– Надеюсь, покои для гостей готовы, – обратился он к пожилому дворецкому. – Я отнесу ее сразу туда.
      – Кого? – донесся из-за двери молодой женский голос.
      Через мгновение в зал вошла Эми, а следом за ней Кассандра и Феба.
      – Проклятие! – вполголоса выругался Хокхерст, начиная подниматься по лестнице.
      Эми изумленно раскрыла глаза, увидев на руках у брата незнакомую девушку.
      – Кто это? – спросила она.
      – Это Сара, сестра миссис Калхейн, – ответил Деймон. – Она тяжело больна, я уложу ее в комнате для гостей. Сьюэлл уже отправился за доктором Лэшемом.
      Если бы Лили не была полностью поглощена тревожными мыслями о сестре, она бы развеселилась, услышав, как точно реакция родственниц Хокхерста соответствует их характерам. Феба тотчас же залилась слезами, причитая: «Бедная малышка!» Эми вызвалась помочь ухаживать за больной. Кассандра разразилась тирадой по поводу того, что ее беспечный брат подвергает своих ни в чем не повинных родственников опасности, так как заболевание Сары наверняка заразное и смертельное.
      Пропустив все эти высказывания мимо ушей, Хокхерст обратился к лакею:
      – Попросите миссис Несмит немедленно прислать мне самую надежную горничную. И также передайте ей, что я хочу с ней поговорить.
      Лакей поспешил на половину слуг. Хокхерст отнес Сару на второй этаж. Лили ни на шаг не отставала от него.
      Второй лакей бежал впереди этой странной процессии по длинному коридору, освещенному множеством свечей в начищенных до блеска бронзовых канделябрах. В конце коридора он остановился и, выхватив свечу из подсвечника, распахнул дверь и скрылся в комнате. Хокхерст проследовал за ним.
      Лили остановилась в дверях. Она увидела просторную комнату, которую освещал лишь дрожащий огонек свечи в руке лакея. Откинув покрывало с широкой кровати, слуга поспешил зажечь другие свечи.
      Как только темнота отступила, Лили обнаружила, что стоит на пороге просторной спальни. Полог над кроватью и занавески на окнах были из воздушной белой с розовым рисунком ткани, придававшей комнате светлый жизнерадостный вид, что очень обрадовало Лили. Угрюмая строгая обстановка подействовала бы на нее угнетающе. И Саре здесь будет хорошо, когда она пойдет на поправку.
      Если только она пойдет на поправку.
      Стиснув кулаки, Лили решительно прогнала прочь эту жуткую мысль.
      – Сьюэлл оставил внизу два чемодана, – обратился к лакею Хокхерст. – Принесите их сюда.
      – Слушаюсь, милорд, – ответил слуга, поспешно выходя из комнаты.
      – Быть может, мне пригласить сиделку? – спросил Деймон у Лили.
      – Нет! – воскликнула та.
      Она будет сама ухаживать за бедняжкой Сарой. Кое-какой опыт ухода за больными у нее есть, и это вкупе с любовью к сестре поможет той лучше, чем вмешательство незнакомого человека.
      Деймон не стал спорить.
      – Эти апартаменты состоят из двух смежных спален, – сказал он. – Вторая для тебя.
      – Благодарю, но она мне не понадобится. – Лили указала на одинокое кресло с высокой спинкой, стоящее у окна. – Если я устану, то смогу отдохнуть там. Мне не хочется отходить от Сары ни на минуту.
      Казалось, Деймон хотел что-то возразить, но сдержался.
      В комнату запыхавшись вошла служанка в накрахмаленном белоснежном фартуке.
      – Вы посылали за мной, милорд?
      – Да, Молли. Это миссис Калхейн, я хочу, чтобы ты помогла ей раздеть ее больную сестру – и вообще, оказывала ей любую помощь, какая только потребуется.
      После этого он ушел, закрыв за собой дверь.
      Как только Молли увидела распростертую на кровати девушку, на ее широком веснушчатом лице появилось сострадание.
      – Бедная девочка! – воскликнула она.
      Женщины быстро раздели больную. Послышался осторожный стук в дверь, возвестивший о прибытии чемоданов сестер. Лили достала ночную рубашку Сары и с помощью служанки облачила в нее девушку.
      Оказавшись в уютном тепле под одеялом, счастливая Сара прошептала:
      – Здесь так хорошо!
      Как хорошо, что эту ночь ей предстоит провести в мягкой сухой постели, а не на жестком грязном матрасе! Лили забыла о своем нежелании принимать приглашение Хокхерста и теперь была рада, что он вызволил их с Сарой из убогой таверны.
