А затем мужчины зашагали к лестнице, стремясь поскорее уви-деть того, кто должен был стать их новым правителем.
      Старик улыбнулся своей жене, словно говоря ей: "Вот видишь? Радуйся, что ты родилась колдуньей и тебе ничто не мешает самой решать свою судьбу, ибо перед богами и людьми мужчина и женщина равны." Та, кивнув, коснулась лбом его плеча, и они медленно пошли вслед за лишенными дара. И лишь юноша продолжал стоять на месте.
      – Что же ты? – заметив его нерешительность, спросил Влас.
      – Я…-начал Бор. – Я еще не прошел испытание…
      – И что из того? Разве это делает тебя немым? – оглянувшись, бросил старик. – Идем же, ты всех задерживаешь!
      И тот вынужден был двинуться следом – медленно, опустив голову и пряча глаза.
      Бор чувствовал себя прескверно. Еще день назад он представ-лял себя великим колдуном, героем, сражающимся за свободу и счастье своего народа, достойным того, чтобы его имя осталось в веках. Теперь же он ощущал робость, даже страх, сердце бешено билось в груди, норовя вырваться наружу. И из-за чего?
      Яросвет много рассказывал о Черногоре. И чем больше Бор слушал, тем сильнее ему хотелось поменяться с ним местами, пусть не навсегда, только на время, хотя бы на один час! И вот ему предстояло увидеть своего кумира и понять, что глупые наивные фантазии не способны ничего изменить в судьбе, что ему самому придется сделать что-то… что-то по-настоящему важное, великое, чтобы хотя бы заслужить его благодарность, чтобы по-лучить право стать если не его преемником, то хотя бы помощни-ком… Опять фантазии! Он вздохнул, качнул головой, отгоняя их от себя, и, незаметно, переступил порог залы… …В отличие от Аламира и Ясеня, которым Старший позволил присутствовать при его разговоре с чужаками и которых услышанное привело в ужас, Черногор воспринял рассказы гостей даже слишком спокойно, будто именно этого и ожидал. Наверное, так оно и было, ведь не зря же он стремился оградить своих колдунов от но-вого мира, убеждал остальных не предпринимать поспешных шагов. Удивительно, но эта уверенность Старшего успокоила всех, кто был рядом с ним в этот миг. Даже лишенные дара, пребывавшие до сих пор в полубессознательном состоянии после того, что им пришлось стать свидетелями конца прежнего мира, увидеть, как все, чем они жилы, во что верили, рушится, ожидавшие, что небо вот-вот упадет на землю в гневе на людей за то, что они натворили, стали немного приходить в себя.
      Действительно, раз уж тот, о ком они так много слышали, кто, как они узнали, говорил с самими богами, надеясь уз-нать у них истину, воспринимает происходящее как должное, зна-чит, на все воля божья, с которой нужно смириться и безропотно подчиниться.
      – Что ж, – когда последний их гостей закончил свой рассказ, произнес Черногор, откинувшись на спинку массивного кресла, в ко-тором он сидел, положив не успевшие еще до конца зажить ноги на набитый душистыми травами валик. – Я признателен вам за то, что вы пришли и рассказали горькую правду о тех переменах, которые погу-били прежний мир, хотя мне понятно, какую боль причиняют вам вос-поминания.
      Если вы хотите, то можете остаться, разделить наш путь, наше будущее, каким бы оно ни было, все его радости и горес-ти. Поверьте мне, порою уже само осознание, что вы не одни, дела-ет жизнь легче и светлее.
      – Мы с радостью встанем на ваш путь, – облегченно вздохнули старик со старухой.
      Они легко, без всяких сомнений принимали его дар, ибо это было всем, о чем они могли мечтать: прожить послед-ние дни в кругу таких же, как они, людей, без страха перед смертью, зная, что Старший не позволит их душам потеряться в бесконечности, провожая в последний путь.
