Эммануил Сведенборг
      Новый Иерусалим и его Небесное Учение
      О новом небе и новой земле, и о том,
      что подразумевается под Новым Иерусалимом.
      1. В Апокалипсисе сказано:
      "И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали... И я, Иоанн, увидел святой град Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего... Город имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать ангелов, на воротах написаны имена двенадцати колен сынов Израилевых ... Стена города имеет двенадцать оснований, и на них имена двенадцати апостолов Агнца... Город расположен четвероугольником и длина его такая же, как и широта... Длина и широта, и высота его равны. И Стену его измерил во сто сорок четыре локтя, мерою человеческой, какова мера и Ангела. Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу. Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями... Двенадцать ворот - двенадцать жемчужин... Слава Божия осветила его и светильник его - Агнец... Спасенные племена будут ходить во cвете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою" (Гл. XXI, I. 2. I2 - 24).
      Человек, читающий эти слова, понимает их не иначе, как согласно буквальному смыслу, а именно: что видимое небо должно погибнуть вместе с землей, что должно явиться новое небо, что на новую землю должен сойти святой град, Иерусалим и что он, в отношении к своим измерениям, будет согласен со сделанным описанием. Ангелы, однако, понимают это совершенно иначе, а именно: все частности они понимают духовно, тогда как человек, их понимает естественно; а что ангелы под этими частностями разумеют, то они и означают, то и есть внутренний или духовный смысл Слова.
      Под "новым небом и новою землею" во внутреннем или духовном смысле, в котором находятся ангелы, разумеется Новая Церковь, как на небесах, так и на земле. (О церкви в обоих мирах будет речь в дальнейшем.) Под "градом Иерусалимом, сходящим от Бога с неба" разумеется его небесное учение; под "длиной, широтой и высотой, которые равны" разумеется все доброе и истинное этого учения в целом; под разумеется все истинное, охраняющее это учение; под "мерою стены во сто сорок четыре локтя, мерой человека, то есть ангела" разумеются все охраняющие истины в совокупности, а, также их качество: под "двенадцатью жемчужными вратами" разумеются вводящие истины, подобное же под "двенадцатью ангелами на вратах": под "основаниями стены из всяких драгоценных камней" разумеются познания, на которых основывается это учение; под "двенадцатью коленами Израиля" разумеется все принадлежащее церкви в общем и в частности; подобное же под "двенадцатью Апостолами"; под "золотом, подобным чистому стеклу, из которого состоит город и улица", разумеется доброе любви, делающее прозрачным учение с его истинами; под "спасенными племенами и царями земными, которые принесут в него славу и честь свою", разумеются все принадлежащие к Церкви, которые находятся в добром и истинном. Под "Богом и Агнцем" подразумевается Господь по отношению к Его Божественному и Божественно-Человеческому.
      Таков духовный смысл Слова, которому естественный, то есть, буквальный смысл, служит основанием; все же оба смысла - духовный и естественный образуют единство посредством соответствий. Здесь излишне указывать на то, что вышеупомянутое имеет именно такое духовное значение. Это, не будучи целью сего труда, показано в "Небесных Тайнах".
      2. Прежде чем будет речь о Новом Иерусалиме и его учении, нечто будет сказано о новом небе и новой земле. В творении "О Страшном Суде и разрушенном Вавилоне" показано, что подразумевается под первым небом и первой землей, которые миновали. После их разрушения, итак, после Страшного Суда, Господом создано, то есть образовано, новое небо. Это небо образовано из тех, которые со времени пришествия Господа и до сего времени вели жизнь веры и благолюбия, потому что только эти обладают образом неба. Образ неба, согласно которому создаются все общества и сношения, есть образ Божественно-Истинного из Божественно-Доброго, которые исходят от Господа, при чем человек облекается в этот образ по духу своему чрез жизнь согласно Божественно - Истинному. Что чрез это создается образ неба, видно в творении "О небе и аде", а также, что все ангелы обладают образом неба. Из этого можно понять, из кого образовано новое небо, и, следовательно, каково оно, а именно, что оно вполне единодушно, ибо кто ведет жизнь веры и благолюбия, тот любит других, как самого себя, и чрез любовь связует их с собой, при этом взаимно и обоюдно, потому что в духовном мире любовь есть связь; поэтому, когда все действуют согласно, тогда из многих, даже из бесчисленного множества существ, соединенных между собой по образу неба, создается одно единодушное целое, как бы единое существо, ибо в нем нет ничего разлучающего и разделяющего, но все в нем связывает и соединяет.
