Через исчезающую дверь уже были видны разгорающийся в ангаре фиолетово-серый свет и катера - маленькие, тоже источающие сияние кристаллики. Он, не дожидаясь полного исчезновения поля, бросился к одному из них.
      По мнению Вэла, автоматика вела машину слишком медленно и осторожно. Вывод? Надо сломать пломбу и отключить автопилот. После этого катер протестующе вздрогнул, но послушался и начал разгоняться по-настоящему. Тускло освещенную кабину переполнил истошный вой антигравитора. Из пустоты выскочил и набросился на Вэла ядовито-желтый шар планеты. Он казался исполинским, нападающим хищником.
      От скорости торможения вопли антиграва перешли в ультразвук. Катер лег на горизонталь буквально в нескольких сантиметрах от поверхности равнины лихачество, излишнее даже для киборга. Но сейчас Вэл действительно заботился о скорости, а не об эффектах.
      Машина неслась в коконе полупрозрачного белого огня - это полыхала разреженная атмосфера. Под самым.днищем, чуть не задевая его, мчались, плоские желтые пространства. Именно их Вэл в первые доли секунды принял за почву. На самом деле они являлись поверхностью гибрида планетарного океана и нижнего, тяжелого слоя газов. Подобные образования, обычные для газовых гигантов, были нехарактерны для таких вот небольших миров со слабым тяготением. Катер чиркнул по желтому, воткнулся в него.
      Кипение. За бортом - шлейф из бешеных, тусклых пузырей. Вэл, ругаясь, сбрасывал скорость все больше и больше. "Желе" вокруг уплотнялось. Электромагнитные локаторы и прожектор увязали в его ближайших метрах, гравитационный сканер давал картину твердой поверхности, но не реагировал на атмосферу. Что было очень плохо - в ней могло твориться много интересного.
      Кипение прекратилось. Замедлившийся катер стал обрастать мохнатыми нитями-кусками - взвеси, дрейфующие в газе, почему-то решили концентрироваться на его корпусе. И тот очень скоро стал чем-то лохматым, словно, выскользнувшим из детских нестрашных мультиков...
      Взвеси не были живыми. Биодатчики не зарегистрировали ни одной бактерии. Естественно, никаких признаков растений или животных. Нигде нет ничего похожего на искусственные сооружения.
      Пару раз - в сомнительных случаях - Вэл зависал над очередным плато и неизменно находил лишь гряды камней, похожих на куски некрупной, замороженной пены.
      Так против кого здесь идет агрессия?!
      Связаться с Легионом по-прежнему не удавалось. Вэлу надоело производить однообразные, безрезультатные маневры - но автопилот заработать не пожелал. Видимо, его отключение было произведено уж слишком по-варварски...
      Наконец, когда терпения уже давно не было, а розыски продолжались только на одном раздражении от всего происшедшего, внизу мелькнуло что-то по-настоящему странное. Вэл немедленно развернулся - так резко, что "воздух" опять вскипел.
      Машина зависла над плато, поверхность которого напоминала покоробившуюся пластмассу. До нее был ровно земной метр, и по ней двигались предметы, похожие на небольшие абстрактные скульптуры. Как ни странно, гравилокатор на любом расстоянии отлично брал все мельчайшие детали их структуры. Вэл только головой покачивал, пытаясь разобраться в закономерностях этих запутанных, нелепых переплетений тончайших нитей.
      Пока он прикидывал, чем же может быть увиденное, одна из "скульптур" внезапно изменила форму - все так же продолжая походить неизвестно на что. А потом ударила, и так стремительно, что Вэл еле-еле успел отлететь от острия на конце ее распрямившейся части.
      Поднявшаяся с земли тончайшая "пика" покачивалась совсем рядом с машиной и очень походила на стебель диковинной красно-коричневой травы. Но травы неживой - пластиковой, наверное.
