Кто-то умер?…
      – Яна! Ты не поверишь – там все мертвые… – невольно рассмеялся я.
      – И, что ты там делал? – изумилась она.
      – Искал смысл жизни!…
      – И, как?… – в ее глазах мелькнул огонек интереса.
      – Там его нет. В смерти. Ибо, как гласят четыре благородные истины буддизма:
      1) Жизнь – есть страдание;
      2) Страдание всеобъемлюще, а значит – смерть – это не выход;
      3) Спасение от страдания есть, и это спасение – нирвана;
      4) А ведет к ней восьмеричный путь, т.е. путь отсечения желаний…
      – Ты издеваешься! – воскликнула Яна, швырнув в меня подушкой.
      – Конечно, что мне остается делать?!
      Действительно, что?…

 
      Я сидел на кухне, бесцельно вертя в руках кружку. Сзади раздались легкие шаги, и руки Яны легли на мои плечи. Она перегнулась через мое плечо, заглянула в кружку и отпрянула в наигранном ужасе:
      – Это что: кровь?
      – Почти, – грустно отозвался я, – томатный сок.
      – Какая гадость! – оценила по достоинству мои вкусы девушка.
      – С солью вполне ничего, – пожал я плечами.
      Яна помолчала:
      – Я думала о том, что случилось вчера!
      – Да, мой ангел? – произнес я без интонации. Да что такое, что за странная апатия?!
      – Я не хочу, чтобы подобное повторилось еще хоть раз!
      – Я тоже.
      – В общем, я хочу стать вампиром! – взяла девушка быка за рога.
      Я не ответил. Странно, но такое заявление не стало для меня новостью.
      – Если бы я была вампиром, я бы тогда смогла сама выбраться из того подвала…
      – Вряд ли… – перебил я, припоминая двери.
      – Даже, если и так! Но, в будущем ты не сможешь быть всегда рядом со мной. Или, не успеешь прийти вовремя! И что тогда? Любой маньяк в подворотне… – Яна не договорила, и вышла из кухни.
      – Ну вот… – грустно констатировал я, и пошел вслед за подругой.
      Она лежала на диване, упрятав лицо в подушку. Я присел рядом, кладя руку ей на спину:
      – Не обижайся, пожалуйста! – попросил я.
      – Я тебе не живая игрушка! – расслышал я приглушенный голос, – у меня тоже есть чувства и желания…
      – Никогда не считал тебя игрушкой!
      – Тогда, почему ты не выполнишь моего желания? – девушка села и уткнулась лицом мне в грудь.
      – Я… я никогда не превращал людей в вампиров.
      – Но, ты ведь знаешь, как это сделать?!
      – Только теоретически…
      – Но знаешь ведь!
      – Станешь подопытным кроликом? – усомнился я.
      – Я рискну, – твердо произнесла она, – и, тогда, быть может, прощу тебя!
      – Серьезно?
      – Я подумаю!…
      – Да, ты издеваешься! – горячо зашептал я ей на ухо, а потом чуть прикусил его. Затем я отстранился на расстояние вытянутой руки и с удивлением взглянул на девушку.
      В глазах Яны и я увидел ЖЕЛАНИЕ. Нет, не желание. А ПОХОТЬ. Слепую и не рассуждающую. Которая требовала лишь одного: УДОВЛЕТВОРЕНИЯ…
      В следующий миг я понял, что в моем взоре царит то же самое…
      Мы целовались неистово, будто последний раз в этой жизни. А наши руки жадно срывали одежду друг с друга, освобождая тела из их плена, чтобы слиться воедино, и заставить наши сердца биться в унисон…
      …В мыслях зазвучал мерный речитатив. Слова шли из ниоткуда. Словно из подсознания. Мирдину не требовалось обучать меня этому – это знание уже было во мне. Откуда – не знаю. Во рту удлинились клыки, по ним забегали электрические, как мне показалось, разряды. Разряды отдавались болью в корни зубов. Это было неприятно. И весьма болезненно. Боль достигла апогея, и в голове прекратился мерный голос…
      Секунду спустя клыки вонзились девушке в шею. А разряды соскользнули с них и устремились по кровеносным сосудам, чтобы начать преображение человека в вампира…
      В памяти всплыли юркие огненные змейки, разбегающиеся по телу и вгрызающиеся в каждую клетку тела…
      Я не хотел, чтобы девушка испытывала нечто подобное. И применил все свое скромное умение энергетического вампира, чтобы отправить ее в избавительное беспамятство.
 