      3. Так как это небо образовано из всех людей, бывших таковыми со времен Господних до наших, то ясно, что оно состоит как из христиан, так, и из язычников, по большей же части из детей со всего земного шара, умерших со времен Господа; ибо все они были приняты Господом, воспитаны на небе, а также наставлены ангелами, и после сохранены для образования совместно с другими нового неба. Из этого можно заключить, сколь неизмеримо велико это небо. Что все, умирающие в детском возрасте, воспитываются на небе и становятся ангелами, видно из труда "О небе и аде".
      4. Что же касается этого нового неба, то надобно знать, что оно отличается от древних небес, то есть от тех, которые существовали до пришествия Господа; все же они устроены так, что вместе образуют одно небо. Это новое небо отличается от древних небес, потому что в Древних Церквах не существовало другого учения кроме учения любви и благолюбия, при чем они ничего не знали об учении веры, отделенной от любви. Это служит причиной тому, что древние небеса образуют высшие пространства (expansa), тогда как новое небо образует пространство под ними, ибо небеса суть пространства одно над другим. В высших пространствах находятся те, которые называются небесными ангелами, большинство которых происходит из Древнейшей Церкви; они называются небесными ангелами по любви небесной, которая есть любовь к Господу. Находящиеся в пространстве под ними называются духовными ангелами, большинство их происходит из Древней Церкви; они называются духовными ангелами по любви духовной, которая есть любовь к ближнему. Под ними находятся ангелы, находящиеся в добре вере; это те, которые вели жизнь веры. Жить жизнью веры, значит жить согласно учению своей Церкви, а жить - значит хотеть и делать. Все же все эти небеса образуют одно чрез посредственное и непосредственное втечение Господа. Более полное представление о сих небесах можно почерпнуть из, того, что сказано в труде "О небе и аде" и в частности в статье о двух царствах, на которые разделены небеса в общем, и в статье о трех небесах; о посредственном и непосредственном втечении в извлечениях из "Небесных Тайн", и о Древнейшей и Древней Церкви в кратком труде "О Страшном Суде и разрушенном Вавилоне".
      5. Столько о новом небе, теперь следует сказать кое-что о новой земле. Под новой землей разумеется Новая Церковь на земле, потому что когда одна Церковь приходит к концу, Господом воздвигается новая. Господь заботится о том, чтобы на земле всегда существовала Церковь, ибо посредством Церкви создается связь Господа с родом человеческим, а также неба с миром, так как в ней познается Господь и в ней находятся Божественные истины, посредством которых человек связуется. Что ныне воздвигается Новая церковь, видно в творении "О Страшном Суде". Что новая земля означает Новую Церковь, явствует из духовного смысла Слова, ибо в этом смысле под землей разумеется не какая либо земля, но ее население и его богослужение, ибо таково духовное значение слова земля. Кроме того, под словом земля, употребленном в Слове без прибавления наименования страны, разумеется земля Ханаанская, в которой Церковь существовала с древнейших времен, вследствие чего все местности ее и к ней прилегающие земли, с горами и реками, упомянутыми в Слове, стали прообразами и обозначениями предметов, являющихся внутренним Церкви, и которые именуются ее духовным. Отсюда вытекает следующее: так как в Слове под землею разумеется Церковь, ибо, как выше сказано, под ней подразумевается земля Ханаанская, то и здесь то же самое разумеется под новой землей, поэтому и в Церкви было принято выражение "Ханаан Небесный", подразумевая под ним небо. Что в духовном смысле Слова под землей Ханаанской должно разуметь Церковь, показано в разных местах в "Небесных Тайнах".
