Трудно определить, когда именно проявились эти черты сходства и отличия. Новозаветный Иисус в целом представляется более близким к ортодоксальному иудейству, чем кумраниты. Возможно, именно после гибели Иисуса его ученики и последователи в ожидании скорого второго пришествия своего мессии восприняли целый ряд мессианистских чаяний ессеев. Представляется вероятным, что с кумранским движением был связан Иоанн Креститель и воздействие ессеев на первых христиан шло через его проповеди и проповеди его сподвижников. Но здесь мы уже вступаем в область догадок... Важно иметь в виду, что, зародившись под сильным влиянием иудейского сектантства, христианство затем приобрело новые черты, которые способствовали его распространению в разных странах и областях, входивших в Римскую империю.
      Процесс становления христианства как особого учения шел постепенно. Одни группы христиан принимали одно, другие - другое утверждение или религиозное предание, спорили, заимствовали, отвергали... Мы не имеем возможности здесь подробно останавливаться на достоверности персонажей, стоявших, согласно Новому завету, у истоков христианского учения. В науке существуют разные точки зрения по этому поводу {Точка зрения тех ученых, которые выступают против исторического существования Иисуса, раскрыта в книге И. А. Крывелева "История религий". М., 1975, т. 1.}. Хочется заметить только, что, несомненно, должны были существовать люди, первыми произнесшие те проповеди, которые легли в основу будущей христианской религии.
      Об одном таком проповеднике, Иоанне Крестителе, мы знаем не только из евангелий, но и из произведения иудейского писателя I в. Иосифа Флавия. Он говорит, что Иоанн был казнен римским ставленником, правителем Галилеи Иродом, так как тот "стал опасаться, как бы его (т. е. Иоанна. - И. С.) огромное влияние на массу, вполне подчинившуюся ему, не повело к каким-либо осложнениям" ("Иудейские древности", XVIII, 5, 2). Подобных проповедников было много. Тот же Флавий рассказывает о пророке Февде, утверждавшем, что река Иордан расступится перед ним, и о пророке из Египта, собравшем на горе вокруг себя несколько тысяч человек (они были растоптаны римскими легионерами). В "Иудейских древностях" Иосифа Флавия упоминается и Иисус. В XX книге писатель говорит о казни Иакова, "брата Иисуса, называемого Христом". В другом месте (в XVIII книге) об Иисусе рассказывается подробнее, однако подлинность этого места вызывала у ученых сильные сомнения. Дело в том, что там говорится о воскресении Иисуса, причем Иисус назван мессией. Всего этого не мог написать иудей, не разделявший христианского учения, а именно таковым и был Иосиф Флавий. Одни ученые считали это место с начала до конца вписанным каким-то христианским переписчиком, другие полагали, что оно было таким переписчиком отредактировано и что в основе его всетаки лежал какой-то рассказ об Иисусе. Сравнительно недавно был обнаружен арабский перевод "свидетельства Иосифа Флавия" об Иисусе. Этот перевод содержится во "Всемирной хронике" египетского епископа Агапия, написанной в X в. для христиан, говоривших по-арабски. Среди многих прочих цитат в ней приведен и отрывок из XVIII книги "Иудейских древностей". В нем речь тоже идет об Иисусе, но этот отрывок отличается от того, который дошел до нас в греческих рукописях (произведение Иосифа Флавия было написано по-гречески или переведено на греческий под его руководством).
      В рукописи Агапия воскресение Иисуса представлено не как действительный факт, а как рассказ его учеников. Здесь нет категорического утверждения, что Иисус был мессией. Из отрывка, содержащегося в рукописи Агапия, прямо следует, что к смерти Иисуса приговорил Пилат, прокуратор Иудеи. Этот отрывок ближе по духу ко всему произведению Иосифа Флавия, чем греческий вариант "свидетельства". Ясно, что христианский епископ, если бы он знал другой текст Иосифа Флавия, где утверждается божественность Иисуса, предпочел бы привести этот текст. Но, вероятно, в распоряжении Агапия оказался древний список "Иудейских древностей", которого не коснулась рука христианского переписчика {Подробно с этим отрывком, а также с обстоятельствами открытия рукописи Агапия можно ознакомиться по статье И. Д. Амусина "Об одной забытой публикации тартуского профессора Александра Васильева" (Ученые записки Тартуского университета. Тарту, 1975, вып. 365).}.
