- Если я поступил так, значит, по-другому было просто нельзя. Для начала я хочу у тебя спросить: что ты знаешь об исправительном центре? Лоренц, теперь уже без тени улыбки, воззрился на репортера.
      На мгновение Гарри призадумался, после чего уверенно ответил:
      - Ровным счетом ничего! - Он широкими шагами пересек комнату и, заприметив на столе банку пива, энергично откупорил ее и сделал несколько больших глотков. По лицу журналиста пробежала блаженная улыбка, было видно, что холодное пиво пришлось ему по вкусу. - Ты же знаешь, как только начальником тюрьмы стал этот свинья Джек Стейнбек, так он гонит взашей всю нашу журналистскую братию. Это недемократично! - Гарри отхлебнул еще глоток пива и обиженно подбоченился.
      Рой поджал губы, выражая сочувствие. Даже своему близкому другу он не стал бы говорить о том, что исправительный центр стал закрытым по его личной инициативе. И надо признать, он потратил немало сил, чтобы отвадить ретивых журналистов от экспериментальной базы ФБР.
      - Как я тебя понимаю, Гарри, - Лоренц качнул головой, искренне сокрушаясь.
      - Ни черта ты не понимаешь! - обреченно махнул рукой Гарри. - А знаешь почему? Рой сдержанно улыбнулся:
      - Просвети.
      - А потому, что ты фэбээровец! - выпалил Гарри таким тоном, как будто поставил другу диагноз неизлечимого заболевания.
      - Ну не все фэбээровцы плохие ребята, - обиделся Рой Лоренц.
      - Я хороших не знаю, - бескомпромиссно отрезал Гарри.
      - Зря. Я хочу тебе доказать, что и среди фэбээровцев встречаются отличные парни. Возьми вот эти документы, из них получится очень неплохой репортаж.
      Скотт лениво потянулся за листами бумаги, всем своим видом демонстрируя, что не особенно-то доверяет своему приятелю, а если и берется за это дело, то лишь во имя давней дружбы. Обычная манера поведения Гарри. Даже из собственной просьбы он сумеет сделать другому одолжение. Как бы нехотя он перевернул одну страницу, пробежал глазами несколько строчек, перевернул вторую. В его глазах загорелось заметное любопытство, которое с каждой секундой перерастало в трудно скрываемый интерес. Гарри Скотт отличался профессиональным нюхом на сенсации, а из этих нескольких страниц можно выжать куда больше, чем рядовой репортаж о тюрьме. Если подойти к материалу с умом, то тогда можно сделать целый цикл броских передач, в которых речь будет вестись о правах заключенных в американских тюрьмах. Это необычайно модно. Все стали такими гуманистами! В свою очередь, подобные передачи увеличат количество телезрителей и позволят пробиться ему в десятку лучших, репортеров Америки. Вот тогда наконец он осуществит свою мечту и войдет в совет директоров канала, а через год-другой может сделаться и его хозяином.
      - Я возьму у тебя этот материал, Рой, - без особого энтузиазма проговорил Гарри. - Я тебе однажды уже рассказывал, что сейчас в совете директоров канала очень много случайных людей. Мне будет крайне сложно убедить их в целесообразности этой затеи.
      Для себя он уже определил, что сделает репортаж в ближайшие несколько часов и постарается выпустить его в самое благоприятное для просмотра время, когда половина страны, прожевывая хот-доги и попивая кофе, прилипнет к телевизору. Он даже не станет согласовывать свое решение с дирекцией, зная, что ответ непременно будет положительным. В конце концов, он уже давно вышел из того возраста, когда взрослые дяди водили его за ручку и с видом ученых мужей рассказывали о том, как строить репортажи. Сейчас он сам был звезда и имел на все собственную точку зрения и, конечно же, мог позволить себе такую шалость, как ослушаться хозяина канала.
      - Я пойду на это только ради нашей дружбы, Рой, - добавил он.
      Важно, чтобы Рой почувствовал себя должником, - когда-нибудь его помощь может всерьез понадобиться.
      - Спасибо, Гарри, - едва сумел подавить вздох облегчения Лоренц.
