Закон триады

      – Выходит, прежде чем человек решится эмигрировать, он должен как следует подумать, поскольку ему предстоит довольно долгая разлука с близкими.
      – Вот именно. Но если Фэн так быстро воссоединится с женой, нас могут неправильно понять. И все-таки после продолжительных дискуссий на высшем уровне между нашими странами было достигнуто соглашение о сотрудничестве.
      – Такое соглашение в общих интересах обеих стран. – Чэнь осторожно подбирал слова. – Если бы мы не стали помогать американцам, они подумали бы, что мы действительно одобряем незаконную переправку людей.
      – Именно так сегодня утром я и заявил министру во время селекторного совещания.
      – Но раз соглашение уже достигнуто, Вэнь, конечно, должна приехать к мужу. – Чэнь снова взял фото. – А зачем маршальская служба отправила своего представителя в такую даль?
      – Наши службы уже приступили к оформлению всех документов и необходимых подтверждений, которые требует американская иммиграционная служба, на что, естественно, понадобилось какое-то время. Фэн же заявил: если до суда Вэнь с ним не будет, он не станет давать никаких показаний. И американцы не на шутку всполошились. Предположительно, инспектор Рон приезжает помочь Вэнь получить визу, на самом же деле ее цель – подтолкнуть нас.
      – Когда состоится суд?
      – Двадцать четвертого апреля. А сегодня уже восьмое.
      – Значит, нужно поторопиться. Насколько я знаю, в особых случаях паспорт и все необходимые документы можно оформить всего за сутки. Почему же данное задание поручено именно мне?
      – Дело в том, что жена Фэна неожиданно пропала. В Пекине узнали о ее исчезновении только вчера вечером, а инспектор Рон уже находится в самолете, который прибывает в Шанхай.
      – Но как Вэнь могла пропасть?
      – Этого мы не знаем. Как бы там ни было, ее исчезновение ставит нас в очень сложное положение. Американцы могут подумать, что мы саботируем соглашение о сотрудничестве.
      Старший инспектор Чэнь задумался. При нормальных обстоятельствах рядовому китайскому гражданину приходилось месяцами ждать оформления паспорта и визы, но, если центральное правительство давало «зеленый свет», местные органы действовали очень быстро. Как могла Вэнь исчезнуть, ведь она так долго ждала оформления документов? Непонятно. Может, вся история с задержкой оформления и ее исчезновением устроена с целью что-то скрыть? Когда дело касается национальных интересов, можно предполагать все, что угодно. Впрочем, такой ход событий казался маловероятным. Пекин мог с самого начала решительно отказаться сотрудничать со Штатами. Изменить своему слову на данной стадии означало потерю престижа.
      Удержав свои размышления при себе, Чэнь спросил:
      – Так что же делать, товарищ Ли?
      – Мы обязаны найти Вэнь. Местная полиция уже занимается ее розыском. На вас возлагается руководство всей операцией.
      – Я должен буду сопровождать инспектора Рон в Фуцзянь?
      – Нет, розыск Вэнь будут вести совместно шанхайская и фуцзяньская полиция. А вы пока будете отвечать за пребывание инспектора Рон в Шанхае.
      – Но как же я могу руководить там поисками Вэнь, когда сам буду находиться здесь, с этой американкой?
      – Инспектор Рон наша особо почетная гостья – поскольку она является участницей первой американо-китайской акции, направленной на пресечение нелегальной иммиграции, – пояснил Ли. – Что ей делать в провинции Фуцзянь? Там может быть очень опасно. А мы обязаны обеспечить ее безопасность. И именно для обеспечения ее безопасности, а также для того, чтобы она осталась довольна своим пребыванием в Китае, вы будете в Шанхае повсюду ее сопровождать. Вы будете информировать ее о ходе событий и попутно развлекать.
