Письмо XVI

Лондон, 10 февраля 1710—1711.

[суббота]

Только что я отправил на почту пятнадцатое, а теперь могу вам признаться, как я себя обычно веду после того, как получаю письмо от МД. Я изо всех сил тороплюсь окончить свое из опасения, как бы Престо не пришлось в одном письме отвечать сразу на два от МД, ведь это было бы для него неслыханным бесчестьем; но до получения от вас письма я пишу себе на досуге, как джентльмен, каждый день понемножку, ровно столько, чтобы дать вам знать, как обстоят дела, и прочее. Надеюсь, вы получите и посылку, и шоколад еще до того, как это письмо придет к вам, а Престо в другой раз лучше об этом позаботится.

11. Утро. Мне надобно встать и отправиться к лорду-хранителю печати; придется выложить два шиллинга за карету. А как вы говорите: два тринадцатипенсовика?[405] — Вечером. Целый день, не переставая, лил дождь, и гулять не было никакой возможности. Утром молился за выздоровление сэра Эндрю Фаунтейна, а пообедал в обществе трех ирландцев на квартире у некоего мистера Коупа[406] (двумя другими были некий Моррис[407], архидиакон, и мистер Форд). Возвратясь домой, я стал дожидаться прихода мартышки Гаррисона, коему обещал помочь сочинить очередной номер «Тэтлера», который должен появиться во вторник: я назначил два вечера в неделю, когда ему дозволено приходить. Но маленький нахал так и не пришел и, ожидая его, я погрузился в чтение, забросив все другие дела. — Ну, а вы что поделываете? Как проводите время в эту мерзкую погоду? Небось, играете в карты и пьете? Что и говорить, достойное развлечение для молодых дам. Хорошо бы у вас было хоть немного наших севильских апельсинов, а у нас немного вашего вина. Мы покупаем превосходные апельсины по два пенса за штуку и сквернейшее вино по шесть шиллингов за бутылку. Говорят, будто вино у вас все дешевеет. Если оно останется таким же славным и дешевым, как бывало прежде, то по возвращении в Ирландию я непременно запасусь целым бочонком и буду по вечерам потчевать у себя за столом МД да посмеиваться над могущественными министрами.

12. Дни, благодарение …….. становятся погожими и длинными. Право же, я на вас в обиде: вы совсем забыли все наши маленькие словечки. Обедал с господином секретарем Сент-Джоном: в полдень я пришел в суд справедливости и уполномочил мистера Гарли пойти и вызвать ко мне секретаря, которого я намеревался известить, что, если он будет обедать поздно, то я с ним обедать не стану. По счастью, тут оказался также герцог Аргайл, и я нарочно задержал его разговором, пока не вышел секретарь, после чего сказал им, что очень рад тому, что встретил их вместе, поскольку у меня есть к герцогу просьба, которую секретарь, я надеюсь, поддержит, а его светлость уважит. Герцог сказал, что он-де заранее знал, что речь пойдет о каком-нибудь пустяке, тогда как он хотел бы, чтобы я попросил его о чем-нибудь в десять раз более затруднительном. Позже в доме секретаря я набросал памятную записку, которую отдал ему с просьбой передать ее герцогу, и прослежу, чтобы он не забыл это сделать. Я написал в ней, чтобы его светлость соблаговолил взять мистера Берниджа под свое покровительство и, если он убедится в справедливости моей характеристики Берниджа, оказал ему наивозможное содействие. Полковник Мэшем и полковник Хилл (брат миссис Мэшем[408]) говорят, что моя просьба вполне резонна и что они от всего сердца поддержат ее перед герцогом; так что у Берниджа, когда он поедет в Испанию, будет, я полагаю, прекрасное положение. Передайте ему, пожалуйста, все это, хотя я, возможно, напишу ему до его отъезда; но скажите на милость, куда мне писать? ведь он, наверно, съехал от Конноли.