      6. Кое-что следует также сказать о том, что в Слове разумеется под Иерусалимом в его духовном смысле. Под Иерусалимом разумеется сама Церковь в отношении к учению, и по той причине, что в Иерусалиме, в земле Ханаанской, а не в другом месте находились храм и жертвенник, и совершались жертвоприношения, следовательно, происходило само богослужение. По этой причине здесь праздновались ежегодно три праздника, на которые было повелено ходить каждому обитателю мужского пола этой земли. Отсюда проистекает то, что в духовном смысле под Иерусалимом разумеется Церковь в отношении к богослужению, или что то же самое, в отношении к учению, ибо богослужение предначертывается учением и учреждается согласно ему. Что сказано: "святой град Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба", происходит оттого, что под городом в духовном смысле Слова разумеется учение, а под Святым Градом учение Божественно Истинного; ибо Божественно-Истинное есть то, что в Слове и называется святым. Он называется Новым Иерусалимом по той же причине, по которой земля называется новой, ибо, как выше сказано, земля означает Церковь, а Иерусалим - Церковь в отношении к учению. Что сказано "сходящий от Бога с неба", происходит оттого, что все Истинное Божественного, из которого происходит учение, нисходит с неба от Господа. Что под Иерусалимом не разумеется город, хотя виден был город, очевидно из сказанного, что "высота его была такова же, как длина и широта, двенадцать тысяч стадий (стр. 16); что "мера стены его, сто сорок четыре локтя, была мерой человека, какова мера и ангела" (стр. 17); а также из сказанного, что он "был приготовлен как невеста, украшенная для мужа своего" (стр. 2); и что затем ангел сказал: "пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца... и показал мне великий город, святой Иерусалим" (ст. 9 - 10). Церковь есть то, что в Слове называется невестой и супругой Господа; невестой до сочетания, а супругой после сочетания.
      7. Что касается в частности учения, которое следует в дальнейшем, то и оно происходит с неба, ибо почерпнуто из духовного смысла Слова; а духовный смысл Слова есть то же самое, что учение, которое на небе, ибо на небе, так как и на земле, есть Церковь, потому что там есть Слово и учение из Слова; есть храмы, в которых произносятся проповеди, ибо там существуют правительства церковные и гражданские; словом, между тем, что на небе, и тем, что на земле, нет другой разницы, как та, что на небе все находится в состоянии более совершенном, потому что там все духовно, а духовное неизмеримо превосходит совершенство естественное. Что на небе существуют подобные предметы, видно повсюду в труде "О небе и аде", в особенности же в статьях о правлениях на небе и о тамошнем богослужении. Из этого можно заключить, что разумеется под "святым городом Иерусалимом, новым", виденным нисходящим от Бога с неба. Итак, приступаю к самому учению, предназначенному для Новой Церкви и которое, будучи мне открыто с неба, называется небесным учением; изложить его - составляет цель сего труда.
      Предисловие к учению.
      8. Что конец Церкви наступает тогда, когда нет больше веры, потому что нет больше благолюбия, показано в творении "О Страшном Суде и разрушенном Вавилоне". Так как в настоящее время Церкви в христианском мире отличаются одна от другой лишь тем, что принадлежит вере; тогда как веры нет там, где нет благолюбия, то я намерен предпослать самому учению нечто об учении о благолюбии у древних. Под "Церквами в христианском мире" разумеются Реформаторская или Евангелическая Церкви, а не церковь Папистов, потому что у последних нет Христианской Церкви; ибо Церковь находится там, где почитают Господа и читают Слово; у Папистов же этого нет. Они вместо Господа почитают себя, запрещают народу читать Слово, и повеления Папы ставят наравне со Словом, и даже выше.
