Они не прошли и двухсот метров, когда увидели впереди двух человек, стоящих около небольшого озера.
      — Вон они, — удовлетворенно протянул Чертанов. — Степа Беленький и Толя Амбал.
      Одетые в маскхалаты «гиллес», Беленький и Амбал практически сливались с пейзажем, и только комариный рой, вившийся вокруг, выдавал их присутствие.
      За прошедший месяц со Степой Беленьким у Михаила установились почти приятельские отношения. Но вот с Толиком Амбалом отношений как-то не получалось. Чувствовалось, что человек он непростой. Бескомпромиссный характер блатного выдавал строгий взгляд, которым он буквально полосовал по лицу каждого, будто заточенным клинком.
      — Ноги нужно делать отсюда! — высказался Степа Беленький, когда подошли Чертанов со Святым. — Пока нас этот Сержант совсем не уделал. Видел я на своем веку немало зверей, но этот хуже всех будет!
      — Я родом из этих мест. Отсюда километров через двадцать будет финская граница, — сказал Толик. — Пересечь ее, и все! Свобода! Что ты об этом думаешь? — прищурившись, посмотрел он на Чертанова.
      — Я так же думаю, — как можно убедительнее произнес Михаил, — если этот Сержант не завалит нас, то это сделают за него немного позже другие. Но сейчас не время уходить, можно напороться на морпехов, а уж они точно никого не пожалеют!
      Степа Беленький кивнул:
      — Но в целом ты не против?
      — Нет.
      — Ладно, тогда поговорим об этом позже.
      — Верно, давай сейчас о деле. Мы идем прямо за ними, — уверенно высказался Чертанов. — Они тоже наверняка знают, что мы топаем за ними по пятам. А это такие ребята, что палец в рот не клади! Сейчас у нас с Сержантом одна задача — надо достать их! А дальше как фишка ляжет, — добавил он со значением. — Вот такая она, диалектика.
      Постояв, двинулись дальше.
      — Они от вас метрах в шестистах, — вновь услышал Чертанов в наушниках голос Сержанта. Оставалось только удивляться его осведомленности. А может, вокруг лагеря установлены датчики и микрофоны? — Эти твари знают, что вы идете за ними. Они решили подготовить для вас сюрприз. Будьте осторожнее и не наделайте глупостей. — После чего добавил с некоторым задором: — Веселое дело вас ожидает, хлопцы!
      — Не сомневаемся.
      Сержант был словно призрак, который появлялся из ничего и так же растворялся среди болот. Попробуй предскажи, в каком именно месте материализуется этот дьявол!
      — Сержант? — спросил Толик.
      Чертанов хмыкнул:
      — Он самый. Находится где-то рядом. Мне кажется, что он сам может подстрелить этих морпехов, но ждет, чтобы эту работенку выполнили мы.
      Степа поморщился:
      — Он устраивает нам выпускной экзамен.
      — У нас нет выбора, если мы не убьем их, Сержант пристрелит нас, — буркнул Амбал.
      — Все верно! — сказал Чертанов. — Ну, чего мы стоим? Вперед! Будем идти двумя группами. Я со Святым пойду вот по этой тропе, а вы пойдете с той стороны. От нас метров за сто. Поддерживаем связь. Пошли!
      Вот она, маленькая война. Вот они, стандартные условия: если ты не убьешь врага, тогда он обязательно уничтожит тебя. Следовало быть хладнокровным, как пресмыкающиеся, однако спокойствие давалось с трудом. И добрая порция адреналина, пущенная в кровь, вновь и вновь заставляла учащенно биться сердце.
      Чертанов вдруг понял, что охота за человеком представлялась ему куда более увлекательным занятием, чем охота на дикого зверя. В какой-то степени даже самый коварный зверь во многом предсказуем, а человек, наделенный гибким мышлением, всегда склонен к нестандартным решениям, которые всегда трудно предугадать.
      Чертанов попытался отключить сознание и довериться только инстинкту охотника, который в минуту опасности необычайно обострялся. Ноги как будто сами указывали дорогу, сворачивали в нужном направлении. Изредка наклоняясь, Чертанов вдыхал запах, витавший над тропой. Он чувствовал, как в носоглотку ударяет острый дух. Нечто подобное испытывает собака, когда бежит по следу.