      - Кстати, помнишь, в прошлом месяце мы были у тебя в управлении?
      - И что с того? - удивленно переспросил Рой, не понимая, куда клонит Гарри.
      - Я заметил, что у тебя есть прехорошенькая секретарша. Познакомь меня с ней.
      Гарри Скотт обожал смешивать работу с удовольствиями. От этого крепкого коктейля он всегда получал дьявольское наслаждение. Всюду, где бы он ни бывал, он всегда умел знакомиться с хорошенькими женщинами, и порой казалось, что журналистская работа всего лишь повод для того, чтобы приятно провести остаток вечера.
      - Гарри, старина, ты совсем не изменился, - дружески хлопнул по плечу приятеля Рой. - Когда ты сделаешь репортаж об этой чертовой тюрьме, так я познакомлю тебя с десятком таких секретарш. Обещаю тебе, ты полгода не будешь надевать штаны и натрешь на своем члене огромные мозоли!
      - Смотри же, я ловлю тебя на слове, - погрозил пальцем Гарри Скотт и с превеликой охотой влил в себя остатки пива. После разговора с Джеком Рой немедленно набрал телефонный номер сенатора штата Стивена Ленча. Еще несколько лет назад у них сложились приятельские отношения: оба являлись членами одного клуба, а кроме того, частенько встречались на светских раутах, которые устраивала мэрия в честь стражей порядка. А год назад в конфиденциальной беседе сенатор попросил отыскать его шестнадцатилетнюю дочь, сбежавшую из отчего дома, и по возможности выявить ее окружение.
      Уже через два дня Лоренцу удалось найти дочь сенатора в небольшом провинциальном городке штата со своим великовозрастным любовником, который оказался безнадежным наркоманом и к тому же самым настоящим сводником. Можно было не сомневаться, что, наигравшись с живой игрушкой, он наверняка швырнет ее на улицу, где она станет приторговывать собой. Рой вернул тогда непутевую дочь исстрадавшемуся отцу, а парня упрятал в исправительное учреждение.
      - Стивен Ленч слушает, - услышал Рой звучный голос сенатора.
      - Это Рой. Извини, что я тебя побеспокоил, но мне нужна твоя помощь, - тут же перешел к делу Лоренц.
      - Не стесняйся, Рой, говори, в чем дело? Ты же знаешь, что я твой должник.
      - Тебе известно о том, что у нас в тюрьме находится русский мафиози? - осторожно спросил фэбээровец.
      - Сейчас об этом столько пишут, что об этом знает даже сенатор, как это ни странно, - с иронией заметил Ленч.
      Рой представил, как по лицу Стивена Ленча скользнула снисходительная улыбка.
      - Извини, Стивен, я не с того начал, - поспешил сгладить неловкость Лоренц.
      - Рой, ты слишком часто извиняешься, давай, наконец, выкладывай, в чем там у тебя дело, - нетерпеливо потребовал сенатор.
      - А дело в том, что мы как раз сейчас занимаемся именно этим русским и очень заинтересованы отправить его обратно в Россию.
      - Это почему? - в голосе Ленча слышалось явное недоумение.
      - Во-первых, у нас хватает своих мафиози, а во-вторых, мы выжали из него все, что смогли. Он пустой! И теперь он не представляет для нас никакого интереса, - как можно более убедительно высказался Рой.
      - По газетным публикациям никак не скажешь, что вы сумели вытрясти из этого парня все, что смогли.
      - Газетчики просто не могут знать все... Сам понимаешь! А распространяться на эту тему нам ни к чему. А потом, когда он наконец отсидит свой срок, то изъявит желание остаться в Америке... насовсем! Вот тогда избавиться от него будет куда труднее. Ты же знаешь всех этих наших демократов! А наш исправительный центр - это не лечебница, русский сумеет наладить связи со многими мафиозными кланами и в дальнейшем будет куда опаснее, чем сейчас.
      - Я тебя понял. Считай, что ты меня убедил. Для меня это не будет составлять большого труда, завтра я распоряжусь, чтобы подготовили соответствующие бумаги. Объявим его персоной нон грата. Это твоя единственная просьба?