      9. Учение о благолюбии, которое есть учение о жизни, было существенным учением в Древних Церквах (о них говорится в "Небесных Тайнах"). Это учение связывало все церкви таким, образом, что из многих образовывалась одна, ибо принадлежащими к Церкви признавались все те, которые жили в добре благолюбия, и называли их братьями, как бы они при этом не различались в истинах, называемых, ныне истинами веры. У них один наставлял другого и наставление считалось одним из дел благолюбия. Также они не раздражались, если один не принимал мнения другого, ибо знали, что каждый приемлет истину постольку, поскольку он находится в добре. Так как Древние Церкви были таковы, то и люди, образовавшие их были внутренними, а так как они были внутренними, то были и мудрыми; ибо находящиеся в добре любви и благолюбия в отношении к внутреннему человеку находятся на небе, и по внутреннему же человеку в ангельском обществе, находящемся в подобном же добре. Отсюда происходил подъем их духа к внутреннему, и, следовательно, происходила их мудрость, ибо мудрость ниоткуда более происходить не может, как с неба, то есть, чрез небо от Господа; мудрость же находится на небе, потому что там все находятся в добре. Мудрость заключается в зрении истины из света истины, а свет истины есть свет, находящийся на небе. Однако с течением времени древняя мудрость стала убывать, ибо, поскольку род человеческий удалялся от добра любви к Господу и любви к ближнему, которая называется благолюбием, постольку он удалялся от мудрости, ибо постольку удалялся от неба. Отсюда произошло то, что человек из внутреннего сделался внешним, при том постепенно. Когда же человек сделался внешним, то сделался и мирским и плотским; когда же человек таков, то он мало заботится о предметах принадлежащих небу, потому что он всецело овладеваем усладами земных похотей и вместе с ними злом, которое эти похоти делают ему приятным. Тогда все, что он слышит о жизни после смерти, о небе и аде, словом, все, что он слышит о духовном, находится как бы вне его, а не в нем, чему, однако, следовало бы быть. Отсюда произошло также то, что учение о благолюбии, которое было столь ценимо древними, ныне совершенно утрачено, ибо кто ныне знает, что такое благолюбие в подлинном смысле, и что такое ближний в подлинном смысле, тогда как это учение не только научает сему, но еще бесчисленному множеству других предметов, из которых ныне неизвестна и тысячная доля. Все священное Писание есть не что иное, как учение любви и благолюбия, чему также учит и Господь, говоря:
      "Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем своим, и всею душою твоею, и всем разумением своим. Сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобна ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки" (Матв. XXII, 7 - 40).
      Закон и пророки суть Слово, как в общем, так и в частностях.
      О добре и истине.
      11. Все во вселенной, находящееся в согласии с Божественным порядком, относится к добру и истине. Нет ничего ни на небе, ни в мире, что не относилось бы к ним. Причина тому та, что как добро, так и истина исходят от Божественного, которое начало всему.
      12. Отсюда явствует, что нет ничего важнее для человека, как знать, что есть добро и истина; а также, каким образом одно взирает на другое, и одно связуется с другим. Более же всего это необходимо человеку Церкви, потому что, как все принадлежащее небу относится к добру и истине, так и все принадлежащее Церкви, ибо добро и истина неба суть также добро и истина Церкви; поэтому первоначально будет рассмотрено добро и истина.
      13. Согласно Божественному порядку добро и истина должны быть связаны, а не разделены, при том так, чтобы они были одно, а не два; ибо они исходят связанными из Божественного, и связанными пребывают на небе, а потому должны быть связанными и в Церкви. Связь добра и истины называется на небе небесным супружеством, ибо в этом супружестве состоят все, находящиеся на небе. Отсюда происходит, что в Слове небо сравнивается с супружеством, и что Господь именуется женихом и супругом, а небо невестой и супругой, равным образом и Церковь. Небо и Церковь именуются так потому, что находящиеся в них воспринимают божественное Добро в истинах.
      14. Все разумение и вся мудрость ангелов происходят из сего супружества, ничто же - из добра, отделенного от истины, ни от истины, отделенной от добра. То же самое относится к людям, принадлежащим к Церкви.
      15. Так как связь добра и истины есть подобие супружества, то ясно, что добро любит истину, и наоборот, истина любит добро, и одно желает связи с другим. Человек Церкви, не имеющий такой любви и такого желания, не находится в небесном супружестве, а потому еще не имеет в себе Церкви, ибо связь добра и истины образует Церковь.
      16. Добро бывает многих родов; в общем существует духовное добро и естественное добро; и то и другое связаны в истинно-нравственном добре. Каково добро, такова и истина, потому что истина принадлежит добру и есть форма добра.
