TV журналистка - Змей в райских кущах

– А что собой представляла Анна? – С каждой минутой дело, в которое я оказалась невольно втянутой, представлялось мне все запутаннее.

– Анна? – переспросила Елена Николаевна с горькой усмешкой. – Даже не знаю, что и сказать, – пожала она плечами.

– Говорите как есть, – попросила я, приготовившись к ошеломляющим разоблачениям.

– Про покойников плохо не говорят… – вздохнула Елена Николаевна.

– Попробуйте быть беспристрастной, – сказала я, переглянувшись с Костей.

– Сначала Анюта представлялась мне восхитительной женщиной, – призналась Елена Николаевна. – Искренней, чистой, красивой! – проговорила она. – Но, видно, я ошибалась. – Крылова подошла к окну, я и не заметила, как в руке у нее появилась сигарета. – Анна все время плела какие-то интриги, – презрительно скривилась она, чиркнув зажигалкой. – И потом эта история с аварией… Она всегда казалась мне подозрительной!

– Что вы имеете в виду? – насторожилась я.

– Автомобильную катастрофу, – ответила Елена Николаевна, – в которую попала Аллочка.

– Так, значит, это не был несчастный случай?! – изумленно воскликнула я. – Но Алла Владимировна ничего нам об этом не рассказывала…

В этот момент хлопнула дверь, и через порог переступил Герман Генрихович.

– А… – проговорил он несколько раздраженно, – вы еще здесь? – Гоффман перевел взгляд с меня на Елену Николаевну. – Как освободитесь, зайдите ко мне! – приказал он недовольным тоном и вышел из кабинета.

– Ой! – Крылова прижала ладони к щекам. – Что я наделала! – каким-то неестественно тонким голосом пропищала она. – Гоффман же наверняка все слышал! – Лицо Крыловой стало пунцовым. – Он же выгонит меня на улицу! – всхлипнула она.

– Успокойтесь, пожалуйста, – я тронула ее за плечо.

– Да, да, – проговорила Елена Николаевна, – мне надо взять себя в руки! В конце концов, чему быть, как говорится…

– Вы рассказывали об аварии, – напомнила я.

– Поймите меня правильно, Ирина Анатольевна, – сказала Крылова в ответ, – я и так тут вам наговорила всего…

Елена Николаевна извлекла из полупустой пачки очередную сигарету с ментолом, – а это ведь может стоить мне работы, – продолжала она, – и при этом чертовски хорошо оплачиваемой, работы… Мне жаль Аллочку, – вздохнула она, – но мне почему-то кажется, что ей из этой паутины уже не выбраться…

– Но почему? – удивилась я, прекрасно отдавая себе отчет в том, что как детектива Елена Николаевна меня совсем не воспринимает. Ей гораздо больше импонировала Ирина Лебедева – автор и ведущая программы «Женское счастье».

– Интуиция! – уклончиво проговорила Крылова.

– И вы больше ничего не хотите мне сказать? – разочарованно осведомилась я.

– Нет. – Елена Николаевна покачала головой. – Клуб скорее всего достанется Гоффману, а мне с ним еще работать, – мрачно закончила она. – Мне бы хотелось, чтобы вы меня… оставили, – проговорила извиняющимся тоном Крылова. Было заметно, что Елене Николаевне отказывать мне неловко, но тем не менее решение она приняла окончательное и бесповоротное, так что обжалованию оно не подлежит.

– Ну, что ж, как знаете, – ответила я, потому что не видела смысла в том, чтобы настаивать. – Но вы не могли бы ответить на мой последний вопрос? – попросила я.

– Ирина Анатольевна, – сухо ответила Крылова, – вы же знаете, что я тороплюсь! Герман Генрихович…

– Как фамилия охранника, дежурившего в четверг? – не сдавалась я.

– Не помню, – ответила Елена Николаевна. – К сожалению, – добавила она, – кадровые вопросы не входят в мою компетенцию. Этим занимается Гоффман.

