Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Сердце бездны

ModernLib.Net / Суворова Татьяна / Сердце бездны - Чтение (стр. 4)
Автор: Суворова Татьяна
Жанр:

 

 


      Раньше Озр не думала о подобных вещах - да они и не были актуальны. На официальную идеологию она не плевала и не молилась - игнорировала как что-то ненужное, в правильности или ошибочности которого недосуг разобраться. Десантники испокон веку существовали вне общества. И были практически дочерней, материально зависимой цивилизацией - или почти цивилизацией. Формально Командора контролировал Верховный Координационный Совет*. Реально Совет регулярно скрежетал зубами от неподконтрольности главы Десанта. Но Бездна глубока...
      * Правительство.
      Звезды шепнули Озр: прошли миллионы лет. То есть Координатория либо стала непостижимой сверхцивилизацией, либо погибла. Очевидно, все-таки второе: Галактика выглядела по-прежнему пустынной и спокойной.
      Время снесло и поглотило сотни планет, склеенных гиперпространственными туннелями; миллиарды и миллиарды людей, точно знавших, что с ними будет через год, через десять лет - интересно, а попала ли в это тотальное планирование гибель их мира? И исчезли возникающие из их среды киборги, рассеянные по кораблям, полностью подчиненные власти Случая и командора*. Не стало никого. И тех, кого регулярно отправляли на Контроль Мыслей. И тех, кто следовал неофициальному Кодексу Десанта, за нарушение которого убивал или экипаж, или Бездна. (Из-за признания любого его пункта кабинщика мигом сунули бы в стирку мозга.) Интересно, какое требование все-таки забыли включить и в официальные, и в неофициальные законы? Нарушение чего зафиксировано всеобщей смертью?
      * Командор - испокон веку "первый среди равных".
      Непривычные мысли. Озр всегда считала, что об обществе думать не стоит. Координатория была какой-то призрачной прорвой - из нее шла техника и новички, в нее уходило многое из добытой информации. Десант? Постоишь раз пять у опустевшей камеры аннигилятора и поймешь, что дружба - слишком большая роскошь. Недаром холод вакуума - он и на рейдере, течет между киборгами, в них самих. Тот, кто слишком уж общителен, приветлив, - тому ты настолько безразличен...
      У Десантника есть только Бездна.
      Честно говоря, гораздо больше, чем судьба Координатора Озр волновали уничтожение катера и механизм ее необычного анабиоза. Но, убедившись в том, что оба вопроса безнадежно темны, Командор вышвырнула их из головы. Профессиональная привычка, весьма необходимая при ее роде занятий.
      Таким образом, на повестке дня серьезно стоял только один вопрос будущее. Но зато он был... К этой ситуации трудно подобрать достаточное для нее ругательное определение.
      В культуре Земли не было места для Озр. Точнее, места, устраивающего Озр. Бегство в Бездну, одиночество там? Тоже что-то не то. Почему - не разобраться, но таким вот инстинктивным отрицаниям Командор верила безоговорочно.
      Все эти размышления о будущем кончились тем же самым - отказом от них. Пусть пока вокруг происходят события, может быть, среди них подвернется выход.
      И тут Командор перехватила пресловутую депешу, пришедшую на личную радиостанцию Барлоу.
      Локализовать область, из которой шло психогенное излучение, оказалось несложно. Озр не потребовались никакие приборы, благо что "Титан" оно прошивало легче, чем свет - стекло. Она чувствовала этот поток и раньше, но не интересовалась им - раз он на нее не влиял. В Бездне и так слишком много вещей, на которые ты обязан реагировать ради своей жизни.
      И это открытие было продолжением серии шоков. Его источник полностью совпадал с приблизительными координатами Планеты Врат. Места, где, по Знанию Космоса*, сцепились, сжали друг другу глотки таинственные Высшие Силы Бездны то ли сверхцивилизации, то ли законы природы. Оттуда в любой момент могла выйти некая опасность, перед которой Координатория была беззащитна. Мало того, по некоторым (и не беспочвенным) версиям толкования Знания, именно эта опасность неминуемо должна была уничтожить всю существующую цивилизацию. (И уничтожила?)