      Молодая женщина приставила стул к изголовью кровати. Молли достала из чемодана Сары ее вещи, а чемодан Лили отнесла в соседнюю спальню.
      Радушный хозяин показался лишь тогда, когда приехал доктор Лэшем. Деймон сам провел к больной врача, худого высокого мужчину с аккуратно постриженной бородкой, и бесшумно удалился.
      Осмотрев Сару, доктор Лэшем достал из сумки несколько пузырьков и, отмерив из каждого определенную дозу лекарства, дал выпить больной. Затем, собрав сумку, он знаком предложил Лили выйти вместе с ним в коридор.
      За дверью стоял Хокхерст.
      – Боюсь, милорд, это, как вы и предположили, острое воспаление горла. Очень опасное заболевание. Больной требуется абсолютный покой. Некоторое время ей ни в коем случае нельзя вставать с постели.
      – Как долго? – встревожилась Лили.
      – Возможно, несколько недель.
      – Недель! – в отчаянии воскликнула Лили.
      – Да, – подтвердил врач, теребя бородку. – В противном случае последствия могут быть очень серьезными, вплоть до смертельного исхода.
      Он дал молодой женщине подробные указания, как ухаживать за Сарой.
      После этого Деймон проводил его вниз, а Лили вернулась к сестре. Несомненно, одним из лекарств, которые дал Саре врач, было снотворное, ибо у девушки уже слипались веки.
      Лили осторожно опустилась на стоящий у кровати стул. За окном ветер и дождь сердито хлестали в стекло, и молодая женщина невольно поежилась, думая о том, каково бы им с Сарой было сейчас в той ужасной холодной таверне под протекающей крышей.
      Однако не смогут же они оставаться здесь несколько недель. Она и так в неоплатном долгу перед Хокхерстом.
      Деймон вернулся минут через двадцать. Сара к тому времени уже заснула. Вместе с ним пришел слуга с полным подносом. Поставив поднос на резной столик, слуга бесшумно удалился.
      Как только за ним закрылась дверь, Лили взволнованно повернулась к Хокхерсту.
      – Ты был к нам очень добр, но мы не можем задержаться здесь на несколько недель, злоупотребляя твоим гостеприимством.
      – Не беспокойся, – мягко ответил Деймон. – Вы можете оставаться здесь, сколько вам будет угодно… – он хитро улыбнулся, – …и даже дольше.
      – Я не могу навязываться тебе…
      – А ты и не навязываешься. – В его темных глазах сверкнули веселые искорки. – Все дело в твоей сестре.
      – Это еще хуже! – воскликнула потрясенная Лили.
      Деймон сразу же стал совершенно серьезным.
      – Поверь, меня совершенно не интересуют робкие невинные девочки, по возрасту годящиеся мне в дочери. Я не жду и не желаю никакой платы за мое гостеприимство ни от тебя, ни от твоей сестры – в какой бы то ни было форме.Полагаю, я ясно выразился.
      Лили разрывалась между облегчением и недоумением.
      – Да, но почему ты так заботишься о нас?
      В непроницаемых черных глазах ничего нельзя было прочесть.
      – Разумеется, не ради того, чтобы ты мне навязывалась.
      – Боюсь, наше пребывание здесь даст повод для бесконечных нападок Кассандры. Твоя сестра не захочет жить под одной крышей с актрисой.
      – В этом можно было бы не сомневаться – если бы она об этом знала. – Хокхерст окинул ее пытливым взглядом. – Однако у них с Фебой сложилось впечатление, что ты – молодая вдова и после отъезда из Бата путешествуешь вместе со своим дядей.
      – Я никогда не представлялась им вдовой! Во имя всего святого, с чего они это взяли?
      – Похоже, об этом им поведал ваш общий знакомый.
      У Лили мелькнула мысль, уж не Роджер Хилтон ли рассказал им о ней? Интересно, встречались они с Фебой после того, как она их познакомила? Молодая женщина частенько задумывалась, принесло ли ее сводничество плоды.
      – Леди Хокхерст такая красивая женщина, – как бы без всякого умысла заметила она. – У нее есть поклонники?
      – К несчастью, нет таких, которые пользовались бы ее благосклонностью.
      Значит, ее усилия были тщетны.
      – К несчастью?
      – Сказать по правде, я был бы очень рад выдать ее замуж. – В голосе Деймона прозвучало отчаяние. – Феба всегда была плаксой, но сейчас, по возвращении из Бата, она начинает обливаться слезами, стоит только мне на нее взглянуть.