      Существу сразу же надоело поддерживать свою... (ногу? руку? язык?), в вертикальном положении. "Пика" легла на землю и стала неспешно втягиваться на место. В это время два объекта повторили атаку - так же стремительно и с тем же нулевым для них результатом. Вэл, экспериментируя, поднялся вверх - и еще одна острейшая "нить" бешено кинулась за ним. Катер чуть-чуть изменил направление и на этот раз преследователь изогнулся вслед, продолжая вытягиваться в струну. "По крайней мере теперь понятно, почему они такие перепутанные - при их длине жить в растянутом виде сильно неудобно".
      Это была странная игра - Вэл, пользуясь небольшим преимуществом в скорости реакции, все время чуть-чуть опережал существо. Наконец катер поднялся настолько высоко, что "скульптура" полностью вытянулась в "стебель", оторвалась от земли и полетела по воздуху, не желая отставать от своей "добычи". В воздухе она опять изменила форму, скрутилась, снова став неописуемой, но уже другой, чем на поверхности планеты.
      Вэл развернулся к плато.
      Как ни странно, и на это, и на посадку странные аборигены отреагировали благосклонно - то есть не мешали.
      Он открыл люк, спрыгнул вниз. Под ногами жалобно захрустело - будто бы там ломалась тонкая, стеклянная корка. "Нить" уже успела обвиться вокруг катера как нелепая, вычурно намотанная тесьма вокруг заплесневелой, пушистой бандероли. От существ к Вэлу медленно начали протягиваться "травинки"... нет, сейчас, на земле, стало абсолютно ясно, что для них гораздо больше подходит слово "пики". На их концах тускло мерцали красноватые бесформенные огоньки. Они абсолютно явно что-то напоминали... Что?
      Он с удовольствием обнаружил, что все лучше и лучше видит в окружающем "желе" (уж не помог ли тут Талисман?). Теперь все "скульптуры" - и ближние, и дальние - были как на ладони. То есть исчезла опасность удара из тумана.
      Игра продолжилась в наземном варианте - Вэл увертывался от объятий существ, в свою очередь пытаясь схватить одно из них. Но, попав в его руки, "нити" неожиданно, совершенно сверхъестественно исчезали - чтобы сразу появиться немного в другом месте. От множества быстрых движений "партнеров" "желе" над плато начало кипеть, вокруг Вэла и аборигенов поднимались изогнутые столбики ворочающихся, крутящихся пузырей. Скафандр, не рассчитанный на такие температуры, перегрелся - впрочем, пока совсем не опасно для киборга.
      Наконец Вэлу это надоело. Он запрыгнул в люк - благо "скульптуры" в пылу гонки совсем по-человечески забыли о катере. Загерметизировался. Включил аннигиляционный обдув корпуса - но плети, успевшие спеленать корпус машины, исчезать не пожелали. Явление предельно ненормальное и, пожалуй, очень плохое.
      Оставалось два варианта действий: или улететь, или допустить более близкий контакт с этими существами.
      Но перед окончательным решением неплохо бы получить новую информацию. А она может прийти только через Талисман. Вэл, чуть поколебавшись, осторожно пустил в мозг еще частицу своего симбиота; чуть-чуть больше сросся с Чужим. Потом мысленно протянулся к одному из аборигенов. В висках запульсировала сильная, монотонная боль, на этом все и кончилось.
      Вэл прикидывал, стоит ли рисковать более тесным ментальным контактом. Не попытается ли существо, в свою очередь, залезть в голову пришельца, и как в этом случае отреагирует Талисман...
      Все прикидки прекратил неожиданно зашуршавший в голове беззвучный голос: "Ты, напяливший Святыню, выходи!"
      Он, так же мысленно, насмешливо возразил: "Слушаться робота?"
      Удар попал в цель. Показалось, что в мозге разом проснулось несколько сотен взбесившихся кошек. Накатила волна боли. Вэл легко отбросил всю эту мешанину - он ведь был "на своей территории" - и оставил только слабую связь. Надо же послушать тех, кто вдруг разговорился...