      * Иногда, во время нарушений режима забарьерного полета, в головах киборгов сама собой появлялась какая-либо информация; были случаи подтверждения этого Знания; главная трудность в его использовании - правильная интерпретация сведений.
      Координаты Планеты Врат Озр узнала от Арга Зелла, капитана "Безумного", буквально накануне своего рейда в Солнечную систему (а интересно, почему Земля не была колонизирована?). Сам Арг не хотел лететь на проверку этого Знания редкий Десантник полезет в глотку не гипотетической, а гарантированной смерти. Командор же немедленно стала прикидывать, как удобнее и безопаснее посмотреть на то, легендарно-гибельное, место. И уже почти обдумала, как надо модифицировать свой рейдер для такой экспедиции...
      И вот - снова всплыла Планета Врат. Совпадение? Ситуация становилась все интереснее. Озр на всякий случай выяснила, может ли земная техника обеспечить базу для межзвездного полета. Благо что вскоре пристыковался "Дальний".
      Он был тут же обследован - дистанционно и тщательно. Разумеется, для полета в вакуум-состоянии* планетолет оказался категорически непригоден начиная от топологии своих поверхностей и кончая отсутствием чего-либо пригодного для превращения в генераторы забарьерного перехода - в помощники** и т. д. Но Бездна любит парадоксы. "Дальний" - после не особо большой переделки двигателей - вполне мог пройти через Глубокий Черный***.
      * Состояние волнового сверхсветового пакета.
      ** Стабилизирующие устройства; в забарьерном режиме они не дают звездолету утерять целостность, "размазаться" по вакууму.
      *** Черный Сектор (обычный мир - Белый Сектор) - структура неясной природы; "лежит" "около" нашего пространства; совершенно не поддается математическому описанию; не является ни гипермиром (он смертелен для кораблей), ни одним из достижимых в лабораториях миров повышенной мерности; рейдерам строжайше запрещено входить в тот тип забарьерного режима, откуда можно "соскользнуть" в Черный; тем более запрещены полеты в самом Секторе хотя официально они считаются полностью невозможными; но Десантники иногда вынуждены "соскальзывать" туда; Черный Сектор имеет разные "глубины" и крайне опасен, поэтому в него лезут только в случае гарантированной смерти в Белом (и то далеко не всегда); в Черном не действует ни один известный физический закон; чем "глубже" полет - тем непредсказуемее его последствия для звездолета и экипажа; Озр трижды бывала в Глубоком Черном.
      Такой фокус намного сложнее нормальной забарьерки. Но... Землянин на это сказал бы, что атомный реактор (разумеется, плохо защищенный и неавтоматизированный) можно было бы создать и в Древней Греции. Этому мешала только полнейшая неосведомленность о радиоактивности (и отсутствие поблизости подходящего природного сырья). А вот построить самый обыкновенный автомобиль при той же технической базе было бы намного труднее.
      В этой-то ситуации Инга Петере и сгорела в энергоблоке. Озр узнала об этом гораздо раньше землян и вовремя успела к месту происшествия.
      Все Десантники в той или иной степени мутируют* в Бездне. За годы полетов у Командора скопилось немало любопытных особенностей - в том числе и оборотничество...
      * Речь идет о небиологических мутациях; термин использовался Координаторией для описания изменении, происходящих в Бездне с чем угодно даже с машинами.
      Это было наилучшим выходом. Разумеется, не окончательным - но Десантник, брезгующий промежуточными решениями, гибнет в первых рейдах. Да, такое скопление совпадений не нравилось Озр. Но его неиспользование было уж слишком неперспективным.
      Войти в среду землян, понаблюдать их поближе. А главное - слетать на Планету Врат, сделав угон корабля гораздо менее варварским поступком. Фактически он будет уже неофициальной услугой, помощью, оказанной слаборазвитой цивилизации.