      Четверка беглецов явно занервничала. Ярость сменилась нешуточным страхом.
      — Далеко еще? — спросил Святой.
      За прошедшие несколько часов он успел убедиться в охотничьих талантах Чертанова и теперь смотрел на него с заметным уважением.
      — Еще километра два с половиной, — сказал Михаил. — А потом мы увидим их. По такому кочкарнику не очень-то разбежишься.
      — Тогда поторопимся.
      Беглецов Чертанов увидел в тот момент, когда впереди показалась опушка леса.
      — Они тут, — уверенно сказал Чертанов, посматривая по сторонам.
      Впереди шевельнулся куст — и это при абсолютном безветрии! Где-то внутри холодно заныло. Вот он, механизм предчувствия! Достаточно оказаться рядом со смертельной опасностью, как тотчас обостряются все чувства. И попробуй объясни физиологическую природу этого!
      Стараясь унять волнение, Чертанов навел винтовку на цель. Михаил вдруг осознал, что это ни с чем не сравнимое чувство, когда смотришь на человека через оптический прицел. Начинаешь ощущать себя едва ли не Создателем… Впрочем, нет, дьяволом, который запросто может забрать жизнь.
      Чертанов узнал человека, затаившегося за кустом. В отряде он получил кличку Акула. Если присмотреться к нему повнимательнее, то в нем действительно было что-то от этой страшной морской твари. Парень всегда сверкал своей белозубой улыбкой, но при общении с ним думалось, что зубы ему нужны для того, чтобы рвать горло противнику.
      Интересно, для кого же в этот раз он приберег свои клыки?
      Через несколько секунд на опушке показался еще один человек. Повернувшись, он что-то сказал своему напарнику, и тот обернулся.
      Ага! Они заметили Степу Беленького и Толика Амбала, выходящих из леса.
      Странное это чувство — наблюдать за человеком через оптический прицел винтовки. Вот он что-то говорит, улыбается. Но совершенно не подозревает, что следующие мгновения уже будут протекать без его участия. Мир не остановится, просто на земле на одного человека станет меньше. И ничего тут не поделаешь, таков закон выживания.
      Дальномерная шкала оптического прицела указывала, что до цели пятьсот пятьдесят метров. Чертанов сделал необходимую поправку. Он вдруг почувствовал, что через какую-то секунду Акула выстрелит, снайпера следовало опередить. Правда, был риск, что после того, как пуля сразит его, он может рефлекторно нажать на курок и застрелит Степу Беленького.
      Чертанов быстро соображал. С такого расстояния выстрел должен быть идеальным. Пуля должна попасть в продолговатый мозг, соединяющий кору больших полушарий со спинным мозгом. Подобное попадание исключает всякое рефлекторное движение. Вот только точка, куда надо попасть, необыкновенно мала, в диаметре всего лишь два с половиной сантиметра, и находится она между носом и зубами.
      Стараясь опередить Акулу, Михаил затаил дыхание и плавно нажал на спусковой крючок. Приклад винтовки привычно ударил в плечо, и Чертанов увидел, как враг уткнулся лицом в землю, позабыв о враждебных намерениях.
      Его напарник сообразил быстрее, чем следовало предположить. Он попытался отползти назад, пытаясь уйти от невидимого снайпера. Голову он предупредительно прятал в густой траве. На какие-то мгновения мелькнула его спина и тотчас затерялась.
      — Ты видишь что-нибудь? — поинтересовался Чертанов у Святого.
      Блатной отрицательно покачал головой:
      — Абсолютный голяк! Но он где-то здесь. Отполз, сука! Сейчас возьмет и шарахнет между глаз.
      — Давай отойдем к тем кустам!
      Чертанова не покидало ощущение, что в этот момент он сам сделался объектом наблюдения. Подобное чувство знакомо всякому охотнику, когда за ним из засады наблюдает коварный и жестокий зверь. Это и есть та самая телепатическая связь, что связывает охотника и его жертву. Какая-то неведомая сила заставила Михаила вжаться в землю, и тотчас над головой тонко и коротко пропела пуля, срезав толстый сук.