      В нехристианских источниках II в. также есть упоминание о Христе. Цельс приводит даже его биографию, распространяемую иудеями. Согласно этой биографии, Иисус был незаконным сыном бедной пряхи Марии и римского солдата по имени Пантера. Степень достоверности этих фактов установить сейчас не представляется возможным. Но, как пишет польский писатель Зенон Косидовский, "нет никаких логических причин отрицать историчность Иисуса, поскольку в Палестине того времени подобного рода бродячие проповедники, пророки и мессии были обыденным явлением" {Косидовский 3. Сказания евангелистов. М, 1979, с. 233.}.
      Иисус был подвергнут самой позорной казни - распятию на кресте, к которой римляне приговаривали рабов и повстанцев. Сам характер казни поставил его в один ряд с обездоленными, отринутыми обществом людьми и привлек этих людей к его учению. Вокруг образа Иисуса стали возникать легенды, где реальные события переплетались с вымыслом. Вера в воскресение Иисуса становится основой религиозной проповеди его экзальтированных последователей. Первые проповеди сторонников нового учения не содержали никакой сложной религиозной догматики, они сводились к рассказу о том, "как бог духом святым и силою помазал Иисуса из Назарета, и он ходил, благотворя и исцеляя всех, обладаемых диаволом... и что наконец его убили, повесив на древе {В греческом подлиннике - "повесивши на столбе". Вероятно, здесь имеется в виду тот способ казни (распятие), когда осужденного за руки привязывали к кресту, сделанному в виде буквы "т". Именно такую казнь применяли римляне.}. Сего бог воскресил в третий день, и дал ему явиться не всему народу, но свидетелям, предъизбранным от бога...". Эти слова вложены в уста апостола Петра в Деяниях апостолов (10:38-41). От данной проповеди до оформления мировой религии прошло более двух столетий ожесточенной борьбы внутри христианства, преобразований, компромиссов, приспособления к окружающему миру и влияния на него... Для того чтобы понять этот процесс, нужно представить себе те условия, в которых он протекал, условия жизни в Римской империи I - начала II в.
      Обстановка в Римской империи в I в.
      К началу I в. римляне покорили огромную территорию, охватывавшую все Средиземноморье и значительную часть Европы. Вторая половина II и почти весь I век до н. э. в римском государстве были заполнены острыми социальными и политическими столкновениями. Это был период так называемых гражданских войн. В Италии скопились массы рабов, происходило разорение крестьянства. Органы управления, сложившиеся, когда Рим был сравнительно небольшим городом-государством, не могли обеспечить порядок и сколько-нибудь стабильное положение в огромной державе. Фактическая власть в Риме была сосредоточена в руках небольшой группы знати, которая занимала высшие должности в государстве и заседала в сенате - самом важном органе управления, членство в котором было пожизненным. Сенаторы представляли интересы узкого слоя господствующего класса римского государства. Но и между ними не было единства. История Рима этого периода наполнена борьбой за власть знатных родов, соперничеством отдельных клик внутри сената.
      Естественно, что такая власть не могла справиться с охватившими государство волнениями: восставали рабы, крестьяне боролись за землю, покоренные Римом области (провинции) за освобождение от власти Рима, самые разные слои римского населения - за расширение народоправства. Вот как описывает римский историк Саллюстий положение в римской республике во время гражданских войн: "Произволом горстки людей вершились мир и война, одни и те же руки держали казначейство, провинции, высшие должности, славу, триумфы, а народ изнемогал под бременем военной службы и нужды. И в то время, как командующие со своими приближенными расхищали добычу, солдатских родителей и малых детей сгоняли с насиженного места, если случался рядом сильный сосед.
