Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Литературные памятники (№1) - Дневник для Стеллы

ModernLib.Net / Классическая проза / Свифт Джонатан / Дневник для Стеллы - Чтение (стр. 54)
Автор: Свифт Джонатан
Жанр: Классическая проза
Серия: Литературные памятники

 

 


Наконец, Свифт использует ребячий язык; переиначивая слова, меняя в них буквы, он превращает их в другие слова, дающие в данном контексте новый, неожиданный смысл (при свете свечи — при свете скачи; и не хуже вас — и не уже вас и т. д.). Он уснащает свои письма каламбурами, прибегает к нарочитой стилевой разноголосице в ласковых словечках, эпитетах. Появляются какие-то вымышленные лица, и Свифт вступает с ними в комический диалог: так он спрашивает, например, какого-то пожилого мужчину с тростью, не известно ли ему, от кого он получил письмо, а тот отвечает со старческим шамканьем (которое Свифт воспроизводит), что оно от какой-то мадам МД; а то еще будто осведомляется у кого-то из обитателей Челси, правда ли, что здесь продавались прежде прррррррревосходные булочки с изюмом?».

Перед нами определенная эстетическая система, и хотя «Дневник», как уже говорилось, представляет собой непосредственную фиксацию причудливой смены настроений и мыслей автора и фиксацию событий каждого дня во всей их пестроте и непредсказуемости, их живой достоверности, в нем параллельно с этим все же использован ряд приемов, цель которых — создать впечатление абсолютной непредумышленности этих записей. И, как это ни парадоксально, но два этих, казалось бы, взаимоисключающих друг друга свойства — непосредственность и обдуманность, преднамеренность — органически здесь сливаются, в них, быть может, и состоит главное своеобразие и увлекательность «Дневника». Можно подумать, что в эпоху торжества рационализма Свифт бросил в нем вызов рационализму и упорядоченности и за полвека до выхода «Тристрама Шенди» создал поистине стернианскую книгу. Ничего интуитивного или бессознательного в его письмах нет, как, впрочем, нет этого и у Стерна; это сознательно избранная и в основе своей очень головная манера, которая предвосхитила многое из того, что, лишь несколько десятилетий спустя, было самостоятельно найдено и выработано английским романом и в первую очередь Стерном. Последний, если и мог познакомиться с письмами Свифта, то лишь в виде многочисленных цитат в книге Дина Свифта, потому что ко времени первой публикации «Дневника» большая часть романа «Жизнь и мнения Тристрама Шенди» была уже опубликована. Что же касается вызова рационализму, то, быть может, он у Свифта, как отчасти и у Стерна (в котором видят обычно только свидетельство кризиса просветительского рационализма), а много позднее у Шоу, и у Честертона и многих других английских писателей выражает еще и своеобычность английского национального характера, национального образа мышления с его пристрастием к эксцентрике, игре ума, причуде…

Но если английский роман XVIII в, в силу обстоятельств не смог воспользоваться опытом Свифта — автора «Дневника», то им вполне воспользовался, например, исторический роман XIX в. и прежде всего У. М. Теккерей. Сама эстетическая программа Теккерея была в сущности без всяких эстетических манифестов более чем за сто лет до того реализована автором «Дневника»; изображать историю не с парадной эффектной стороны, а как будничную жизнь, и великих мира сего не разодетыми в горностаевые мантии и произносящими пышные речи, а без всякого подобострастия и приукрашивания. Когда мы читаем «Историю Генри Эсмонда», то не только обнаруживаем десятки деталей, почерпнутых из писем Свифта и придающих роману особую достоверность (чего стоит, например, «краснолицая, разгоряченная» королева Анна, которая, охотясь, мчится в кабриолете вслед за сворой гончих), но ощущаем историю, представленную человеком, наблюдающим главных ее лицедеев в моменты их повседневного бытия, когда они гримируются или разгримировываются, а подчас забывают нужную реплику и ходят по черной лестнице, как ходил всегда к королеве Анне ее первый министр — лорд Оксфорд.