      17. Отношения, существующие между добром и истиной, существуют из противоположности между злом и ложью, а именно, как во вселенной все согласное с Божественным порядком относится к добру и истине, так все противное Божественному порядку относится ко злу и лжи. Также как добро любит быть связанным с истиной, так и зло любить быть связанным с ложью, и наоборот. Затем, - как всякое разумение и мудрость рождаются от связи истины и добра, так и всякое безумие и безрассудность - от связи зла и лжи. Связь зла и лжи называется адским супружеством.
      18. Из того, что зло и ложь противоположны добру и истине, явствует, что истина не может быть связана со злом, ни добро - с ложью, происходящей из зла. Если истина присоединяется ко злу, то она более не истина, но ложь, потому что искажена; и если добро присоединяется ко лжи происходящей из зла, то оно более не добро, но зло, потому что осквернено; однако ложь, происходящая не от зла, может быть связана с добром.
      19. Кто по убеждению и по жизни находится во зле и из него во лжи, тот не может знать, что есть добро и истина, потому что он почитает свое зло за добро, а из этого почитает свою ложь за истину. Всякий же, находящийся по убеждению и по жизни в добре, а из него в истине, может знать, что такое зло и ложь. Причина сему та, что все добро и его истина, по существу своему, небесны, а то, что в них и не небесно, все же небесного происхождения; тогда как все зло и его ложь по существу своему адски, а что по существу своему и не адско, все же происходит из него. Все небесное находится в свете, а все адское - во тьме.
      О воле и разуме.
      28. У человека две способности, образующие его жизнь: одна называется Волей, а другая Разумом. Они между собой различны, но так сотворены, что образуют одно; когда же они одно, то называются умом (mens); поэтому они суть ум человека, и в них вся жизнь его.
      29. Как во вселенной все, что согласно с Божественным порядком, относится к добру и истине, так и все у человека относится к воле и разуму, потому что добро у человека принадлежит его воле, а истина - его разуму: ибо эти две способности или две жизни человека, суть приемники (receptacula) и носители (subjecta) их. Воля есть приемник и носитель всего доброго, а разум - приемник и носитель всего истинного. Добро и истина не находятся у человека ни в чем ином, а так как они у человека ни в чем ином не находятся, то и любовь и вера не находятся ни в чем ином; на том же основании любовь принадлежит добру, а добро - любви: вера же истине, а истина - вере.
      30. В виду того, что все во вселенной относится к добру и истине, и все принадлежащее Церкви относится к добру любви и истине веры, и человек является человеком благодаря этим двум способностям, то и в этом учении будет сказано о них; ибо иначе человек не может составить о них ясного понятия и обосновать свою мысль.
      31. Воля и разум образуют также дух (spiritus) человека, ибо в них обитают его мудрость и безумие, и в общем, его жизнь; тело же - только послушное орудие.
      32. Ничего нет важнее, как знать каким образом воля и разум образуют единый ум. Они образуют один ум, как добро и истина образуют одно, ибо существует такое же супружество между волей и разумом, какое существует между добром и истиной. Какого рода это супружество ясно можно установить из того, что сказано выше о добре и истине; то есть, что как добро есть само бытие (Esse) вещи, а истина - ее существование (Existere) из него, так и воля у человека есть само бытие жизни его, а разум - ее существование из него; ибо добро, принадлежащее воле, образуется в разуме и в нем становится видимым.
      33. Те, которые находятся в добре и истине, имеют волю и разум; те же, которые находятся во зле и лжи, не имеют ни воли, ни разума, но вместо воли имеют вожделение (cupido), а вместо разума - знание (sciencia). Так как подлинно человеческая воля есть приемник добра, а разум - приемник истины; то воля не может быть отнесена ко злу, ни разум - ко лжи; ибо они друг другу противоположны, а противоположное друг друга разрушает. Из этого следует, что человек, находящийся во зле, а из него - во лжи, не может быть назван ни рассудительным, ни мудрым, ни разумным. У злых внутреннее ума, где преимущественно обитают воля и разум, затворено. Люди предполагают, что злые также имеют волю и разум, потому что они говорят, что они хотят, и разумеют, но их хотение есть только вожделение, и их разумение - только знание.
      О внутреннем и внешнем человеке.