      Так бок о бок с мощью явилась алчность, безмерная и ненасытная, она сквернила и крушила все, ни о чем не тревожилась и ничем не дорожила, пока сама не сломала себе шею.
      В результате длительной и ожесточенной борьбы власть старой знати была сломлена, но вместе с ней погибла и республика. Последним этапом гражданских войн в римской державе была борьба за единоличную диктатуру отдельных полководцев.
      В 40-е годы I в. до н. э. выдающийся военачальник и политический деятель Гай Юлий Цезарь, победив своих соперников, стал диктатором в Риме. Но его правление продолжалось недолго: он был убит сторонниками старой, сенатской республики. Однако и после этого убийства продолжалась борьба за единоличную власть. Победителем в этой борьбе вышел внучатый племянник Цезаря - Октавиан, получивший почетное прозвище Август (эпитет, употреблявшийся по отношению к божеству) и титул императора (императором первоначально назывался победоносный полководец). По существу, была создана особая форма монархии, опирающейся на военную силу, - империя. Исторической задачей, стоявшей перед империей, было создание политической системы, соответствующей потребностям огромной средиземноморской державы, интересам господствующего класса всех областей, входивших в ее состав.
      Сохраняя старые республиканские должности, императоры создавали свой централизованный аппарат управления, к службе в котором привлекались незнатные жители Италии, вольноотпущенники, а также жители провинций. Таким образом, длительная социальная и политическая борьба закончилась не демократизацией римского государства, а созданием своего рода военной диктатуры. Но императоры не провозгласили себя царями: идея монархии была еще неприемлема для римлян того времени, привыкших считать себя, невзирая на все фактические различия в положении, равноправными гражданами города-государства. В античном мире традиции полиса - гражданской общины были слишком сильны, чтобы ими можно было пренебречь. Императоры считали себя (и внушали это своим подданным) не царями, а "первыми гражданами", а свою власть - не отрицанием, а продолжением республики - "общественного дела" (дословное значение латинского res publicae). Они не уничтожили выборных органов, но фактически поставили их под свой контроль, поскольку сосредоточили в своих руках и военную власть, и ряд гражданских должностей, на которые неоднократно "выбирались".
      Для ранней империи характерен противоречивый характер власти принцепсов (как официально называли себя императоры I-II вв.), говоривших о возвращении свободы "республике, угнетенной заговорами и распрями" (слова из политического завещания Августа) и правивших, опираясь на военную силу. Законный путь передачи власти от одного императора к другому отсутствовал. Прямое наследование власти не могло быть открыто провозглашено, так как формально сохранялась республика. В то же время невозможно было выбирать правителей, так как фактически она была уничтожена. Неудивительно, что в этих условиях императоры применяли насилие по отношению и к своим возможным соперникам, и к сторонникам республики. Время правления преемников Августа, императоров из династии Юлиев-Клавдиев, заполнено политическими процессами, казнями, тайными убийствами. Ф. Энгельс, говоря об этом периоде римской истории, подчеркивал, что по отношению к государству, т. е. к императору, свободные люди были почти так же бесправны, как рабы по отношению к своим господам. "Материальной опорой правительства было войско, которое гораздо более походило уже на армию ландскнехтов, чем на старое римское крестьянское войско, а моральной опорой - всеобщее убеждение, что из этого положения нет выхода, что если не тот или другой император, то основанная на военном господстве императорская власть является неотвратимой необходимостью" {Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 310-311.}.
      Противоречия между внешними формами жизни и их содержанием были присущи не только Риму и Италии, но и провинциям. Остановимся прежде всего на восточных провинциях, где христианство появилось раньше и где, по-видимому, и была создана основная апокрифическая литература.
