No 1 -2 вышел в сорок седьмом - за "вольную кражу" вместо одного годочка аж до десятки, понял: не туда роем. Вот уже почти полста лет я, Леня, твердый законник, комар носа не подточит. Я -истинно говорю государству лояльный. Любому. Советскому-антисоветскому-без разницы: наша война - с барыгами. Они обворовывают государство, а мы, так уж жизнь пошла, их самих. Поскольку они в милицию-полицию ни ногой... Сколько раз тебе твердил: мы санитары. Чистим лес. А нью-йоркский порт, бензин... фраера эти, что они понимают? Да ты же сам говорил, тут за неуплату налогов дают куда больше, чем за смертоубийство. Не ходи, Ленечка, по косогору, сапоги стопчешь. И не крути носом: береженого Бог бережет, а не береженого конвой стережет...
      Неизвестно, удалось бы Федору Ивановичу втемяшить Лене, что береженого Бог бережет, но тут произошло новое событие, надолго оторвавшее Леонида от мирских дел.
      Жил Леня-Доктор анахоретом, девиц, которые липли к нему, не жаловал; "шалашовки", говорил. Те же считали его "жмотом", из-за копейки удавится.
      Но нет, денег Леня не жалел. Ждал сынка и Галю-Галчонка свою.
      Ныне в России что только не продается, а уж мальчишку!.. Выкупили дружки Яшу, сына Лени-Доктора. Отправил Леонид нужные документы. Когда Галя с родителями и детьми прилетела, его не было в Штатах. Встретил семью Галчонка Федор Иванович, снял для них квартиру в их облупленном эмигрантском доме. Вернулся Леня, летел на крыльях. Яше уже десятый пошел, вытянулся, басит, как взрослый. Утром двинулись с ним в спортивный магазин, накупили там мячей, ракетку и мечту Яшиной жизни-двухколесный велосипед. Мужской
      С Галей обнялись, стоят, ни живы - ни мертвы. Лицо у Галчонка-в слезах. - Счастлива?
      Галя зарделась, головой кивнула.
      - В нашем доме прачечная-автомат в подвале. Каждый раз, когда вхожу туда, испытываю истинное счастье.
      Леня не понял, отстранился удивленно, и Галя торопливо объяснила:
      - Трое детишек у меня, Ленчик, знаешь ведь. В России, бывало, нa холоду... веревки, пеленки, полосканье в корыте, в проруби - посинеешь... А тут... кинула в машину два четвертака и... сидишь, как графиня. Никогда не была такой счастливой...
      Леня подхватил Галю под локти и приподнял над собой, над гостями Федора Ивановича, которые чуть шарахнулись в сторону. У него даже сердце защемило.
      - Несчастная ты русская баба! - вскричал восторженно. - Ну, теперь разуй глаза!
      ... Они лежат в широченной "королевской" кровати в пятизвездной гостинице в Майами. За огромным, во всю широкую стену, окном плещет Атлантический океан. Леонид спит. Галя лежит с открытыми глазами. И от широко раскрытых глаз ее:
      ...Платформа подмосковной станции Загорянка дощатая, домашняя. Рядом лесок, полянка в одуванчиках. Незнакомые ребята пристают к ней. Ребята, как один, здоровые, бугаи. Один из них наламывает ей руку. Она криком кричит. На платформе народу полно, никто не слышит. Вдруг вбегает по ступенькам парень с парашютной сумкой в руках. Бросает сумку, раскидывает шпану. Тот, что руку заломил, достает нож. Парень бьет его в висок. Тот упал, захрипел...
      В эту минуту подошла электричка. Парень крикнул ей: "Беги!" Она прыгнула в вагон, умчалась. Потом прочитала в газете заметочку "Из зала суда". Известный спортсмен, капитан олимпийской сборной, убил на платформе Загорянка человека. Милиционеру, который пытался задержать спортсмена, врезал так, что милиционера отвезли в госпиталь. В парашютной сумке задержанного нашли шесть пар джинсов, десять секундомеров, связку золотых часов немецкой фирмы. Это особенно возмущало автора заметки, названной "От валютной контрабанды к убийству".