      В наушниках раздался размеренный голос Сержанта:
      — Молодец, сумел среагировать. Значит, не прошла моя наука даром. Если тебя сегодня не убьют, то толк будет. А теперь попробуй определить, где он. Советую не поднимать голову, он держит твое местоположение под прицелом.
      Сержант находился где-то рядом и как господь бог наблюдал за смертельным поединком своих нерадивых сыновей. Чертанов, вжавшись в землю, стал понемногу отползать в сторону. Старался двигаться поаккуратнее, чтобы не побеспокоить чуткую осоку, в которой он лежал.
      Вот он, снайперский поединок. Побеждает тот, кто окажется более хладнокровен и выдержан. В отличии от пехотинца снайпер всегда видит своего врага и даже выбирает на его теле наиболее уязвимое место, чтобы уничтожить наверняка.
      — Давно я не наблюдал за таким любопытным зрелищем, — вновь раздался в наушниках довольный голос Сержанта. — Вижу, что я кое-чему тебя научил. Тебе помочь или справишься без моего участия?
      В маскировочном костюме было жарко. Пот обильно заливал глаза. Хотелось вытереть намокший лоб, но шевелиться было нельзя.
      — Как-нибудь справлюсь, — сдержанно ответил Чертанов.
      — А ты молодец, — одобрительно протянул Сержант. — Не ожидал! Теперь вижу, что ты настоящий боец.
      — Спасибо за комплимент, — хмуро ответил Чертанов.
      Интересно, где же мог засесть этот чертов Сержант? Михаил посмотрел по сторонам. Вокруг ничего примечательного, если не считать пригорка, заросшего густым березняком. Он мог спрятаться только там. Больше негде! Причем с этого места он видит их всех.
      Ага, вот он где! На гранитной глыбе, торчащей из болота.
      И тут Чертанов увидел еще двоих беглецов, которые осторожно двигались вдоль пригорка сопки. Маскхалаты цвета болота четко контрастировали на фоне зеленой травы. Идущих можно было не заметить, если бы они не двигались. Застывшие фигуры запросто можно было бы принять за рыжие пятна выгоревшей травы. Но сейчас они допустили ошибку, возможно, самую роковую в своей жизни.
      Еще два точных выстрела, и морские пехотинцы рухнули.
      — Ловко ты их снял, — раздался сбоку восхищенный голос Святого. — Я бы так не сумел.
      — Учись! — буркнул Михаил.
      Чертанов продолжал выискивать в оптический прицел удалявшегося снайпера. Вот в центре поляны колыхнулась трава. Может, проскочил какой-то зверь? Прижав поплотнее приклад к щеке, Чертанов почувствовал его прохладу. Стебли травы колыхнулись еще раз. Сомнений быть не могло, такое происходит только в том случае, когда ползет человек. Кажется, он решил делать ноги от стремного места.
      Чертанов терпеливо ждал. Через какое-то время снайпер обязательно должен поднять голову, чтобы сориентироваться. Не может же он ползти в неизвестность!
      Михаил поймал себя на том, что принялся считать, решив, что снайпер приподнимет голову над травой еще до того, как он произнесет цифру сто.
      — Шестьдесят три… Семьдесят четыре… Восемьдесят два… — терпеливо считал Чертанов.
      В этот момент он увидел, как над травой поднялось какое-то рыжее пятно. Голова в капюшоне маскхалата выглядела совершенно бесформенной. Чертанов мгновенно навел ствол карабина в основание пятна. И тотчас нажал на курок. Голова тут же уткнулась в густую траву.
      Еще одно правило снайпера — никогда раньше времени не торжествуй победу. И ни под каким предлогом не обнаруживай свою позицию. Всегда существует вероятность, что в это самое время напарник врага ведет за тобой наблюдение.
      Чертанов метр за метром осматривал поляну через оптический прицел. Все тихо. Не шелохнется даже веточка.