      Во II-I вв. до н. э. попытки жителей Азии и Греции освободиться от римского господства кончились разгромом восставших и жестоким наказанием целых городов, принимавших участие в восстаниях. В период борьбы римских полководцев за власть восточные районы становились ареной военных действий. Полководцы грабили эти районы, чтобы пополнить свои денежные и продовольственные ресурсы. Если какой-либо город, часто вынужденно, оказывал поддержку полководцу, потерпевшему затем поражение, то ему грозила расправа со стороны победителя. Но грабили и разоряли не только военачальники. Наместники и сборщики налогов опустошали некогда богатые восточные области не меньше, чем проходившие по ним войска. Римские власти по своему произволу перекраивали городские территории. Там, где затрагивались их интересы, они не считались ни с местным самоуправлением, ни с местными правовыми традициями.
      После установления централизованной власти жизнь в провинциях стала упорядочиваться. Складывается определенная система внутреннего деления империи, имперский аппарат управления. Императоры посылали в провинции своих представителей, которые следили за сбором налогов в казну, за действиями наместников провинций, как правило происходивших из знати. Прокураторы подбирались из людей незнатных, зависящих от милости императора и готовых безоговорочно выполнить любые его приказы.
      В первые века нашей эры восточные провинции постепенно восстанавливались после опустошительных войн и грабежей предшествующего периода. Единая золотая и серебряная монета (местные центры могли чеканить только мелкую медную монету), прекрасные дороги, строившиеся римлянами во всех частях империи, позволяли развивать широкие торговые связи. В городах Востока возводились новые общественные здания, площади украшались статуями богов и императоров. Во время пышных празднеств устраивались общественные пиры, на которые допускались самые разные группы городского населения, иногда даже рабы.
      Но за всем этим скрывались глубокие политические и социальные противоречия. На землях императоров, городов, частных лиц жили земледельцы-общинники и арендаторы, платившие подати владельцам земли. Особенно трудным было положение земледельцев в имениях императоров: сборщики налогов обирали их, брали взятки, заставляли подчас работать на себя. В городских ремесленных мастерских и на рудниках использовался труд рабов. Работа на рудниках была исключительно тяжелой, поэтому она служила формой наказания за особо тяжкие преступления. Наряду с рабами в ремесле работали и свободные. Они, как правило, объединялись по профессиям: портные, валяльщики шерсти, ткачи и т. п. Такие объединения назывались коллегиями. Коллегии существовали с разрешения и под контролем властей; деятельность их была ограничена религиозными и благотворительными целями. Свободные ремесленники также испытывали на себе гнет налоговой системы и произвол властей.
      Простой люд восточных провинций страдал от двойного ига провинциальной знати и римских властей. Провинциалы имели право предъявлять обвинение в злоупотреблениях наместникам провинций, но исход такого дела, разбиравшегося римским сенатом, часто бывал не в пользу истца. Известно, например, что одна из малоазийских провинций добивалась от наместника возвращения незаконно присвоенных им денег, но, как пишет историк Тацит, "давление покровительствовавших ему оказалось столь могущественным, что некоторые из его обвинителей были наказаны ссылкою, как вознамерившиеся погубить ни в чем не повинного человека" ("Анналы", XIII, 33).
      Общественная деятельность в провинциальных городах сводилась к восхвалению императоров, празднованию их дней рождения и т. п. Даже во время празднеств в честь традиционных божеств - покровителей города проносили изображения императоров. Народные собрания практически не играли никакой роли. Римляне, не являясь гражданами провинциальных городов, занимали в них более привилегированное положение, чем граждане. Римляне разрушали местные традиции, в том числе и религиозные. Поэтому в выступлениях против римлян часто звучали требования и политической свободы, и религиозной независимости. Первый век нашей эры - век зарождения христианства - знает несколько крупных восстаний в провинциях - в Галлии, Британии и особенно мощное в Иудее в 66-73 гг.
      Восстания в провинциях оканчивались поражениями. После разгрома иудейского восстания 66-73 гг. был разрушен Иерусалимский храм - главная святыня иудеев - и на территории города разместился римский легион. Огромное количество людей было продано в рабство. На всех иудеев, живших в различных областях империи, была наложена особая подать в пользу Юпитера Капитолийского.
      В первые века нашей эры империя казалась незыблемой: не было ни внешнего, ни внутреннего врага, который мог бы поколебать могущество огромной державы, простиравшейся от Британии до Египта. Идеологическим выражением единства и могущества империи был культ императора, насаждавшийся по всей территории римского государства.
