TV журналистка - Богатые тоже платят

Светлана Алешина

Богатые тоже платят

– Поехали! – крикнул Костик и махнул рукой.

– Иду! – отозвался Пашка Старовойтов, наш оператор, который никак не мог расстаться с миловидной девушкой, болтая с ней у входа на телецентр.

Вообще Павлик был большим любителем женского пола. Вот и сейчас он прямо на улице познакомился с какой-то девицей.

Я посмотрела на часы – мы не опаздывали, но времени оставалось в обрез.

– Павлик! – позвала я Старовойтова.

– Да все! – Пашка неторопливо зашагал к машине.

В служебной серой «Волге» уже сидела Лера Казаринова. Она нетерпеливо ерзала на заднем сиденье, ожидая, когда же мы поедем. Наконец подошел Павлик, и мы, погрузившись в машину, отправились.

– И когда ты угомонишься? – покачав головой, проговорил Костик Шилов – наш водитель.

– Никогда, – коротко резюмировал Старовойтов и взглянул на тыльную сторону ладони, где шариковой ручкой было записано несколько цифр.

– Что, дала телефончик? – ядовито спросила Лера, покосившись на Пашку.

– А как же! – самодовольно ответил тот и откинулся на спинку сиденья.

– И как тебе это удается? – не скрывая своего восхищения, спросила я, повернувшись назад.

Павлик засмеялся густым басом, почесав бороду.

– Вот такой вот я… – скромно потупив взор, ответствовал он. – Ни одна женщина не может передо мной устоять.

И на самом деле Пашка Старовойтов всегда умел уломать практически любую девушку оставить ему свой телефон. Уж не знаю, как это у него выходило.

Наш помощник режиссера – Лера Казаринова – тоже была тайно влюблена в Павлика. Правда, она тщательно скрывала это, думая, что никто ничего не замечает, но тем не менее в ее язвительных высказываниях всегда чувствовалась ревность.

Павлик, кстати, также был увлечен Лерой, но ни за что не желал признаваться в этом. Они, словно маленькие дети, постоянно пререкались между собой, делая вид, что абсолютно безразличны друг другу. Меня забавляла эта ситуация, и я, как и все прочие члены нашей съемочной бригады, ждала, когда же наконец произойдет то, что неизбежно должно произойти, – Пашка и Лера наконец начнут открыто встречаться. Но похоже, их роман будет бесконечным. Такие отношения между ними продолжались уже год, а то и больше, но ни к чему существенному не приводили.

Я улыбнулась этим мыслям и отвернулась к окну, оставив Павлика и Леру заниматься своими делами, сама же принялась обдумывать детали предстоящей съемки.

Мы направлялись домой к очередной героине нашей программы. Передача «Женское счастье», автором и ведущей которой я являлась, выходила на местном тарасовском телевидении еженедельно по пятницам в прямом эфире и была адресована в основном дамам. Мы рассказывали о женщинах, чьи судьбы могли бы заинтересовать наших землячек. Например, о женщине-банкире или женщине – директоре охранного предприятия.

Вот как сегодня. В поле нашего зрения попала как раз владелица самого крупного в Тарасове охранного холдинга – необыкновенная женщина и неординарная личность – Алла Николаевна Соколовская.

Героиню эту, как, впрочем, и всех остальных, отыскала наш помреж Лера Казаринова. Она имела потрясающую способность находить таких уникальных персонажей для программы, что даже я порой удивлялась, как много в Тарасове женщин, чья судьба и деятельность могут лечь в основу нашей передачи.

Я сама с Соколовской пока не встречалась, только пару раз общалась по телефону, но Казаринова в ней просто души не чаяла.

Лера была студенткой-заочницей одного из тарасовских вузов. А в свободное время работала у нас помощником режиссера и, как я уже говорила, выполняла свою работу просто превосходно. Была обязательным, исполнительным человеком, на которого можно было положиться практически в любой ситуации.

Я повернулась к Лере.

– А она замужем? – спросила я. – Я имею в виду Аллу Николаевну?