      – Спасибо, – лишенные дара склонили головы в поклоне. Покинув родные края в страхе перед беспощадным мечем служителей божьих, каравшим всех, кто очернил себя в глазах Творца помощью или прос-то сочувствием гонимым, они искали встречи с теми из колдунов, которые не пошли на покаяние, веря, что они не оставят их, помо-гут, помня, как когда-то сами нуждались в их помощи. Они были ра-ды, что правитель колдовского народа сам предложил им свою опеку, что им не пришлось унижаться до мольбы и уговоров, платя за жизнь свободой, душой… кто знает, чем еще. -Но, – мужчины переглянулись. Осталось еще кое-что, продолжавшее их волновать. – Но примут ли нас те, кому мы совершенно чужие, ведь в нас течет другая кровь, мы молимся другому богу, следуем иным обычаям и не сможем измениться в мгновение ока?
      – Никто и не станет требовать от вас перемен, – промолвил Старший. – Оставайтесь такими, какие вы есть. Колдовской народ с ра-достью примет вас, ибо здесь превыше всего ценятся доброта, иск-ренность и верность. Не бойтесь, вы не будете одиноки. Наде-юсь, в будущем и нам, и вам удастся забыть о тех различиях, кото-рые есть между нашими народами, и жить одной дружной семьей… Аламир отведет вас в дома, где вы сможете остановиться на время, отдохнуть. Соседи помогут вам.
      Затем Черногор перевел взгляд на юношу:
      – Я не могу отправиться на поиски твоих близких, – в голосе колдуна была печаль и Бор, почувствовав это, несмело спросил:
      – Старший, ты считаешь, что они… что их уже нет?
      – Видишь ли, одно дело объявить об отказе от обетов, от былых запретов, и совсем другое – применить свой дар во зло, обернув силу жизни в оружие смерти. Легко сказать, но куда тяжелее сде-лать. Ты понимаешь, о чем я говорю? – он внимательно посмотрел на юношу, глядя прямо в душу, ища в ней ответ.
      – Да, – побледнев, тот опустил глаза. – Я…я не смог использо-вать колдовской дар даже для того, чтобы защититься, боясь, что это может кому-нибудь повредить…
      Но я думал: это из-за того, что я еще не полноправный…
      – Ты прошел испытание, и оно было куда жестче того, к чему тебя готовили как ученика, ибо это было испытание самой жиз-ни…Дело не в тебе.
      – Тогда в чем же? – он был готов закричать. Ему было не-обходимо узнать, чтобы… чтобы переступить через прошлое и про-должать жить дальше, не оглядываясь ежеминутно назад.
      – Былые обычаи значат куда больше, чем мы порою думаем. Это не просто слова в старых сводах, а тонкие нити, вплетаемые в узор жизни, образы, слагающиеся воедино и делающие мир таким, ка-ким мы его видим. Отказаться от них можно лишь переступив через себя, отвергнув землю, прошлое, будущее, – все, что было доселе.
      В той засаде, в которую попал Яросвет, можно было уцелеть лишь случайно, как это случилось с тобой. Но случай милосерден к одному, не ко многим… Что же до остальных… Те, кто понял, что должен сохранить свою душу, свою веру, выбрали смерть и уже сту-пили на вечную звездную дорогу. Иные же потеряли все.
      – Потеряли? – он с сомнением смотрел на Старшего, не понимая еще того, что тот имел в виду, но уже содрогаясь от предчувствия страшной, непоправимой беды.
      – Потерянные души когда-то тоже были живыми… – он умолк, не про-должая, но и этого оказалось достаточным, чтобы юноша побледнел, сжался в комок, как напуганный котенок, с ужасом тараща глаза на окружающий его мир.
      Не в силах понять той бездны, по краю которой он, сам того не осознавая, прошел, Бор испытал вдруг такой страх, словно ожили самые мрачные кошмары, какие только хранит в своих серых сундуках сочинитель снов.
      – Прости, если мои слова причинили тебе боль, – Старший заметил ужас, мелькнувший в глазах услышавших его слова колдунов, однако про-должал говорить лишь с юношей, позволяя остальным самим разоб-раться в своих чувствах. – Но ты должен знать: тебе некуда возвра-щаться, ибо того мира, из которого ты ушел, нет. Остается лишь идти вперед по дороге, избранной твоей душой.