      "Господа, мы - машины?!", "Это оскорбление!", "Ах ты, проклятый...", "Кощунственное использование Талисмана...", "Господа, недостойно чести офицера Особого Легиона убивать нахала так, как это делают распсиховавшиеся наркоманы!", "Драка с этим?!", "Он ничего не может, это будет глупая формальность!", "Господа, зато эта формальность не запятнает офицерской чести..."
      Ситуация стремительно прояснялась. Вэл, слушая этот выспренний базар, даже не попытался удержаться от ухмылки - поскольку чувствовал себя в полной безопасности. И абстрактные офицеры, не располагающие глазами, великолепно отловили эту ухмылку. Поток ругани полился в удесятеренном варианте. Один из Легионеров, свернувшись в спираль, покачивался на своем хвосте перед носом катера. Он возвышался над машиной как полуторакилометровая, поднятая ветром паутинка. И вещал: "Выходи, трус! Ты прилетел на военном катере - значит, не шпак. Дерись с нами!"
      Вэл сделал достаточно большую глупость - смеясь, выскочил на черную, словно пережженную землю. В голову почему-то не пришло самой элементарной мысли: конечно, с помощью Талисмана можно легко победить Легионеров, но КАКОЙ глубины контакта это потребует?..
      Раздавливаемая поверхность планеты жалобно хрустела под каблуками. Скафандр еще не остыл, но по телу разливался неестественный, будоражащий холод, бивший по нервам, как хорошая доза водки. Офицер-спираль, соизволивший наклониться своей верхушкой, нависал сверху, словно исполинский крюк. Остальные Легионеры свернулись во что-то вроде растрепанных куч из ниток - явно приготовились к роли зрителей.
      Перчатки скафандра стали полупрозрачными. Сквозь них просвечивали не человеческие руки, а два куска мрака.
      Но Вэл сейчас не испытывал ни малейших эмоций. Единственное, что он хотел, - заставить Легионеров подчиняться себе. С одной стороны, это желание оправдывалось пониманием того, что взбунтовавшаяся часть спецназа - явление прескверное. Но было и мальчишеское, дурацкое желание доказать, что он сильнее этих... людей, существ?
      Офицер начал атаку - от его спирали к человеку двинулась вроде бы неплотная, несерьезная серая волна. Не аннигиляция, а что-то другое, смутно и подсознательно (память Талисмана?) знакомое Вэлу. Очень опасное.
      Протянуть руки вперед. Сосредоточиться на Талисмане - пусть действует он. Перепоручить ему управление организмом, не выпускать из-под контроля лишь сознание и рычаг возвращения своих нормальных позиций в этом симбиозе.
      Получилось что-то вроде всплеска рефлексов, которые не требовали ни контроля, ни понимания - как этого не требует, например, процесс пищеварения.
      Вэл пошел к противнику. Волна, выпущенная Легионером, коснулась перчаток скафандра - и те расплылись, растворились в сером Ничто. Но руки - вернее, тот мрак, в который они превратились, - ничего не почувствовали. Доля секунды, очень смутное ощущение, что произошло какое-то событие. Пространство перед Вэлом оказалось совершенно чистым, а его пальцы коснулись Легионера.
      Звук, похожий на фырканье объевшегося великана. Тончайшая спираль расплылась багровыми, тусклыми лоскутьями - очень нехорошо похожими на лоскутья от Тени Талисмана. ("И на огоньки на концах Легионеров", - совершенно бесстрастно отметил мозг киборга.) Из облачка останков, из какого-то другого измерения, "вывалился" сам офицер - неприметный, чуть растрепанный парень. Такой, каких полно на улице. Он упал на камни в метре от места, где только что была его проекция в трехмерный мир. Дернулся, поднес к горлу худые руки, но не удержался и вдохнул "желе". Посерел, вытянулся, последний раз дернул головой, взъерошив об землю короткие волосы.
      Остальные Легионеры, не став досматривать агонию коллеги, кинулись на Вэла. Их проекции все время менялись, принимали образы амеб, тумана, машин... один стал даже исполинской скалой - габаритами с земной Эверест.