– Как ни странно, да, – кивнула Лера.

– А почему странно? – удивился Костик.

– У ее мужа также есть часть акций предприятия, – начала пояснять Лера. – Но мне показалось очень странным, что во главе всей этой махины стоит именно сама Соколовская, а ее муж всего лишь на вторых ролях. Мог бы и возглавить холдинг. Поистине выдающаяся женщина! – восхищенно произнесла Казаринова.

Я глянула в окно – мы уже выехали за пределы города. Вот показались первые постройки так называемых «новых русских», чьи поселения разрастались на окраинах Тарасова, как грибы после дождя. Соколовские тоже жили в собственном доме, который, по словам все той же Леры, напоминал скорее дворец, чем обычное жилище.

– Костя, здесь налево, – указала Лера Шилову.

– Я помню, – кивнул Костик и свернул в указанном направлении.

Дома становились все богаче и солиднее. И если ближе к городу постройки кое-где были еще не окончены, то здесь дома уже давно были обжиты и, конечно же, достроены.

Я покрутила головой в поисках того самого «дворца», как окрестила дом Соколовских Лера, но вокруг были лишь монолитные двух– и трехэтажные коттеджи, во многом походившие друг на друга.

– Лера, где же «именье» Соколовских?

– Скоро, – ответила помреж. – Еще поворот направо, а потом по дороге прямо. Как только завернем, сразу на пригорке будет виден большой особняк из красного кирпича.

– Да-а, – задумчиво протянул Павлик. – Живут же люди… Вот бы в каком-нибудь таком коттеджике поселиться…

– А ты работай побольше, и у тебя будет, – язвительно заметила Лера.

– Да мне с моей зарплатой вовек на такой домик не заработать, – сокрушенно покачал головой Пашка.

– Да ладно, тебе-то чего переживать, – вступил в разговор Костик. – Ты девушкам и так нравишься…

– А был бы коттеджик, – снова размечтался Старовойтов, – они бы вообще сами в штабеля у моих ног укладывались.

Лера недовольно фыркнула. Я приготовилась было услышать очередную колкость из ее уст в адрес Павлика, но вместо этого она воскликнула:

– Вон он! Видите, Ирина Анатольевна? – Лера указывала куда-то в сторону. Я повернулась в направлении ее руки и увидела громадный дом на небольшом возвышении.

Что ж, надо отметить, Лера не сильно преувеличила, когда назвала дом Соколовских дворцом. По крайней мере издалека он производил именно такое впечатление.

Это был настоящий замок в современном исполнении. Дом в три этажа из красного кирпича, шикарно отделанный и крытый темно-зеленой черепицей. Причем кирпич был вовсе не такой, из которого строят обыкновенные коттеджи, а какой-то особенный, несколько меньше по размеру, нежели обычный, и будто глянцевый.

– Вот это хата! – восхищенно присвистнул Пашка.

– Да-а, домик что надо, – согласился и Шилов.

Я залюбовалась строением. Коттедж Соколовских благодаря нескольким круглым башенкам по краям, которые увенчивались остроконечными крышами, напоминал замок в готическом стиле. На каждой такой крыше было по флюгеру затейливой формы, которые вертелись от ветра во все стороны.

Дом стоял немного на отшибе, позади него других строений не было. Дальше начиналось обширное поле, которое заканчивалось живописным леском. Я заметила, что всю территорию окружал красивый забор из такого же кирпича, что и сам коттедж, и ограждение это простиралось на неопределенное расстояние за сам дом, так что невозможно было разглядеть, где же заканчиваются владения Соколовских.

– Приехали, – произнес Костик, подъезжая к коричневым металлическим воротам, оснащенным всеми современными средствами защиты включая камеру над входом.

Костик притормозил у ворот и посигналил. Из будки, расположенной сбоку от входа, вышел молодой крепкий охранник и подозрительно оглядел нашу «Волгу».

– Здравствуйте, – высунулась я из окна. – Мы с телевидения. К Алле Николаевне!