***

 
      Я некоторое время сидел рядом с девушкой, гадая, какие процессы проистекают сейчас в ее теле. Очнется она, наверное, как и я в свое время, к рассвету. Проклятье, единственное, что я ненавижу больше всего – это ждать. Я принялся слоняться из угла в угол, изредка бросая взгляды на Яну, хотя это и не могло ускорить приближения рассвета.
      Толк от моего хождения был один: я припомнил стих, наиболее подходящий к ситуации:
 
      Нет ада и рая на свете
      Не нужно чертей и огня
      И в ожидании рассвета
      Сердце терзает само себя
 
      Внезапно я замер, как вкопанный. Мне что, других дел нет, кроме хождения туда-сюда?! Дело, разумеется, было. Еще какое дело! Обеспечение собственной безопасности…
      Да, умные мысли иногда преследуют меня… приходится тормозить, чтобы догнали…
      Владимир уже дважды пытался достать меня. В третий раз ему это может и удаться…
      Я в очередной раз посмотрел на девушку:
      – Я скоро вернусь! – проговорил я, не услышав в своем голосе твердой уверенности.
      Потому что я должен. Я не имею право не вернуться…
      Я достал телефон и выбрал из списка нужный мне номер.
      – Алло, Александр?! Я бросаю вызов Владимиру…
 

***

 
      Двадцать минут спустя я вошел в клуб 'Endzone'. В зале была дискотека, и мне пришлось пробиваться сквозь беснующуюся под музыку толпу. На пути возник какой-то парень с бутылкой пива в руках, что-то прокричал мне в лицо, дыша перегаром, напрасно пытаясь переорать рев музыки. А потом плеснул мне пивом в лицо, сжав бутылку в ладонях…
      Я отшвырнул его в сторону и двинулся дальше, мокрый и злой. Через пару шагов кто-то ударил меня в спину. Удара я не ожидал, и рухнул на липкий, залитый пивом пол. Подняться было весьма сложно: со всех сторон была жуткая давка, и народ скакал в такт (и не в такт) музыки, в исступлении не замечая, что приземляется мне на пальцы…
      Я все же поднялся и упрямо двинулся дальше. Чьи-то руки легли мне на плечи, я уже собрался развернуться и наказать наглеца, но… руки, обхватившие меня, были женскими. Руки принадлежали симпатичной девушке с алыми глазами, насколько мне удалось рассмотреть. Процесс рассматривания усложнялся мерцанием стробоскопа.
      – Потанцуем?! – прокричала девушка, приблизив губы к моему уху.
      Я отрицательно помотал головой. В голове мелькнула мысль: а, сколько вообще вампиров в этой толпе?! Но, мысль мелькнула и исчезла.
      А я двинулся дальше, бесцеремонно прокладывая себе дорогу, не обращая внимания на возмущенные вопли и яростные взгляды в спину. Если бы они (в смысле, взгляды) могли хоть царапать, я бы не дошел до пункта моего назначения…
 

***

 
      Я уже во второй раз шагнул на песок арены. Ноги тут же зарылась в песок. Без плаща было холодно. Но, меня не покидало чувство, что скоро мне будет более чем жарко. Надеюсь, это тело выдержит, иначе…
      Впрочем, не буду о грустном…
      Владимир стоял, глядя на меня с нехорошей усмешкой. Я только сейчас понял, что в зале почти никого нет. До этого я пребывал в состоянии какого-то отрешения от мира. Начиная с ожидания в кабинете Александра и выслушивания вопроса: 'Ты уверен?', задаваемого в различной форме. И рассуждения о том, что провала быть не должно. И т.д. и т.п…
      Я, Александр, его брат Владимир и телохранитель Владимира – больше никого не было в зале арены. Что ж, тем лучше. На этот раз я вовсе не собирался вступать в рукопашную. И лишние зрители мне тем более не нужны…
      Я глубоко вздохнул, наполняя легкие сухим и холодным воздухом подземелья. А потом выдохнул, глядя, как изо рта появляется облако пара… Что ж, то, что я собираюсь сейчас сделать, убьет или меня, или моего визави…
      Сами говорили: нет никаких правил…
      Я изогнул руки в странном жесте, и толкнул воздух перед собой, вытянув руки ладонями вперед. Нагнетая в них всю ненависть к тому, кто стоит напротив меня…
      А потом перед глазами встала почти непроглядная багровая пелена боли. Мир поплыл перед глазами, заколыхался. И в этой ряби мне казалось, что руки удлиняются, становясь уже не руками, а десятками щупальцев, на каждом из которых располагаются еще по сотне присосок – но уже коротких. Щупальца из красного пламени, окруженные тьмой, словно они – это своеобразная смесь моей пылающей крови и той тьмы, которую я так редко выпускаю наружу. Что же, сегодня она вновь обрела свободу…
      Все заняло секунды. Щупальца дотянулись до Владимира, оплетая его, как удавы, десятки присосок с мелкими огненными зубками вгрызлись в его тело. Это было последнее, что я видел от моего противника: еще мгновение, и щупальца полностью заключили Владимира в непроглядный кокон, из которого нет выхода…
      Миг, и все исчезло, не оставив даже золы, только оплавленный песок на том месте, где стоял брат Александра…
      Руки вновь стали руками, а мои веки, вдруг ставшие невыносимо тяжелыми, рухнули на глаза, отсекая меня от мира железным занавесом. Я выложился полностью, сил не осталось. А потом холодный песок арены ударил меня в лицо, но этого я уже не чувствовал…
 

