Анисимов открыл дверь. Некоторое время он стоял у порога, пытаясь уловить возможную опасность. Наверно, так делает дикий зверь, попавший в незнакомую местность: долго принюхивается, смотрит по сторонам, выжидает и, убедившись в абсолютной безопасности, неторопливо идет вперед, оставляя при этом возможность для отступления.
      Подобные действия не результат привычки, что приобретается из-за постоянного соседства с опасностью, — в первую очередь они впитываются с молоком матери, достаются по наследству на генетическом уровне, как и прочие остальные инстинкты — желание жить, дышать, воспроизводить себе подобных. Ничего удивительного в этом нет, столетиями предки-охотники составляли часть природы, соперничая с ней даже в малом, и опыт каждого поколения добавлялся в копилку следующего.
      Анисимов прожил в городе уже много лет, казалось, что все рефлексы должны были бы подрастеряться за ненужностью — не было необходимости выходить в угрюмую тайгу с винтовкой, чтобы раздобыть пропитание, не было нужды заботиться о тепле в своем доме, но стоило ему только сосредоточиться, как древние рефлексы мгновенно пробуждались в нем.
      В квартире не чувствовалось чужого запаха. Ничего настораживающего. Значит, все в порядке. Но расслабился Анисимов только после того, как перешагнул порог. Когда он возвращался из аэропорта, ему показалось, что за ним едет темное «Рено», свернув за два квартала до его дома в переулок, оно затерялось. Обольщаться не следовало: не исключено, что водитель мог почувствовать, что его раскрыли, и поэтому поспешил скрыться.
      Не включая свет, Анисимов подошел к окну и слегка отодвинул занавеску. Двор был темен и пуст. Однако беспокойство почему-то усилилось. Что-то должно произойти. Сев в кресло, Анисимов попытался отключиться от всех внешних раздражителей и войти в состояние абсолютной пустоты. Только в ней проявится истина. Но едва он прикрыл глаза и мягко положил ладони на колени, как прозвучал телефонный звонок. Следовало переждать, случайный абонент прекратит названивать уже после третьего гудка. Но телефон бесцеремонно раскалывал тишину бьющим по нервам трезвоном и явно требовал к себе внимания.
      Анисимов стряхнул с себя навалившуюся тяжесть и взял трубку:
      — Слушаю.
      — Игорь, ты смотришь ночные новости?
      Анисимов мгновенно узнал голос говорившего.
      — Я только что вошел, — бодро ответил Анисимов.
      — Новости начнутся через пару минут, включай ящик. Наши опасения не напрасны.
      Положив трубку, Анисимов надавил на кнопку телевизионного пульта. Экран зажегся голубым светом.
      До начала новостей оставалась ровно минута. Во весь экран высветился циферблат, и секундная стрелка с мягкими щелчками неумолимо приближалась к двенадцати.
      Зазвучали позывные, и еще через секунду на экране появилась молоденькая и очень симпатичная дикторша. На канал ее взяли совсем недавно, откопав откуда-то из-под Саратова, где она вела местную новостную программу. Так что за прошедшее время девушка не разучилась держаться естественно, и Анисимов был уверен, что значительная часть мужской аудитории включала телевизор только для того, чтобы полюбоваться ее широко распахнутыми глазами.
      — …делегации договорились о заключении двусторонних торговых соглашений.
      Анисимову была известна кухня этих самых соглашений: сначала на обозначенную территорию должны были выехать разведчики, они убедятся в надежности места. Причем будут учитываться самые разные величины, от экологической обстановки до присутствия криминалитета. А если результат будет удовлетворительным, то наступит второй этап — в этом случае встретятся спецслужбы стран, и будут вырабатываться совместные меры по противодействию экстремизму разного рода. Только после этого к делу приступят министры иностранных дел, а если предварительная договоренность осуществится, то на заключительном этапе объявятся и главы государств.