– Подождите минутку, – махнул рукой охранник и скрылся в караульной будке.

Через минуту ворота плавно и почти бесшумно раздвинулись в стороны, давая нам возможность проехать внутрь.

– Ставьте машину вон там! – показал нам охранник на небольшую гостевую стоянку.

Сегодня она была пуста. Кроме разметки на асфальте с номерами машин, на ней ничего не было. Костик пристроил «Волгу» с краю и выключил двигатель.

Не успели мы выгрузиться из машины, как во дворе появилась сама хозяйка. Я сразу узнала ее по властному и строгому лицу, которое выдавало в Алле Николаевне женщину сильную и волевую. Уверенным шагом Соколовская шла к нам.

На вид ей было около сорока лет, но, безусловно, она стремилась выглядеть моложе. Это была высокая статная женщина, немного потерявшая форму, но все еще сохранившая хорошую осанку. Алла Николаевна была одета в мышиного цвета брючный костюм, который великолепно сидел на ее чуть располневшей фигуре. В вырезе жакета виднелась белоснежная строгая блузка и темно-серый галстук.

Черные как смоль волосы были аккуратно подстрижены. Я не люблю чересчур короткие прически у женщин, но госпожа Соколовская выглядела просто превосходно. Ее стрижка, уложенная волосок к волоску, и макияж были безупречны.

– Здравствуйте, – громко произнесла госпожа Соколовская, подошла ко мне и протянула руку: – Вы, вероятно, Ирина Анатольевна?

Я пожала руку и кивнула:

– Да. Очень приятно познакомиться, Алла Николаевна. Леру вы уже знаете. – Я кивнула в сторону Казариновой. – А это наш оператор Павел.

Павлик с Аллой Николаевной также обменялись рукопожатием.

– Проходите в дом, – Соколовская сделала гостеприимный жест в сторону «дворца» и посмотрела на Костика.

– Нет-нет, спасибо, я посижу в машине, – покачал головой Шилов.

– Нет, – произнесла Алла Николаевна тоном, не допускающим возражений. – Что же я буду за хозяйка, если позволю хоть кому-то из гостей остаться в машине. Пойдемте с нами.

– Ну, хорошо, спасибо. – Костик вышел из «Волги».

– Можете не запирать. У нас все охраняется, – небрежно проговорила Алла Николаевна.

– Это наш водитель Константин, – представила я заодно и Шилова.

– Рада познакомиться. – Соколовская протянула руку Костику и радушно улыбнулась.

Мне сразу понравилась эта сильная независимая женщина, которая сочетала в себе, с одной стороны, жесткость, необходимую в работе, а с другой – гостеприимность и доброту, свойственную женщине.

Мы прошли вслед за хозяйкой в дом, миновав во дворе большой цветник. Цветы росли повсюду – благо конец июня был богат ими. Соколовская заметила мой заинтересованный взгляд, брошенный в сторону насаждений, и проговорила с легкой улыбкой:

– Я очень люблю цветы. Когда есть свободное время, посвящаю его детям и своим клумбам…

– Так это вы все посадили? – изумленно воскликнула Лера.

– Да, – просто, без тени гордости проговорила Алла Николаевна. – Вам нравится?

– Очень красиво, – искренне призналась я.

Цветов было много. Я даже не знала названия многих. Но больше всего росло роз всех сортов и оттенков. Я подумала, нужно будет обязательно снять эту красоту, когда будем уходить. Это должно понравиться нашим зрительницам.

Мы прошли в дом, и Алла Николаевна проводила нас в гостиную на первом этаже. В ней я также заметила несколько видеокамер наружного наблюдения. Что ни говори, а охрана здесь была весьма тщательная.

– Вы предпочитаете снимать во дворе или останемся в гостиной? – поинтересовалась Соколовская.

– Как вам будет удобно, – развела я руками. – Только нам бы очень хотелось снять ваши потрясающие цветники. Вы не возражаете?

– Нет, конечно, – улыбнулась Соколовская. – Пожалуй, мы расположимся в доме. А то на улице жарко, а здесь кондиционеры.