      – Так вот чем обязан заниматься старший инспектор китайской полиции! – Чэнь уныло уставился на фотографии, развешанные на стене кабинета, – длинная вереница красочных снимков, на которых Ли здоровается за руку с руководителями партии и правительства, произносит речи на партийных конференциях, делает доклады и представляет важных посетителей руководству управления. Ли был секретарем парткома управления, но в его кабинете не было ни единой фотографии, где он занимался бы работой полицейского.
      – Разумеется, и задание ваше очень важное и ответственное! Китайское правительство решительно настроено положить конец нелегальной эмиграции. По этому поводу у американцев не должно остаться ни малейших сомнений. Мы должны убедительно доказать инспектору Рон, что прилагаем к поиску Вэнь все усилия. Пусть она спрашивает о чем угодно, и мы сообщим ей все, что можно. Для столь деликатной миссии требуется очень опытный офицер, каковым мы вас и считаем. Нечего и говорить, что между внутренними делами и внешними существует определенная грань.
      – И какая же это грань? – Чэнь раздавил окурок в хрустальной пепельнице в виде лебедя.
      – Например, инспектор Рон может скептически относиться к принятой у нас процедуре выдачи паспорта. Разумеется, здесь не обходится без кое-каких бюрократических проволочек, но такое происходит и во всем мире. Нет смысла делать из этого целую историю. Мы должны заботиться о том, чтобы не запятнать репутацию китайского правительства. А уж вы сообразите, что сказать, старший инспектор Чэнь.
      Но Чэнь вовсе не знал, что сказать. Нелегко ему будет убедить американского партнера в том, в чем он и сам сомневается. Ему придется действовать крайне осторожно, словно ступая по тонкому льду. Опять политика! Старшему инспектору Чэню она по горло надоела. Он отставил свою чашку.
      – Боюсь, что не смогу заняться этим делом, товарищ секретарь парткома. Собственно, я пришел обсудить с вами совершенно другое дело. Сегодня утром в парке Хуанпу был обнаружен труп. Раны на теле заставляют предполагать, что убийство совершено триадой.
      – Триада убивает людей уже в парке Хуанпу?!
      – Да, мы со следователем Юем пришли к одинаковому заключению, но пока у нас нет возможности установить, которая из банд ответственна за это преступление. Так что сейчас я намерен взяться за расследование всерьез. Подобное преступление может нанести большой урон репутации нового Шанхая…
      – Вы правы, – прервал его Ли. – Вполне допускаю, что убийство в парке Хуанпу относится к компетенции вашей следственной бригады, но в данный момент дело Вэнь является гораздо более важным и срочным. Убийством в парке Хуанпу можно будет заняться после отъезда инспектора Рон. Это не надолго задержит расследование.
      – Я не считаю себя подходящей кандидатурой, чтобы отвечать за дело Вэнь. Скорее подошел бы сотрудник министерства общественной безопасности или МИДа…
      – Позвольте мне кое-что сказать вам, старший инспектор Чэнь. Решение о вашей кандидатуре принято пекинским руководством. Министр Хуан лично рекомендовал именно вас во время селекторного совещания.
      – Но почему, товарищ секретарь?
      – Инспектор Рон говорит по-китайски. Поэтому министр Хуан настаивал, чтобы ее китайский партнер был не только политически надежным, но и знал английский. Вы – наш молодой, перспективный кадр; вы владеете английским и к тому же имеете опыт в сопровождении западных гостей.
      – Раз она говорит на китайском, я не понимаю, зачем ее партнеру в Шанхае нужно уметь говорить по-английски. А что касается моего опыта, я сопровождал иностранные делегации только в качестве представителя Союза китайских писателей. Там было совершенно иное дело – мы говорили о литературе. А для работы с инспектором Рон скорее подошел бы разведчик.
      – Ее знание китайского очень ограниченно. Наши люди встречались с ней в Вашингтоне. Она хорошо справлялась с обязанностями сопровождающего, но во время официальных переговоров приходилось привлекать профессионального переводчика. Мы думаем, что большую часть времени вам придется говорить с ней именно на английском.