      Галя бросилась с газетой к отцу. Отец - майор, командир эскадрильи. Сказал грустно:
      - Ни во что не вмешивайся, дочурка. У нас убийство в уличной драке простят, валюту - никогда. Напишешь - только себе повредишь. И мне... Добавил для верности: - Помнишь, как Никитка Хрущев закону руки выворачивал, чтоб валютчиков расстрелять?
      Галя поплакала, но в тот день никуда не пошла. Тем более, парня не расстреляли. Дали восемь лет.
      Но это мучило, изводило ее, и ноги как-то сами свернули в отделение милиции. - Ты, белянка, знаешь свое. А за ним - Во! -И снял с полки толстущее дело. - В прошлом году на той же платформе зарезали... Не слыхала? Тогда иди и не встревай!
      Галя - девчонка видная, "модель", от ребят отбою не было. Вышла замуж, родила девочку. Рассталась с пьяницей-мужем... О парне, который за нее некогда заступился, почти забыла.
      Так все и продолжалось, пока не погиб в Афганистане отец. А позднее летчик из отцовской части попался на наркотиках. Вез их в цинковом гробу. На погибшего отца, бывшего командира, стали вешать всех собак...
      Мертвые сраму не имут. Но каково дочери?.. Словно что-то повернулось в ней. Вспомнился тот, за которого не вступилась. И его, как отца, позорили ни за что... Отыскала старую заметку, где была фамилия заступника. Отправила запрос в МВД, ответили, что гражданину Л. Жуку срок заключения сокращен до пяти лет. выходит на свободу тогда-то...
      Решила найти гражданина Жука. От тюрьмы не отвела, может быть, поможет ему снять судимость... Учительствовала в тот год в деревне, оставила дочку соседке, примчилась и Москву, отыскав гражданина Л. Жука.
      Живет парень под Москвой, за сто первым километром: в столице не прописали. Снимает в коммуналке комнатушку. смеется: - Пока сидел, уплыла жена имеете с московекой квартирой.
      Видно, худо парню. Высокий, тощий. Пиджак с потертыми локтями болтается, как на вешалке. А лицо благородное, тонкое. Угостил чаем, спел хрипловатым баритоном арию Томского из "Пиковой дамы": "Если б милые девицы так могли летать, как птицы.. " Пошел провожать, поцеловал руку...
      Заклубилась в замызганной коммуналке любовь, привязались друг к лругу Леонид и Галя, деревенская учительница, измученная бесконечными школьными тетрадками и привычной нищетой.
      Когда Галя принесла из роддома мальчика, договорились: он завербуется кула-нибудь, и они рванут на все четыре стороны.
      Но все четыре советских стороны не желали прописывать жильца с "меченым" паспортом. Статья к тому же нехорошая...
      Битва за прописку продолжалась два года. И шла однообразно-страшновато.
      Москва: чтоб в двадцать четыре часа вас тут и ноги их не было! В Ленинграде к матери Гали,.у которой неделю прожили, милицейские фуражки нагрянули заполночь. и - все! -Вон из города-героя...
      Счастье, дозволили здесь сынка оставить.
      В Петрозаводске у дяди - пограничная зона. "Как попали, к кому собрались?"
      Это Леонид переносил спокойно. Привык. А вот от того, что московский дружок, в одной команде играли, а ныне - профсоюзный босс, депутат, его не принял, зубами скрипел.
      Помыкались-помыкались, и, хотя Галя готова была ехать с Леонидом хоть к черту на рога, Леонид сказал себе, что не имеет он права калечить жизнь любимой. Как-то после большого выигрыша в карты притащил домой полный рюкзак денег, оставил ей все, что выиграл, и записку: "Не ищи" -и исчез. .. А вот как все обернулось...
      Проснулся Леонид, схватил Галю на руки, закружился с ней по высокому, в солнечных лучах, двухкомнатному номеру-люксу и - вдруг во весь голос памятное, закружившее ей голову:
      "Если б милые девицы так могли летать как птицы..." - Оба захохотали, возбужденные, счастливые. Полистали на радостях стишата, которые гуляли в российском самиздате, давно.
      ...Сочинены таким же зеком-бедолагой, как ты, - сказала Галя, - а вышли там только что. Захватила вместе с томиками Гоголя.
      Стали читать вслух. Леониду больше всего понравилось такое четверостишие:
      - "В объятьях водки и режима
      лежит Россия недвижимо,
      и только жид, хотя дрожит,
      но по веревочке бежит..."