      Но до этого еще очень далеко, а в настоящее время различного рода экспертами делались предположения о возможных результатах саммита. По-своему это была самая настоящая информационная война, где каждая из сторон старалась оставить за собой психологическое преимущество, которое может стать решающим фактором при заключении договора.
      Анисимов застыл в ожидании: интересно, что будет на этот раз?
      На экране появился высокий смуглый араб в европейском костюме. Именно он возглавлял делегацию. Анисимову было известно, что десять лет назад этот самый Исрафил окончил МГУ и зарекомендовал себя как весьма толковый студент. Ему даже было предложено поступать в аспирантуру, но он уехал к себе на родину. Принадлежал он к аристократичному и весьма влиятельному роду на Ближнем Востоке и за прошедшие годы сумел сделать весьма неплохую карьеру. И вот теперь возглавляет делегацию, прибывшую в Россию.
      Профессионально улыбнувшись российской аудитории, он заговорил по-русски без всякого акцента:
      — Думаю, что намечающееся сотрудничество будет плодотворным для наших стран. Мы очень рассчитываем на российские военные технологии. Со своей стороны у нас имеется нечто такое, что весьма заинтересует Россию и послужит нашему дальнейшему сближению. — Глава делегации широко улыбнулся.
      Анисимов невольно поморщился. Его не сумели обмануть ни располагающая внешность араба, ни его широкая улыбка. В действительности он озвучивал некую скрытую угрозу, к которой следовало прислушаться и немедленно реагировать на нее. Следовательно, противная сторона располагает чем-то особенным, что на предстоящих переговорах заставит президента пойти на значительные уступки шейху. По-другому — это государственный шантаж, который может сильно ударить по репутации России, что немедленно скажется на ее экономическом развитии.
      Картинка поменялась. Араба забыли. Камеры включились на противоположном конце земли, показав последствия прошедшего тайфуна. Пожалуй, это не так интересно. Анисимов выключил телевизор.
      Вновь зазвонил телефон.
      — Видал? — Мембрана завибрировала знакомым тембром.
      — Видал, — угрюмо сказал Игорь. — Вот и дождались. Что это за организация, на которую он намекал в своем выступлении?
      — Что это за организация, пока непонятно, но, насколько нам известно, она очень засекречена и очень серьезна. Есть информация, что корни ее уходят в глубь веков, но сейчас они рассчитывают выйти из подполья. Если действительно правда все то, что о ней говорят, то она будет посерьезнее, чем «Аль-Каида».
      — Кто в нее входит?
      — По нашим данным, наиболее влиятельные лидеры Востока.
      — Какая у них главная задача?
      — А какая задача может быть у тайной организации? — Голос собеседника прозвучал удивленно. — Как и у всякой другой — мировое господство. Ты знаешь, что нужно делать?
      — Ты насчет полигона? — вопросом на вопрос ответил Анисимов.
      — Они не могут догадаться?
      — Не думаю. Была проведена большая работа. О том, что заряды законсервировали, знает очень узкий круг людей.
      — Этого достаточно?
      — Вполне. Иначе все будет выглядеть подозрительно.
      — Хорошо.
      — Всем было ясно, что часть сворачивали в спешке. Много чего пришлось оставить в тайге.
      — Ты хочешь сказать, что в этом случае можно было даже оставить парочку ядерных зарядов?
      — С нашим разгильдяйством все возможно.
      — Хорошо. Будь осторожен. Скоро, по-моему, они выйдут на тебя.
      В трубке послышались короткие гудки.

      Солнце зависло над горизонтом, опалив заревом верхушки деревьев. Анисимов знал, что в таком положении в этих широтах оно застынет надолго, невольно возникало ощущение, что время остановилось. Но затем в какой-то момент, будто бы проснувшись, светило решительно коснется багровым бочком островерхих пихт и начнет стремительное падение за край земли.