– Можно от вас позвонить?

– Звоните, – обреченно ответила Крылова. Она, наверное, уже была не рада, что распустила язык.

Я вытащила из сумочки визитку Рокотова, любезно предоставленную мне Германом Генриховичем. Однако рабочий телефон Игоря Викторовича упорно не отвечал: длинные телефонные гудки резали слух. «Все ушли на фронт!» – мысленно констатировала я, представив табличку подобного содержания на дверях юридической консультации «Фемида».

– Вымерли они там все, что ли?! – возмутилась я вслух.

– Что, адвокат не отвечает? – сочувственно поинтересовался Костя.

– Не отвечает, – вздохнула я.

– Ириша, а ты попробуй ему домой позвонить, – посоветовал Шилов.

– Ирочка, а вы не могли бы побыстрее? – взмолилась Елена Николаевна. – Гоффман меня убьет!

– Герман Генрихович сам нам позволил поговорить с сотрудниками, – заметил Костя.

– Опасаюсь, что он подслушал наш разговор, – нервничала Крылова.

Я тем временем набирала номер, указанный на визитке. В этот раз телефон все-таки ответил. Приятный мужской голос сказал в трубку короткое:

– Да?

– Пригласите, пожалуйста, Игоря Викторовича, – попросила я.

– Я вас внимательно слушаю, – ответил голос.

Я представилась:

– Ирина Лебедева.

Но никакой реакции вроде: «Какая удача, я по телевизору только вас и смотрю!» – не последовало. Судя по всему, «Женское счастье» не входило в число его любимых программ. Да и Алла Владимировна, похоже, ему ничего обо мне не рассказала. Хотя это показалось мне странным, учитывая тот самый телефонный звонок…

– Да, я вас слушаю, – невозмутимо повторил Рокотов.

– Я веду телепрограмму…

– Я в курсе, – ответил адвокат. – Алла Владимировна поставила меня в известность!

– Очень хорошо, – обрадовалась я. – Мы не могли бы встретиться с вами?

– Не вижу в этом необходимости, – бесцеремонно ответил Рокотов и бросил трубку.

Я не поверила своим ушам. Такое поведение можно расценивать ни больше ни меньше как мужской шовинизм.

– Ну что? – заинтересованно осведомился Костя.

– Этот… Рокотов отказался со мной разговаривать! – вспыхнула я. – Нет, но это же… – Я не находила слов, чтобы выразить свое возмущение.

– Полнейший беспредел, – согласился Костя, улыбнувшись краешком губ.

– Ирина Анатольевна, вы бы не могли войти в мое положение? – дергалась «женщина-вамп», которая за последние полчаса порядком упала в моих глазах.

– Да, да, конечно, – кивнула я. – Только еще один звоночек!

– Гурьеву? – догадался Костя.

– С проницательностью у тебя полный порядок, – ответила я и снова взялась за свой мобильник. В это время Елена Николаевна уселась в кресло и, наверное, в сотый раз закурила. Но мне все-таки хотелось довести начатое дело до конца, к тому же очень не нравилось вести телефонные переговоры на улице… Да и Костю за рулем его серой «Волги» отвлекать было нежелательно.

– А, Ирина, здорово! Ждал твоего звонка! – приветствовал меня Гурьев радостным голосом. – Как успехи? – осведомился он.

– Мне срочно надо переговорить с адвокатом Малаховой! – сказала я.

– С Рокотовым, что ли? – спросил Валерка.

– А ты откуда знаешь? – не смогла я удержать изумленного возгласа.

– Да пили мы с ним как-то водку… – начал Гурьев.

– Знаю, знаю! – перебила я его. – Ты Аллу Малахову видел?

– Не-а, – протянул Гурьев. – К ней сейчас никого не пускают, – добавил он. – Но Рокотов – мужик стоящий. Если она не убивала, он ее вытащит… Кстати, – проговорил Валерка, – статью читал. Ну этот Ремизов и сволочь!

