Вместо предисловия

ОТРЕЗВЛЕНИЕ

В первые дни февраля 1945 года войска Красной Армии вышли к Одеру, форсировали его и захватили плацдармы на западном берегу. До Берлина оставалось 60 километров. Для последнего броска вперед надо было подтянуть тылы, подвезти сотни тысяч тонн боеприпасов, запасных частей, горюче-смазочных материалов, продовольствия, следовало пополнить войска, перебросить командные пункты ближе к фронту, развернуть новые узлы связи, базы снабжения, аэродромы, перебазировать авиацию, восстановить в тылах мосты, дороги, линии связи, перешить колею основных железнодорожных магистралей на широкий советский стандарт, чтобы подавать грузы без перевалки. А еще следовало обезопасить себя от удара с фланга — двинуть в Померанию 1-ю и 2-ю гвардейские танковые армии, 1-ю армию Войска Польского, 3-ю ударную, 19, 47, 49, 61, 65 и 70-ю общевойсковые армии. А это, в свою очередь, требовало пополнения соединений личным составом прямо в ходе боевых действий, развертывания тылов без всякой паузы вслед за наступающими войсками. Все это делалось четко, быстро, решительно и смело, и было ясно, что конец войны близок и ее результат давно предрешен.

Что думали в эти последние месяцы, недели и дни высшие руководители Германии? Что думал Гитлер и его приспешники: Геббельс, Геринг, Гиммлер, Борман, Риббентроп?

Вне сомнений, они снова и снова вспоминали войну с самого ее первого дня и все, что войне предшествовало, и каждый для себя искал ту роковую ошибку, которая в конце концов привела Третий рейх к разгрому. Мы знаем, о чем они думали, благодаря тому, что Геббельс вел дневник, и часть этого дневника не попала в руки тех, у кого горячее сердце, холодная голова и чистые руки. Все, что в те чистые руки попало, сгинуло в недоступных тайниках-хранилищах и, может быть, лет через двести — триста обнаружится. Но то, что валялось в развалинах Министерства пропаганды и было подобрано любопытным немецким собирателем, опубликовано на Западе. По понятным причинам нам, людям советским, такие вещи читать запрещалось. Дневники Геббельса — ни те, что попали в руки наших компетентных органов, ни те, что были опубликованы на Западе, — в Советском Союзе не печатались. Надо было дождаться крушения советской власти, чтобы эти свидетельства стали доступны и нашему народу. Теперь часть дневников Геббельса опубликована в России (Последние записи. Смоленск: Русич, 1993).

Дневники Геббельса не предназначались для публикации. В том их ценность. В эфир министр пропаганды Третьего рейха кричал одно, в дневник писал другое. Ценность дневников и в том, что Геббельс в последние месяцы, недели и дни существования Третьего рейха выдвинулся на второе после Гитлера место. На заключительном этапе Гитлер отстранял от власти многих: расстреливал, снимал с должностей, исключал из партии, отправлял в отпуск. Многие сами изменили Гитлеру. Геббельс остался с ним до конца. В своем завещании Гитлер назначил Геббельса канцлером Германии вместо себя. Геббельс единственный раз не подчинился своему фюреру — не принял пост канцлера. Он последовал за фюрером — разделил его судьбу: убил своих детей и вместе с женой покончил жизнь самоубийством. Геббельс — самый главный свидетель краха, никто из главарей Третьего рейха в те дни не был так близок к Гитлеру.

Итак, империя накануне своего позорного и бесславного конца. Откроем последние дневники Геббельса, вникнем. Начинаются записи 28 февраля 1945 года, обрываются 10 апреля. До самого последнего момента Геббельс верил в победу Германии и боролся. Что же его волнует больше всего? Недостаток танков, пушек, самолетов? Наступление Красной Армии? Нехватка металла, угля, нефти, энергии? Ужасающее продовольственное положение? Нехватка хлеба? Может быть, мало снарядов, мин, патронов? Изводят воздушные бомбардировки?

Да. Все это волнует Геббельса. Все это он видит, знает, принимает меры и фиксирует в дневнике.

Но больше всего Геббельса тревожит-волнует-раздражает, сводит с ума слабость высшего руководящего состава германской армии и государства.

Сразу на второй странице: «Если кто-нибудь вроде Геринга идет совсем не в ногу, то его нужно образумить. Увешанные орденами дураки и некоторые надушенные фаты не должны быть причастны к ведению войны. Либо они исправятся, либо их надлежит устранить».

Тут речь не только о Геринге. Геринг — пример. Речь о таких же, как Геринг, увешанных орденами, то есть весьма заслуженных руководителях, которые оказались дураками. Как назло, это качество проявилось под самый конец войны, под занавес, в момент, когда на карту поставлена судьба империи и десятков миллионов ее подданных.

И звучит в словах Геббельса мечта об очищении армии от заслуженных дураков: их надлежит устранить!

Ах, поздно герр Геббельс вспомнил об очищении. Этим надо было заниматься раньше.

Всех записей не перескажешь. Это надо читать. Но суть передать просто: у Гитлера полководцев нет. Запись 3 марта 1945 года: «Дитрих подвергает довольно откровенной критике мероприятия фюрера. Он жалуется, что фюрер дает слишком мало свободы своим военным соратникам и это уже-де привело к тому, что теперь фюрер решает вопрос о введении в действие каждой отдельной роты. Но Дитрих не вправе судить об этом. Фюрер не может положиться на своих военных советников. Они его так часто обманывали и подводили, что теперь он должен заниматься каждым подразделением. Слава Богу, что он этим занимается, ибо иначе дело обстояло бы еще хуже».

Как дико все это звучит для нас! Геббельс сообщает, что военные советники Гитлера часто его обманывали… Посмел бы кто обманывать товарища Сталина! И еще: если фюрер все делает сам, значит, он не фюрер. Искусство руководителя, командира, полководца, вождя, фюрера только в том, чтобы найти таких помощников, на которых можно положиться. Кстати, именно на неумении руководить, а не на русской зиме в свое время сломал шею Бонапарт. Однажды он горестно воскликнул: «В моем отсутствии творятся только одни глупости». А кто виноват? Сам виноват: подобрал себе таких маршалов, которые сами ни на что не способны. В присутствии Бонапарта — гении, в отсутствие… Вот и Гитлер попал в ситуацию, когда некому доверить руководство войсками, положиться не на кого, приказ о вводе в бой чуть ли не каждой роты фюрер вынужден отдавать лично.

Нам кремлевская пропаганда десятилетиями, как кол в печень, вбивала мысль: Сталин обезглавил свою армию и остался один без умных генералов. А вы, товарищи, на Гитлера посмотрите! Уж чего-чего, а толковых генералов в Германии всегда хватало. Задача Гитлера как германского фюрера заключалась не в том, чтобы самому командовать каждой группой армий, каждой армией, корпусом (а их десятки), дивизией (а их-сотни), полком (их тысячи), батальоном и ротой (их десятки тысяч), а в том, чтобы среди германских командиров еще в мирное время выбрать толковых, грамотных и храбрых, а потом в ходе войны возвышать достойных и отстранять от власти не оправдавших надежд. Гитлер со своими обязанностями не справился. Пока все шло прекрасно, вокруг него табунами толпились гениальные полководцы, но вот Германия в кризисе, и куда те гении подевались? Вот вам поистине обезглавленная армия: верховный главнокомандующий никому не доверяет, все делает сам, своей стратегией уже довел страну до края пропасти, но если допустить к делам кого-либо еще, то будет хуже.

Геббельс так и пишет: таланты есть, только их надо выявить. До полного крушения — пара месяцев. Неполных. Не поздно ли опомнились? Отвоевали всю войну, а теперь вспомнили, что неплохо бы поискать толковых генералов. Геббельс спешит, а сам Гитлер пока не торопится менять руководителей, которые доказали свою полную непригодность. Записи в тот же день, 3 марта 1945 года: «Гауляйтеры в отчаянии от проявляемой фюрером нерешительности в важнейших кадровых вопросах, и они убедительнейшим образом просят меня неустанно добиваться того, чтобы побудить фюрера произвести изменения по крайней мере в руководстве военной авиацией и в руководстве немецкой внешней политикой». «Верховное командование Вермахта и Главное командование сухопутных сил вместе заказали в Тюрингии достаточное количество квартир для размещения 54 тысяч человек. Как может аппарат военного командования такой численности вообще командовать! Эти раздутые штаты настолько мешают ему, что оно вообще не способно более выполнять какую-либо работу…"А ведь это не все. Кроме Верховного командования Вермахта (ОКВ) и Главного командования сухопутных войск (ОКХ) в Берлине находятся Главное командование флота (ОКМ) и ведомство Геринга — Главное командование военно-воздушных сил (ОКЛ). И там тоже многие тысячи военных бюрократов. А кроме всего — бюрократия СС, Гестапо и еще многое, многое, многое. Итак, Гитлер командует сам, не доверяя никому, а у него только в ОКВ и в ОКХ сидят 54 тысячи дармоедов в полковничьих эполетах, в горделивых аксельбантах Генерального штаба, в генеральских лампасах. Чем же эти бездельники занимаются?

5 марта: «Я не понимаю, почему фюрер, имея такой трезвый ум, не может одержать верх над Генштабом, ибо, в конце концов, он ведь фюрер, и он обязан приказывать».

7 марта: «В полдень я провел совещание с компетентными лицами военно-призывных учреждений о радикальном упрощении нашего порядка призыва. Офицеры этих учреждений производят на меня впечатление совершенно неспособных и усталых старцев. И подобные типы в течение всей войны заправляли призывом!»

8 марта: «Кейтель уже приказал держать наготове 110 поездов для эвакуации из Берлина Верховного командования Вермахта и Главного командования сухопутных войск. Эти беглецы никогда не поумнеют. Хотел бы я знать, когда же они примут решение стоять на месте и защищаться». «У нас нет ни в военном, ни в гражданском секторах сильного центрального руководства: все требуется докладывать фюреру, а сделать это вообще бывает возможно лишь в незначительном количестве случаев». Гитлер отдает приказы сам, но между командиром и подчиненными должна быть двусторонняя связь. Командир может отдавать приказы, которые соответствуют обстановке, только в случае, если он обстановку знает. Но может ли каждый командир корпуса, дивизии, бригады, полка, батальона и т.д. добраться-дорваться-дозвониться-достучаться до своего фюрера и обстановку доложить? Возможно ли это?

10 марта: «Рундштедт слишком постарел и очень часто действует по шаблонам Первой мировой войны, а потому вряд ли может совладать с ситуацией, складывающейся на западе». «Как огромен наш руководящий военный аппарат! При такой его численности нет осязаемых творческих решений». «Генерал-полковник Фромм за трусость перед противником приговорен к смерти».

12 марта: «Значительную долю вины фюрер возлагает на Гиммлера». «Гиммлер не оправдал пока доверия как военачальник. Фюрер весьма недоволен им». (За четыре дня до этого, 8 марта, была запись: «Гиммлер держится очень хорошо. Он принадлежит к нашим сильнейшим деятелям».) «Я спрашиваю фюрера, почему он по таким важным вопросам ведения войны просто не отдает приказы. Фюрер отвечает, что в этом мало пользы, ибо, даже когда он отдает четкие приказы, их выполнение постоянно приостанавливается путем скрытого саботажа».

Вот она разница! Мы привыкли считать себя разгильдяями. Но можем ли мы представить ситуацию, чтобы кто-то не выполнил приказ Сталина? В самое трудное время, в критическое, в сверхкритическое, когда войска Гитлера стояли у ворот Москвы, когда Москва могла вполне пасть, все равно любые приказы Сталина беспрекословно выполнялись. Повторяю: любые! А немцев мы считаем самой дисциплинированной нацией. Не то что дисциплинированной, но педантичной. И вот ситуация: никто приказов Гитлера не выполняет. Да он их и не отдает, наперед зная, что их все равно никто выполнять не будет. На войне нужен светлый ум на самой вершине власти и непререкаемая дисциплина на всех нижестоящих ступенях. В том и разница между Красной Армией и Вермахтом: у немцев с дисциплиной проблемы. У них порядка нет. Каждый генерал делает то, что ему нравится, верховной власти не подчиняясь.

Геббельс продолжает: «Фюрер намерен бороться с растущим неповиновением генералов путем создания летучих трибуналов под руководством генерала Хюбнера, задачей которых будет немедленно расследовать любое проявление неповиновения в среде командования Вермахта, судить и расстреливать виновных по закону военного времени. Нельзя, чтобы в этой критической фазе войны каждый мог позволять себе делать что захочет. Но я думаю, что фюрер все же не берется за корень проблемы. Следовало бы провести чистку верхушки Вермахта, ибо если в верхушке нет порядка, то нечего удивляться, что и подчиненные органы идут своими путями».

Вот так: следовало бы провести чистку верхушки Вермахта! Правильно. Но поздно. Надо было перед войной перестрелять сотню-другую генералов, тогда остальные в критический момент не ввергли бы германскую армию в пучину анархии. Победить без дисциплины нельзя. Приказ начальника — закон для подчиненного! Вот этого-то немцы и не понимали, вот тут-то у них слабина. А Гитлер хорош. Это действительно небывалое достижение: загнать самую дисциплинированную армию мира в ситуацию, когда генералы не выполняют приказы верховной власти.

Геббельс настаивает: необходима чистка высшего командного состава. «Фюрер возражает мне на это, что у него нет человека, который, например, мог бы сейчас возглавить наши сухопутные войска. Он прав, говоря, что если бы он назначил на этот пост Гиммлера, то катастрофа была бы еще большей, чем нынешняя».

Достукались господа национал-социалисты. Нужен новый командующий сухопутными войсками, но кандидатуры генералов и фельдмаршалов даже не обсуждаются. Названо только одно имя, и это вовсе не военный, не генерал и не фельдмаршал, а это рейхсфюрер СС Гиммлер, оберпалач, глава всех палачей и начальник всех лагерей смерти, у него нет никаких военных заслуг и никаких военных наград. Но его и назначать не стоит, ибо будет еще хуже.

13 марта: «В приемной фюрера ожидают наши генералы. Вид этого сборища усталых людей действует прямо удручающе. Позорно, что фюрер имеет так мало авторитетных военных сотрудников». «Насколько ничтожно большинство военных советников фюрера?»