      Впереди этого скопища взбесившихся форм шла огромная серая волна, стирающая из Вселенной все попавшееся - "желе", землю... Ветер, рванувшийся в эту создаваемую пустоту, перевернул катер, швырнул его в воздух. На миг возникло чувство страха, беспомощности. И тут же Вэла резанул резко усилившийся холод Талисмана. Собственно, это был уже не холод, а оцепенение, чуть ли не каталепсия его человеческого "я", несоизмеримого с пробужденной им Силой, уходящего от нее в шок, в невосприятие всего подряд... На секунду Вэл словно уснул. Потом очнулся.
      Перед его глазами кружил грандиозный, торжественный танец темно-красных лоскутьев, смешанных с чем-то изогнутым, неподвижным, похожим на части человеческих тел.
      Планета под ногами дернулась - как неожиданно ударенная собака. Вэл покачнулся и чуть не упал на лежащих рядом с его ногами людей. Эти Легионеры, в отличие от остальных, не имели и царапинки. Перепуганные лица юнцов с болезненно-бледной кожей, испуганные, отчаянно умоляющие глаза. В них не осталось ничего грозного или хотя бы чуть-чуть опасного.
      Вэл отвернулся - просто чтобы не видеть их попыток не дышать, их агоний. Внутри была странная, спокойная пустота. И полная неспособность что-либо предпринять - поворот головы был верхом того, на что он оказался способен сейчас.
      Атмосфера (или планетарный океан?) волновалась - словно взбаламученная вода в стакане. Ее волны швыряли катер, ломали ближайшие, небольшие скалы. Но все это Вэла не интересовало. Он тупо глядел вперед, на половину горы. Только что здесь была большая горная гряда, заслонявшая треть неба. А сейчас она исчезла. Срез, прошедший по оставшимся горам, был зеркальным и отражал медленное сумасшествие атмосферы, камней... Видеть это настолько отчетливо, на таком большом расстоянии было ненормально - но фокусы Талисмана неиссякаемы...
      Еще секунда - и глаза Вэла внезапно почти совсем ослепли. "Желе" колыхалось перед ним непроницаемым, подвижным занавесом. Ежась от холода, еще не исчезнувшего из тела, он побрел к катеру. Нашел машину только благодаря какому-то чутью; хотел запрыгнуть в люк, но, руководствуясь тем же инстинктом, понял, что катер перевернут; машинально, не задумываясь, голыми руками поставил его в нормальное положение. Поспешно залез внутрь, не герметизируясь, в аварийном режиме поднялся в воздух, не став ждать, пока планета снова даст пинка машине. Выровняв полет, дистанционно задраил люк и, балансируя катером в струях "желе", медленно приходил в себя.
      Сколько времени занял этот полет? Вэл не знал. Наконец он качнул головой, неестественно весело рассмеялся, глянув на свои обнаженные руки. Прикоснулся к гермошлему - там, где под металлопластиком был Талисман. "Он превратил людей в инопространственных тварей, он без проблем вернул их обратно, бесследно разрушил черт знает какой кусок кряжа... И легенды о том, что он делал раньше... Ладно, оставим это в стороне. Лучше думать о том, есть ли еще Особые Легионеры - здесь или на других планетах? И что с ними делать?"
      Мук от массового убийства не было. Совсем не было.
      Катер летел медленно, невысоко. Вэл, стараясь не вспоминать и. о прошедшем, и о новом близком контакте с Талисманом, методично собирал информацию о планете. Все человеческие эмоции у него были впереди: и ужас от своей бесчувственности (но не ее окончание), и мысли о том, почему нормальные парни из толпы идут захватывать, калечить чужие миры, и такие ли уж эти парни нормальные, и не является ли последняя мысль попыткой закамуфлировать свое равнодушие к их смерти...
      Так как скафандр был разгерметизирован еще в бою, Вэл снял и гермошлем. "Воздух" этой планеты почти не имел запаха, зато на вкус был очень сладким, напоминающим что-то детское, далекое...