      – Мне очень лестно, что министр Хуан вспомнил обо мне, – медленно сказал Чэнь, пытаясь найти подходящий предлог для отказа. – Но я считаю себя слишком молодым и недостаточно опытным для такого задания.
      – Вы считаете, скорее оно подошло бы такому старику, как я? – вздохнул Ли, у которого в утреннем свете заметнее обозначились мешки под глазами. – Не допускайте, чтобы жизнь прошла впустую. Сорок лет назад я тоже увлекался поэзией. Помните, что написал генерал Юй Фэй? «Не трать свою юность попусту, пока не поседеешь и не станешь без толку об этом сожалеть».
      Чэнь был застигнут врасплох. До сих пор Ли никогда не говорил с ним о поэзии и тем более не цитировал стихи по памяти.
      – Кроме того, на совещании обсуждался еще один критерий кандидата на это дело, – продолжал Ли. – Он должен представить нашу полицию в самом выгодном свете.
      – При чем же здесь я?
      – Разве инспектор Рон не хороша собой? – Ли взял фото. – А в вашем лице она увидит замечательного представителя китайской полиции. Поэт-модернист и переводчик, отлично разбирающийся в западной литературе.
      Разговор становился настоящим абсурдом. Чего от него ждали? Чтобы он был актером, гидом, моделью, оратором – словом, всем, кем угодно, только не сыщиком!
      – Именно по этим причинам я и не могу взяться за такую работу, товарищ секретарь парткома. Люди и так уже судачат о моем повышенном интересе к западной культуре, называют меня буржуазным декадентом и все в таком роде. А теперь еще вместо настоящего дела мне поручают сопровождать американку – обедать с ней, водить ее по магазинам, показывать достопримечательности города. Что обо мне подумают?
      – Ну, работы у вас будет предостаточно.
      – Какой работы, товарищ секретарь?
      – Дело в том, что Вэнь Липин родом из Шанхая. Она закончила здесь школу в начале семидесятых, и ее, как представительницу «грамотной молодежи», отправили в провинцию. Вполне возможно, она вернулась в Шанхай. Так что вам придется попытаться найти ее в городе.
      Слова секретаря парткома звучали неубедительно. Для того чтобы поговорить со знакомыми Вэнь, вовсе не обязательно быть старшим инспектором, если только на него не возлагалась обязанность пустить американке пыль в глаза.
      Ли встал и, положив руки Чэню на плечи, внушительно взглянул ему в глаза.
      – Вы не имеете права отказываться от задания, товарищ Чэнь Цао. Это в интересах партии.
      – В интересах партии! – Чэнь тоже поднялся на ноги. Внизу, на улице Фучжоулу, гудели вереницы автомобилей, застрявших в пробке. Возражать дальше было бессмысленно. – Последнее слово всегда остается за вами, товарищ Ли.
      – Да нет, за министром Хуаном. Все эти годы партия всегда вам доверяла. Что вы там только что процитировали из Конфуция?
      – Да, но… – Он не знал, что и сказать.
      – Мы понимаем, что вы принимаете дело Вэнь в самый критический момент. Министерство предоставит вам финансовые средства, можете расходовать их без каких-либо ограничений. Водите инспектора Рон в лучшие рестораны, в театры, на экскурсии – по вашему выбору. Не скупитесь на расходы – пусть американцы не думают, что мы бедны, как деревенские рыбаки. В вашей работе очень важен и аспект международных отношений.
      Да, о таком задании можно только мечтать! Первоклассные гостиницы, любые развлечения, роскошные банкеты. Китай не должен терять лицо перед западными гостями – Чэнь твердо помнил данную заповедь правительства в вопросах международных отношений. Однако есть в подобных заданиях и другая сторона – тайное наблюдение со стороны министерства общественной безопасности, чьи сотрудники будут незримо повсюду ходить за ним.
      – Сделаю все, что в моих силах, товарищ Ли. Но у меня есть к вам две просьбы.
      – Слушаю вас.