У Свифта можно было поучиться и новому способу изображения характера, куда более сложному, чем у Филдинга, нередко прибегавшего к контрастному противопоставлению пороков одного героя добродетелям другого. Всесильных министров — Оксфорда, Болинброка, слугу Патрика, не говоря уже о самом авторе «Дневника», мы узнаем куда лучше, нежели героев многих прославленных романов. С каждым письмом облик этих людей становится все более пластичным и объемным, потому что Свифт изображает поведение того же Болинброка и на политическом поприще и в обыденной жизни, в критические минуты его карьеры и за пиршеством в кругу единомышленников, объясняет мотивы его поступков, знакомит с его привычками. И как эти люди ни близки и ни дороги ему (ведь он теперь с ними в одной упряжке и все поставил на ту же карту), его ум слишком проницателен и беспощаден, чтобы заниматься иконописью: поэтому после энергичной, сжатой, исполненной восхищения характеристики Болинброка Свифт не боится изобразить этого незаурядного, обуреваемого страстями человека, охотящимся за проституткой на лондонской улице; а сожалея о том, что Болинброк разошелся со своими политическими единомышленниками, и собираясь предотвратить их разрыв, Свифт роняет лишь одну фразу: «Если Болинброк станет противником, с ним хлопот не оберешься», которая поразительно проясняет характер самого Свифта-политика, мгновенно и холодно оценивающего последствия ситуации, при которой сегодняшний друг станет врагом. Понятно также, почему Теккерей писал свои исторические романы в виде мемуаров и дневников участников исторических событий. Он и здесь воспользовался опытом Свифта, понимая, что, характеризуя дела минувших дней и их участников, рассказчик одновременно будет характеризовать и самого себя. Последнее, конечно, не входило в намерения Свифта. Но для нас именно в этом, пожалуй, и состоит главный смысл его записей.

Разумеется, «Дневник», как говорят обычно, имеет большой познавательный смысл, особенно для тех, кто интересуется той эпохой. Еще, возможно, важнее то, что многие страницы «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет» «Дневника» воспринимаются, как предвестье «Путешествий Гулливера», а ведь именно эта книга определяет место, занимаемое Свифтом в истории английской и мировой литературы. Можно с уверенностью сказать, что после знакомства с «Дневником» многое в «Путешествиях Гулливера» предстает в ином освещении. Никакие другие письма Свифта не дают нам столь полного представления о том личном и общественном опыте писателя, из которого возникли потом многие страницы и главы диковинного мира его знаменитой книги, особенно ее первая часть, изображающая Лиллипутию. Но только то, что в «Дневнике» представлено в дробной картине повседневных событий, важных и незначительных, на страницах «Путешествий Гулливера» выражено в форме художественного сатирического обобщения. Отдельные коллизии «Дневника» буквально узнаваемы на страницах «Путешествий Гулливера», а в иных случаях у читателя невольно возникает желание истолковать их, как иносказательное образное перевоплощение реальности — и тогда Гулливер среди лиллипутов вызывает ассоциацию со Свифтом в период его возвышения, когда большинство окружавших его людей, несоизмеримых с масштабами его личности, конечно же, казались ему пигмеями. А Свифт после падения кабинета тори, вынужденный уехать в свое ирландское изгнание, ожидающий возможной расправы, представляется нам таким же беззащитным, как Гулливер, очутившийся среди великанов. И не подкрепляют ли такую догадку следующие строки: «Я представил себе унижение, ожидающее меня среди этого народа, где я буду казаться таким же ничтожным существом, каким казался бы среди нас любой лиллипут» (II, 1)? В самом деле, прежде от воли Гулливера зависели судьбы двух государств — Лиллипутии и Блефуску, а ныне его судьба зависит от прихоти мальчишки, от кошки, от крыс.

И тем не менее, попытки точно расшифровать фантазию Свифта, угадать, какой конкретный факт он имел в виду под каждым эпизодом своего повествования (чем занимались и занимаются десятки исследователей и комментаторов «Путешествий Гулливера») — занятие малоплодотворное. А отождествлять Гулливера с его создателем тем более не стоит, Свифт никогда не верил в идиллию, тем более в идиллию лошадиную.