14 марта: «Мой сотрудник Лизе занимается проверкой Вермахта в Голландии. Он находит там премилую обстановку. В Голландии разместилось немало штабов, которые перебрались туда из Франции и Бельгии и ведут теперь в голландских деревнях мирную жизнь, потягивая пиво».

21 марта: «От генералов, направленных на саарский фронт, толку никакого».

22 марта: «Рундштедт слишком стар и слишком неповоротлив».

24 марта: «Указаний у нас предостаточно. Чего нам не хватает, так это энергичных людей».

26 марта: «Нужна коренная реформа — сверху донизу». Чуть ниже мы увидим, что имеется в виду под термином «реформа».

27 марта: «Наши гауляйтеры слишком стары. Надо было еще несколько лет назад произвести персональные изменения, потому что люди в возрасте от 60 до 70 лет уже не в состоянии справляться с ужасающими требованиями».

28 марта: «Фюрер собрал вокруг себя только слабохарактерных людей, на которых он в критическую минуту не может положиться». «Наши гауляйтеры во многих случаях оказываются совершенно беспомощными людьми». «Просто страшно видеть фюрера — величайшего революционера — в окружении подобных посредственных личностей. Он подобрал себе такое военное окружение, которое подвергается постоянным нападкам со всех сторон. Он и сам-то называет Кейтеля и Йодля папашками, которые устали и израсходовали себя настолько, что в нынешней тяжелой обстановке уже не способны ни на какие действительно большие решения».

31 марта: «В истекшие сутки фюрер спал всего два часа. Это можно объяснить только тем, что у него нет таких помощников, которые взяли бы на себя основную часть черновой работы. Так, ему пришлось отправить Гудериана в отпуск, ибо тот стал совершенным истериком и трясущимся неврастеником». «Доктор Дитрих — явный трус, он не справляется с задачами, вызванными нынешним кризисом. В подобные моменты нужны сильные личности… А доктор Дитрих к такой категории не относится…""У Гудериана нет твердости в характере. И он слишком нервный». «Разумеется, в Вермахте найдется еще немало оперативных талантов, но отыскать-то их очень трудно».

О флоте Геббельс ничего не пишет. Потому как флота уже нет. А в военно-воздушных силах — полное разложение.

5 марта: «В командовании военной авиации ничего не изменилось, чем и объясняется ее развал».

8 марта: «Гиммлер в резких выражениях отзывается о Геринге и Риббентропе, которых считает повинными во всех ошибках в нашем общем руководстве войной, и здесь он абсолютно прав. Но он не знает, как побудить фюрера расстаться с ними обоими и заменить их новыми сильными личностями». «Если Геринг останется, то это угрожает привести, если еще не привело, к государственному кризису». «Успешному военному руководству повсюду мешают Геринг и Риббентроп».

11 марта: «Военно-воздушный флот не стоит и ломаного гроша».

12 марта: «Как личность Геринг совершенно опустился и впал в летаргию. Фюрер говорит об этом весьма недвусмысленно… Какая трагедия для нашей авиации! Она пришла в полный упадок».

14 марта: «Управление военной авиацией — это совершенно коррумпированное учреждение, и поэтому можно понять предложение Кербера просто-напросто распустить его или свести до минимума, поскольку оно, так или иначе, не может больше выполнять свои задачи». «Военная авиация — позор для партии и всего государства».

15 марта: «Не стоит больше говорить о военной авиации как о едином организме и роде войск, ибо коррупция и дезорганизация в этой составной части Вермахта достигли невероятных размеров».

21 марта: «В составе ВВС в настоящее время все еще находятся полтора миллиона человек. Я считаю, что тут вполне достаточно 300 — 400 тысяч».

22 марта: «Геринг абсолютно некомпетентен и бездарен, но ему невозможно найти преемника».

26 марта: «Рахитическая структура военно-воздушных сил».

Кто виноват? Геббельс отвечает и на этот вопрос.

22 марта: «Все, что фюрер рассказывает о ВВС, звучит как сплошное обвинение Геринга. И тем не менее он не может отважиться на решение вопроса о самом рейхсмаршале. Потому его обвинения совершенно беспредметны, так как не влекут за собой никаких выводов».

28 марта: «Фюрер склонен в известной мере оправдывать Геринга: тот, по его словам, технически недостаточно грамотен, чтобы суметь вовремя разглядеть тенденции развития авиационной техники. Кроме того, его собственный главный штаб без зазрения совести обманывает его. А теперь этот самый штаб обманывает и фюрера, например, в отношении скорости новых истребителей, подсовывая ему совершенно неверные цифры. Но теперь фюрер будет жесточайшим образом наказывать за каждую ложь в важнейших военных вопросах. Он будет беспощадно вмешиваться во все дела и даже в организационные вопросы ВВС». Тут не знаешь над чем смеяться. Завершается Вторая мировая война, побеждает тот, у кого господство в воздухе. Германия проиграла воздушную войну. Причина: великолепно подготовленные военно-воздушные силы с опытным и храбрым личным составом, действительно гениальные немецкие авиаконструкторы, образцовая авиационная промышленность, укомплектованная талантливыми инженерами и мастерами ювелирного класса, а над ними — полуграмотный солдафон Геринг. Гитлер сообразил, что Геринг «недостаточно технически грамотен», в момент, когда ему и его империи оставался только один месяц жизни. Но и сообразив, что Геринг не соответствует занимаемой должности, Гитлер ничего не делает, чтобы поправить положение. Наоборот, техническая неграмотность Геринга служит оправданием и защитой в глазах фюрера. Гитлер знает, что штаб военно-воздушных сил обманывает и Геринга, и самого Гитлера, то есть занимается самым обыкновенным очковтирательством, чернуху разбрасывает, туфту раскидывает, лапшу на уши вешает, но и это не обвинение Герингу, а оправдание: его, бедного, собственный штаб обманывает. Эх, если бы товарищ Сталин не то что узнал, а просто заподозрил бы, что ему кто-то мозги пудрит…

В свете этих заявлений министра гитлеровской пропаганды следовало бы пересмотреть сводки штаба гитлеровских военно-воздушных сил о великих победах в воздухе. Сам Геббельс — величайший (после Ленина) обманщик XX века и всех предыдущих веков — сообщает нам, что штаб германских ВВС врет без зазрения совести. А нас приучили этому вранью верить…

И вот Адольф Гитлер грозит: уж я вас, обманщиков, уж я доберусь… В том и разница: Сталин никогда никому не грозил. Повторяю: НИКОГДА НИКОМУ. Правило: виновного — прости. Или убей. Угроза — проявление глупости, слабости и бессилия. Грозят обиженные. Вот этим фюрер и занимается: спрятался в бетонном каземате, сжимает костлявые кулачки и брызжет слюной — теперь-то он будет жесточайшим образом… Гитлер у власти 12 лет. Время истекло. Часы отбили все 12 ударов. А он спохватился порядок наводить.

В развале авиации виноват он сам. Гитлер персонально отвечает за то, что поставил во главе авиации увешанного орденами полуграмотного дурака, и за то, что держал Геринга на этом посту до самого последнего дня. Именно до последнего. 29 апреля 1945 года Гитлер написал свое политическое завещание и на следующий день покончил с собой. Так вот, в политическом завещании он Геринга со всех постов снял, лишил званий и наград, исключил из партии (которой уже не было). И раз уж дотянул до последнего дня, то за все, что творилось в авиации, Гитлер несет ответственность.

Тем более он несет полную ответственность за все, что творилось в сухопутных войсках. Структура подчинения была такой: на самом верху — фюрер германского народа Адольф Гитлер. Ему подчиняется Верховный главнокомандующий Вермахта. Это тоже — Адольф Гитлер. А ему подчиняется главнокомандующий сухопутными войсками. Но и это все тот же Адольф Гитлер.

Вот еще кое-что из дневников Геббельса о том, как Гитлер командовал.

15 марта: «Фюреру следовало бы не держать перед своими сотрудниками длинных речей, а отдавать короткие приказы и потом со всей жестокостью требовать выполнения этих приказов».

28 марта: «Фюрер, как правило, бывает близок к истине в своих суждениях, но в то же время редко делает из этого правильные выводы». «Порой складывается впечатление, будто он витает в облаках». «Фюрер в принципе все понимает правильно, но де делает никаких выводов».

И когда Геббельс говорил про 54 тысячи бездельников в ОКВ и ОКХ, то это камешки в гитлеровский огород. Командир-то там кто? Сам Гитлер. Это он лично возглавляет и ОКВ, и ОКХ. И никто не смел в его вотчину вторгаться. Это он лично расплодил бестолковых генералов-бюрократов.

В дневнике 400 страниц, и все — о том же:

«Чрезвычайно запутанная субординация в Вермахте». «В партии нет руководства». «От Бормана снова поступает громадное количество предписаний и распоряжений». «В Германии нет сильной руки». Общий вывод Геббельса: талантливые полководцы, конечно, в Германии есть, но никто их в свое время не искал, а где их сейчас найти?

Одна Геббельсу отрада: «Англо-американцы оказались исключительно бесплодными и негибкими в достижении своих военных целей. Они ничего не смыслят ни в военной психологии, ни в военном управлении» (20 марта 1945 г.).

«Черчилль — это старый преступник» (25 марта 1945 г.).

И взгляд на Сталина.

8 марта: «Сталин кажется мне большим реалистом, чем англо-американские безумцы».

22 марта: «Сталин — реалист до мозга костей».

4 апреля: «Сталин обращается с Рузвельтом и Черчиллем как с глупыми мальчишками».

Геббельс смотрит на Сталина с завистью. И, кажется мне, с обожанием. Подготовка к войне слагается из множества элементов. Самый важный из них — очищение высшего руководства от дураков, тупиц, мерзавцев и проходимцев. Сталин этим вопросом занимался серьезно, хотя и недостаточно. Сталин частично очистил командный состав своей армии. И вот Геббельс на пороге смерти вдруг понимает, что Сталин в 1937 году был прав. А Гитлер…

Отрезвление пришло слишком поздно. 16 марта 1945 года: «Генштаб предоставляет мне книгу с биографическими данными и портретами советских генералов и маршалов. Из этой книги нетрудно почерпнуть различные сведения о том, какие ошибки мы совершили в прошедшие годы. Эти маршалы и генералы в среднем исключительно молоды, почти никто из них не старше 50 лет. Они являются… чрезвычайно энергичными людьми, а на их лицах можно прочитать, что они имеют хорошую народную закваску… Короче говоря, я вынужден сделать неприятный вывод о том, что руководители Советского Союза являются выходцами из более хороших народных слоев, чем наши собственные».

Эта запись — самая высокая оценка действиям Сталина в 1937-1938 годах.

Мысль о превосходстве советских генералов не покидает Геббельса. Через пару страниц он возвращается к той же теме: «Я сообщаю фюреру о предоставленной мне для просмотра книге Генштаба о советских маршалах и генералах, добавляя, что у меня сложилось впечатление, будто мы вообще не в состоянии конкурировать с такими руководителями. Фюрер полностью разделяет мое мнение. Наш генералитет слишком стар, изжил себя…» Завершается это заявлением «о колоссальном превосходстве советского генералитета».

Запели, голубчики. А ведь раньше были другие песни.

На совещании 5 декабря 1940 года (цитирую по служебному дневнику генерал-полковника Ф. Гальдера. — B.C.) Гитлер заявил: «Русский человек — неполноценен. Армия не имеет настоящих командиров». Теперь выясняется, что русский человек полноценен и Красная Армия имеет таких командиров, которых у Гитлера нет.

16 января 1941 года Гитлер заявил своим генералам о советских генералах: «Командование безынициативно. Не хватает широты мышления». Выяснилось: вполне хватает.

Иногда отрезвление приходило и в более короткие сроки. 5 марта 1945 года Геббельс пишет: «Сталин имеет целый ряд выдающихся военачальников, но ни одного гениального стратега: ибо если бы он имел его, то советский удар наносился бы, например, не по барановскому плацдарму, а в Венгрии. Если бы нас лишили венгерской и австрийской нефти…»

Геббельс ошибся. В тот самый день, 5 марта 1945 года, когда он писал, что гениального среди них нет ни одного… два Маршала Советского Союза — Родион Яковлевич Малиновский, командующий 2-м Украинским фронтом, и Федор Иванович Толбухин, командующий 3-м Украинским фронтом, завершили подготовку наступательной операции, главная цель которой — лишить Германию ее последних источников нефти в Венгрии и Австрии. И не будем думать, что двум Маршалам Советского Союза одновременно пришла в голову идея такой операции. Вовсе нет. Просто над ними стоял еще один Маршал Советского Союза — Верховный Главнокомандующий Иосиф Виссарионович Сталин. Идея отрезать противника от источников нефти была официально высказана Сталиным давно — 3 декабря 1927 года: «Кто имеет преимущество в деле нефти, тот имеет шансы на победу в грядущей войне».

Сталин задолго до войны понимал, что надо отрезать от Германии Румынию, затем Венгрию и Австрию. Именно этим и заняты его маршалы. Для отражения советского наступления в Венгрию были брошены лучшие соединения Германий: 6-я танковая армия СС, вооруженная самыми лучшими танками. Во главе ее — лучший на тот момент немецкий танкист 3. Дитрих, кавалер Рыцарского креста с бриллиантами. В составе ударной группировки элита элит — Лейбштандарт «Адольф Гитлер», то есть личная гитлеровская дивизия СС. Красота: на черных пилотках с белым кантом — серебряные черепа, на рукавах по черному сукну — серебряная нашивка с именем фюрера.

Геббельс с немецкой аккуратностью фиксирует события: «На венгерском участке фронта обстановка принимает очень критический характер». «В Венгрии обстановка стала ужасной. Здесь мы оказались в серьезнейшем кризисе, который, как уже говорилось, чреват угрозой потери венгерского нефтедобывающего района». «Наши соединения войск СС показали себя очень неважно. Фюрер решил проучить войска СС. Гиммлер по его поручению вылетел в Венгрию, чтобы отобрать у этих частей нарукавные нашивки». «Войска СС в Венгрии не только не сумели осуществить собственное наступление, но и отступали, а частично даже разбежались». «Когда я представляю себе, как сейчас Гиммлер снимает шевроны у личного состава дивизий СС, у меня темнеет в глазах».