      – Ты ее не спрашивал…
      – Конечно, спрашивал, – нетерпеливо воскликнул он. – Она неизменно отвечает, что все в порядке, и тут же начинает рыдать еще сильнее. От всего этого я буквально схожу с ума. Но хватит о Фебе. Ты должна поесть.
      Хокхерст указал на поднос, оставленный слугой. На нем, кроме прописанного доктором Лэшемом ячменного отвара без соли для Сары, был ужин для Лили.
      – Но мне кусок в горло не пойдет, – воскликнула она, совершенно не испытывая голода, хотя со времени обеда прошло уже очень много времени.
      – А ты попробуй, – спокойно сказал Деймон, пододвигая стул к резному столику. – Присаживайся.
      Лили послушно села к столику, и Деймон снял крышку с супницы, наполненной наваристым бульоном. Кроме того, на подносе были несколько щедрых ломтей хлеба, кусок свежевзбитого масла, тарелочка с нарезанным сыром и фрукты. От бульона исходил такой аппетитный запах, что у Лили проснулось дремавшее чувство голода, и она поняла, что Деймон прав.
      Ужиная, Лили прочла оставленные доктором Лэшемом распоряжения по уходу за больной, в том числе время, когда ей необходимо давать лекарства.
      Расправившись с бульоном и съев почти весь хлеб и сыр, Лили смущенно улыбнулась.
      – А я-то думала, что совсем не хочу есть. Спасибо.
      Деймон одобрительно улыбнулся.
      – Ты точно не хочешь, чтобы я нанял сиделку в помощь тебе? – спросил он.
      – Нет, – решительно подтвердила Лили. – Но…
      Она замялась.
      – Говори, не стесняйся.
      – Мне бы хотелось, чтобы со мной была Труда. – На все то время, которое Лили провела в труппе своего дяди, ее горничная уехала к своим родным. – Она у своих родственников в Гемпшире.
      – Напиши ей. Я отправлю письмо – да, если захочешь написать еще кому-нибудь, все к твоим услугам. – Деймон указал на изящный письменный стол у противоположной стены. – Там ты найдешь бумагу, перья и чернила.
      Сев за стол, Лили быстро написала Труде краткое послание. Когда она закончила, Деймон пообещал ей, что отправит письмо завтра же утром.
      Лили вернулась к кровати, чтобы быть рядом с сестрой. Сара по-прежнему спала, но, когда Лили пощупала лоб больной, ей показалось, что он стал горячее. Она опустилась в кресло, пытаясь подавить все нарастающую тревогу.
      Деймон поставил рядом свой стул.
      – Откуда приехала Сара?
      – Она гостила у школьной подруги в Дорсетшире.
      – Давно на тебе лежат все заботы о сестре?
      – С тех пор, как умерли наши родители.
      Его густые черные брови удивленно приподнялись.
      – Но ведь тебе тогда было всего семнадцать. Родители оставили вам средства?
      – Нет.
      Хотя родители Лили прилично зарабатывали на сцене, но тратили они деньги не скупясь. Семья снимала хороший дом, на образование детям денег также не жалели. Лили училась в дорогом пансионе, брат поступил в престижную школу. Их родители, изгнанные из общества, пытались сделать все, чтобы вернуть туда своих детей. После их гибели остались одни долги.
      Лили пришлось тотчас же покинуть пансион и поступить в театр, чтобы заплатить по счетам и прокормить брата и сестру.
      – И как тебе удалось справиться? – спросил Деймон.
      – К счастью, игрой на сцене я смогла заработать достаточно, чтобы хватило всем троим на жизнь.
      – Троим?
      – У меня еще есть младший брат.
      Деймон нахмурился:
      – Но ведь семнадцатилетней девочке это было очень тяжело?
      – Сначала приходилось туго, – подтвердила Лили.
      – По-моему, ты скромничаешь.
      Ее приятно удивило выражение искреннего восхищения, которое она без труда прочитала в его взгляде.
      Деймон посмотрел на забывшуюся тревожным сном Сару.
      – А она тоже хочет пойти по стопам старшей сестры и стать актрисой?
      – Нет, это самое последнее, о чем она думает. Сара очень застенчива и дрожит от ужаса при одной мысли о том, чтобы выйти на сцену.
      Сара заворочалась во сне, и Лили сразу же поспешила к кровати.
      Через некоторое время больная открыла глаза, затуманенные болью. Лили знала, что ее сестра никогда ни на что не жалуется, поэтому, когда девушка начала стонать, причитая, что ей очень плохо, ее беспокойство возросло.
      – Хочешь, я пошлю за доктором Лэшемом? – спросил Хокхерст.