13. Я перестал принимать горькое лекарство леди Керри и раздобыл еще одну коробочку с пилюлями. Приступов головокружения у меня больше не было, а только по временам легкое недомогание, какое обычно предшествует им; я стараюсь как можно больше гулять. У леди Керри та же самая болезнь, но только чувствует она себя намного хуже. Обедал у лорда Шелберна, у которого она проживает; мы жаловались друг другу на свои недуги и прониклись еще большей взаимной симпатией. Мистер Гарли вновь пользуется моей благосклонностью, и я сегодня к нему наведался, но не застал дома; я возьму за правило навещать его, только пообедав, потому что он обедает слишком поздно, а это вредно для моей головы. Потом я навестил Конгрива; бедняга только что оправился от жесточайшего приступа подагры; я просидел у него почти до девяти вечера. Он показал мне очередной номер «Тэтлера», который он, несмотря на то, что едва видит, выправил для малыша Гаррисона. В нем идет речь об одном мошеннике: разбогатев, он купил себе герб в геральдической палате и обзавелся кучей предков на Флит-Дитч; написано довольно недурно и дня через два — три будет напечатано; такого рода вещицы могут, я думаю, доставить вам развлечение. Уже около одиннадцати, и я собираюсь ложиться спать.

14. Сегодня день рождения дочери миссис Ваномри и по сему случаю мы с мистером Фордом были приглашены на обед и провели вечер за пуншем. Вот как мы отметили начало поста; а утром, вместо того, чтобы пойти в церковь, я отправился с лордом Шелберном, леди Керри и миссис Пратт в Гайд-парк, потому что пока голова моя не совсем здорова, я считаю за лучшее не посещать богослужений: было бы довольно глупо и затруднительно, если бы пришлось выходить из-за приступов тошноты. Доктор Дьюк[409] неожиданно преставился две или три ночи тому назад. Он слыл остроумцем, когда мы были еще детьми, но потом стал священником, оставил прежние свои увлечения и уже ничего, кроме какого-нибудь пролога или поздравительных виршей не писал. У него был недурной приход, пожалованный ему около трех месяцев тому назад епископом Уинчестерским; приход достался ему неожиданно, и смерть досталась такая же.

15. Славно погулял нынче в парке сразу же после дождя, которого у нас в последнее время было более чем достаточно, вперемежку с легкими и недолгими заморозками. Потом наведался в суд справедливости, рассчитывая, что если мистер Гарли будет обедать рано, то я пообедаю у него, но встретил Ли и Стерна, уговоривших меня пообедать с ними; однако, когда мы пришли, я обнаружил там некоего X…….[410], никчемного ирландского прощелыгу, явно вознамерившегося обедать вместе с нами, а посему я тотчас вышел, шепнув им, что не желаю обедать в его обществе; они извинялись и просили меня остаться, но я все же ушел к мистеру Гарли, который, как оказалось, обедал не дома, и кончилось тем, что я пообедал у сэра Джермейна, где повидал леди Бетти, только что оправившуюся от выкидыша. Я сочиняю сейчас эпитафию для гробницы лорда Беркли. Как вы, наверно, уже знаете, его беспутный сынок, новоиспеченный граф, женился на дочери герцога Ричмонда и сыграл свадьбу в поместье герцога, а теперь возвращается в Лондон. Месяца через два ее начнет тошнить, а через год они расстанутся. Ваш брат — дамы — народ отважный, неустрашимый, готовый на риск; а этой крошке всего лишь семнадцать, и она до крайности злонравна, скупа, порочна и высокомерна. Так и быть, отправляйтесь завтра к Стойтам.

16. Право, это письмо подвигается довольно-таки медленно, уже неделя, как я его начал, а все еще не исписал и первую страницу. Я отправился нынче в Сити пешком ради моциона, но не застал дома человека, с которым собирался пообедать, а посему на обратном пути зашел к Конгриву и пообедал с ним и с Исткортом, и прохохотал там до шести, после чего пошел к мистеру Гарли; он только еще собирался обедать, и я пробыл у него до девяти; мы помирились, и он пригласил меня отобедать с ним завтра, то есть, как раз в тот день недели (субботу), когда с ним обедают лорд-хранитель печати и секретарь Сент-Джон, и, стало быть, они решили, наконец, допустить меня в свой круг[411]. Эттербери и Прайор поехали хоронить бедного доктора Дьюка. От скверного вина, выпитого у Конгрива, у меня теперь изжога.