      Религиозные поиски
      Культ императоров начал складываться уже в период правления Августа. Обожествление носителей верховной власти служило идеологическим выражением новой формы правления, основанного, согласно официальной доктрине, не на наследственном праве, а на личном авторитете правителя, авторитете, признанном римским сенатом и народом. Социально-психологическим фоном, способствовавшим появлению этого культа, была надежда народных масс на лучшее будущее, которое наступит с помощью могущественного "спасителя". Наиболее удачливые полководцы в глазах масс представали людьми, наделенными сверхъестественной силой. Много легенд породила судьба Юлия Цезаря, убийство которого послужило сигналом для новых военных столкновений и расправ. Кто-то из участников похорон Цезаря утверждал, что он собственными глазами видел, как душа Цезаря вылетела из тела и отправилась на небо. Когда во время игр, устроенных в память Цезаря, на небе появилась комета, то, как пишет один из биографов Цезаря - Светоний, "все поверили, что это душа Цезаря, вознесенная на небо". Гибель убийц Цезаря приписывалась мести его гения-хранителя. Таким образом, психологическая почва для его обожествления была подготовлена. По предложению наследника Цезаря - Октавиана Цезарь был объявлен богом.
      При правлении Октавиана Августа начинает создаваться культ гения императора, в котором были использованы древние римские представления о личных гениях-хранителях. Гений императора представлялся теперь не просто его хранителем, а некой высшей силой, вдохновляющей императора на все поступки. Гению императора стали воздвигаться храмы. При преемниках Августа стало обязательным поклонение статуям императоров, дни их рождения отмечались как официальные празднества. В честь императоров устраивались особые игры. Наиболее популярные традиционные празднества в провинциях в честь местных богов стали празднествами и в честь императора (например, столь любимые греками празднества в честь бога Диониса стали теперь называться Дионисии Цезареи). Если жители провинций хотели создать объединения почитателей какого-либо местного бога, они при этом должны были объявить себя и почитателями императора. В официальных постановлениях городов императоры назывались спасителями - спасителями мира, спасителями всего человеческого рода, правителями мира. Эти определения призваны были создать представления о всемогуществе и всеобщности императорской власти.
      Первоначально объявлялись богами только умершие императоры, но постепенно обожествлять стали и правящих императоров (а не только их гениев). Началось это в восточных провинциях, где представление о божественности царей имело глубокие исторические корни (обожествлялись фараоны Древнего Египта, а после греко-македонского завоевания как божество почитался Александр Македонский). Но если при своем зарождении императорский культ опирался на древние религиозные традиции, использовал надежды народов на появление сверхъестественного спасителя, то с течением времени он делается формальным, становится звеном в процессе всеобщей нивелировки, к которой стремилось в провинциях римское правительство. Были выработаны строго определенные формулы, с которыми обращались к императорам: "О, наибожественнейший из бывших когда-либо императоров..."; "Ваше божественное и непревзойденное величество..." Причем каждого следующего императора также называли "божественнейшим из когда-либо бывших".
      Поклонение императорам в Римской империи носило главным образом политический характер: соблюдение культа было своего рода проверкой благонадежности подданных. Существенно было не то, во что на самом деле верит данный человек, а то, совершает ли он определенные действия, выражающие почтение к императору. Императоры, может быть, и воспринимались массами как боги, но как боги чуждые, далекие и даже враждебные простому человеку. Однако обожествление живых правителей в известной степени способствовало распространению в народе верований в возможность появления человека, обладающего божественной силой, который с помощью этой силы уничтожит зло и насилие.
      Что же могли противопоставить этой хорошо организованной, подавляющей малейшее недовольство, наделенной ореолом святости власти народные массы империи? Самым простым выходом из положения казалось приспособление к этой власти: они чтили императоров и своих богов; создавали объединения, которые организовывали празднества в честь императоров и помогали друг другу; они искали в общении друг с другом возможность уйти от официальных форм жизни.