      У Гали самыми любимыми были другие, и целых два. Она декламировала их по памяти с виноватой улыбкой:
      - "Возраст одолев, гляжу я сверху:
      все - мираж, иллюзия, химера;
      жизнь моя - возведенная церковь,
      из которой выветрилась вера."
      - А вот, - сказала, - финал российского феминизма:
      "Ключ к женщине - восторг и фимиам,
      ей больше ничего от нас не надо,
      и стоит нам упасть к ее ногам,
      как женщина, вздохнув, ложится рядом."
      Читали, веселясь, пока не стало садиться солнце. Побежали - океану.
      Здесь, на белых топчанах, и произошел решающий разговор.
      - Ленчик, родной мой, чего ты как заведенная пружина. Расслабься, наконец... Коль ты и дочек моих берешь, как своих, буду с тобой до гроба. Но... при одном условии: ты расстаешься со всеми своими криминальными дружками.
      - Леня поклялся машинально: - Все! Завязал!
      Глаза у Галчонка стали печальными, почувствовала: брешет ее любимый Ленечка как сивый мерин.
      Вернулись в отель, принял Леонид ванну, пришел в спальню, Галчонок его плачет навзрыд. Присел на край постели, сказал вполголоса:
      - Люблю я тебя, Галчонок. Как сказал, так и будет: ты моя законная... Но... законов мы ихних не ведаем и ведать не хотим. В их мэрию не пойдем. В случае чего ты и девчонки твои как были, так и останутся незамаранными. Заметано? Счет в банках будет у вас свой... Ты одно знай: "завязал".
      В тот же вечер улетел с несколькими помощниками в Колумбию, в город Меделин -к Эскобару. Закупили наркотиков на четыре миллиона долларов. Американский бизнесмен, авантюрист, шулер Ашли Мур, искавший связи с русскими мафиози, предоставил Леониду свой самолет.
      Приземлились в небольшом поселке, около Нью-Джерси, миновав благополучно все посты американских пограничников. Самолет встречали российские гангстеры, подготовленные к этой операции. Началась перегрузка товара в машины. Неожиданно как из-под земли десяток фар осветили площадку, на которой остановился самолет. Шквал огня обрушился на головы "братвы". Это было так неожиданно, чти русаки даже не смогли оказать сопротивления. Погибли почти все. прибывшие к самолету. Леню-Доктора тяжело ранили, пуля прошла в миллиметре от сердца, и он более двух месяцеп отлеживался в госпитале.
      Налет был проведен молодцами Мазури. Наркотики был их профиль; дали понять сразу, что в этом деле конкуренции русских не потерпят. Весь груз, естественно, они забрали.
      Между русскими и итальянцами началась настоящая война, которая закончилась так же внезапно, как и началась: к Федору Ивановичу прибыл посланник Мазури. Предложил дружбу, единство действий и "размежевание по профессиональным интересам...
      Полное замирение произошло гораздо позднее, на свадьбе Федора Ивановича. Пока что шла война, взаимный отстрел...
      Пришла беда - отворяй ворота. И недели не прошло - новая неприятность. Арестовали в Африке Исаака-Цаплю. Мы узнаем это вместе с Леней, который лежит в госпитале. Госпитальная палата. Леня в кислородной маске. Пылесос в белом халате сообщает ему:
      Исаак-Цапля погорел в Заире, там аукцион. "Толкали" золотые прииски. Исаак дал, в натуре, больше всех, купил их говенное "рыжье". А местный пахан полковник Кобуту начал по радио лепить горбатого: мол. Цапля - израильский шпион. А прииски захапал себе, назвал, как в России,-национализация.
      Леонид попросил сестру снять на минутку кислородную маску... Нельзя снимать? А - поправить? Заменить?
      Успел позвонить по телефону Пылесоса израильскому дельцу Шептуну: мол, выручай.
      Исаака-Цаплю спас Ицхак Шамир, бывший премьер-министр Израиля. Как еврей еврея. Шамир позвонил полковнику Кобуту, подтвердил: "Исаак не шпион". Что было чистой правдой.
      Исаак на радостях собрался в Израиль переселиться. На постоянное жительство. Ну, лопух длинный...
      ...Счастливое спасение Исаака отпраздновали в ресторане "Samovar". Федор Иванович, человек известный, но склонный к философии, целую речь произнес. С бокалом в руках. В честь государства Израиль.