      Ни следа цивилизации - разрушением которой, по данным Резиденции, занимались Легионеры. Вообще ни следа жизни - ни органической, ни кристаллической. Только пористые камни и изредка - участки песка, все покрытые оттисками волн, как будто они лежат на морском дне.
      Вэл сощурил глаза, побарабанил пальцами по подлокотнику. И осторожно, но уже без прежнего страха, впустил в себя частицу Силы.
      Тело заболело - ему передалось перенапряжение мозга. Мышцы опять закостенели. Талисман, как живой, то рвался в сознание, то "откатывался" на свои привычные, скромные позиции в нем. Но результатов это не давало, а более полного контакта Вэл больше не хотел.
      Талисман был "возвращен на место".
      Временами на пути катера попадались странные маленькие вихри - то ли ветры, то ли океанские течения. Обычно они встречались группами и двигались немного странно - словно убегали или увертывались от катера. Вэл наконец заинтересовался ими.
      Силовая ловушка сработала безотказно: группа вихрей оказалась внутри огромной, невидимой клетки. Вэл, буксируя добычу, приземлился, спрыгнул наружу. Здесь, видимо, был другой состав почв - под ногами ничего не зазвенело и не захрустело.
      Он, повинуясь импульсу, подошел к границе поля. И в голове появились смутные, трудноразличимые слова-мысли: "Выпусти нас, мы гаснем, умираем..."
      - Но вы не исчезайте. Пожалуйста, - сказал Вэл в пространство и, улыбаясь, поспешил в катер отключать ловушку.
      Он сидел на камне. Вокруг летали вихри. Они были довольно плотными, текучими образованиями, с неимоверно сложной, еле видимой структурой и казались результатом какого-то опыта по смешиванию жидкостей. Слушая их, Вэл понял, почему нападение на планету велось такими мизерными - особенно по имперским масштабам - силами.
      Улавливать мысли чужаков было очень сложно - они часто оказывались туманными, многозначными или совершенно не увязывались с человеческими понятиями, а некоторые их части, похоже, вообще не воспринимались мозгом. Вэл думал, что и его телепатические сообщения доходят до адресатов в ничуть не лучшем виде. Но тем не менее общение все же шло.
      "Если мы проносимся друг через друга, - туманилось в мозге, - мы смешиваемся, и каждый становится каждым... А Легионеры прогоняли нас через себя... Сейчас много таких существ, полученных из нас и мыслей офицеров... И эти переделанные вихри сталкиваются с другими, распространяя свою информационную заразу... Пришельцы подобрали колебания, которые забивают наши естественные волны, и поэтому то, что они помещают в нас, сильнее нашего... Правда, мы можем исправлять переделанных, но для этого надо сложное сочетание благоприятных условий, ведь обратный процесс очень... очень трудный..."
      Говорил ли это один вихрь, или несколько, или все вместе? Неизвестно и не настолько уж важно.
      Вэл перевел разговор на то, что сейчас было самым главным: "Но вы ведь не хотите, чтобы я пытался превратить вас в прежних?"
      Собеседники не уловили эмоций Вэла - как и он не улавливал их эмоций: "Нас нельзя сделать прежними, нас можно только превратить в совсем других, новых. Помоги нам изменить пересозданных Легионерами. Очень трудно найти условия, в которых они перестают мыслить только о покорности Императору, только о добывании информации ради него..."
      "Я не могу. Боюсь повредить вам еще больше".
      "Тогда улетай... Вы принесли в атмосферу слишком много не нашего, иного... Мы не справляемся с иным... Чужое не может нейтрализовать другое чужое значит, оно должно уйти. Мы не хотим знать понятия из ваших атмосфер..."
      Идя по коридору Резиденции, Вэл хмурился: "По представлениям вихрей, переделка личности абсолютно нормальна. У них, похоже, нет представлений о смерти, о "я"... для них это понятия из других атмосфер, и понятия некомфортные. Странная жизнь... Очень замкнутая в себе, в то же время очень переменчивая, эфемерная... Однако у них вполне хватает ума, чтобы не судить мои поступки, ведь я, по их выражению, существо, смешанное в других мирах... Ладно, хватит, я все равно не смог бы это сделать - уничтожить старые личности ради появления на их месте более совершенных. Я бы этого не сделал, даже если бы не боялся влияния Талисмана на этот процесс".