      – Я хотел бы, чтобы моим напарником по делу был следователь Юй Гуанмин.
      – Следователь Юй очень опытный офицер, но ведь он не знает английского. Если вам нужна помощь, я могу порекомендовать вам другого человека.
      – Я отправлю Юя в Фуцзянь. Не знаю, каких успехов успела добиться местная полиция. Нам необходимо установить причины исчезновения Вэнь, – сказал Чэнь, тщетно пытаясь увидеть какие-либо изменения в бесстрастном лице Ли. – Следователь Юй мог бы держать меня в курсе всех шагов тамошнего расследования.
      – А как к его приезду отнесется фуцзяньская полиция?
      – Ho разве я не руковожу операцией?
      – Да, конечно, вам поручено руководство всей операцией и уже выписаны соответствующие документы, подтверждающие ваши полномочия.
      – В таком случае я велю ему сегодня же днем вылететь в Фуцзянь.
      – Ну что ж, если вы настаиваете, – согласился Ли. – Но вам и здесь наверняка понадобится помощник. Вы же будете полностью заняты инспектором Рон.
      – Да, в самом деле. У меня есть еще кое-какие дела. И потом, убийство в парке…
      – Вы собираетесь одновременно расследовать убийство в парке Хуанпу? Думаю, у вас не хватит на него времени, старший инспектор Чэнь.
      – Кое-что необходимо сделать сразу же, а не откладывать на потом.
      – В таком случае как вы смотрите на сержанта Цянь Цзюня? Мы могли бы назначить его вашим временным помощником.
      Чэню не нравился Цянь, юный выпускник полицейской академии, уже проявивший слишком большую искушенность в политических интригах. Но было бы неприлично снова отказаться от предложения Ли.
      – Что ж, Цзянь вполне меня устроит. Большую часть времени я буду занят с инспектором Рон, так что, когда позвонит следователь Юй, Цзянь может принять его информацию и передать мне.
      – Он поможет вам и в работе с документами, – с улыбкой кивнул Ли. – Да, чуть не упустил – еще вам выплатят деньги для приобретения одежды. Так что не забудьте зайти к бухгалтеру управления.
      – Разве деньги на одежду выдаются не только тем, кто едет за границу?
      – Общаясь с людьми, прибывшими к нам из-за границы, наши граждане тоже должны одеваться как можно лучше. Помните, вы должны представлять достойный имидж нашей полиции. И еще – можете снять номер в гостинице «Мир», где зарезервирован и номер для инспектора Рон. Так вам будет удобнее общаться с ней.
      – Видите ли… – замялся Чэнь.
      Перспектива пожить в такой знаменитой гостинице, безусловно, была заманчивой. Оказаться в номере, откуда открывается прекрасный вид на парк Хуанпу, было бы роскошью не только для него. Как-то раз, когда он занимал номер в гостинице «Река Цзин», он приглашал семейство следователя Юя помыться в ванне с горячей водой. Большинство шанхайских квартир не имеют ванны, не говоря уже о горячей воде. Однако, решил Чэнь, будет не очень благоразумно поселиться в той же гостинице, что и американка.
      – Не стоит, товарищ секретарь Ли, до гостиницы всего десять минут ходьбы. Лучше сэкономим деньги управления.
      – Да, мы должны всегда следовать проверенной временем традиции партии: скромно живи и много работай.
      Покидая кабинет Ли, Чэнь мучительно пытался вспомнить о том, что сравнительно недавно произошло с ним в другой гостинице.
      «Как может память удержать, / Что мимо промелькнуло и исчезло?»
      Он нажал кнопку вызова лифта. Когда лифт пришел, оказалось, что кабина набита битком.

3

      Рейс задерживался.
      С самого начала все идет кувырком, думал Чэнь, сидя в зале прилета шанхайского аэропорта Хунцяо. Он следил за информацией о прилетах и вылетах по монитору, который, казалось, тоже наблюдал за ним с какой-то досадой.