Я согласилась:

– Сволочь! Сам понимаешь: мне необходимо встретиться с Рокотовым!

– Могу устроить, – предложил Гурьев. – За тобой ужин, – добавил он. – Изысканный…

«Ага, размечтался!» – мысленно усмехнулась я.

– Само собой, – сказала я вслух.

– Подробности расскажу при встрече, – пообещал Валерий.

– А дело-то кто ведет? – осведомилась я.

– Платонов, – ответил Гурьев.

– Ну, надо же, – удивилась я. С Андреем Николаевичем мы были знакомы еще по делу бизнесвумен Кривцовой, у которой во время прямого эфира моей программы с ее участием дома взломали сейф с драгоценностями.

Я повесила трубку, и обрадованная Елена Николаевна наконец-то выпроводила нас из своего кабинета. Костя еще раз постучался в дверь Гоффмана, чтобы узнать у него имя охранника, дежурившего в четверг, но Германа Генриховича не оказалось на месте. В итоге мы вновь столкнулись лицом к лицу с обескураженной Еленой Николаевной. Она попрощалась с нами дрожащим голосом.

– Костя, – пришла мне в голову занимательная мысль, – а почему бы нам не осмотреть тот самый злополучный солярий?!

– Ирина Анатольевна, да вы что? – возмутился он. – Здесь же полно народу!..

– Костя, – я укоризненно покачала головой, – мы же с тобой давно на «ты», а ты все Ирина Анатольевна да Ирина Анатольевна, – передразнила я его.

– Ира, вас, то есть тебя к тому же муж ждет, – добавил он.

Если бы не это обстоятельство, которое смущало меня больше всего, я бы обязательно задержалась в этом раю подольше.

– Ну, ладно, поехали, – смилостивилась я.

– Костя, – окликнула я водителя уже в машине, – а что ты об этом думаешь?

– Не знаю, – Шилов пожал плечами.

– Ты все-таки считаешь, что Гоффман здесь ни при чем? – поинтересовалась я. – И что это за история с аварией, которую, возможно, подстроили? Малахова узнала, что Анна едва не отправила ее на тот свет и отомстила? Тени из прошлого?

Неужели такое возможно? – размышляла я вслух. – Или дочь решила маму за решетку упечь из-за расстроившейся свадьбы?

– Ты про инопланетян забыла, – ответил Костя.

– Что?

– Шучу, – усмехнулся Шилов. – Я знаю только одно, – добавил он. – Вряд ли мы управимся до следующей пятницы!

– Костя, а я-то тебя всегда считала неисправимым оптимистом! – воскликнула я. – Неужели ошибалась все это время?

– Только иногда, – парировал он.

Что-то не очень он похож на безнадежно влюбленного мужчину!.. И много я их таких видела – безнадежно влюбленных?!

– О чем задумалась? – осведомился Шилов по дороге.

– Как нам Нину Андреевну разыскать, – выпалила я первое, что в голову пришло. – Она наверняка что-то знает, раз Гоффман от нее так скоропостижно избавился…

– Пожалуй, – Костя не стал возражать. Он свернул за угол и заехал во двор нашего дома. Цены такому водителю не было, но Лебедев отказывался это понимать: у него при одном упоминании о Шилове лицо менялось. Ревновал он меня к нему, что ли? Да и было ли к кому ревновать?! Но ведь относился же он к Гурьеву по-человечески, да и к Павлику тоже!

– До завтра, Ирина Анатольевна!

– До завтра, – ответила я, выходя из машины. Воскресенье обещало быть жарким…

Глава 3

Володька встретил меня, вооруженный ножом, которым он строгал какой-то салат. В этот самый момент я и вспомнила про изысканный ужин, обещанный мною Валерке.