      До заката оставалось около двух часов, когда Игорь окончательно осознал, что заблудился. Да, не самое подходящее время, чтобы плутать по лесу. Впечатлений за сегодняшний день у него набралось предостаточно, и, судя по тому, как складываются дела, хлебать приключения предстояло и дальше.
      Возможно, что он сумел бы избежать неприятных моментов, если бы не натолкнулся на старое городище, где провел много времени. Самое удивительное было в том, что прежде на этом месте не обнаруживалось ничего подобного, ведь за время службы в этом районе ему пришлось исходить эти места вдоль и поперек, — а сейчас, там, где прежде колыхался бедный подлесок, к своему удивлению, Анисимов увидел остатки старой стены. Камни затянуло мхом и лишайником — свидетельство того, что строению по меньшей мере лет триста, а то и более. Походив среди развалин, Игорь разглядел фундамент, выложенный из могучих валунов. Само по себе это было еще одной загадкой — столь крупные камни попадались километров за четыреста от этого места, и оставалось только гадать, каким же образом они оказались здесь, кто притащил их через бездорожье и дремучую тайгу.
      Все это время Анисимова не покидало ощущение, что ему приходилось бывать здесь и прежде. Правда, тогда все эти сооружения выглядели вроде несколько иначе. Не удержавшись, он даже притронулся к холодной каменной кладке и, к своему немалому удивлению, осознал, что помнит каждую из ее неровностей.
      Рассказать кому-нибудь о своих ощущениях, так ни за что не поверят. Сочтут за сумасшедшего. А может, он и вправду находится на грани безумия? От подобной мысли Анисимова бросило в жар. Всмотревшись в себя поглубже, он пытался уловить признаки надвигающейся болезни, но ничего не обнаружил. Как правило, сумасшедший никогда не осознает, что с ним что-то не в порядке. А если человек пытается разобраться в себе, то, следовательно, его дела не столь плачевны.
      Итак, он оказался в местах своей прежней службы. В нем всколыхнулись давние, полузабытые переживания. А ведь еще совсем недавно ему показалось, что он стер из памяти все то, что было связано и со службой, и с этими местами. Позабыв про работу и прочие обязательства, собравшись буквально в один день, он отправился в тайгу за три тысячи километров. И вот он здесь…
      В этом месте когда-то был произведен взрыв. Всюду виднелись поваленные полусгнившие деревья, а если здесь пройтись с дозиметром, то наверняка обнаружишь повышенный радиоактивный фон.
      Смахнув с лица паутину надоедливого гнуса, Анисимов зашагал дальше, тяжело ступая в чавкающую грязь. Он уже давно не обращал внимания на промокшие ноги и главной своей задачей считал не утонуть в зыбкой трясине.
      У подножия каменистого косогора, где почва была не так сильно разъедена болотом, он увидел темно-зеленый просвет — очевидно, какой-то неглубокий водоем, подсвеченный заходящим солнцем. Подкинув поудобнее рюкзак, уже изрядно потерзавший плечи, Игорь пошел прямиком на распадок.
      Спустившись, он с удивлением обнаружил, что принял за небольшое озерко огромную наледь, нелепо выпирающую острым краем из косогора. Вот только каким образом наледь эта образовалась у подножия скалы, по соседству с лесом?
      Понятно, что тайга не субтропики, но все же наледи здесь встречаются значительно севернее, там, где вечная мерзлота подступает к самой поверхности земли, выстуживая при этом обширный массив. Возможно, наледь в свое время вытащило из недр мощным глубинным взрывом.