      - Рванул я, ребятки, тогда из Норильска. Из каторжного лагеря. У молодки-вольнонаемной хоронился три месяца, пережидал шухер, вызванный моим побегом. Времена были темные, злые - сталинские... Истинно говорю, как свидетель: рождение Израиля сразу улучшило отношение нашего цивилизованного ворья к евреям. Раньше считали, что евреи придумали социализм со зла, чтобы держать весь мир за горло. А тут что оказывается? Создали свое государство и взяли социализм самим себе. Значит, они никакие не злодеи вовсе, - дураки. Очень улучшилось к евреям отношение.
      Хоть и пили в честь Исаака - праздновали, а настроение было мрачноватое. С Эскобаром - прокол. С итальянцами - перестрелка. Исаак-Цапля из Заира вернулся с убытком. А в Израиле и того хуже. Леня прямо из госпиталя умчал туда, рассказал Федору Ивановичу, вернувшись.
      .. .На экране типография в Тель-Авиве: лучший художник там - специалист по яйцам Фаберже, во всем пошли навстречу, и - сорвалось дело. Когда полиция нагрянула, фальшивые стодолларовые купюры вылетали из печатного станка первый сорт.
      Грузинский еврей, человек горячий, увидел полицию и вcкpичал:
      - Где вы были, когда у меня не получалось?! ЗачЭм пришли, когда все так хорошо?! Вай, нет художнику хода!
      Снова Леня и Федор Иванович. Беседа продолжается. Леня опал с лица. Госпиталь да неудачи в Израиле сказались.
      Федор Иванович: - Не стоит тебе окопаться там, Ленчик? В Израиле этом? Для поправки. У них знаменитая "бурса". Бриллиантовая биржа...
      Там, Федор Иванович, своих воров - не продохнуть. На что им иностранный специалист!
      - Ленечка, дорогой! Где стрельба не утихает, там госпиталь - первое дело. Дай деньги на госпиталь. Назовут его именем Лени-Доктора. Тебя, как еврея при хорошей мошне, тут же посадят в Кнессет...
      - Шутите, Федор Иванович.
      - Плато-Шарон, матерый чернушник, половину Франции обобрал, его не только не выдали, а толкнули-подсадили в Кнессет. Общеизвестный факт, Ленечка...
      - Менять профессию, Федор Иванович? Политика - грязное дело. Лезть в эту клоаку?
      - Да не надо никуда лезть. Ты, Ленчик, в каком деле руку на набил? Трясти мошну - у кого большая... А там это наипервейшее дело. "Донейшен" называется.
      - "Донейшен", Федор Иванович, это пожертвования. Добровольные пожертвования.
      - Не смеши меня, Ленчик. Добровольно жертвуют у кого денег нет. Шептун рассказывал, как "донейшен" собирают. Самые жирные. В Лондоне созвали в клубе евреев помордастее - магазинщиков, дорогих портных, ремесло самоходное-годами налаженное... Встреча с израильским консулом. Двери клуба - на запор. Разъяснили-успокоили от террористов. Консул излагает обстановку, как раз очередная война прошла, и обращается лично к каждому:
      - Мистер Файн... - Поздравляет этого Файна с успехом: его магазины "Золото и бриллианты" по всей Европе. - Сколько даете на Израиль, высокочтимый мистер Файн? Тот назвал сумму. Бо-ольшую!
      Меньше миллиона фунтов? Не позорьте свое доброе имя, мистер Файн! Подумайте еще, я к вам вернусь. И к следующему. Тем же манером... Так что, Ленечка, отдай "донейшен" - это как раз по-нашему и есть: "отдай положенное"... Твое прямое дело. И ты не пришелся бы ко двору? В Кнессете твое место, Ленечка! И я бы к тебе прилепился на старость глядя.
      Леня-Доктор, вернувшись из Израиля, взял дело в свои руки. Понял: они идут ко дну... А тут еще Федор Иванович влюбился, как мальчик, в американку, шальную ресторанную певицу. Седина бороду, бес в ребро. Повез ее в Париж, в Ниццу. Та-акие "бабки" пошли! Горят, как солома.