      В Шанхае стояла ясная прохладная погода, но, судя по информации, токийский аэропорт Нарита затянуло туманом. Поскольку рейс компании «Юнайтед эрлайнз» проходил с промежуточной посадкой в Токио, пассажирам, среди которых была и Кэтрин Рон, пришлось сидеть и ждать улучшения погоды.
      Вид закрытых ворот для выхода прибывших авиапассажиров действовал на него угнетающе.
      Порученное задание не радовало Чэня, хотя, наверное, на этот раз любой сотрудник управления полиции Шанхая согласился бы, что он – самый подходящий для него человек. Облаченный в новый костюм с тщательно завязанным галстуком, которых он вообще не переносил, сжимая ручку кожаного портфеля, Чэнь томился ожиданием, мысленно повторяя заготовленное для инспектора Рон приветствие.
      Но далеко не все окружающие скучали подобно ему. Большинство ожидающих своих рейсов пассажиров производили впечатление людей беззаботных и всем довольных. Стоявший неподалеку молодой человек возбужденно жонглировал своим клетчатым мобильником, перекидывая его из руки в руку. Из большой группы, очевидно целого семейства, выскакивал то один, то другой человек и бежал к монитору посмотреть, не появилась ли новая информация. Пожилой человек пытался научить свою знакомую – ровесницу произносить английские слова, но наконец отказался, с добродушным смехом покачивая головой.
      Сидя в тихом уголке и размышляя о том, где сейчас может находиться Вэнь, старший инспектор Чэнь стал склоняться к предположению, что ее похитили члены местной триады. Разумеется, нельзя было исключать и несчастный случай, но в любом случае начинать поиск следовало с Фуцзяни. А ему поручено обеспечивать безопасность инспектора Рон здесь, в Шанхае, всячески развлекать и ублажать ее. С безопасностью все понятно, но как добиться ее удовлетворения? Если в Фуцзяни не удастся найти Вэнь, как он сможет убедить американку, что китайская полиция прилагает все силы, чтобы исполнить свою часть обязательств по совместному соглашению?
      Версия же о том, что Вэнь сама решила где-то скрыться, казалась Чэню маловероятной. Предыдущая информация подтверждала, что Вэнь несколько месяцев хлопотала о выдаче ей заграничного паспорта и с этой целью два раза приезжала в Фучжоу. Так чего ради ей исчезать теперь, когда дело уже на мази? Кроме того, если бы с ней произошел несчастный случай, то ее давно бы уже обнаружили.
      Нельзя было исключать и еще один вариант: фуцзяньские власти решили отказаться от выполнения своих обязательств. Когда речь идет о национальных интересах, можно ожидать всего, что угодно. В таком случае ему отводится жалкая роль мраморной фишки в игре го, цель которой отвлечь внимание противника.
      Но строить догадки просто бессмысленно. В своей речи об экономических реформах в Китае товарищ Дэн Сяопин использовал выразительную метафору о том, что переходить реку следует осторожно, поочередно перескакивая с камня на камень. Когда невозможно предвидеть, какие проблемы могут встретиться на пути, даже самый тщательно продуманный план не поможет их избегнуть. Так что на данном этапе Чэню оставалось только выжидать.
      Открыв портфель, он хотел достать фото инспектора Рон, чтобы освежить в памяти ее лицо, но вместо нее достал фотографию китаянки – Вэнь Липин.
      Худое, измученное лицо, тусклые неухоженные волосы, глубокие морщины вокруг потухших глаз, чьи уголки, казалось, пригибает невидимое бремя. Такой была эта женщина на недавно сделанной фотографии, приложенной к заявлению о выдаче паспорта. Совершенно не похожей на более раннее фото, где она снята школьницей: там Вэнь, полная радостных ожиданий счастливого будущего, выглядела юной, прелестной, вся светилась восторгом и энергией, на вскинутой в хунвейбинском приветствии руке алела красная повязка. Наверняка в школе Вэнь считалась королевой красоты, хотя в те годы такой конкурс не проводился.