      Наледь, массивная, темно-зеленая, напоминала гигантский изумруд, торчащий из рыхлой породы. Подпитываемая вечной мерзлотой, она разрасталась, захватывая в ледяной плен окружающую топь. Поверхность у нее с одной стороны была мутноватая, подернутая сеткой мельчайших трещин, а вот с другой стороны выглядела совершенно прозрачной. Анисимов сумел рассмотреть сквозь ледяную толщу кочкарник, поросший морошкой. Деревья сквозь толщу льда выглядели странно искривленными, что делало окружающее каким-то неестественным. Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, Анисимов положил ладонь на ледяную поверхность и тотчас ощутил холодное покалывание в пальцах. В прозрачном пятне, оттаявшем на ледяной поверхности, виднелся какой-то темный сгусток. Поначалу Анисимов подумал, что это всего лишь какая-то растительность, вмерзшая в лед, но, потерев это место еще раз, он увидел, что этот сгусток обретает все более четкие очертания. Всмотревшись, он, к своему немалому изумлению, увидел в толще зеленоватого льда мумифицированное человеческое лицо.
      Игорь невольно отдернул руку, как будто испугался прикоснуться к почерневшей сморщенной плоти, позабыв, что их разделяет почти полуметровый слой льда.
      Теперь Анисимов ясно видел отчетливый силуэт человеческого тела, которое темнело в ледяной глыбе. Даже сквозь лед было видно, что человек этот был поистине богатырской стати.
      Анисимов как зачарованный смотрел на вмерзший труп. Невозможно было понять, во что он был одет, но зато отчетливо выделялись руки, сжимавшие какой-то удлиненный предмет.
      Неужели кинжал? Кто же он, этот человек? Может, заблудившейся охотник? Или какой-нибудь искатель приключений, затерявшийся и пропавший в дремучей тайге?
      Игорь склонился ближе, словно в лице покойника пытался отыскать ответы на эти вопросы, и натолкнулся взглядом на широко открытые глаза. От неожиданности Анисимов даже слегка отшатнулся, напуганный цепкостью острых зрачков. Он даже рассмотрел радужку глаз — коричневую с темно-зеленой каймой.
      Анисимов невольно поежился, его не оставляло ощущение, что человек внимательно рассматривает его сквозь толщу льда, отмечая малейшие изменения в его мимике. В какой-то момент ему даже показалось, что губы мертвеца чуть дрогнули в улыбке.
      Анисимов отвернулся. Ну и привидится же такое!
      Минута — и подернувший поверхность наледи иней скрыл от его взора проступивший силуэт, снова забирая в доисторический холод сначала плечи мертвеца, потом его руки, а уже затем и лицо.
      «Какая только жуть не привидится от усталости», — Анисимов не без усилия стряхнул с себя оцепенение. И, отвернувшись, двинулся в сторону леса. Он не знал, куда именно бредет, но осознавал, что теперь выбрал правильное направление. И даже не удивился, когда через какой-то час вышел к бревенчатой избушке, в какой обычно останавливаются охотники. Скрипнула дверь, и на порог вышел крепкий высокий мужчина в телогрейке. Прикрыв глаза от света заходящего солнца, он с интересом всматривался в приближающегося человека. «Уф, дошел!» — облегченно вздохнул Анисимов и кивнул издалека мужчине, как старому знакомому.

      Подполковник Министерства по чрезвычайным ситуациям, сухопарый мужчина лет сорока пяти, стоял в сторонке и курил, безучастно наблюдая за действиями спасателей. Хотя спасать-то, собственно, было некого. Тот, кого они хотели извлечь из куска льда, по всей видимости, умер очень давно, а потому вся их деятельность заключалась в том, чтобы облегчить работу медикам и милиции, прибывшим на место нахождения трупа.
      Далее должна была последовать официальная процедура: констатация смерти, идентификация личности. Хотя с последним дело обстояло посложнее.
      Судя по всему, органы дознания тоже не останутся без работы. Следует уточнить, в результате каких причин произошла смерть — был ли то несчастный случай или произошло убийство.