      - Стивен, у тебя есть возможность перевести начальника исправительного центра Джека Стейнбека куда-нибудь в другое место с повышением? Парень там заработался, а ему уже давно пора расти, - в голосе Лоренца послышалось плохо скрываемое напряжение.
      - Вопрос непростой. После этой шумихи, что сейчас творится вокруг этой тюрьмы, моей инициативы могут не понять... А потом... это не совсем по моему ведомству.
      Рой почувствовал, как холодный пот выступил на шее и белая рубашка неприятно обтянула спину. Все пропало! Сенатор отказал! Словно почувствовав напряжение приятеля, Стивен спросил:
      - Это тебе очень надо?
      Стараясь не выдать себя волнением, Рой ответил как можно увереннее:
      - Да!
      - Это будет очень непросто сделать, - повторил сенатор. - Но, хорошо, я кое-что придумаю. В этом ведомстве работают мои хорошие друзья, которые многим мне обязаны. Я постараюсь убедить их перетащить этого парня к себе.
      - Это было бы очень здорово! Поверь мне, они еще будут тебе благодарны! - обрадовался Рой.
      - Я тебе позвоню завтра утром и сообщу о его перспективах.
      - Я твой должник, Стивен.
      Уже через секунду раздались громкие прерывистые гудки. Рой медленно положил трубку, надеясь на то, что сенатор не подведет.
      * * *
      Стивен Ленч не обманул - в восемь часов он разбудил его телефонным звонком и сообщил, что для Джека Стейнбека нашлось неплохое место в министерстве юстиции и теперь его ирландский приятель будет курировать половину тюрем штата. С этой приятной новостью Рой перешагнул порог исправительного учреждения, где его с унылым видом дожидался Джек. Происшествие, случившееся в городской тюрьме, по-прежнему продолжало оставаться событием дня, и у ворот учреждения дежурили толпы назойливых журналистов, рассчитывая хотя бы на небольшое откровение начальника тюрьмы. Однако Стейнбек третьи сутки не покидал территорию вверенного ему учреждения и стойко пережидал нешуточную осаду репортеров. Журналисты, подобно воробьям, атаковавшим каждый кусочек брошенного хлеба, энергично и кучно наскакивали на каждый выезжавший со двора тюрьмы автомобиль в надежде отыскать в салоне самого популярного человека недели. Поглядывая на них из окон своего кабинета, Стейнбек думал о том, с какой радостью засадил бы всех этих писак в одну камеру, а потом с наслаждением выгуливал бы их по тюремному дворику, слово псов.
      Машину Роя Стейнбек увидел сквозь опущенные жалюзи и поспешил навстречу агенту ФБР. Час назад Рой сообщил ему по телефону, что сдержал свое обещание и у него имеются для Джека весьма неплохие новости.
      - Как ты себя чувствуешь? - бодро поинтересовался Рой, пожимая руку Джеку Стейнбеку. - Подъезжая к тюрьме, я сначала подумал, что у ворот твоего заведения проводится какой-то массовый митинг в поддержку прав заключенных.
      - Сейчас у них прав больше, чем у нас с тобой, - недовольно буркнул Стейнбек. Рой одобрительно рассмеялся:
      - Вижу, что ты не потерял чувства юмора... А потом понял, что это никакой не митинг, ты просто делаешь себе какую-то рекламу и переманил к себе всех журналистов города. Ты собираешься баллотироваться в губернаторы штата?
      - Мне не до твоих шуток, - огрызнулся Стейнбек.
      - Объясни мне, чем ты их взял? Может быть, предложил им поменять свои дома на комфортабельные камеры? - Помахав пальцем. Рой протянул: Ра-азбой-ник! Они клюнули на твою уловку! Я ведь и сам давно мечтаю о том, чтобы упрятать всех надоедливых журналистов как можно дальше!
      Рой излучал благополучие. Его улыбка красноречиво говорила о том, что он несказанно доволен жизнью и даже гнетущая атмосфера тюрьмы не способна омрачить его настроение.