      Особенно сильное впечатление на Чэня произвел снимок Вэнь, сделанный на шанхайском вокзале: она танцевала, держа в руке вырезанное из бумаги красное сердце, на котором был нарисован иероглиф «верность». Высокая грациозная шея, красивые стройные ноги, по щекам разметались пряди густых черных волос, на рукаве зеленой рубашки опять пламенеет красная повязка. Она находилась в центре группы выпускников школы, ее миндалевидные глаза щурились от яркого солнца, на заднем плане – толпы людей под морем красных знамен били в барабаны и гонги. Подпись под снимком гласила: «Выпускница Вэнь Липин, закончившая в 1970 г. школу «Большой скачок». Эта фотография появилась в газете «Вэньхуэй дейли» в начале семидесятых, когда выпускники городских школ, которых называли «грамотной молодежью», отправлялись в деревню в ответ на призыв председателя Мао: «Грамотной молодежи необходимо получить новое образование у бедняков и крестьян».
      Вэнь попала на перевоспитание в деревню Чанлэ, находящуюся в провинции Фуцзянь. Вскоре – не прошло и года – она вышла замуж за Фэн Дэсяна, человека на пятнадцать лет старше ее, председателя ревкома народной коммуны Чанлэ. Этот брак знакомые Вэнь объясняли по-разному. Некоторые называли ее слишком ревностной сторонницей идей Мао, другие утверждали, что причиной замужества стала ее беременность. На следующий год у нее родился ребенок. Вряд ли кто признал бы «грамотную девушку» из Шанхая в женщине с привязанным к спине новорожденным младенцем, босой, в пропитанной потом черной домотканой одежде, работающей на рисовом поле. В последующие годы она приезжала в Шанхай только раз – по случаю похорон отца. После культурной революции Фэн лишился своего руководящего поста. Чтобы прокормить семью, помимо тяжкого труда на рисовом поле и в огороде, Вэнь пришлось работать на фабрике деревенской коммуны. Затем при трагических обстоятельствах погиб их единственный ребенок. А несколько месяцев назад Фэн покинул родину на борту «Золотой надежды».
      Ничего удивительного, с грустью думал Чэнь, что она такая разная на фото для паспорта и на снимке после окончания школы.
      «Опадают цветы, утекает вода, и проходит весна. / Все изменчиво в мире».
      Двадцать лет пролетели как одно мгновение; Вэнь закончила школу всего на два-три года раньше Чэня. И старший инспектор подумал, что, несмотря на последнее нелепое задание, пожалуй, ему самому нет причин жаловаться на жизнь.
      Он взглянул на часы, убедился, что до прибытия рейса еще есть время, и направился в телефонную будку, откуда позвонил Цянь Цзюню в управление.
      – Следователь Юй звонил?
      – Нет, еще не звонил.
      – Рейс задерживается. Я должен дождаться американку, а потом отвезти ее в гостиницу. Думаю, сегодня я уже не попаду в управление. Если Юй позвонит, передайте, чтобы он перезвонил мне домой. И посмотрите, можно ли ускорить получение акта о вскрытии тела, найденного в парке.
      – Постараюсь, старший инспектор Чэнь, – сказал Цянь. – Значит, убийство в парке расследуете вы?
      – Да, труп, обнаруженный в парке Хуанпу, – дело политическое.
      – Понятно, старший инспектор Чэнь.
      Затем он позвонил Пэйцинь, жене следователя Юя.
      – Пэйцинь, это Чэнь Цао. Я в аэропорту. Извините, что пришлось так срочно отправить Юя в командировку.
      – Вам не за что извиняться, старший инспектор Чэнь, это же ваша работа.
      – Он звонил домой?
      – Нет, пока нет. Думаю, он сперва позвонит вам.
      – Он наверняка уже прибыл на место, живой и невредимый. Так что не волнуйтесь за него. Возможно, он позвонит мне сегодня вечером.
      – Спасибо.
      – Ну, будьте здоровы, Пэйцинь. Передавайте привет Циньциню и Старому Охотнику.