      На большой, уже изрядно вытоптанной поляне стоял вертолет, длинные гибкие лопасти его были понуро склонены. Вертолет, воспользовавшись передышкой, набирался сил для очередного перелета. Активными оставались только второй пилот и механик, они расспрашивали, где здесь можно половить хариуса. Люди, оказавшиеся в этом районе впервые, только пожимали плечами, отмечая, что место это какое-то гниловатое и порядочная рыба вряд ли предпочитает здесь задерживаться. Выяснив, что работа продлится как минимум еще часа три, пилоты направились в сторону неширокой реки, протекавшей за распадком.
      Четверо эмчеэсовцев, размотав шланг, обильно поливали наледь водой из близлежащего болотца. Однако свою добычу наледь отпускала неохотно, яростно дышала во все стороны невероятным холодом, застуживая вокруг и без того скудную растительность, а заодно и людей, находившихся поблизости.
      Кроме спасателей и милиционеров (один с лейтенантскими погонами, а другой эксперт), врача и двух санитаров с унылыми физиономиями, в группе находилась еще одна пара — мужчина преклонных лет, с худощавым лицом, и молодая женщина лет двадцати пяти весьма миловидной наружности.
      Даже на первый взгляд мужчина выглядел закоренелым аскетом. Невероятно худой, слегка сутулый, с жесткими строгими чертами лица. Кожа у него была слегка желтоватая, собранная на шее в мелкие дряблые складки, что свидетельствовало о неумолимо надвигающейся старости. У него были заметно выступающие скулы — создавалось впечатление, что божественный ваятель из-за скудости материала натянул кожу на голый череп, явно переусердствовав, и там, где выпирали желваки, она грозила разойтись неприглядными лоскутами.
      Девушка в сравнении со стариком выглядела особенно молодо. Эдакий отросток, пробивающийся из корневищ могучего, но подточенного временем дуба.
      Скорым шагом она пересекла поляну и подошла к скучающему подполковнику, облокотившемуся о ствол дерева.
      — Вы не могли бы сказать своим людям, чтобы они работали поаккуратнее?
      — Вас как зовут?
      — Ангелина, — несколько растерянно ответила девушка.
      — Вот что, Ангелина, вы просили разморозить его, вот мы и размораживаем, — невесело ответил он. — Еще минут десять — и можете складывать его в мешок.
      Подошел старик и сдержанно заметил:
      — Нам не нужно размораживать труп целиком, его ткани могут разрушиться. Слой льда вокруг него нужно сделать просто потоньше, чтобы можно было перенести в вертолет. А в лабораторных условиях мы его разморозим полностью.
      Голос у него оказался зычным и необыкновенно густым. Кто бы мог подумать, что в таком тщедушном теле может прятаться такая мощь. Все невольно посмотрели на старика.
      Отбросив окурок, подполковник устало вздохнул.
      — Меня вообще сюда напрасно выдернули, — раздраженно сказал он. Голос его звучал негромко, но в интонациях чувствовалось беспокойство. — Я должен живых людей спасать, а тут… покойник! Развели бы костерок да растопили бы эту глыбу.
      — Неужели вы ничего не понимаете? — с каким-то отчаянием сказала Ангелина.
      — А что я, собственно, должен понимать? — с некоторым вызовом спросил подполковник.
      — Ведь такие наледи не образуются за один год. Следовательно, этому человеку может быть двести, а то и триста лет!
      — Вот тебе здрасте! — взмахнул руками подполковник. — Ко мне тут заявились в штаб, сказали, что погиб какой-то турист, а это, оказывается, вовсе и не турист, а какой-то наш прародитель. Голову вы мне просто морочите, Ангелина! Вот сейчас сделаем свое дело, запакуем вашего покойника, — показал он на полиэтиленовый пакет, лежавший на траве, — и в центр! А там разбирайтесь, как хотите. У меня и без вас дел по горло. Вот буквально полчаса назад передали, село одно тряхнуло в двухстах километрах отсюда. Мост разрушен, восстанавливать нужно, дамбу прорвало, с десяток домов затопило, а вы мне голову морочите со своими покойниками. Когда, вы говорите, он помер? Двести лет назад? Вот видите, за его смерть даже и спросить будет не с кого. Так что милицию вы зря побеспокоили, — кивнул он в сторону лейтенанта.