      – Старший, – он на миг замешкался. – Я…я знаю, что мои сверс-тники здесь… сейчас готовятся к обряду… Можно я присоединюсь к ним?
      – Ты уже прошел испытание, Бор. Перед богами и людьми ты – наделенный даром колдун.
      – Старший, для меня очень важно пройти обряд, именно обряд! Мне нужно самому ощутить перемену, поверить в нее! – он говорил так решительно, а в глазах стояла такая непередаваемая словами моль-ба, что Черногор кивнул:
      – Будь по-твоему, – промолвил он. – Думаю, боги поймут, что вы-нуждает тебя вновь обращаться к ним за советом… А теперь ступай. Ясень, – подозвал он стоявшего в стороне колдуна, – отведи его к учителю испытаний.
      Только в этот миг, уже повернувшись, чтобы уйти, Бор вспом-нил, что хотел так о многом расспросить Старшего, но подавил в себе это желание, понимая, что после того, что он узнал, нельзя говорить о сокровенном, о мечте, словно это могло открыть Поте-рянным душам дорогу в грядущее. И, пытаясь унять бешенный стук сердца, юноша поспешил уйти.
      Проводив его взглядом, Черногор проговорил:
      – Да сохранят его боги от ошибок, которые, сам того не осозна-вая, совершает живущий временем надежд!
      – Да уж, – вздохнул Влас, вспомнив свою юность. – Когда считаешь себя солнцем, все вокруг блекнет. И, все же, несмотря ни на что, это самое прекрасное время, в которое, спустя годы, так хочется вернуться.
      – Не думал, что ты – мечтатель, – улыбнулся колдун, но уже миг спустя на его лицо набежала тень: – Мне бы очень хотелось, чтобы этот мальчик понял: одно дело грезить, фантазировать, создавая иные, нереальные, просторы и владыча ими, и совсем другое очутится в созданном тобой мире наяву… Ступай и ты, Влас.
      – Я не чувствую усталости, а после всего услышанного мысли вряд ли позволят уснуть. К тому же, рассвет уже совсем близ-ко… Позволь мне остаться с тобой.
      Обещаю, что не стану мучить те-бя расспросами.
      – Иди. Не бойся, я никуда не исчезну, – усмехнулся тот, в то время как в глазах разли-лась бесконечная необъяснимая грусть, словно он предвидел что-то такое, о чем не хотел признаваться никому. И Влас не посмел спро-сить Старшего о том, откуда пришло это чувство и что скрыто за его матовой дымкой.
      Поняв, что Черного хочет остаться один, ощутив в своем серд-це странную, не поддававшуюся объяснению волну боли и жалости, кол-дун, ведомый эмоциями, не разумом, пробормотал, пряча глаза:
      – Прости, я… Я буду рядом, – и заспешил прочь.
      Лишь возле самых дверей Влас решился на миг обернуться, бросил быстрый взгляд на Старшего и, обожженный странным пред-чувствием, поник. У него словно какая-то нить оборвалась в душе, когда он увидел отрешенный взгляд Черногора, пронизывавший прост-ранство и время, но ничего не замечавший вокруг. На миг ему пока-залось, что Черногор уже не принадлежит их миру, что он в нем не-долгий гость, стоявший у врат перед неведомой бесконечной доро-гой.
      Когда двери тихо закрылись за спиной, Влас прижался к створ-кам и, зажмурив глаза, замер, стараясь унять слезы, жегшие, пыта-вшиеся вырваться на волю…
      – Что с тобой, Влас? – заставил его вздрогнуть испуганный женский голос, прозвучавший где-то совсем рядом.
      Колдун качнул головой, прогоняя подкравшиеся к самому сердцу боль и скорбную печаль. Открыв глаза, он увидел Дубраву.
      – С тобой все в порядке? Ты не ранен? – она с беспокойством смотрела на него.