Нельзя не заметить, что, при существенных различиях в суждениях и оценках одних и тех же явлений действительности в «Дневнике для Стеллы» и в «Путешествиях Гулливера», которые отмечались нами в данной статье, и несмотря на то, что за годы, отделяющие эти две книги, жизнь внесла существенные коррективы во взгляды и оценки писателя («… в молодости я и сам, — признается Гулливер, — был большим прожектером»), многие суровые суждения о человеке и обществе сложились у Свифта уже тогда, в пору создания «Дневника». Среди прожектов академии Лагадо самыми фантастическими и несбыточными представлялись Гулливеру «…способы убедить монархов выбирать себе фаворитов из людей умных, способных и добродетельных, научить министров считаться с общественным благом; награждать людей достойных, одаренных, оказавших обществу выдающиеся услуги; учить монархов познанию их истинных интересов, которые основаны на интересах их народов; поручать должности лицам, обладающим необходимыми качествами для того, чтобы занимать их; и множество других диких и невозможных фантазий, которые никогда еще не зарождались в головах людей здравомыслящих» (III, 6). Но ведь к такому печальному итогу Свифт пришел еще в те дни, когда писал «Дневник», он вполне мог бы завершить этим выводом свои записи. «Дневник» — предварительное исследование жизни, предварительный детальный ее слепок, из которого еще предстояло выкристаллизовать самое существенное.

Выше уже говорилось и о самостоятельной художественной ценности «Дневника», о том, как много предвосхитил в нем Свифт из того, что было эстетически освоено литературой лишь спустя десятилетия. Но прежде всего эта книга помогает хотя бы отчасти постичь сложную, удивительную и непостижимую личность Джонатана Свифта.

Примечания

Предлагаемый перевод выполнен по наиболее авторитетному в текстологическом отношении английскому изданию: Swift Jonathan. Journal to Stella, in 2 vols./Ed. by Harold Williams. Oxford, Clarendon Press, 1948.

Необходимо коснуться истории публикации «Дневника для Стеллы», состояния оригинала, а главное — сказать о своеобразии самого текста.

Впервые о существовании этих писем читающей публике стало известно в связи с вышедшим в 1755 г. «Опытом, посвященным жизни, сочинениям и характеру доктора Джонатана Свифта», где приводились отрывки из них. Книга эта принадлежала перу Дина Свифта, который был близок с писателем в последние годы жизни Свифта.

В библиотеке Вальтера Скотта в его поместье Эбботсфорд сохранился рукописный перечень книг, принадлежавших Свифту в самые последние годы жизни, составленный опекуном Свифта Джоном Лайоном. Как известно, писатель был в это время поражен тяжелой душевной болезнью. В перечне значатся письма Свифта, общим числом 227, собранные в один том, и кроме того еще несколько писем к Эстер Джонсон и миссис Дингли, а также указывается, что еще какие-то письма были переданы Джоном Лайоном экономке и домоправительнице писателя — миссис Уайтвэй. Именно ее имел в виду Ди» Свифт, указывая в пояснениях к своему «Опыту», что письма Свифта предоставила в его распоряжение одна дама, которая будто бы обнаружила их недавно среди бумаг, переданных ей самим Свифтом в 1738 г. Остается, таким образом, неясным, действительно ли сам Свифт передал ей все эти письма или же она получила часть из них от доктора Лайона; так или иначе, в распоряжении Дина Свифта оказалось 39 писем к Эстер Джонсон — «Стелле» (со 2 по 40 включительно из нынешнего состава «Дневника»), которые он цитировал в своей книге.