***

 
      Я со странным чувством смотрел, как мое тело рухнуло лицом вниз на песок. И безвольно раскинутые руки, от кончиков пальцев до локтей покрытые ожогами третьей степени…
      Картина блекла, таяла, словно туман под лучами солнца. Вскоре я остался совершенно один, окруженный странной мглой. Я умер? Возможно. Эта мысль была до того ленивая, что развивать ее я не стал. Умер – значит – судьба…
      Или эта, как там ее, ах, да – карма!…
      Я посмотрел на свои руки, перевел взгляд на тело: я всего лишь бледный сгусток желтого цвета, по которому периодически пробегают медленные волны…
      Что это? Каузальный уровень – Тело Абсолюта – самый высший аспект существования в системе семи тел человека, слитый безбрежным океаном свободы с самим Творцом, в которого я, впрочем, не верю?! Тело, содержащее план жизни человека, и напрямую относящееся к нынешнему воплощению?!
      Мир вокруг стремительно темнел. А прямо передо мною открылся странный тоннель, труба, заполненная странным бесцветно-белым туманом, сквозь который пробивается бледный свет. Свет, как маяк в море, указывал направление – прочь от этой мглы…
      И тут все мое 'я' пронзил ужас. Свет в конце тоннеля. Я столько слышал об этом, что желания двинуться на него отсутствовало напрочь. Но, остаться здесь, среди продолжающего сгущаться мрака? И ждать, пока он полностью не поглотит тебя? Раствориться в этой пустоте, стать таким же безжизненным? Кажется, совсем недавно я разглагольствовал не эту тему: мол, было бы неплохо… ничего не видеть, не слышать, не знать…
      Но теперь я понял, что совершенно к этому не готов. Я просто боялся потерять свое 'я'…
      Поэтому шагнул вперед, в тоннель. И мое тело подхватило и с бешеной скоростью поволокло по этой своеобразной трубе. А потом все движение резко прекратилось, и белоснежный туман расступился, и стал виден размытый реальный (я надеюсь) мир…
      Какая-то пещера, и круг на полу, в который вписана идеальная гептаграмма, горящая огнем, а в центре нее над полом – парит мое 'тело'. Что еще за шутки?!
      За чертой круга находились два человека. Один стоял, скрестив на груди руки, и со странным выражением глядел на то место, где в данный момент находился я. Вдруг его глаза приоткрылись, выражая изумление…
      Тело осталось стоять на месте, а из него отделился сгусток голубой энергии – эфирное тело, которое, впрочем, тут же стало таким же, как у меня – ярко-желтым, приобретая черты физического тела…
      Эй! Да, ведь, я его знаю! Мы ведь виделись относительно недавно…
      – Что ты здесь делаешь? – удивленно спросил (вернее – подумал) я.
      – Ты не поверишь: демона вызываю! – отозвался Лайк, от которого исходили волны удивления и радости оттого, что видит знакомое лицо…
      – Да нет, я как раз таки и поверю! – заверил я его.
      – Ах да! Ты ж теперь демон – ты вампир!…
      Но я оборвал его:
      – Может, ты объяснишь, что происходит, и какого черта я здесь делаю?!
      Улыбка Лайка стала еще шире:
      – Добро пожаловать в Астрал – мир Силы…
      – Да? А что здесь все такое серое?…
      – Ты видишь лишь то, что хочешь увидеть…
      И тут словно прорвалась плотина: я увидел, как стремительно меняется окружающий мир, и понял, что все мои жалкие способности – ничто по сравнению с царящей здесь мощью. Мир Силы с бесконечными завихрениями энергии…
      Вот он – первоисточник энергии магов…
      Я вновь взглянул на себя и обомлел: теперь я – сгусток прекрасного золотистого и мерцающего света, пульсирующего с высокой частотой. А энергия вокруг, образуя широкие кольца, проходит через меня потоком, перемещающимся вдоль позвоночного столба, являющимся главным источником энергии, питающей весь организм…
      – Мирдин не говорил ни о чем подобном! – потрясенно прошептал я.
      – Мирдин? – Лайк, кажется, заинтересовался.
      – Это имя мага, создавшего меня. Ты с ним знаком?!
      – Лично нет… Значит он жив! Впрочем, этого следовало ожидать…
      И тут из тела в Астрал шагнул второй человек, шагнул, чтобы нарисовать простой вертикальный росчерк, от которого весьма ощутимо дохнуло холодом…
      Но, Лайк его понял. И мир вокруг меня вновь утратил все краски, став серым и безжизненным. И тоннель за моей спиной сократился, став лишь окном между двумя местами: пещерой со звездой и залом арены. Где по-прежнему находилось мое физическое тело… в которое Александр собственноручно вливал порцию крови…
      – Эк, ты его, уважаю! – проговорил Лайк, словно видел, что здесь произошло, – но, тебе пора возвращаться обратно в тело.
      – Это почему?
      – Взгляни: физическое тело становится холодным и приобретает отрицательный заряд, в то время как астральное тело становится теплым и положительным… И, если ты не вернешься, то физическое тело умрет, несмотря на вливаемую в тебя, в данный момент, кровь…
      – Как мне вернуться?
      – Как хочешь: можешь лечь рядом и представить себе, как воссоединяются тела… говорят, помогает! – усмехнулся Лайк.
      Я не стал спорить, и выполнил все, как по инструкции…
 