      Сидит Леня-Доктор в своем офисе мрачный. Дела швах да к тому же все какие-то однообразные. Бегущие из России фраера. Отлов пугливых фраеровдураков отработан, идет по шаблону. Скукота! Для того ли океан перелетали?
      В конце концов явилось и долгожданное. Крупное. Почище Золотого склада КГБ. Как говорится, кто ищет, тот найдет.
      ...Постучался к Лене незнакомый человек. Сухощавый, с косичкой на затылке, перехваченной узкой ленточкой. По наводке псезнающего Шептуна. Где-то видел Леня этого сухощавого незнакомца, но где - сразу не вспомнил.
      - Да, Шептун звонил мне, - подтвердил Леня без радости: после африканских неудач Исаака-Цапли подорвал Шептун веру в себя.
      - Шептун из Израиля рекомендовал мне вас как делового человека, - начал незнакомец. И сразу быка за рога: - Помогите нам продавать в Штатах иракскую нефть... Нет, открыто продавать ее невозможно: тут большая политика. Санкции ООН. И прочее... Что это вам?
      Леня взглянул на него искоса, с нарастающим раздражением:
      - Вы от воров или мусоров?
      - Простите, не совсем...
      - От мусоров! Ясненько... От Ивана Ивановича, что ли? Или перепроверяете посла ?.. Вы ж друг друга за х... держите, крапивное семя. Ну, ладно, о чем вы? Опять кто-то присягу нарушил... на двести миллионов? Леня усмехнулся саркастически.
      Незнакомец ответил сухо: - Полагаю, дела здесь на весь миллиард...
      Только теперь вспомнил Леня, Шептун приводил незнакомца в сауну, говорил, что тот по-русски ни гугу... Называл флотским... Присматривался, значит, к нам, гад... Вроде бы немец. А шастает по Америке, как по своей квартире...
      К вечеру появился у Лени сам Шептун, у которого на большие деньги собачий нюх. Подтвердил:
      - Свой человек. Вполне можно довериться чужаку, принесшему в своем кармане иракскую нефть... Это бывший генерал Штази,- объяснил шепотом,- их империя-гедеэрия накрылась медным тазом, теперь работает немец на Россию. Русские создали в Нью-Иорке специальный отдел по продаже воровской нефти. Под крышей "Аэрофлота". Ирак втихую гонит нефть в обмен на советское оружие Не сомневайся, Леня? Немец не соврал: тут твой миллиард: советские по крупному - болтуны, чужой рай подарят - не чихнут; по мелочам же - не жмотничают. Отольешь себе, сколько унесешь. Только не трепись. Мальчикам твоим ни гугу. Чтоб шито-крыто.
      - Кто же от миллиарда откажется?! Разве только Федор Иванович. Опять встанет на дыбки: "Такие деньги никому не нужны... "
      И в самом деле, именно это и сказал.
      А как же наши выдумки осуществлять?..
      Не с кем было поделиться своей тревогой, выпалил, неожиданно для самого себя, за чаепитием Гале:
      - . ..Федор ополоумел: предложил выплачивать пенсии старым больным ворам... А часть денег -вообще переслал в Россию, детским домам. Федор сам бывший детдомовец, никто, конечно, не возразил... Хорошее дело? Конечно, хорошее, но... на какие шиши?
      Положение в конце концов спасла Верка-Козырная. Верная баба. Из наших. Раскрыла папочку и деловито, без лишних слов:
      - Доход нетто фирмы "Petroleum" за год сто двадцать миллионов долларов... Налоговому управлению дружно врут и мой шеф Петенька-резвунчик, и Жорес, нудник с деревенскУ произношением, сообщают половину. Леня засмеялся:
      - Налоги-налоги... Все мужики врут в суде, что они импотенты. Уж тебе ли, Верочка, о том не знать?!
      ...То, что "новый русский" вошел к Жоресу в долю и даже отвалил большие деньги, сильно поколебало Федора Ивановича. Походил- походил по кабинету, крякнул и задумался.
      - Эффенди, дурак-дурак, а умный, - удивленно протянул Федор Иванович. Инженер-экономист. Все просчитал.
      Леня вызвал "на ковер" Корзубого.
      - Мышей не ловишь, Корзубый. Катаешь эффенди на своем таксО, ничего не ведаешь а твой говорУ рвется вперед в обнимку с американцами. По островам, где налогов нет, миллионы раскидывает. Американскому казначейству дулю показывает. Ничего не боится. Казалось бы, простой законопослушный "эффенди", а он...