      Эти рассуждения не были ни демагогией, ни попытками успокоить совесть. Командор совершенно искренне считала, что права. Любой нормальный космолетчик только поблагодарит за участие в межзвездном рейде - а с ненормальными пусть разбирается Бездна. И их правительство тоже не должно иметь претензий.
      Симулировать кому - очень легкое дело. Только заставь датчики врать нужным тебе образом, вот и все. А за это время в избытке наберешь недостающую информацию о конкретных людях, понаблюдаешь за ними через датчики компьютерной сети (увы, местные досье хоть и ведутся на всех, но не дают представления о человеке). И попутно, не выходя из госпиталя, можно поменять кое-какие программы и схемы компьютеров "Дальнего" - здесь, как и везде, под рукой масса световодов*. Конечно, кое-куда, например, к двигателям, придется сходить лично - там очень много тонкой, тяжелой работы.
      * Киборг, прикасаясь к световоду, может передать через него запрограммированное глюонное поле, которое генерируется глюонами, частицами, связывающими между собой кварки; для создания поля глюоны должны находиться в особом типе возбуждения, не встречающемся в естественных условиях); оно может делать что угодно и с веществом, и с физическими полями; программировать изменения в веществе очень тяжело, поэтому в ответственных и тяжелых случаях гораздо лучше работать непосредственно, то есть своими полями-манипуляторами.
      "Петере" поправилась.
      Очень скоро после этого "Дальний" был полностью готов к Черному Переходу. Отношения с землянами вроде бы налаживались - правда, на обширные личные контакты Командор пока не шла. Главной проблемой здесь оказалась сама Озр - ее привычка к власти. Терпеть и не командовать такими дилетантами, позволять им делать то, что они творят... Приходится.
      Маски пока снимать не стоит. Рано.
      О попытках взорвать двигатели Командор не подозревала - иначе, ради блага экипажа, она аккуратно применила бы к виновным в них пункт из Кодекса: сумасшедших убивают. Профилактика жесткая, но в Десанте нередко спасительная.
      Лампы, скрытые за золотистым "шелком" потолка, заливали кают-компанию планетолета обычно-веселыми лучами. Все выглядело совсем как в нормальном ресторане. Стены сплошь покрыты яркими, "натуральными" коврами. В белых пластиковых "кадках", отверстия которых идеально подогнаны под диаметр конкретного ствола, стояли низенькие деревья. Определить, что и они пластмасса, можно было лишь при прикосновении. Химия дарила этой флоре не только краски, но и запахи жизни.
      Между деревьями стояли "нитяные", стандартно-кружевные столики на двух человек. Рядом на ажурных стульях сидели люди в чистеньких комбинезонах.
      Тишина и невесомость. Двигатели молчат. Мебель аккуратно приварена к полу, донышки тарелок и упаковок - липкие, желе на тарелках - тоже. Сиденья стульев модифицированные "липучки" двадцатого века. Напитки и на Земле пьются из упаковок, через соломинки. А не терять вилку - вопрос элегантных зажимов и несложного навыка.
      Через два часа снова глухо, зло заговорят главные двигатели и разгон вступит в очередную активную фазу. Люди разбредутся по гидроамортизаторам, которые будут трястись, плакать, как треснувшие стеклянные бутылки, и собственные кости тоже начнут казаться стеклянными. Потом эти пять часов кончатся, и двигатели снова станут остывать - лениво, важно. Пятнадцать часов невесомости, в течение которых очередные дежурные влезут в нелепые, неуклюжие скафандры, выберутся в Космос и будут напылять на зеркало главного отражателя новый слой. Иначе часть энергии электронов, раскалывающихся над центром искривленного зеркала, не отразится в безразличный ко всему вакуум, а прорвется обратно, к планетолету, пронесется сквозь двигатель, взрывая его...
      Пока новый слой застывает, тот же цикл - разгон-ремонт - повторится сразу на двух вспомогательных двигателях. Только они тянут слабо, даже к полу нормально не прижмут. И - снова невесомость, а потом опять - голос Большого Зеркала...