17. Славно прогулявшись нынче по парку, я пошел к мистеру Гарли. Лорд Риверс явился туда раньше меня, и я сделал ему внушение за то, что он позволил себе прийти в тот день, когда здесь надлежит быть только лорду-хранителю печати, секретарю и мне; он, однако, не придал значения моим словам, так что обедали мы вместе и сели за стол в четыре, а на завтра я приглашен на обед к господину секретарю. Я сказал им, что никогда не рассчитывал увидеть их вот так в тесном кругу, но теперь убедился, что они в самом деле искренно любят друг друга и это не только видимость. Они называли меня не иначе, как Джонатан, и я сказал, что я как был до них просто Джонатаном, так, надо полагать, и после них им останусь и что я еще не знавал министров, которые бы хоть что-нибудь сделали для тех, кого допустили разделять свои удовольствия; вы, я думаю, еще убедитесь в моей правоте, но меня это не заботит. У меня возник план, как раздобыть пятьсот фунтов, не будучи при этом никому обязанным, но план этот останется в тайне, пока я не увижу моих дражайших МД; так что придержите свои язычки и не болтайте, слышите, потому что я как раз сейчас этим занят.

18. Никаких приступов головокружения у меня больше не было, а лишь по временам легкое недомогание перед обедом; тем не менее, я отважно гуляю, принимаю пилюли и не теряю надежды поправиться. Секретарь Сент-Джон уверял меня, что непременно желает пообедать сегодня вдвоем со мной, и, тем не менее, я застал у него множество гостей, из коих троих я никогда прежде не видал, с двумя не имею чести быть знакомым, а еще с одним не желаю иметь дела, так что я рано попрощался с ними и возвратился домой, потому что погода никак не располагала к прогулке: гнусный дождь и ветер. Секретарь сказал, что он меня надул: лорд Питерборо прислал ему двенадцать дюжин фьясок бургундского с условием, что он поделится со мной, но он не мог успокоиться, пока не выпил их все до единой, так что по моим подсчетам он должен мне тридцать шесть фунтов. Лорд Питерборо уже добрался теперь до Вены, и завтра я ему напишу. Я начинаю уже предвкушать получение письма от неких знакомых Престо дам, которые проживают в приходе св. Марии и на некоем языке прозываются нашими малютками МД. Нет, погодите, я вовсе не рассчитываю получить его в ближайшие шесть дней, то есть пока не минет ровно три недели; ну, разве я не здравомыслящее существо? Нам здесь изрядно досаждает Октябрьский клуб[412], я имею в виду свыше ста членов парламента из провинции, которые, накачавшись октябрьским пивом, собираются каждый вечер в таверне, расположенной неподалеку от парламента, чтобы обсудить положение дел; в своей вражде против вигов они доходят до крайности, требуя призвать прежний кабинет министров к ответу, и готовы снести пять-шесть голов. С ними не очень-то считаются, но все же один из министров сказал мне доверительно, что не мешало бы их слегка урезонить. Я расскажу вам сейчас одну важную государственную тайну: королева, сознавая в сколь сильной зависимости она находилась у прошлого кабинета, ударилась в другую крайность и стала очень ревниво относиться даже к тем, кто освободил ее от прежней чрезмерной опеки. Министры — сторонники мягких мер, но другие тори настаивают на более крутых. Лорд Риверс, например, в разговоре со мной поносил на днях листок под названием «Экзаминер» за то, что тот в чересчур учтивом тоне рассуждает о герцоге Мальборо[413]; мне случилось упомянуть об этом в разговоре с секретарем, и он стал порицать неумеренную горячность Риверса и еще кое-кого и клялся, что последуй они таким советам, не прошло бы и двадцати четырех часов, как они взлетели бы на воздух. У меня есть основания думать, что они попытаются убедить королеву больше доверять ведение дел нынешнему кабинету министров; полагаю, что имеются в виду главным образом два лица, имя одного из них вы довольно часто встречаете в моих письмах. Но, пожалуй, достаточно о политике.