– Хорошо, – согласилась я и дала Павлику знак готовить камеру.

Обстановка внутри дома была не менее шикарной, нежели снаружи. Пока Пашка готовил камеру, я смогла осмотреться. Гостиная, где мы собирались снимать сюжет, представляла собой громадный зал площадью не менее пятидесяти метров. Вся мебель была дорогой и изысканной. У Аллы Николаевны, если, конечно, она сама занималась обстановкой дома, был отменный вкус. Ничего лишнего, ничего кричащего – только самое необходимое, все очень красивое и подобранное с любовью и старанием.

Я расположилась на диване в стиле ампир, Лера устроилась у окна в большом удобном кресле, а Костик по своей привычке остался у двери, присев на небольшой пуфик, обитый той же тканью, что и диван. Как хозяйка ни настаивала, чтобы Шилов пересел куда-то поближе, он наотрез отказался менять место своей дислокации.

Пашка копошился с камерой, а сама Соколовская терпеливо ждала, пока мы закончим все приготовления. Почти всегда мы снимаем сюжеты и наших героинь дома, чтобы дать зрителям наиболее полное представление о быте и жизни женщины. Вот и сейчас все разворачивалось по заранее продуманному сценарию. Сначала поговорим о семье, потом о работе, а потом мы обычно знакомимся с членами семьи и снимаем дом героини. Сегодня планировалось то же самое.

Когда я заговорила о том, что мы намереваемся привлечь к съемкам также детей и мужа Аллы Николаевны, она сразу как-то помрачнела и покачала головой.

– Думаю, этого не получится.

– Почему? – Я была уверена, что Лера согласовала с Соколовской этот вопрос.

– Детей здесь нет, они у бабушки, а муж… – Лицо Аллы Николаевны приняло задумчивое и, как мне показалось, даже несколько мрачное выражение. – В общем, мне кажется, вполне достаточно будет, если вы снимете меня и цветник. А про свою семью я просто расскажу.

– Но… Алла Николаевна… – попробовала возразить я, но госпожа Соколовская меня перебила:

– Ирина Анатольевна, поверьте, у меня есть причины так говорить, – непререкаемым тоном заявила она. – И потом, мне казалось, что передача обо мне, а не о моем муже.

Тон Соколовской, когда она говорила о своем супруге, показался мне несколько резким, но я не стала больше настаивать, тем более что и так было понятно – моя настойчивость все равно ни к чему не приведет. Алла Николаевна умела дать понять, что ее решение ничто не способно изменить.

Павлик наконец закончил настраивать камеру, и мы начали съемку. Хозяйка поведала нам о своем доме, о своей семье. Причем о муже на сей раз она говорила без тени неприязни, с теплой улыбкой, я даже засомневалась, не показалось ли мне поначалу, будто она его не любит?..

Мы сделали небольшой перерыв в съемках, чтобы передохнуть и поменять пленку в камере. Соколовская, извинившись, ненадолго вышла, сказав, что будет через несколько минут. А когда вернулась, мы продолжили работать.

– Алла Николаевна, а ваш супруг дома? – спросила я, все еще надеясь, что Соколовская передумает.

– Да, – просто ответила она.

– Может, вы все-таки позволите нам снять сюжет с его участием? – попыталась я снова ее уговорить.

– Не думаю, что это хорошая идея… – проговорила Соколовская, нахмурившись. – Все, что вы хотите спросить у него, можете спросить у меня.

– Ну давайте хотя бы просто снимем вас вместе. Без беседы, – продолжала настаивать я.

Алла Николаевна подумала несколько секунд, потом согласно кивнула:

– Хорошо, я сейчас только скажу ему, чтобы переоделся. – И вышла из гостиной.

Аллы Николаевны не было довольно долго. Я уже начала беспокоиться, куда это она запропастилась. Потом мы услышали какой-то непонятный шум во дворе. Выглянув в окно, я увидела, как мимо дома по территории идет один из охранников. Вернее, он почти бежал в сторону заднего двора. Именно оттуда раздавались возбужденные голоса и прочий шум.