      Покой. Разноцветные желе из хлореллы с великолепными вкусовыми добавками. Так питается и большинство людей на планете - естественная пища покажется им отвратительно неоднородной, трудно пережевываемой и вдобавок химически не сбалансированной.
      Капитан опоздал к началу завтрака всего на полторы минуты. Вошел, спокойно поздоровался сразу со всеми. Улыбнулся:
      - После еды мне нужны первый пилот планетолета, штурман, старпом, оба кибернетика.
      Все упомянутые кивнули, и завтрак продолжился.
      Артуру казалось, что сегодня пища абсолютно несъедобна. А время сошло с ума и решило почти остановиться. Он кое-как проглотил свою порцию и вышел.
      Его состояние учуяла только Командор, старательно поглощавшая ненужную для нее пищу.
      Нина шагнула в рубку и вздрогнула, увидев белесые полумертвые пульты с редкими горящими индикаторами, слепой "хрусталь" всех экранов... Истомин стоял спиной к двери и выглядел манекеном идеального космолетчика, водворенным в макет корабля.
      Сзади тихонько свистнул подошедший Олег Ромов, первый пилот планетолета.
      От этого звука Артур на миг оцепенел. Вот и все. Буквально до последнего момента пытаешься подобрать более или менее сносную мотивировку для своего приказа. И не можешь. С самого начала знаешь, что не сможешь...
      - Мы поворачиваем к "Титану". Объяснения я дам на Земле. Министру Космофлота, лично.
      Ольга Лорецкая, штурман, сцепила пальцы и, оттеснив старпома, вышла вперед. Ее невысокая, широкая от гипертрофированных даже для мужчины мышц, фигура напряглась.
      - Капитан, мы все требуем данных о ситуации. Дело в неполадках компьютера?
      Артур поморщился - и удивился, что еще может реагировать на такой пустяк, как утечка информации:
      - Не только. Но я пользуюсь параграфом 368-З*.
      * Параграф дает капитану право действовать, ничего не объясняя экипажу, но требуя от людей полного повиновения; применяется в исключительных случаях, так как за его маломотивированное использование капитан выгоняется из Космофлота без пенсии и одновременно отдается под суд Прав Личности.
      Тишина. Показалось, что кондиционеры дали сбой. Капитан с трудом обернулся и увидел, что даже "железная Ольга" несколько отмякла... То есть обмякла. "В психушку затолкают... И раз ничего не смогут найти в корабле - то пожизненно. Все, все... Но продолжать рейс с людьми в таких условиях... Может, успею организовать правдоподобную аварию? Куликов же организовал, и ничего, летает. А если все равно учтут, что у меня сестра сошла с ума?!"
      - Необходимо срочно рассчитать примерный обратный курс. Его погрешности исправим позже. Разворот планетарными, именно планетарными, двигателями, включаемыми на ми-ни-маль-но-е время. - Артур наконец ухитрился, выдавил из себя спокойную улыбку.
      И тут, словно в ответ, дрогнул пол - раньше срока ожило Большое Зеркало. (Озр не теряла время - даже сейчас, когда была уверена, что помешать ей очень и очень сложно.) Все рванулись по креслам, к внезапно страшно ожившим пультам. Старпом так поспешно вдавила клавишу общей тревоги, что сломала ноготь.
      Экипаж, уже было занявший рабочие места, разбежался по противоперегрузочным креслам, которые стояли повсюду - просто как дань героическим временам. Ведь локаторы Ли всегда засекали метеориты размером до 15 см на расстояниях до 50000 км, а более мелкий мусор сжигало резонансное поле Брауна. Конечно, планеты и планетоиды - места беспокойные, но в вакууме-то! Аврал там, где десантники уже полстолетия могли вольготно наполнять свои каюты разнообразным плохо закрепленным хламом, плюя на инструкции министерских крыс! Нет, это полное безобразие, рецидив каких-то доисторических времен!