19. День выдался ужасно дождливый, и это помешало мне прогуляться пешком в Сити; удалось только добежать до моей соседки Ваномри, где я и пообедал в обществе сэра Эндрю Фаунтейна, который лишь теперь начал бывать на людях и спровадил выхаживавших его мать и сестру восвояси. Вечером прояснилось, и я погулял немного в парке, пока Прайор не затащил меня в кофейню «Смирна», где я немного посидел и видел там несколько молодых людей из Ирландии, приятной внешности и весьма благовоспитанных, имена которых мне неизвестны. В семь я отправился домой. Два дня тому назад я написал Берниджу и рассказал ему обо всем, что я для него сделал; письмо адресовано мистеру Карри, а уж он передаст его Дингли. Бригадиры Хилл и Мэшем — брат и муж миссис Мэшем, любимицы королевы, полковник Дисней[414] и я рекомендовали Берниджа герцогу Аргайлу, а секретарь Сент-Джон передал герцогу мою памятную записку; кроме того, Хилл говорит, что полковник Берниджа — Филдинг[415] намерен назначить его своим капитан-лейтенантом; впрочем, я, кажется, уже рассказывал вам об этом и в этом же самом письме, но не стану сверяться.

20. Утро. Опять разыгралась ужасная метель и надобно заметить, крайне несвоевременно, поскольку я весьма нуждаюсь сейчас в хорошей погоде. Желаю вам доброго утра, и если прояснится, навестите миссис Уоллс; бедняжке пришлось туго, но теперь она опять в добром здравии; весьма сожалею, что это девочка; бедняга архидиакон тоже; заметили ли вы, какой у него был дурацкий вид, когда ему об этом сказали; во сколько обошлась Стелле роль крестной? А теперь я встану, слышите, сударыни, и позвольте повидаться с вами вечером, да не засиживайтесь слишком поздно в гостях и не простужайтесь. — Вечером. У нас постепенно распогодилось, и я славно погулял, а потом пообедал с Фордом, ведь нынче оперный день, но больше я с ним обедать не стану, поскольку у него вышли все запасы вина. Надеюсь отправить это письмо еще до того, как получу весточку от МД; сдается мне, что в этом есть какой-то… высший смысл, вот только не могу толком выразить, какой именно; но что к субботе письмо будет отправлено, это так же верно, как то, что вы плутовки. Миссис Эджворт собиралась выехать лишь в прошлый понедельник, а посему вы, вероятно, получите свою посылку не раньше этого письма: но Стерн уже после того говорил мне, что она в целости и сохранности в Честере и что миссис Эджворт позаботится о ней. Я не пожалел бы гинеи, только б вы ее получили.

21. Утро. Надеюсь, погода позволит мне пройтись пешком до Сити, потому что я стараюсь использовать малейшую возможность для прогулки. — Будь я сейчас в Ларакоре, у меня было бы хлопот по горло; я подстриг бы ивы и посадил новые, расчистил бы канал и мало ли еще чем был занят. Если Раймонды нынешним летом приедут в Ирландию, вам придется смириться и нанести им визит, чтобы мы снова могли ловить угрей и форель и чтобы Стелла могла видеть Престо в его утреннем наряде в саду, проезжая мимо верхом, и взбираться вместе с Джо к холму Бри и гулять вокруг Скерлокстауна[416]. О господи, как я помню все названия; право, я невольно начинаю вздыхать, так что больше ни слова об этом, если вы меня любите. Доброго вам утра, сударыни, и я встану, как подобает джентльмену; мои пилюли говорят, что уже пора. — Вечером. Леди Керри прислала мне записку с просьбой пригласить к ним в дом кое-кого из лордов по одному занимающему ее делу; я поэтому зашел повидать ее и обнаружил, что ей уже удалось пригласить всех лордов, каких я только знал, да и дело оказалось не столь уж затруднительным, а тут еще дождь лил, как пес, так что из-за невозможности совершить моцион я нанял карету и пообедал в Сити с одним висельником, и возвратился под вечер пешком. Дни стали теперь достаточно длинными, а посему после обеда можно гулять в парке, что я и делаю в хорошую погоду. Удивительное средство эти прогулки: мистер Прайор гуляет, чтобы пополнеть, а я — чтобы избавиться от головокружений; он почти постоянно кашляет, но почему-то называет это простудой; мы с ним часто прогуливаемся по парку вдвоем. А теперь я лягу спать.