Читаю это со злорадством: наши неполноценные унтерменши, недочеловеки, высшей расе морду расквасили! И если удар в Венгрию — это проявление стратегической гениальности, то гениальность товарищем Сталиным проявлена. В нужный момент в нужном месте. Гениальный замысел на вершине — беспрекословное подчинение на всех нижестоящих ступенях. Операция великолепна и в замысле, и в исполнении. А все потому, что Сталин навел в армии и государстве такой порядок, которому завидует не только Геббельс, но и сам Гитлер. Запись 5 марта: «Фюрер прав, говоря, что… Сталин своевременно провел эту реформу и поэтому пользуется сейчас ее выгодами. Если такая реформа будет навязана нам сегодня нашими поражениями, то для окончательного успеха она слишком запоздала». Под реформой и Геббельс, и Гитлер понимают очищение армии путем расстрелов. 28 марта: «Я подробно излагаю фюреру мысль о том, что в 1934 году мы, к сожалению, упустили из виду необходимость реформирования Вермахта, хотя для этого у нас была возможность. То, что хотел Рем, было, по существу, правильно, разве что нельзя было допустить, чтобы это делал гомосексуалист и анархист. Был бы Рем психически нормальным человеком и цельной натурой, вероятно, 30 июня были бы расстреляны не несколько сотен офицеров СА, а несколько сотен генералов. На всем этом лежит печать глубокой трагедии, последствия которой мы ощущаем и сегодня. Тогда как раз был подходящий момент для революционизирования Рейхсвера. Этот момент изза определенного стечения обстоятельств не был использован фюрером. И вопрос сейчас в том, сумеем ли мы вообще наверстать то, что было нами тогда упущено».

Даже Гитлер с Геббельсом сообразили, что Сталин действовал правильно, а наши агитаторы твердят: обезглавил, обезглавил, обезглавил, трагедия, трагедия, трагедия…

А не пора ли задуматься над странным обстоятельством? Перед войной Сталин уничтожал гениальных полководцев, но завершил войну с несокрушимой армией и целым ансамблем не менее выдающихся генералов и маршалов: Рокоссовский, Василевский, Драгунский, Малиновский, Говоров, Жадов, Конев, Ватутин, Черняховский, Новиков, Кузнецов, Малинин, Баданов, Богданов, Антонов, Мерецков, Крейзер, Ротмистров, Рыбалко, Лелюшенко, Катуков, Берзарин, Пухов, Пуркаев, Голованов. Да всех разве перечислишь! А Гитлер свою армию не обезглавливал, но завершил войну с разгромленным государством, с разбитой и безголовой армией. Так почему же про «обезглавленную» Красную Армию написаны тысячи научных трудов, книг и статей, а про безголовую армию Гитлера никто трудов не пишет? Хотел бы я знать, почему все смеются над кадровой политикой Сталина, но никто не смеется над кадровой политикой Гитлера? А ведь трагедия германской армии налицо. И заключалась она в том, что Гитлер к войне не готовился, генералов сотнями перед войной не стрелял, потому войну проиграл, потому был вынужден застрелиться сам.

О величии и ничтожестве стратегов судят по результатам войны. Так давайте же судить по конечным результатам, давайте же цыплят по осени считать!

Хорошо иметь козырные карты в начале игры. Но лучше — в конце. Оценим ситуацию. У Сталина к концу войны — плеяда выдающихся и даже гениальных полководцев, У Гитлера — никого. Так кто же из них умнее? И не пора ли дурацкий колпак надеть на того, кто его действительно заслужил?

Нас учили оценивать результаты кадровой политики Сталина на чисто эмоциональном уровне. Нас учили мыслить так, как мыслит пьяный, которым движет чувство, а не рассудок. Но не пора ли посмотреть на события 1937 года трезвым взглядом, а не через пьяные слезы?

Глава 1

ДРУГАЯ ПРИЧИНА

Нас учили мыслить блоками. Для каждой проблемы идеологи составляли программу из коротких, как бы стреляющих фраз. Этими фразами-истинами заряжали наши головы; Мыслить следовало так, как ходят зеки в колонне, — единообразно. Шаг в сторону считался за побег. Конвой стрелял без предупреждения.

Программа-истина об очищении Красной Армии в 1937-1938 годах была отработана при Хрущеве и вбита в наши головы. Выглядела она так:

1. Тухачевский — чуть ли не великий стратег.

2. Тухачевский еще в 1935 году предвидел войну с Германией и предупреждал.

3. Тухачевский настаивал на перевооружении армии, а глупый Сталин и его прихвостень Ворошилов предложения Тухачевского отвергали, не поняв и не оценив.

4. Блюхер, Якир, Уборевич, Путна, Алкснис, Вацетис, Дыбенко и все прочие были гигантами мысли и дела. Никакого заговора они, понятно, не замышляли.

5. Гитлеровская разведка решила обезглавить Красную Армию накануне войны, извести Тухачевского и других гениев. Немцы подбросили документ, а болезненно подозрительный Сталин фальшивке поверил…

6. Очищение армии приняло катастрофические размеры. Из пяти Маршалов Советского Союза были истреблены трое. Из пяти командармов 1 ранга — пятеро. Из двух армейских комиссаров 1 ранга — оба. Из двенадцати командармов 2 ранга — двенадцать. И т.д. Всего было истреблено 40 000 великих полководцев.

7. Сталин убивал гениев, дураков оставлял. Разгром Красной Армии в 1941 году — прямое следствие очищения 1937-1938 годов. В 1941 году из-за чисток советские командиры в подавляющем большинстве не имели соответствующего опыта, ибо находились на своих постах менее одного года…

Кто же все это придумал?

Придумал это недобитый гитлеровский шпион В. Шелленберг: вот, мол, какие мы умные, вот, мол, какие операции проворачивали! Самого Сталина вокруг пальца обвели, обманули, одурачили! Красную Армию сталинской рукой без войны обезглавили!

Когда гитлеровцы рассказывали удивительные истории про подброшенные документы, то им никто не возражал. Выдумки гитлеровских социалистов недостойны ответа. Беда в том, что марксисты подхватили гитлеровский бред, повторили и усилили многократно. И Запад подхватил, и гремит над миром марксистско-гитлеровский вымысел про обезглавленную Красную Армию. И многие его бездумно повторяют. А наши агитаторы поддакивают-подпевают: так оно и было, ужасно глуп был Сталин, гениев не ценил. Вот выступает советник президента России генерал-полковник Д.А. Волкогонов и объясняет причину ликвидации Маршала Советского Союза В.К. Блюхера: это был «сильный военачальник», он обладал «аналитическим умом». К этому генерал Волкогонов добавляет: «А Сталину едва ли такие были нужны». (Триумф и трагедия. Кн. 1. Ч. 2. С. 270). Из заявления генерала Волкогонова однозначно следует, что Сталин был не очень умным человеком и стратегии не понимал. Если бы понимал, то сделал бы наоборот: дураков перестрелял, а гениев приберег. Это одна только фраза, но у генерала Волкогонова все книги, все публикации об этом: Сталин армию обезглавил, способные мыслить Сталину не нужны, ему больше придурки нравились.

Сдается мне, что подобные заявления Волкогонова и прочих кремлевских идеологов оскорбительны для нашего народа и армии. Дурацкий колпак, который пытаются надеть на Сталина, покрывает всех нас, всех, кто родился при Сталине и после. С любым иностранцем начинаю говорить о войне, а мне в ответ: да вы же идиоты — гениев не уберегли, параноики — фальшивке поверили! Рассказы про истребленных гениев и оставшихся идиотах смазывают всю нашу военную историю, перечеркивают все подвиги, жертвы и страдания народа. О какой военной истории речь, если оказывается, что во главе государства и армии стоял кретин Сталин, который не нуждался в умных полководцах?

Разговоры о погубленных стратегах, глупом Сталине и умственно неполноценных сталинских соратниках оскорбительны и для народов Центральной Европы. Выходит, что Эстония, Литва, Латвия, Польша, Чехословакия, Венгрия, Болгария, Румыния, Восточная Германия покорились дуракам, не понимавшим стратегии… Да ведь и Китай Сталину достался, и Монголия, и Северная Корея…

А кремлевские идеологи не унимались: Сталин погубил титанов стратегической мысли… обескровил… обезглавил… в 1941 году командиры занимали свои посты менее года…

И однажды я не выдержал.

Поднимаю трубку. Звоню советнику президента России, доктору исторических наук и доктору философских наук (марксистско-ленинских), члену-корреспонденту Российской академии наук, депутату Государственной Думы, бывшему заместителю начальника Главпура и начальнику Управления спецпропаганды, бывшему начальнику Института военной истории (наша военная история — это по линии спецпропаганды), профессору, генерал-полковнику Дмитрию Антоновичу Волкогонову. Представляюсь:

— Агент всех империалистических разведок, враг рода человеческого В. Суворов, он же — Резун. Здравствуйте, Дмитрий Антонович!

— Здравствуйте, — отвечает. — Опять ниспровергать будем?

— Опять, Дмитрий Антонович. Вот вы книгу написали, а такого не могло быть.

— Это еще почему?

— Не могло быть потому, — отвечаю, — что не могло быть никогда.

Он мне мягко напоминает, что имеет доступ ко всем секретам бывшего Советского Союза. Его одного допустили ко всем особым папкам Политбюро. Вежливо интересуется, есть ли у меня доступ к особым папкам, к архивам Ленина, Сталина, Троцкого, Молотова…

Подумал я, прикинул, припомнил, посмотрел в потолок, сказал «э-э-э», выдохнул глубоко и признался:

— Нет у меня доступа к секретам Политбюро.

— Чем же, батенька, крыть будем? Как всегда, логикой разведывательной?

— Обойдемся без разведлогики. Обыкновенной крестьянской логики в данном случае вполне хватит.

— И логикой можно опровергнуть исторические факты и совершенно секретные архивные документы?

— Факты и документы опровергать незачем. А вот выводы… Могли же вы, Дмитрий Антонович, не понять написанного, истолковать превратно…

Тут что-то скрипнуло. Скрипнуло в Москве, а меня в Бристоле перекосило. Один — ноль.

Нужно Дмитрию Антоновичу должное отдать. Был он человеком вежливым. Сцепились мы с ним однажды на газетных страницах… Было в его статьях несогласие с моими дикими заявками, но злобы не было. Готовность выслушивать противника тоже была. Я ему и звонил потому, что был уверен: согласится или нет, но выслушает.

— Излагай, — говорит. — Слушаю. И я изложил: марксистско-гитлеровская легенда про «обезглавленную» армию состоит из семи разделов. Начнем с последнего, с седьмого. Этот раздел гласит, что к началу войны из-за сталинских чисток советские командиры опыта набраться не успели, потому как на должностях своих меньше года находились. Так?

— Так, — отвечает.

— Ну и чудесно. Я принимаю вашу точку зрения, Дмитрий Антонович. На пять минут.

Для начала я согласился с Дмитрием Антоновичем. Это прием такой: соглашаться. Как бы. А потом надо от позиции противника танцевать. Вот и допустим, что Дмитрий Антонович Волкогонов прав на сто процентов. На двести. На триста. Давайте даже представим, что Сталин летом 1937 года перестрелял вообще всех командиров. Всех до одного. От взводных до Маршалов Советского Союза. Согнал всех в брошенные карьеры и порезал из пулеметов. А на их место назначил новых командиров. Полная смена командного состава. Что должно было получиться в этой ситуации? А вот что: к лету 1941 года у всех вновь назначенных командиров должен был набраться стаж по четыре года.

Как же случилось, что смена произошла в 1937 году, а к 1941 году у подавляющего числа командиров стаж работы на занимаемых должностях вдруг оказался меньше года?

Произнес я это, и у меня в трубке снова скрипнуло. Два — ноль. Но этот скрип я уже предвидел — отстранился от трубки, отшатнулся.

Скрипнуло, словно железом по железу, но не сдается генерал Волкогонов: стреляли ведь не только в 1937 году, но и в 1938-м.

Я и с этим соглашаюсь. Полностью. На сто процентов. На двести и триста. Допустим, что всех командиров, назначенных в 1937 году, на следующий год тоже в карьеры загнали и тоже пулеметами порезали. Длинными очередями. И поставили командовать третий состав. В этом случае у третьего состава, выдвинутого в 1938 году, к лету 1941 года должно набраться по три года стажа. При полной смене командования служебного роста у большинства командиров быть не могло — некуда расти. Понятно, кто-то за три года спился, кто-то в речке утонул. Сотню, другую, третью перестреляли в 1939-м, 1940-м, в первой половине 1941 года. Перестановки, перетасовки могли быть. Но все же большинство должно оставаться на своих местах. Как же получилось, что смена составов была в 1937-1938 годах, а у новых командиров через три-четыре года после смены не набирается одного года пребывания на должностях?

На эту проблему можно посмотреть и с другой стороны. Армия-то у нас большая. И 40 тысяч для нас — не очень много. Численность начальствующего (в переводе на современный язык — офицерского) состава Красной Армии на февраль 1937 года известна — 206 тысяч. Источник — член Политбюро, нарком обороны СССР, Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов, совершенно секретная речь на февральско-мартовском пленуме ЦК. Стенограмма опубликована в «Военно-историческом журнале» (1993. N 1. С. 60-63).

Допустим, что из 206 тысяч расстреляли 40 тысяч. Это меньше 20 процентов.

Вопрос тот же, только в другом звучании: как могло случиться, что расстреляли менее 20 процентов, а в 1941 году у БОЛЬШИНСТВА командиров не набралось по одному году работы на занимаемой должности?

— Так в чем же дело?

В генеральском голосе интерес, интерес профессионала, интерес исследователя. Нотки неприязни погасли, а интерес прозвучал. Все личные обиды забыты, теперь генерал-полковник Волкогонов ищет ответ на вопрос, почему у командиров Красной Армии в 1941 году не набиралось года стажа на занимаемых постах, если очищение было за три-четыре года до германского вторжения. Расшевелил я Дмитрия Антоновича. А потом и убедил. Если мне никого больше убедить не удастся, то я все равно спокоен, ибо одного человека я своими вопросами смутил, а смутив, подсказал другое решение, которое он принял. Чем я и горжусь.