      Врач предупредил Лили, что ее сестра, перед тем как пойти на поправку, возможно, почувствует себя хуже, поэтому молодой женщине не хотелось беспокоить его напрасно: может быть, болезнь протекает нормально. К тому же вряд ли он мог сделать больше того, что уже сделал.
      – Нет, пожалуй, пока не надо, – наконец решила Лили.
      Сара снова забылась беспокойным лихорадочным сном, но Лили показалось, что теперь ее дыхание стало более затрудненным.
      Прошел еще час, и она поняла, что сестре становится все хуже. Жар усилился, пульс стал учащенным и неровным.
      Лили поделилась своим беспокойством с Деймоном, и тот сразу же подошел к Саре. Потрогав ей лоб и пощупав пульс, он мрачно кивнул:
      – Да, ты права. Боюсь, нам предстоит трудная ночь.
      Лили была удивлена. По-видимому, он собирается остаться вместе с ней у постели больной. Она чувствовала, что ей следует отказаться. Деймон уже и так много сделал для них с Сарой, а ночное дежурство у постели совершенно чужого человека выходит за рамки простого гостеприимства. Однако Лили очень тревожилась за сестру, и присутствие Хокхерста действовало на нее настолько успокаивающе, что она не смогла заставить себя отказаться от его помощи.
      К утру жар у Сары усилился. Бедная девочка металась и стонала в бреду, и у Лили разрывалось сердце от жалости и тревоги.
      – Мне было бы легче, если бы я забрала ее боль себе, – призналась Лили, вытирая горящий лоб Сары водой с лавандовым маслом.
      Она не знала, что бы с ней стало, если бы рядом не было Хокхерста. Лишь благодаря его хладнокровию и уверенности она могла сдержать демонов страха, грозящих сломать ее самообладание и угрожающих ее рассудку. Его присутствие стало для нее настолько необходимым, что она, вероятно, попросила бы его остаться, если бы он собрался уходить.
      Но он, судя по всему, даже не думал об этом.
      Когда за окнами забрезжил рассвет, Сара наконец перестала метаться и бредить. Жар спал, и она погрузилась в крепкий сон.
      Хокхерст настоял на том, чтобы Лили тоже прилегла отдохнуть, причем желательно в другой спальне, а не здесь в кресле.
      – Ты не имеешь права сама слечь, – резонно заметил он. – Я пришлю Молли, она посидит с Сарой до тех пор, пока ты не проснешься. Если же состояние твоей сестры ухудшится, Молли сразу же тебя разбудит.
      Лили чувствовала себя слишком уставшей и измученной, чтобы спорить.
      – Я очень тебе признательна за то, что ты оставался со мной. Ты мне очень помог.
      Деймон как-то странно улыбнулся, и у нее стало теплее и спокойнее на душе.
      Оставив Молли подробные указания по уходу за больной, Лили отправилась в соседнюю спальню и заснула, едва ее голова коснулась подушки.
      Проснувшись, она с ужасом обнаружила, что бронзовые часы на каминной полке показывают уже полдень. Быстро одевшись, молодая женщина поспешила в соседнюю спальню.
      Сара спала. Молли, сидевшая у изголовья кровати, встала при появлении Лили.
      – Его светлость заходил с полчаса назад. Его очень тревожит состояние больной.
      Значит, Деймон проснулся раньше ее, виновато подумала Лили.
      – Он снова послал за доктором Лэшемом, – добавила Молли.
      Врач приехал через сорок пять минут, но на этот раз он поднялся к Саре один, без Хокхерста. Быстро осмотрев Сару, доктор Лэшем сразу же разбил слабые надежды Лили на то, что кризис уже миновал.
      – Не стану вас напрасно обнадеживать, состояние больной очень тяжелое, – сказал он, теребя бородку. – Сейчас еще ничего нельзя сказать с уверенностью. Все зависит от того, когда спадет жар.
      Расстроенная Лили едва сдержалась, чтобы не расплакаться.
      Долгий летний день начал угасать. Сара не приходила в себя. Лили казалось, что время остановилось. Слуга принес ужин, но от Хокхерста по-прежнему никаких известий не было. Лили мучилась в неведении, где он.
      Она приходила в отчаяние от того, что его нет рядом. Когда часы пробили десять, молодая женщина распрощалась с надеждой увидеть его раньше завтрашнего утра.
      Прошел еще час, и Саре стало хуже, чем прошлой ночью.
      Лили была на грани отчаяния. Она не знала, сможет ли пережить еще одну бесконечную ночь без Деймона.

19