Я рявкнул:

— Все! Молчать! Дина, ты помнишь мою последнюю передачу на… К Рикки?

Она более или менее спокойно ответила:

— В общих чертах… А что?

— Помнишь мои соображения о том, что сигнал от хранителя мог поступить чуть позже… Ты поняла, о чем я?

— Да. Ты хочешь сказать, что это подтвердилось?

— Дина… Прибавь сто тринадцать…

Ей понадобилось около секунды, чтобы понять. Динамики донесли до меня сдавленный возглас, и сразу же комнату заполнил бесстрастный голос Рикки:

— Сэр, согласно вашей информации, я должен послать предупреждение на «Воитель»…

— Нет. Я запрещаю. Ты подчиняешься?

— Да, сэр.

— Это открытый канал и мы не можем в деталях обсудить сложившуюся ситуацию. У нас все еще слишком мало информации для действий. Мы несем слишком большую ответственность, чтобы допускать ошибки. Дина, тебе все ясно?

Она как-то опустошенно проговорила:

— Да, все мне ясно… И еще, Кай. Ты меня прервал, и самого главного я тебе так и не сказала…

Я догадывался, что это, но от этого мне легче не становилось. Я жестко сказал:

— Потом. У меня действительно мало времени… Конец связи?

— Хорошо. Конец связи…

Я кивнул Кире, и она коснулась сенсора выключателя. Я видел, что любопытство так и распирает ее, но с улыбкой прикоснулся пальцем к ее губам:

— Тс-с-с… Ни слова. Подумай и скажи только тот вывод, к которому ты придешь.

Я отошел и уселся в кресло, наблюдая за ней. Интересно, на кого я похож? Кира прошлась по комнате, постояла около окна, глядя на ярко залитый солнцем цветник, и повернулась ко мне:

— Ты тайный посланник Земного Содружества, изучающий нас!

Я опешил. Вот это да! Хотя я мог догадаться, что она решит именно это.

— Нет, Кир. Пальцем в небо Я не имею ни малейшего отношения к Земному Содружеству. Более того, о его существовании я узнал меньше двадцати минут назад, вместе с тобой.

Это сбило ее с толку. Она еще походила по комнате и наконец призналась:

— Не знаю. В конце концов на Ариэле много мест, где я не была. Ты, по-моему, откуда-то с гор у южного побережья… У вас там, наверное, какая-то тайная организация… А впрочем, не знаю.

— Ну ладно.

— Как это ладно? Хотя не хочешь говорить — не надо

Разговор увял. Уязвленная Кира демонстративно вернулась к своим папкам, а я к телевизионным передачам.

Примерно через полчаса к дому подъехал большой восьмиколесный вездеход, напоминающий болванку из желтого металла, которую неоднократно использовали в качестве молотка. Из вездехода выпрыгнул седовласый гражданин Ариэля и заспешил к дому. Кира вздохнула:

— Ну вот и дедушка…

— А почему ты грустишь?

— Не знаю.

Дверь распахнулась и в дом вихрем влетел дедушка. Несмотря на почтенный возраст, он кипел едва сдерживаемой энергией. Старческое сморщенное лицо освещали два живых умных, но немного косящих глаза. Один серо-голубой, другой зеленоватый. Дедушка носил застиранную хламиду, подпоясанную спелеологическим поясом. Его непрестанно двигающиеся руки были жилистыми и сильными… Как только взор дедушки упал на меня (или на мою форму), нездоровый огонек вспыхнул в его глазах. Он прошептал:

— Подлинное!

Подскочив ко мне, он потрогал форму руками и еще раз восхитился:

— Воистину подлинное!

Он с восторгом обернулся к Кире:

— Сегодня день потрясающих открытий! Когда я спешил сюда… Но все по порядку! Помнишь небольшой ручеек километрах в двенадцати по северной дороге? Ночью с гор по его руслу сошел мощный селевой поток. Он почти достиг дороги, там даже образовалось небольшое озеро. И когда я ехал сюда, меня как будто что-то толкнуло. Дай, думаю, посмотрю, что там в поверхностном слое селя? И я, просто на всякий случай, включил детектор металла. Чутье археолога меня не подвело! Он сразу дал очень сильный сигнал, и я, конечно же, осмотрел это место. Там оказался танк времен Федерации! Я немедленно связался с лагерем и послал к нему людей. Где-то в горах наверняка есть еще одна тайная военная база, которую сейчас разрушило селем! И моя гипотеза верна! Назло этому старому хрычу Фомару… А танк, кстати, почти не пострадал и выглядит как новенький!