      – Обязательно передам. И вам желаю здоровья.
      Он жалел, что рядом нет Юя, его всегдашнего напарника. Сейчас бы они обсуждали с ним разные версии, хотя Юй не очень хотел браться за дело Вэнь – еще меньше, чем за расследование убийства в парке. Несмотря на полную несхожесть характеров и вкусов, они подружились. Чэнь несколько раз ходил к Юю в гости, и ему там очень нравилось, хотя следователь с женой и сынишкой ютился в одной комнате. Юй был гостеприимным хозяином, отлично играл в го, а Пэйцинь изумительно готовила и любила поговорить о китайской литературе.
      Вернувшись в свое кресло, Чэнь решил почитать о нелегальной эмиграции из провинции Фуцзянь. Доклад был на английском, так как в Китае его запретили публиковать. Он успел прочитать лишь несколько строк, когда к соседнему креслу подошла молодая женщина с детской коляской. Это была очень миловидная женщина лет двадцати пяти, с тонкими чертами лица и с легкой тенью под большими глазами.
      – Английский? – сказала она, взглянув на бумаги у него в руках.
      – Да.
      Видимо, она решила сесть рядом, потому что заметила его материалы на английском.
      На ней была длинная кофта поверх белого платья из легкой материи, полы которого взлетали вокруг ее длинных ног в сандалиях, когда она толкала перед собой коляску со спящим белокурым ребенком.
      – Он еще не видел своего папу-американца, – сказала она по-китайски. – Посмотрите на его волосы! Такие же, как у отца, – совсем золотистые.
      – Чудный малыш.
      – Блондин! – сказала она на английском. Последнее время ходило много рассказов о смешанных браках. Спящий ребенок был очаровательным, но старшего инспектора покоробил подчеркнутый восторг матери по поводу цвета волос сынишки. Как будто она считала, что любое явление, связанное с Западом, достойно того, чтобы им гордиться.
      Чэнь встал, чтобы сделать еще один телефонный звонок. К счастью, он нашел будку, которая принимала за междугородные звонки монеты. «Время – деньги». Данный лозунг в девяностых стал особенно популярным. В аэропорту он звучал особенно верно и актуально. Чэнь набрал номер товарища Хун Ляньсина, комиссара управления полиции Фуцзяни.
      – Комиссар Хун, говорит Чэнь Цао. Товарищ секретарь парткома Ли только что передал мне дело Вэнь, но мне ничего не известно о ходе расследования. Я всецело полагаюсь на вас – вы, конечно, в курсе всей ситуации.
      – Оставьте, старший инспектор Чэнь. Нам известно, что решение о вашем назначении было принято наверху. Так что постараемся всеми силами помочь вам.
      – Для начала обрисуйте мне всю картину, комиссар Хун.
      – В нашем районе незаконная эмиграция давно уже превратилась в настоящую проблему. А с середины восьмидесятых она еще больше обострилась. Благодаря политике «открытых дверей» люди получили доступ к западной пропаганде и стали мечтать о том, чтобы самим уехать в Америку и разбогатеть. На Тайване возникли целые преступные организации, которые занимаются контрабандной переправкой людей за океан. У них в распоряжении огромные современные суда, так что путешествие за океан стало доступным для желающих, а главное, очень доходным делом для гангстеров.
      – Да, люди вроде Цзя Синьчжи стали крупными воротилами.
      – Ну и к тому же им помогают местные гангстерские организации типа «Летающих топоров». Особенно по части выбивания долгов за перевозку с пассажиров.
      – И сколько стоит такая перевозка?
      – Тридцать тысяч американских долларов за человека.
      – Ого! Да только на проценты от такой суммы можно жить припеваючи! Почему же люди идут на такой риск?
      – Потому что уверены, что могут заработать такие деньги всего за один-два года. Да, честно говоря, и риск не очень большой – из-за последних изменений в нашем законодательстве. Если их поймают, то теперь уже не упрячут в тюрьму или в трудовой лагерь, а просто отошлют назад, домой. И потом на них не станут оказывать политическое давление. Так что последствия их не страшат.