– Ирина, ну наконец-то! – Володька бросил ножик на стол, вытер руки о краешек полотенца и принял меня в свои объятия. – А то я уж здесь извелся весь! Ну, как все прошло? Это тебя столько времени Кошелев нравоучил? Я, между прочим, звонил на студию, мне сказали, что ты уехала, – проговорил он обиженно. – Ты снова во что-то впуталась?

– Нет, – покачала я головой, – готовлю очередную передачу! Истинный крест. – Я даже перекрестилась для пущей убедительности. В общем-то, это была чистая правда. В конце концов, должно же было мое «независимое расследование» однажды выйти в эфир!

Я полезла в бар за бутылкой коньяка, припрятанного там на всякий пожарный случай, и заодно включила свой музыкальный центр. Ничто не успокаивало меня так, как классическая музыка.

– Ирина, у тебя, наверное, был очень трудный день, – констатировал Володенька и ретировался на кухню, лишь бы только не слышать моего Паваротти. Обидно, конечно. Но ничего, мы и не такое переживали!

– Володя! – позвала я его.

Из кухонной двери вынырнула черноволосая голова.

– Чего изволите? – шутливо осведомился мой благоверный.

– Мы сегодня с Гурьевым ужинаем, – предупредила я, делая звук потише.

– Вот не было печали! – усмехнулся Лебедев. – А у нас, между прочим, копченая колбаса закончилась!

– Ничего, – ответила я, – он и вареной перебьется!

– Чего это ты сегодня такая грозная? – удивился Володя.

– Никакая я не грозная, – возразила я. – Обыкновенная!

Переодевшись, я присоединилась к своему удивительному мужу на кухне, лишний раз убедившись, что в замужестве мне несказанно повезло.

Гурьев себя ждать не заставил, подозревал-таки, что его на кухне мой коньяк дожидается.

Валерка ворвался в квартиру, как всегда, в прекрасном расположении духа. На первый взгляд мои неприятности его будто вовсе не волновали. Но через несколько минут мне пришлось убедиться в обратном.

– Рокотов – стоящий адвокат! – заявил он почти с порога. – И я бы, Ирина, на твоем месте, не лез в это дело. Игорь и без тебя управится!

– Слышишь, Ириша? – робко подал голос Володька.

– Ну да, стоящий, – кивнула я. – Только очень неразговорчивый!

– Не обижайся, – проговорил Валерка, уплетая за обе щеки «изысканную» вареную колбасу, – просто… ну, как бы это сказать, Игорь не очень-то доверяет женщинам!

– Женоненавистник, – констатировала я.

– Ну, и язык у тебя, Ирина! – усмехнулся Гурьев.

– А он тебе не открыл великую тайну? – спросила я. – Где можно найти охранника, дежурившего в «Парадизе» в четверг?

– Открыл, – признался Валерка. – У меня даже его координаты имеются.

– Поделиться не хочешь? – спросила я, наливая ему коньяк.

– Майоров Денис Георгиевич, – проговорил Гурьев торжественно. – Проживает по адресу: Вишневая, дом 18, квартира 5. Кстати, мне достоверно известно, что Платонов его уже допрашивал.

– Нисколько не сомневаюсь. – Я положила Валере в тарелку новую порцию салата. – А твоему «стоящему» Рокотову известно, что покойная Анна Степнова требовала у Аллы восстановить ее в правах совладелицы?

– Да, – Гурьев кивнул, – Малахова призналась ему, что документы на владение клубом так и не были оформлены до конца! А тебе-то это откуда стало известно?

– Сорока на хвосте принесла. – Я сделала попытку заинтриговать нашего криминального репортера.

– Гоффман поди проболтался, – усмехнулся Гурьев. – Ходят слухи, что Герман Генрихович – человек очень разговорчивый!

– Между прочим, – заметила я, – он не слишком-то лестного мнения о Рокотове…

– А Рокотов не слишком лестного мнения о Гоффмане, – парировал Гурьев.