22. Все утро был чудовищный снегопад, за три или четыре часа намело несколько дюймов. Обедал с мистером Льюисом из канцелярии государственного секретаря у него на квартире. Носильщики нанятого мной портшеза придавили к стене здоровенного детину, который предусмотрительно повернулся спиной, но все же одно из боковых стекол разбилось на мелкие кусочки. Я разразился бранью, словно мне угрожала смертельная опасность, и заставил их опустить портшез на землю в парке. Расплачиваясь с ними в то время как они собирали осколки, я все еще продолжал браниться, так что они не посмели и рта раскрыть, и я отделался лишь платой за проезд, хотя ужасно боялся, как бы они не сказали: благослови господь вашу честь, не заплатите ли вы хоть сколько-нибудь за стекло? Мы с Льюисом придумали план, с помощью которого я мог бы заполучить триста или четыреста фунтов и который, как я предполагаю, окончится ничем. Надеюсь, Смит уже доставил вам бутылку с лекарством. Как себя чувствует Стелла? Мне все больше и больше не терпится это узнать. Через два дня будет уже три недели с тех пор, как я получил ваше последнее письмо, но я прибавлю еще дня три на всякие случайности.

23. Снег уже всюду растаял и остались только большие шары, слепленные мальчишками. Нынче утром ко мне приходил мистер Стерн относительно одного дела, связанного с казначейством. Эта шлюха миссис Эджворт, оказывается, все еще не уехала, но уверяет, что непременно уедет в следующий понедельник; это будет уже третий непременный понедельник, чума ее унеси! Так что это письмо вы получите раньше; оно будет отправлено завтра, и если тем временем придет что-нибудь от МД, то я отвечу на него только в следующем, а в этом скажу лишь: мадам, я получил от вас письмо, так-то и так-то. Обедал с миссис Батлер; право же, она становится несносной.

24. Утро. Это письмо будет непременно отправлено нынче вечером, я в этом так же уверен, как в том, что вы живы, юные дамы, и тогда вам будет довольно-таки стыдно, что я ничего от вас не получил. Если бы я, подобно вам, стал заниматься подсчетами, то сказал бы, что опередил вас на целых шесть писем, потому что это уже № 16, в то время как я получил от вас только № 10. Но я считаю, что вы получили только четырнадцать и отправили одиннадцать. Я намереваюсь пойти нынче на охоту-за-министрами в суд справедливости, потому что мне необходимо кое-что сказать мистеру Гарли. Сейчас хорошая солнечная, морозная погода; я очень хотел бы, чтобы дорогие МД погуляли нынче утром в вашем Стивенс-Грин[417], он так же хорош, как и наш парк, но только поменьше. Право, этим летом мы будем нанимать карету за шесть пенсов, чтобы ездить до Грин Уэлл; вот вам и второе место для прогулок, а от Стивенс-Грин рукой подать до Стойтов. Сердечный поклон от меня матушке Стоит и Кэтрин; надеюсь, что миссис Уоллс недурно провела время. До чего же я непостоянен! Не могу себе и представить, что был некогда в нее влюблен. Ну что ж, я ухожу; что вы еще хотите сказать? Мне все равно, как я сейчас пишу. Я вовсе не собираюсь писать на этой стороне; последние несколько строк — это сверх того, что вам полагается, так что я буду писать как мне заблагорассудится — большими буквами или маленькими. Ох, право, руки у меня коченеют в постели; судя по всему, на улице сильный мороз. Мне необходимо, наконец, встать и попрощаться с вами, потому что я намерен тотчас запечатать это письмо, положить его в карман и сдать в почтовую контору своими собственными распрекрасными ручками. Это письмо составляет дневник ровно за две недели, включая сегодняшний день. — Да, вы правы, так оно и есть, — отвечаете вы своими буковками, крошечными, как яички ценою за пенни пара.