      36. Человек так сотворен, что он одновременно находится в мире духовном и в мире естественном. Духовный мир - тот, где ангелы, а естественный мир - тот, где люди. Так как человек сотворен таким образом, то ему дано внутреннее и внешнее; внутреннее, чтобы посредством его находиться в мире духовном, внешнее, чтобы посредством его находиться в мире естественном. Внутреннее его есть то, что называется внутренним человеком, а внешнее что называется внешним человеком.
      37. У каждого человека есть внутреннее и внешнее, но различным образом у добрых и у злых. У добрых внутреннее находится на небе и во свете его, а внешнее - в мире и его свете. Последний свет озаряется в них светом неба, и таким образом, внутреннее и внешнее у них действуют как одно, подобно тому, как причина действующая и действие, или как предшествующее и последующее. У злых же, как внутреннее, так и внешнее находится в мире и его свете, поэтому они ничего не видят из света неба, но только из света мира, который они называют светом природы. Посему небесное для них находится во мраке, а то, что принадлежит миру, - во свете. Из этого явствует, что у добрых есть внутренний и внешний человек, у злых же нет внутреннего человека, а только один внешний.
      38. Внутренний человек называется духовным человеком, потому что он находится в свете неба, свет же неба духовный; внешний же человек называется естественным человеком, потому что находится в свете мира, свет же мира естественный. Человек, внутреннее которого находится в свете неба, а внешнее в свете мира, есть духовный человек по отношению к обоим; тогда как человек, внутреннее которого не находится в свете неба, но только в свете мира, в котором находится и его внешнее, есть человек естественный по отношению к обоим. Духовный человек называется в Слове живым, естественный же человек называется мертвым.
      39. Человек, внутреннее которого находится в свете неба, а внешнее в свете мира, одновременно мыслит и духовно, и естественно, при чем тогда его духовная мысль втекает в естественную и в ней становится понятной. Человек же, внутреннее которого вместе с внешним, находится в свете мира, мыслит не духовно, но естественно; ибо он мыслит из таких предметов, которые находятся в природе мира и которые все естественны. Духовно мыслить значит: мыслить о предметах по их сущности, видеть истину из света истины и понимать добро из любви к добру; также видеть качество предметов, и понимать действия их отвлеченно от материи; естественно же мыслить значит: видеть и понимать эти предметы совокупно с материей и в материи, итак, сравнительно грубо и темно.
      40. Духовный внутренний человек, рассмотренный по своему существу, есть ангел неба, а следовательно, пока живет в теле, находится в обществе ангелов, чего он, однако, не знает, и по разрешении от тела переселяется к ним. Вполне же естественный внутренний человек, рассмотренный по своему существу, есть дух, а не ангел, и, следовательно, пока живет в теле, находится в обществе духов, но тех, которые в аду, к которым по разрешении от тела он и переселяется.
      41. Внутреннее у тех, которые духовны, действительно возвышено к небу, ибо они преимущественно взирают на него. Внутреннее же, принадлежащее духу, у тех, которые вполне естественны, действительно обращено к миру, потому что они преимущественно на него взирают. Внутреннее духа каждого обращено к тому, что он больше всего любит, также внешнее его души, обращено в ту же сторону, в которую обращено внутреннее.
      42. Имеющие только общее представление о внутреннем и внешнем человеке, предполагают, что внутренний человек есть тот, который мыслит и хочет, а внешний тот, который говорит и делает, потому что мышление и хотение внутренни, а говорение и делание - внешни. Однако, надобно знать, что когда человек разумно мыслит и мудро хочет, тогда он мыслит и хочет из духовного внутреннего; когда же человек не разумно мыслит и не мудро хочет, то он мыслит и хочет из естественного внутреннего. Следовательно, когда человек хорошо мыслит о Господе и о том, что принадлежит Ему, и хорошо о ближнем, и о том, что принадлежит ближнему, и желает им блага, тогда он мыслит и хочет из духовного внутреннего; потому что тогда он мыслит из веры истины и из любви добра, итак - из неба. Когда же человек худо о них думает и им желает зла, тогда он мыслит и хочет из естественного внутреннего, потому что мыслит и хочет из веры лжи и из любви зла, итак - из ада. Словом, поскольку человек находится в любви к Господу и в любви к ближнему, постольку он находится в духовном внутреннем и из него мыслит и хочет, а также из него говорит и делает; но поскольку человек находится в себялюбии и в любви к миру, постольку он находится в естественном внутреннем и из него мыслит и хочет, а также из него говорит и делает.