      - Ты спрашиваешь меня о том, как я себя чувствую? А как еще должен чувствовать себя человек, которого жарят на сковородке? - обреченно спросил Джек. - Я не сплю по твоей милости уже третьи сутки! Не выхожу из тюрьмы, чтобы не столкнуться нос к носу со сворой борзописцев, которые только и жаждут того, чтобы поместить мою унылую физиономию на первые полосы газет.
      - Вижу, что ты действительно очень переживаешь... Но уверяю, дружище, у тебя отныне нет больше повода для беспокойства, - слегка приобнял здоровяка за плечи Рой. - Завтра из управления должна прибыть важная бумага, ты получаешь новое назначение.
      - И кем же теперь я буду работать? - недоверчиво посмотрел Джек в жизнерадостную физиономию Роя. - Таксистом, что ли?
      Фэбээровец поморщился:
      - Ну, зачем же так? Ты ведь способный человек. Тебя ожидает новое назначение в министерстве юстиции. С завтрашнего дня в твоем подчинении будет половина тюрем штата. Ты идешь на повышение, Джек. Тебе очень пойдет эта должность. Только обещай, что когда меня закроют за явные и мнимые грехи, то ты найдешь для меня тюрьму поприличнее.
      Джек широко улыбнулся - все-таки этот фэбээровец неплохой парень.
      - Разве я могу отказать в такой малости своему другу. А что будет с русским?
      - Тебя не должно это волновать. - коротко бросил Лоренц, после чего неожиданно добавил: - С русским вопрос тоже решен. Через пару недель он будет выслан из страны. А теперь, я думаю, ты угостишь меня чашкой кофе? Знаешь, у меня тоже был очень непростой день.
      * * *
      Со Светой - женой Варяга - Нестеренко встретился в тихом тенистом парке, по деревьям которого шныряли проворные белки. Они сели на скамейку, помолчали.
      - Я виделся с Владиком, - тихо промолвил Егор Сергеевич.
      - Как он? - Света напряглась и прикусила нижнюю губу.
      - У него все хорошо, - сделал слабую попытку утешить женщину Нестеренко. - Он молодец, держится хорошо, не унывает. Передает тебе большой привет, говорит, что всегда помнит о вас с сыном, и просит, чтобы вы не раскисали.
      - С ним действительно все в порядке? - Света бросила на академика недоверчивый взгляд.
      Егор Сергеевич ободряюще улыбнулся, после чего бодро проговорил:
      - Конечно, в порядке! У американцев ведь не тюрьмы, а санатории. Ест до отвала, спит вдоволь, ходит в спортзал, поддерживает форму. Отдыхает, одним словом!
      - Когда я с ним могу увидеться?
      - Думаю, что скоро. Сейчас я делаю все, чтобы переправить его в Россию. А там все свои. Помогут!
      Егор Сергеевич не говорил Светлане всего. Не далее как вчера вечером он вновь разговаривал с Роем Лоренцем и вместе с обещанными негативами предоставил ему и видеозапись, где тот трогательно общается с Луиджи Гобетти. В обмен на пленку Нестеренко потребовал у Лоренца содействия в том, чтобы Варяга отпустили под залог. И, судя по утреннему звонку, тому это удалось. Егор Сергеевич не хотел торопить события, а потому решил промолчать. Пусть встреча с мужем будет для Светы большим сюрпризом.
      Света посмотрела на сына, возившегося в песочнице, и произнесла:
      - Хорошо... Но если бы рядом был Владик, было бы совсем замечательно.
      Она улыбнулась, но улыбка получилась неловкой, так как на глазах блеснули слезы.
      - Держись, малышка, - почти ласково проговорил Нестеренко. - Все будет хорошо. Скоро ты его увидишь, а сейчас мне нужно идти. Самолет вылетает через три часа.
      Подняв тонкую ладонь Светы с колен, он слегка притронулся к ее пальцам губами и доброжелательно улыбнулся. После чего, поднявшись со скамьи, он, заложив руки за спину, пошел по ухоженной дорожке парка.
      У входа академик остановился. К нему тут же подошел молодой человек и спросил:
      - Будут какие-то указания, Егор Сергеевич?