В 1766 г. эпистолярное наследие Свифта было частично опубликовано Джоном Хоксвортом (1715? — 1773), в молодые годы занимавшимся журналистикой, а на склоне дней ставшим одним из управляющих Ост-Индской компании, который прямо указал на то, что письма были получены им первоначально от доктора Лайона. Сюда, помимо прочих, вошли 26 писем из нынешнего текста «Дневника»: первое, а также с 41 по 65; оригиналы этих писем (за исключением 54) сохранились — книготорговцы, по заказу которых осуществлялось это издание, передали их потом Британскому музею. Два года спустя после этой публикации, в 1768 г. Дин Свифт продолжил вышедшее в Лондоне издание сочинений Свифта, напечатав в одном томе со своими пояснениями все находившиеся у него 39 писем, присовокупив еще и первое, которое он явно перепечатал с издания Хоксворта, однако судьба этой части рукописи остается неизвестной. Джон Николе (1745 — 1826) — издатель, опубликовавший на своем веку много разного рода литературных материалов и писем писателей и общественных деятелей Англии первой половины XVIII в. и изучавший несколько позднее эпистолярное наследие Свифта, приводит в своих восьмитомных «Иллюстрациях к истории литературы восемнадцатого века» (Illustrations of the Literary History of the Eighteenth century. By John Nichols, in 8 vols. London, 1817 — 1858) письмо к нему Дина Свифта, в котором тот говорит о своем намерении тоже передать имеющиеся у него письма в Британский музей (чего он, однако, не сделал), но тут же добавляет, что в глубине души он склоняется к тому, что самым лучшим было бы сжечь все рукописи, коль скоро книга уже напечатана. Осуществил ли он это намерение, сказать с уверенностью нельзя. Следовательно, к 1768 г. все 65 писем Свифта к Эстер Джонсон были уже напечатаны, но только двумя отдельными частями, и сохранились оригиналы лишь 25 писем, к которым при последующих переизданиях почти всякий раз обращались для уточнения текста, тогда как в отношении остальных писем оставалось только полагаться на их прочтение, или, скорее, расшифровку, предложенную Дином Свифтом.

Слово «расшифровка» употреблено нами не случайно. Во-первых, сохранившийся оригинал свидетельствует о тон, что многие особенно часто встречающиеся слова, а также имена Свифт сокращал. Во-вторых, о многом он писал обиняками, опасаясь, что его письма, насыщенные политическими новостями, будут вскрывать. В-третьих, значительную часть его писем занимают ответы на письма его корреспонденток, которые не сохранились, поэтому смысл отдельных фраз в его ответах остается неясным. Из «Дневника» видно, что на протяжении почти трех лет, пока Свифт вел его, он сохранял их письма; он не раз пишет, что ему лень рыться в них, когда необходимо вспомнить, что они ему писали по какому-нибудь поводу раньше. Уничтожил ли он их перед отъездом в Ирландию или позднее и уничтожил ли вообще — остается только гадать.

Многочисленные вымарывания отдельных слов и даже строк, кляксы и помарки, торопливый мелкий почерк приводили к разночтению одних и тех же мест, о смысле которых приходится только догадываться. Это даже дало основание позднейшему французскому исследователю Эмилю Понсу высказать предположение, что такие зачеркивания сделаны с умыслом и, следовательно, представляют собой значимые, исполненные смысла части текста, понять которые могла только Стелла, точно так же, как росчерки и завитушки пера, которых особенно много в тех местах, где Свифт пишет обеим дамам ласковые словечки или шутит с ними (Pans Emil. Du Nouveau sur le «Journal

Наконец, особенность писем состоит еще и в том. что Свифт широко пользовался в них языком, напоминающим лепет ребенка, коверкающего слова и придумывающего свои собственные, не умеющего выговорить какие-то звуки (так, вместо «р» в подобных словах у него стоит «л» и наоборот); он пользуется буквенным шифром вместо имен и т. п. и в этом отношении, например, первые издатели текста Дин Свифт и Хоксворт пошли совершенно различными путями. Дин Свифт этот шутливый ребячий лепет начисто заменил, перевыразил «нормальным» взрослым языком, за исключением тех случаев, когда Свифт сам специально оговаривает необычное написание слов. Отсутствие оригинала не позволяет теперь установить, насколько верно Дин Свифт передал значение этих слов. В этих письмах, как уже указывалось в статье (с. 517), немалое значение имеет и графическая сторона, однако в издании Дина Свифта мы узнаем об этом лишь из его примечаний, сам же текст напечатан в обычном «благопристойном» виде. Иногда его редактура приводила к явным несообразностям. Так, Свифт у него с самого начала называет себя именем Престо, тогда как такое имя Свифту дала герцогиня Шрусбери, и произошло это 2 августа 1711 г., о чем писатель сам сообщает в своем «Дневнике» в записи, сделанной в этот день, и, следовательно, использование этого имени почти годом ранее лишено основания и логики и является одной из редакторских вольностей Дина Свифта, заменившего словом «Престо» буквенный шифр БДГП, которым обозначал себя в этих письмах Свифт. Другая вольность Дина Свифта — использование имени Стелла, поскольку впервые Свифт называет таким именем Эстер Джонсон в своих стихах, посвященных ей по случаю дня рождения в 1719 г. (во всяком случае, до этого года имя «Стелла» нигде у Свифта не встречается). Однако вносить исправления в письма, изданные Дином Свифтом по аналогии с сохранившейся частью рукописи «Дневника», дело не менее рискованное, поскольку это могло бы повлечь за собой в иных случаях новые искажения текста.