      Вэл, стоя у диспетчерского кресла, ввел планету вихрей в список полностью запретных зон - что большее можно предпринять в подобной ситуации? Включил видеозапись основных событий в Империи (самое первое новшество в Резиденции, которое он ввел). Сжал зубы. Затребовал дополнительные данные из компьютера. Потом вызвал Навена:
      - Учитель, нам надо посоветоваться...
      7. УБИЙСТВА
      Вошел чиновник со словно бы стертым, неприметным лицом. Поклонился, коснувшись пола лбом. Застыл напротив только что затянувшейся, невидимой двери-поля. Он не оправлял некрасиво подвернувшуюся, нарочито грубую хламиду, делавшую его похожим на католического монаха. Казалось, что ее грязно-зеленый капюшон не дал ему увидеть ни противоположную стену, зарастающую конвульсивными толчками, ни дрожащий пол, давящийся слишком обильной "пищей" - от такого "завтрака" покачивался даже сплавленный с ним массивный стол-пульт.
      Вэл, прикидывая план дальнейших мероприятий по улучшению кабинета, в свою очередь делал вид, что не замечает вошедшего. Массивная, декорированная под свинец эмблема Гвардии (именно ее кусками и питался сейчас псевдоживой пластик) была срезана со стены. Но ее двойник тускло мерцал в глубине рабочего стола. "Невелико счастье все время созерцать этот клубок многоглазых, разжиревших змеюк... Да, самое простое - просто выбросить стол, и к чертям все его дорогое техоснащение".
      Чиновник не подавал сигналов ни о жизни, ни о присутствии. Вэлу это наконец надоело, и он сказал, не оборачиваясь:
      - Я просил подойти шефа службы Здоровья Мозга. Где он?
      - Это я, Император. - Посетитель снова коснулся лбом пола, одновременно продвинувшись вперед ровно на полшажка. Отойдя от кресла - единственного сиденья в этой комнате, - Вэл прислонился к успокаивающейся стене из матового псевдостекла:
      - Почему не выполнено мое распоряжение?
      - О Император, великий, как...
      - К делу! - Он не смог удержать гримасы. Вся ситуация была для него дурацкой и неприятной. Человек, опять поклонившись до пола, заговорил, уже не разгибаясь. Он выглядел чем-то нелепым, доисторическим, неизвестно как занесенным в изысканность белого, переполненного компьютерами кабинета.
      Вся речь оказалась морем слов и оборотов, рассчитанных на невозможность их понимания. Ладно,
      - Вы знаете слово "саботаж"?
      Чиновник знал - потому что мигом растянулся на полу. Вэл было шагнул, собираясь поднять его, но вспомнил о функциях службы Здоровья Мозга. Повернулся спиной к лежащему и бросил:
      - Убирайтесь и попробуйте не успеть выполнить мой приказ за два часа!
      Стев ждал Гина в невероятно длинной и очень узкой Императорской Приемной. В отличие от большинства имперских помещений, здешний высоченный потолок был реальностью, а не топографической иллюзией. Стены, еще в глубокой древности отлитые из расплавленного базальта, сходились в вышине под очень острым, сверкающим углом. По ним ползали самые настоящие, бархатно-золотистые лишайники. На родной планете - это быстрые, агрессивные хищники, но в кислородной атмосфере они погрузились почти в полное оцепенение. Тем более что углеродные организмы не вызывают аппетита у кремниевых.
      Рисунок из пушистых, слабо светящихся плотоядных пятен (единственных "ламп" Приемной) уже успел немного измениться - то есть Стев простоял здесь больше часа. Мучительное времяпрепровождение - в этом месте не допускается ни книг, ни музыки, ни всех других отвлечений от Ожидания... Нет даже сидений.