***

 
      Я открыл глаза, судорожно втягивая воздух сквозь сжатые зубы – я ощутил свои обожженные руки. И приподнялся, шипя от боли. Кровь, влитая Александром, стремительно впитывалась в организм, регенерируя поврежденные ткани. Я смотрел, как медленно сходят массивные ожоги, а в теле привычно появляется чувство пылающей крови…
      'Game over, Vladimir!' – Подумал я, оглядывая помещение: поодаль валялись тело телохранителя Владимира…
      – Как ты его? – спросил я Александра, по-турецки сидящего на каменном бортике арены.
      Он достал из-под плаща пистолет:
      – Воспользовался твоим давним советом! Пора уже идти в ногу со временем, как считаешь?…
      Я не ответил, но риторические вопросы и не требуют ответов…
      Когда руки зажили, я, подхватил плащ с каменного сидения, поспешил прочь из зала – дышать воздухом с запахом гари и жженой плоти мне вовсе не хотелось…
      Поэтому я не видел внимательного и задумчивого взгляда Александра, направленного мне в спину…
      Да, я не видел его взгляда. Зато ощущал его затылком…
 

***

 
      Я шел по предрассветной улице домой. Или, все-таки, в дом?! Господи, как я устал убивать. Налево и направо – всех, кто вставал у меня на пути. Да, иногда хочется быть добрым и порядочным, особенно, когда понимаешь, что патронов на всех никогда не хватит…
      Владимир мертв. И нет больше жажды мести. Но, остался еще Кристиан. Бросит ли он мне вызов, когда узнает о смерти одного из своих сыновей, или прикажет наемникам прикончить меня? Что ж, вскоре я это узнаю…
      И что будет делать Александр? Оставит в покое, или уберет? Просто на всякий случай? Война со всем кланом – совсем не то, чего мне сейчас хотелось…
      Будь ты проклят, Мирдин! – подумал я.
      Если бы не этот маг, возможно, моя жизнь не полетела бы ко всем чертям за столь короткий срок…
 