Вследствие этого текст «Дневника» сохраняет известную разноликость, и если в первых сорока письмах при переизданиях ограничиваются лишь добросовестной перепечаткой варианта, опубликованного Дином Свифтом, то в последующих двадцати пяти письмах наиболее авторитетные издания стараются еще и еще раз вчитаться в оригинал и уточнить отдельные слова или представить в комментариях другие возможные варианты их прочтения, как это сделано в оксфордском издании, с которого выполнен настоящий перевод. Кроме того, все сомнительные или неразборчивые места в тексте последних 25 писем заключены в этом издании в прямые скобки, что сделано и в нашем переводе. Однако мы не стали приводить разночтения отдельных слов и букв, поскольку это чрезвычайно утяжелило бы комментарий, да и, кроме того, оксфордское издание стремится с максимальной тщательностью воспроизвести текст рукописи, дать ей печатный аналог, которым мог бы воспользоваться в своей работе как первоисточником любой исследователь-литературовед, кроме разве только текстолога; при переводе же на другой язык воспроизведение разночтений отдельных слов теряет свой смысл, поскольку мы ведь все равно даем не буквальный перевод, ибо в противном случае многие места и особенно стихи, каламбуры, идиомы и пр., естественно, превратились бы в простой набор слов.

Что касается Хоксворта, то он тоже не удержался от соблазна многое пригладить, произвел намеренные сокращения и не всегда удачно прочитал места, написанные ребячьим языком. Последнее обстоятельство побудило уже упоминавшегося нами Николса обратиться к оригиналу и в изданном им в 1779 г. «Приложении к сочинениям доктора Свифта» напечатать список пропусков и основных исправлений, несколько уточнивших смысл отдельных мест. Однако это были только первые шаги. Николе первым назвал эти письма «Дневником для Стеллы» и с тех пор название закрепилось за ними. А в 1784 г. письма к Эстер Джонсон, опубликованные порознь Хоксвортом и Дином Свифтом, были впервые напечатаны, вместе отдельной книгой биографом Свифта и сыном его друга — Томасом Шериданом.

Помимо «Дневника для Стеллы» сохранилось только три письма Свифта к Эстер Джонсон (см. Corresp., I, 23; II, 385; III, 203). Несомненно, что таких писем было много больше: ведь с момента переезда Стеллы и Дингли в Ирландию в 1700 г. и до 1710 г., когда был начат «Дневник», Свифт еще четырежды уезжал надолго в Лондон (в целом почти на 3 года), и естественно предположить, что и в эти периоды между ними велась интенсивная переписка. Об этом, в частности, свидетельствуют записи о полученных и отправленных письмах в его маленьких расходных книжках за 1708—1710 гг., однако судьба этих писем неизвестна.