      — Чего ты? — спросил в нетерпении Святой.
      — Обождем, — уверенно сказал Чертанов, не желая доверять тишине. — Может, кто-то из них выжил.
      Немного в стороне, как раз в том месте, где расположились Беленький с Амбалом, Чертанов увидел, как дрогнула ветка. Парни нервничали и хотели как можно быстрее подняться. Их сдерживала только нерешительность Чертанова, который продолжал лежать неподвижно.
      А это еще что за дела?
      Метрах в тридцати перед собой Чертанов увидел разрыхленный грунт. То, что он принимал за небольшое болотце, оказалось засыпанной ямой, из которой торчали обрывки ткани.
      Захоронение!
      Все встало на свои места. Сержант как-то обмолвился о том, что существовала еще одна группа снайперов. Вот только он ни слова не проронил о том, куда же она потом подевалась. И ведь не случайно блиндажи обжиты. Тогда он не придал этому особого значения. Подумалось, что землянками пользовались охотники. А теперь понимал, что всех жильцов блиндажа переселили в эту неглубокую яму посреди топи. Поэтому так спешно набирали еще одну группу. Видно, эти чем-то не угодили руководству или устроили бунт. Уголовники — народ трудноуправляемый. Вот от них и решили избавиться, как от ненужных свидетелей. Ничего удивительного, слишком высоки ставки в игре.
      Это открытие настолько взволновало его, что он не сразу заметил, как от леса отделилась какая-то фигура и двинулась в их сторону.
      — Сержант, — удивился Святой. — Идет прямо к нам. Не нравится мне это. Что ему надо?
      Степа Беленький и Толик Амбал, лежавшие неподалеку, поднялись. Оставалось непонятным, каким это образом Сержанту удалось так ловко прятаться, находясь совсем рядом с ними.
      Этот старый вояка был настоящим дьяволом!
      Сержант шел спокойно и очень легко. Казалось, что он просто парил над кочкарником. На лице располагающая улыбка. Ничего зловещего. Страх, которым он держал в узде отряд, остался где-то в расположении лагеря, и теперь Чертанов видел перед собой только доброго старшего товарища.
      Ему не хотелось быть убитым, тем более сейчас. Выживает тот, кто обладает большей интуицией, проницательностью.
      Чертанов четко осознал, что тот идет убивать его. А все потому, что он невольно прикоснулся к тайне, знать которую им не полагалось. И тайна эта находится всего лишь на расстоянии нескольких метров от него и погребена в яме среди топи. А не застрелил Сержант своего воспитанника раньше только потому, что не сумел рассмотреть его в густой траве.
      — Молодчина, четвертый, — вновь прозвучал в наушниках бодрый голос Сержанта. — Папа доволен тобой. Из тебя выйдет толк. Поднимайся!
      Последнее слово прозвучало несколько требовательнее, чем следовало бы. Выдавать себя не следовало. Интуиции больше не требовалось, теперь он физически ощущал опасность, исходившую от Сержанта. Стоило только поднять руку, как по ней пробежит электрический разряд. Чертанов чувствовал, что ненависть, исходившая от фигуры Сержанта, была такой силы, что запросто могла потягаться с шаровой молнией.
      Реальность была такова — Сержант не собирался оставлять в живых никого из присутствующих. Но сначала ему следовало разделаться с Чертановым как с наиболее подготовленным снайпером. А расстрелять остальных для него — мальчишеское баловство.
      Сержант шел открыто. Походкой, улыбкой, ровным голосом давал понять, что он является воплощением доброжелательности. Вот только поверить в эту искренность мешал его указательный палец, который покоился на спусковом крючке.
      Расстояние между ними продолжало сокращаться. Через каких-то двадцать шагов Сержанту уже не нужно будет строить из себя воплощенную добродетель. Увидев спрятавшегося в траве Чертанова, он неуловимым движением вскинет винтовку и выстрелит.
      Михаил, продолжая лежать в траве, слегка приподнял винтовку. Раскрашенная под цвет травы, она была совершенно незаметна. Стоило лишь нажать на курок, и Сержант будет мертв.
