20

Полусонная, Джорджина подвинулась на кровати, желая опять ощутить тепло тела Джастина. Открыв глаза, она обнаружила, что его уже нет рядом.

Спросонья она оглядела комнату, освещенную первыми рассветными лучами, и увидела Джастина, тихо одевавшегося в углу комнаты. Она смотрела в молчаливом восхищении на его стройное, сильное тело и сожалела, что он уже встал с постели. Ее глаза остановились на его груди, поросшей курчавыми черными волосами.

Он потянулся за рубашкой, и она была зачарована игрой его мускулов. Ей хотелось подбежать к нему и провести руками по его обнаженной груди, наслаждаясь теплотой и силой. Ее взгляд скользнул на его суровое лицо. Темная щетина покрывала подбородок, а черные волосы, густые и волнистые, были всклокочены. Сейчас он настолько напоминал пирата, что она невольно вздрогнула.

Джастин натянул рубашку, скрыв могучее тело от ее восхищенных глаз. Она едва удержалась, чтобы не остановить его. Ее сердце бешено заколотилось, когда она вспомнила блаженство, пережитое ею в его объятиях. Любовь к Джастину переполняла ее.

Но что-то сказанное им перед тем, как он в последний раз этой ночью овладел ею, не давало ей покоя. «Просто не могу поверить! – Его тон был полон изумления. – Мне казалось, что это невозможно, но я опять хочу тебя».

Она с трудом проглотила подступивший к горлу комок. Они явно по-разному воспринимали разделяемый ими экстаз. В том случае, когда она хотела больше и больше, он, казалось, не уверен, что вообще хочет ее.

Застегивая рубашку, Джастин посмотрел на нее, и их глаза встретились. Выражение его лица было таким мрачным и холодным, что она почувствовала себя довольно неуютно.

– Почему ты уже одеваешься? – спросила она, садясь на кровати.

– Прикройся! – Голос его звучал раздраженно. Джорджина совсем забыла, что не одета. Уязвленная его тоном, она поспешно натянула на себя простыню. А ведь ночью он сам хотел на нее смотреть! Сейчас же она, кажется, отталкивала его.

Пытаясь не выдать свою боль, Джорджина опять спросила:

– Почему ты уходишь? Еще только рассвело.

– Слуги поднимаются рано, – коротко ответил он.

– Ну да, конечно, ни к чему, чтобы тебя здесь видели. – Джорджина попыталась улыбнуться, но ей это никак не удавалось. Тот мужчина, который ласкал ее так нежно всего несколько часов назад, казался теперь чужим и враждебным. – Папе это бы не понравилось.

Она вздрогнула при виде помрачневшего лица Джастина. Ее как будто окатили ледяной водой.

– Вам не о чем беспокоиться, – резко ответил он. – Я сегодня же буду просить у вашего отца вашей руки.

Джорджина удивленно посмотрела на него.

– О чем вы говорите? Вы ведь не хотите на мне жениться!

Его чувственные губы, которые доставили ей столько удовольствия этой ночью, плотно сжались.

– Да, не хочу. Это последнее, чего бы я хотел.

Его слова ранили ее в самое сердце.

– Но вы не оставили мне выбора.

– Я не оставила выбора вам? – воскликнула она, настолько возмутившись, что не заметила, как простыня упала с ее груди.

Внезапный огонь желания в глазах Джастина напомнил ей об этом, и она быстро прикрылась.

– Ведь не я же подняла вопрос о свадьбе, милорд. Если вы волнуетесь из-за того, что обесчестили меня, то можете быть спокойны.

– Меня волнует моя собственная честь. Брак – это та цена, которую я должен заплатить за минувшую ночь.

– Что вы такое говорите?

– Ответ, по-моему, очевиден. – Его голос был полон горечи. – Я не могу воспользоваться невинностью леди, не заплатив за это. Мое поведение еще более предосудительно потому, что вы дочь хозяина дома. Никогда еще я не оскорблял так законы гостеприимства.