      …Я вошел в квартиру, стараясь не шуметь. Тихо скинул ботинки и повесил на вешалку плащ. А затем на носочках вошел в комнату.
      Яна лежала почти в том же положении, в котором я ее оставил. Девушка до сих пор была без сознания…
      Немного постояв над бессознательным телом подруги, я вздохнул. И упал лицом вниз на ковер на полу. Пальцы рук мягко спружинили, гася удар. Я перевернулся на спину и уставился в потолочную плитку, заложив руки за голову. Некоторое время я тупо глядел в потолок, до тех пор, пока это мне не надоело. Я напряг до боли мышцы рук и ног, затем расслабился, вытянув руки вдоль тела. По телу прошлась теплая волна, а веки закрылись сами собой. Усталость брала своё…
      Но сон не шел. Я просто лежал без движения, вялые мысли скользили в голове…
      Спина затекла, я перевернулся на бок, принимая более удобное положение. И тут меня завертело. Осью вращения стал позвоночник, а под закрытыми веками в мыслях мелькали потолок – стена – пол – снова стена – и вновь потолок…
      Скорость вращения все нарастала. Я попытался открыть глаза, но это ни к чему не привело. По телу ходили медленные теплые волны, затем прибавилось ощущение покалывания. Это не было больно, это было даже приятно…
      Центробежная сила выкинула меня прочь. Вращение резко прекратилось, и я завис в невесомости. Попытка открыть глаза, на сей раз, увенчалась успехом. Перед глазами все тот же потолок. Только чуть ближе…
      Я перевернулся на сто восемьдесят градусов и столкнулся с самим собой нос к носу. Оказывается я парю в воздухе (эй, а как я тогда перевернулся – здесь ведь и опереться-то не на что, – в следующий миг пришло знание: мысль есть движение). А мое тело мирно лежит внизу на спине, на лице маска безмятежности. Значит, перевернулся на бок я лишь мысленно. А сейчас я (или мой дух) завис в тридцати сантиметрах от тела. Странно, но страха не было. Хотя, сегодня я видел и не такое…
      Где же я? Во сне? Или в Астрале?! Скорее всего…
      Я перевел взгляд на девушку. Оказывается, ее тело светятся голубоватым светом. Я посмотрел на себя и удивился странному, невесть откуда взявшемуся туману, прозрачным коконом обволакивающему мое тело…
      А мир вокруг стремительно менялся. Повсюду загорались бледно-голубые огоньки – одни совсем близко, другие подальше. Мир таял, оставляя меня в пустоте с этими огнями. Источник самого близкого огонька я знал – это лежащая на кровати девушка…
      Значит, эти призрачные огни есть ничто иное, как люди?!
      Со всех сторон ко мне тянулись голубые нити. Я взглянул на свои руки. Нет, на этот раз они были не золотистые, а дымчато-белые. Лучи-нити коснулись меня… отдавая свою энергию.
      Я мысленно чертыхнулся. Даже теперь я оставался энергетическим вампиром…
      Хватит, – подумал я.
      Словно повинуясь моей мысли, вокруг проступили черты привычного для меня мира.
      Мысль – и гаснут огоньки-звезды. Кроме одного, что в моей комнате…
      Я протянул руку, касаясь одной из нитей, идущих от находящейся в беспамятстве Яны. Нить завибрировала, как басовая струна. И лежащая на кровати девушка открыла глаза, возвращаясь к жизни…
      Эй, куда все подевалось?! – я пытался понять, где я и что я. Странная дезориентация. А затем в уши ворвалась немелодичная мелодия – какая-то машина под окном заявляла о том, что ее, видите ли, угоняют…
      Я сел. С удивлением обнаружив себя в своем теле…
      А с дивана донесся изумленный голос:
      – Где я?!
      Что ж, пора возвращаться к повседневности. И для начала объяснить девушке, что значит быть вампиром…

 
      Кристиан вернулся в город через неделю после смерти Владимира.
      Узнав об этом, я лишь тоскливо вздохнул.
      'Кристиан вернулся. Заеду за тобой через пол часа!' – вот и все слова, что сказал мне Александр.
      Два слова, которые не предвещают мне ничего хорошего. Надеяться на то, что Кристиан простит мне смерть Владимира, по крайней мере, глупо…
      – Что случилось? На тебе лица нет! – Яна растеряно смотрела на меня. Я, в свою очередь, так же растеряно уставился на зажатый в руке телефон.
      Я поднял взгляд, вернув ему осмысленность:
      – Что случилось? – повторил я заданный мне вопрос и тут же на него ответил, – все, финал…
      Проклятье, как же это все-таки неожиданно! Живешь и в ус себе не дуешь… А вдруг все резко меняется… И, оглядываясь назад, ты понимаешь, что еще не успел толком пожить, совершить что-либо важное (будь то лекарство от рака, СПИДа, или изобретение идеального источника энергии…).
      Я хмыкнул про себя. Зачем накручивать себя, тратя кучу нервных клеток? Не проще ли решать проблемы по мере их поступления?! Да, наверное, так будет лучше.
      Что ж, значит, так и поступим. Взглянем в лицо судьбе…
 