Переубедить мне выпало того единственного, кого допустили ко всем секретам Ленина, Сталина, Троцкого, к особым папкам Политбюро.

Переубедить можно любого, если есть примеры для сравнения, ибо все познается в сравнении. Для того чтобы понять этот вопрос, мы должны сравнить положение командного состава Красной Армии… С чем? Да хотя бы с гитлеровским Вермахтом. Ведь у нас так много общего. У нас победила социалистическая революция. Ленин — социалист. И Гитлер — социалист. И не будем гитлеровцев называть коричневыми. Рубахи у них были коричневыми, но знамя-то — красное. У Ленина рубаха белая, мы же его не относим к лагерю белых. А у Троцкого — серо-зеленый френч. Мы же не называем его серо-зеленым. Ленин, Гитлер, Бухарин, Гиммлер, Троцкий выступали под красным знаменем, потому всех и надо называть красными. Называть кого-то красно-коричневым неправильно. Что за мода, одних называть по цвету знамени, других — по цвету рубах? Не проще ли тех и других называть по цвету их кровавой идеологии? Если мы желаем подчеркнуть, что имеем в виду обе породы социалистов, почему бы не назвать их по именам отцов-основоположников? Социалисты-ленинцы, социалисты-гитлеровцы — этим выражено все. Идеология у нас и у гитлеровцев почти та же самая. И цели те же. Они считали, что у них правильный социализм, а у нас — искаженный, но и мы также считали: у нас — правильный, а у них — с отклонениями. У них все стояло на ненависти. И у нас тоже. Только у них ненависть расовая, а у нас классовая. Они считали себя высшей расой, а мы — высшим классом. Велика ли разница? И не забудем — идеологическим отцом Гитлера был Готфрид Федер, который призывал к мировой революции под весьма знакомым нам лозунгом: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

Возразят: Гитлер не всегда сохранял верность марксовым догмам и не во всем следовал Марксу. Отклонялся. Согласен. А разве сам Маркс всегда сохранял верность своим догмам? Разве Маркс во всем следовал своему учению? Разве сам Маркс не противоречил себе? Разве он не дошел в конце жизни до полного отрицания своего учения? «Я больше не марксист!» — не Марксом ли сказано?

Об идеологии разговор впереди. Сейчас мы говорим только об армии с такой похожей стратегией, с таким похожим красным знаменем, с такими знакомыми целями. Как же обстояло дело с командным составом Вермахта накануне и в первом периоде Второй мировой войны?

Обстояло так же, как и у нас. Только хуже.

Официальное начало Второй мировой войны — 1 сентября 1939 года. В этот день соединения германского Вермахта вломились в Польшу. В операции участвовали пять армий, сведенные в две группы: «Юг» и «Север». ВСЕ командующие германскими армиями и группами армий, ВСЕ их заместители и начальники штабов со своими заместителями имели стаж на занимаемых должностях меньше года. Скажу больше — меньше месяца. Если и этого мало, добавлю — меньше десяти дней.

Любопытные, возьмите биографию любого именитого гитлеровского генерала и проверьте.

В мае 1940 года — вторжение во Францию. И опять в подавляющем большинстве высшие командиры и вообще весь офицерский состав Вермахта — на своих должностях не более года.

22 июня 1941 года — нападение на Советский Союз. А картина та же самая: снова не только генералы, но и весь офицерский состав Вермахта в большинстве — на своих должностях не более года.

Марксисты и гитлеровцы приучили нас смеяться над собой.

Вещь похвальная — замечать собственные промахи. Но перед тем как смеяться, почему бы не обратить свой просветленный взор на противника? Гитлер упустил столь важный элемент подготовки к войне, как очищение армии от проходимцев и разгильдяев, Гитлер свою армию не чистил в те годы, но ситуация у него такая же, как и у нас. Так не пора ли задать вопрос: а почему так?

И пора понять: иначе быть не могло.

Глава 2

ПРО ПЕРВУЮ ДЕСЯТКУ

Высшее воинское звание в 30-х годах — Маршал Советского Союза.

Чуть ниже — командарм 1 ранга. Нас учили, что в первой десятке высшего военного руководства было пять Маршалов Советского Союза и пять командармов 1 ранга. Из пяти маршалов Сталин уничтожил троих, а из пяти командармов 1 ранга — всех пятерых. И еще нас учили, что изводил Сталин не кого попало, но самых лучших: три маршала-гения — Тухачевский, Егоров и Блюхер — пошли под топор, а два маршала-идиота — Ворошилов и Буденный — остались здравствовать.

На первый взгляд — ужасно.

На второй — не очень.

Давайте представим, что во время очищения погибли не три Маршала Советского Союза, а все пять. Представим, что вместе с теми тремя гениями Сталин расстрелял еще и двух идиотов, Ворошилова и Буденного. Было бы от этого армии и стране лучше или хуже? Поднялась бы от этого боеспособность армии или упала? Думаю, что поднялась бы. Кто против этого возразит? Думаю, что такой шаг Сталина укрепил бы армию, а не ослабил ее. Потому вывод: если бы товарищ Сталин не ограничился полумерами, если бы не останавливался на достигнутом, не почивал бы на лаврах, а проявил бы чуть больше решительности и усердия в очищении армии, то народу, стране и самой армии от этого было бы лучше.

И не упрекайте меня в кровожадности, это не я, это статистика говорит: мало товарищ Сталин их стрелял. Три расстрелянных маршала — плохо, а пять расстрелянных маршалов — было бы лучше Есть возражения против статистики?

Кстати сказать, Сталин был не так глуп, как нам его рисуют. Ворошилова с Буденным товарищ Сталин тоже отстранил от власти. Ни Ворошилов, ни Буденный перед войной не занимали постов, которые требовали опыта, ума и знаний. Они уже ничего не решали и никакого влияния на ход событий не оказывали.

Так что перед войной Сталин отставил от власти всю пятерку.

И правильно сделал.

Согласен, Сталин отстранял маршалов разными способами — одним пулю в загривок, других — на почетное, но импотентное повышение. В армии про такое повышение говорят: отфутболили на чердак. В разнообразии методов ограничения маршальской власти четко проявилась стальная сталинская логика. Мы к этому еще вернемся.

А из второй пятерки, из пяти командармов 1 ранга, расстреляли всех пятерых. Стопроцентное истребление. Какая утрата! Какие были полководцы! Какие стратеги! Общая статистика очищения первой десятки — три маршала и пять командармов 1 ранга. Восемь из десяти. Восемьдесят процентов…

Тут я вынужден вмешаться и прервать горький плач. Вношу поправку: в первой «десятке» было не десять, а тринадцать высших командиров. Маршалов действительно было пять, а командармов 1 ранга — восемь. Пятерых командармов 1 ранга расстреляли, но трое остались, благополучно пережили предвоенное очищение, получили повышение, и в 1940 году все трое стали маршалами. Их имена: Б.М. Шапошников, Г.И. Кулик, С.К. Тимошенко.

Эти трое не укладывались в теорию поголовного истребления командармов 1 ранга, потому их просто в статистику не включили. Потому они как бы ускользнули из-под научного внимания. Но если их вспомнить, то рассказы о поголовном истреблении теряют свою первозданную свежесть.

Но стоны не стихают: из пяти всех пятерых, из пяти всех…

Когда раздаются такие голоса, я спокойно говорю красным историкам: хорошо, про Тимошенко, Кулика и Шапошникова вы никогда ничего не слышали, но тех-то пятерых расстрелянных вы по фамилиям помните?

Мой читатель, проверим себя: закроем глаза и мысленно повторим пять имен командармов 1 ранга, павших жертвами ужасающего беззакония. Звания у пятерых одинаковые, а должности они занимали разные. Желательно назвать первым того, кто в наших Вооруженных Силах занимал более высокое положение. Всех вспомнили? Нет? Не получается?

Да, всех так сразу и не упомнишь. Нам в голову вбивали: пять из пяти! пять из пяти! пять из пяти! Но имен великолепной пятерки не называли. Среди западных историков я не встретил ни одного, кто вспомнил бы все пять имен. О трагедии Красной Армии кричат многие, но в детали никто не вникал.

И у нас тоже почему-то не любят в детали вникать. Два красных историка, В. Рапопорт и Ю. Алексеев, написали книгу об очищении армии. Книга была издана за рубежом якобы как дерзновенное инакомыслие. В книге более пятисот страниц. В конце — список истребленных гениев. И в том списке — только три командарма 1 ранга. Не пять из пяти, а только три. У наших агитаторов уже на этом уровне нестыковки. Большая разница: расстреляны пять или только трое. Так сколько же их расстреляли? Вообще-то пять, но коммунистам их неудобно называть по именам. Потому они придумали трюк: называют только тех, кого расстреляли в 1937-1938 годах, а те, кого расстреляли в 1939 году и далее, — не в счет. Это еще почему? Логика подсказывает, что называть надо прежде всего тех, кого расстреляли ближе к войне, ибо их труднее заменить — у нового командира, попавшего на высокий пост, меньше времени освоиться в новой должности. Весь пафос книги Рапопорта и Алексеева: расстреливали не только в 1937-1938 годах, но отдельных стреляли в 1939, 1940 и даже в 1941 году. Коль так, давайте имена. Нет, говорят ученые товарищи, — называем только тех, кто расстрелян до 1939 года… Красные историки объявили всему миру, что Красная Армия была якобы обезглавлена. Казалось бы, в их интересах называть больше имен. Чем больше назовут, тем больше их легенды будут походить на правду. Особенно важно для них называть имена из самого высокого Круга военных руководителей.

Но нет. Имен не называют. Стесняются. Им есть чего стесняться: самый высокий пост в великолепной пятерке занимал командарм 1 ранга Фриновский Михаил Петрович. Вы знаете этого стратега?

В момент ареста М.П. Фриновский занимал высокий пост народного комиссара, то есть министра, Военно-Морского Флота СССР. Остальные в пятерке расстрелянных командармов 1 ранга не занимали столь ответственных должностей: один — заместитель наркома, трое — командующие округами.

Кто же он, нарком ВМФ флотоводец Фриновский? Кто он, эта невинная жертва ужасающего беззакония?

Михаил Петрович Фриновский носил воинское звание, потому непосвященным казалось, что он имеет какое-то отношение к Красной Армии. Но он был из другого ведомства. Из лубянского. Был он другом народа, чекистом. Прошлое Фриновского сумрачно, как прошлое легендарного героя Гражданской войны, грабителя и насильника Григория Котовского. Как и Котовский, Фриновский происходил из уголовной среды. У него долгая, насыщенная необычайными приключениями бандитско-чекистская карьера. После развала Российской империи во власть, в карательные органы косяком ринулись босяки и проходимцы. Фриновский — самый удачливый из них. И друзья, и враги, кто злобно, а кто ласково и льстиво, называли его паханом. И он гордился репутацией. Он прошел все ступени служебной лестницы в карательном ведомстве и 16 октября 1936 года стал заместителем наркома внутренних дел, то есть заместителем товарища Ежова. Назначен он был, как и Ежов, прямо накануне очищения и именно для того, чтобы разоблачать, арестовывать, пытать, вырывать признания и расстреливать. Весь процесс очищения Коммунистической партии, Красной Армии и железных рядов НКВД — на его революционной совести. С 15 апреля 1937 года, то есть с начала операции по очищению армии, М.П. Фриновский становится не просто заместителем, а первым заместителем Ежова и одновременно начальником Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР. В цепочке организаторов и руководителей очищения он был четвертым: Сталин — Молотов — Ежов — Фриновский. В 1937-1938 годах все дела наркомов, маршалов, командармов 1 и 2 рангов, флагманов флота, комкоров, комдивов и комбригов шли непосредственно через него. Фриновский лично участвовал в арестах, допросах, пытках и расстрелах. Воспоминания о нем поражают однообразием: бандитская морда, бандитская стрижка, руки расписаны синими картинками бандитской романтики, бандитская речь и душа бандитская.

Повеселился товарищ Фриновский в своей жизни. И чем дальше, тем жить ему было лучше, тем жизнь его становилась веселее.

Но пришла и его очередь.

29 июля 1938 года — пик террора. Мавры сделали свое дело — товарищи мавры могут удалиться. В августе 1938 года власть Ежова и Фриновского кончилась. Еще не формально. Но фактически. Друзей народа товарищ Сталин отводил от рычагов власти весьма осторожно. 8 сентября 1938 года М.П. Фриновский пошел якобы на повышение, но не требовалось особой смекалки, чтобы сообразить: Фриновского товарищ Сталин тоже «отфутболил на чердак», как многих до него. Должность ему — нарком ВМФ. Сей флотоводец о флоте знал не очень много. Зарегистрирован один случай, когда флотоводец Фриновский ступал на палубу боевого корабля: это случилось в 1932 году — он инспектировал речные пограничные катера на Амуре. Великий юморист товарищ Сталин послал Фриновского во флот, не присвоив морского звания, не переодев в тельнягу и клеши. Правда, якоря, русалки и спасательные круги завлекательным узором покрывали могучее тело пахана Фриновского, но, кроме этого, его больше ничто с флотом не связывало. Так флотоводец Фриновский и ходил по коридорам морского наркомата в сапогах, в развесистых галифе, в гимнастерке защитного цвета среди морских волков в черном.

Как же руководить военно-морским министерством человеку, который на флоте не служил и ничего о флоте не знает? Он и не руководил. Он занимался тем же, чем и раньше, — чистил флот от вредителей и шпионов. Пока не прозвенели колокольчики.