Я в ужасе глядел на дедушку. Чтоб он провалился со своим чутьем археолога! Вот вам и надежно замаскированный селем танк… Кира была настроена более скептически:

— Но, дедушка, танк был извлечен из селя. Как же он может быть как новеньким?

Дедуля был глубоко уязвлен:

— Ах, ты не понимаешь… Поехали туда! Все вместе поехали туда! И вы сами увидите эту величайшую археологическую сенсацию!

Он оказался довольно сильным человеком и без особого труда вытолкал нас наружу. Хотя никто ему особого сопротивления и не оказывал. Я был все еще огорошен новостью, а Кира, похоже, была привычной к таким эксцентричным его выходкам. Хлопнув за нами дверью, он поволок нас за собой в вездеход. Едва мы забрались внутрь, как дедуля нетерпеливо взапрыгнул на водительское место и вжал педаль в пол. То есть мне так показалось. Может, и не совсем в пол… Но вездеход, пробуксовывая, рванулся с места и на совершенно ненормальной скорости понесся по улочкам, едва вписываясь в повороты и с шумом разбрасывая гравий по сторонам. Вылетев на центральную площадь, мы чудом не снесли фонтан и едва избежали неминуемой гибели в виде бетонной стены здания магазина. В экране заднего обзора промелькнуло лицо какой-то усатой личности в форме, равнодушно провожавшей вездеход глазами. Видать, это было не впервой. Я нагнулся к уху Киры и зашептал:

— Он что, всегда так водит?

— Нет, сегодня он еще осторожен, так как хочет с первой попытки доставить нас к его драгоценному танку… Я забыла тебя предупредить о его характере. Уникальная комбинация генов, и все такое… В общем, он ни минуты не может усидеть на одном месте.

Да, вездеход дедули не зря так выглядел…

Когда мы выехали за пределы городка, я немного успокоился. Тут повороты уже были чуть-чуть безопаснее. В крайнем случае нам грозил кувырок с насыпи, а не вековой ствол дерева. Спустя двадцать минут «осторожной» езды мы под визг тормозов замерли напротив места раскопок моего танка. Здесь уже стояла пара таких же вездеходов. (Гораздо меньше помятых и оцарапанных.) Сам танк был нам отсюда почти невидим из-за невысокого вала свежевыкопанной земли и камней вокруг него. Единственное, что можно было разглядеть, это развороченная башня, лишившаяся плазменного орудия. Рядом суетились люди, на тачках выволакивавшие каменистый грунт из воронки и досыпавшие его к растущему валу… Я прикинул, что еще несколько часов такой работы, и танк придется откапывать повторно. Мы выбрались из вездехода и, подталкиваемые дедулей, поспешили к танку.

Перебравшись через вал, я был готов горестно всплеснуть руками. Гусеницы были напрочь сорваны, а броня выглядела так, как будто ее долго терли наждаком и мяли в камнедробилке. Камуфляжная окраска почти не сохранилась. Дедуля подвел нас к танку и начал тыкать пальцем в «характерные признаки той эпохи». (Едва различимые остатки эмблемы Федерации, геометрия ведомых колес, и вообще танк как таковой.) Далее он разразился длинной лекцией на тему «как узнать, что свежевыкопанный танк хорошо сохранился». В Академии я всегда недолюбивал лекторов, которые, произнеся предложение, начинали разъяснять значение отдельных слов в нем, а затем смысл отдельных слов в разъяснении. («Если взять прямой угол между поверхностью планеты и местным светилом… Вы еще не забыли, что такое прямой угол? Это когда его градусная мера равна девяноста градусам. Как вы, несомненно, знаете, градус — это…») Дедуля относился именно к таким людям. Он считал, что все его объяснения чрезвычайно сложные, и сразу же пытался их упростить. Выслушав краткий экскурс в историю методов нанесения лакокрасочного покрытия на броню танков, я тихо удалился, провожаемый гневным взглядом Киры, пытающейся вставить хоть слово в непрекращающийся монолог дедушки. Обойдя танк со всех сторон, я наконец сумел найти остатки двух миниатюрных оптических сенсоров, утопающих в броне. К сожалению, прикрывающее их сверхпрочное стекло было расколото, а сами оптические элементы превратились в пыль. Вскарабкавшись на броню, я подошел к люку и убедился, что он наглухо закрыт изнутри. Хоть что-то хорошее. Без специальных инструментов вскрыть его нельзя, а значит, находка еще не такая сенсационная, какой она может оказаться в худшем случае… Правда, у меня были некоторые сомнения, что роботы так просто возьмут и отдадут танк на растерзание дедуле и его команде. Но если это и случится, то явно не сегодня. Время еще есть. Отряхнув ладони от пыли, я спрыгнул с танка.