      Корзубый захохотал, рассказал: -Мой говорУ боится собственной тени. Фонарей удвоил. Теперь у нас как на госгранице. Если кто прошмыгнет, сами зажигаются, ревет сирена...Ночью позвонил мне: "Кто-то ко мне лезет..." Я примчался. И не поверите, как было...
      Ночь. Корзубый спрашивает хозяина, у которого дрожат руки:
      - Чего боитесь, Петр Иваныч?
      - Русской мафии боюсь.
      - Так она здеся вся у ФБР под колпаком. Сидит - не дышит. Тише воды, ниже травы.
      - Так ведь оттуда прилетят. Бывшее КГБ. Якубовского-то, помнишь, шмаляли.
      Корзубый привозит хозяину прибор ночного видения. Пристраивает у окна, выходящего на улицу.
      ..Леонид выслушал Корзубого, лицо его вдруг стало злым.
      - Советское ничтожество! - сказал, как плюнул. - Сделал на нефти деньги. Украл их. Оскорбил, наверное, пол-Москвы. Никому не помог, распугал друзей. А теперь трясется. Резвунчик - зеленые сопли!
      ... Федор Иванович отнесся к рассказу Корзубого совсем иначе:
      - Трясется-трясется, а, перекрестясь, в прорубь кинулся, - одобрительно заметил он. - Большой "навар" предвидит... - Поразмышляв еще некоторое время, дал на все Ленины новины "добро".
      ...Жорес, завалившись с дружками в кафе, увидел за дальним столиком отца. Рядом, за тем же столом, незнакомый ему странный джентльмен, сухощавый, с косичкой на затылке, перехваченной узкой ленточкой. Американец явно. На столе две чашки кофе.
      Отец увидел Жореса, глаза забегали, быстро сунул бумажку в карман пиджака. Вырвалось у Жореса не без боли: - Свинья грязи найдет!
      Шедший следом Меир Гуревич встревоженно - Ты о чем, Жорес?
      Жорес, не отвечая ему, вслух: - Рабами мы были, рабами подохнем.
      ...Ресторан "Одесса", что на Брайтон-бич. Леня-Доктор и Федор Иванович подошли к Жоресу - королю бензиновому. Присели возле него, не спрашивая разрешения.
      - Значит, ты хочешь съесть весь пирог и не подавиться? - рубанул Леонид. Все понял Жорес Савицкий, но молчит. Будто и не слышит.
      Вскочил вдруг со стула, сутулый длинный очкарик с поседелыми висками, руки почти до колен, ходят туда-сюда, будто плывет человек. Собирается сбежать, что ли? Понял, видно, бежать некуда: знал, с кем имеет дело...
      - Слышал, Жора, ты ерундой занимаешься, - мягким отеческим тоном начал Федор Иванович. - В Филадельфии... кредитные карточки. Детская афера. Какой дурак мог тебе такое посоветовать?.. Много ты нагребешь по чужим карточкам.
      - Будто ты знаешь!
      - У меня всюду есть люди. Знай, мчишь ты с песнею, а задние колеса горят... Кофейку выпьем, потолкуем, как люди?
      Посидели. Темнить ни к чему:
      - Я, Жора, хочу поставить бензин на серьезные ноги, - продолжал Федор Иванович. - Мне эта политика - наелся и побежал куда глаза глядят - не с руки. Бежать дале некуда. Набегались... Сколько, чтоб стать нам твоим компаньоном?
      - Я не один, уважаемый Федор Иванович. У меня компаньоны. И товарищи. Согласятся ли они?
      - Знаем мы и твоих компаньонов, и твоих товарищей продувных, - вмешался Леня-Доктор. - И Вадю-скокаря, магазинщика на Брайтоне. И "цеховичка" психоватого, Змея-Гуревича твоего, который раньше рыбу коптил. И офицерика этого, как его?..Ну, все, Ахиллес бензиновый, воров сторонящийся. Гордый наш "плехановец", все, говорУ! Три дня твоим гопникам на раздумье.
      Через три дня Жорес Савицкий сообщил, что ни компаньоны. ни товарищи не соглашаются.