Михаила Петровича Фриновского стараются реже вспоминать. Его полная приключений биография туго вписывается в жития стратегов-великомучеников. Его блатная харя портит блистательный ряд портретов гениальных военных мыслителей. Если его и вспоминают, то стараются смягчить звучание: флотоводец… с недостаточно светлым прошлым. От таких льстивых слов создается впечатление, что раньше, в прошлом, Фриновский творил не самые светлые деяния, но потом исправился, перековался и подался в милиционеры. А ведь было не так. Фриновский был и навсегда остался уголовником до той самой пули в загривок, которая поставила точку на его кровавой биографии. Философии своей Фриновский остался верен до конца. Просто из одной преступной среды он переметнулся в другую. Где и преуспел. Но над паханом Фриновским стоял куда более крутой пахан товарищ Сталин…

6 апреля 1939 года, завершив рабочий день, флотоводец Фриновский сел в служебную машину, помчался домой. Но персональный водитель и верные телохранители повезли его не домой, а в кутузку. Вчерашние подчиненные из ГУГБ НКВД СССР предъявили флотоводцу обвинения, открыли уголовное дело. Фриновский признался во всем и 4 февраля 1940 года получил свой последний давно и полностью заслуженный приговор. В тот же день был расстрелян и бывший нарком внутренних дел Генеральный комиссар государственной безопасности товарищ Ежов Николай Иванович.

И когда нам снова скажут, что из пяти командармов 1 ранга расстреляли пятерых, мы осторожно возразим: пятерых из восьми… А потом утрем скупую мужскую слезу и вспомним, что первым по своему положению среди пяти расстрелянных командармов 1 ранга был великий флотоводец. Вспомним Фриновского и заплачем: о невинная жертва произвола! О величайший стратег, если бы не истребили тебя, уж ты бы на войне показал талант флотоводца! Уж ты бы надрал хвост гроссадмиралу Редеру!

Мы помянули одного бандита, а вскрыли целое явление.

Размах коммунистического подавления и размеры карательного аппарата всегда скрывались. Были чекисты, так сказать, явные, а были скрытые, замаскированные. Несметные орды задрапированных друзей народа официально в карательных органах как бы не состояли. Товарищи работали в комсомоле, в профсоюзах, в народном хозяйстве… На это был и спецтермин: работать под прикрытием, в шутку — под перекрытием. В качестве прикрытия использовались и ряды Красной Армии и Красного Флота. Изрядные табуны карателей жили и работали под маской высшего командного состава Красной Армии. Каратели числились полководцами и флотоводцами, носили воинские звания и знаки различия вплоть до командарма 1 ранга, но полководцами и флотоводцами не являлись.

Впредь, обращаясь к статистике очищения армии и флота, проявим бдительность и поинтересуемся: а кто из этих невинно погибших полководцев и флотоводцев НЕ БЫЛ палачом и бандитом?

Чуть ниже первой «десятки» маршалов и командармов 1 ранга стояли командармы 2 ранга. В свое время коммунист А.И. Тодорский опубликовал статистику «невинных жертв». Среди прочего читаем: из 12 командармов 2 ранга расстреляны все 12. Эта статистика повторена в научных исследованиях тысячекратно. Она обошла весь мир. И звучит все это ужасно… до тех пор, пока не начнем вникать в детали. А как только вникнем, так сразу обнаружим нестыковку: рассказывают про 12 расстрелянных командармов 2 ранга, а называют 10 имен. Обратим внимание на сочинения тех же Рапопорта и Алексеева, на официальные списки убиенных, опубликованные в «Военно-историческом журнале» (1993. N 2), — только десять имен. Что за нестыковками кроется? Попробуем догадаться.

И когда нам снова скажут, что из 12 командармов 2 ранга Сталин истребил все 12, мы, подавляя горестный всхлип, смиренно попросим: огласите весь список, пожалуйста!

Глава 3

ПРО 40 ТЫСЯЧ ПОЛКОВОДЦЕВ

В каждом правиле меня интересует исключение.

Нерушимое правило нашей любимой Родины: сор из избы не выносить. Сор — под коврик. Что бы ни случилось, у нас один припев: все хорошо, прекрасная маркиза! Грохнул чернобыльский реактор, а мы помалкиваем. В Швецию ветер понес радиацию. Шведы нас уличили. Тогда признаемся: да, что-то было… пустячок. Если бы ветер в другую сторону дул — в Казахстан и в Сибирь, если бы не уличили, так мы бы и промолчали. Как промолчали об уничтожении целины. Как промолчали про ядерные эксперименты маршала Жукова над десятками тысяч солдат и офицеров на Тоцком полигоне. Считалось, что это там у них, на загнивающем Западе, люди умирали от болезней и голода, там томились безработные в очередях, там содрогалось общество от разгула преступности, а у нас смеялись дети, у нас радостно светило солнышко, у нас над страной звенели жаворонки, наши ракеты бороздили глубины Вселенной, а их ракеты попросту взрывались. У нас такого быть не могло. Ну один раз случилось, это когда маршал Неделин сгорел на ракетном старте, а так больше ни-ни… Сгоревшего маршала скрыть не получилось, а вот сколько с ним еще народу сгорело, про то наша пресса промолчала.

Было устроено так, что у нас не обваливались мосты, у нас не взрывались заводы, у нас не случалось крушения поездов, у нас не было преступности… Вообще-то была, но неуклонно сокращалась, стремясь к нулю. И все, что у нас было не совсем так, мы старались прикрыть и сгладить. Истребили миллионы мужиков, переломали хребет крестьянству, после того покупаем хлеб в Америке. Хлеб у них новый вырастет, а золотишко не вернуть. А сколько золота отдали? Секрет. А что наши учебники про это говорили? Говорили: победа колхозного строя, прогресс.

А сколько крестьян истребили? Секрет. Сколько разрушили церквей? Секрет. Сколько истребили дворян, купцов, инженеров? Опять же — секрет. Одним словом, все, что негатив, все секрет. Правило такое. Чтобы авторитет нашей великой Родины не подрывать.

Казалось бы: зачем землетрясение скрывать? Наоборот, всему миру объявить. Под землетрясение можно списать все наши промахи и ошибки. Под землетрясение можно помощь иностранную получить… Так нет же. У нас и это засекречивали. Ашхабадское землетрясение 1948 года оставалось секретным многие годы. Мы старались всему миру показать, что при социализме не то что преступности нет, но у нас даже и стихийные бедствия не случаются.

У нас каждый пишущий знал: давай о хорошем, восхваляй, возвеличивай. О плохом молчи! Нет, даже не так. Это пассивный путь. Так не пойдет. Плохое надо активно отрицать: нету нас плохого! Нет и быть не может! По самой природе социализма! В этом наше преимущество!

Вот такое правило.

А в правиле — исключение.

Спросим: сколько перед войной было убито командиров Красной Армии? И моментально получаем ответ: 36 761!

Тут даже и спрашивать не надо. Нам с каждой трибуны кричали: 36 761!

Из каждого учебника: 36 761! С каждого газетного разворота под юбилей: 36 761! И это не все. Добавляли: да еще во флоте — более 3 тысяч. Итого — 40 тысяч истребленных полководцев!

Братцы-товарищи, а ведь это аномалия! Число людей, погибших при землетрясении, — тайна государственная. Как и само землетрясение. А число расстрелянных офицеров почему-то не тайна.

Почему так? Если бы наша родная власть пожелала эту цифру утаить, так утаила бы. Но она (мать родная) зачем-то эту цифру повторила тысячекратно.

Зададим вопрос: сколько было танков в Красной Армии в 1941 году? Нам на это отвечают: они были устаревшими. Мы спрашиваем: сколько, а получаем ответ на другой вопрос. То же и с самолетами: сколько? Ответ: они были гробами. Мы про Ивана… Именно так было принято отвечать на вопрос о преступности. Вопрос: сколько? Ответ: неуклонно сокращается… Из года в год.

Удивительная у нас страна. Количество танков и боевых самолетов в Красной Армии на момент германского вторжения так никто внятно и не назвал. Секрет. А 40 тысяч расстрелянных полководцев — не секрет.

И каждый пишущий, с восторгом первооткрывателя кричит на весь свет: 36 761! Да во флоте еще!

Брат мой историк, перед тобой вопиющее исключение из правила. Потому перед тем, как снова повторить эту цифру — 40 тысяч истребленных полководцев, задумайся: зачем тебе эту цифру открыли? Почему эту цифру не спрятали? Зачем наша власть ее выпячивает? В чем тут интерес нашей родной власти?

Нам долго повторяли: Сталин убивал генералов, убивал генералов, убивал генералов. И еще: 40 тысяч, 40 тысяч, 40 тысяч.

Неудивительно, эти послания слились воедино: Сталин убил 40 тысяч генералов.

Давайте избавимся от недоразумения.

Разберем на примере. В настоящее время в Британской армии три дивизии. В каждой дивизии по генералу. Трое. Над ними поставим командира корпуса, его заместителя и начальника штаба корпуса — еще трое. Для подготовки офицерского состава существует военное училище. Там один генерал: Для подготовки инженерно-технического состава — колледж; два генерала. Еще есть академия для подготовки высшего командного состава. С генералами у них строго. В академии — двое. Ну еще несколько генералов посадим в министерство обороны… Можно еще что-то придумать. Но как ни крути, выдумать много генеральских должностей не выходит.

А у нас 40 тысяч генералов?.. Куда же их девать?

Количество дивизий в Красной Армии в 20-х и 30-х годах постоянно менялось, но примерно их было около 100. Соответственно требовалось 100 командиров дивизий. Для координации действий дивизий надо иметь 25-30 корпусов. По три генерала в штабе каждого корпуса. Добавим к этому начальников училищ и военных академий, добавим командующих военными округами, их заместителей и начальников штабов, добавим высший командный состав центральных органов управления Вооруженными Силами и никак до тысячи не дотянем. 40 тысяч генералов? Если их действительно было столько, то для такого количества в великом и могучем, правдивом и свободном русском языке есть специальное определение (вы уж меня извините) — как собак нерезаных. Если действительно в Красной Армии было 40 тысяч генералов, то их надо было беспощадно истреблять — много развелось.

Численность Красной Армии в 1937 году — 1,1 миллиона человек. Если в Красной Армии было 40 тысяч генералов, значит, на каждых 27 солдат, сержантов и офицеров приходилось по генералу. В каждом взводе — свой генерал.

Понятно, такого никогда не было и быть не могло.

Потому запомним: не 40 тысяч генералов, а 40 тысяч генералов и офицеров.

Есть в разведке термин: «источник плющить». Откуда происходит? Не знаю. Есть другой термин того же значения: «тумбочку колоть». Происходит термин от доисторического анекдота:

— Гражданин Рабинович, где вы берете столько денег?

— В тумбочке.

— А кто их туда кладет?

— Жена.

— А где она берет?

— Я ей даю.

— А вы где берете?

— Гражданин следователь, я же объяснил: в тумбочке.

Разведывательные термины «расколоть тумбочку» и «источник плющить» имеют в виду вот что: идешь на доклад, докладываешь толково и четко, все стыкуется, все сходится. А тебе вопрос: это из какой тумбочки?

Потому правило: не докладывай ничего из тех сведений, происхождение которых не установлено точно. Сначала докопайся до первоисточника.

Жаль, что наших историков не заставляют тумбочки колоть, источники плющить: кто-то где-то брякнул, кто-то назвал цифру, и загремело над миром: 40 тысяч! 40 тысяч! 40 тысяч!

Вот «Комсомольская правда» пишет про 40 тысяч истребленных полководцев. Озадачим товарищей таким вопросом: из какой тумбочки это взято? Из «Правды». А у вас, ребята, откуда? Из «Огонька». А в «Огоньке» откуда? Из «Звездочки»… А у вас?

Быстро круг замыкается. Адресованная другу, ходит песенка по кругу… А мы — все у той же тумбочки. И никак ее не расколоть, никак источник не расплющить.

Сведения эти из-за тысячекратного повторения превратились в неоспоримую истину. По всем заграницам сия истина звенит-гремит-переливается.

А откуда дровишки?

29 июля 1938 года — пик террора. После этого он резко пошел на спад. 19 сентября 1938 года начальник 6-го отдела УКНС (Управление командного и начальствующего состава) РККА полковник Ширяев представил заместителю народного комиссара обороны армейскому комиссару 1 ранга Е.А. Щаденко справку о числе командиров. уволенных из рядов РККА в период с начала 1937 года по сентябрь 1938 года. Документ хранится в РГВА. фонд 37837, опись 10, дело 142, лист 93. Документ опубликовали генерал-майор юстиции А. Т. Уколов и подполковник В.И. Ивкин в «Военно-историческом журнале» (1993.N 1.С. 56).

Вот он, первоисточник. Цифры такие: в 1937 году уволено 20 643 человека, в 1938 году 16 118. Вот откуда пошло: 36 761.

Но в справке речь не о РАССТРЕЛЯННЫХ, а об УВОЛЕННЫХ.

54 года эта справка была документом секретным, и к ней имел доступ весьма ограниченный круг безгранично бессовестных людей. Эти люди совершили преступление против истории, против нашей страны и нашего народа. Они сообщили цифру — 36 761. Из этого каждый делал, казалось бы, столь логичный вывод: раз уволен, значит, арестован, а раз арестован…

Но это не так. Уволен не всегда означало, что арестован. А если и арестован, это не всегда означало, что расстрелян.

Справка дает дополнительные сведения: из числа уволенных в 1937 году арестовано 5811 человек, в 1938 году — 5057. Всего арестовано 10 868 человек.

Есть ли разница: 40 тысяч РАССТРЕЛЯННЫХ или 10 868 АРЕСТОВАННЫХ?

Арест и расстрел — разные вещи. Некоторых арестованных расстреливали. Но не всех. На примере поясню разницу. В 1937 году из рядов РККА был уволен командир 5-го кавалерийского корпуса комдив Рокоссовский Константин Константинович. Но из этого не следует, что расстрелян. Он был не просто уволен, а арестован. Но и это еще не расстрел. Его посадили, потом выпустили. Он прошел всю войну. Завершил ее в звании Маршала Советского Союза и командовал Парадом Победы на Красной площади.

Среди 10 868 арестованных командиров он не один: выпускали многих.

Вот образец работы кремлевской пропаганды. Если бы в свое время документ был опубликован полностью: уволено столько-то, из них арестовано столько-то, но не все арестованные расстреляны, то тогда путаницы не возникло бы. Но люди, имевшие доступ, преднамеренно публиковали только часть информации: уволено 36 761… Но правда частичная — это неправда. Уточнение было сознательно опущено, этим были созданы условия для превратного толкования.

Потом, когда тысячи историков и агитаторов вписали в свои труды сведения о 40 тысячах истребленных полководцах, когда сотни миллионов людей эту цифру запомнили, документ был опубликован полностью. Но это уже ничего не изменит. Кто обратит внимание на небольшую заметку в журнале для специалистов?