      43. Господом предусмотрено и устроено так, что поскольку человек по небесному мыслит и хочет, постольку отверзается и образовывается его духовный внешний человек. Это отверзение простирается на небо даже до Господа, образование же происходит согласно тому, что принадлежит небу. Наоборот, поскольку человек мыслит и хочет не из неба, но из мира, постольку затворяется его духовный внутренний человек, а внешний отверзается; отверзение это происходит по направлению к миру; образование же - согласно тому, что принадлежит миру.
      44. Те, у которых духовный внутренний человек отверст и обращен к небу и Господу, находятся в свете неба и озарения от Господа, а потому в разумении и мудрости; они видят истину, потому что она истина, и постигают добро, потому что оно добро; те же, у которых духовный внутренний человек затворен, не знают, что существует внутренний человек, а еще менее, каков он; также они не верят, что есть Божественное и жизнь после смерти; итак, не верят тому, что принадлежит небу и Церкви. Так как они находятся только в свете мира и в озарении из него, то верят в Божественное, видят ложь как истину и постигают зло как добро.
      45. Чувственным человеком называется тот, внутреннее которого до того внешне, что он ничему другому не верит, как только тому, что может видеть глазами и осязать руками. Он - естественный человек на самой низкой ступени и находится в обольщении чувств в отношении ко всему, что принадлежит вере Церкви.
      46. Внутреннее и внешнее, о которых была речь, суть внутреннее и внешнее духа человека; тело же есть только придаточное внешнее, внутри которого они существуют; ибо тело из себя ничего не делает, но действует из своего духа, находящегося в нем. Надобно знать, что дух человека после разрешения от тела, так же как и до того мыслит и хочет, а также говорит и делает; мышление и хотение суть его внутреннее, а говорение и делание его внешнее.
      О любви вообще.
      54. Сущность жизни человека есть его любовь, и какова любовь, такова жизнь и даже весь человек. Господствующая или управляющая любовь есть то, что образует человека. Эта любовь имеет у себя в подчинении многие другие роды любви, являющиеся производимыми. Они проявляются в других видах, но все же каждый из них находится в господствующей любви и совместно с нею образует одно царство. Господствующая любовь есть как бы царь и глава их; она управляет ими и посредством их, как чрез посредствующие цели, взирая и стремясь к своей конечной цели, которая есть первенствующая и последняя цель всего; при том, как прямо, так и посредственно. Принадлежащее господствующей любви есть то, что любимо превыше всего.
      55. Что человек превыше всего любит, непрестанно присутствует в его мысли, а также в его воле, и образует самую суть его жизни. Так, например: кто превыше всего любит богатства, состоящие или в деньгах, или во владениях, тот непрестанно обращается душою к тому, каким бы образом приобрести себе их; внутренне радуется, когда приобретает, и внутренне страдает, когда теряет их; ибо сердце его находится в них. Кто же превыше всего любит самого себя, тот во всех обстоятельствах вспоминает о себе, о себе думает, о себе говорит, себя ради действует; ибо жизнь его есть жизнь себя ради.
      56. Человек имеет конечною целью то, что он превыше всего любит; он взирает на то в общем и в частном. Оно в воле его подобно сокровенному течению реки, которое влечет и уносит его даже тогда, когда он занимается чем-нибудь другим; ибо оно есть то, что одушевляет его. Единственно это человек отыскивает и видит в другом, и согласно ему же он им руководит или поступает с ним.
      57. Человек совершенно таков, каково господствующее в его жизни; посредством его он отличается от других и согласно ему образуется его небо, если он добр, и его ад, если он зол. Оно есть воля его, ого собственное (proprium) и его природа; ибо оно есть само бытие (Esse) его жизни. Оно не может измениться и после смерти, потому что оно есть сам человек.