      – Нет, все хорошо, – поспешил успокоить ее колдун. – Все хоро-шо, – повторил он, на этот раз затем, чтобы успокоиться и само-му… – Он стал еще более далеким, – тихо, едва слышно добавил он, словно это были только мысли, случайно вырвавшиеся наружу. – Мне даже на миг показалось, что мы теряем его.
      – Не волнуйся: Старший не покинет нас. Только не теперь! Он всегда забо-тился о нас и появлялся как раз в тот миг, когда был более все-го нужен.
      – Черногор не бессмертен, Дубрава, – тяжело вздохнул Влас. – А ведь он так часто рискует своей жизнью! Кто знает, сколь долго боги будут хранить его…
      – Не думай об этом. Не стоит призывать мыслями и сомнениями беду, когда она и так бродит где-то рядом.
      – Но мы должны что-то сделать, пока не стало слишком поздно! Мы не можем позволить себе потерять его! Прежде всего, нам с Ясенем не следует оставлять его одного. Из нас, конечно, не ахти ка-кие стражи, но хоть как-то мы поможем…
      Только этого недостаточ-но. Если бы сохранился Совет, можно было бы обратиться к нему, убедить, чтобы он обязал Черногора быть осторожным… Но сей-час… Как ты думаешь, если мы соберемся на сход и попросим его об этом, он послушается?
      – Нет, – опустив голову, вздохнула Дубрава. – Я, конечно, знаю его не так хорошо, как ты, но…
      – Мне кажется, его поступками руководят сами боги. Не нам тягаться с ними…
      – Однако, – словно очнувшись от забытья, встрепенулась она.- Почему ты вдруг завел этот разговор? Что-то не так?
      Влас нервно дернул плечами, не найдя, что сказать в ответ, махнул рукой:
      – Считай, что у меня плохие предчувствия.
      – Предчувствия… – задумчиво повторила колдунья. – Сперва Ясень, теперь ты… Да что с вами творится, какая вина гложет ваши души?! – не сдержавшись, воскликнула она. – Вина за несовершенный еще прос-тупок? Гоните все эти мысли прочь, забудьте, и тогда, может быть, ничего не произойдет!
      – Ладно, – Влас нахмурился. Его лицо посере-ло. Одно дело, когда боишься чего-то сам, может быть, просто преувеличивая опасность, другое – знать, что твои опасения разделяют другие. – Будь по-твоему, – резко повернувшись, он подошел к стене галереи, коснулся ее рукой, словно ища в камнях замка опору.
      С сочувствием взглянув на него, колдунья двинулась вос-лед, но тут распахнулись двери залы и в галерею вышел Черногор. Его лицо еще покрывала бледность, движения были слегка замедлен-ны, осторожны…
      Влас рванулся к нему:
      – Старший, почему ты не позвал меня, я бы помог… – он хотел взять Черногора за руку, поддержать, но тот решительно остановил его:
      – Не надо, я сам… – он внимательно посмотрел на колдунов. От его внимания не ускользнула ни тень озабоченности на лице Дубравы, ни беспомощность, даже какая-то потерянность в глазах Власа. Однако, вместо того, чтобы расспросить о том, что так взволновало их души, Старший лишь произнес:
      – Идемте. Пора.
      – Уже? – те смотрели на него, удивленные. – Но ведь еще ночь… – их взгляды одновременно обратились к маленькому оконцу в самом конце галереи, губы прошептали: – Великие боги! – они и не заметили, как пришло утро. На мгновение душой овладело чувство досады и даже обиды, когда им показалось, что кто-то самым бесцеремонным образом украл из их жизни не миг, а целый час, даже не один.
      Но потом… Потом они смирились. В конце концов, время ведь не обратить назад.
      Да и разве сами они не просили богов сократить ожидание? К чему же возражения теперь, когда их желание было исполнено?
      Заря едва успела заалеть, а все жители колдовской деревни, за исключе-нием разве что малых детишек, оставленных под присмотром домовых, собрались у подножия колдовского замка. Застыв каменными изваяниями, они неподвижно стояли, ожидая, когда к ним выйдет Стар-ший, не смея обменяться друг с другом ни словом, ни взглядом.