Но что же стало с теми остальными, которых уволили, но не арестовали?

Куда они делись?

Тут тайны нет. В каждой армии идет постоянный процесс смены, омоложения, обновления командного состава. Каждый год военные училища поставляют десятки тысяч новых офицеров. Но армия офицерами не переполняется. Каждый год, принимая в свои ряды одних, армия отправляет в гражданскую жизнь столько же других. Главная причина увольнения — выслуга лет. Своих вычислений не навязываю. Но представьте, что в вашей армии 200 тысяч офицеров. Прикиньте, сколько лет офицер служит в офицерском звании, подбросьте ему выслугу за Первую мировую и за Гражданскую войны, добавьте ему выслуги за Север и Дальний Восток. Теперь решайте сами, сколько командиров вы должны каждый год отпускать на заслуженный отдых и заменять молодыми выпускниками училищ, чтобы у вас шел постоянный процесс омоложения кадров, чтобы у вас не получился застой.

Возьмем любую армию мира и рассчитаем, сколько офицеров необходимо отпускать каждый год просто потому, что они свое отслужили, просто потому, что им пора на покой. Этот процесс идет всегда, везде, во всех армиях мира. В американской, польской, болгарской, российской, украинской и любой другой армии каждый год тысячи и десятки тысяч офицеров завершают свою службу и увольняются из армии. Вот и в Красной Армии в 1937 — 1938 годах офицеры тоже увольнялись по выслуге лет. И документ, представленный заместителю народного комиссара обороны, так и назывался: «Справка о числе уволенного комначполитсостава в 1937 — 1938 гг.» Кто посмеет предположить, что в эти годы в Красной Армии никто не увольнялся по выслуге? Те, кто прошел Первую мировую и Гражданскую войны, к 1937 году завершали свой календарный четвертак. Если каждый год войны им засчитывали за три года, то свое они отслужили, и в армии им делать нечего.

А еще надо вспомнить, что совсем не каждый офицер дотягивал до своей пенсии. Вторая причина увольнения — состояние здоровья. Тот, кто прошел две, а то и три войны, в разных бывал переплетах. У одного ноги отморожены, у другого слух поврежден, у третьего раны старые болят. Людей увольняют из армии и не только из-за военных ранений, но и из-за множества других болезней: от плоскостопия до рака включительно.

Кроме того, есть такое наказание — увольнение из армии. Сейчас не 1937 год, но офицеров из армии выгоняют. Всегда выгоняли и, надеюсь, будут выгонять. Главные причины — пьянство, моральное разложение, нарушение дисциплины, превышение власти. Кто посмеет утверждать, что в 1937 году в армии не было пьянства? Кто будет утверждать, что в 1937 году из армии не гнали за пьянку? Но из этого совсем не следует, что изгнанного за пьянство тут же арестовывали и расстреливали.

Но и из тех, кого арестовали, не все были жертвами политических репрессий. Во все времена были преступления воинские и преступления должностные, имущественные и прочие. Если начальник караула бросил караул и пошел гулять, то его следует поймать, арестовать, изгнать из армии, судить и посадить. Во все времена среди товарищей офицеров попадались насильники, убийцы, воры, мародеры и пр., и пр. Справка говорит обо всех арестованных, не разделяя на политических и проворовавшихся. А кто посмеет утверждать, что в 1937-1938 годах не было среди командного состава Красной Армии воров и проходимцев?

Пройдем вдоль книжных полок военного отдела любой хорошей библиотеки и удивимся обилию генеральских воспоминаний о тюрьме. И это доказательство того, что не всех из 10 тысяч арестованных расстреляли. Посидели товарищи командиры немного — и под знамена. В этом ничего плохого нет. Разве тюрьма кого-то сделала глупее?

5 мая 1940 года армейский комиссар 1 ранга Е.А. Щаденко подписал «Отчет начальника Управления по начальствующему составу РККА Наркомата обороны СССР». Заключительная фраза: «Несправедливо уволенные возвращены в армию. Всего на 1 мая 1940 года — 12 461».

Обратим внимание: число возвращенных в строй превышает число арестованных. И это просто объяснить: возвращали в строй и тех, кого арестовывали, и тех, кого просто уволили, но не арестовали.

Кремлевская пропаганда неустанно повторяет историю про 40 тысяч расстрелянных командиров, но почему никто не любит вспоминать о том, что из этих «расстрелянных» 12 461 вернулись в строй? И это только начало процесса. Известно, что основная масса уволенных из армии возвращалась под знамена во второй половине 1940 года и особенно — и первой половине 1941 года. Пример — будущий генерал армии А.В. Сандалов. Такие примеры можно привести во множестве.

Удивительно у нас история пишется. Того Щаденко, который сообщает в документе об увольнении командиров, мы обильно цитируем. Но того же Щаденко, который сообщает о возвращении уволенных, мы не вспоминаем.

Задача красной пропаганды сводилась к тому, чтобы скрыть роль Советского Союза в развязывании Второй мировой войны. Ради этого нас заставляли прикидываться дураками: танки у нас — устаревшие, самолеты — гробы, армия — обезглавлена.

Этими «истинами» нас заряжали, действуя не на разум, а на наши эмоции. Вместо вразумительной статистики нам подсунули яркие примеры и образы.

Об очищении армии опубликовано множество книг, но все это — слезные драмы, не более того. Статистики в этих книгах нет, кроме упоминания о 40 тысячах. Такая статистика рассчитана на дебилов.

Хотел бы я знать: почему нет другой?

Глава 4

ТОЖЕ ПОЛКОВОДЦЫ

Мы ничего не поймем, пока не разберемся с воинскими званиями.

Октябрьский переворот отменил воинские и гражданские звания, ордена, чины, титулы, отменил офицеров, генералов, адмиралов, послов, министров, дипломатов. Все стали товарищами. Все уравнялись, как доски в тюремном заборе.

Но вскоре было замечено, что равенство, ради которого вся эта канитель затевалась, недостижимо. Было, например, подмечено, что в армии кто-то должен отдавать приказы, а кто-то их выполнять. И произошло первое расслоение единой массы товарищей на бойцов и командиров. Товарищей командиров стали отличать от товарищей бойцов бантиками, красными тряпочками и прочими опознавательными знаками. Но вот беда: один горластый командует и другой командует. А кому подчиняться? Один — одно, другой — другое. Всех командиров в лицо знать? Неплохо бы, да разве каждое ясно солнышко в лицо увидишь, каждое ли солнышко запомнишь? Да ведь и течет все, все изменяется. Вчера был командиром полка, его все запомнили, а сегодня он в рядовые разжалован. Его в одном качестве солдатские массы помнят, а он уже в другом пребывает. Написать бы ему на лбу, что он разжалованный… Потому стали командиров отличать треугольничками, квадратиками, прямоугольниками и ромбиками. Пошел на повышение — лишний ромбик пришпилят, на понижение — ромбик сорвут. Но в том проблема, что командный состав состоит не из одних командиров полков и батальонов. Вот начальник штаба армии. Как к нему обратиться? Придумали: начштарм. Начальник оперативного отдела армии стал называться начоперодштарм, а его старший помощник — старпомначоперодштарм. В штабе фронта соответственно — старпомначоперодштафронт. Были и такие должности: заместитель командующего по морским делам — замкомпоморде.

Хотели как лучше, а получилось… Раньше на офицерских погонах звание каждого было как бы написано: этот — ротмистр, а этот — капитан. Посмотрел на погоны, и обращайся соответственно. А если воинских званий нет, то приходится обращаться по должности: товарищ первый помощник начальника Организационно-мобилизационного управления штаба округа! Сокращенно: перпомначоргмобупрштаокр. Неудобно. Не каждый запомнит. Не каждый выговорит. Да и тайна военная раскрывается. Одно дело полковником назвать, другое — начальником разведки армии. Потому плюнули на всеобщее равенство и ввели воинские звания.

В середине 30-х система сложилась почти окончательно. Вернее, не сложилась, а вернулась в исходное положение. К той же печке и пританцевали. Еще не было погон и лампасов, еще командиров не называли офицерами и генералами — уж слишком контрреволюционно звучит, но в 1935 году были введены персональные воинские звания. Знаки различия — на петлицах. Сержантам и старшинам — треугольнички. Лейтенантам — кубики. Старшим офицерам — прямоугольники, в народе — шпалы. Капитану (его отнесли к старшему командному составу) — одна шпала, майору — две, полковнику — три.

1 сентября 1939 года ввели новое звание — подполковник. (Товарищи в Кремле вроде бы наперед знали, что в этот день начнется Вторая мировая война, и заранее решение подготовили.) Подполковник получал три шпалы, а полковник стал носить четыре.

Высший командный состав генералами называть было никак нельзя. Потому их назвали комбригами (один ромб), комдивами (два), комкорами (три), командармами 2 ранга (четыре ромба) и командармами 1 ранга (четыре ромба и звезда). А выше — Маршалы Советского Союза.

Для удобства высших командиров мы будем иногда называть генералами, помня, что чисто формально они пока генералами не назывались. Генерал — это контрик. Генералы бывают там, где свирепствует неравенство.

А звание маршал не звучало контрреволюционно, так как до Октябрьского переворота маршалов в России не было. Было нечто похожее, но звучало иначе.

Еще запомним: звание «комбриг» вовсе не означало, что носитель звания занимает должность командира бригады. Звание «комдив» не означало обладания должностью командира дивизии. Звания не всегда соответствовали занимаемым должностям. Точнее, весьма редко им соответствовали. Дело заключалось в том, что существует множество должностей, которые не связаны напрямую с командованием дивизиями, корпусами и армиями: заместитель командира корпуса, начальник 4-го управления Генштаба, начальник штаба армии, военный атташе во Франции и т.д. Это во-первых. А во-вторых, командиров перебрасывали с должности на должность, на повышение и на понижение весьма быстро, а присвоение званий преднамеренно задерживалось: справишься с должностью — звание присвоим. Потому обычно дивизиями командовали комбриги, а корпусами — комдивы. Случалось и наоборот. Комдив Д. Шмидт командовал 8-й мехбригадой. С высокой должности его двинули вниз, но звания не снизили в надежде, что исправится. Комдив Г. К. Жуков командовал корпусом, затем, оставаясь в звании комдива, был заместителем командующего Белорусским военным округом, далее, все так же оставаясь комдивом, получил под командование 57-й Особый стрелковый корпус в Монголии. Корпус был развернут в армейскую группу, а комдиву Жукову присвоили звание комкора.

Еще деталь. Помимо чисто командных званий комбригов, комдивов и т.д., существовали специальные звания. Званию комбрига, например, соответствовали: бригкомиссар, бригвоенюрист, бригинженер, бригвоенврач, бригинтендант.

Такая система существовала менее пяти лет. В 1940 году Сталин ввел генеральские звания, правда, пока еще без погон. Погоны он планировал ввести после первых побед в Великой освободительной войне. Освобождение Европы сорвалось, потому погоны Сталин ввел после Сталинграда.

Нужно особо подчеркнуть, что между старыми званиями комкоров и командармов и новыми генеральскими званиями никакой связи не было. Во-первых, потому, что раньше между полковником и Маршалом Советского Союза было пять воинских званий — от комбрига до командарма 1 ранга, а по новой системе между полковником и Маршалом Советского Союза было введено только четыре воинских звания: генерал-майор, генерал-лейтенант, генерал-полковник и генерал армии. Так что прямой аналогии между старыми и новыми званиями не получилось.

Во-вторых, в 1940 году при введении генеральских званий была проведена полная переаттестация высшего командного состава, старые звания отменены и забыты, каждому персонально присвоено новое звание, никак со старым званием не связанное. Например, командармы 2 ранга И.С. Конев и М.П. Ковалев стали генерал-лейтенантами, комкор Ф.Н. Ремизов тоже стал генерал-лейтенантом, комкор Штерн — генерал-полковником, а комкор Г.К. Жуков — генералом армии и т.д.

Помня это, вернемся к спискам загубленных стратегов.

Первая особенность, которая бросается в глаза, — обилие в этих списках комиссаров и юристов.

Пример: званию командарма 2 ранга соответствовал армейский комиссар 2 ранга и армвоенюрист. В списках расстрелянных:

— командармов 2 ранга — 10;

— армейских комиссаров 2 ранга — 15;

— армвоенюрист — 1.

Всего расстреляно 26 человек, которые носили по четыре ромба. Из них только десять являются командирами. Менее 40 процентов. Остальные — более 60 процентов — не командиры. Остальные — балласт. Их потеря боеспособность Красной Армии никак не снижала. А только повышала.

На других уровнях — та же картина: тучные стада комиссаров. Потому, когда нам называют ужасающие цифры очищения, мы мысленно вычтем соответствующую долю комиссаров и юристов, и цифры сразу станут не такими страшными.

Если кто-то скажет, что комиссары — невинные жертвы сталинского произвола, возразим: это на их могучих плечах товарищ Сталин выстроил нерушимую пирамиду своей власти. Товарищи комиссары давили любую оппозицию в армии, а точнее — любое проявление свободной мысли. Когда свободную мысль подавили, когда ропот утих, тогда товарищ Сталин перешел к открытому очищению рядов своих приспешников. Подавление всех и всяческих оппозиций — это преддверие очищения. Без этой вступительной части очищение было бы невозможно. Эту вступительную часть с блеском осуществили товарищи комиссары. Это они заткнули глотки армии и народу, тем самым сделали очищение возможным. Без помощи товарищей комиссаров Сталин не смог бы удержать свою крестьянскую армию в подчинении во времена коллективизации. Но удержал. Спасибо вам, комиссары. Славно поработали. Теперь ваша очередь. Справа по одному — в расстрельный подвал бегом марш!

К стеночке.