      ...Утром десяток инкассаторов, собиравших дань с бензиновых колонок компании "Петролеум энд ойл корпорейшн", были ограблены дочиста. Без стрельбы. Так просил Федор Иванович.
      Голос Жореса прозвучал по телефону глухо, но твердо. - Они не хотят!
      Федор Иванович был мрачен, как никогда.
      - Леня, ты мою точку зрения знаешь. Ты взялся не за свое дело. Ты не Захарка, чтоб оставлять без штанов кого ни попадя. Но... и кинуть тебя на волю волн не могу, мы с тобой полжизни вместе, не по-товарищески будет. Раз игра начата, никуда не денешься. Тогда, значит, нужно чтоб гордая советская интеллигенция сама к тебе притопала. -.
      Помрачнел Леня. Про иракский золотой дождь жоресовой братве не расскажешь: болтуны! Чем же прижать?
      ... Пылесос рассказал, как "поливали" Леню в ресторане "Одесса" Жорес Савицкий с помощниками: -АферЫсты, шипели, чернушники. А Вадя-Монгол орал на весь ресторан, что он этого жида не боится. Пусть не воняет, чеснок! Таких только подпусти...
      И дня не прошло, Вадю-Монгола нашли возле его дома с простреленной головой.
      Федор Иванович кричал на Леню, что можно было обойтись и без "мокрого дела". Есть тысячи других возможностей...
      - Не было других возможностей! - грубо оборвал его Леонид. Безнаказанно обзывать человека жидом можно только в России. У меня на "жида" лимит терпения исчерпан, понял?! Другого языка они не знают.
      ..
      .К вечеру Жорес Савицкий пришел сам. В глазах ярость, а деваться некуда. Развел руками: мол, ваша взяла.
      ... Полился иракский бензин рекой. Океанские танкеры на рейде ждут очереди на разгрузку.
      Гид ведет туристов, вываливших из большого голубого автобуса. Экскурсия, видно, целевая, по просьбе туристов. Не сразу ее пропустили в железные ворота океанского порта. Гид отчаянно хлопотал, наконец, разрешили чужакам взглянуть на разгрузку. Издали
      Среди туристов памятный нам московский генерал Александр Иванович Лисогуб в модном итальянском плаще с круглыми клапанами карманов,. Гид показывает на танкеры с развевающимися наветру флагами:
      - Это Панамский флаг. Это либерийский! - спрашивает какого-то служивого, который с усмешкой поглядывает в их сторону, покуривая у стеклянных дверей офиса, рядом с большой надписью "No smoking":
      - Мистер, вы здесь работаете? Не хотите ли дополнить меня? Рассказать что-либо о работе порта. Вот сколько полощется стягов!..
      - Но-но! - восклицает Леня-Доктор (это он курит у дверей). Окинув взглядом толпящихся туристов, он мгновенно понял: перед ним русаки. Ответил весело, неожиданно для всех по-русски:
      - Все флаги в гости будут к нам! - И, не удержавшись, язвительльно: -А не к вам...
      Один из туристов (это генерал Лисогуб "в штатском" плаще):
      - Очень знакомое мне лицо! Где, служивый, я вас мог видеть?
      - На казенных фотографиях, - ответил Леня-Доктор, сплюнув в его направлении сигарету: - Когда дела полистывали. Фас-профиль. Фас-профиль... - И в сторону всех остальных: - Счастливо погулять, бывшие земляки, на нашей свободной земле!
      ...Вернувшись в свой офис, Леня-Доктор показывает Федору Ивановичу толстые, как книги, тетради, над которыми колдует главный финансист компании "Спортклуб" Исаак-Цапля.
      За год на долю их компании отвалилось сто десять миллионов. Неплохо для начала! Леонид не скрывает своего удовлетворения.
      ...Кто был недоволен, так это Федор Иванович, собрал он вдруг совещание-сходку. Начал бранчливо:
      - По всему Нью-Йорку шу-шу-шу. Левый бензин рекой. Ездим только на "мерседесах". Каждый выходной Атлантик-сити, бабье впереди нас бежит, золотишком трясет. Самоубийцы... Предлагаю: прекратить покупать бензин на "кеш".
      Жорес Савицкий поднялся, кулаки сжаты.
      - Вы что предлагаете, остановить всю работу?!