Завершая эти краткие сведения об истории публикации книги, необходимо сказать, что в тексте «Дневника» есть ряд слов, которые Свифт, судя по сохранившейся части рукописи, почти всегда употребляет в переиначенном виде, переставляя местами буквы и меняя их. Так, например, вместо pocket — «карман», у него — pottick; вместо girl — «девочка», «девушка» — у него — dallar; вместо letter — «письмо», у него rettle; и даже слова our little language — «наш ребячий язык» — у него превращается в ourrichar gangridge; вместо sick — «болен», kick — лягать, брыкаться и т. д. При этом в отдельных случаях все же нельзя быть вполне уверенным, что слово расшифровано именно в том смысле, в каком его употребил Свифт. Так озадачивает, например, слово lele, многократно повторяемое в конце писем. Высказывалось предположение, что на самом деле это слово there — «там» или «здесь», но в таком смысле оно не вяжется, например, в тех местах, где оно соседствует с условными буквенными обозначениями — MD, ME, PDFR, заменяющими имена Стеллы, Дингли и Свифта. Кроме того, в записи от 8 апреля 1712 г. Свифт будучи тяжело болен, пишет следующую фразу: «Как видите, я еще в состоянии сказать lele» Трудно предположить, что в данном контексте это слово означает «здесь». Мы предпочли по этой причине вообще не расшифровывать это слово и переводим его словом — «тлам». Не всегда можно с уверенностью сказать, что буквы ME означают missis elderly — «миссис старшая», то есть Дингли, а буквы FW иногда заменяют слово Farewell — «прощайте», «до свидания», а иногда, по-видимому, заменяют слова Foolish wenches — то есть «глупее девки», «девчонки». При чтении «Дневника» необходимо учитывать это своеобразие его текста. Более детальная расшифровка встречающихся в тексте «Дневника» отдельных буквенных обозначений и переиначенных слов дана нами в комментариях, где отмечены также и наиболее выразительные графические «вольности» автора.

1

Честер — городок неподалеку от западного побережья Англии, через который следовали путешественники, отправляющиеся в Ирландию или приезжавшие оттуда.

2

Джо — Бомонт Джозеф, торговец полотном; жил в Триме, городке, расположенном в трех милях от Ларакора, где находился приход Свифта; увлекался математикой и изобретательством; за некоторые усовершенствования при изготовлении полотна получил денежное вознаграждение от правительства. Последние годы его жизни были омрачены душевной болезнью. Свифт дружески к нему относился, помогал деньгами и не раз упоминает его в письмах к Стелле.

3

…флагманской яхте… лорда-лейтенанта. — Имеется в виду специальный корабль, предоставленный правительством в распоряжение наместника Ирландии и высших чиновников Дублинского замка — резиденции английской администрации в Ирландии. Лорд-лейтенант — титул правителя Ирландии, осуществлявшего высшую исполнительную власть; назначался английской короной.

4

Раймонд Энтони — священник, имевший приход в Триме, где он и умер 1726 г.; несмотря на эксцентричный и тщеславный характер, пользовался дружеским расположением Свифта.

5

Паркгэйт — городок, расположенный в 12 милях от Честера, до него путешественники из Ирландии добирались морем, а потом продолжали свой путь в Лондон сушей через Честер.

6

…почтение епископу Клогерскому. — Эш Сент-Джордж (ум. в 1718 г.) в прошлом был наставником Свифта в годы его учения в Тринити-колледже в Дублине. Свифт высоко ценил образованность епископа Клогерского, интересовавшегося математикой и другими науками и состоявшего членом Королевского общества, или, иначе говоря, Академии наук; долгие годы их связывали дружеские отношения. Согласно документально неподтвержденным и едва ли достоверным сведениям, он будто бы тайно обручил Свифта и Стеллу в Клогере в 1716 г.

7

Дан-Лэри — небольшой порт чуть южнее Дублина.

8

…не присутствовал в конеокации… — собрании высших чинов англиканской церкви, в данном случае ирландской.

9

….мои полномочия… — Свифту поручалось вместе с уже находившимися в Лондоне двумя ирландскими епископами (Оссорийским и Киллалуйским) ходатайствовать о том, чтобы средства, поступавшие от двух налогов, взимавшихся с ирландского духовенства в пользу английской короны, оставались в распоряжении ирландской церкви. Аналогичный налог в пользу короны в Англии был отменен в 1704 г. Свифт разминулся с этими епископами, которые ко времени его приезда в Лондон уже отбыли в Ирландию.

10

Епископ Киллалайский — Ллойд Уильям (ум. 1716); епископ Личфилдский — Хаф Джон (1651—1743).

11

Стиль Ричард (1672—1729) — журналист и драматург, близкий к вигам, редактор «Лондонской газеты» — официального правительственного листка, находившегося тогда в руках вигов. Вместе с Джозефом Аддисоном явился основателем английских нравоописательных журналов «Тэтлер» («Болтун», 1709—1711), «Спек-тэйтор» («Зритель», 1711—1712), и др. На протяжении нескольких лет Свифта со Стилем связывали приятельские отношения, которые после падения вигов и сближения Свифта с тори сменились откровенной враждебностью.