      - Указания те же самые, - коротко бросил Нестеренко. - От Светы ни на шаг! За ее сохранность отвечаете вы лично... Головой!
      Парень слегка крякнул, но отвечал с готовностью:
      - Разумеется!
      - Это еще не все, - слегка нахмурился академик. - Фиксировать всех, кто заговорит со Светой. Пусть даже встреча покажется вам случайной. Я уверен, что ее сейчас ищут. В нашем плане она наиболее слабое звено. Постарайтесь собрать как можно больше информации о ее контактах, мы должны знать в лицо своих противников.
      ГЛАВА 4
      ВАРЯГ, О ТЕБЕ ПИШУТ В ГАЗЕТАХ
      Нестеренко навестил Варяга под вечер. Владислав держался спокойно, он как будто бы даже поправился со дня их последней встречи.
      - А ты герой, Владислав! - дружелюбно заметил Егор Сергеевич. - О тебе сейчас пишут едва ли не все газеты Америки. О такой популярности мечтают все звезды Голливуда.
      - Я не страдаю звездной болезнью, Егор Сергеевич, я даже не читаю этих газет, - пожал плечами Варяг.
      - Отчего? - искренне удивился академик. Владислав снова пожал плечами:
      - Они мне просто неинтересны.
      Нестеренко понимающе кивнул. Конечно же, Варяг прав, невозможно найти вора в законе, который стремился бы к популярности. Владислав был одет в дорогую рубашку с открытым воротом и в стильные джинсы. В этой одежде он совсем не походил на арестанта. Такая респектабельная внешность вполне подошла бы преуспевающему бизнесмену, который решил запереть себя в четырех стенах, спасая остаток вечера от телефонных звонков. Егор Сергеевич сделался неожиданно серьезным:
      - Может, это и хорошо, что ты не читаешь прессы. О тебе во всех изданиях идет такая трескотня, что просто диву даешься! В одночасье тебя записали в агенты всех существующих спецслужб, начиная с ФСБ и заканчивая "Моссадом". Но главная новость совсем не эта. - Нестеренко выдержал паузу и, разглядев в глазах Варяга нетерпение, с улыбкой произнес: - Недели через две ты вылетаешь в Россию.
      - Вот как... Почему же тогда все молчат? Кто еще знает об этом?
      - Об этом знают начальник тюрьмы и еще два человека. Ты улетаешь тайно, мой мальчик. Об этом позаботилось ФБР, так что лишняя шумиха вокруг твоего имени совсем ни к чему.
      - Очень хорошая новость, - одобрил Варяг.
      - Это еще не все, - хитро улыбнувшись, продолжал старик. - Скорее всего, тебя послезавтра освободят под залог. Он будет составлять миллион долларов.
      - Немало!
      - За тебя мы могли бы дать и побольше. Так что не наделай глупостей...
      - Было разбирательство, комиссия сочла, что я защищался, - заметил Владислав, имея в виду свою драку с Томом.
      Егор Сергеевич хмыкнул:
      - Об этом я знаю. Иначе мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Но хочу заметить, не часто они оправдывают русских. Скорее всего, побоялись журналистов. В связи с этим у меня к тебе есть еще просьба.
      Варяг насторожился:
      - Какая?
      - Как только тебя выпустят под залог, ты не должен исчезать. И в Россию обязан отбыть под охраной, такова цена твоего временного освобождения. Я дал слово. Человек, который провернул для тебя это дело, очень рискует. Он еще не однажды может нам пригодиться. Таких людей, как известно, нужно беречь, объяснил Нестеренко.
      Варяг на несколько секунд задумался, а потом с заметной тоской в голосе проговорил:
      - Хорошо... Хотя сделать это мне будет очень нелегко.
      - Я это знаю, - согласился Нестеренко. Егор Сергеевич уже хотел было положить трубку, когда вдруг услышал возглас Варяга:
      - Егор Сергеевич!
      - Слушаю тебя, Владислав.
      - Они знают обо мне все. Меня кто-то выдал. Скорее всего стукач присутствовал на последнем сходняке. Я должен достать его!