Почувствовав неладное, я на всякий случай решила выйти и посмотреть, что стряслось.

И как только я направилась к двери, то столкнулась с входящей в гостиную Аллой Николаевной. Несмотря на самообладание, которым была наделена госпожа Соколовская, я все же заметила на ее лице бледность.

– Алла Николаевна, что случилось? – настороженно спросила я. – Вас так долго не было. Я хотела выйти посмотреть…

Соколовская, казалось, даже не заметила меня и не услышала моих слов. Она скользнула по мне блуждающим взглядом и бросила:

– Что?.. А, Ирина Анатольевна, боюсь, что съемки не получится, – Алла Николаевна подошла к окну и замерла в неестественной позе.

– Что произошло? – У меня мгновенно появилось какое-то нехорошее предчувствие. – Что-то случилось?

– Да, – отрешенно проговорила Соколовская. – Случилось… Мой муж… Он мертв…

– Мертв?! – потрясенно переспросила я. – Но как… как же так?..

– Я не знаю. Кажется, его застрелили… Я уже вызвала милицию. Вам лучше уехать…

– Но как… как же наша передача? – недоуменно спросила я.

– Какая передача?! – раздраженно сказала Алла Николаевна, гневно взглянув на меня. – Вы что, не понимаете, моего мужа убили, никакой передачи не будет!

– Мои соболезнования, – запоздало и не к месту произнесла я растерянным тоном.

Я заметила, что все члены съемочной бригады замерли, слушая наш разговор. Павлик так и остался стоять с камерой в руках, разинув от изумления рот. А Лера, хлопая глазами с длинными ресницами, переводила недоуменный взгляд с меня на Соколовскую. Костик сразу же помрачнел и о чем-то задумался.

– А как это произошло? – вдруг спросил Шилов.

Алла Николаевна вздрогнула и обернулась на звук его голоса.

– Я не знаю… – растерянно проговорила Соколовская. – Его застрелили… Извините, Ирина Анатольевна, но я вынуждена попросить вас удалиться.

– Да, да, конечно, – поспешно сказала я, дав Павлику и Лере знак собираться.

Но пока мы укладывали камеру, во двор уже въехала милицейская машина. И только мы погрузились в нашу «Волгу», чтобы отправиться в город, как высокий мужчина в штатском, приехавший по вызову, обратился к Костику:

– А вы кто будете?

– Мы с телевидения, – ответила я за Костика. – Приезжали сделать репортаж с Аллой Николаевной…

– Подождите минутку, – высокий направился к нам. – Сейчас вы скажете свои имена, а потом я бы попросил вас никуда не отлучаться… С вами поедут для допроса.

Дав распоряжение, высокий подошел к молодому парню в милицейской форме и принялся что-то говорить ему, указывая на нас. После чего он проследовал в дом, а рыжеволосый опер направился к нам.

– Лейтенант Пастухов, – козырнул молодой человек. – Давайте я запишу ваши имена.

Он вытащил чистый бланк и приготовил ручку.

Когда процедура была окончена, Пастухов уселся в нашу «Волгу», и мы отправились в отделение.

* * *

Меня вызвали на допрос последней. Когда из кабинета дознавателя вышел Павлик, он кивнул мне и сказал:

– Заходи.

Я вошла, не дожидаясь, когда меня пригласят.

– Здравствуйте. – Я подошла к столу, за которым сидел дознаватель.

Мужчина был немногим старше меня, с вполне приятной внешностью – светло-русые прямые волосы аккуратно зачесаны назад. Прямой, правильной формы нос придавал лицу строгость, а волевой подбородок выдавал в его обладателе наличие сильного характера. Вся внешность в целом была поистине киношной. «Ему бы играть летчика американских ВВС», – подумала я.

– Садитесь, – кивнул мужчина на стул напротив, даже не поздоровавшись.