      Наконец в дальнем конце этого псевдоущелья появился Гин. Он почти бежал по гулкому, черному камню. От его шагов под потолком ворочалось глухое эхо.
      Оказавшись около Стева, он весело подмигнул ему, сорвал ритуально-нищенскую хламиду, под которой был надет элегантный, невероятно дорогой костюм. Ухмыльнулся:
      - Зря торчал в тамбуре Кабинета, боялся войти! Только вконец испортил свою прическу этим дурацким капюшоном!
      Стев онемел, побледнел и посерел. Гин ухмыльнулся еще наглее и, несмотря на великосветскую холеность, напомнил майору перепившегося рядового.
      - История Галактики не знавала такой мутной воды, как сейчас! - Он театрально поднял руку вверх. - Талисман настоящий, а Император фальшивый!
      Из потайной ниши в стене не торопясь выдвинулся тонкий, жесткий прут. Гин, по-идиотски хихикая, увернулся от жала на его конце, схватил шприц-убийцу у самого основания, с хрустом сломал. Посмотрел на свою только что натянутую перчатку из пластикового кружева. Осторожно снял ее:
      - Все же немного порвалась. Странно, яд лишь на острие, а не на всем манипуляторе...
      Стев окончательно окаменел и не понимал, на каком он свете - том или этом.
      Такого не бывало. Уворачиваться от Императорской казни и не бояться, что тебя пошлют на пытки, которые много, много хуже смерти...
      - Ты предатель и мелешь...
      Гин поднял изящную руку, явно невероятно наслаждаясь происходящим:
      - Спокойно, мой друг, спокойно! Я не буду останавливаться на том, что Император говорил мне "вы". - Стев, несмотря на всю свою выдержку, чуть не открыл рот. - Я обращу твое внимание лишь на то, что он не вламывался в мой мозг, а просто ругался. И сейчас я - не марионетка, выполняющая вбитую в меня волю Талисмана, а всего лишь облаянный служащий!
      Стев зажмурился, тщательно следя за мыслями. Они еле удерживались на цепи. Майор торопливо, в нарушение всех местных правил, включил "ошейник". Убедился, что вокруг головы возник энергоэкран, и начал думать - жадно, урывками, торопливо.
      - А ты трусоват, - хмыкнул Гин и, помахивая второй перчаткой, прошел через стену в том месте, где она была иллюзорной. Стев потратил драгоценную секунду тайного, свободного мышления на оценку увиденного: "Расхлябался. Нет, очумел, не ждал. Сожрут! Его заказ на расследование не выполнят: работодатель - труп".
      ...Через пару минут ритмично пульсирующий пол всасывал кровавую кашицу. Гин не знал о ментаохранной автоматике при выходе из Апартаментов. Ее гравитационное орудие еще ни разу не действовало, но безукоризненно отреагировало на приказ компьютера, осторожно вползшего в мозг предателя...
      Теперь квартира Овер была для Вэла совсем иной. Он ощущал, что высота потолка - иллюзорна, что камень и тусклый, старый металл - обычнейшие Д-поля, просто хорошо стилизованные под вещество... И от этого исчезало все очарование.
      Сама Овер, все в той же короткой меховой тунике, бегала по "натертому паркету":
      - Понимаю, понимаю, но потому, что верю Навену и своим глазам. Для начала выясним: ты не сердишься на Лэри? Ну, за то... - При последних словах женщина как-то сразу, мигом потускнела. Вэл сделал успокоительный жест. "Хорошо, что она еще не знает всего..." Овер приостановилась, чуть склонила голову, искоса взглянула на Вела. И тут же, хотя и с видимым усилием, перестроилась:
      - Отлично! Раз ты - фиктивный Император, слушайся старших! И не морщись, терпи. Представляю, каким подарком ты был на своей Земле, подарком и для матери, и для учителей!
      Вэл взглянул на потолок, видимый им как двойной: реальный, а "над ним" иллюзорный.