      Но ускорение наваливалось - быстрое, нервное. Оно росло вопреки всем мнениям экипажа. И плохо закрепленные предметы в каютах, естественно, воспользовались своим шансом - начали срываться с мест, при случае кроша все, не защищенное от подобных случаев - то есть другую контрабанду.
      Пилоты катеров, впрессованные в пухопластик, перебирали все самые изысканные комплименты в адрес своих коллег, так бездарно управляющих планетолетом. Не суметь вовремя чуточку уклониться! Но не все могли выражать свои чувства в таком комфорте. Например, Анна Остапенко, жизо-1, была застигнута в самом начале проверки склада научного оборудования. Пока она пыталась всунуть на место какой-то прибор кометологов (его подозревали в чуть излишней радиоактивности), ее швырнуло на пол. Прибор раскололся на увесистые части, которые начали летать и скакать между дверцами намертво встроенных в отсек шкафов-контейнеров. Остапенко, как могла, добралась до противоперегрузочного кресла, сжалась в нем, уткнувшись расцарапанным лицом в резко пахнущий, покалывающий пластик. Куски прибора временами крушили секцию, магнитную защиту которой не успела восстановить жизо. И воздух вокруг становился все оживленнее.
      В кают-компании не выдержало несколько деревьев - оторвавшись от пола, они начали кувыркаться и перекатываться, как безумные инопланетные акробаты. Пластиковая листва отрывалась, ветви ломались. Очень скоро стволы стали давить столики...
      В медотсеке Инга при первом толчке удержалась на ногах - в отличие от медика-1. И крайне спокойно заявила:
      - Кажется, я плохо заперла одну клетку.
      Прежде чем Петр Сергеевич успел внятно приказать не валять дурака, она скрылась за дверью из матово-белого бронированного стекла. (Не все ли равно, откуда управлять кораблем?) Медик-1 лежал в кресле и слушал по интеркому, как звери вопят дурными голосами. И ждал, что вот сейчас сработает комингс и по стеклу двери потечет грязно-коричневая, герметизирующая смола, а там, за всем этим, будут пробоина и пустота. И еще - Петере с перепугу может натворить что угодно. Хотя, с другой стороны, при таких перегрузках трудновато предпринять даже что-либо нужное...
      В рубке все шесть человек пытались сделать хоть что-нибудь. Оба кибернетика изо всех сил старались справиться с ходовым компьютером. Но эта работа была чисто символической - свинцово-тяжелые руки парней кое-как то ползали, то мотались (во время вибраций) по пультам. Львиная доля их сил явно уходила на то, чтобы не нажать не ту кнопку. Артур даже пару раз хотел в меру сиюминутных возможностей горла наорать на кибернетиков, потребовав, чтобы они убирали свои лапы к чертовой матери и от греха.
      Сам капитан хотел остановить двигатели. Он посмотрел в очередной раз на экран их внутренних параметров - и пальцы стали холодными, а не только свинцовыми, кусками ваты. Голова опустела.
      В реакторе начались непонятные, самопроизвольные эволюции плазмы. Еще мгновение - и датчики словно переключились на сумасшедший дом. Бессистемные, к счастью (???) пока бессистемные, скачки показаний, как и сами данные, не лезли ни в какие ворота. "Вот он, результат вчерашнего! Тянул! Ночью надо было будить всех, поворачивать!!! Трус! Покойник и трус!!! Ах, все выключено, ах, все под контролем... Идиот!.."
      Компьютер - будь он проклят всем Космосом! - не пропускает ни одной команды. Кнопка аварийного отключения ходовых двигателей, разумеется, опять не срабатывает. Компьютер ее блокирует. По идее, он никак не может этого. Значит, его схема меньше всего походит на изготовленную на заводе и проверенную на "Титане". Только что проверенную. Бред! Перекроить за несколько дней полета то, что переделывают, перепрограммируют на заводах, - за полгода!!! Чушь. Космос это же не пещера из детских сказок. В нем мрут от проклятой техники, мерзкого магнетизма и чего там еще! Но не от чертей, черти все возьми! От объяснимого дохнут люди!!!