      - Я тебя понимаю, Владислав, - спокойно проговорил Нестеренко. Убежден, что он сейчас находится в России... У нас еще будет время поговорить об этом.
      Егор Сергеевич кивнул на прощание седой головой и положил телефонную трубку.
      * * *
      Светлана очень скучала по Владиславу. Когда становилось особенно тоскливо, она брала на руки пятилетнего Олега и качала его, словно грудного. Дом, в котором она проживала, был большой, но неуютный. Ей порой казалось, что в каждой комнате ее ожидает по гангстеру с ножом в руках. Тогда она спускала с цепи трех огромных сенбернаров и всюду включала свет. В последние две недели одиночество сделалось особенно болезненным, и, спасаясь от него, она частенько выходила в городской парк прогуляться, чтобы хоть чем-то занять время. По-настоящему в безопасности она чувствовала себя на многолюдных улицах Торонто, где раздавался смех беспечно веселой молодежи и беззаботно, не спеша, прохаживались старики.
      Светлана полюбила Торонто. Особенно красивыми здесь были парки, которые больше напоминали ухоженные сады, а белки были настолько доверчивы, что прыгали даже на раскрытую ладонь.
      Олег, взобравшись на кучу песка, с интересом лепил замок с многочисленными ходами-переходами. Весь его вид говорил о том, что нет на свете более важного занятия. Света знала, что если дать ему волю, так он, уподобившись кроту, выроет такую нору, из которой его придется выдергивать, словно морковку.
      - Какое счастье иметь такого малыша, - услышала Светлана совсем рядом мужской голос.
      Света нахмурилась. О предупреждении Нестеренко забывать не стоило. К тому же уличное знакомство - это не ее стиль.
      Однако взглянув на приветливое лицо незнакомца, она отринула подозрительность - перед ней был самый обыкновенный молодой человек лет тридцати, весьма приятной наружности, с любезной и очень располагающей улыбкой. Его можно было бы назвать даже красивым, если бы не огромная черная родинка на правой щеке. Он напоминал богатого скучающего бездельника, заблудившегося в обществе молодых мам. Весь его вид источал благодушие, и он созерцал окружающее пространство едва ли не с детской непосредственностью, как будто все увиденное доставляло ему нескончаемую радость. Ребячество, застывшее на его лице, выглядело очень подкупающе, и Светлана попыталась ответить незнакомцу такой же добродушной улыбкой:
      - Конечно, счастье.
      - Он у вас шалун, как и всякий мальчишка.
      - Очевидно, это наследственный недостаток. Его папа до сих пор не может изжить такой же, - вскользь прокомментировала Светлана.
      - Вы мне позволите присесть? - мягко поинтересовался незнакомец.
      - Пожалуйста, - чуть пожала плечом Светлана, - это ведь не частная собственность.
      Олег увлеченно ковырялся совком в песке, как будто разыскивал клад.
      - Это вы верно заметили, в каждом мужчине непременно живет еще и подросток. И это, увы, не проходит даже со старостью. Я знаю об этом по своему отцу. - Губы его слегка дрогнули, и он вновь продемонстрировал свои безукоризненные зубы. - Знаете, я здесь частенько гуляю, совсем недалеко отсюда находится мой дом, - он махнул рукой в сторону выхода. - И мне всегда приятно видеть вас здесь. Вы очень красивая женщина.
      Еще минуту назад ни к чему не обязывающий разговор вдруг начинал приобретать форму флирта. А это уже была крайность. Дальше - опасная зона. Самое разумное в ее положении сразу определить рамки.
      - Знаете, я пойду. Мы уже хорошо прогулялись. У нас в городе еще масса дел. Нужно пройтись по магазинам, купить продуктов, - поднялась со скамьи Светлана. - До свидания.
      - А вы приходите завтра. Я вас буду ждать, - в голосе незнакомца послышались просительные нотки.
      - Непременно, - улыбнулась женщина, твердо дав себе обещание больше не ходить в этот парк.