– Он его подозревает? – воодушевилась я.

– Он всех подозревает, – усмехнулся Валерка. – А ты-то кого подозреваешь? – осведомился он.

– Гоффман вполне мог устроить это убийство, чтобы свалить все на жену и прибрать к рукам ее бизнес, – размышляла я вслух. – С дочерью Алла Владимировна тоже не ладила, но эта версия все равно мне кажется наименее вероятной…

– А тебе не кажется, что враги могли быть у Анны, а Малахова оказалась замешанной в этом деле совершенно случайно? – предположил Валера.

– Об этом я, конечно, подумала, – ответила я, – но как же тогда быть с телефонным звонком в эфире? Этот человек должен был знать, что Анна мертва, а солярий под замком, и ключи имелись только в единственном экземпляре… Кстати, это тоже как-то одно с другим не вяжется! Либо ключи еще у кого-то имелись, либо этот человек знал, что Алла Владимировна задумала совершить убийство, спланировала его и осуществила свой план.

– Ну, – промямлил Валерка, разомлевший от коньяка, – существует и другой вариант…

– Какой же? – искренне поинтересовался Володя.

– Звонивший как раз и убил Анну Степнову, – глубокомысленно изрек репортер «Криминальной хроники».

– Ну, тогда в любом случае в его распоряжении должны были быть ключи от солярия! – заявила я. – Игорь Викторович ничего об этом не говорил? Возможно, Малахова сказала ему, что у кого-то имелся еще один экземпляр ключей?

Валера Гурьев покачал головой:

– Алла Владимировна уверенно заявила Рокотову, что ключей больше ни у кого не было!

– Тогда получается замкнутый круг, – растерянно пробормотала я.

– Ириша, что ты собираешься делать? – осведомился Володька, складывая в раковину горку немытой посуды.

– Во-первых, – ответила я, – искать этого таинственного звонившего, а во-вторых – орудие преступления! Если убила не Алла, убийца мог унести его с собой…

Говоря откровенно, я абсолютно не представляла, как это можно сделать. Но об этом моему горячо любимому супругу знать было совершенно не обязательно.

– Рокотов рассуждает примерно так же, – заметил Гурьев, осоловевший от жары и армянского коньяка.

– А он не сказал тебе случайно, что там установило следствие? – поинтересовалась я. – Чем Анну стукнули по голове?

– Не сказал.

– Жаль, – вздохнув, протянула я.

– Зато Платонов сказал, – хихикнул Гурьев. – Чем-то вроде гантели…

Все-таки я завидовала Валерке: до чего же легко доставалась ему нужная информация! Меня ни в коем разе нельзя было назвать необщительным человеком – работа обязывала любимая, – но с Гурьевым не сравнить! Далеко… Как в той поговорке про Китай!

– Значит, будем искать гантелю, – уверенно заявила я и принялась помогать Володьке убирать со стола.

– И где ты ее собираешься искать? – осведомился Гурьев, с интересом рассматривая меня своими пристальными блестящими глазками.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Сначала мне хотелось бы встретиться с этим Майоровым. А вот если бы ты… – Тут мне пришла идея пойти на маленькую хитрость. – …да нет, – я безнадежно махнула рукой, – ты все равно не сможешь!

– Чего это я не смогу? – подозрительно осведомился Валерка.

– Об этом и разговаривать-то смысла нет, – заявила я.

Этого моего заявления Гурьев и вовсе вынести не мог.

– Да говори же ты, не томи, – заерзал он на маленьком стуле. Валерка прямо-таки умирал от любопытства. Володя застыл на месте с полотенцем в руках, ожидая с нетерпением, чем же наконец все это закончится. Он чувствовал, я что-то задумала, но молчал, чтобы невзначай не испортить мою игру.

– Да нет… не в твоих силах устроить мне встречу с Рокотовым, – притворно вздохнула я.