Я уселась и стала смотреть, как он заполняет бумаги (очевидно, протокол допроса Пашки Старовойтова). Наконец с документами было покончено, и дознаватель посмотрел на меня долгим пронзительным взглядом.

– Фамилия, имя, отчество, дата рождения, место жительства и работы, – произнес он, слегка картавя, что, впрочем, ему даже шло.

Я отвечала, а дознаватель быстро записывал мои слова. Потом приступил непосредственно к допросу.

Не думаю, что я могла бы сообщить ему что-то новое из того, что уже успели рассказать до меня Лера и Павлик. Но тем не менее «летчик американских ВВС» допрашивал меня весьма дотошно и тщательно, заставляя подробно описывать каждую мелочь.

– Скажите, пока вы находились у Соколовской, кто-нибудь приходил к ней, звонил? – Блондин пристально посмотрел мне в глаза.

– Нет, – ответила я, не отводя взгляда.

– Соколовская выходила куда-нибудь?

Я сначала хотела было ответить, что нет, но в последний момент припомнила, что Алла Николаевна отлучалась на несколько минут.

– Выходила.

– Когда, куда, на какое время? – «летчик» задавал вопросы жестко, резко, словно выстреливал.

– Я не помню, который был час, – неопределенно пожала я плечами. – А выходила она на несколько минут. Может, на пять, может, больше.

– Она не сказала, куда?

– Нет.

– Вы не замечали ничего странного, пока находились дома у Соколовской? – снова пристально глядя на меня, спросил дознаватель.

– Нет, ничего…

– А какие отношения у нее были с мужем?

– Я не была знакома с супругом Аллы Николаевны, но мне показалось, что они не очень-то ладили. А хотя, – я поспешила поправиться, боясь, что сделала неверный вывод, – возможно, я ошибаюсь. Просто Алла Николаевна была не в настроении…

Задав мне еще несколько подобных вопросов, «американский летчик» заполнил протокол, дал мне его прочесть и, когда я расписалась на каждой странице, велел никуда из города не отлучаться на время следствия.

Выйдя в коридор, я не застала там никого из наших и уж подумала было, что меня бросили. Но когда спустилась вниз, увидела «Волгу» Костика, припаркованную на милицейской стоянке.

– Ну наконец-то! – с облегчением выдохнул Пашка. – И о чем столько времени можно расспрашивать? Ведь все видели одно и то же, никто ничего нового не скажет…

– Хватит ворчать, – беззлобно бросила Лера. Потом, нахмурившись, посмотрела на меня: – Ирина Анатольевна, что же теперь с передачей?

– Похоже, ничего, – пожала я плечами. – Будем готовить запасной вариант, пока еще есть время.

Я замолчала в задумчивости. Так, в полной тишине, мы и доехали до дома Леры, потом к Павлику, после чего Костик отвез и меня.

Сегодня среда, а программа выходит по пятницам. Значит, у нас есть еще немного времени, чтобы успеть подготовить запасной вариант. Иначе Евгений Иванович Кошелев, наш начальник, может не на шутку разозлиться, узнав, что очередная героиня едва ли не в последний момент передумала и отказалась от участия в передаче.

* * *

– Как ты рано сегодня! – удивился мой муж, когда увидел меня на пороге нашей квартиры.

– У нас произошло чепэ, – ответила я.

– Что стряслось? – испугался Володька.

– Мы были на съемках у героини дома, а там произошел… – Я хотела было сказать несчастный случай, но потом, подумав, решила, что это не самое подходящее слово, и сказала: – Произошло несчастье.

– Какое?

– Не переживай, не со мной, с нашей героиней. Вернее, с ее мужем. Его застрелили.

– Как?

– Не знаю. Я вообще мало что поняла из всего случившегося. Мы снимали у нее дома, готовили репортаж. Потом она вышла куда-то, а когда вернулась, на ней лица не было. Сказала, что муж убит. Его застрелили. Я не знаю, кто и как. Потом вызвали милицию. Нас всех собрали и повезли на допрос.

– И что дальше?