      – Да, в семидесятых им дали бы за это большой срок, – сказал Чэнь, вспомнив о том, что один из его учителей был упрятан в тюрьму только за то, что слушал по радио «Голос Америки».
      – А еще один из благоприятных для беженцев факторов – вы не поверите! – это политика самих американцев. Вы думаете, что если там поймают незаконно прибывшего человека, то немедленно депортируют обратно в Китай, да? Как бы не так! Им разрешают оставаться сколько угодно и предлагают подать заявление о предоставлении политического убежища. Так что у нас огромные сложности. И если на сей раз американцам удастся привлечь Цзя к ответственности, это нанесет тяжелый удар по контрабанде людьми.
      – Я вижу, комиссар Хун, вы в курсе всей ситуации. Мы со следователем Юем очень рассчитываем на вашу помощь. Не знаю только, добрался ли он уже до Фуцзяни.
      – Думаю, уже добрался, но пока что мне не звонил.
      – Я нахожусь в аэропорту, встречаю американку. У меня монеты кончаются, придется заканчивать разговор. Позвоню вам еще раз сегодня вечером, комиссар Хун.
      – Звоните в любое время, старший инспектор Чэнь.
      Разговор прошел гораздо более спокойно, чем он ожидал. Обычно местная полиция без энтузиазма сотрудничает с приезжими сыщиками.
      Положив трубку, он снова взглянул на монитор. Время прибытия снова изменилось – самолет должен был приземлиться через двадцать минут.

4

      Следователь Юй Гуанмин отправился в Фуцзянь вместо самолета поездом. По времени получалось почти одно и то же, зато поездом было дешевле. В управлении имелись определенные правила относительно расходов на транспорт. Командированному разрешалось присвоить себе половину разницы между стоимостью билетов на самолет и на поезд, что составляло довольно приличную сумму, если взять билет не в спальный вагон, а в сидячий, плацкартный. Получалось чуть больше ста пятидесяти юаней, на которые он рассчитывал приобрести для своей жены, Пэйцинь, электронный калькулятор. Она работала в ресторане бухгалтером, но дома до сих пор пользовалась обычными счетами, допоздна щелкая деревянными косточками.
      Усевшись на деревянную скамью вагона, следователь Юй погрузился в изучение дела Вэнь. В папке было всего несколько документов, но, прочитав те, которые относились к началу семидесятых, Юй испытал эффект дежавю. В начале семидесятых они с Пэйцинь тоже входили в число представителей «грамотной молодежи».
      Юй отвлекся от чтения, закурил и стал задумчиво следить за поднимающимися к потолку кольцами дыма. Настоящее всегда изменяет прошлое, но и прошлое изменяет настоящее.
      Они с Пэйцинь учились в одном классе и, окончив шкоду в семидесятом – им было по шестнадцать лет, – вынуждены были уехать из Шанхая на перевоспитание в военную сельхозкоммуну. Они попали в настоящую глушь; их коммуна была расположена в отдаленной южной провинции Юньнань, на границе с Бирмой. Накануне отправки родители обоих молодых людей о чем-то долго совещались. На следующее утро Пэйцинь пришла к Юю, забралась в грузовик и села с ним рядом, ни разу не осмелившись поднять на него глаза за всю дорогу до железнодорожного вокзала Шанхая. Юй догадался, что у них было нечто вроде помолвки. Их родители хотели, чтобы вдали от дома они заботились друг о друге. Так молодые люди и делали, и не просто заботились – между ними зародились и более серьезные отношения, хотя в Юньнани они не поженились. Не потому, что не любили друг друга. Просто до тех пор, пока они оставались неженатыми, у них сохранялся шанс вернуться в Шанхай. Согласно принятому правительством закону, после свадьбы в деревне выпускники школы должны были остаться там на постоянное жительство.