      — И все-таки я вас прошу, будьте, пожалуйста, поаккуратнее. — В словах девушки послышалась самая настоящая мольба. Глаза ее повлажнели, как будто речь шла не о покойнике, сгинувшем пару столетий назад, а о близком родственнике.
      Подполковник невольно улыбнулся. Право, смешная девчонка. Вокруг такое количество жизнерадостных хлопцев, а она о каком-то покойнике печется.
      — Степан! — громко крикнул подполковник.
      Один из эмчеэсовцев, невысокий, кряжистый, со шлангом в руках, повернулся к начальнику.
      — Ослабь напор. Возможно, здесь улики остались. Смотри, не размой.
      Степан деловито кивнул, ослабил напор, после чего принялся методично поливать основание наледи.
      — Вот так-то оно получше будет.
      Молодой длиннорукий парень с видеокамерой в руках, чавкая по раскисшей земле болотными сапогами, уже в который раз обходил поляну, выбирая нужный ракурс для съемки. От внимания объектива не могла укрыться ни одна деталь. Не опасаясь испачкать бушлат, он то приседал на корточки, снимая мумию на расстоянии полуметра, то отходил назад, чтобы запечатлеть место событий общим планом.
      Лед, медленно оттаивая, освобождал из плена проглоченную добычу. Сначала через тонкую корку льда проглядывали руки, сжимавшие какой-то предмет, затем стала отчетливо видна голова с густой темно-коричневой бородой. Собравшиеся с любопытством обступили наледь.
      — Антон Михайлович, а что он держит в руках? — спросил лейтенант.
      — Это кинжал, — ответил старик. — Очень необычная работа. Сейчас таких делать не умеют. Наверняка какой-нибудь охотник.
      — Если ему двести лет, тогда почему он не охотился с ружьем? — спросил эксперт, одетый в джинсы и длинную рубаху навыпуск.
      Повернувшись к милиционеру, старик сдержанно заметил:
      — Я думаю, что ему будет даже поболее, чем двести лет. Посмотрите, из какого материала сшита его обувь.
      — Из кожи. Такие сапоги туземцы носили еще в прошлом веке, — приглядевшись, уверенно ответил эксперт.
      Растекаясь, вода заливала поляну и нешироким потоком убегала в небольшое болотце с рыжеватыми пятнами на поверхности.
      — Сомневаюсь, молодой человек, — чуть улыбнувшись, покачал головой старик, показав белые зубы, которые удивительным образом контрастировали с его пергаментной кожей. — То, что вы видите на плечах у этого мужчины, нечто вроде халата… Он сшит из китайского шелка, который был очень популярен в этих местах лет восемьсот назад. Пояс из красной парчи. Такая ткань на Руси появилась только в начале шестнадцатого века, но на Востоке она была давно хорошо известна.
      — И о чем это говорит?
      — А о том, молодой человек, что этот усопший был особой весьма знатного происхождения. Парча вышита золотыми и серебряными нитями, такое нечасто можно встретить. А вот ичиги на его ногах для меня очень большая загадка, — лицо старика приняло задумчивое выражение, — ведь они сшиты из меха верблюда. Вот у меня и возникает один вопрос: откуда здесь взяться этому верблюду?
      — А сами-то вы как считаете?
      На тонких, побитых мелкими морщинками губах старика промелькнуло нечто похожее на усмешку.
      — Есть у меня кое-какая версия, — задумчиво ответил он. — Лет восемьсот назад происходил передел мира. С одной стороны были крестоносцы, пытавшиеся освободить Гроб Господень, с другой стороны — арабы, противившиеся их вторжению. Наиболее известный из них — египетский султан Саладин. Часть его людей отошла на север, где они создали свою цивилизацию, о которой пока мало что известно. Следы этой канувшей цивилизации порой обнаруживаются и здесь, в тайге. Точнее — осколок некогда большого мира.