– А что там могло быть дальше? – пожала я плечами. – Допросили всех, конечно, только что мы могли сказать? Все сидели в доме, никто ничего не видел и не слышал…

– Ну и дела. И что, даже выстрела не слышали? – спросил Володька.

– Нет, – покачала я головой. – Ты знаешь, там огромная территория около дома, даже если бы взорвалась атомная бомба, все равно никто бы ничего не услышал.

– А может, просто пистолет был с глушителем… – предположил Володька.

– Может, и так, – согласилась я. – Володечка, есть очень хочется. Что у нас на ужин?

– Ты извини, мне сегодня некогда было готовить, – виноватым тоном проговорил муж. – Подкинули работенку. Со студентами опять… Я провозился долго, поэтому времени на ужин не хватило. Сегодня удалось только приготовить тефтели.

– Ну и замечательно. – Я чмокнула Володьку в щеку. – Я очень люблю твои тефтели. Пойду вымою руки.

За ужином я рассказала Володьке более подробно все, что произошло.

– Ничего себе! – присвистнул он, когда выслушал историю до конца. – Вот ведь парадокс какой. Дом, охраняемый едва ли не лучшими охранниками города, оказался так легко доступен для киллера. – Володька задумался. – Слушай, а может, это она сама его?.. – Он приставил палец к виску, изображая пистолет. – Ты же говоришь, она выходила куда-то на несколько минут.

– Да ты что?! – возмутилась я. – Ты что, хочешь сказать, что она вот так запросто пошла и грохнула собственного мужа? Тем более при таком количестве свидетелей? Да если бы Алла Николаевна хотела избавиться от супруга, она бы обставила все это как-то более… ну не знаю… – Я замялась, подбирая слово. – Она бы не стала действовать так нагло и открыто по крайней мере.

– Да кто ее знает, – махнул Володька рукой. – А ты думаешь, что это кто-то из своих?

– Из своих? Что ты имеешь в виду? – Я не поняла, что хотел сказать муж.

– Ну, кто-то из дома. Если ты говоришь, что там так хорошо охраняется территория, то вряд ли посторонние могли так легко проникнуть внутрь. Вероятнее всего, что это сделал кто-то из людей, находящихся внутри. Кто там был?

– Сама Соколовская, охранники и мы, – ответила я. – Надеюсь, ты хотя бы нашу съемочную бригаду не подозреваешь? – усмехнулась я Володькиному предположению.

– Нет, конечно. Ну вот смотри, – неожиданно Володька увлекся. – Если это сделала не сама Соколовская, значит, кто-то из охраны. Тем более что такое дело, как обращение с оружием, для них вообще пустяки.

– Странно как-то все это… – пожала я плечами. – Мне с трудом верится, что кто-нибудь вот так возьмет и совершит столь дерзкое преступление. Зачем было убивать его прямо в доме, навлекая на себя прямые подозрения, если можно было обставить все по-тихому, так, чтобы никто ничего не видел, не знал? Нет, не может быть, чтобы это были охранники и тем более сама Алла Николаевна… – усомнилась я.

– Тогда кто?

– Понятное дело – киллер.

– А как же он попал на территорию?

– Да кто его знает? – дернула я плечом. – Пусть это выясняет милиция. – Я отодвинула тарелку. – Спасибо большое, было очень вкусно. Тебе помочь вымыть посуду?

В это время зазвонил телефон, и Володька махнул рукой:

– Иди ответь. Наверняка тебя. Я сам вымою.

Я подошла к телефону.

– Алло.

– Ирина Анатольевна, здравствуйте еще раз. Это Соколовская, – услышала я знакомый голос.

– Добрый вечер, Алла Николаевна, – сказала я, ломая голову над тем, с чего вдруг Алла Николаевна снова позвонила мне.

– Ирина Анатольевна, мне нужно с вами встретиться, – настойчиво произнесла Соколовская.

– Что-то случилось? – насторожилась я.

– Я не могу говорить по телефону. Давайте увидимся где-нибудь. – Тон Аллы Николаевны не допускал никаких возражений.

– Хорошо, приезжайте ко мне домой.