      Женщина всплеснула тонкими руками, почти упала на одно из реставрированных исполинских кресел-подушек:
      - Ты собрался рубить сплеча. И не спорь! Подходить же к любому серьезному делу надо совсем не так, между прочим.
      - Ага, терпеть саботажников. - Он с самой почтительной и серьезной миной уселся прямо на пол. И старался не смотреть на свои отражения в узких настенных зеркалах - они нарушали иллюзию возврата к старому.
      - Ты будешь их громить, и по Империи сразу же покатятся волны неизвестно чего... - Зеленоватые глаза Овер стали стеклянно-туманными, словно смотрели в будущее. - Такими действиями ты выдашь людям моральную лицензию на насилие. Общественность, между прочим, не знает о твоей фиктивности.
      Он продолжал смотреть в потолок. Этот разговор был даже приятен - от него пахло Землей... потерянным детством, внезапно ставшим таким привлекательным... Но того, зачем Вэл пришел, эта встреча не давала.
      - Кроме того, привыкнув расправляться с чиновниками, ты не удержишься и с остальными людьми. Кстати, об остальных - на будущее. Ты учти, что с ними надо быть осторожнее, они много страдали... И не морщись, страдания, в конце концов, заслуживают награды, да! И еще этот Талисман. Пойми...
      - Не понимаю. - Но его интересовали не аргументы Овер, а своя роль в этом разговоре. Навен все еще не мог решиться общаться с Вэлом по-прежнему, на равных... Он встал, прислонился к колонне. Скрестил руки на груди. Овер прищурилась, окинула Императора знакомым, межпланетным взглядом преподавателей.
      - Заслуги человека - это его действия, а не переживания. Но попробуй-ка заикнись, не оцени этакое добропорядочное мученичество... Как минимум, попадешь в разряд антигуманистов.
      - О Император! - Овер, сама не заметив, прибегла к ходовому галактическому возгласу. Она мгновенно раскраснелась, вскочила, топнула ногой: - Молодежь, рацио, суд богов! Раз не можешь свернуть горы, значит, уже не человек? Между прочим, для тебя, в твоем положении, это очень важный пункт мировоззрения. Ты, к сожалению, имеешь все возможности наворотить горы невесть чего.
      Вэл отмалчивался. Ему никак не удавалось полностью войти в свое прошлое потустороннее, жутковатое дыхание Талисмана не слабело ни на секунду. И откуда теперь берутся его, Вэла, мысли? Может, часть их наворожена темной Бездной?..
      Он слишком ушел в себя. И не увидел, как Овер, до белизны сжав губы, смотрит в его изменившееся холодное лицо... С каким трудом она прячет проступивший в ее глазах страх. Для женщины разговор внезапно стал жутким, предельно опасным. И новая фраза для нее стала настоящим подвигом.
      - Ладно, на чем мы остановились? Имей в виду, что...
      Генератор был спущен на планету тысячи лет назад - и до сих пор исправно работал. Его врастили в дно самой глубокой океанской впадины - и вытесненная им вода почти совсем затопила единственный, пологий материк этого мира, оставив от суши только несколько цепей островов. Так как установка генератора была произведена очень грубо, сместились ось и полюса планеты, а ее орбита изменилась, приблизилась к желтому, неяркому солнцу - и его усилившиеся лучи выжгли жалкий остаток растений и животных, выживших после потопа.
      С тех пор инфернальный параллелепипед спокойно и невинно высился посередине вязко-розового моря мира, чья эволюция была отброшена назад на неисчислимое количество веков. Грязно-белые грани из металлопластика спокойно выдерживали ярость прибоя, задерживали собой океанские приливы и тормозили вращение планеты. Из-за этого на ней стояли все удлиняющиеся, иссушающие дни и нескончаемые теплые ночи, во время которых с небес рушились непрекращающиеся ливни. Рыхлые комки водорослей, розоватых, как сама вода, не могли прикрепиться к параллелепипеду, и волны расплющивали их о почти вечную, химически нейтральную поверхность.