Джорджина чувствовала такую боль, что не могла какое-то время дышать. В один миг рухнули все надежды, что она научит своего любимого тоже любить ее! Джастину было совершенно наплевать на нее, лишь бы возместить ущерб ее отцу за то, что он оскорбил его дом.

– Вы совсем не «воспользовались» моей невинностью. – Ее голос теперь стал таким же холодным. – Я сама просила вас заняться со мной любовью.

Ее ответ очень удивил его.

– Правда, но я не должен был идти на это.

– Так почему же вы на это пошли? – Джорджина задержала дыхание, надеясь и молясь про себя, чтобы он признал, что она ему нравится.

– Моя похоть победила все, включая мой здравый смысл.

Его ответ так больно ранил ее, как если бы он ее ударил. Напрягая все силы, чтобы не выдать своих чувств, она спросила:

– А как насчет любви?

Джастин презрительно фыркнул.

– То, что было между нами прошлой ночью, было похотью, обычной похотью. Ну почему женщины – даже такие умные, как вы, – всегда оборачивают это в романтический флер, а не смотрят на вещи прямо?

Джорджина ощутила себя обманутой в лучших своих чувствах. Джастин, возможно, и действовал под влиянием похоти, но она-то его любила! Он, может быть, вообще не знает, что такое любовь, но она ведь любит его всем сердцем!

Однако она не собиралась совершить глупость, признаваясь ему в этом. Если он так хочет жениться на ней, чтобы успокоить свою совесть, то с удовольствием воспользуется этим козырем, чтобы повлиять на нее. Нет, пока ее любовь к нему должна оставаться тайной.

– Вы разочаровываете меня, Джина. Вы ведете себя как все женщины. Теперь, раз вы позволили мне затащить себя в постель, вы будете воображать, что влюблены в меня.

– Поверьте, я не воображаю, что влюблена в вас. Как это пришло вам в голову? – выпалила она, разгневанная и оскорбленная до глубины души.

Ожесточенность ее ответа поразила его.

– Я рад это слышать. – Его напряженное лицо, правда, противоречило этим словам. – Хотя какое это имеет значение!

– И почему же это не имеет значения?

– Из-за своей глупости я все равно должен на вас жениться. – Джастин отвернулся от нее, проводя рукой по взлохмаченным волосам. – Мы поженимся, как только я смогу оформить необходимые бумаги.

Джорджине совершенно не нужен был супруг, который говорит, что затащил ее в постель по глупости, а теперь должен жениться только для того, чтобы удовлетворить свое понятие о чести. Она с трудом удерживалась от слез гнева, разочарования и боли, которые уже наворачивались на глаза и могли бы довершить ее унижение.

– Можете не беспокоиться! Я не выйду за вас!

Джастин открыл было рот, затем закрыл его, не издав ни звука. Ее реакция явно лишила его дара речи. Интересно, неужели этот наглец думает, что любая женщина с радостью ухватится за его предложение, как бы неохотно оно ни было сделано?

В два широких шага он пересек комнату и сел на край кровати. Джорджина крепко держала простыню у подбородка, цепляясь за нее, будто утопающий за спасательный круг.

– Но вы должны выйти за меня! Проклятие, Джорджина, вы что, не понимаете? Я же погубил вашу репутацию!

– А мне это совершенно все равно. – Она гордо подняла голову, с вызовом глядя на него. – Пожалуйста, забудьте об этом.

Он выглядел так, как будто сдерживается из последних сил.

– Джина, я стараюсь сделать так, как лучше будет для вас. Не осложняйте ситуацию.

– Вы хотите сделать то, что успокоит вашу собственную совесть, – гневно воскликнула она. – А я не хочу идти у вас на поводу! Более того, я более вас виновна в этом фиаско, потому что сама просила вас об этом.

– Фиаско! – Джастин казался смертельно оскорбленным. Джорджина больше не могла сдерживать себя.