      — Но что им было здесь делать, ведь тут тайга, климат совсем другой.
      — Восемьсот лет назад климат здесь был значительно теплее и мягче. Это достоверный факт. Викинги, например, проплывали вдоль всего побережья Северного Ледовитого океана. Сейчас такой вояж невозможен… Так что погибший человек пришел откуда-то из Средней Азии. Но что он здесь делал? А потом — его красный пояс наводит меня на кое-какие раздумья. В то время красный пояс могли носить только… Впрочем, нет… Это было бы невероятным.
      — Ноги полей, там еще лед крепкий, — скомандовал подполковник, пытаясь внести в науку и свою лепту.
      Земля от воды раскисла до жидкой кашицы, по ногам ощутимо тянуло холодом.
      — Давай аккуратно повернем глыбу, — распорядился подполковник.
      Трое мужчин, упершись плечами в наледь, аккуратно, словно бы это был не кусок льда, а домовина с останками святого, перевернули брус льда. Теплая струя окатила земляную поверхность, все более освобождая труп от ледового плена. Открытые глаза сквозь корку льда казались неестественно огромными. Застывшим взглядом мертвец уныло созерцал происходящее, с каким-то мудрым спокойствием наблюдал за суматохой, царившей вокруг его персоны.
      — Глаза бы ему прикрыть, — предложил неугомонный эксперт.
      — И как ты собираешься это сделать? — отозвался милиционер. — Закрыть их ему пятаками, что ли? Раньше надо было это делать, а сейчас чего.
      Повернувшись к старику, эксперт спросил:
      — Так вы уверены, что этому трупу не меньше восьми столетий?
      — Молодой человек, вам приходилось встречать в тайге стада верблюдов?
      — Нет, но…
      — Вот видите. А может, вам доводилось видеть в этих местах туров?
      — Тоже не видел. А что, на нем есть одежда из меха тура?
      — Посмотрите на его пояс. Видите, за поясом торчит рог?
      — Вижу.
      — Это и есть рог тура. Когда-то они тоже обитали в наших краях, последние из них были уничтожены в четырнадцатом веке.
      — А кто вы по профессии?
      — Археолог… Мне приходилось изучать стоянки древних людей, так что удалось соприкоснуться и с мамонтовой фауной. Например, находить в толще вечной мерзлоты пещерных медведей, саблезубых тигров. Один раз, в Магаданской области, мне с группой специалистов довелось обнаружить в ледяной линзе даже новорожденного мамонта. Но чтобы человек… — Старик отрицательно покачал головой. — Знаете, с такой находкой я сталкиваюсь впервые. Так что на этого человека смотрю, если хотите, не как на покойника, а как на интереснейший предмет исследования.
      Эксперт заметно повеселел:
      — А мне сказали, что обнаружили труп охотника, мол, разберись на месте. Получается, что и преступления-то не было?
      Сжав кинжал, охотник застыл в глыбе льда в позе бегущего человека. Даже после смерти он не желал расставаться с оружием.
      — А вот этого я бы не сказал. Посмотрите на его халат.
      — Так…
      — Обратили внимание на темное пятно на правой стороне груди?
      — И что?
      — Не знаю, кто был этот человек, воин или охотник, но совершенно точно то, что он был ранен в правую сторону груди. Скорее всего стрелой.
      — Значит, стрела должна находиться где-то неподалеку? — неуверенно предположил эксперт.
      — Хотелось бы в это верить, — задумчиво протянул Антон Михайлович. — Однако не забывайте, что с момента убийства прошло несколько сотен лет и улики могли просто затеряться. Место, через которое он бежал, уже давно поросло непроходимой тайгой, неузнаваемо изменился ландшафт. Там, где были озера, образовались болота. Где было чистое поле — выросли леса. Так что если здесь и присутствовал криминал, то очень давно и к вашему ведомству он не имеет никакого отношения.