      Вернувшись домой, Светлана вновь ощутила невыносимое одиночество и весь вечер думала о странном незнакомце. А на следующий день, повинуясь внезапному порыву, одела Олега и повезла в парк. Новый знакомый сидел на той же самой скамейке и курил, мечтательно отправляя дым к небу. Светлана не могла не отметить, с какой любовью он смотрит на возившихся неподалеку ребятишек. Он действительно любил детей, такой взгляд мог принадлежать только человеку, обделенному детской привязанностью. Мужчина мгновенно поднялся и сделал несколько шагов ей навстречу.
      - Я вас жду второй час, - произнес он, и Светлана сумела уловить в его голосе несколько высоких ноток обиды.
      - Могло получиться так, что вы прождали бы и побольше, улыбнулась самоуверенности нового знакомого Светлана. - Дело в том, что мы с вами не договаривались о встрече, и вообще, я сегодня не собиралась идти в парк.
      - И тем не менее вы пришли сюда, и за это вам огромное спасибо. Обида на его лице исчезла, уступив место привычному добродушию.
      - Этот парк - мое любимое место в городе, - просто сказала Света. - Здесь я люблю прогуливаться с сыном. Я по своей природе консерватор и редко изменяю своим привычкам.
      - Тем не менее это никак не влияет на ваш облик. Не побоюсь повториться - вы очень красивая женщина, и я, прежде чем осмелился подойти к вам, признаюсь, долго наблюдал за вами со стороны. Ваш муж очень счастливый человек... Он, наверное, ежеминутно одаривает вас комплиментами и носит на руках.
      Восторженные слова сумели вызвать у Светланы еще одну легкую улыбку.
      - Смелое предположение. Вообще-то мы с ним редко говорим о любви. Это не наша тема. Важно не то, что говоришь, а то, что чувствуешь, - в голосе Светланы прозвучала едва различимая грусть.
      - Он просто не может не боготворить вас! Такую женщину нельзя не любить! - продолжал сыпать комплиментами новый знакомый.
      Малыш уже разглядел знакомую песочницу и, вооружившись огромным совком, тянул маму за руку. Ему явно не терпелось воплотить в жизнь грандиозные задумки. А когда он почувствовал, что ладонь матери разжалась, то уверенной походкой бывалого прораба, наперевес с орудием созидания, поспешил к оставленной стройке. А Светлана тем временем обдумывала, что ответить на слова молодого человека.
      - Какого ответа вы от меня ждете? Конечно, он меня любит, но, как и всякий мужчина, мой муж большую часть своего времени проводит на работе, наконец мягко произнесла она.
      - А чем он у вас занимается? У такой красивой женщины, как вы, муж наверняка должен быть очень состоятельным человеком. Мне думается, он у вас банкир или очень крупный бизнесмен.
      - Вы угадали... Он бизнесмен! - нехотя ответила женщина. - Только я не могу судить, насколько он удачлив... А потом, я в этом ничего не понимаю, и мой муж никогда не рассказывает мне о своих делах.
      - Смею вас заверить, что самое ценное приобретение в бизнесе вашего мужа - это вы сами!
      - Со мной он познакомился задолго до своего бизнеса, - невольно улыбнулась Светлана.
      Она вдруг поняла, что ей приятно разговаривать с незнакомцем. Может, это происходило оттого, что Света просто истосковалась по живому общению и нуждалась в нем особенно сейчас, когда Владислав был от нее особенно далеко.
      Такой парень, как тот, что сейчас сидел напротив нее, несомненно должен был нравиться девушкам, а его слова, подобно наркотику, способны были отравить сознание любой неискушенной души. Видно, за его плечами немало блистательных побед, и очередная встреча с женщиной для него не что иное, как следующая ступень самоутверждения. Таких бездельников ей приходилось встречать в полупустых барах, где мужчины всегда готовы были завести беседу с хорошенькой посетительницей. Просто этот экземпляр более изыскан, чем прочие бездельники в пропахших пивом заведениях.