      Коллегии - объединения "малых людей" (т. е. людей, принадлежавших к социальным низам)-имели часто свои небольшие помещения - святилища, устраивали совместные трапезы. В такие коллегии входили бедняки из свободных, вольноотпущенники, иногда рабы. Божества, которых чтили объединения "малых людей" (разумеется, эти божества чтились открыто только наряду с императорами), часто отличались от богов, которым поклонялись официально в городах империи. Существовали почитатели Геракла, Приапа, Сильвана - божеств, олицетворявших силы природы. Даже среди греков и римлян получили развитие культы различных восточных божеств. Греческие и римские божества, согласно древним мифам, не были ни всемогущи, ни милосердны, им не было дела до страстей и бедствий человеческих. Низы же общества искали богов-спасителей, которые избавили бы их от тягот земной жизни и помогли бы обрести вечное блаженство и бессмертие.
      Чертами спасителей наделялись прежде всего древние умирающие и воскресающие боги растительности - египетский Осирис, греческий Дионис, образ которого к этому периоду значительно трансформировался (главным содержанием мифа о Дионисе в это время становятся рассказы о смерти и воскрешении его Зевсом), иранский бог солнца Митра. Но совмещать поклонение этим богам-спасителям с исполнением официальных обрядов часто было трудно не только психологически, но и юридически (римляне разрешали далеко не все религиозные объединения). Поэтому многие из их почитателей образовывали тайные союзы. Они верили, что, участвуя в особых обрядовых действиях мистериях, во время которых представлялись сцены смерти и воскресения бога, они сами становятся сопричастными богу и тем самым обретают бессмертие. Далеко не все могли попасть в подобные объединения и принять участие в мистериях; к ним допускались только избранные. Чтобы стать такими "избранными", нужно было пройти многочисленные испытания.
      Власти чрезвычайно настороженно относились ко всем этим нелегальным объединениям и даже профессиональные коллегии и кассы взаимопомощи разрешали с большим трудом. Запрещая в начале II в. в одном из малоазийских городов создание коллегии пожарников, император Траян писал: "Какое бы имя и по каким бы основаниям мы ни давали тем, кто будет вовлечен в такой союз... в скором времени он превратится в тайное общество".
      Таким образом, внешняя и внутренняя жизнь Римской империи не соответствовали друг другу во многих аспектах: парадное благополучие и голодные бунты; единый культ императоров и почитание множества таинственных божеств. Одни и те же люди публично выполняли официальные религиозные обряды и тайно приглашали к себе прорицателей и колдунов.
      В условиях этой двойственности, противоречивости, постоянного несоответствия провозглашаемого и действительного менялись и моральные нормы. Характерной фигурой среди верхних слоев общества становится выскочка - часто из среды императорских вольноотпущенников, - который не брезгует никакими средствами, чтобы сделать карьеру. Процветали доносительство, взяточничество, угодливость перед императором и жестокость по отношению к подчиненным. Подобные люди при случае все еще произносили речи о гражданской доблести, о необходимости служения "республике", но ни они сами, ни большинство окружающих уже не воспринимали этих слов всерьез. Среди низов общества неверие в традиционную мораль, столь часто и столь открыто нарушаемую власть имущими, было не менее выраженным, чем неверие в традиционных богов античных полисов. Появлялось все больше людей, которые не хотели приспосабливаться к окружающей действительности. Не имея реальной возможности освободиться от власти своих господ, рабы относились к ним с ненавистью и презрением, осуждали те блага, к которым стремились их господа. Сама жизнь представлялась им злом. Распространенным явлением становится самоубийство рабов. Римский философ I в. Сенека писал о том, что много рабов "бросаются с крыш или пронзают себя железом". Рабыни убивали своих новорожденных детей. Нередки были случаи самоубийств и среди свободной бедноты.