– Почему это не в моих силах? – Гурьев непонимающе уставился на меня. – Очень даже в моих, – пожал он плечами.

– Да я поспорить готова, что он со мной встретиться все равно не согласится! – воскликнула я.

– На что спорим? – уперся Гурьев.

– На бутылку шампанского, – сказала я первое, что пришло мне в голову.

– Согласен! – азартно воскликнул Гурьев. – По рукам!

– Ну и дела! – простонал Володька, разбив наши руки.

* * *

Утром меня вновь разбудил телефонный звонок нашего режиссера: Галина Сергеевна хотела узнать, заеду ли я на студию обсудить с ней сценарный план на следующую пятницу. Обычно по воскресеньям я копалась в своих заметках и выбирала претендентку на роль главной героини очередного «Женского счастья». Но в связи со сложившимися обстоятельствами Моршакова не была уверена в том, что в этот день я появлюсь на телестудии как обычно: меня могли занимать какие-нибудь иные безотлагательные дела, напрямую связанные с расследованием. Ей же не терпелось услышать рассказ о том, что мне к этому времени удалось разузнать о загадочном убийстве в «Парадизе». Я считала, что она непременно выскажет и свою версию случившегося…

– Давайте встретимся в десять, – предложила я, взглянув на часы. Стрелки на циферблате показывали половину девятого. Я полагала, что как раз успею на телецентр к десяти. Тем более что Галина Сергеевна все время опаздывала.

– Очень хорошо! – обрадовалась Моршакова. – Ирочка, ты что-нибудь раскопала? – полюбопытствовала она. – Признайся мне по секрету!

– Как приеду, все расскажу! – пообещала я.

– Ты стала такая скрытная, – вздохнув, посетовала режиссер и повесила трубку.

На постели зашевелился Володька.

– Ну, кто там еще? – пробурчал он спросонья.

– По работе, – коротко объяснила я.

– Ни днем, ни ночью покоя нет! – ворчливо заметил муж.

– Во-первых, с добрым утром! – Я нежно чмокнула его в щечку.

– А во-вторых? – игриво спросил мой благоверный.

– А во-вторых, я немедленно еду на студию! – заявила я и направилась в ванную.

– Могла бы что-нибудь и пооригинальнее придумать, – донеслось мне вслед.

* * *

На втором этаже я столкнулась с Лерой, которая стояла у двадцать четвертой комнаты и пыталась справиться с заевшим замком.

– Привет! – поздоровалась я. – Какими судьбами?

Лера Казаринова обернулась.

– Ирина! – широко улыбнулась она, отчего ее миленькая мордашка стала еще привлекательней. – Галина Сергеевна…

– Ну конечно же! Как я сразу не догадалась?! – воскликнула я.

– Аврал! – развела руками Лера. – С вами-то все в порядке? – Она подозрительно покосилась в мою сторону.

– Абсолютно! – заверила я.

Замок наконец поддался, и Лера Казаринова повернула ключ в замочной скважине.

– Девчонки, здорово! – поглаживая бороду, за нашими спинами возник зевающий Павлик Старовойтов. И это с его-то ленью? Да в воскресенье?!

– Привет! – удивленно кивнула я. Мне пришлось признать, что Галина Сергеевна провела действительно большую подготовительную работу. Вся команда в сборе, не считая самой Галины Сергеевны…

Не успел Павел войти, как сразу расположился в полюбившемся ему кресле. Лера стрельнула в него глазами, но оператор то ли сделал вид, то ли в самом деле не заметил ее грозного взгляда. Он отвернулся к стене и прикрыл тяжелые веки, словно Вий.

– Павел, ты неисправим! – простонала Лера и отправилась, как обычно, замачивать свои сухофрукты.

Только в этот момент в студии появилась Галина Сергеевна в обворожительном светло-сером костюме и очень изящных лаковых лодочках.

– Как дела? – с порога взволнованно спросила она.