– Скажите мне, милорд, ваш кодекс чести касается и ваших служанок? Или только незамужних женщин благородного происхождения?

Ярость, вспыхнувшая в его глазах, ясно показала ей, насколько больно она его ранила. Прекрасно! Удар за удар!

– Я никогда не просил служанку или любую женщину, зависящую от меня, удовлетворять мои нужды, – ледяным тоном произнес он, вскакивая с кровати. – И я также никогда не соблазнял жен других мужчин – любых мужчин, неважно, к какому сословию они принадлежат. А когда я совершаю ошибку, как этой ночью, я не отказываюсь выполнить свой долг, даже если мне абсолютно не хочется это делать.

– Милорд, – сурово сказала Джорджина, – если вы думаете, что, называя меня ошибкой и нежелательным долгом, вы поколеблете мое решение не выходить за вас, то вы жестоко ошибаетесь.

Он покраснел от негодования.

– Это вы ошибаетесь. Когда ваш отец узнает, что произошло этой ночью, у вас не будет выбора, кроме как выйти за меня.

– Мой отец никогда не заставит меня выйти за кого-то против моей воли. И единственное, о чем я прошу вас, чтобы вы не рассказывали ему о происшедшем этой ночью. Ему будет очень больно. И клянусь вам, что если вы выполните мою просьбу, то я никогда, никогда за вас не выйду.

Джастин рассеянно провел рукой по волосам.

– Ну почему вы так упрямы? Ведь именно вы больше потеряете в этой ситуации. Я только пытаюсь вам помочь.

– Ну так не пытайтесь! Я не нуждаюсь в вашей помощи. И я не выйду за вас.

– Почему вы так противитесь этому браку?

– Я уже говорила вам, что если я вообще выйду замуж, то только за человека, которого смогу любить, уважать, доверять ему, и... – Она запнулась, увидев, как лицо его внезапно исказилось от: ярости. Конец фразы, «человека, который в свою очередь будет любить и уважать меня», она так и не успела досказать.

Джастин вскочил на ноги, схватил во стула свой фрак и выбежал из комнаты, не говоря ни слова.

Джастин избегал Джину до самого обеда. Его гордость все еще была уязвлена ее отказом выйти за него замуж.

Ее упрямство, впрочем, не отменяло необходимости их брака, разве что делало ситуацию еще более горькой для него. В женитьбе он видел единственный честный выход, пренебрегать исполнением долга только потому, что ему это было неприятно, было не в его правилах. Поразмыслив, он мрачно решил, что должен постараться переубедить Джину. А начать нужно было, не откладывая.

Он с обидой припомнил ее реплику насчет их ночного «фиаско», еще один болезненный удар по его самолюбию.

Ни одна женщина раньше не жаловалась на его искусство любовника. Он готов был поклясться, что доставил Джорджине столько же удовольствия, сколько и получил. Как она могла назвать это поражением? Может быть, по своей неопытности она просто не в состоянии оценить его умение? Это раздражало его еще больше.

Так, значит, она не может его ни любить, ни уважать, не так ли? К черту, она должна хотя бы признать, что после всего случившегося он поступает благородно.

Правда, его предложение было крайне неудачно сформулировано. После ночи любви он не сомневался, что она будет рада выйти за него, пусть даже только ради того, чтобы спасти свою репутацию. Он и представить себе не мог, что у нее найдутся какие-то возражения. Конечно, никакая другая женщина не стала бы упрямиться. Но, напомнил он себе, Джина так же отличалась от всех других известных ему женщин, как солнце от луны.

Единственной отрадой было то, что Джастину хотя бы не пришлось волноваться, что она проведет день с Роджером Чедвиком. Молчаливый, злой Роджер покинул Пенфилд сразу же после завтрака. Джастин не сказал отцу Джорджины, что произошло между ними. Он решил, что она совершенно права: отец не станет ни к чему ее принуждать. И Джастин уже не сомневался, что если он расскажет обо всем хозяину дома, то эта сводящая его с ума упрямица выполнит свою угрозу никогда за него не выходить.