***

 
      Ничем не выдающимся осенним вечером во двор въехали две машины, остановившись у подъезда. Александр заехал за мной, как и обещал по телефону пол часа назад.
      Я оторвался от окна, и задернул штору. Хочется, не хочется, а идти придется. Я молча пересек комнату, накинул на плечи плащ, и вышел в подъезд.
      Александр стоял в своей излюбленной позе – прислонившись к дверце автомобиля со скрещенными на груди руками. Рядом со второй машиной стояла невысокая девушка. Я направился прямо к ней, на ходу приветственно махнув Александру.
      – Люси, можно с тобой поговорить?!
      Девушка-вампир удивленно подняла брови, но согласно кивнула. Я отвел ее в сторону, за пределы слышимости своего протектора:
      – Можно попросить тебя об одном одолжении? Хочу сделать Александру сюрприз!…
      В конце-то концов, если уж Люси, судя по всему, собирается на встречу с Кристианом, то не будет большой беды, учитывая нелюбовь главы клана к другому клану, если к нам присоединится и Яна…
 

***

 
      Я плюхнулся на заднее сиденье 'Ягуара'. Александр завел мотор и выехал со двора, не спрашивая меня ни о чем – видимо, его голову занимали иные мысли…
      – Чего это Люси отстала?! – в голосе вампира послышалось непонимание – машина его подруги не спешила следовать за ним.
      – Скоро узнаешь! – пообещал я, таинственно улыбаясь.
      – Ладно, – неуверенно отозвался вампир. – Кстати, ты знаешь, что тебя ожидает?!
      – Участь у всех нас одна, будь ты хоть человеком, хоть вампиром… говорят, даже боги умирают.
      – Я говорю про сегодняшний вечер.
      – Кристиан бросит мне вызов? Или просто убьет, не выходя за пределы своих апартаментов?
      – Зная отца, я бы предположил второе. Поэтому распустил слух о предстоящем поединке. У Кристиана не останется выбора – он вызовет тебя на поединок. По крайней мере, я на это надеюсь…
      Я не ответил. Александр долго молчал, периодически барабаня пальцами по кожаной обивке руля.
      – Ты слишком спокоен! – наконец, нарушил он молчание. Я кивнул в знак согласия. Разве это плохо? Приятная легкость в теле, относительная пустота мыслей. Дыхание ровно, а предстоящие события не заставляют сердце биться чаще…
      – Я просто уверен в себе…
      Разговор угас сам по себе. До клана мы доехали в молчании.
 

***

 
      Мы с Александром неспешно двигались по пустым коридорам. Спину все еще прожигали взгляды десятка охранников клуба, встреченные нами у входа. Таким взглядом обычно смотрят на приговоренных к смерти, провожая их любопытными взглядами в последний путь. Одновременно радуясь, что не находятся на их месте…
      – Где все остальные? – поинтересовался я.
      – Внизу, – коротко ответил он.
      Я пожал плечами. Мне было все равно. Не знаю даже, зачем я задал этот вопрос.
      В 'багровой палате' – апартаментах главы клана – также никого не было. Зато была открыта дверь к арене. Я на миг остановился, прежде чем шагнуть в заполненный тьмой дверной проем, откуда доносился гул собравшейся внизу толпы. Вдох-выдох, надеваем маску равнодушия. Хе-хе, пусть не знает никто, что творится в душе!…
      Я решительно зашагал по неровным ступеням узкой винтовой лестницы.
      Гул толпы стих, едва я вошел в зал. Лица всех, кто сейчас находился здесь, были обращены ко мне. Я мельком осмотрел присутствующих, с удивлением отметив тот факт, что никто не был в плаще, 'официальной' одежде вампиров. Что это, массовый вызов порядку Кристиана?! Я порадовался царящей в зале полутьме – иначе, яркие рубашки некоторых вампиров ослепили бы меня своими безумно яркими сочетаниями цветов…
      Я мягко шагал к арене. Лицо – не эмоциональнее каменного истукана. На нем – застывшая улыбка. Глаза – чуть прикрыты. А еще я со всех сторон я тянул к себе энергию, накинув на вампиров воображаемую паучью сеть. Никто в толпе не был равнодушен к тому, для чего они все здесь собрались. Чем я и воспользовался…
      По здравому размышлению, я решил приберечь фокус, уничтоживший Владимира, как козырь в рукаве. Все-таки, демонстрировать свои способности перед таким количеством народа – последнее дело. Как они к этому отнесутся?… То-то и оно…
      Если мне придется драться – я попытаюсь сделать это честно. Но, если меня загонят в угол (чисто фигуральное выражение – какой у круглой арены угол?!), то уж не обессудьте…
      Кристиан стоял неподалеку в окружении пяти телохранителей. При нашем приближении он повернулся к нам и сорвал с головы капюшон.
      На меня холодно взглянула пара алых глаз с отражающимися в них неяркими огнями электрических светильников.
      Словно в ответ на этот взгляд мои глаза стали двумя колодцами, заполненными тьмой. Мир посветлел…
      – Ты убил моего сына. – Тяжело и холодно проговорил он.
      – Он сам вынудил меня к этому, – не менее холодно сказал я.
      – Ты убил моего сына! – упрямо повторил глава клана.
      Потом перевел взгляд на Александра и жестко усмехнулся:
      – Отомсти за своего брата – убей его!…
 