      — А есть возможность узнать об этом? — не удержался от любопытства эксперт.
      — Если только повезет, — улыбнулся профессор.
      — И что же теперь делать с этим человеком? — удивленно спросил эксперт.
      Старик пожал плечами:
      — А что делают с научными экспонатами, тем более такой отличной сохранности? Изучать, мой друг, изучать! Я уверен, что этот экспонат преподнесет нам немало интересных сюрпризов.
      На какое-то время охотник, застывший во льду, был забыт, присутствующие, сгруппировавшись вокруг ученого, с интересом слушали его.
      — Например, нам интересно знать, что он ел. Нас интересует сохранность его зубов. Сколько ему было лет на момент смерти. Его социальный статус в том обществе, в котором он проживал. Да и сама одежда, мне думается, преподнесет еще немало сюрпризов. Обратите внимание на украшения на его халате.
      — Это какие-то костяные пластины.
      — Вот именно. Выделка очень тщательная, я бы даже сказал, искусная. На каждой из этих пластин имеется рисунок, так что я смею предположить, что этот человек в своем обществе имел весьма высокий социальный статус. Может быть, был главой общины, а может, еще кем-нибудь из верхушки, — неопределенно пожал он худыми плечами.
      — Ладно, — вышел вперед подполковник МЧС, — давайте его упакуем как-нибудь поаккуратнее, обернем во что-нибудь. Ему еще три тысячи километров лететь. Лучше, конечно, в ящик заколотить. Но где его здесь взять… Мне тут срочно собираться нужно, через пару часов я планирую быть в другом месте, а вам придется самим со всем этим делом разбираться. Ну, чего стоите, — повернулся он к бойцам, — давайте грузите!
      Двое эмчеэсовцев без особой спешки обернули останки холщовыми тряпками, после чего, ухватив его под руки и взяв за ноги, оттащили к расправленному брезентовому мешку. Было заметно, что эта незатейливая работа для них привычна — не вызывала ни брезгливости, ни сожаления. Эксперт, шедший следом, наклонился над мумией, словно попытался запечатлеть застывшие черты в своей памяти, после чего решительно потянул за язычок замка. Тишину резанул металлический скрежет «молнии», и потертый брезент с головой спрятал застывшую мумию.
      — А теперь в вертолет его, — с видимым облегчением приказал подполковник. — Заводи! — повернулся он к первому пилоту.
      — Куда же второй пилот делся? — недоуменно покрутил тот головой. — Опять куда-то исчез!
      — А ты заводи, вот он и прибежит, — с улыбкой подсказал подполковник.
      Командир экипажа с досадой покачал головой и по откидной лестнице ловко взобрался в кабину вертолета.
      С громким гулом заработал двигатель, и лопасти, распрямившись, завращались, с каждой секундой набирая разгон.
      К вертолету, размахивая связкой серебристых хариусов, бежал второй пилот, прижав ладонью легкомысленное кепи. Парень времени не терял — в то время пока остальные размораживали покойника, он в ближайшем ручье подсекал рыбу.
      Механик, одетый в кожаную летную куртку, плечистый, с суровой внешностью, стоял у люка, терпеливо дожидаясь эмчеэсовцев с грузом. Приблизившись к вертолету, на какое-то мгновение они позабыли, что несут покойника, приподняв, без особой почтительности задвинули мешок в салон. Но подполковник, неожиданно возникший за их спинами, грубовато предостерег:
      — Поаккуратнее бы надо, братцы, ведь это не куль же с картошкой!
      Следом в вертолет забралась девушка, за ней профессор и милиционеры.
      — Все в сборе? — стараясь перекричать рев двигателей, спросил механик. И, не дожидаясь ответа, шагнул в салон, захлопнув за собой дверцу.