Джастин не видел ее с тех пор, как покинул в гневе утром ее комнату, и немного опасался, не зная, как она поведет себя с ним, когда они встретятся перед обедом в гостиной.

Джина приветствовала его холодной улыбкой, Во время последующей трапезы она была такой же оживленной и остроумной, как всегда. Если она н сердилась на него, то хорошо это скрывала. А может быть, теперь, все обдумав, она начала осознавать его правоту. Но даже если и нет, ему, вероятно, будет легче убедить ее сейчас, когда ее гнев утих. Надо, во всяком случае, попытаться.

После обеда ее уговорили поиграть на арфе. За несколько минут до того, как все разошлись спать, Джастин выскользнул из комнаты и опять пробрался в ее спальню. Войдя, он сел на тот же стул в углу комнаты, что и прошлой ночью.

Он подождал, пока Джина вошла в комнату и закрыла за собой дверь, и тогда встал.

– Что, никакого раздевания сегодня? – поддразнил он ее. – Какое разочарование!

Она вздрогнула.

– Вы напугали меня, милорд.

– Прошлой ночью мы, как мне кажется, достаточно близко познакомились, чтобы ты обращалась ко мне подобным образом, – сухо сказал он.

Ее глаза широко раскрылись, затем сузились.

– Ты далеко не так хорошо знаешь меня, как тебе кажется. – Ее холодный ответ только распалил его.

– Что это все значит? Мы знаем друг друга так близко, как только возможно для мужчины и женщины.

– Физически – да, но настоящая близость включает в себя нечто неизмеримо большее.

– Например?

– Мы должны делить друг с другом то, что таится в наших сердцах и умах, надежды и страхи, победы и неудачи. – Она медленно подошла к нему, глядя на него без улыбки. – Скажите мне, милорд, вы теперь каждый вечер намерены пробираться тайком ко мне в спальню?

От ее тона ему захотелось скрежетать зубами. Это не предвещало ничего хорошего и не входило в его намерения, но он заставил себя улыбнуться ей, надеясь вызвать на ее лице ответную улыбку.

– Вопреки здравому смыслу, такая перспектива кажется мне очень соблазнительной.

– Неужели? – ее голос стал чувственным, а на губах заиграла дразнящая улыбка.

Глядя на ее неотразимую улыбку, он испытал острое желание. Не в силах совладать с собой, он наклонился и поцеловал ее, мягко и нежно. Джорджина ответила на поцелуй. Воспоминания о прошлой ночи пронеслись в его голове, искушая, сметая прочь все сомнения. Мягкость сменилась жаром, нежность страстью.

Джастин хотел ее. Боже, до чего он ее хотел! А Джина не выказывала ни малейшего желания остановить его. Он должен обладать ею. Что изменится, если он сделает это еще раз? Непоправимый урон был нанесен еще вчера.

Джастин ловко расшнуровал ее платье, а она сняла с него шейный платок и расстегнула пуговицы рубашки. Потихоньку передвигаясь к кровати, они оставляли за собой дорожку из брошенной одежды.

Изнемогая от желания, он начал страстную прелюдию, в которой они были полноправными партнерами. Джастин овладел ею; и они опять вознеслись на вершину блаженства.

После этого Джорджина лежала в объятиях Джастина, утомленная и счастливая. Он щекотал ее ухо языком.

– Выходи за меня, – нежно прошептал он. Как бы ей ни хотелось ответить «да» после разделенного с ним чувственного восторга, она не могла это сделать до тех пор, пока он не даст ей не только страсть, но и любовь. Она заставила себя твердо произнести:

– Нет.

– Черт возьми, Джина...

Она нежно прижала пальчики к его губам.

– Послушай меня, Джастин. Ты просил меня выйти за тебя, а я отказала. Тебе не надо ничего стыдиться. Ты очень старался быть великолепным, но я сама воспротивилась. Ты вполне удовлетворил свое понятие о чести. Давай пока просто наслаждаться друг другом.