Кроме, так сказать, открытых комиссаров существовали еще комиссары замаскированные, Вот комкор Магер Максим Петрович. Мы-то думаем, что, имея чисто командирское звание, он командует, а он — член военного совета Ленинградского военного округа. То есть комиссар, который присматривает за командующим, который лекции командиру читает про марксизм-ленинизм и мировую революцию. Магер на Гражданской войне был помощником комиссара и комиссаром 2-го кавалерийского полка 9-й стрелковой дивизии, 65-го кавполка, 3-й бригады 11-й кавдивизии, карательной кавбригады 1-й Конной армии. После войны он тоже был комиссаром — 2-й кавдивизии, 3-го кавкорпуса и т.д. Звание у него — комкор, но никогда он корпусом не командовал. И даже дивизией не командовал. И вот расстреляли комкора Магера, а нашей армии от этого ни холодно ни жарко. Боеспособность армии от потери такого полководца не падает.

Вот и еще один — комкор Хаханьян Григорий Давыдович. Звание чисто командирское, а он никакой вообще не командир. Он — член военного совета Отдельной краснознаменной дальневосточной армии. Комиссар то есть.

На более низких уровнях та же картина: комдивы и комбриги — не всегда командиры. Многие из них комиссарят, то есть рассказывают истории о том, как хорошо будут жить наши потомки в 2000 году.

Если мне скажут, что истребление комиссаров ослабило армию, то я с этим не соглашусь. Армия Гитлера как-то без комиссаров обходилась. Без комиссаров дошла до Москвы, Ленинграда и Сталинграда. А наша армия с комиссарами почему-то бежала.

Так это, наверное, оттого, что молодые, выдвинутые после очищения комиссары не успели опыта набраться? Не думаю. Много ли того опыта надо? Велика ли разница: на батальонном уровне тралялякать или на армейском?

Но потом-то Красная Армия все же дошла до Берлина! Правильно. Только без комиссаров. Их в начале 1943 года отменили. Вместо них ввели замполитов. Велика ли разница? Велика. Замполит не имел права совать нос в оперативные планы. А комиссар имел. Какая-то неслучайная случайность: отменили комиссаров, и после того не было ни одного крупного отступления.

Мало того, что от комиссаров никакой пользы, но многие из них вообще в Красной Армии и не служили. Пример: дивкомиссар Мейсак Сильвестр Яковлевич. Должность — заместитель начальника политотдела Главного управления пограничной и внутренней охраны НКВД СССР. Он не военный комиссар, а чекистский. Он за гулаговской охраной присматривает.

Те комиссары, которые в армии служат, хоть видят пушки, танки, на учениях бывают. А комиссары-чекисты в московских кабинетах сидят, сверяют статистику, сколько чекисты стенгазет выпустили. Эти и на учениях никогда не бывали. А записаны все они в число прославленных полководцев. В 40 тысяч.

Если кто-то скажет, что наши военные юристы — овечки невинные, то мы и тут возразим. Был расстрелян только один армвоенюрист — Розовский Наум Савельевич. Он занимал должность главного военного прокурора Красной Армии. Высший приговор ему — 16 июня 1941 года. Прямо перед войной.

Прежде всего заметим, что военный юрист в Красной Армии и вообще юрист в Советском Союзе, прокурор, судья, защитники — это по меньшей мере дармоеды. Это — паразиты. Советский Союз стоял не на законах, а на решениях партийных инстанций. Как решат, так и будет. Понимал ли товарищ Розовский, что он дармоед, что он ничего не делает, что только пожирает то, что произвели другие? Понимал ли, что от него вообще ничего не зависит? Понимал. Иначе до таких высот не докарабкался бы. Мало того, что военные юристы были паразитами, но они были и самыми активными творцами преступлений. Весь высший командный состав Красной Армии и Флота, все виновные и невиновные, прошли через руки товарища Розовского. Под всеми приговорами — его подпись. Он по должности своей был обязан на расстрелах присутствовать и расстреливать сам.

И присутствовал. И расстреливал. И он тоже в «Военно-историческом журнале» под рубрикой: ПОГИБЛИ В ГОДЫ БЕЗЗАКОНИЯ. Здорово сказано! Переведем дух. Товарищи дорогие, чем же военный прокурор заниматься должен? Следить за соблюдением законности. Интересно мы устроены: проклинаем беззаконие, творимое юридическим паханом Розовским и его шайкой, и одновременно оплакиваем невинную жертву, погибшую от своего же беззакония.

Нам говорят: расстреляли товарища Розовского и тем ослабили Красную Армию. Пусть говорят. А мы представим, что его не расстреляли. Представим, что он остался жив, остался на боевом посту и всю войну неутомимо работает в столь важной области, как соблюдение законности в Красной Армии. В этом случае беззаконие 1937-1938 годов так и продолжалось бы. Именно чтобы восстановить хоть какую-то видимость законности, пришлось товарища Розовского и всю его шайку перестрелять. Как бешеных псов.

Так вот, пока был Розовский — свирепствовало беззаконие, шлепнули его — беззакония убавилось.

А вывод все тот же: мало товарищ Сталин их стрелял. Непростительно мало. Один армвоенюрист. Один корвоенюрист — военный прокурор Московского военного округа товарищ Плавнек Леонард Янович, — да четыре диввоенюриста, да там еще бригвоенюристы. Список обидно короткий. Всему виной — непростительная и даже преступная сталинская доброта. Именно она мешала наведению настоящего порядка в стране и армии.

Однажды мне попалась фотография: стоят рядочком лидер гитлеровских профсоюзов, глава Гитлерюгенда, фашистский дипломат и группенфюрер СС. Честно признаюсь, распознать по форме не сумел — все в черном, все с красными повязками, со свастиками и крестами. А вот в «Огоньке» старая фотография: Ягода, Косарев и еще всякие — ОГПУ, комсомол, профсоюзы. Каждого в лицо помню, а по форме не отличишь. Все в сапогах, в галифе, все ремнями перепоясаны.

Происходило это вот почему: государство наше пролетарское было военизировано выше всяких разумных пределов, толпы чиновников не просто ходили в форме, но имели воинские звания и числились в Красной Армии, хотя работали далеко за ее пределами. Сталин чистил государственный аппарат, бюрократию, но многие чиновники имели воинские звания. Потому создается впечатление: нанесен сокрушительный удар по армейским рядам. На самом деле это был удар вовсе не по армии.

И примеров тут тьма.

Комкор Ткачев Иван Федорович — начальник гражданского воздушного флота. Казалось бы, флот гражданский, так пусть им и командует гражданский человек. Но нет, гражданским флотом у нас командуют полководцы. Заместителем у него комдив Широкий Иван Федорович. А ниже — комбриги, полковники и т.д. По ним нанесен удар. Это печально, это прискорбно. Но давайте же говорить, что удар все-таки нанесен по Аэрофлоту, а не по армии.

Бригкомиссар Шапиро Самуил Григорьевич — начальник Особого строительства. Строительство Особое — так и пишут с большой буквы. Подземный командный пункт возводит на случай войны? Нет. Центральный театр Красной Армии. Почему строительством должен руководить комиссар? Что комиссар в строительстве понимает? А в стратегии? Театр, да и только…

Заглянем в крупные издательства, в редакции ведущих газет, в строительные конторы, в Народные комиссариаты финансов, здравоохранения, тяжелой промышленности, побываем в морских и речных пароходствах, на строительстве плотин, каналов, железных дорог, а там — дивкомиссары, бригинженеры, комдивы, коринтенданты и комбриги, бригвоенврачи и прочие, и прочие.

Бригкомиссар Фрумин Семен Михайлович был начальником Государственного центрального института физической культуры. Не военного, а гражданского. А невинно погибший дивкомиссар Кальпус Борис Александрович был заместителем председателя Комитета по делам физкультуры и спорта при СНК СССР. Смертный приговор 29 августа 1938 года. Интересно, если бы его не ликвидировали, то какой бы личный вклад в победу он внес? Ездил бы по фронтам и в перерывах между боями демонстрировал бойцам и командирам, как поднимать руки-ноги, вертеть головой и другими частями? Понимал ли этот человек, что причислили его к высшему командному составу Красной Армии совершенно зря? Понимал ли, что руководить физкультурой можно и без генеральского звания? Отчего же он не отказался от высоких рангов и почестей? Может быть, его уничтожение — это удар по нашей марксистской физкультуре, но не думаю, что это был удар по обороноспособности СССР.

Из четырех расстрелянных диввоенюристов трое (75 процентов) в армии не служили.

Вот они:

диввоенюрист Гомеров Николай Николаевич — прокурор пограничной и внутренней охраны войск НКВД УССР; диввоенюрист Маллер Лазарь Израилевич — председатель военного трибунала пограничной и внутренней охраны НКВД Дальневосточного края; диввоенюрист Гродно Арон Самуилович — заместитель наркома юстиции СССР. Тоже невинная жертва. В 1937-1938 годах осуществлял правосудие. Дело сделал — выходи. Больше не нужен. Высшая мера — 9 июня 1941 года. Это их всех за пару недель до войны расстреляли. Не знаю, были все они хорошими юристами или плохими, стояли всегда на страже социалистической законности или попирали оную, но к армии они не относились никак, если не считать их участия в преступлениях против армии.

Чекистский прокурор следит за порядком среди тюремных охранников, или заместитель наркома юстиции заседает в высоком кабинете, совершенствует социалистическое законодательство… А когда и где они стратегию и тактику изучали? Согласен: их преждевременная трагическая смерть была ударом по нашей самой справедливой и самой гуманной юстиции, но ударом по боеспособности Красной Армии не была.

Бригвоенюрист Китин Илья Григорьевич был председателем военного трибунала Восточно-Сибирской железной дороги, а бригвоенюрист Лапидус Рувим Борисович — военным прокурором Амурской железной дороги. Зачем железной дороге свой военный прокурор? Зачем ей свой военный трибунал? Течет поперек Сибири великая река Енисей. В одну сторону тайга на тысячи километров. В другую — тоже. По реке пароходы плывут. Раз в неделю. Нет тут никого, кроме медведей. Вражеского нашествия тут никогда не было. И никогда его тут не будет. Комары любого пришельца заедят. Но надзирает за пароходством военная прокуратура. И сидит в прокуратуре военный юрист из плеяды гениальных полководцев. А еще восседает за столом суровый военный трибунал: скатерть суконная, зеленая, графин мутной воды на столе. Заседают в трибунале полководцы. И на всех железных дорогах и во всех пароходствах морских и речных — везде полководцы, полководцы, полководцы. 40 тысяч одних полководцев.

А ведь не мог советский военный юрист быть хорошим человеком. Дадут приказ из ЦК помиловать — помилует, прикажут расстрелять — и он, руководствуясь статьями такими-то, вынесет соответствующий приговор. Прикажут расстрелять сто человек — расстреляет сто. Прикажут — двести, будет двести. Подсудимый ясно, четко и толково докладывает, что ни в чем не виноват, а прокурор и члены трибунала еще до суда получили указания… Без этих указаний они и за стол не сядут. И поступят они не так, как диктуют разум, совесть и закон, а так, как указано соответствующей инстанцией. И не мог нормальный человек работать на такой работе. И вовсе это не работа. Не мог человек с нормальной психикой такими делами заниматься. Тот же армвоенюрист Розовский перед оглашением приговора красил себе губы. Он хотел нравиться тем, кого отправлял на смерть. И вся Красная Армия знала примету: если у главного военного прокурора РККА армвоенюриста товарища Розовского губы накрашены, значит, вышак, а если не накрашены, значит, срок на полную катушку. «Красная звезда» (24 марта 1989 г.) описывает заместителя Розовского, диввоенюриста Казаринского Якова Абрамовича. Это был надменный вельможа, друг Мехлиса и близкий человек Вышинского. Но вот и он попал под живительную струю очищения. Его не расстреляли, а просто посадили. И в лагере происходит мгновенное перевоплощение. «Когда начинал говорить, на лице появлялась заискивающая улыбка, коричневые маленькие глазки бегали настороженно и хитро». В лагере он немедленно продал и дорогую шинель, и мундир тончайшего сукна, и щегольские сапоги. Он сам, без приказа, добывает «вездеходы ЧТЗ», фуфаечку, ватные штаны, бреет череп — под заправского зека подделывается. Командиры, сидящие с ним, плюются: перековался, паскуда! «Таких, как он, уголовники истребляли беспощадно. Как правило, душили ночью под одеялом. Иногда отпиливали голову поперечной пилой. Казаринский знал этот обычай уголовного мира, который никто не мог отменить, потому начал „перековку“ еще в Находке».

Как же случилось, что надменный чиновник перековался в услужливую лагерную шестерку? Никак это не случилось. Он шестеркой и был. Весьма услужливой. Только в военной прокуратуре РККА шестеркам в генеральских мундирах полагалось ходить с надменным видом, выкатив пузо, а в лагере — сидеть под нарами. Очищение — это время, когда Сталин решил сменить команду юридических и политических шестерок. Правда, Сталин не отпиливал им головы поперечной пилой, а отправлял в лагерь, где этим занимались другие.

Товарищи Розовский, Гродко, Казаринский и все прочие сталинские «военные юристы» сами выбрали себе профессию лизать пятки повелителю, подчиняться всем его прихотям и капризам. Но надо было им знать, что любая проститутка поначалу, по молодости, порхает высоко, а потом опускается все ниже. Пахан Сталин, попользовавшись сам, отправил этих «юристов» туда, куда их вела судьба и логика профессии — лизать пятки паханам рангом поменьше.

Ужасно звучит: 40 тысяч.

Но начинаешь отгребать от кучи комиссаров, юристов, физкультурников, вертухаев, воротил Наркомата лесной промышленности, строителей великих каналов, комсомольских вожаков, редакторов центральных газет и обнаруживаешь, что командиров тут не много.

Глава 5

ЛУБЯНСКИЕ СТРАТЕГИ

Существовала еще одна особая система воинских званий — для начальствующего состава Главного управления государственной безопасности НКВД СССР.

Эта система первоначально включала десять званий: сержант, младший лейтенант, лейтенант, старший лейтенант, капитан, майор, старший майор, комиссар 3, 2, 1 рангов. К каждому званию в конце добавлялось два слова — «государственной безопасности». Это были весомые слова. Истребление своего народа считалось гораздо более важной и почетной задачей, чем захват чужих земель, потому звания ГБ имели совсем другую ценность.