Павел неожиданно приоткрыл глаза и серьезно осведомился:

– Ирина, это правда, что «Женское счастье» грозят закрыть?

– Вранье, – категорично ответила я.

– Ирина Анатольевна! Рассказывайте! – потребовала Лера Казаринова. – Малахова в самом деле убила свою подругу?

Я пожала плечами:

– Полагаю – нет!

– Я так и думала! – воскликнула Галина Сергеевна, усаживаясь за стол. – Все же ясно как белый день!

– Вы о чем? – поморщился Старовойтов. Он растерянно озирался по сторонам в поисках кого-нибудь, кто смог бы ему объяснить, о чем говорила Галина Сергеевна. Сей тяжкий труд на себя, как всегда, взвалила Лера. Я же, после ее комментариев, позволила себе рассказать присутствующим все то, что мне удалось узнать в субботу.

– Я уверен, что это – Гоффман! – заявил Павел. – Ему это выгодно во всех отношениях!

– А что там за история с аварией? – робко спросила Лера, разливая по чашкам чай.

– Мне бы тоже хотелось это выяснить, – призналась я, пододвигая к себе огненно горячую чашку с крутым кипятком. Лера у нас не признавала компромиссов. Уж если чай – так, значит, в нем вам не составит особенного труда свариться! И заварка что надо! Правда, сама она его не пила: заваривала себе какие-то особенные целебные травки согласно тибетской медицине!

В этот момент зазвонил телефон. Я удивленно подняла трубку, гадая, кто бы это мог быть, в воскресенье?..

– Ирина Лебедева, ведущая программы «Женское счастье», – ответила я автоматически.

– Ирина Анатольевна, здравствуйте. – Голос звонившей дамы взволнованно дрожал. И тем не менее мне удалось-таки расслышать в нем какие-то знакомые нотки.

– Елена Николаевна? – переспросила я не слишком уверенно.

– Узнали! – подтвердила она и всхлипнула.

– Что произошло? – встревожилась я. Сам по себе ее звонок был довольно странным явлением, принимая во внимание, каким образом мы с ней расстались. К тому же я не помнила, чтобы давала Крыловой свой телефон. Скорее всего она получила его от Аллы Владимировны еще до программы, но необходимость в звонке назрела только сейчас!

– Гоффман выгнал меня из клуба! – снова всхлипнула бывшая заместительница менеджера «Парадиза». – Черт меня дернул распустить язык и рассказать вам про его связь с Лидией!

– Я вам искренне сочувствую, – сказала я, – но…

– Да, – горько усмехнулась Елена Николаевна, – вам теперь, конечно, на меня наплевать!

– Чем я вам могу помочь? – поинтересовалась я. Мне ее действительно было жаль, но я, увы, не имела слишком большого влияния на Германа Генриховича.

– Ничем не можете, – печально проговорила Елена Николаевна.

– Но тогда…

– Это я вам могу помочь, – заинтриговала она меня.

– Очень интересно! С чего бы это? – не слишком дружелюбно вырвалось у меня.

– Мне больше нечего терять, – ответила Елена Николаевна. – Приезжайте в «Парадиз» сейчас же, – попросила она. – Я как раз собираю вещи. Думаю, мы успеем перекинуться парой слов! – Я услышала, как моя собеседница усмехнулась на другом конце провода. – Мне есть что вам рассказать, – многообещающе проворковала она. – Кстати, можете прихватить с собой и оператора, – добавила Елена Николаевна. – Возьмете у меня небольшое интервью, – сказала она, и в трубке тотчас раздались короткие гудки.

– Ничего не понимаю. – Я пожала плечами и положила телефонную трубку на место.

– Кто звонил? – осведомился Павлик, перекинув ногу на ногу в начищенных до блеска ботинках. Что ни говори, но даже его легендарная лень не мешала ему следить за своим внешним видом. Он слыл на телецентре почти что за донжуана.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.