Увидев покорное отчаяние на лице Киры, я решил ей помочь. Дедушка вроде бы слегка выдохся, но все еще не унимался. Он заложил руки за спину и прохаживался вдоль танка, как будто читал лекцию перед студентами в университете. Я тихонько подкрался к нему сзади и громогласно откашлялся. Дедуля тихо охнул и дернулся в сторону. Но тут же обернулся и сразу же раскрыл рот для гневной тирады. Не дав ему начать, я быстро заговорил:

— Все это чрезвычайно интересно, и я, несомненно, почерпнул немало нового из вашей речи, но все-таки каковы ваши дальнейшие планы относительно танка?

Он закрыл рот, потом вновь его открыл:

— Молодой человек, во-первых, крайне некультурно перебивать человека моих лет…

— Извините…

— …А что по поводу танка, так его окончательно откопают и сегодня вечером сюда доставят необходимое дополнительное оборудование. Завтра с утра мы начнем его изучать. А теперь по поводу вас. Откуда вы взяли эту форму?

— Из шкафчика.

— Какого еще шкафчика?! Вы не хотите отвечать? Быть может, деньги помогут вам вспомнить?

— Подождите. Я готов вам ответить, но не сейчас. Давайте завтра утром… Я устал и хочу подумать над… условиями сделки.

Он с явным отвращением смотрел на меня:

— Прагматик. Ну хорошо. Вы переночуете у нас в доме, но завтра с утра вы дадите мне ответ. И не вздумайте больше увиливать!

Он повернулся и зашагал к своему вездеходу. Кира, в глазах которой я тоже немало потерял, твердо зашагала следом. Ну а мне ничего не оставалось делать, как поспешить за ними.

В поселок мы возвращались в молчании. Солнце уже склонялось к горизонту, когда мы приехали туда. Улочки были освещены искусно спрятанными фонарями. Рабочий день окончился, и теперь нам то и дело попадались куда-то спешащие люди. Они не всегда успевали правильно среагировать на вездеход (то есть произвести маневр уклонения, форсируемый отборной руганью вслед), и после двух случаев экстренного торможения (с фонтанами гравия из-под колес и глубокой колеей сзади) дедушка все-таки решил ехать помедленнее. На площади с фонтаном мы остановились. Я немного забеспокоился. Дедуля злобно пробормотал:

— Вылезайте, голубчик. Я хочу навести кое-какие справки, и вы пойдете со мной.

Я вылез и, подталкиваемый нетерпеливым дедулей в спину, зашагал к уже знакомому безликому зданию армейской службы безопасности. Нас нагнала Кира и сбивчиво пробормотала про то, что «неохота сидеть в душном вездеходе». Жара на улице только начала спадать и можно было еще поспорить, где тут прохладнее. Как ни крути, а в вездеходе был кондиционер…

Мы вошли внутрь здания. Как и в прошлый раз, на нас с любопытством посмотрели все присутствующие. Похоже, люди нечасто заходили к ним сюда. Знакомый офицер Джеймс ухмыльнулся, увидев меня, привстал и уже потянулся было за наручниками, но разочарованно уселся на свое место, когда дедушка изложил ему свою просьбу. Дедуля всего-навсего хотел установить мою личность. Я проследовал за Джеймсом к стене, где были установлены приборы сканирования сетчатки глаза и отпечатков ДНК. Проведя все необходимые процедуры, мы вернулись к конторке и стали ждать ответа. Дедуля попросил осмотреть мой бластер, и Джеймс достал его из стола. Через пару минут дедуля вынужден был признать, что такое оружие ему не знакомо. Бластер вновь перекочевал в стол и почти сразу же на терминале, за конторкой, запищал зуммер. На его экране появился ответ. Джеймс прочитал его и удивленно поднял брови:

— Этот человек отсутствует в центральной базе данных. Ничего не понимаю. Туда заносят всех, с момента их рождения… А его тут нет…

Вновь запищал зуммер и на экран вывелась новая информация. Джеймс прочитал ее и нахмурился. Потом посмотрел на все еще сердитого дедушку. Я видел, что он хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Так и не издав ни звука, он ввел ответ с клавиатуры и откинулся на спинку стула. Потом вздохнул и, понизив голос, обратился к дедушке:

— Нам необходимо переговорить наедине.

Дедуля мигом насторожился и отослал нас с Кирой погулять по площади. Уже у выхода я краем глаза увидел, что Джеймс с дедушкой направляются к дверям кабинета. И мы с Кирой вышли наружу.

Вечерело. Воздух разносил стрекотание земных насекомых в траве. (Их всегда брали с собой колонисты. Насекомых было очень легко приспособить к жизни на других планетах.) Небо все еще полыхало темно-пурпурными тонами, но солнце уже скрылось. Черные ветви деревьев очень четко выделялись на фоне неба. Кое-где на улицах горели фонари, просвечивая сквозь листву и создавая оазисы зелени посреди царства ночи. Бесцельно покружив по площади, мы как-то машинально пошли в сторону и стали углубляться в парк. Кира придвинулась ко мне, и я взял ее за руку. Некоторое время мы шли в молчании. На небе появились первые мерцающие звезды. Кира запрокинула голову, разглядывала их, и мы ненадолго остановились. Почти шепотом она произнесла:

— Какие же они далекие… И красивые… Недостижимо красивые… А все недоступное манит.

Я промолчал. Дорожка вилась и вилась, постепенно взбираясь на холм. Это, похоже, была самая дальняя часть парка. За ней почти не приглядывали, и деревья с кустарниками разрослись, образовав настоящие джунгли. Фонари встречались все реже и реже, а под конец и совсем пропали. Но с наступлением ночи на небо высыпали мириады звезд. Даже на Утопии я никогда не видел такого их количества. Ариэль был намного ближе к центру нашей галактики. Света, исходящего от неба, было вполне достаточно, чтобы не спотыкаться… Мы медленно взошли на вершину холма. Деревья расступились в стороны, открывая небольшую поляну. В ее центре стояла маленькая беседка, увитая цветами. Из нее открывался вид на другую сторону холма. Там, как раз в направлении заката (от которого осталось только едва заметное тусклое свечение, у самого края горизонта), образовалась естественная прогалина, почти до самой степи внизу. Благоухающие ароматы трав пьянили. Перед беседкой кто-то поставил резную скамейку. Когда мы уселись на нее, нас окутала тишина. Только один раз из степи донесся далекий хриплый клекот, и вновь все стихло. Кира поежилась и прижалась ко мне. Я обнял ее Она тихо заговорила:

— Порой я прихожу сюда, чтобы увидеть закат… Тут почти никогда никого не бывает, а отсюда открывается такой вид… Это место как будто создано для того, чтобы отдыхать душой…

Она посмотрела на меня:

— А тебе нравятся закаты?

Я тихо ответил.

— Да.

Она откинулась на мои колени и теперь неотрывно смотрела мне в глаза.

— Ты какой-то другой…

Едва касаясь кончиками пальцев, я нежно погладил ее по щеке:

— Возможно. Но это разве плохо?