***

 
      – Нет! – чуть слышно выдохнул за моей спиной Александр. Да, видимо такого исхода он не ожидал.
      – Вот как? – Кристиан сорвал с себя плащ и отшвырнул в сторону, – тогда ты будешь драться со мной, за неподчинение приказу. А после – я сам разберусь с этим дневным отродьем!
      Александр отступил на два шага от арены. С отчаянием переводя испуганный взгляд с Кристиана на меня.
      Я поймал его взгляд.
      Он знал и видел, как я расправился с Владимиром. И знал, что было со мной после расправы. Если я сойдусь с Александром, то мы погибнем оба – он сгорит в огне, а я – от истощения. Или мне перережет горло Кристиан, торжествуя победу. И все, к чему стремился его последний сын – станет ничем…
      А если он встретится со своим отцом – у него останется шанс уцелеть. Призрачный шанс, но останется…
 

***

 
      Два вампира встали друг напротив друга.
      В этот момент в зал арены вошло еще несколько вампиров, в том числе Люси и Яна.
      Кристиан не удостоил прибывших и взглядом.
      – Что ж, Александр, у тебя есть прекрасный шанс доказать, что ты достоин занять мое место.
      Александр не ответил.
      – Удачи, сын мой! – мне показалось, или голос Кристиана чуть дрогнул?! – Но, пусть победит сильнейший…
      Все слова произнесены. Остались только два врага в кругу арены. Для них нет ничего, только они и десять метров песчаной площадки. И выйдет за ее пределы только один… Да, сакраментальная картина.
      Зал затаил дыхание. И в этой тишине неправдоподобно звонко раздавался стук каблучков. Люси встала возле меня, закусив губу. Она не стала ни о чем спрашивать: все и так было очевидно…
      Но, мгновенье тишины остался в прошлом. Две фигуры утратили спокойствие, заскользив навстречу друг другу, ускоряясь с каждым мгновеньем. Вот они сошлись почти в центре арены. И взорвались градом неразличимых глазу человека ударов…
      Зал, затаивший дыхание, как один, шумно выдохнул. А я впервые со стороны увидел, что значит настоящий бой вампиров.
 