      Кнопка аварийного полного отключения компьютера (опаснейший шаг в такой ситуации!). Тоже не работает. И мысли скачут все так же. По-прежнему упорно кажется - стоит объяснить происходящее - и оно тут же кончится, не выдержит, так сказать, света знания, сгинет. Классически полное бессилие. Компьютер не может блокировать свое собственное отключение - и преспокойно делает это. Молчит даже аварийная сигнализация - по мнению машин, на корабле все идет в лучших традициях штатных расписаний. В соответствии с программой. Кто-то, скорее всего Серж, грязно, матерно ругается. Нет времени оглянуться, наорать за такое. И самому хочется закричать, набрать слов еще более отвратительных...
      На долю секунды все вроде бы пришло в норму.
      И немедленно началось самое страшное.
      Звезды полыхнули, красно-желто-черными языками и рухнули в глубины Мироздания - или туда провалился планетолет? Пространство вне и внутри "Дальнего" наполнилось серо-черными, бесплотными кусками теней, похожих на взмахи призрачных крыльев. Они сгущались, "уплотнялись", и скоро беспросветная эфемерность растворила планетолет.
      Отказали все нормальные чувства. Вокруг не было ничего - ни рубки, ни корабля, ни Космоса, ни тебя самого. Тело перелилось, впиталось в ту же эфемерность и существовало в ней - другое, чуждое, не подвластное ни сознанию, ни ощущениям. И даже это понимание Артур вывел только из соображения: раз он мыслит, то живет, значит, его тело все-таки существует в какой-то апокалиптической форме бытия...
      Это состояние было немыслимым, чудовищно тяжелым. Разум не приспособлен к такой среде - настолько отличающейся от всего человеческого, что для мозга она оказалась практически Ничем, хотя не могла не иметь хоть какой-то структуры. Сознание отчаянно цеплялось само за себя, не желая потухать в этом бреду, который даже черным можно было назвать чисто условно. Эфемерность, перевоплотившаяся в Ничто, давила, гасила, не давала ни малейшей опоры слитым с ней человеческим мыслям; структуры, на которых теперь они были записаны, словно сопротивлялись новой организации, стремились уничтожить ее. Или это мысль с непривычки не могла функционировать в Ничто, пыталась покинуть его - пусть и ценой своего уничтожения?
      Сознание уходило. Собрать все мысли, не дать им погаснуть было страшно, мучительно, больно. Больно - а ведь тут даже боль не была сама собой, став ощущением вечного, нереального кошмара, от которого не сумеешь даже заледенеть... Человек не мог существовать в этом ужасе, прятавшемся до сих пор где-то около привычного мира - под, над, рядом? И все время - время сюда принесло сознание - казалось, что сил уже нет, что воля больше не может держать жизнь, что это началась сама смерть.
      Сгинуть здесь, в этом провале (глубине?) Мироздания, было особенно страшно, неприемлемо...
      Но кошмар, видимо, все-таки решил кончиться. Снова полет адских крыл, унесших корабль в страну за миром теней. Только все происходит в обратном порядке: от почти непроницаемого танца сгустков Небытия, пролетов его полотнищ, до редких всплесков-дрожаний. Черно-желто-красные языки звезд. Конец!
      Артур без сил то ли сидел, то ли валялся в кресле. Ноги, все тело дрожит. Ботинки - он почему-то думал о них - казались страшно неудобными. Двигатель работал совершенно нормально - об этом докладывал ярко горящий дисплей. Дисплей - единственное, что капитан сейчас был в состоянии разглядеть. В пьяняще человеческой тишине рубки кто-то еле-еле шепнул: "Пронесло!" Этому шепоту, оглушительному, почти такому же громкому, как стук сердца, ответил испуганный женский вскрик - слабый, обессиленный, внятно слышимый лишь тем, кто успел отвыкнуть от звуков.