12

МД. — В одних случаях здесь подразумеваются обе дамы — Стелла и ее компаньонка миссис Дингли, и тогда эти буквы означают «мои дорогие»; иногда же одну только Стеллу и тогда — «моя дорогая».

13

…за их письма я буду платить. — За почту в те времена платил получатель, и оплата зависела от расстояния, числа листков в письме и др., что выходило довольно накладно; поэтому Свифт просит адресовать письма своим знакомым, занимающим какие-нибудь административные должности, например, в канцелярию своего приятеля Льюиса, чтобы доставка происходила за казенный счет под видом служебной переписки.

14

Сент-Джеймская кофейня. — Помещалась на улице того же названия; в те времена там собирались виги; излюбленное место встречи приезжих ирландцев.

15

Лорд Маунтджой — Стюарт Уильям (ум. 1728), с 1709 г. генерал-лейтенант.

16

Уэсли, Кэтрин. — Жила вместе со своим мужем, членом ирландского парламента Гэрретом Уэсли, в приходе Свифта — Ларакоре.

17

Кузина Эбигейл. — По-видимому, родственница Свифта с материнской стороны.

18

Миссис Карри. — После переезда в Ирландию Стелла и Ребекка Дингли поселились сначала на окраине Дублина, позднее, вероятно в 1704—1705 гг., они поселились у миссис де Кудре на Кейпл-стрит, неподалеку от дома миссис Карри, в котором; в то время жил Свифт; судя по адресу этого письма, сразу же после отъезда Свифта в Англию обе дамы переехали, как они почти всегда делали в его отсутствие ради экономии, в eго квартиру; пятью месяцами позднее они возвратились к себе.

19

Миссис Брент — экономка Свифта, после смерти которой в 1735 г. ее заменила ее дочь Анна.

20

Парвисол Исайя — управляющий Свифта; хотя Свифт почти постоянно выражает в письмах недовольство им, Парвисол служил у него до своей смерти в 1718 г.

21

…морить всевышнего… — …молить.

22

МС — «миссис старшая», то есть Дингли, компаньонка Стеллы.

23

…напротив «Барана»… — Речь идет либо об изображении на трактирной или какой-нибудь иной вывеске, либо просто об изображении на доме, заменявшем в те времена нумерацию, появившуюся лишь во второй половине XVIII в.

24

Виги — политическая партия, возникшая в конце XVII в. Вигами (от презрительной клички шотландцев-пресвитериан — виггаморы, то есть скотокрады), называли сначала сторонников билля 1680 г., по которому герцог Йорк лишался права наследовать английский престол в случае смерти своего брата Карла II Стюарта, а противников этого билля называли тори (от бранного прозвища католиков в Ирландии в XVII в.); партия вигов в основном представляла интересы крупней буржуазии, денежных и купеческих кругов и частично аристократии; она стремилась ограничить королевскую власть и расширить права парламента, а за ее либеральными лозунгами скрывалось намерение всячески содействовать торговой и промышленной экспансии страны; тори отражали интересы консервативного дворянства, стоявшего за монархию и укрепление несколько пошатнувшегося влияния англиканской церкви.

25

…неуклюже оправдываются переда мной. — Свифт имел основание считать себя недовольным вигами, петому что во время его предыдущего приезда в Лондон (ноябрь 1707 — июнь 1709) его хлопоты перед ними в пользу ирландского духовенства, равно как и надежды получить более заметную церковную должность, не увенчались успехом.

26

…лорд-казначей… — Годольфин (1645—1712), глава кабинета министров вигов.

27

Леди Джиффард — сестра сэра Уильяма Темпла (1628—1699), в доме которого Свифт провел в молодые годы несколько лет на положении секретаря. Родственники Темпла были возмущены тем, что Свифт опубликовал в 1709 г. без их ведома третий том мемуаров Темпла и будто бы отступил от оригинала, исключив оттуда, в частности, нелестную характеристику лорда Сандерленда, от сына которого — Чарлза Спенсера — Свифт добивался покровительства. Леди Джиффард выразила свое мнение публично в газете, и Свифт порвал с ней отношения.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66