***

 
      Я видел, что Александр проигрывал. Еще несколько секунд, и Кристиан пересилит его. Сцепленные руки медленно, но неотвратимо приближались к горлу Александра. Страшный армрестлинг…
      Если Александр погибнет…
      Возможно, я убью Кристиана, как убил Владимира, но тогда никто не вольет в меня кровь, необходимую для восстановления. Я был уверен, что никто из вампиров (за исключением Яна и, может быть, Люси), находящихся сейчас в помещении, не протянет руку помощи. Я был слишком странным для них. Сильнейшим – возможно. Но того, кто в чем-то отличается от остальных, опасаются. А кого опасаются – того боятся. А кого боятся – того ненавидят. Кого ненавидят – стремятся от того избавиться. И как можно скорее…
      Стоящая рядом Люси неосознанно схватила меня за руку. Потом отвела взгляд от арены, взглянула на меня. И смутившись, убрала руку. Я ободряюще кивнул ей…
      Выход за пределы арены запрещен до конца поединка. Но внутри нет никаких правил. К тому же, я ничего не слышал о том, что нельзя входить в круг арены во время боя…
      И, выдернув клинок из ножен, прыжком преодолел расстояние, отделяющее меня от Кристиана. Я намотал его за волосы на кулак и сильно дернул назад – голова того запрокинулась. Я взглянул в его глаза без зрачков, красные, словно залитые кровью, горящие яростью и ненавистью. И, безо всяких чувств, ударил кортиком снизу вверх – прямо под подбородок…
      Клинок пронзил голову и вышел из макушки. Я неосознанно провернул клинок и выдернул его из Кристиана. Тот мешком свалился мне под ноги.
      Александр мгновенно оказался на ногах и рванул из-под плаща пистолет. Хм, если нет никаких правил, то почему он не использовал его против Кристиана?!
      По спине прошлись мурашки, когда дуло оказалось на уровне моего виска…
      – Хочешь убить меня? – поинтересовался я, перехватывая кортик поудобнее, чтобы нанести ему удар в сердце.
      – Ложись, дурак!…
      Я послушно принял упор лежа. Над головой раздались выстрелы. А затем меня обдало волной песка – один из телохранителей Кристиана поймал пулю лбом в воздухе. И его тело, рухнув, по инерции проехало по песку около полуметра.
      Я оттолкнулся руками от пола и перебрался на потолок. И только потом оценил обстановку. Все было окончено. Переворот завершился. С успехом для Александра.
 

***

 
      Кристиан был мертв, как и один из его телохранителей. Остальные четверо не пошевелились, когда погиб глава клана… И их пощадили.
      Люси бросилась Александру на шею.
      Пребывание вверх тормашками мне изрядно надоело, и я спрыгнул вниз, на песок. Ко мне шагнул Александр:
      – Спасибо!
      Мы обменялись рукопожатиями.
      – Не за что! – усмехнулся я. – Просто мне вдруг припомнился твой принцип, вот и все!
      – Принцип? – удивился Александр.
      – Ну да – не делай ничего такого, что может сделать за тебя другой! – я усмехнулся удивленному лицу вампира.
      Люси тихо засмеялась.
      Я окинул эту пару взглядом, и поспешил к выходу. Если честно, в их присутствии мне было не по себе.
      – Виктор! – окликнул меня у борта арены Александр.
      – Да?
      – Как насчет тебя?!
      – А что я?! Позвони, если наметится что-нибудь интересное! Я буду всегда к твоим услугам. Но в клане мне по-прежнему делать нечего. У меня своя жизнь…
      Зал опустел. Зрители уже утащили куда-то тело Кристиана. Что с ним будет, мне знать не хотелось совершенно. Пусть хоть порвут на сувениры. А навстречу мне уже спускалась с верха каменных трибун Яна. В глазах моей подруги возбуждение и восторг мешались с испугом и отвращением…
      Мы направились к лестнице.
      – Виктор! – вновь послышался голос Александра.
      Я обернулся.
      – Да! – ответ на этот раз был с нотками раздражения.
      – Кто это с тобой?
      – Я же сказал – у меня своя жизнь!… – отрезал я.
      Я отвернулся и тут же почувствовал, как затылок обдало холодком. Опасность?! В следующий миг в щель между камнями воткнулся забытый мной кортик. Я вытащил его из трещины и сунул обратно в ножны.
      – Держи глаза открытыми, Виктор! – произнес Александр.
      Я не обернулся. Незачем. Но, я запомню это, Александр. Как помню тот факт, что я всего лишь наемник…
      Я и Яна покинули клан Кристиана. Хотя, теперь его, наверное, следует называть кланом Александра…
      Улица встретила нас усеянным тусклыми звездами предутренним небом, составленным, как показалось, из лоскутов различных цветов: от розоватого до темно фиолетового.
      Я глядел на бледные искры звезд, и меня начала бить ощутимая дрожь. Но, звезды здесь были ни при чем. Как, впрочем, и их недосягаемость.
      У всего есть своя цена. В том числе и у показного равнодушия…
 

***

 
      Ночь. Ее время подошло к исходу. И она отступала под лучами нового дня. В окнах домов загорался свет. Люди неспешно, еще не отойдя окончательно от власти сна, приступали к своим личным делам.
      А по улице, навстречу рассвету, обнявшись, шли два существа ночного мира, не подвластные ни одному из времени суток…
 
      Конец первой части.