Она улыбнулась уголками губ:

— Нет. Это хорошо. Потому что ты, это ты…

Возвращались мы уже много позже. Спускаться с холма было легко и под конец мы уже просто бежали, взявшись за руки. Свежий ночной воздух обвевал нас… Добравшись до основания холма, мы немного успокоились и дальше уже шли неспешным шагом. Разговор как-то не завязался, и на площадь мы вышли в молчании. Здесь ничего не изменилось и вездеход дедушки все так же стоял у здания службы безопасности. Когда мы проходили мимо вездехода, его дверца распахнулась и нам навстречу вылез дедушка. После разговора с Джеймсом он претерпел разительную перемену. Казалось, что источник энергии, питавший его, иссяк. Он был настолько погружен в себя, что даже ничего не сказал, а просто стоял, прислонившись к высокому колесу. Мы стояли прямо напротив него, но он, казалось, не замечал нас. Его взор был устремлен в нашу сторону и в то же время в никуда. Пауза затягивалась. Неожиданно для себя я заметил сходство между дедушкой и тем старцем, чья статуэтка украшала фонтан… Хотя возможно, что я ошибся. Ночь как-никак… Дедуля внезапно заговорил и впечатление сходства тут же растаяло.

— Ну и пусть. Кому что хуже7 Посмотрим… — Он наконец заметил нас. — Идемте, у меня есть кое-что новенькое для вас обоих.

Он взмахом руки указал на дверь службы безопасности и сам поспешил туда. Мы направились следом. Дедуля продолжал говорить на ходу.

— Мы с Джеймсом, конечно, не всегда находили общий язык, но сейчас настали другие времена…

Он распахнул дверь и скрылся внутри, обрубив конец фразы. В свою очередь, открыв дверь, я обнаружил, что почти не могу двигаться. Я словно угодил в сироп. Требовалось гигантское усилие, чтобы едва сдвинуться с места… Прямо на ухмыляющегося Джеймса. Он с мрачной усмешкой произнес:

— Ну как тебе стасис-поле ? Не по зубам? Ты арестован. Официальное обвинение: хранение и ношение плазменного оружия.

Он приблизил свое лицо ко мне и понизил голос:

— А неофициальное: ты что-то знаешь, чего знать тебе не положено. И почему-то тебя нет в главной картотеке планеты. Это стало для кое-кого очень неприятным сюрпризом. Извини парень, но тут наши полномочия кончаются…

Он отодвинулся и вновь повысил голос:

— За тобой на рассвете прибудет космолет, а ночь ты проведешь здесь…

Кира с изумлением посмотрела сначала на меня, а потом на дедушку:

— Что?! Это…

Дедушка устало прервал ее:

— Это законно. Мы здесь бессильны. Им заинтересовалось Главное управление… Пойдем. Нам тут нечего больше делать…

Он приобнял ее за плечи, и они исчезли из поля моего зрения. Сзади раздался звук закрывающейся двери. Я попытался запротестовать, но из-за поля стасиса так и не смог этого сделать. Джеймс с подозрением оглядел меня и, достав пистолет, отошел к своей конторке:

— Мне жаль тебя, приятель, но ты сам вляпался в эту историю. Я сейчас ослаблю поле и обыщу тебя. Но если ты…

Конец фразы потонул во вспышке и грохоте. Скафандр сработал безупречно Я ощутил лишь легкие толчки, когда поочередно преодолевал дверь (сноп искр и веер осколков) и гранитную верхушку фонтана (прости, безвестный старец!) Похоже, что поле стасиса что-то сделало с детектором движения у меня на поясе и его источник питания взорвался. Здание не слишком пострадало, так как взрыв оказался направленным. В нем вылетели все окна (причем бронированные стекла даже не раскололись), вырубилась вся аппаратура и освещение, а кое-где даже вспыхнул огонь А находившиеся внутри люди оказались на время поглощены только своими проблемами. Я лежал под струйкой воды из разбитого фонтана, внешне абсолютно голый (так как взрывом с меня сорвало одежду), и ждал, пока разблокируется скафандр, попутно понося конструкторов сего изделия. Обретя долгожданную свободу действий, я перевернулся на живот и ползком убрался с площади. Добравшись до кустов, я перевел дух и оглянулся на здание. Погони пока что не видно. Возможно, меня заочно записали в покойники, но пока не очень интересуются судьбой моего бренного тела. Так или иначе, а мне сейчас одна дорога: к танку.