В государственной безопасности — ни старшин, ни младших сержантов, ни старших. Только — сержант ГБ. Как ни странно, сержант ГБ относился к среднему командному звену. В переводе на современный —язык — к офицерскому составу. Сержант ГБ носил в петлицах два кубика, как армейский лейтенант, а получал вдвое больше, чем армейский старший лейтенант, кроме того, имел множество привилегий, таких, как доступ в спецторг — в закрытые магазины, где по бросовым ценам продавали вещи убитых чекистами людей.

Все вышестоящие чины ГУГБ носили знаки различия на две ступени более высокие, чем знаки различия для соответствующего армейского звания.

Младший лейтенант ГБ — три кубика, как армейский старлей.

Капитан ГБ — три шпалы, как полковник.

Майор ГБ — это уже высший командный состав. Это уже один ромбик, как у комбрига.

Комиссары ГБ 3, 2 и 1 ранга соответствовали комкору, командарму 2 и 1 рангов.

Чуть позже было введено самое высокое чекистское звание — Генеральный комиссар ГБ. Это — большие звезды, как у Маршала Советского Союза. Только не на алых петлицах, а на синих.

Все это я рассказываю вовсе не зря. Сейчас я вам укажу то самое место, где зарыта главная собака.

Дело вот в чем: в те времена НКВД — САМАЯ БОЛЬШАЯ И МОЩНАЯ ОРГАНИЗАЦИОННАЯ СТРУКТУРА МИРА. В НКВД, помимо ГУГБ, было множество других подразделений:

ГУРКМ — рабоче-крестьянская милиция; ГУПВО — пограничная и внутренняя охрана; ГУПО — пожарная охрана; ГУШосдор — организация, которая ударяла по бездорожью и разгильдяйству дармовой рабочей силой; ГУЛАГ — перевод не требуется: ГЭУ — экономика; ГТУ — транспорт: и т.д.

Милиция носила свои милицейские звания. ГУГБ — свои звания государственной безопасности. А все остальные подразделения НКВД носили точно такие же воинские звания, как и армия.

За этим обстоятельством — большие последствия. И вот какие: сталинское очищение было направлено в первую очередь и главным образом не против армии, но против карательного аппарата. Когда нам называют цифры, то создается впечатление: армия пострадала больше, чем НКВД.

Однако в статистике очищения НКВД учтены в основном те чекисты, которые носили особые чекистские звания, то есть сотрудники одного только подразделения НКВД — ГУГБ.

Но в подавляющем большинстве чекисты имели не особые чекистские звания, а обыкновенные армейские. Вот их-то и записали в статистику Красной Армии.

Из-за этого статистика очищения НКВД получилась явно заниженной, а статистика очищения Красной Армии — завышенной.

Арестовали, допустим, какого-нибудь военачальника с ромбами в петлицах и — к стенке его. Мы плачем — Сталин полководца загубил! А это, может быть, вовсе и не полководец. Воинское звание товарищ носил, но в армии никогда не служил, о стратегии и тактике понятия не имел, никакой он не полководец и в Красной Армии не состоял.

Перейдем к примерам.

В списках невинно убиенных старший майор ГБ Фирин-Пупко Семен Григорьевич. Ясно — чекист чистых кровей. Он записан в чекистскую статистику.

А вот оклеветан, арестован и трагически погиб в годы беззакония дивинтендант Берзин Эдуард Петрович. (Это не тот Берзин, который начальник ГРУ, это другой Берзин.) Дивинтендант в переводе на более поздние понятия— это нечто вроде генерал-лейтенанта интендантской службы. Судя по званию, это тыловик высокого ранга. И занимаемая должность — что-нибудь вроде начальника тыла крупного военного округа. Московского или Киевского. Проверим, так ли? Нет, не так. Не угадали. Обмишурились. Дивинтендант Берзин Э.П. — директор треста «Дальстрой». Откроем «Справочник по ГУЛАГу» Жака Росси и проверим правильность нашего понимания термина «Дальстрой». Француз Жак Росси отмотал полную катушку по нашим исправительным учреждениям, отмотал в те самые годы, под следствием был в самых что ни есть центральных учреждениях и даже сидел в одной камере с Ногтевым, бывшим начальником самого знаменитого нашего концлагеря — Соловецкого. Вот что энциклопедия по ГУЛАГу сообщает про интересующий нас объект:

«Дальстрой — самое мощное и почти автономное царство в империи ГУЛАГа. Дальстрой основан в 1932-1933 годах на берегу Охотского моря, в верховье Колымы. Главная задача — добыча золота. Местные леса, уголь и др. эксплуатируются только для собственных нужд Дальстроя. Все работы производятся зеками, в том числе строительство поселков и городов для вольнонаемных (см. Магадан), строительство сотен и тысяч километров шоссейных дорог, бараков для заключенных и пр. К началу 40-х годов Дальстрой простирался на 1300 км с юга на север и на 1700 км с востока на запад, охватывая западную часть Камчатки и восточную Якутию. Дальстрой не подчинялся местной администрации (см. ГУЛАГ). С конца 30-х до начала 50-х годов на Дальстрой ежегодно привозили 400-500 тысяч заключенных (см. Ванино, Джурма), но из-за высокой смертности общее количество никогда не превышало 2-3 миллионов. Первый начальник Дальстроя Э.П. Берзин. Его зам и начальник УСВИТЛага Гаранин (см. Гаранинские расстрелы). Берзин арестован и расстрелян как враг народа в 1937 году, Гаранин — в 1939-м». И т.д.

Вот такая информация. Тому, кто желает узнать больше про полководца Берзина, настоятельно рекомендую «Колымские рассказы» Шаламова. Шаламов писал Берзина и подобных ему стратегов с натуры. С предельно близкой дистанции. Описал их во всей красе, наших гулаговских полководцев, владельцев (рабовладельцев) и повелителей миллионов душ.

Товарищи Берзин и Гаранин невинно погибли в годы произвола и беззакония. И уж если бы война, так стратег Берзин со стратегом Гараниным показали бы Гитлеру! Уж они бы…

А числятся боевыми командирами. И «Военно-исторический журнал» публикует их имена в общих списках невинно убиенных полководцев Красной Армии и называет их должности. Не стесняясь. Вечная память невинным жертвам!

Еще дивинтендант. Товарищ Петерсон Рудольф Августович. Должность — бывший комендант Московского Кремля. Должность эта не армейская, а чисто чекистская. УКМК — Управление коменданта Московского Кремля — одно из важнейших подразделений наших компетентных органов. Дивинтендант Петерсон расстрелян 21 августа 1937 года. И не будем плакать над этой невинной жертвой и великим полководцем. Как он выполнял свои обязанности, мы увидим чуть позже. При нем какие-то проходимцы могли свободно прорваться к руководству страны и бить наших вождей в загривок, а подчиненные товарищу Петерсону кремлевские караулы в нарушение всех инструкций и уставов свободно пропускали нарушителей на охраняемые объекты. Если бы товарищ Петерсон остался на своем посту, то, глядишь, во время войны немецкие шпионы и диверсанты по Кремлю передвигались бы короткими перебежками, ломая ворота и разгоняя часовых с боевых постов.

Еще один расстрелянный комендант Кремля — товарищ Ткалун Петр Пахомович. Звание у него чисто командирское — комдив, и числится по разряду командиров РККА, а работа у него чекистская.

Но мы пока с дивинтендантами разбираемся.

Дивинтендант Иванов Борис Николаевич. Он из Управления ПВО НКВД СССР. Мы-то думаем, что ПВО — это противовоздушная оборона, но снова обмишурились. Это вовсе не противовоздушная оборона, а пограничная и внутренняя охрана, то есть вертухайская служба.

Снова дивинтендант. Тоже числится по разряду Красной Армии. Стратег. Плинер Израиль Израилевич. Должность — начальник ГУЛАГ НКВД СССР. Да в какое время! В самый пик. Снят с должности 14 ноября 1938 года. И арестован. Это когда Ежов, Фриновский со товарищи покатились со своих постов, то повлекли за собой и нижестоящих. Дивинтендант Плинер получил свой вышак 22 февраля 1939 года. В аккурат к годовщине Рабоче-Крестьянской Красной Армии, в которой он никогда не служил. Под праздничек.

А вот диввоенврач Барков Александр Николаевич — начальник санотдела ГУПВО НКВД СССР. Обеспечивал вертухайское здравоохранение. Дело нужное, но к армии отношения не имеющее.

Списки эти вроде телефонной книги — много в них имен и фамилий. Когда нам называют цифры невинно погибших полководцев, вспомним, что цифры эти, во-первых, чудовищно извращены и раздуты, а во-вторых, треть из невинно убиенных — никому не нужные комиссары, а еще треть — тюремные вертухаи большого ранга.

Скажу больше. Даже в самом ГУГБ НКВД СССР многие сотрудники носили обыкновенные армейские звания. Пример: сам начальник ГУГБ, уже упомянутый Фриновский, носил армейское звание комкор, затем — командарм. И проходит товарищ Фриновский не по спискам НКВД, а по армейским. В «Военно-историческом журнале» рубрика: «Палачи и жертвы. Погибли в годы беззакония». Эта рубрика любого в тупик ставит: а кто же тут жертва? Редакция должна была хотя бы одного выделить звездочкой: вот, мол, она, жертва. А то ведь сами мы никак жертв в этих списках обнаружить не можем — одни палачи.

Начальник самого важного из всех подразделений ГУГБ — Управления особых отделов — тоже носил обыкновенное воинское звание комбрига. Звали его Федоров Николай Николаевич. Не какой-нибудь интендант или юрист. Командир. Молодой и красивый. Ровесник века. В возрасте 37 лет, с июля 1937 года, — начальник Управления НКВД по Одесской области. Явно с должностью справлялся. Потому с февраля 1938 года — начальник Управления НКВД по Киевской области. Справился и тут. Потому с мая 1938 года комбриг Федоров — начальник Управления особых отделов НКВД СССР. НКВД — это тайная полиция. А внутри НКВД — ГУГБ. Это тайная полиция внутри тайной полиции. А внутри ГУГБ — Управление особых отделов. Это тайная полиция внутри тайной полиции и еще раз внутри тайной полиции. Вот ею-то и командовал комбриг Федоров.

Молодой полководец безвинно погиб, не дожив до своего сорокалетия.

То, что он был опытным чекистом, не подлежит сомнению. В 37 лет не только возглавить НКВД Одессы, но освоить ТАКУЮ должность в предельно короткий срок, и удержаться, и пойти на повышение… это высший класс. Но где комбриг Федоров мог набраться опыта военного? Опыта командирского? В Гражданскую войну он был писарем в ЧК, расстрелянных в книгу вписывал, протоколы допросов строчил. Когда Гражданская война завершилась, писарю Федорову было 20 годиков. И не служил он в Красной Армии ни одного дня даже рядовым солдатом. Он заговоры распутывал.

А вписан в невинные полководцы.

Американский почитатель Гитлера М. Штейберг объявил однажды, что были и в Красной Армии умные люди, правда, всех их начисто истребили: «Сталин убил и убрал до войны почти 40 тысяч! И были это самые лучшие, самые опытные генералы и офицеры. На смену им пришли люди некомпетентные и без боевого опыта».

Я уж хотел возмутиться. Спорить хотел. С цепи сорвался. Потом рукой махнул. Ладно. Пусть так будет. Давайте согласимся. Давайте считать, что командарм 1 ранга товарищ Фриновский был лучшим, самым опытным начальником ГУГБ НКВД СССР. Так с ним было хорошо! Уж такой он был компетентный! А после него пришли некомпетентные Берия, Меркулов, Гоглидзе, Рюмин, Цинава, Рапава, Кобулов. Разве они были способны на такие подвиги, как их великий предшественник?

Давайте согласимся: комбриг товарищ Федоров был лучшим начальником Управления особых отделов ГУГБ НКВД СССР. Был он нежным и ласковым. Глаза умные, чуть усталые. И боевой опыт необъятный.

Не будем спорить: дивинтендант товарищ Плинер был лучшим начальником ГУЛАГ НКВД СССР. Видимо, как только его убрали, так сразу ГУЛАГ в упадок пришел. После него в лагерях уж не было того порядка, той заботы о людях, как в 1937-1938 годах. После него лагерями правили люди неграмотные, неопытные, без боевого опыта. А у товарища Плинера боевого опыта было предостаточно. И был он ужасно компетентным.

А глаза добрые-добрые.

Глава 6

КАК НАРКОМ ДЫБЕНКО ГРОМИЛ НЕМЦЕВ ПОД НАРВОЙ

23 февраля 1938 года весь советский народ и все прогрессивное человечество торжественно отметили 20-ю годовщину Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

За 20 лет до этого, 23 февраля 1918 года, отряды Красной гвардии одержали свои первые победы под Псковом и Нарвой над регулярными войсками кайзеровской Германии. Вот эти первые победы и стали днем рождения Красной Армии. На многочисленных митингах и торжественных собраниях, прокатившихся по всей стране в феврале 1938 года, было сказано много теплых слов в адрес нашей родной армии. Вот только не называли имени того, кто вел первые красные отряды к славным победам…

За месяц до юбилея, 24 января 1938 года, была учреждена первая советская медаль «20 лет РККА». Медалью награждали тех, кто особо отличился в боях, кто оплатил первые победы своей кровью, кто вел Красную Армию от победы к победе. Наградили многих. Но заместитель народного комиссара лесной промышленности командарм 2 ранга Павел Ефимович Дыбенко юбилейной медали не получил. А ведь это именно он вел красные отряды в бой под Нарвой 23 февраля 1918 года…

Вскоре легендарный командарм был арестован.

Его обвинили в шпионаже в пользу Америки, суд над ним продолжался 17 минут. Приговор — стандартный. Расстрел без промедления.

Ирония судьбы в том, что заместитель наркома лесной промышленности командарм 2 ранга Дыбенко до ареста оставался в кадрах Красной Армии, его последняя должность в РККА — командующий войсками Ленинградского военного округа. На пути противника, который идет на Питер, — Чудское озеро. Обойти огромное озеро можно севернее, через Нарву, или южнее, через Псков. Если бы командарм 2 ранга Дыбенко не пошел на повышение в Наркомат лесной промышленности, а потом на понижение в лефортовский подвал, если бы оставался на посту командующего войсками Ленинградского военного округа, то в 1941 году он бы остановил и разбил немцев под Псковом и Нарвой так, как разгромил их в 1918 году.