– Нет-нет, только не дома, – поспешно отказалась Соколовская. – Давайте встретимся на углу улиц Советской и Вольской. Там есть небольшое кафе «Принцесса Ли». – Соколовская помолчала немного. – Через полчаса. Хорошо?

Я взглянула на часы, прикинув, успею ли добраться.

– Хорошо. – И повесила трубку.

– Кто там? – Володька выглянул из кухни.

– Ты представляешь, Соколовская, – удивленно проговорила я. – Предлагает встретиться. Кажется, у нее что-то стряслось.

– Ну да, – ухмыльнулся Володька. – Конечно, стряслось. У нее сегодня мужа убили.

– Володька, не ерничай. Я поеду прямо сейчас, а то не успею.

– И куда же ты на ночь глядя? – Володька покосился на настенные часы.

– Ничего себе на ночь глядя! Еще только половина девятого. Мы встречаемся с ней в кафе на Советской. Я ненадолго, обещаю. – Я поцеловала мужа в щечку, обулась и вышла из квартиры.

Выскочив из дома, я отправилась на автобусную остановку. Доехала я как раз вовремя. Когда подходила к кафе, то увидела, как из подъехавшего красного «Мерседеса» выходит госпожа Соколовская.

* * *

Мы устроились за дальним столиком почти пустого кафе. Алла Николаевна выглядела измученной и уставшей. Взгляд ее потускнел, глаза были словно заплаканными. Я не могла себе представить, что эта сильная женщина может плакать и вообще проявлять какие бы то ни было сантименты.

Я молчала, ждала, когда Соколовская сама начнет объяснять, что случилось. Алла Николаевна посидела немного, будто собиралась с духом, потом взглянула на меня и произнесла:

– Ирина Анатольевна, меня сегодня допрашивали по поводу убийства моего мужа, – произнесла она и умолкла.

– Мои соболезнования, – повторила я, не найдя, что сказать в ответ на ее слова.

– Спасибо, – бросила Соколовская и продолжила: – Богдан был убит при странных обстоятельствах. Он был застрелен, пистолет нашли неподалеку. – Соколовская снова замолчала, видимо, ей трудно было говорить обо всем этом. Наконец она решилась и четко проговорила: – В убийстве обвиняют меня.

– Вас?! – Я была потрясена. – Но как же так? Вы же… вы же все время были с нами.

– Вот именно. В этом вся загвоздка, – проговорила Алла Николаевна. – Понимаете, Ирина Анатольевна, только вы и ваша бригада можете подтвердить, что я находилась все время с вами и никуда не отлучалась…

– Но… – начала было я, но Соколовская не дала мне договорить:

– Да, я знаю, я выходила ненадолго, но поверьте, это никоим образом не связано с убийством моего мужа. Я была в туалете. А если следователь узнает, что я отсутствовала несколько минут, то мне наверняка предъявят обвинение. Вы же знаете, как сейчас расследуют дела… Им ведь главное, чтобы нашелся преступник или по крайней мере тот, на кого можно все свалить. А я весьма удобная в этом смысле кандидатура. И поэтому единственным моим шансом выпутаться из этой истории является мое алиби, подтвердить которое можете только вы. – Соколовская снова помолчала. Потом проникновенно посмотрела на меня и заговорила совсем другим тоном, не таким требовательным и настойчивым, как всегда: – Ирина Анатольевна, вы не могли бы сказать, что я никуда не отлучалась за то время, пока вы находились в доме?

– Но как же так?.. – не поняла я.

– Вам нужно только сказать, что я все время была с вами, и все. А дальше я сама смогу выпутаться. Вы ведь не верите в то, что я убила Богдана? – Она посмотрела мне в глаза.

– Господи, конечно же, нет! – воскликнула я. – Разумеется, не верю! Вообще это выглядит слишком надуманным. Я имею в виду версию правоохранительных органов. Зачем бы вам надо было столь явно подставляться и убивать мужа в присутствии посторонних людей да еще и дома?.. Это же абсурд…