      Вот оно — лицо войны, которое не всегда выглядит ужасным.
      В снайперской войне можно рассмотреть на лице врага каждую морщинку. Как же она не похожа на рукопашную схватку, где люди сходятся насмерть. Там нужно убить, чтобы выжить, а следовательно, психология подобного сражения совершенно иная.
      Нет, это не должно быть убийство. Предстоящее должно превратиться в некое подобие дуэли. Сержант заслужил, чтобы его убивали в равных условиях, а не как кабана, откуда-нибудь из засады.
      Чертанов слегка приподнялся, обнаружив свое местоположение. И тут же увидел, как Сержант плавным движением стал приподнимать винтовку. Через какой-то миг ствол винтовки остановится на уровне его груди, и тогда конец!
      Стиснув зубы, Чертанов нажал на курок.
      Пуля угодила в левую половину грудной клетки, швырнув Сержанта на землю. Винтовка, которая выглядела как продолжение его рук, теперь валялась в стороне.
      — Ты его уделал! Бля буду, уделал! — воскликнул потрясенный Святой.
      Трудно было сказать, каких именно эмоций в его голосе было больше: откровенного страха или щенячьего восторга.
      — Кажется, да, — тихо согласился Чертанов.
      Поднявшись, Чертанов увидел, что к нему подходят Беленький и Амбал.
      — Ну, ты молоток! — восхищенно протянул Степа Беленький. — Теперь нас ничего не связывает. Мы теперь через границу махнем. Все! Навоевались! Теперь нас ничто здесь не держит. Вы с нами? Решайтесь! — с каким-то нажимом поторопил он. И, заметив некоторую нерешительность Чертанова, расценил ее по-своему: — Стрелок, без базара, все будет о’кей! Теперь у нас есть настоящая специальность. С ней мы ни за что не пропадем! А с твоими талантами, так и подавно!
      Михаил отрицательно покачал головой:
      — Нет… У меня другие планы на жизнь.
      — Жаль… Из нас получился бы весьма неплохой квартет. Ладно, мы пойдем, авось когда-нибудь увидимся.
      Кивнув на прощание, Степа вместе с Амбалом двинулись к лесу. Двигались они очень медленно, прямиком через кочкарник, не без труда преодолевая топкую вяжущую среду. Чертанов не сомневался в том, что через короткое время парни заявят о себе заказными выстрелами.
      Какую-то минуту Чертанов боролся с искушением, а не отправить ли им вдогонку по порции свинца? Рука с винтовкой, как будто вопреки его воле, поднялась. Совсем небольшое усилие, и ствол остановится на середине груди. Но неожиданно рука его ослабла, и ствол винтовки опустился.
      — Ты не хочешь взглянуть на него? — неожиданно спросил Святой.
      — На кого? — не понял Михаил.
      — На Сержанта.
      — Пойдем, — согласился Чертанов.
      И устало шагнул в сторону упавшего снайпера. Сержант лежал на краю поляны. С левой стороны груди расплывшееся пятно. Именно на этом уровне располагалась диафрагма. Чертанов рассчитывал, что Сержант будет лежать с открытыми глазами, ведь смерть должна быть мгновенной. Пулевое ранение подобного типа — шок для периферической нервной системы, а потому у человека не остается сил даже для того, чтобы прикрыть глаза.
      Сержант лежал, разбросав руки в стороны. Голова, откинутая слегка набок, спряталась в густой растительности. Михаилу очень хотелось заглянуть в его неподвижные глаза. Но мешали широкие стебли папоротника, будто предусмотрительно оберегавшие Сержанта от чужого взгляда.
      Наклонившись, Михаил отодвинул стебли папоротника и, к своему немалому удивлению увидел, что веки у Сержанта были опущены.
      — Ну, чего стоишь? — неожиданно поторопил его Святой. — Пойдем отсюда. Чего на покойника-то смотреть!
      Чертанов выпрямился и, не сказав ни слова, направился за Святым. Кажется, стажировка подошла к концу.

Глава 6 СНАЙПЕРСКИЙ ВЫСТРЕЛ