Пробираясь по кустам через уже знакомый парк, я быстро вышел за пределы поселка. Идя по высокой степной траве (на вид обычная трава, но по прочности и гибкости она не уступала кустарнику), я двигался примерно параллельно поселку, в направлении нужной мне дороги Изредка я оглядывался назад и в какой-то момент увидел далекие огни крупного вездехода. Он тоже ехал параллельно поселку и обшаривал все вокруг мощным прожектором. Погоня началась. Хорошо, что скафандр поглощал почти все инфракрасное излучение моего тела и поэтому был почти невидим для поисковых приборов. Чтобы не засверкать в луче прожектора, дальше я бежал пригнувшись. Вездеход проехал довольно далеко от меня, и я выпрямился. В отдалении показались еще огни. Сколько же всего машин послали по мою душу? Внезапно со стороны ближнего вездехода донеслись чьи-то крики, и он стал разворачиваться, направив луч прожектора прямо на меня. Заметили! Я растянулся на земле и пополз в сторону, лбом раздвигая жесткие травинки-переростки… Хищный клекот заставил меня резко перевернуться на спину. В луче прожектора мелькнуло кошмарное существо. Вытянутое стремительное тело, покрытое редкими перьями и всклокоченной шерстью, венчал высокий гребень и огромные когтистые лапы. Глаза на его тупой морде были огромными и мутно-белыми… И этот разинутый клюв… Щелк! Скафандр загерметизировался. Зверюга упала поперек меня и замерла Тут только я разглядел, что из ее разорванного пулеметной очередью бока хлещет бурая жижа… И скафандр никак не желал разблокироваться. Источник света все приближался и наконец замер прямо надо мной, превратившись в звезду прожектора над бортом открытого кузова вездехода. Рядом с ним угадывался силуэт многоствольного пулемета. Да… К моим поискам ребята подошли серьезно… Два силуэта отделились от верха и с трудом стащили с меня тушу. Убедившись, что мое странно серебрящееся тело не желает передвигаться, несмотря на все их тычки и пинки, они подняли и перебросили его через борт, в кузов, и сами запрыгнули следом.

Скафандр так и не разблокировался. Я лежал лицом вниз, и поэтому вся поездка запомнилась мне как непрерывное прыганье грязного металла перед моим носом. Когда мы наконец остановились и меня выкинули из кузова, я уже порядком вымотался. Меня торжественно внесли в знакомое здание через покореженные остатки дверного проема. Внутри работало только аварийное освещение. В его тускло-красном свете несколько человек ползали по полу, собирая и сортируя обломки. У многих на лицах красовались пластыри. Еще один, с перебинтованной головой, копался в углу, оживляя аппаратуру связи. Судя по всему, ему это не удавалось. Он обернулся при нашем приближении. Это оказался сам Джеймс. Удивленно поглядев на меня, он спросил:

— Труп? А почему его внесли сюда?

Один из четверки, доставившей меня, произнес:

— Сэр, он живой, но не может передвигаться… В доказательство он легонько пнул меня сапогом. Я чуть покачнулся.

— …Мы нашли его у северо-западной границы поселка. Наш человек засек охотящегося гриффожаба и пристрелил его. А потом мы подъехали посмотреть поближе… Этого мы нашли под его телом, уже в таком виде. Он, похоже, жив, так как его глаза следят за нами вполне осмысленно…

Джеймс отложил инструменты и подошел поближе. Осмотрев меня, он постучал костяшками пальцев по одному из блоков жизнеобеспечения на поясе скафандра. Потом попытался зацепить его за край, но только безрезультатно заскользил пальцами. Убедившись, что защищающий меня материал достаточно прочен и так просто не поддастся, он со всего маху двинул ногой прямо мне в лицо. Наивный! Приятно было видеть, как он запрыгал на одной ноге, отбив вторую. От души наругавшись, Джеймс велел забросить меня в дальнюю камеру и сразу же возвращаться сюда, чтобы помочь ему…

Меня пронесли по темному коридору. Лязгнул металл, и я ощутил, что меня швырнули в стену камеры. Захлопнув и заперев за мной дверь, четверка удалилась, громко вышагивая по бетонному полу…

Побежали минуты. Мои глаза адаптировались к темноте. Камера была небольшим кубическим помещением с нарами и небольшим прямоугольником зарешеченного окна под потолком. Из него лился слабый звездный свет… Время бежало и бежало, подобно звездам на небосводе. Я не заметил, как меня сморил сон.