Он посмотрел на нее так, как будто не верил своим ушам. Она улыбнулась ему.

– Учитывая твое нежелание жениться, ты должен быть рад, что интересуешь меня только как любовник, а не как муж.

«До тех пор, пока ты не сможешь ответить на мою любовь!» – добавила она про себя.

Хмурое выражение его лица яснее слов говорило, что он вовсе этому не рад. Более того, он выглядел совершенно сбитым с толку.

– Но почему? – Его голос был уже не нежным, а резким и требовательным. – Почему ты мне отказываешь?

Если бы Джорджина поведала ему самую главную причину – что он ее не любит, – он опять бы стал объяснять ей, что она лишь глупая женщина, которая путает желание с любовью. Этого она не могла вынести. И также она не могла ему позволить насмехаться над ее любовью, как над иллюзией, присущей только женщинам. Вместо этого она заговорила о других своих сомнениях:

– Я не думаю, что мы подойдем друг другу.

– Почему?

– Ты привык всегда поступать по-своему, а я слишком независима, чтобы играть роль послушной, мило улыбающейся жены, выполняющей любые твои желания. Я отказываюсь приносить в жертву свою свободу, чтобы стать твоей собственностью, игрушкой твоих прихотей и не иметь прав ни на свое имущество, ни даже на детей. Если я вообще выйду замуж, то только за человека, который уважает меня и мое мнение, который будет поддерживать меня в стремлении развивать свой ум, вместо того чтобы заковывать меня в цепи принятых приличий.

– Ты что, действительно веришь, что я буду поступать с тобой как деспот? – с горячностью спросил он.

Джорджина вспомнила обвинения в его адрес его мачехи. Когда-то она верила им. Теперь, правда, она поняла их несправедливость. Но она желала знать правду, и она хотела услышать ее из его собственных уст.

– Мне говорили, что ты жестоко обращался со своей женой.

Он прищурился:

– Жестоко? В каком смысле?

– Ты будешь отрицать, что запретил ей распоряжаться ее собственными деньгами?

– Нет, не буду!

Его гнев поразил Джорджину. Она была уверена, что он станет возражать, и его слова сбили ее с толку. Но раз уж они заговорили об этом, она решила узнать все до конца.

– И ты держал ее в Рэвенкресте фактически на положении пленницы?

– Нет!

Джорджина ждала, что он объяснит, в чем же было дело, но Джастин молчал.

– Так что же было на самом деле? – спросила она. Джастин устало вздохнул.

– Джина, я уже говорил тебе, я не собираюсь обсуждать свою жену и свою семейную жизнь с кем бы то ни было.

Это рассердило ее, и она набросилась на него.

– Ты сошел с ума, если думаешь, что я выйду за человека, который имеет от меня секреты. Я считаю, что мой муж должен относиться ко мне как к ближайшему другу, он должен доверять мне настолько, чтобы всем со мной делиться.

– Джина...

Она резко оборвала его.

– И я никогда не выйду за человека, который жестоко обращался со своей женой. Вы поэтому хотите жениться на мне, милорд? Чтобы прибрать к рукам мое состояние, как прибрали ее?

Джастин сжал зубы, лицо его побагровело.

– Это ты мне не доверяешь! Если ты веришь всем этим россказням обо мне, то какого черта ты решила отдать мне свою девственность?

Не услышав ответа, Джастин прищурился, так что глаза превратились в щелочки, и грубо схватил ее за руку.

– Отвечай мне!

– Это было частью эксперимента, – беззаботно бросила она.

Какое-то мгновение он смотрел на нее, как на безумную, затем его глаза засверкали так яростно, что будь она более робкого десятка, то могла бы не на шутку испугаться.

– И в чем же заключался эксперимент, для которого ты использовала меня как подопытную морскую свинку? – прорычал он.

Джорджина в растерянности смотрела на него. Он находился сейчас в таком непредсказуемом состоянии, что ей не захотелось отвечать.