      Характерное для социальной психологии низов общества неприятие окружающей жизни проникало и в философию. По городам империи бродили нищие философы-киники, называвшие безумцами тех, кто говорит о благе государства, прославлявшие крайнюю бедность, отрицавшие рабство и традиционную религию. Один такой философ-киник, Перегрин, описанный Лукианом, кончил жизнь самоубийством, бросившись в костер. Перед самоубийством он заявил, что делает это ради людей, чтобы научить их презирать смерть и мужественно переносить несчастья. Лукиан издевается над Перегрином, как вообще над подобными бродячими философами, но и он отмечает, что смерть Перегрина произвела впечатление на окружающих.
      Философы-стоики {Стоицизм - философское течение, возникшее в Греции еще в конце IV - начале III в. до н. э. Согласно этому учению, все люди равны перед судьбой. Мудрец должен стремиться к освобождению от страстей. Представителями римского стоицизма были Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий.}, в частности уже упомянутый нами Сенека, призывали не стремиться к жизненным благам, быть "равнодушными к судьбе", какая бы доля ни выпала человеку. Согласно их учению, раб тоже может обладать свободным духом; самое позорное рабство - рабство добровольное ("этот вот - раб похоти, тот - корыстной жадности, а тот - честолюбия...").
      Были отдельные попытки провести в жизнь моральные принципы философии, прежде всего философии стоиков, создать такие объединения, где бы эти принципы слились с религиозными устремлениями низов. Еще в I в. до н. э., в период гражданских войн, в Филадельфии (город в Малой Азии, где впоследствии появилась одна из ранних христианских общин) было создано своеобразное религиозное объединение. Основатель его, человек по имени Дионисий (по всей видимости, какой-то религиозный философ), объявил, что он получил предписания от самого Зевса. В объединение принимали всех, независимо от пола и социального положения: мужчин и женщин, свободных и рабов. Главные требования, предъявляемые к его членам, носили нравственный характер. Вступающие в объединение должны были поклясться не замышлять и не совершать никакого коварства против других людей; не использовать ни зелья, ни волшебства; не применять самим и не помогать другим в применении средств, препятствующих деторождению, не выходить из объединения. За нарушение предписаний были установлены разные степени наказания: публичное покаяние, отлучение от святилища. Для женщин наказания были более суровы, чем для мужчин. В качестве вознаграждения за добросовестное выполнение предписаний членам объединения были обещаны блага, "которыми боги одаривают любимых ими людей".
      Центром объединения было нечто вроде молельного дома, святилище, находившееся под надзором специального человека. Это объединение не было тайным: все его правила были выбиты на камне, а сам камень установлен в городе. Оно отражает поиски новых верований и новых моральных норм, поиски, которые были характерны для описываемого периода (конец I в. до н. э.начало I в. н. э.) и особенно интенсивно продолжались в период империи; в нем проявилось сознание общечеловеческой общности и необходимости личной ответственности. Членам объединения запрещалось совершать магические действа. Этот запрет был своеобразной реакцией на широкое распространение магии в среде народных масс; в нем проявилось стремление заменить суеверия, отрицательно влиявшие на поведение людей, нравственными принципами.
      Однако объединение, основанное Дионисием, не могло получить широкого распространения: от религии ждали не только установления норм поведения, но прежде всего спасения, помощи, опоры, а ничего этого Дионисий сколько-нибудь определенно не обещал. Религиозно-этическим союзам типа описываемого не хватало главного, к чему стремился народ, - надежды на спасение безразлично, при жизни или после смерти. Ф. Энгельс четко охарактеризовал то ощущение безысходности, которое было свойственно разным слоям общества, и прежде всего низам, в период ранней империи. "Где же был выход, - писал он, - где было спасение для порабощенных, угнетенных и впавших в нищету - выход, общий для всех этих различных групп людей с чуждыми или даже противоположными друг другу интересами? И все же найти такой выход было необходимо для того, чтобы все они оказались охваченными единым великим революционным движением.
      Такой выход нашелся. Но не в этом мире. При тогдашнем положении вещей выход мог быть лишь в области религии {Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 22, с. 483.}.
      Поэтому вполне естественно, что рассказы и пророчества первых христианских проповедников в городах и селах Римской империи находили отклик среди слушателей.