      - Да! В ФБР, считаете, одни дураки? Кругами вокруг нас ходят. Так вот: пускай берут бензин подставные люди - на свои чеки. Деньги на их счета положим, любые деньги. Пусть гребут товар хоть танкерами, но в конце года... перед уплатой "такса"... чтоб эти люди исчезали. На Кипр или еще куда... Чтоб духу их не было в Штатах. Ищи ветра в поле. У нас такие люди есть: наркоманы, разорившиеся бизнесмены. Ищите хоть кого: русаков, татар, мордву; брюнетов, вроде Ленчика, оформляйте под евреев. Почему? Северный, турецкий, Кипр не выдает никого. Государство Израиль выдает убийц, шпионов. А финансовых деляг, авантюристов - ни Боже мой. Для нашего брата остров Кипр да Израиль - страна Лимония. Поработает на нас какой человек год, ему полмиллиона долларов в зубы и чтоб испарился...
      Ясно, орелики? Береженого Бог бережет, а не береженого конвой стережет...
      Переглядываются и " короли" с ворами: толковище"-то, оказывется, по делу. Правду говорит Федя-Барин. Умен, как бес.
      Зажили по-новому... Каких только "подставных" тут можно было в эти годы увидеть! Физиономии черные, белые, коричневые, желтые. Пьянчуги. наркоманы. Паноптикум...
      ...Не обошлось, конечно, без накладок. С десяток подставных. с еврейскими бумагами, в Израиле не ужились. Рванули во Францию да Германию. А там царит Интерпол, общеевропейские законы, которых турецкий Кипр да Израиль не признают. Наткнется Интерпол на такого "бегуна", все размотают.
      .. .Леня-Доктор и его люди нарушителей отлавливают, предупреждают. Кто не внемлет, платит своей дурной головой. Для этого дела незаменим Пылесос
      Но как-то вызвал Федор Иванович и Леню.
      - Обнаружился, - сказал, - твой бегун. Родич из Детройта, забыл? Хоронился от нас в Израиле, а ныне, дурак, под Гамбургом. Сам его проворонил-упустил, сам и лети, голубь.
      Отправились вместе. И Леня и Пылесос. Федор Иванович спросил-посетовал на прощанье:
      - Соломон твой из евреев человек? Так - нет? Бедолага Файзула прижился, хохол Сидорчук - пьянчуга горький, там сидит. А еврей рвет оттуда с концами. Как из Лотаргона проклятого- норильской крытки... Что такое? Леня усмехнулся:
      - Вильям Шекспир, Федор Иванович, он когда еще сказал: "Чем ближе нам по крови человек, тем больше он алчет нашей крови..."
      Федор Иванович от неожиданности даже нос пальцем потер.
      - Неужто это верно? А, Ленчик?.. С другой стороны, кому хуже всего на Руси? Простому русскому работяге. А в Израиле, значит еврейскому работяге... Мудрец, Ленчик, получается твой Вильям Шекспир. Классик, говоришь?... Купи для офиса полное собрание сочинений. Переплет чтоб покрасивше. И мы не лыком шиты!
      Вылетели Леня с Пылесосом, по наводке, в город Гамбург. Домчали на съемном "мерседесе" до деревни, где беглец хоронился. Смеркалось. Ожидавший их местный "наводчик" поморгал фонариком, впереди покатил на своем "фольксвагене", привел "гостей" к заколоченному дому. Там и устроился беглец, в подвале. Управились быстро, втихую: Пылесос ножом отработал. Если кто и хватится чужака, так через месяц, не ранее.
      Вернулись в Гамбург. До самолета оставалось часа три, завалились в пивную. Пили без продыха. Кружку за кружкой. Пылесос балдеть начал, принялся орать частушки:
      - Сахар белый, сахар белый,
      Сахар - беленький песок.
      Девкам целки доломали,
      Я им сделал из досок...
      Шмякнул вдруг пивную кружку о каменный пол. Вдребезги. Немцы в крик. Леня хозяину сотенную кинул, обошлось, А Пылесосу все неймется.
      - Мы с тобой, Леня, всю дорогу вровень вкалываем - рогами упираемся. Почему наш Федор тебе "Ленчик", "Ленечка". А меня ни разу Николкой не назвал. Пылесос и Пылесос. Ты вроде сынок, а я будто жох какой. Или нанятый. Сунет в руку "фанеры" пачку-другую, и иди - не высвечивай!