– Я не скажу тебе, пока не закончу сбор и анализ данных. – Она отшатнулась, увидев неприкрытое бешенство на его лице.

– И кого же еще ты собираешься просить поучаствовать в твоем эксперименте? – Его голос из резкого стал обманчиво мягким – и очень, очень опасным.

Не давая ему запугать себя, Джина неопределенно сказала:

– Я еще не решила.

Разгневанное выражение его лица заставило ее быстро добавить:

– Мне, наверное, не понадобится больше данных. Кажется, ты дал мне вполне достаточно.

– Да, черт возьми, я дал! – закричал он. – И чтобы быть уже совсем уверенным, я дам тебе еще!

Джастин схватил ее и начал целовать с ожесточением и яростью.

Страсть опять вспыхнула между ними, его поцелуй смягчился, и они перешли к другому способу общения – долгому, медленному и бесконечно приятному.

Позже, когда Джина уже спала, измученная их бурным слиянием, Джастин выбрался из постели, оделся и вернулся в свою комнату, где мрачно уставился в окно на темные силуэты деревьев.

Так, значит, Джина думает, что он был жесток с Клариссой. Ну что за ирония судьбы!

Он подумал о том, что пережили они этой ночью с Джиной. Она еще раз нанесла удар по его самолюбию. Получается, она занималась с ним любовью только ради какого-то дурацкого эксперимента? Выходит, что она не только не могла любить и уважать его, но и рассматривала как подопытного кролика! Его еще никогда так не оскорбляли.

Затем он подумал о том, что она может попросить Роджера Чедвика или любого другого мужчину поучаствовать в ее эксперименте так, как участвовал Джастин. Это окончательно вывело его из равновесия.

«Ты очень старался быть великодушным, но я сама воспротивилась».

Да, он очень старался и теперь испытывал не стыд, а чудовищную опустошенность. Он с готовностью женился бы на ней, чтобы уберечь ее от осуждения света, но она категорически не хотела этого. Ну как умная женщина может действовать так упрямо вопреки своим интересам?

«Ты должен быть рад, что интересуешь меня не как муж, а только как любовник».

«И я действительно рад», – сказал он себе, прекрасно сознавая, что это неправда.

21

Джастин работал в сарае, очищая от камня длинную шею игуанодонта. Прервавшись, он поднял голову, чтобы посмотреть на Джину, которая трудилась неподалеку.

Прошло уже три дня с того момента, как он узнал, что она готова заниматься с ним любовью только ради какого-то дурацкого эксперимента. Он тогда так рассердился, что пообещал себе вообще не касаться ее. И он сдержал слово. Он вообще пытался ее не замечать. Но проще было бы не замечать солнце. Ее чудесная улыбка и его непреходящее желание сводили на нет все его старания. Вот и сейчас он изо всех сил пытался – и совершенно безуспешно! – подавить свое влечение к ней.

Джастин справедливо рассудил, что разумнее будет находиться от нее на расстоянии. Лэни тоже работала с ними, но она ушла четверть часа назад на очередную примерку платья, которое он заказал для нее.

Джина смотрела на скелет с таким недоуменным выражением, что Джастин спросил:

– Что там такое?

– У игуанодонта бедренные кости такие же, как у птиц.

Забыв свое намерение держаться от нее подальше, он быстро приблизился. Аромат гардении обволакивал, усиливая желание.

– Видите? – сказала Джорджина, проводя пальцем по тазовой кости, которая была заострена сзади, как у птицы. – А передняя часть рта напоминала клюв. – Она посмотрела на Джастина широко открытыми глазами, ее соблазнительный ротик немного приоткрылся. – Ну разве это не поразительно?

В этот момент Джастин окончательно понял, что не сможет устоять. И даже не станет пытаться. Он поцеловал ее, и она ответила, раздувая тлеющие угольки его желания в пламя, которое мигом поглотило все его сомнения.