      В подсознании заворочался страх. Что-то рядом было неладно, крупно неладно. Случилось что-то страшное, еще как следует не зафиксированное мозгом. Капитан с усилием, резко развернулся к левому обзорному экрану.
      И ослеп от голубого солнца.
      Глава 3. Чем пахнет Планета Врат?
      Старпом истерично смеялась, уронив голову на вновь уснувший пульт. Черные волосы дергались на белом металле. Нина ничего не помнила - только что сидела, не прошло и полсекунды, и без всяких ощущений возникла эта звезда... Только шок, шок, идущий из глубин интеллекта. И неуправляемый животный страх, дурацкое беспочвенное знание: это на самом деле чужое солнце.
      Чужое.
      Серж не переставая щипал свою руку. Ладонь уже вспухла, но пробуждение не наступало. Артур пытался быть невозмутимым и кое-как барабанил пальцами по колену. Остальные сидели в ступоре - их головы еще не оправились от присутствия в Ничто.
      - Я жду, когда все очухаются, - сказано было излишне резко, и Рагозина мигом вскинула голову. В коричневых, помутневших глазах блестели слезы - как вода на грязноватом стекле.
      - Ты еще не понял?!
      - Я понял, что еще минут пять хлюпанья - и мы покойнички в склепе последней модели. - Капитан нарочито (из-за дрожи в коленях) не спеша поднялся, кое-как прошелся мимо пульта, инстинктивно стараясь не наступать на те участки паркета, которые освещены чужими лучами. Этот свет больше всего походил на раскаленную, вязкую жидкость, он словно тек по спинам отвернувшихся от него в темноту людей.
      Хорошо, что все слишком заняты собой. Полезно, если хотя бы не он сам, а экипаж поверит в капитана.
      Горло было наполнено чем-то отвратительным, не дававшим говорить. Тело ужасно мешало, норовило дергаться. Но Истомин почти спокойно повернулся к своим людям. Заявление о покойниках немного встряхнуло их инстинкты.
      Ромов, полуосмысленно глядя в пол и до крови кусая собственный палец, пробормотал:
      - За год в Космосе не бывает столько аварий, сколько у нас за час...
      Это сомнительное утверждение повисло в воздухе. Артур догадался подойти к селектору, взял микрофон - тот сейчас почему-то очень походил на ехидную змеиную голову.
      - Медотсек, спецвызов.
      Компьютер без промедления соединил с абонентом.
      - Алексеев, срочно в рубку. Петере, на месте в полной готовности. Общий вызов. - И во всех отсеках взвыла пронзительная, короткая сирена: - Экипаж, внимание. На борту, - взгляд на экран, соединенный с биодатчиками в каждом помещении, - нет ни погибших, ни сильно пострадавших. Системы жизо, - взгляд на соседний экран, - в норме. Неполадки в двигателе и компьютере прекратились без нашего вмешательства. ("Словно даже техника испугалась этого Ничто и от испуга вынесла всех обратно".) Просьба соблюдать спокойствие. Мы находимся в немного нерасчетном участке пространства. Общий корабельный совет будет после Малого командного. Командный - немедленно. Недостающим - срочно в рубку. Конец.
      Серж внезапно вскочил с кресла, рванулся к Артуру - еще неуклюже, - дернул его за рукав, чуть не оторвав приклеенную пластиковую нашивку:
      - Кэп, это контакт!!! Нас затащили инопланетяне! Смотрите! Смотрите!!! Серж отпустил начальника и, улыбаясь во всю физиономию, протанцевал между полуживыми пультами, толстыми креслами и обтекаемыми блоками аппаратуры. В танце он старался все время указывать на правый экран обзора. Там светился маленький диск, похожий на нефритовую безделушку.
      - Планета! Нас вынесло к планете!
      На лбу появились холодные бисеринки пота. Капитан метнулся к отключившемуся компьютеру - тот только что соизволил послушаться кнопки, нажатой перед выпадением корабля из пространства.