      Возможно, Светлана нашла бы повод, чтобы спровадить незнакомца, но ей вдруг стало приятно, что взгляд этого красавца остановился именно на ней. Хотя, если быть объективной, в парке прогуливалось немало скучающих дам, которые не стали бы противиться такому знакомству и даже, наоборот, были бы рады скрасить время с милым и обходительным кавалером. Олег уже возводил новые впечатляющие сооружения и, подобно шахтеру, успел зарыться едва ли не по колено в рыхлый сыпучий песок. В помощниках у него уже трудились двое таких же увлеченных сверстников. Они живо что-то обсуждали, периодически меняясь орудиями труда.
      - Вы все расспрашиваете обо мне. По-моему, это нечестно, заметила Света. - А чем вы занимаетесь сами?
      Новый знакомый расхохотался, смех его при этом получился каким-то нервным.
      - Я достаточно обеспечен, чтобы еще чем-то заниматься. Но признаюсь, все свободное время я посвящаю фотографии. Я бы хотел надеяться, что вы примете от меня портрет...
      - Портрет? - удивилась Света.
      - Да, ваш портрет, - очень просто отвечал новый знакомый. - Мне кажется, что он получился очень удачным.
      - Так где же он? Покажите! - не сумела сдержать нетерпения Светлана.
      Молодой человек раскрыл сумку и вытащил из нее небольшую фотографию в рамке.
      - Пожалуйста, возьмите.
      - Боже, как же похоже! - не сумела сдержать восторга Светлана. Вы, оказывается, настоящий фотохудожник.
      - Смею надеяться, что это так.
      - Когда же вы успели сфотографировать меня, ведь мы же с вами встречаемся второй раз?
      - Я прихожу сюда уже не в первый раз и давно наблюдаю за вами. Обратите внимание на платье, вы были в нем ровно неделю назад, вот тогда я выбрал удобный момент и заснял вас.
      Действительно, неделю назад на ней было сиреневое платье - одно из самых любимых. Фотограф сумел придать ей необыкновенную живость, даже наделил некоторой воздушностью, казалось, что она не ступает, а плавает в облаках. Руки были слегка приподняты и выглядели немного длиннее, чем были в действительности, как будто она выпрашивала у заходящего солнца тепла и света.
      - Боже мой, какая замечательная фотография!
      - Я старался, - улыбнулся новый знакомый.
      - Даже не знаю, как вас отблагодарить, - искренне призналась Светлана.
      - А мне ничего от вас не нужно. Разве что узнать ваше имя...
      Света негромко рассмеялась:
      - Ах, вот оно что. Меня зовут Светлана.
      - Све-ет-лана. Очень красивое имя. Можно я буду назвать вас Ланой?
      Света пожала плечами:
      - Некоторые меня действительно здесь так и называют. Я не возражаю. Это мое короткое имя. А как же зовут вас?
      - Джованни Орси.
      - Тоже красиво.
      - Очень надеюсь, - губы нового знакомого слегка дрогнули. - А может, мы с вами как-нибудь встретимся еще раз? Скажем, где-нибудь за чашкой кофе? Обещайте!
      Светлана задумалась.
      - Сделать это мне будет очень трудно. - Но, взглянув на портрет еще раз, уже более уверенно пообещала: - Хорошо... Оставьте мне ваш телефон. Я вам непременно позвоню, - она полезла в сумку за ручкой.
      Орси остановил ее, коснувшись белых тонких пальцев. Прикосновение получилось неожиданным и одновременно очень нежным, и Светлана, отдернув ладонь, слегка покраснела, смутившись.
      - Вам не стоит беспокоиться... я дам вам свою визитку. - И, сунув руку в нагрудный карман, он извлек небольшую карточку: - Возьмите. Вы всегда можете найти меня по этому адресу. Если же меня не будет, так наговорите сообщение на автоответчик и я немедленно дам вам знать о себе.
      - Я обязательно позвоню вам, - пообещала женщина.
      - Я буду ждать.
      - А теперь мне надо идти. Вы уж извините меня. И, взяв Олега за ручку, Светлана повела его к выходу. Джованни не спешил уходить. Он долго смотрел вслед удаляющейся женщине, а потом поднялся и пошел в противоположную сторону. Он не заметил, как следом за ним направился неприметный мужчина в потертых джинсах и длинной клетчатой рубашке навыпуск.