      Далекое, чужое небо, лишь у горизонта слегка подрумяненное слабыми всполохами просыпавшегося солнца, было пустым и бесцветным, напоминая бе-лый свод еще не родившегося мира, дремавшего внутри яйца. Стихли ветра, торопливо улетая в другие, охваченные непогодой начала зи-мы, края, чтобы, напившись там пьянящем дурманом стужи, воцарить-ся, расправить крылья, носясь в безумном танце над землей.
      Колдуны, словно ощущая лютый холод той зимы, ежились, запа-хиваясь в длинные плащи, не отдавая себе отчета в том, что этот холод для них сейчас – не более чем тень неведомого чувс-тва, тень, которой совсем скоро станет и этот хранимый колдовским теплом край, едва они покинут его гостеприимные стены.
      Все были так поглощены своими мыслями, что не сразу заметили появление Черногора, хотя и с нетерпением ждали его. Да, они зна-ли, зачем Старший собрал их, какую весть он хотел сообщить и ка-кого ответа от них ждал. Всю ночь никто не спал: собравшись ма-ленькими группками, колдуны сидели возле кострецов, следя за мед-ленным, трепещущим танцем пламени и думали о том, что их ждет впереди.
      Когда они впервые узнали, что им предстоит не просто поки-нуть обжитые места, но уйти в Мертвые земли, куда никто не смел ступить вот уже тысячу лет, они пришли в ужас. Одна эта мысль внушала страх, граничивший с паникой. Но, убеждали все себя, не смотря ни на что, они должны смириться с любой судьбой, принять любое решение Старшего…
      Однако потом, по мере того, как колдуны размышляли обо всем этом, в их души начало возвращаться спокойствие. Им предстояло бросить свои дома. Так что же?
      Разве это происходит впервые? Раз-ве не смогут они возвести себе новые жилища, благо с помощью колдовства это сделать так же просто, как лишенному дара поставить походную палатку или соорудить шалаш? А то, что их ждала Мертвая земля, простилавшаяся на версты вокруг замка короля-колдуна… Ну так это куда лучше, чем переселение в людские города. Ведь тот край воистину принадлежал только им, на него никто, кроме них, никогда не предъявит свои права. Никто не прогонит их оттуда, не потрево-жит их покой. Великие боги, да никто из лишенных дара не решит-ся даже помыслить о приходе туда! Там колдуны будут в безопасности – что еще им желать во время перемен? Да и что такого страшного в том месте?
      Наделенные даром успокоились. Они были признательны Старшему за то, что он позволил им понять все самим, осознать правильность пути прежде, чем ступить на него, подчиняясь лишь закону и воле богов. Однако, все же, им было очень важно узнать, что скажет Черногор, ибо до тех пор, пока Старший не объявит свое решение, сохранялись неуверенность, неопределенность и сомнения, заставлявшие искать другие пути, сколь нереальными они бы ни казались.
      Какое-то время Черногор молчал, глядя на дремавшую в расс-ветном тумане внизу, у подножия холма тихую деревеньку, и лишь ощутив на себе пристальные взгляды, тихим, похожим на шепот ветра, голосом произнес:
      – Время перемен – время воспоминаний и грусти. Его приход всегда влечет за собой потери, и с этим ничего не поделаешь. Мы не можем изменить то, что уже произошло, отвратить неизбежное, но нам дано самим вершить свое будущее. И когда ясно, что от прежнего дома ничего не осталось и легче построить все заново, чем восста-навливать, пора забыть о безвозвратно потерянном. Да и о чем нам жалеть, разве ушедший мир был добр к нам, разве в нем мы были счастливы? – он обвел взглядом собравшихся и, заметив, что те, словно отвечая на вопрос, вздохнув, закачали головами, соглашаясь со словами Старшего, продолжал: – Не бойтесь сделать шаг вперед. От этого прошлое не покинет нас. Мы только обретем будущее.
 

Глава 7