      Несколько минут на оживление ФВМ. Несколько минут на самые грубые вычисления. Планета действительно была очень близко. И "Дальний" несся к ней на такой скорости, что часа через четыре придется решать вопрос либо о выходе на орбиту (это проще), либо об уклонении (оно потребует массу топлива). "Все, как ночью у двигателей. Только сейчас в угол загнан не я один, а корабль..." Артур потряс головой и только тут заметил медика-1. Тот деликатно стоял около небольшого блока компьютера, морщился от режущего голубого света. В голове капитана пронеслась невеселая, случайная мысль: "А если я забыл что-то из прошлой ночки, сможет медицина восстановить это или нет?"
      Оставалось сделать знак. Кибернетики, штурман и пилот помрачнели, но вышли быстро и беспрекословно. Артур сел за пульт, запер дверь на компьютерный замок. Можно начинать Малый командный.
      Говорить было тяжело. Но, глядя в пол, Истомин быстро и сухо изложил все, что знал. Тишина длилась очень долго. Насколько долго - никто не смог бы сказать.
      - Выход один. - Нина встала. Через загар просвечивала бледность - похоже, чуть ли не трупная. - Взорвать планетолет и себя!
      Капитан поперхнулся. Петр Сергеевич по-доброму глянул на старпома, схватил ее за руку, потянул вниз:
      - Садитесь, садитесь, сейчас я принесу успокаивающее...
      - Вам напомнить Устав?! "В ситуации, если обстановка находится полностью вне всякого контроля экипажа и вследствие этого вероятна возможность возникновения угрозы для цивилизации Земли..." - Женщина не договорила, получив от врача пощечину.
      - Спокойнее! Это написали параноики. А мы...
      - Это агрессия! Агрессия, диверсия!!!
      - Такие могучие инопланетяне все равно уже узнали все, что хотели. Так что самоубийство бессмысленно. И лучше кое-что узнать о них, а потом попытаться вернуться домой.
      Нина показалась игрушкой, еле-еле стоящей на ногах, - это случилось сразу после слова "бессмысленно". Она поспешно опустила голову, но Артур успел заметить огромное облегчение, промелькнувшее в ее глазах, - прежде чем тяжелые волосы закрыли лицо. Теперь это был не грозный старпом, а несчастная девчонка, и одного взгляда на ее фигуру было достаточно, чтобы понять, как ей плохо, как жутко она боялась своего же требования. Капитан едва не скривился: вся эта сцена показалась ему предельно фальшивой, как в плохих микрофильмах. И тяжелый, чужой свет только подчеркивал это... Додумать мысль не дал Алексеев: он взял Истомина за плечо, потянул в угол рубки. Там наклонился к уху, шепнул:
      - Я сказал ей первое попавшееся на ум. Ведь на корабле, вместе с ан-бэ*, почти две сотни человек... Вы решитесь их всех?.. Вот так, без их согласия?
      * Анабиозники, то есть спящие в анабиозе.
      Капитан резко отвернулся. "И мед свихнулся. Киношная психушка. А мы не управляем кораблем. Не управляем. И черт не знает, что надо делать".
      Рубка была переполнена. Вентиляция не справлялась, и люди дышали непривычно спертым, жарковатым воздухом - что увеличивало общую нервозность.
      Сто восемьдесят человек. Излишне бодрые десантники и вялые, полупонявшие обстановку кометологи. Их слишком поспешно выдрали из анабиоза и вдобавок не дали отсидеться в адаптационной камере*. Артур устроился в своем кресле, демонстративно положив ноги на пульт. И говорил - сам того не замечая - уж слишком громко и твердо:
      ** Камера с набором условий, облегчающих переход от анабиоза к нормальной жизнедеятельности.
      - Итак, вы все знаете. ("Я опять вру. Об истории у двигателей мы трое решили помалкивать".) На планетолете введено чрезвычайное положение. Но я хочу знать ваше мнение.
      Игорь тихо буркнул Инге:

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16